Текст книги "Речной дурман"
Автор книги: Юджиния Райли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
27
Над «Магнолией Бенд» спустились сумерки. И как бы ни была озабочена Жасмина судьбою Джэарда, она, как и положено, присоединилась к Мэгги и тетушке Чэрити за ужином в столовой. Она прилагала максимум усилий, чтобы все выглядело как обычно. Только мисс Чэрити успела заметить, как все-таки странно, что Джэард не успел к ужину, как дверь распахнулась и он ворвался в комнату.
– Джэард! – вскрикнула Жасмина, в волнении вскочив на ноги. Она окинула его взглядом и отметила, что, несмотря на крайнюю усталость и раздражение, кажется, он не был ранен.
– Тетя, добрый вечер! – обратился Джэард к Чэрити, намеренно избегая приветствовать Жасмину. – Если ты не возражаешь, мне нужно переговорить с Жасминой наедине!
На лице Чэрити выразилось смущение.
– Но, Джэард, разве ты не голоден?
– С твоего разрешения, тетя.
Прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово, Джэард схватил Жасмину под руку и увлек за собой из комнаты.
Несмотря на явную горячность Джэарда, Жасмина не могла сдержать своей радости, очутившись в библиотеке, куда Джэард привел ее.
– Джэард, я так рада, что…
– Замолчи! – проговорил он сквозь зубы, захлопывая дверь. Когда он обернулся, глаза его пылали гневом.
Жасмина была так поражена этим окриком Джэарда и его гневным взглядом, что могла только в молчаливом недоумении смотреть на него. Человек, который стоял сейчас перед ней и кипел негодованием, был ей совершенно чужим.
– Знаешь ли ты, что ты наделала? – выкрикнул он, тяжело дыша и наступая на нее. – Ну, ведь можно же было не вмешиваться, Жасмина. Нет! Тебе непременно нужно было это сделать.
Она только было собралась возразить, как он, погрозив ей пальцем, добавил:
– Не пытайся отрицать, что это ты сделала! Мёрчинсон сказал мне, что это ты просила его остановить дуэль.
– Что случилось? – спросила Жасмина упавшим голосом.
– Тебе наплевать на мою честь, вот что случилось! Бодро улизнул! Как только он увидел подгребающих в лодке Мёрчинсона и шерифа, он прыгнул с косы прямо в воду и поплыл к берегу Луизианы, а затем скрылся в чаще! Этот мерзавец был у меня в руках! Мы перезаряжали пистолеты для второго выстрела, когда этот чертов шериф…
– Что?! – вскричала Жасмина, придвигаясь к нему. – Так значит, был и первый. Ты и Клод стреляли друг в друга? – Она оглядывала его безумным взглядом. – Мой Бог, Джэард… Тебя не ранили?
С сердитым лицом он бросил ей:
– Нет, моя дорогая, я не был ранен, но и Бодро не был ранен. Оба пистолета дали осечки во время первой попытки. Ты и представить себе не можешь, до чего же это унизительно для джентльмена, Жасмина! Сначала пистолет дает осечку, потом…
Джэард замолчал, черты его лица исказились – гнев и недоумение боролись на нем, потому что Жасмина истерически хохотала.
В мертвой тишине Джэард наблюдал за ней. Наконец он спросил:
– Уж не надо мной ли ты смеешься, моя дорогая? Уж не меня ли ты находишь жалким и достойным осмеяния?
– О нет, нет! – вскричала Жасмина, сознавая, как сильно она, возможно, ранила чувство собственного достоинства в Джэарде этим своим приступом беспричинного смеха.
– Просто… дело в том, что… я так боялась, и вот осечка, и сразу у обоих!
Джэард приблизился к ней и схватил ее за плечи.
– Почему ты не даешь мне расправиться с этим подонком Бодро? Почему, Жасмина? Черт, ну почему ты вмешиваешься?
Не дожидаясь ответа, он выпустил ее и повернулся, чтобы выйти из комнаты. Жасмина последовала за ним по коридору, она звала его:
– Джэард, ну пожалуйста! Я так поступила, потому что боялась, что Клод тебя убьет!
– Боялась? Я думаю, что тебе надо поточнее выбрать, кого из нас ты собралась спасать!
И он ушел, хлопнув дверью за собой. Жасмина прислонилась к закрытой двери, она дрожала, обида на последние слова Джэарда душила ее. И хотя она смеялась в истерике, Джэард теперь будет считать, что она насмехалась над ним, над его моральными принципами. Это очевидно, что честь он ставит превыше всего – включая и свою любовь к ней. И она, Жасмина, несомненно, в его глазах совершила такое, чему нет прощенья…
Зажимая ладонью рот, Жасмина старалась подавить рыдания. Она уже хотела подняться наверх, как в коридор поспешно вошла тетушка Чэрити, складки платья из тафты развевались над персидской ковровой дорожкой.
– Жасмина, дорогая. Что это? Где Джэард? Разве мы не идем сегодня в театр?
Жасмина совершенно забыла об этом, и она была уверена, что Джэард тоже. Она выдавила из себя улыбку для мисс Чэрити, всеми силами стараясь не выдать душевной боли, разрывавшей ее сердце на части.
– Э-э… тетя Чэрити, Джэард просил меня передать вам свои извинения, но он сильно устал сегодня и решил, что мы пропустим Шекспира на этот раз. Сказать по правде, я чувствую себя тоже не лучшим образом, так что если бы вы почитали Мэгги сегодня ее сказку…
Голос Жасмины сорвался, слезы душили ее. Она заспешила к лестнице. Чэрити наблюдала, как она исчезла, взбежав наверх. Боль и тревога отразились на ее морщинистом, все понимающем лице.
На следующее утро, когда Жасмина встала, Сара подала ей на подносе вместе с завтраком конверт.
– Утром приходил джентльмен, мисс, когда вы еще спали, и оставил это.
Жасмина поблагодарила Сару и как только ее горничная вышла из комнаты, вскрыла конверт и стала читать письмо за чашкой кофе. Послание от шерифа Мёрчинсона прямо касалось сути дела.
«Моя дорогая мисс Дюброк,
я уверен, что к настоящему моменту вы уже знаете, что мне не удалось освидетельствовать Клода Бодро и что он, к сожалению, вновь на свободе. Проверка в гостинице «Райс» ничего не дала. Я приношу свои извинения. Единственное, что меня утешает, – мистер Хэмптон пока невредим.
Утром я отправляюсь в Сент-Луис для сбора показаний, как я вам уже говорил, и намерен вернуться в Натчез через несколько недель. Если в течение этого времени вам станет что-либо известно о Бодро-Ролинзе, пожалуйста, сообщите мне в Сент-Луис, гостиница «Плантерз». Я полагаю, что интересующий нас объект вновь возникнет в ваших местах и не откажется от попыток вновь шантажировать вас.
И последнее, о чем бы я смел вас попросить, – будьте предельно осторожны с этим коварным субъектом, если он встретится на вашем пути.
Не прощаюсь, до встречи.
Ваш покорный слуга
Дойль Мёрчинсон, шериф».
Жасмина дважды прочитала письмо, затем сложила его и задумалась. Она могла только Бога молить, чтобы шерифу Мёрчинсону удалось собрать необходимые сведения в Сент-Луисе и чтобы он вернулся в Натчез до того, как Клод Бодро убьет Джэарда!
В то время как Жасмина читала это письмо, сам шериф Мёрчинсон сидел в кабинете Джэарда в «Хэмптон Холле». Хотя Мёрчинсон вот-вот должен был отплыть на пароходе в Сент-Луис и уже обязан был быть на пристани, он тем не менее рискнул, прежде чем уехать из города, непременно поговорить с Хэмптоном, предупредить его о нависшей над ним опасности. Он также надеялся на помощь Хэмптона в поимке Хэнка Ролинза.
Джэард встретил Мёрчинсона холодно, но с вежливостью выслушал рассказ шерифа о деятельности Хэнка Ролинза, его «послужном списке», а также предположение, что Ролинз и Бодро – это, возможно, одно и то же лицо. Когда он закончил, Джэард пожал плечами.
– Сказать по правде, Мёрчинсон, меня здесь ничто не удивляет. Я и сам убедился за последнее время, что Клод Бодро – это совершенно неисправимый субъект.
– Да уж! – подтвердил Мёрчинсон. – Сэр, именно поэтому я здесь. Откажитесь от преследования Бодро в одиночку. Видите ли, вы так поспешно уехали с косы, что вчера я не смог предупредить вас о грозящей опасности.
Брови Джэарда пошли вверх при этом замечании.
– Вы серьезно, шериф? Как это мило с вашей стороны прийти сюда за этим. Однако, сдается мне, что не появись вы там, сэр, вчера вечером, ваша маленькая задачка была бы уже выполнена. Клод Бодро – или Хэнк Ролинз, это уж как вы пожелаете, – был бы уже мертв.
Мёрчинсон придвинул свой стул чуть ближе к Джэарду, его серые глаза в упор смотрели на него.
– Из того, что я только что от вас услышал, сэр, я могу заключить, что вы не отказались от того, чтобы правосудие свершилось вашими руками?
– Да, я намерен сам расправиться с Бодро, если вы это так называете! – прямо ответил Джэард.
Шериф покачал головой.
– Мисс Дюброк предупреждала меня, что вы не согласитесь сотрудничать.
– В самом деле? Ну и ну! А вообще, шериф, мне кажется, вы должны бы быть довольны тем, что я собираюсь убить Бодро – это избавит вас от дальнейших хлопот.
– Меня не интересуют ваши способы осуществления расправы над Бодро, Хэмптон! – коротко ответил ему Мёрчинсон. – Как только я соберу необходимые данные, я тут же приложу все усилия, чтобы он поплатился за свои преступления – за все, как положено по закону.
– Это ваше право, – ответил Джэард, вновь передернув плечами. – Что касается меня, то за это время я намерен сквитаться с ним по законам чести. После всего того, что он причинил моей невесте, я удовлетворюсь только его смертью от моих рук.
– Ну, не глупите, Джэард! – представитель закона начинал терять спокойствие. – Вы не представляете в полной мере, с кем вы имеете дело! Я умоляю вас доверить это дело компетентным властям, прежде чем случится что-нибудь поистине непоправимое и чего вы уже не вернете.
Джэард был непреклонен, весь его облик говорил об этом, голубые глаза были непроницаемы и полны решимости.
– А я в свою очередь умоляю вас, шериф, сохранить побольше сочувствия к Клоду Бодро. Он в нем нуждается намного больше, чем я, уверяю вас.
28
Прошло две недели. И хотя Жасмина и Джэард виделись каждый день, атмосфера оставалась напряженной, а их отношения натянутыми.
В начале ноября отец Гриньон завез для Жасмины в «Магнолию Бенд» официальный документ – Постановление церкви о расторжении ее брака с Клодом Бодро как недействительного. Постановление только что пришло из Рима. Жасмина предусмотрительно спрятала его на дне одного из ящиков комода. При этом она с иронией отметила для себя, что знай она раньше о тех сведениях, которые ей рассказал шериф Мёрчинсон, не было бы и нужды ни в каком обращении за разводом. Брак с Клодом не мог быть признан действительным католической церковью из-за двоеженства Клода.
В этот вечер Жасмине представилась возможность, провожая Джэарда до входной двери после ужина, сообщить ему о полученном ею документе.
– Отец Гриньон завез мне его сегодня утром.
– Я знаю, – ответил Джэард сдержанно. – Я приходил к нему сегодня для беседы. Моя конфирмация будет в воскресенье, – добавил он.
Жасмина потупилась.
– Джэард, ты все еще хочешь?.. Ты не думаешь, что нам нужно пересмотреть наше…
– Нет, не думаю, дорогая, – прервал он холодно, поцеловал ее в лоб и ушел.
Жасмина, сжав зубы, смотрела на закрытую дверь перед собой. Их отношения с Джэардом превратились в ритуал, и ритуал этот разрывал Жасмине сердце – мимолетный поцелуй в лоб при встрече, мимолетный поцелуй в лоб перед его уходом и всего несколько слов в промежутке между ними, обращенные к Жасмине. Он явно отдалялся, сооружая из своего гнева неприступную стену. Жасмине казалось, что любовь Джэарда к ней постепенно охладевает. Это ее глубоко расстраивало. Они столько пережили вместе, столько испытали, но им всегда удавалось оставаться близкими и глубоко понимающими друг друга людьми. Теперь все взаимоотношения были прерваны, и сделал это Джэард. Снова Жасмина должна была спросить себя, а действительно ли Джэард любит ее. Никогда прежде он не замыкался и не позволял недоразумениям брать верх. Сейчас же его реакция была непропорционально сурова в отношении того «преступления», которое она совершила. Жасмина сделала все от нее зависящее. Теперь он должен решать – прощать или не прощать.
Единственным утешением для Жасмины служил тот факт, что, по всей видимости, Клод Бодро убрался из этих мест. Он не предпринимал никаких попыток найти ее и, насколько это было ей известно, не пытался выйти и на Джэарда. Ежедневно Жасмина виделась с Мари Бернард на тот случай, если бы Джэард решил предпринять что-либо по данному делу. Она продолжала практиковаться в стрельбе на окраине «Хэмптон Холла», когда, как она считала, никого не было поблизости. Появись Клод неожиданно, она должна быть к этому готова!
Как это ни парадоксально, но приготовления к их свадьбе продвигались лишь усилиями тетушки Чэрити. Рассылались приглашения и прибывали подтверждения, часто вместе с подарками. До назначенного дня оставалось немногим меньше месяца, и мисс Лаво почти ежедневно заезжала в «Магнолию Бенд» для примерки нарядов, шившихся к торжественному случаю. Уже не раз Жасмине хотелось отложить день свадьбы, но каждый раз она надеялась на удачу. Мисс Чэрити, должно быть, заметила возникшую между молодыми людьми отчужденность, однако внешне никак это не проявляла. Жасмина понимала: молчание мисс Чэрити, возможно, происходило от ее опасения, что признай она существование размолвки между ними, свадьба вполне может расстроиться.
События достигли своей остроты холодным ноябрьским вечером, когда Жасмина в шляпке и плаще шла по территории «Магнолии Бенд», раздумывая о своих нерадостных отношениях с любимым. Она шла вдоль изгороди из постриженного кустарника высотой до плеч, который отделял территорию «Магнолии Бенд» от Вудвиль Роуд, когда вдруг неожиданно увидела приближающийся экипаж Джэарда и его самого, правящего лошадьми. Сердце Жасмины екнуло в тот момент, когда экипаж поравнялся с нею. Рядом с Джэардом на сиденье лежал огромный букет цветов. Может быть, наконец настал час их примирения! – подумала про себя Жасмина.
Но экипаж продолжал свое движение по дороге мимо «Магнолии Бенд». Джэард даже не посмотрел в ее сторону.
Глядя вслед удалявшемуся экипажу, двигавшемуся в направлении города, Жасмина вдруг ощутила прилив тревоги и ревности. Куда это он направляется? И для кого предназначены эти цветы?
Даже не задумавшись над тем, что она не переоделась для верховой езды, Жасмина бросилась в конюшню и попросила у конюха стоявшую ближе всего к ней лошадь. А еще через несколько минут Жасмина уже мчалась по аллее в сторону дороги галопом на черном жеребце.
К счастью, Джэард ехал не спеша. При самом въезде в город она увидела его экипаж. Он миновал деловую часть города и направился к утесу. Затем свернул к северу и поехал по дороге, ведущей к кладбищу.
Жасмина была смущена и недоумевала, для чего это Джэарду было нужно городское кладбище Натчеза, пока они ехали под тенью деревьев, раскинувшихся над дорогой. Джэард остановил экипаж под высоким вязом. Стоя поодаль, Жасмина наблюдала, как Джэард вышел из экипажа с цветами в руках.
Она привязала свою лошадь к густому кусту сирени, а затем тихо подошла к Джэарду сзади, запахивая свою шерстяную накидку от резкого порыва ветра. Она видела, как Джэард остановился перед свежей могилой, как положил цветы к подножию простого надгробного памятника из мрамора. Он обнажил голову и устремил взгляд вниз, на могилу. Ветер развевал полы его плаща, трепал ему волосы и кружил опавшие листья вокруг него. Спустя какое-то время он поднес к глазам руку, и Жасмина могла поклясться, что он смахнул слезу.
Казалось, он даже не заметил, как она оказалась по правую руку от него, стоя чуть сзади. Жасмина прочитала надпись на надгробии и в ужасе воскликнула: «Флоренс ла Фьюм?»
Джэард ничем не выдал своих чувств от неожиданного появления Жасмины.
– Здравствуй, моя дорогая, – сказал он ровным голосом, не проявив удивления. Он кивнул на надгробие. – Знаешь, я когда-нибудь собирался рассказать тебе все о Флоренс. Вот время и пришло, наконец.
Жасмину поразила боль, которую она увидела в глазах Джэарда. Кем же была эта женщина, Флоренс ла Фьюм, для Джэарда, что он возложил цветы на ее могилу и не мог сдержать слез?
Она быстро отмела прочь все предположения о предательстве, продиктованные гневом. Казалось, Джэарду тоже хотелось высказаться, и она старалась ничем не помешать ему в этом.
– Да, настало время поговорить, – услышала она свой голос, на редкость спокойный и так несхожий с ее состоянием.
Джэард взял ее под руку и повел к каменной скамейке, пестрящей солнечными бликами, расположенной под пышным деревом магнолии. Он долго молчал. Ветер обдувал их, разметая опавшую листву, раскачивая развесистую крону у них над головами. Наконец он повернулся к ней:
– Во-первых, Жасмина, я должен был попросить твоего прощения еще несколько дней тому назад. Эти дни… я… был очень занят и вел я себя как последний негодяй.
– Могу предположить. Ты до сих пор сердишься, что я сорвала дуэль?
Он отрицательно покачал головой.
– Я думаю, что больше всего я злился на самого себя – за то, что не сумел довести дело до конца. Да, ты вмешалась, дорогая, но в глубине души я знал, что ты так поступила, потому что любишь меня. И с моей стороны было ужасной ошибкой возлагать обиду за свою неудачу на тебя. Дело в глупой мужской гордости, – закончил он с виноватой улыбкой.
– Понимаю, – прошептала она.
Он с благодарностью пожат ей руку.
– Я рад.
Указывая на могилу Флоренс, Жасмина спросила:
– Джэард, а кто была эта Флоренс ла Фьюм, я имею в виду… Я знаю, что мой отец знал ее. Я даже встречалась с ней один раз. Это было во время чтения завещания моего отца. Мне также известно, что позже она погибла во время пьяной драки. Что вас связывает? Почему ты положил ей цветы сегодня?
Джэард повернулся к Жасмине, его глаза были влажными от слез.
– Потому, что она моя кузина.
– Кто?! – вскрикнула Жасмина, и сердце ее сжалось при этих его словах.
Желваки вздулись на скулах у Джэарда, когда охрипшим голосом он произнес:
– Флоренс ла Фьюм в действительности – Флоренс Хэмптон, дочь тетушки Чэрити.
У Жасмины от удивления приоткрылся рот, она выпустила руку Джэарда из своей.
– Боже милостивый, Джэард! Этому невозможно поверить! Ты должен объяснить!
Он кивнул, слегка прикрыв глаза, чтобы не выдавать своей боли.
– Боюсь, что это длинная и печальная история.
– Пожалуйста, я должна услышать ее!
– Ну что ж, хорошо, дорогая. – Он немного помолчал, чтобы собраться с мыслями, затем заговорил, устремив взгляд в пространство.
– Ты знаешь, в моей кузине Флоренс чувствовалась какая-то странность. Это было заметно, когда мы с ней еще были детьми. Флоренс всегда тянуло к мужчинам, она заигрывала с ними везде. Я думаю, что девочка поступала так из-за недостатка любви к ней родителей, ведь мой дядя просто не замечал ее с самого дня рождения. Дело в том, что дядя Генри хотел иметь сына, а Флоренс была их единственной дочерью. Хотя он совершенно не обращал на Флоренс внимания, ее вызывающее поведение выводило его из себя. Я помню один случай: когда Флоренс было всего одиннадцать, она уселась на колени к одному из мужчин и стала тянуть его за усы, дело было в многолюдной компании. После того как гости разъехались, мой дядя ударил ее, да так сильно, что она почти потеряла сознание, и назвал ее «сучкой». – С горьким смешком Джэард закончил: – Не удивительно, что она стала ею!
– Какой ужас! – воскликнула Жасмина, ощутив искреннее сочувствие по отношению к кузине Джэарда.
– Дядя Генри был хладнокровная сволочь. Они с моим отцом – одного поля ягода. Позже мне пришлось жить с ним и тетушкой Чэрити.
– Подожди минуту! – прервала в волнении Жасмина. – После того как ты лишился своих родителей, ты жил у дяди и тети?
Он кивнул.
– Прежде чем ты продолжишь, ты должен мне рассказать, отчего умерли твои родители.
Джэард с мукой в глазах посмотрел на Жасмину:
– Дорогая, прошу тебя, пожалуйста. Тебе не надо этого слушать. Обстоятельства их кончины ужасны и…
– Джэард, я должна знать, – ответила она, сжимая его руку.
Он тяжело вздохнул и провел рукой по волосам Жасмины, растрепавшимся от ветра.
– Ну хорошо. Так же, как и дядя, мой отец ни во что не ставил свою жену – мою мать. В довершение к этому он был безумно ревнив. Он обвинял мою мать в том, что она изменяет ему. Мне доводилось слышать его упреки по ночам, это было ужасно: крики, взаимные оскорбления и обвинения. Все, чего желала моя мать, так это быть хорошей супругой. Однако жестокость моего отца привела к тому, что она потянулась к молодому клерку за дружеским участием. И неминуемое случилось, как будто было подстроено отцом. – Подбородок у Джэарда напрягся, его голос срывался, с болью он докончил: – Отец застал мою мать в постели с клерком, и он… застрелил их обоих, а затем и себя.
– Боже мой, Джэард! – вырвалось у Жасмины. – Какой ужас! Не удивительно, что ты не хотел мне всего этого рассказывать! Сколько же тебе было, когда это случилось?
– Около четырнадцати, – ответил он.
Сердце ее заныло от боли.
– Это случилось на Видалии, не правда ли? В доме на плантации?
– Да, – произнес он еле слышно.
– Любимый, теперь я понимаю, почему ты не хотел показывать мне дом. Я почти что ощущала трагедию, когда мы осматривали комнаты! Как ужасно ты, наверное, себя там чувствуешь! Тебе бы надо было поделиться тогда со мной!
– Что я мог рассказать тебе? – спросил он, глаза его были полны безумной боли. – Что вот дом, где мой отец застрелил мою мать, а затем обагрил стены своей кровью?!..
– О, Джэард! Не говори мне, что ты это видел…
– Я нашел их там, – ответил он задыхаясь.
– О, мой дорогой! – вскрикнула Жасмина, и слезы сами побежали у нее из глаз, когда она обнимала его.
Так они долго сидели, страдая от мучивших их переживаний.
– И тебе было неполных четырнадцать! Тебе было ужасно плохо потом?
– Я выжил, – отвечал он. – Власти сочли эту историю несчастным случаем, но здесь, в городе, скандал не утихал, как ты можешь догадаться. Ходили слухи, что в нашей семье мужчины не совсем нормальны. – Он горько усмехнулся. – Слухи эти мне даже нравились. Мне было легче принять их за правду. Вот так я и стал жить вместе с тетушкой Чэрити, дядей Генри и Флоренс. Благословенна память о ней.
Джэард произнес имя Флоренс с таким отчаянием, что Жасмина почувствовала: существует еще одна тайна – шкатулка Пандоры, – которую тоже нужно открыть.
– Между тобой и Флоренс что-то произошло?
– Мы стали очень близки друг другу, но не в прямом смысле отношений между мужчиной и женщиной. Флоренс, да упокоит Господь ее душу, была моим лучшим другом первые годы жизни в доме тетушки Чэрити. А затем произошла трагедия.
– Что же произошло?
– Когда Флоренс исполнилось девятнадцать, она повстречалась на сельской ярмарке с красавцем фермером. Это была взаимная любовь с первого взгляда, и уже через неделю Флоренс решилась выйти за него замуж. Уверен, что ты можешь представить себе реакцию дяди Генри на это!
– Но это произошло?
Он кивнул.
– Они сбежали в Луизиану, и их брак был засвидетельствован официально. Но счастье было недолгим. Муж Флоренс скончался от воспаления легких.
– О, Джэард!
– Тогда Флоренс вернулась домой, и мой дядя вышвырнул ее на улицу. Впоследствии он говорил всем своим друзьям: «Моя дочь и ее муж умерли во время эпидемии».
– Как это жестоко – сказать, что его собственная дочь мертва!
Джэард мрачно кивнул.
– Тетушка Чэрити и я очень хотели помочь Флоренс, но прежде чем нам удалось хоть что-то предпринять, она исчезла. Позже я разыскал ее в Нижнем Натчезе. К тому времени она уже стала проституткой. Выкрасила волосы в рыжий цвет и взяла себе имя Флосси ла Фьюм. Тетушка Чэрити и я пытались делать все, что было в наших силах, чтобы вытащить ее из этой адской дыры, но она упрямо отказывалась. Она говорила нам, что мы должны притворяться, что действительно считаем ее мертвой, так, как говорил дядя Генри. А еще она говорила, что если мы выдадим ее и раскроем этот секрет, то она сбежит из Натчеза навсегда и мы никогда ее больше не увидим. Однако, – голос Джэарда срывался во время рассказа, – тетушка Чэрити и я продолжали поддерживать отношения с Флоренс в течение нескольких лет. Даже после ее смерти мы держим это в тайне. Однако когда она еще была жива, мы не оставляли наших усилий помочь Флоренс. Но все, на что она согласилась однажды, так это посетить с тетушкой мою речную контору. Мы обрели слабую надежду после того, как умер дядя Генри. Мы полагали, что в сердце Флоренс что-то может перемениться. Но она так и не смягчилась. Мы просили, умоляли ее, – все бесполезно.
– О, Джэард! – воскликнула Жасмина, когда он закончил. – Это такая трагедия!
– Я чувствую себя таким виноватым! – сказал он надломленным голосом и перевел взгляд на могилу Флоренс. – Я должен был что-то предпринять, чтобы спасти ее!
– Джэард, ты не виноват, – стала уверять его Жасмина. – Не ты толкнул ее на эту дорогу. Я уверена, и ты, и твоя тетушка были единственными добрыми людьми в ее жизни.
– О, я не знаю! – сказал он и отрицательно покачал головой. – Иногда я действительно думаю, что безумие правит нашей семьей.
– Нет, Джэард, это не безумие, – вновь принялась утешать его Жасмина, раздумывая над своей жизнью. – Неужели ты не видишь, неужели не понимаешь, Джэард? Ты должен знать, что я поняла твою кузину, она раскрылась для меня сейчас! Понимаешь, существовал третий, ну такой же, как твой отец или твой дядя Генри, человек, который знал твою кузину Флоренс, каким бы странным ни было это совпадение.
– Твой отец?
Она кивнула.
– Он всегда вызывал во мне чувство стыда к себе самой, чувство какой-то неполноценности. И я чувствую, что твой дядя вел себя подобным же образом по отношению к твоей бедняжке кузине. Родители иногда закладывают в детей подобное, даже непреднамеренно. Вот почему я никогда не была до конца уверена в твоей любви, Джэард, – закончила она срывающимся голосом. Но как только он попытался ее прервать, она подняла руку и продолжала: – Что касается твоей сестры Флоренс, то она просто выражала те же ощущения своей ненужности и никчемности, но иным способом в отличие от меня.
– Может быть, и так.
Но Жасмина еще не закончила.
– Джэард, ты понимаешь, насколько все загадочно. Флоренс, приходившаяся тебе двоюродной сестрой, знала моего отца. Наши жизни уже были связаны, а мы даже не подозревали об этом!
– О да! Наши жизни все время были связаны! – подтвердил он, мрачнея.
Жасмина нахмурилась, мысли одна быстрей другой мелькали в ее сознании.
– Постой, Джэард! Флоренс была твоей кузиной и дружила с моим отцом. Затем умер мой отец. Флоренс унаследовала его деньги. Затем появился Клод Бодро и…
Она резко обернулась к нему, мысли ее еще не были окончательно оформлены, не было еще целостной картины.
– Боже мой, это уже слишком! Это слишком сложно! Скажи мне, что ты еще знаешь?
Он глубоко вздохнул, затем встретился с ее напряженным растерянным взглядом.
– Жасмина, я знаю, что временами я был с тобой очень несдержан, гневен даже, за то, что ты утаивала от меня некоторые вещи. А сейчас мне надо просить прощения у тебя, дорогая, так как я тоже многого не договаривал.
Глядя на него с напряженным вниманием, Жасмина слушала.
– Теперь ты начинаешь все расставлять по своим местам, дорогая. Мне приходится согласиться, что картина получается довольно неприглядная. Я не хотел тебе говорить прежде об этом, причинять лишнюю боль.
– Говори! – закричала она, отчаянно схватившись за его рукав.
– Пусть будет так. Видишь ли, я не просто оказался той ночью на «Речной ведьме», когда тебя сбросили в Миссисипи. Джек и я караулили тогда «Красавицу Миссисипи», потому что я подозревал, что Клод Бодро, возможно, убил Флоренс.
