Текст книги "О-Кичи – чужеземка (Печальный рассказ о женщине)"
Автор книги: Юдзо Ямамото
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Картина третья
Уединенная комната в чайном доме «Исэдзэн».
Сандзиро Иса, один из руководителей магистрата, от нечего делать протирает шелковым платком рукоять своего кинжала.
Входит хозяйка чайного дома.
Хозяйка. Скучаете, господин? Она скоро будет. Не хотите ли выпить чарочку? (Наливает.)
Иса (пьет). А за тем ты послала?
Хозяйка. Да. Сразу же.
Иса. Ну спасибо.
Хозяйка. Когда он придет, сказать, чтобы подождал в другой комнате?
Иса. Да, прошу.
Из общей залы доносятся оживленные звуки мелодии «Симода-буси». Вскоре входит О-Кичи, опускается на колени, кланяется, касаясь циновки кончиками пальцев.
А, это ты, О-Кичи? Рад тебя видеть!
О-Кичи. Когда вы вернулись, господин?
Иса. Только сегодня.
О-Кичи. Ах вот как? Наверное, привезли уйму новых песен из Эдо! Прошу вас, спойте хоть одну!
Иса. Песни привез, но прежде всего налей-ка мне сакэ!
О-Кичи наливает.
Хозяйка. Прошу прощения… Если вам что понадобится, хлопните, пожалуйста, в ладоши!
Пса кивает. Хозяйка уходит. Иса пьет несколько чарок подряд.
О-Кичи. О, это необычно!
Иса. Что именно?
О-Кичи. Вы никогда так много не пьете.
Иса. Когда у меня неприятности, я не могу рассеяться без вина.
О-Кичи. Вот уж не думала, что у вас могут быть неприятности! Мне казалось, они случаются только с простыми людьми! Иса. По-твоему, у меня не может быть своих горестей?
О-Кичи. Конечно! Вот уж никогда бы не подумала! Но я рада это слышать!
Иса. Вот как? Почему же?
О-Кичи. Я понимаю, это очень невежливо, но мне казалось, что только я одна так несчастна, а теперь, когда я узнала, что и у вас на душе забота – это как-то… Позвольте и мне выпить! Можно?
Иса. Разумеется! Я сам тебе налью!
О-Кичи. Мне стыдно… Господин, я немного пьяна сегодня!
Иса. Ничего, ничего. Когда что-нибудь не ладится, сакэ – лучший товарищ!
О-Кичи. Вы догадливый человек.
Иса. Выпей еще!
О-Кичи. Спасибо!
Иса. Слушай, О-Кичи! Ты расстроена, у меня тоже тяжело на сердце. Давай же проведем этот вечер как товарищи по несчастью!
О-Кичи. Господин!.. Я не понимаю…
Иса. Что тебе непонятно?
О-Кичи. Просто не верится, чтобы у такого благородного господина были какие-то невзгоды. Да стоит вам только пошевелить пальцем – ваши вассалы и служанки все для вас сделают!
Иса. Ты так считаешь?
О-Кичи. А разве на самом деле это иначе?
Иса. Ведь ты еще совсем молода, правда?
О-Кичи. Да.
Иса. Твои горести, наверное, любовного характера… Но страдания любви – не единственная беда на свете. Бывают несчастья куда серьезней! Налей-ка мне, Кичи!
О-Кичи. Ах, простите! Сейчас я принесу еще сакэ!
Ока встает, но спотыкается и роняет гребень, который стукается о край жаровни.
Иса. Что такое?
О-Кичи. Ох, какая я неловкая…
Иса. Сломала гребень?
О-Кичи. Пустяки! Он дешевый. (Собирает обломки.)
Иса. Кичи!
О-Кичи. Да, господин?
Иса. Оставь сакэ, потом принесешь. Присядь-ка на минутку!
О-Кичи. Да, господин!
Иса. Кичи, можно ли починить этот гребень?
О-Кичи. Господин?…
Иса. Я спрашиваю: можешь ли ты сделать этот гребень таким, каким он был раньше?
О-Кичи. Зачем нее склеивать поломанную гребенку? Я ее выброшу!
Иса. О, да ты расточительна!
О-Кичи. Но, господин, пусть я всего-навсего ничтожная гейша, но все-таки люди меня немножко знают и уважают… Недаром даже прозвали «Голосистой пташкой»… Я не стану носить склеенный гребень!
Иса. Тогда спрошу тебя по-другому… Что бы ты стала делать, если б порезала палец?
О-Кичи. Господин?…
Иса. Ты можешь выбросить сломанную гребенку, но что бы ты стала делать, если бы порезала палец?
О-Кичи молчит.
Его бы ты тоже выбросила? Конечно, нет. А, Кичи?
О-Кичи. О чем вы толкуете, господин?
Иса. Кичи, я хочу поговорить с тобой кое о чем серьезном.
О-Кичи уныло опускает голову.
Тебе, наверно, уже известно, что с прошлого года здесь находится американец и нам пришлось вступить с ним в переговоры. Трудные переговоры… А сейчас они и вовсе зашли в тупик. По правде говоря, их следовало бы вообще прекратить. Но это было бы очень плохо для нашей страны, и потому…
О-Кичи. Господин, простите, что прерываю вас, но не хотите же вы сказать, что я должна пойти в услужение к чужеземцам?!
Иса. Именно это я и хочу сказать.
О-Кичи. Вы всегда относились ко мне по-доброму, но я не могу этого сделать!
Иса. Из-за твоего отказа магистрат в чрезвычайно затруднительном положении.
О-Кичи. Меня это не касается. Я никогда не заключала никаких соглашений с чужестранцами и знать ничего об этом не знаю! Так что пощадите меня, прошу вас!
Иса. Твоей вины здесь нет. Ты не имела никакого отношения ко всей этой истории… Те, кто вел дело, тебя не спрашивали. Но, Кичи, выслушай, что я тебе скажу! Вот мы говорили, что разбитую чашку или поломанную гребенку можно выбросить, и дело с концом! Но когда в переговорах между двумя странами возникает трещина, это все равно что поранить тело: ты не можешь отбросить его из-за того, что оно кровоточит… Не лучше ли приложить к ране лекарство. Кичи, я прекрасно знаю, что ты не виновата. Поэтому я не приказываю тебе пойти. Я только прошу тебя стать бальзамом, который исцелит рану!
О-Кичи молчит.
Я понимаю, что эти доводы для тебя неприемлемы, и все-таки прошу – стань бальзамом… Знаю, тебе отвратительно прикасаться к чужеземцу, но ведь лекарства лишены дара страдать… Бальзам покорно ложится на гнойную язву, испускающую зловоние, и великолепно врачует рану!..
О-Кичи внезапно разражается громким плачем.
Я понимаю, что ты переживаешь. Поверь, мне и самому больно обращаться к тебе с такой просьбой! Оттого я и пью сегодня так много… Кичи, поверь, я очень страдаю!
О-Кичи молчит.
Да, ты всего лишь женщина, но прошу тебя, подумай о великом долге перед нашей страной! Я знаю, ты любишь одного человека, ведь так? Но думай сейчас не о нем, а о великой Японии! Ты скажешь, что государством управляют мужчины и женщин не касаются такие вопросы… Нет, Кичи, чтобы сделать страну великой, мужчины и женщины должны трудиться все вместе. Мужчины – это железо и медь. Но из одного твердого металла не изготовишь хороший колокол. Нужно добавить золото. Это золото – женщины. Только тогда колокол издаст мелодичный звон!
О-Кичи молчит.
Мне говорили, что из-за этой Америки сам сегун лишился сна… Неужели тревоги сегуна и горе твоей страны совсем тебя не касаются и ты по-прежнему будешь настаивать на своем? Неужели таково женское сердце?
О-Кичи. Нет, вовсе нет!..
Иса. Само собой, магистрат не собирается против твоей воли послать тебя к чужеземцам. Я тоже отказывался за тебя, как мог. Но чужеземец настаивает – он желает только тебя. Из-за твоей красоты. О таких, как ты, писал поэт О-Янсю:
У той, что лицом красивее других,
Часто горька судьба…
Не брани ветерок, что повеял весной,
Лучше плачь, лучше плачь о себе!..
О-Кичи молчит.
Ты видала, наверное, в театре пьесу об Усиваке и Имаваке?[14]14
Усивака и Имавака – «детские» имена мальчиков (после обряда совершеннолетия в феодальной Японии принято было давать детям другие, «взрослые» имена), сыновей Токивы, вдовы главы феодального дома Минамото, погибшего в феодальной распре (ХП в.). Токиве удалось скрыться вместе с детьми, которые по законам тех времен обязательно должны были быть убиты как отпрыски вражеского рода. Когда победивший в этой войне Киёмори, плененный красотой Токивы, пожелал сделать ее своей наложницей, она согласилась, купив такой ценой жизнь своим сыновьям и старой матери. Этот популярный эпизод японского средневекового эпоса не раз служил темой для театральных пьес и баллад.
[Закрыть] Как случилось, что дети, которых должны были схватить и убить, выросли и стали могучими полководцами? Да нет, я знаю, история Токивы тебе прекрасно известна!
О-Кичи молчит.
Иса. Тогда я расскажу тебе другую историю… Давным-давно в Ханьском государстве была красавица, по имени Ван Чжаочжун. Правитель соседней страны, отъявленный негодяй, то и дело нападал на Ханьское царство. В конце концов он потребовал, чтобы ему дали в жены какую-нибудь из красавиц. В случае отказа стране опять грозило вторжение. Делать нечего, пришлось послать женщину. Выбор пал на Ван Чжаочжун. Эта Ван Чжаочжун…
О-Кичи (чуть слышно). Господин…
Иса. Да?… Что ты сказала?
О-Кичи. Я… я…
Иса. Что? Что?
О-Кичи. Я решилась…
Иса. Решилась? Ты хочешь сказать, что…
О-Кичи. Господин… Я… я… пойду… (Громко плачет.)
Иса. Что, что?… Ты хочешь сказать, что согласна?
О-Кичи (сквозь слезы). Да.
Иса внезапно вынимает из-за ворота кимоно кусок тонкой бумаги и, закрыв этой бумагой лицо, некоторое время сидит неподвижно. Он плачет.
Пауза.
Иса. Кичи, я рад. Благодарю тебя от всего сердца!
О-Кичи лежит неподвижно, как мертвая.
Иса хлопает в ладоши. Тихо входит хозяйка и кланяется, упираясь руками в пол'.
Он пришел?
Хозяйка. Да.
Иса. Пусть сейчас же войдет!
Хозяйка кланяется и выходит. Появляется Цурумацу.
Кичи исполнила свой долг – она согласна. Так что на какое-то время вам придется расстаться. А сегодня вечером оплачьте разлуку, никто вам не помешает!
Иса встает, смотрит на О-Кичи и, подавляя слезы, выходит.
Занавес
Действие второе
Картина первая
Прошло около двух недель.
Храм Драгоценного Источника Гёкусэндзи в поселке Какидзаки в предместье Симоды. Сейчас здесь разместилось Генеральное консульство Соединенных Штатов Америки.
Справа – алтарь, но статуи богов и другие предметы буддийского религиозного культа убраны. Стоят столы и стулья. Это канцелярия консульства. Закрытые раздвижные двери ведут в комнату Хьюскена.
Налево – комната Харриса. Еще левее видна веранда. Поздняя ночь, на столе тускло горит керосиновая лампа.
У изголовья постели Харриса, устало откинувшись на спинку стула, сидит О-Кичи. Она полностью одета, не сняла даже жесткий широкий пояс.
Харрис беспокойно мечется на кровати. Каждый раз при этом О-Кичи поправляет ему подушку и утирает пот со лба.
Харрис (со стоном). It is no use: I can't sleep either on one side or the other…[15]15
Бесполезно! Я не могу спать ни на левом, ни на правом боку!
[Закрыть]
О-Кичи. Подать вам какое-нибудь лекарство?
Харрис. О-Ки-чи-сан… Are you still there? Haven't you been to bed yet? О-я-су-ми! You will be ill if you stay awake night after night like this…[16]16
Ты еще здесь? Еще не ложилась? Ступай, усни! Ты заболеешь, если будешь бодрствовать каждую ночь!
[Закрыть]
О-Кичи. Нет, ничего. А вот вам бы лучше уснуть!
Харрис. I can't sleep at all. What on earth am I to do?[17]17
Я совсем не могу спать! Господи, что мне делать?!
[Закрыть]
О-Кичи. Хотела бы я знать, что ему нужно… Как бишь по-ихнему «вода»? Кажется, «water» или что-то вроде этого… Господин, хотите немного уо… уота?…
Харрис. No, no! It's not water I want. I think the fever has gone down, fortunately. What I want now is sleep. Sleep! Ah, God, why have you taken my sleep from me?[18]18
Нет, нет! Не хочу воды! Слава богу, кажется, лихорадка пошла на убыль! Чего я хочу, так это уснуть… Уснуть! Господи, почему ты отнял у меня сон?
[Закрыть]
О-Кичи. Воды он не хочет… Чего же вы хотите?
Харрис. I can't sleep, I worry over trifles, all because I can't sleep; and – God, have pity on me! – because I worry, sleep leaves me all the more… What can have happened to Commodore Armstrong? He promised me when he left Shimoda last fear, to be here again this spring at the latest… Not one word! Has he forgotten me utterly?[19]19
Я не могу спать, нервничаю по пустякам. Господи, смилуйся надо мной! – из-за того, что я нервничаю, я тем более не могу уснуть!.. Что случилось с коммодором Армстронгом? Когда он уезжал из Симоды, он обещал вернуться сюда самое позднее этой весной… Ни словечка! Неужели он совсем забыл обо мне?
[Закрыть]
О-Кичи. Хотела бы я знать, что он говорит… Как же быть?!..
Харрис (все более возбужденно). And the government is no better. They sent me my instructions the year before last, in October 1856, and not one word I had from them since. A year and a half! Their own ambassdor, left alone on a desert island all this time! Is there such a government in the world? Abandoned! Abandoned by my own people![20]20
Правительство тоже поступает не лучше. Последние инструкции я получил в позапрошлом году, в октябре 1856 года, и с тех пор ни словечка… Полтора года! Их собственный полномочный посол покинут здесь, на этих диких островах! Есть ли где-нибудь еще такое правительство? Покинут! Покинут родной страной!
[Закрыть]
О-Кичи. Ума не приложу, что с ним такое! Живот болит, что ли? Что с вами, господин?
Харрис. You alone have not deserted me, you have always pitied me and comforted me. Wonderful woman! What would my life be without you? Do not desert me! Do not desert this lonely unhappy old man![21]21
Только ты одна меня не оставила. Ты всегда жалела и утешала меня. Замечательная женщина! Что бы я делал без тебя? Не покидай меня! Не покидай несчастного, одинокого старика!
[Закрыть](Плачет.)
О-Кичи. Ничего не понимаю, что с ним творится… Вдруг начинает плакать… Господин, где у вас болит?
Харрис продолжает рыдать.
Ох, что мне делать? Ни слова не понимаю из того, что он говорит… Господин, отчего вы так плачете? Наверное, у него опять начался приступ лихорадки. Придется позвать Хьюскэ-сан, пусть он спросит, другого выхода нет. Ужасно не хочется будить его среди ночи, но… Харрис. Heusken! What has happened to him?[22]22
Хьюскен?! Что с ним случилось?
[Закрыть]
О-Кичи. Пожалуйста, подождите минутку… (Входит в полутемную канцелярию и тихо зовет, остановившись у дверей комнаты Хьюскена.) Хьюскэ-сан!
Ответа нет.
Хьюскэ-сан!
Молчание.
О-Фуку-сан! О-Фуку-сан, на минуточку…
По-прежнему нет ответа.
О-Фуку-сан, пожалуйста, разбуди на минутку Хьюскэ-сан!.. Похоже, они крепко спят… Что же мне делать? (Стоит в растерянности, потом возвращается в комнату Харриса.) Простите меня… Как я ни звала, Хьюскэ-сан не проснулся… Нет, он, конечно, не понимает, что я хочу сказать… Господин, Хьюскэ-сан сейчас занят вот чем… (Жестами показывает, как спят.)
Харрис (утвердительно кивает). Ah! He is young, young people sleep well![23]23
А-а! Он молод. Молодые люди спят крепко!
[Закрыть]
О-Кичи. Вы тоже усните, господин! Самое лучшее для вас – сон! (Жестами показывает, как спят.)
Харрис, поняв наконец, что хочет сказать О-Кичи, опускает голову на подушку. Пауза. На горе, за храмом, шелестят на ветру деревья. О-Кичи неподвижно сидит на стуле. Слезы наворачиваются у нее на глазах. Не в силах справиться с грустью, она утирает слезы, и вдруг перед ней возникает Цурумацу – он усердно строгает рубанком. О-Кичи поднимает голову, но видение уже исчезло. Она поправляет фитиль лампы.
Интересно, который теперь час… (Дремлет, сидя на стуле.)
Слыхано, как воет ветер. На веранде раздаются чьи-то осторожные шаги.
(Внезапно просыпается.) Кто там? Кто это? (Раздвигает двери, выходит на веранду, но там никого нет; возвращается в комнату.) На улице ветер, так что завтра, наверное, будет ясно… (Опять садится на стул и дремлет.) Харрис (просыпается). О-Ки-чи-сан!
О-Кичи не отвечает.
Харрис. О-Ки-чи-сан!..
О-Кичи (открывает глаза). Вы меня звали?
Харрис. Water, water![24]24
Воды, воды!
[Закрыть]
О-Кичи. Уо?… А-а, уота… Хорошо! Это, да? (Берет графин с водой.)
Харрис. Yes, yes…[25]25
Да, да.
[Закрыть]
О-Кичи наливает воду в стакан и подает Харрису.
How I wish this were milk![26]26
Ах, если бы это было молоко!
[Закрыть]
О-Кичи. Что вы сказали, господин?
Харрис. Oh! Milk! Milk![27]27
О, молоко! Молоко!
[Закрыть]
О-Кичи. «Мируку»?…
Харрис. Milk! It is a year since I drank any.[28]28
Молоко! Уже целый год я не пробовал молока!
[Закрыть]
О-Кичи. А-а, определенно он все о том же… Господин… э-э… как бишь он сказал?… Ах да, ми-ру-ку… Это ми-ру-ку…
Харрис. Eh? What's that?[29]29
Что, что?…
[Закрыть]
О-Кичи. Какой вы нетерпеливый… Послушайте, когда рассветет, я обязательно раздобуду вам это ми-ру-ку… (В сторону.) Просто удивительно, как он может пить такую гадость, как коровье молоко![30]30
Буддийская религия категорически запрещала пить молоко «четвероногого скота».
[Закрыть]
Харрис, не понимая, недоуменно смотрит на О-Кичи.
Будьте спокойны, господин! Раз я обещала, значит, сделаю. (Слегка ударяет себя кулаком в грудь.) Вы только потерпите до утра!
Харрис (встревоженно). Will it be safe for you to do so? I fear for you. «Gohatto»…[31]31
Но не опасно ли это для тебя? Я боюсь за тебя… «Закон».
[Закрыть]
О-Кичи. Что, закон? Есть такой закон или нет, это мне безразлично. Раз я сказала – принесу, значит, принесу. А теперь ложитесь. Спите, вот так…
Харрис утвердительно кивает и ложится. Долгая пауза.
Слышно, как воет ветер и шумит море. Сквозь щели ставен на веранде проникают слабые полоски света. Смутно озаряются бумажные перегородки, отделяющие комнату от веранды. О-Кичи встает и задувает умирающий огонек лампы. Сеет становится ярче с каждой минутой. О-Кичи поправляет пояс и подходит к постели Харриса.
О-Кичи. Господин… Ну, я бегу… Уже светает…
Харрис не отвечает.
А-а, он спит. Вот и прекрасно! Спите спокойно!
Харрис (внезапно открывает глаза). О-Ки-чи-сан…
О-Кичи. Ми-ру-ку… Ми-ру-ку…
Харрис. Oh! Milk! You alone can save my life![32]32
О, молоко! Ты одна можешь меня спасти!
[Закрыть](Пожимает ей руку.)
О-Кичи отвечает на рукопожатие и тихонько выходит.
Долгая пауза. Лучи света образуют множество ярких полосок на бумажных раздвижных перегородках. Громко чирикают воробьи. Харрис звонит в колокольчик, стоящий возле кровати. Входит А-Ло, слуга-китаец.
А-Ло. Did you ring, Sir?[33]33
Звонили, сэр?
[Закрыть]
Харрис. Open the shutters, will you?[34]34
Открой ставни!
[Закрыть]
А-Ло. Very good, Sir![35]35
Слушаюсь, сэр!
[Закрыть]
А-Ло открывает ставни и уходит. Комнату заполняет солнечный свет.
Долгая пауза. Наконец крадучись входит О-Кичи. В руке у нее сосуд, похожий на бутылочку для сакэ, который она прячет под длинным рукавом кимоно.
О-Кичи. Господин, мне все-таки удалось уговорить их надоить немножко молока…
Харрис. Oh! Milk! Milk![36]36
О, молоко! Молоко!
[Закрыть](Вырывает бутылочку у О-Кичи.)
О-Кичи. Что вы! Погодите, я вам налью… (Закрыв нос рукавом, подает стакан Харрису.)
Харрис. Ah! It's good to see and taste milk again![37]37
А-а! Какое наслаждение снова пить молоко!
[Закрыть]
О-Кичи. С каким удовольствием он пьет!.. Что вкусного он находит в этой вонючей дряни! (С удивлением наблюдает за Харрисом.)
Харрис (вдруг хватает О-Кичи в объятия). My darling! My little dove! My star! My dearest love![38]38
Моя дорогая! Моя голубка! Звездочка моя! Милая!
[Закрыть]
О-Кичи, пораженная, пытается вырваться, но Харрис обнимает все крепче, покрывая поцелуями ее лицо.
Харрис. My sweetheart! My bride! My sun! My soul![39]39
Счастье мое! Суженая моя! Солнышко мое! Душенька!
[Закрыть]
О-Кичи. Помогите! Кто-нибудь, скорее сюда! Хьюскэ-сан! О-Фуку-сан!
Из комнаты Хьюскена выбегает испуганная О-Фуку.
Она в длинном спальном кимоно.
Харрис. Oh! My angel! My heavenly ladder! Key of my life![40]40
Ангел мой! Моя спасительница! Ключ моей жизни!
[Закрыть]
О-Кичи. О-Фуку-сан, на помощь! Скорее! Консиро-сан сошел с ума!
О-Фуку. Сошел с ума?!..
О-Кичи. Ну иди же сюда скорее, помоги мне… Я задыхаюсь… Умираю…
Хapрис. О-Ки-чи-сан! I have no words to thank you with. The little drop of milk you brought me has given me back my life. It is terrible to fall Ш in a foreign land, without doctor or medicine. But through you, darling, through your kindness and devotion my life has been restored to me![41]41
У меня нет слов, чтобы выразить тебе свою благодарность! Капля молока, которую ты принесла мне, вернула меня к жизни! Ужасно болеть в чужой стране, без доктора, без лекарств! Но ты, моя дорогая, твоя доброта, твоя преданность снова вернули меня к жизни!
[Закрыть](Плачет.)
С помощью О-Фуку О-Кичи удается наконец освободиться от объятий Харриса.
О-Кичи (указывая на плачущего Харриса). Видишь?… Ах, что нам делать?
О-Фуку. С чего это он?
О-Кичи. Он все время твердил, что хочет молока, ну, я и достала ему немного украдкой. Он выпил и внезапно впал в буйство!..
О-Фуку. Нельзя было этого делать. Закон же запрещает доить коров!
О-Кичи. Неужели из-за этого он свихнулся?
О-Фуку. Конечно!
Харрис. Milk! Ah! That precious beverage that has been denied me ever since I landed on these shores… That delicious fluid that I have desired, thirsted for, this whole year past, you have brought me. To you it was the easiest thing in the world.[42]42
Молоко! А-а! Этот драгоценный напиток, в котором мне отказывали с тех самых пор, как я сюда приехал… Я так скучал по этой дивной жидкости, так жаждал ее весь год – ты принесла мне молоко… Для тебя это оказалось так просто и легко…
[Закрыть]
Харрис хочет подойти к О-Кичи, но она в ужасе отступает.
Обе девушки забиваются в угол и, прижавшись друг к другу, дрожат от страха.
Хappиc.Why do you drow back? Won't you receive my loving thanks? Let me give you a kiss – a kiss from my soul![43]43
Почему ты убегаешь? Ты не хочешь моей благодарности? Позволь мне поцеловать тебя, поцеловать от всей души!
[Закрыть]
О-Фуку (кричит). Ой, ужас! Ужас! Хьюскэ-сан, идите скорей сюда!
Входит Хъюскен. Он смеется.
Хьюскен. Что случилось?
Харрис. Is that you, Heusken? You are just in time. I am trying to thank O-Kichi-san for what she has done. Please give her my heartfelt thanks![44]44
Это вы, Хьюскен? Вы как раз кстати… Я пытаюсь поблагодарить О-Кичи-сан за то, что она сделала для меня. Прошу вас, передайте ей мою сердечную благодарность!
[Закрыть]
О-Кичи (запинаясь). Хью-скэ-сан… Господин… господин…
Хьюскен. Не бойся, О-Кичи-сан. Консул в своем уме… Вот сейчас он просил меня передать тебе его глубокую благодарность.
О-Кичи. Благодарность?!. Но я так испугалась, когда он вдруг ни с того ни с сего бросился мне на шею…
Хьюскен. Нет, это было выражением благодарности. С того самого дня, как мы приехали в Японию, мы не могли получить ни капли молока, и теперь, когда ты принесла ему целый стакан, он вне себя от радости!
О-Кичи внезапно заливается слезами.
О-Фуку. Что ты, что с тобой, О-Киттцан?
О-Кичи не отвечает.
Что с тобой? Он же сказал, что Консиро-сан доволен. Зачем же плакать?
О-Кичи (утирая слезы). Нет, ничего, уже ничего.
О-Фуку. Ну и странная же ты, О-Киттцан!
О-Кичи. Я плакала от стыда!
О-Фуку. Но почему? В чем причина?
О-Кичи. В том, что я не смогла понять – радуется он или сошел с ума… Какая же я дура! Оттого мне и стыдно!..
О-Фуку. Ну, О-Киттцан! Вечно одно и то же! Ничего удивительного, что ты не сумела его понять. Я и сама думала минуту назад, что он спятил. Как бы то ни было, теперь все выяснилось… Ой, в каком я виде! (Внезапно смутившись, убегает в комнату Хьюскена.)
Хьюскен (смеясь). Ты замечательная женщина, О-Кичи-сан! Мы много раз обращались в магистрат с просьбой доставить нам молоко, но всегда получали отказ, поскольку, мол, закон запрещает доить коров. А ты все-таки раздобыла, несмотря на запрет!
О-Кичи. Я сказала, что мне нужно молоко для лекарства, и в конце концов уговорила одного крестьянина.
Хьюскен. Но если власти узнают об этом, нам придется давать объяснения в магистрате. Японские чиновники никуда не годятся! Единственный человек, который не лжет, это ты, О-Кичи! (Звонит в колокольчик.)
А-Ло (входя). Yes, Sir?[45]45
Да, сэр?
[Закрыть]
Харрис. I have invited these ladies to breakfast to-day. Please make the necessary preparations![46]46
Я пригласил этих дам к завтраку. Приготовь все, что надо!
[Закрыть]
A-JIo. Very good, Sir![47]47
Слушаюсь, сэр!
[Закрыть](Уходит.)
Хьюскен. Ура! Сегодня вы обе оставайтесь подольше. Консул собирается устроить нам угощение!
Выходит О-Фуку, теперь уже тщательно одетая.
О-Фуку. Что, угощение?! Как я рада!
Хьюскен. Ну, наконец-то ты в кимоно. Значит, можно за стол! (Смеется.)
О-Фуку. Но управляться с заграничной едой трудно! Погляди на эти их палочки… Забыла, как они называются…
О-Кичи. Фуо… Кажется, фуоку…
Хьюскен. Правильно. Fork и knife. Молодец, О-Кичи-сан, сразу запомнила.
О-Кичи. Нет, это ужасно трудно. Но раз уж я служу здесь, то стараюсь выучить как можно больше, однако…
О-Фуку. Какая ты молодец! А мне и в голову не приходило…
О-Кичи. Ты – дело другое. Ты можешь обойтись без этого. Хьюскэ-сан так хорошо говорит по-японски! Я вам завидую! Когда вы разговариваете, у вас такие счастливые лица! Мне тоже хотелось бы хоть иногда поговорить с господином…
О-Фуку. Да, Хьюскэ-сан свободно владеет японским, но это и хорошо и плохо.
О-Кичи. Как так?
О-Фуку (понизив голос). От него ничего невозможно скрыть' Но это бы еще полбеды… Стоит ему увидеть хорошенькую, как он сразу с ней заговаривает, заигрывает… Сладу с ним нет!
Хьюскен. О-Фуку-сан, о чем вы там шепчетесь?
О-Фуку. Вот видишь!
Хьюскен. О-Фуку-сан, О-Кичи-сан! Нехорошо ревновать!
Нет ли какого-нибудь лекарства от ревности? О-Кичи. Конечно, есть. Хьюскен. О! Какое же? О-Кичи. Любите О-Фуку-сан покрепче.
Хьюскен громко смеется.
Внезапно слышен пушечный выстрел.
О-Фуку. Ох, как я испугалась… Что это?
Харрис (настороженно). Heusken, I think a ship has come to the port. Get your telescope and find out what country she belongs to![48]48
Хьюскен! Кажется, в порт вошел корабль. Возьмите вашу подзорную трубу и выясните, какой стране он принадлежит
[Закрыть]
Хьюскен. I'm getting it, Exellency![49]49
Сию минуту, ваше превосходительство!
[Закрыть]
Харрис еще не закончил фразу, а Хьюскен уже бросился в свою комнату за подзорной трубой. Зажав ее под мышкой, он соскакивает с веранды и бежит на горку позади дома.
О-Фуку. Что это, Киттян?
О-Кичи. Может быть, стреляли из пушки на горе Такэяма?…
Очень уж близко! О-Фуку. Значит, опять прибыл «Черный корабль»?[50]50
«Черный корабль». – Европейские военные суда, появившиеся у берегов Японии примерно в середине XIX в. с требованием «открытия страны», наводили панику на население и были прозваны «черными кораблями».
[Закрыть]
Доносятся возбужденные голоса: «Вот он, вот!», «Вижу!», «Вижу!»
Харрис (выходит на веранду, к Хьюскену). Where is she from?36
Хьюскен. I can't tell you yet, Exellency. She is flying a flag but I can't see it clearly.[51]51
Еще не вижу, ваше превосходительство. Он поднял флаг, но не могу разобрать…
[Закрыть]
Харрис. Warship or merchantman?[52]52
Военный или торговый?
[Закрыть]
Хьюскен. She looks like a merchantman. She is a three-masted barque…[53]53
Похоже на торговый. Трехмачтовый барк.
[Закрыть]
Харрис. A barque? Can't you make out her flag yet?[54]54
Барк? Ну а флаг, флаг?…
[Закрыть]
Хьюскен. It is all right, Exellency, I can see her flag now. Our thrice-blessed Stars and Stripes floats from the stern![55]55
Все в порядке, ваше превосходительство! Теперь вижу ясно – на корме развевается наш трижды благословенный звездно-полосатый флаг!
[Закрыть]
Харрис. Hurrah! The Stars and Stripes has come at last. America! America! Hurrah![56]56
Ура! Вот они прибыли наконец, Звезды и Полосы! Америка! Америка! Ура!
[Закрыть]
О-Кичи. Так это американский корабль? Поздравляю вас, господин!
Харрис. О-мэ-дэ-тоо,[57]57
Поздравляю! (японск.)
[Закрыть] О-Кичи-сан! О-мэ-дэ-тоо, О-Фуку-сан! Hurrah! hurrah! America does not forget me![58]58
Ура! Ура! Америка меня не забыла!
[Закрыть]
(Хватает обеих девушек за руки, радуясь как ребенок. Внезапно спохватившись, отходит от них.)
Good Heavens![59]59
О, господи!
[Закрыть]
О-Кичи. Что с вами, господин? Почему у вас такое озабоченное лицо?
Возвращается Хьюскен.
Хьюскен. The ship has dropped ancor, Exellency. A boat has put off, and they will be here directly.[60]60
Они бросили якорь, ваше превосходительство! Спустили шлюпку и через несколько минут будут здесь!
[Закрыть]
Хapрис. It is very unfortunate, and I am sorry I can't entertain the ladies to breakfast to-day. Will you please tell them? Put it as politely as vou can.[61]61
Мне очень жаль, получилось так неудачно, но я не могу позвать девушек к завтраку… Пожалуйста, сообщите им об этом как можно вежливей, хорошо?
[Закрыть]
Хьюскен. Very good, Sir![62]62
Слушаюсь, сэр!
[Закрыть] Девушки, очень жаль, но консул не может пригласить вас сегодня. Он просил меня передать вам его извинения.
О-Фуку. О!.. Это из-за того, что прибыл корабль?
Хьюскен. Да. Так что вы уж простите нас. А сейчас ступайте домой, живее!
О-Фуку. Ну, знаешь… это уж слишком! А он еще так радовался, когда О-Кичи принесла ему молоко!..
Хьюскен. Ну-ну, не сердись и ступай домой. Мы устроим пир как-нибудь потом, позже. У Генерального консула безупречная репутация, он известен как человек строгих нравов. Его соотечественники не должны застать вас здесь.
О-Кичи (спокойно). Пойдем, О-Фуку-сан!
О-Фуку. Как обидно!
О-Кичи. Мы здесь не гости. Мы всего лишь наложницы. Идем, не надо ничего говорить!
Входит А-Ло.
А-Ло. Breakfast is ready, Sir![63]63
Завтрак готов, сэр!
[Закрыть]
Харрис. It is not possible to take breakfast with these ladies as I am eхpecting some of my fellow-countrymen. You must make ready for them instad.[64]64
Мы не сможем сегодня завтракать с дамами, я жду моих соотечественников. Приготовь для них все, что нужно!
[Закрыть]
