355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Йозеф Рот » Легенда о святом пропойце » Текст книги (страница 1)
Легенда о святом пропойце
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 11:40

Текст книги "Легенда о святом пропойце"


Автор книги: Йозеф Рот


Жанр:

   

Прочая проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Рот Йозеф
Легенда о святом пропойце

ЙОЗЕФ РОТ

ЛЕГЕНДА О СВЯТОМ ПРОПОЙЦЕ

I

В один весенний вечер 1934 года некий господин в летах спускался с моста через Сену по каменным ступеням, ведущим вниз к берегам реки. Там, под мостами, имеют обыкновение ночевать, или, вернее сказать, квартировать, парижские бездомные, что известно едва ли не всему свету, но о чем все-таки, пользуясь случаем, стоило бы напомнить людям.

Один из таких бездомных ненароком встретился сейчас господину в летах последний, между прочим, был хорошо одет и производил впечатление туриста, который намерен осмотреть достопримечательности чужих городов. Что до бездомного, то, хоть он и выглядел таким же оборванным и жалким, как все остальные, чью судьбу он разделял, хорошо одетому господину в летах он показался достойным особого внимания; почему мы не знаем.

Как уже говорилось, наступил вечер, и под мостами на берегах реки темнота была гуще, чем наверху на набережных и на мостах. Бездомный, человек явно опустившийся, слегка пошатывался. Он, по-видимому, не заметил пожилого, хорошо одетого господина. Тот же ничуть не шатался, а, напротив, ступал твердым, уверенным шагом и, очевидно, еще издали заметил шаткую фигуру. Господин в летах прямо-таки заступил дорогу оборванцу. Оба остановились, один против другого.

Куда вы идете, брат мой? спросил пожилой, хорошо одетый господин.

Другой секунду смотрел на него, потом сказал:

Не знал, что у меня есть брат, и не знаю, куда ведет меня дорога.

Дорогу я попытаюсь вам указать, сказал пожилой господин. Но вы не должны на меня сердиться, если я попрошу вас о необычном одолжении.

Готов оказать вам любую услугу, ответил оборванец.

Я, правда, вижу, что вы подвержены некоторым порокам. Но Господь поставил вас у меня на пути. Вам, конечно, нужны деньги, не обижайтесь на меня за этот разговор. У меня их слишком много. Можете вы мне откровенно сказать, сколько вам нужно? По крайней мере, в настоящую минуту?

Бездомный секунду-другую подумал, потом сказал:

Двадцать франков.

Этого, конечно, мало, возразил господин в летах. Вам наверняка нужно двести.

Оборванец отступил на шаг, казалось, он вот-вот упадет, однако он устоял на ногах, хотя и шатался. Потом сказал:

Конечно, двести франков меня бы больше устроили, чем двадцать, но я человек чести. Вы, похоже, во мне ошиблись. Я не могу принять деньги, которые вы мне предлагаете, и вот по каким причинам: во-первых, я не имею удовольствия вас знать; во-вторых, я не знаю, как и когда я мог бы вам их вернуть; в-третьих, у вас даже не будет возможности с меня их потребовать. У меня ведь нет адреса. Я чуть ли не каждый день меняю место и живу под другим мостом. Тем не менее, как я уже дал вам понять, я человек чести, хоть и без адреса.

У мен тоже нет адреса, отвечал господин в летах, я тоже каждый день живу под другим мостом, и все-таки я вас прошу по-дружески принять эти двести франков смехотворную, впрочем, сумму для такого человека, как вы. Что же касаетс возврата долга, то мне придется начать издалека, дабы вы уяснили себе, почему я не могу указать вам банк, куда бы вы могли вернуть деньги. Дело в том, что я обратился в христианство после того, как прочел историю маленькой Святой Терезы из Лизье. И теперь я особенно почитаю маленькую статую этой святой, которая находится в часовне Святой Марии Батиньольской и которую вы там сразу увидите. Стало быть, как только у вас появятся эти жалкие двести франков и ваша совесть будет принуждать вас погасить долг и отдать эту смехотворную сумму, то пойдите, пожалуйста, в церковь Святой Марии в Батиньоле и после мессы вручите деньги священнику, который только что ее отслужил. Если вы вообще их кому-то и должны, то лишь маленькой Святой Терезе. Но не забудьте: в церкви Святой Марии Батиньольской.

Я вижу, сказал бездомный, вы поняли, что я человек порядочный. Даю вам слово, и слово свое сдержу. Но к мессе я могу ходить только по воскресеньям.

Пожалуйста, пусть будет по воскресеньям, согласился пожилой господин. Он достал из бумажника двести франков, дал их нетвердо стоявшему на ногах человеку и сказал: Благодарю вас!

Мне было очень приятно, ответил тот и мгновенно скрылся в глубокой тьме.

Ибо внизу тем временем воцарилс мрак, тогда как наверху, на мостах и набережных, зажглись серебряные фонари, дабы возвестить наступление веселой ночи в Париже.

II

Хорошо одетый господин тоже скрылся во мраке. Он и в самом деле сподобился чуда обращения. И решил теперь вести жизнь беднейшего из бедных. И потому он жил под мостами.

Но что касается другого, то это был выпивоха, прямо-таки пропойца. Звали его Андреас. И жил он, как многие пьяницы, милостью случая. Двести франков таких денег у него давно уже не водилось. И наверно, потому, что их не водилось так давно, он вытащил при тусклом свете одинокого фонар под одним из мостов клочок бумаги и огрызок карандаша и записал адрес маленькой Святой Терезы и сумму в двести франков, которую отныне был ей должен. Затем поднялся по одной из тех лестниц, что ведут с берегов Сены на ее набережные. Там, он знал, есть ресторан. И он туда зашел, ел и пил вволю, истратил много денег да еще прихватил с собой целую бутылку на ночь, которую, как обычно, собирался провести под мостом. Даже вытащил из мусорной корзины газету. Но не для того, чтобы читать, а для того, чтобы укрыться. Газеты ведь удерживают тепло, это все бездомные знают.

III

На следующее утро Андреас встал раньше обычного, так как удивительно хорошо спал. Призадумавшись, он вспомнил, что вчера пережил чудо, чудо да и только. И раз у него было ощущение, что в минувшую теплую ночь, укрывшись газетой, он спал особенно хорошо, как ему давно уже не спалось, то он решил еще и помыться, чего не делал уже несколько месяцев, то есть все холодное врем года. Однако, прежде чем раздеться, он еще раз полез в левый внутренний карман пиджака, где, как ему помнилось, должен был лежать осязаемый остаток чуда. Потом стал искать местечко поукромней, где-нибудь за выступом берега, чтобы помыть хотя бы лицо и шею. Но ему казалось, что за его мытьем везде будут наблюдать люди, жалкие люди вроде него самого (пропащие, как он вдруг назвал их про себя), так что от этого своего намерения он в конце концов отказался и удовольствовался тем, что просто окунул в воду руки. После чего опять надел пиджак, проверил еще раз, целы ли деньги в левом внутреннем кармане, и почувствовал себя совершенно очищенным и даже преобразившимся.

Он начал новый день один из тех дней, какие он с незапамятных времен привык растрачивать попусту, в решимости и сегодня тоже пойти на исхоженную им улицу Четырех Ветров, где находился русско-армянский ресторан "Тары-бары" и где он проматывал на дешевые напитки те скудные деньги, которые дарил ему прихотливый случай.

Однако у первого же газетного киоска, мимо которого он проходил, Андреас остановился, привлеченный пестрыми обложками еженедельников. Ему вдруг все стало интересно: захотелось узнать, какой сегодня день, какое число и чье имя этот день носит. С этой целью он купил газету, увидел, что сегодня четверг, и вдруг вспомнил, что родился он тоже в четверг. Тогда, не обращая внимания на число, он решил именно этот четверг считать своим днем рождения. Его охватило детски-радостное ощущение праздника, и он, ни секунды не медля, поддался доброму, даже благородному побуждению не заходить в "Тары-бары", но с газетой в руке завернуть в заведение получше, чтобы там выпить кофе, непременно с ромом, и съесть бутерброд.

Итак, уверенный в себе, несмотря на свою оборванную одежду, он зашел в бистро поприличней и сел за столик, это он-то, давно уже привыкший только стоять у стойки, вернее, на нее опираться. Итак, он сел. А поскольку напротив его места висело зеркало, то он не мог не взглянуть на свое отражение, и у него возникло чувство, будто он заново знакомится с самим собой. Но тут он все-таки испугался. И сразу понял, почему в последние годы так боялс зеркал. Неприятно было собственными глазами видеть собственный упадок. А пока видеть не приходилось, могло казаться, что у тебя либо вообще нет лица, либо оно все еще твое, прежнее, доупадочных времен.

Однако сейчас он, как уже говорилось, испугался, в особенности потому, что сравнил свою физиономию с лицами благопристойных мужчин, сидевших по соседству. Неделю назад Андреаса с грехом пополам в меру своего умения побрил один его товарищ по несчастью, один из тех, кто готов иногда побрить собрата за небольшую мзду. Теперь же, поскольку было решено начать новую жизнь, пришла пора побриться по-настоящему. И пока он еще ничего не заказал, Андреас решил пойти в хорошую парикмахерскую.

Сказано сделано, и он отправилс в парикмахерскую.

Когда он вернулся в таверну, место, где он сидел раньше, было занято, и теперь он мог видеть себя в зеркале только издали. Но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы удостовериться: он изменился, помолодел и похорошел. Да, ему казалось, будто от его лица исходило сияние, оставлявшее в тени обтрепанность его костюма, прохудившуюся на груди рубашку, галстук в красно-белую полоску, завязанный под воротником с драными краями.

Итак, наш Андреас сел и, в сознании своего обновления, твердым голосом, который когда-то был ему свойствен и теперь, казалось, к нему вернулся, как старый добрый друг, заказал cafй, arrosй rhum. Что и было ему подано, притом, как он вроде бы заметил, со всей подобающей почтительностью, которую официанты обычно выказывают гостям, достойным уважения. Это особенно польстило нашему Андреасу, возвысило его в собственных глазах и подтвердило его догадку, что день рождения у него именно сегодня.

Какой-то господин, сидевший в одиночестве поблизости от бездомного, долго присматривался к нему, потом повернулся и сказал:

Хотите заработать немного денег? Можете нанятьс ко мне. Я, видите ли, завтра переезжаю. Вы могли бы помочь моей жене, а заодно и грузчикам. Мне кажется, человек вы довольно сильный. Ведь вы можете? Ведь вы хотите?

Конечно хочу, ответил Андреас.

И сколько вы возьмете, спросил незнакомый господин, за два дня работы? Завтра и в субботу? У меня, должен вам сказать, довольно большая квартира, а переезжаю я в еще большую. И мебели у меня тоже порядочно. А сам я буду занят у себ в магазине.

Пожалуйста, я помогу! сказал бездомный.

Выпьете со мной? спросил незнакомый господин.

Он заказал два перно, и они чокнулись, этот господин и Андреас, и о плате за работу они сговорились тоже она составляла двести франков.

Еще по стаканчику? спросил новый знакомый, выпив первую порцию перно.

Но только платить теперь буду я, сказал бездомный Андреас. Ведь вы меня не знаете: я человек чести. Честный рабочий. Взгляните на мои руки! И он показал их. Грязные, мозолистые, но честные рабочие руки.

Вот это я люблю! заявил его собеседник. У него были сверкающие глаза, розовое детское лицо, и в аккурат посредине лица черные усики. В общем, это был довольно симпатичный человек, и Андреасу он понравился.

Итак, они вместе выпивали, и за вторую порцию заплатил Андреас. А когда тот господин встал, Андреас увидел, что он очень толстый. Он достал из бумажника визитную карточку и написал на ней свой адрес. И вдобавок вынул из того же бумажника билет в сто франков и вручил то и другое Андреасу со словами:

Это чтобы вы завтра наверняка пришли! Завтра в восемь утра! Не забудьте! Остальное вы получите потом! А по окончании работы мы опять с вами выпьем. До свидания, дорогой друг! Сказав это, толстяк с детским лицом ушел, и Андреаса больше всего удивило, что и визитную карточку, и деньги тот достал из одного и того же бумажника.

Теперь, когда у Андреаса были деньги и перспектива заработать еще, он решил тоже обзавестись бумажником. С этой целью он пустился на поиски магазина кожаных изделий. В первом же, который попался ему на пути, за прилавком стояла молодая продавщица. В строгом черном платье с белыми отворотами, с локончиками на голове и тяжелым золотым браслетом на правом запястье, она показалась ему очень красивой. Андреас снял перед ней шляпу и весело сказал:

Мне нужен бумажник.

Девушка бросила беглый взгляд на его изношенную одежду, но взгляд отнюдь не злой она просто хотела оценить клиента. Ведь у нее в магазине имелись дорогие, не столь дорогие и совсем дешевые бумажники. Чтобы не задавать лишних вопросов, она сразу взобралась на лесенку и с самой верхней полки сняла коробку. Там лежали подержанные бумажники иногда их приносили клиенты, чтобы обменять на новые. При этом Андреас увидел, что у девушки очень красивые ноги и очень изящные туфли, и ему вспомнились те полузабытые времена, когда он гладил такие икры, целовал такие ступни, но лиц лиц тех женщин он уже не помнил, за исключением одного-единственного лица той, из-за которой он угодил в тюрьму.

Девушка тем временем слезла с лестницы, открыла коробку, и Андреас выбрал один из бумажников, лежавших сверху, не рассмотрев его как следует. Он заплатил, снова надел шляпу и улыбнулся девушке, а девушка улыбнулась в ответ. Рассеянно сунул он в карман новый бумажник, а деньги оставил лежать, где лежали. Покупка бумажника вдруг показалась ему бессмысленной, зато лесенка и ноги девушки не шли у него из головы. Поэтому он взял курс на Монмартр, чтобы найти места, где он когда-то предавался утехам. В одном узком переулке, круто шедшем вверх, он обнаружил знакомую таверну с девицами. Он сел с ними за столик, взял выпивку на всю компанию и выбрал одну из девушек, ту, что сидела ближе всех к нему. Затем он пошел к ней. И хотя вечер только начинался, он проспал там до рассвета хозяева, люди добродушные, его не будили.

На другое утро, то есть в пятницу, он пошел на работу на квартиру к толстяку. Требовалось помочь хозяйке дома паковать вещи, и хотя грузчики уже занимались перевозкой мебели, на долю Андреаса выпала кое-какая тяжелая работа и услуги полегче. Зато в течение дня он почувствовал, как его мускулы вновь наливаютс силой, и порадовался тому, что работает. Ибо с работой он сжился с малолетства, был углекопом, как отец, и к тому же еще крестьянином, как дед. Если бы еще только ему не трепала нервы хозяйка! А она отдавала ему нелепые приказани и заставляла без передыху хвататься то за одно дело, то за другое, так что у него голова шла кругом. Но она и сама нервничала, и Андреас это понимал. Ей тоже было нелегко вот так, ни с того ни с сего, взять и переехать, и, возможно, она даже боялась нового дома. Она стояла одетая, в пальто, в шляпе и в перчатках, с сумочкой и зонтиком, хотя должна была понимать, что ей придется еще целый день и целую ночь да еще завтрашнее утро провести в этом доме. Время от времени она машинально подкрашивала губы, и Андреас прекрасно ее понимал. Это же была дама.

Андреас проработал целый день. Когда он закончил, хозяйка сказала ему:

Приходите завтра ровно в семь утра.

Она достала из сумочки кошелечек с серебряными монетами. Долго в нем копалась, взяла было монету в десять франков, но опустила обратно, потом решилась вынуть пять франков.

Это чаевые! сообщила она. Только не пропейте их все до последнего гроша и завтра приходите вовремя!

Андреас поблагодарил и ушел, чаевые-то он пропил, но ими и ограничился. Эту ночь он провел в маленькой гостинице.

Его разбудили в шесть часов утра. И он бодро отправился на работу.

IV

Таким образом, на следующее утро он пришел даже раньше грузчиков. И так же, как вчера, хозяйка уже стояла одетая, в шляпе и в перчатках, словно вообще не ложилась спать. Она приветливо сказала Андреасу:

Ну вот, я вижу, что вчера вы вняли моему предостережению и действительно пропили не все деньги.

Андреас взялся за работу. И вдобавок потом еще проводил хозяйку в новый дом, куда эти люди переезжали, там он дождался, пока не пришел симпатичный толстяк и не выдал ему обещанную плату.

А кроме того, я приглашаю вас со мной выпить, сказал толстяк. Пойдемте.

Однако вмешалась хозяйка и этому намерению воспрепятствовала, она прямо-таки преградила мужу дорогу и сказала:

Нам пора ужинать.

Так что Андреас ушел один, и в этот вечер он пил один и ел один, потом заглянул еще в две таверны, чтобы выпить у стойки. Пил он много, но не напивался и следил за тем, чтобы не тратить лишнего, ведь завтра, памятуя о своем обещании, он собирался пойти в часовню Св. Марии Батиньольской и принести маленькой Святой Терезе хот бы часть своего долга. И все-таки выпил он ровно столько, что уже не смог зорким глазом и верным чутьем, какое дарует только бедность, отыскать в том районе самую дешевую гостиницу.

Стало быть, он нашел отель чуть подороже, к тому же здесь с него спросили плату вперед, потому что он был в оборванной одежде и без багажа. Но ему это было нипочем, спал он крепко, до позднего утра. Разбудил его гул колоколов ближней церкви, и он сразу понял, какой нынче важный день: воскресенье, а значит, ему надо идти к маленькой Святой Терезе, чтобы возвратить ей долг. Андреас мигом оделс и быстрым шагом пустился к площади, на которой находилась часовня. Однако к десятичасовой мессе он не поспел когда он подошел, люди уже толпой выходили из церкви. Он спросил, когда начнется следующая служба, и ему ответили: она состоится в двенадцать часов. В растерянности стоял он перед церковным порталом. У него оставался еще час времени, но ему совсем не улыбалось весь этот час болтаться на улице. Он стал озираться, где бы уютно посидеть, и увидел справа, наискосок от церкви, какое-то бистро. Туда-то он и направился, решив там и провести оставшийся час.

С уверенностью человека, знающего, что у него есть деньги, он заказал себе стакан перно и выпил его тоже с уверенностью человека, выпившего за свою жизнь немало таких стаканов. Выпил еще второй и третий, с каждым разом подливая все меньше воды. А когда ему подали четвертый, то он уже не соображал, сколько стаканов он выпил два, пять или шесть. Не помнил он и того, почему оказался в этом кафе и в этом месте. Он знал единственно, что сюда призвал его долг, долг чести, так что он расплатился, встал, все-таки еще достаточно твердым шагом вышел на улицу, увидел слева наискосок часовню и мгновенно осознал, где он, почему и ради чего здесь находится. И только он было собрался сделать первый шаг в сторону церкви, как вдруг услышал свое имя.

Андреас! звал его чей-то голос, женский голос.

Голос этот доносился из времен, канувших в небытие. Андреас остановился и повернул голову направо, откуда звучал зов. И сразу узнал лицо той, из-за которой сидел в тюрьме. Это была Каролина.

Каролина! Правда, этой шляпы и этого платья он у нее не помнил, но лицо-то было ее, и Андреас без раздумий бросился к этой женщине, мгновенно раскрывшей ему объятья.

Вот это встреча, сказала она.

Это и в самом деле был ее голос, голос Каролины.

Ты один?

Да, ответил он, я один.

Пойдем, нам надо выговориться, сказала она.

Но... но, возразил он, у меня свидание.

С женщиной? спросила она.

Да, боязливо отвечал он.

С кем это?

С маленькой Терезой, ответил он.

О ней и говорить не стоит, заявила Каролина.

В эту минуту мимо проезжало такси, и Каролина зонтиком остановила его. И вот она уже назвала шоферу адрес, и не успел Андреас опомниться, как сидел в авто рядом с Каролиной, и они уже катили, уже неслись вперед Андреасу показалось, что едут они то по знакомым, то по незнакомым улицам, Бог весть в какие края!

Приехали они куда-то за город. Нежная предвесенняя зелень окрашивала местность там, где они остановились, сад, за редкими деревьями которого прятался тихий ресторан.

Каролина вышла первой: перелезла через его колени и с хорошо знакомой ему стремительностью выскочила из машины. Расплатившись, она зашагала вперед, он последовал за ней. Они вошли в ресторан и сели рядышком на зеленый плюшевый диван, как сиживали когда-то в молодости, до тюрьмы. Каролина, как всегда, заказала еду, и теперь сидела и смотрела на него, а он не решалс на нее посмотреть.

Где ты пропадал все это время? спросила она.

Везде и нигде, сказал он. Я только два дня как начал опять работать. Все это время, что мы с тобой не виделись, я пил, спал под мостами, как водится у нашего брата. Ты небось жила получше. С мужчинами, добавил он после некоторой паузы.

А ты? спросила она. Не просыхал, околачивалс без дела, спал под мостами и все же ухитрился подцепить какую-то Терезу. И не попадись я случайно тебе навстречу, ты и впрямь пошел бы к ней.

Андреас ничего не ответил, он молчал, пока они не доели мясо и не взялись за сыр и фрукты. А после того как он допил последний глоток вина из своего бокала, на него снова напал тот внезапный страх, который он так часто испытывал в прежние годы, когда жил с Каролиной. И ему опять захотелось от нее убежать, и он крикнул:

Официант, счет!

Это моя забота, официант! вмешалась Каролина.

Официант, человек с наметанным глазом, видавший виды, сказал:

Господин позвал меня раньше.

Андреас в итоге и расплатился. Для этого он вытащил из левого внутреннего кармана все свои деньги, а заплатив, с некоторым ужасом, который, правда, немного смягчало выпитое вино, увидел, что у него уже не наберется той суммы, какую он должен маленькой святой. Но в последние дни, подумал он втихомолку, со мной происходит столько чудес подряд, что на той неделе мне, верно, перепадут недостающие деньги, и отдам долг.

Выходит, ты у нас богатый, сказала Каролина на улице. Ты что же, на содержании у этой маленькой Терезы?

Он не стал возражать, и Каролина уверилась в своей правоте. Она потребовала, чтобы он сводил ее в кино. И Андреас пошел с ней в кино. Впервые после долгого перерыва он снова смотрел фильм. Но столько воды утекло с тех пор, как он в последний раз смотрел кино, что этот фильм он понимал с трудом и в конце концов заснул на плече у Каролины. Потом они пошли в кафе с танцами под гармошку. Но столько воды утекло с тех пор, как он в последний раз танцевал, что сейчас, когда он пытался танцевать с Каролиной, у него мало что получалось. Так что ее увели у него другие танцоры, женщина она была еще вполне свежа и желанная. Андреас сидел один за столиком, пил опять перно и чувствовал себя как в прежние времена, когда Каролина тоже танцевала с другими, а он одиноко сидел за столом. Поэтому он вдруг вырвал ее из объятий очередного партнера и заявил:

Пошли домой!

Обхватив ее сзади за шею, он ее больше не отпускал и, расплатившись, пошел с ней домой. Жила она поблизости.

И все повторилось, как в прежние времена, времена до тюрьмы.

V

Проснулс Андреас очень рано. Каролина еще спала. За окном щебетала какая-то одинока пичуга. Несколько минут, не больше, он лежал с открытыми глазами. Эти несколько минут он размышлял. Ему пришло в голову, что с ним за долгие годы не случилось столько удивительных вещей, сколько произошло за эту единственную неделю. Вдруг он повернул голову и увидел справа от себя Каролину. Чего он не видел вчера при встрече с ней, то заметил сейчас: она постарела; бледная, опухшая, тяжело дыша, она спала утренним сном стареющих женщин. Андреас понял, как изменилось время, которое прошло мимо него. Понял, как изменился сам, и решил сразу встать, но Каролину не будить, а уйти так же внезапно, или, лучше сказать, по воле судьбы, как они двое, Каролина и он, встретились вчера. Он украдкой оделся и ушел, шагнул в новый день, в один из привычных уже новых дней.

То есть, в сущности, в один из непривычных. Потому что когда он полез в левый внутренний карман, где привык держать лишь недавно заработанные или найденные деньги, то обнаружил, что у него осталась всего одна бумажка в пятьдесят франков да еще несколько мелких монет. И он, человек, который уже много лет не ведал, что такое деньги, да и не придавал им уже никакого значения, теперь испугался, как пугается тот, кто привык всегда иметь в кармане деньги, а найдя их там донельзя мало, сразу приходит в замешательство. Вдруг Андреасу, шагавшему в сумраке рассвета по пустынной улочке, показалось, что он, месяцами не имевший ни гроша за душой, внезапно обеднел оттого, что больше не нащупывал в кармане столько кредиток, сколько было там в последние дни. И у него возникло такое чувство, будто врем безденежья осталось далеко-далеко позади, а ту сумму, которая должна была поддерживать подобающий ему уровень жизни, он, в сущности, беспутно и легкомысленно потратил на Каролину.

Так что на Каролину он злился. И вдруг он, человек, никогда не заботившийся о наличии денег, начал сознавать их цену. Вдруг он посчитал, что иметь какие-то пятьдесят франков для такого достойного человека, как он, просто смешно и что ему вообще совершенно необходимо, хотя бы для того только, чтобы разобраться в ценности собственной личности, спокойно посидеть и подумать о себе за стаканом перно.

И вот он отыскал среди ближайших ресторанов один, показавшийся ему самым приветливым, сел там за столик и заказал перно. Пока он пил, ему пришло в голову, что он, собственно, живет в Париже без вида на жительство, и он поспешил заглянуть в свои документы. И нашел, что, в сущности, его отсюда выдворили, ведь он приехал во Францию как шахтер, а родом был из Ольшовице в польской Силезии.

VI

Затем, раскладывая перед собой свои полуистертые документы, Андреас вспомнил, как много лет назад в один прекрасный день приехал сюда, узнав из объявлений в газете, что во Франции требуются шахтеры. А он всю жизнь мечтал о дальних странах. И он работал на угольных шахтах Квебека, а жить устроился у земляков, у мужа и жены Шебек. И он полюбил эту женщину, а когда муж однажды чуть не забил ее до смерти, он, Андреас, убил этого человека. За что и отсидел два года в тюрьме.

Этой женщиной и была Каролина.

Все это Андреас передумал, разглядывая свои уже недействительные бумаги. А потом опять заказал перно, так как был очень несчастен.

Когда он наконец поднялся, то почувствовал что-то похожее на голод, однако это был голод того особого рода, какой могут испытывать только пьяницы, алчная потребность в чем-то (не в пище), которая длится всего несколько секунд и утоляется мгновенно, едва лишь тот, кто ее ощущает, представит себе определенный напиток, который в данную минуту кажется ему особенно сладостным.

Андреас давно уже забыл свою фамилию. Но теперь, после того как он снова просмотрел свои просроченные документы, он вспомнил, что его фамилия Картак, Анджей Картак. И у него возникло такое чувство, будто после долгих лет он снова обрел себя.

Все-таки он немного обижался на судьбу за то, что она не послала ему и сюда, в это кафе, как в прошлый раз, толстого усатого человека с детским лицом, который дал бы ему новую возможность заработать деньги. Ибо ни к чему другому люди не привыкают с такой легкостью, как к чудесам, если они раз-другой-третий выпали им на долю. Да! Природа людей такова, что они даже злятся, если им непрерывно не плывет в руки то, что, казалось, сулила случайная и переменчивая судьба. Таковы люди чего же иного ждали мы от Андреаса? Итак, остаток дня он провел в разных других тавернах и уже смирился с тем, что пора чудес, которую он пережил, миновала безвозвратно, и для него снова началась прежняя жизнь. И решив не противиться той медленной гибели, к которой всегда готовы пьяницы трезвенникам этого не понять! Андреас опять отправился на берега Сены, под мосты.

Там он спал, то днем, то ночью, к чему привык за последний год, выпрашивая здесь и там, то у одного, то у другого из своих товарищей по несчастью бутылку спиртного, вплоть до ночи с четверга на пятницу.

А в ту ночь ему приснилось, будто пришла к нему маленькая Тереза в облике кудрявой белокурой девочки и сказала: "Почему ты не побывал у меня в прошлое воскресенье?" И юная святая выглядела точь-в-точь такой, какой он много лет тому назад представлял себе свою дочь. А ведь у него вовсе не было дочери! И он сказал во сне маленькой Терезе: "Как ты со мной разговариваешь? Ты разве забыла, что я твой отец?" "Прости, отец, ответила девочка, только сделай милость, приди завтра, в воскресенье, ко мне в церковь Святой Марии Батиньольской".

Наутро после этого сна Андреас встал полный свежих сил, как на прошлой неделе, когда с ним еще происходили чудеса, словно он принял этот сон за истинное чудо. Ему опять захотелось умытьс у реки. Но перед тем, как снять пиджак, он полез в левый внутренний карман в смутной надежде, что там могут обнаружиться какие-то деньги, о которых он, возможно, даже не знал. Итак, он полез в левый внутренний карман пиджака, и его рука нащупала там, правда, не денежную купюру, но зато кожаный бумажник, купленный несколькими днями раньше. Этот бумажник он вытащил и увидел, что тот совсем дешевый, сданный кем-то в обмен на новый, а чего еще можно было ждать? Спилок, воловья кожа. Андреас разглядывал бумажник и никак не мог вспомнить, где и когда его купил. "Откуда это у меня?" спрашивал он себя. Наконец он раскрыл бумажник и увидел, что в нем два отделения. С любопытством заглянул в каждое: в одном лежал кредитный билет. Андреас его вытащил, оказалось тысяча франков.

Эту тысячу франков он тотчас сунул в карман брюк, пошел на берег Сены и, не обращая внимани на своих товарищей по несчастью, умыл лицо, даже шею, и делал это весело. Затем опять надел пиджак и зашагал навстречу новому дню, начав этот день с того, что зашел в табачную лавку купить сигарет.

У него оставалось еще достаточно мелких денег, чтобы заплатить за сигареты, но он не знал, представится ли ему еще возможность разменять билет в тысячу франков, который он таким чудесным образом нашел в бумажнике. Ему все же хватало житейского опыта, чтобы смекнуть: в глазах людей, то есть людей авторитетных, его одежда, весь его внешний облик никак не вяжутся с билетом в тысячу франков. И тем не менее, исполненный мужества после вновь явленного ему чуда, он решился предъявить банкнот. Однако, призвав на помощь еще сохранившиес у него остатки благоразумия, сказал человеку за кассой табачной лавки:

Пожалуйста, если вы не можете разменять тысячу франков, я дам вам более мелкие деньги. Но мне бы хотелось ее разменять.

К удивлению Андреаса, человек за кассой сказал:

Напротив! Мне как раз нужен билет в тысячу франков. Вы пришли очень кстати.

И владелец лавки разменял ему тысячефранковую купюру. После этого Андреас немного задержался у стойки и выпил три стакана белого вина в известной мере из благодарности судьбе.

VII

Пока он стоял у стойки, его взгляд упал на рисунок в рамке, висевший на стене за широкой спиной хозяина, и этот рисунок напомнил ему старого школьного товарища из Ольшовице. Андреас спросил хозяина:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю