Текст книги "Зов Атлантиды"

Автор книги: Йон Колфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Краем глаза он уловил стремительное движение в свою сторону и машинально выбросил руку, поймав вплетенное в светлую косу сестры нефритовое кольцо.

– Ух ты! – сказала Джульетта. – Это никому и никогда не удавалось.

– Правда? – отозвался Дворецки, выпустив из ладони кольцо. – Никому-никому?

Глаза Джульетты под маской округлились.

– Никому, кроме… Братишка, ты?

Прежде чем Дворецки успел ответить, Джульетта шагнула в сторону и предплечьем сбила с ног одного из ниндзя. Тот, возможно, подкрадывался к ним, но, скорее всего, просто хотел побыстрее убраться с ринга, превратившегося в арену реальной боли, а не убедительно изображаемых мучений.

– Вы что, не слышали? Нам надо потолковать по-семейному.

Скулящие ниндзя прижались к канатам. Даже Самсонетта, судя по всему, несколько напряглась.

– Брат, ты помешал мне закончить матч-реванш. Что ты здесь делаешь? – спросила Джульетта.

Многим людям понадобилось бы несколько минут, чтобы заподозрить неладное, но только не Дворецки. Годы работы телохранителем Артемиса научили его все схватывать на лету.

– Ясно, ты не меня вызывала. Уходим, мне нужно спокойно все обдумать.

Джульетта капризно оттопырила нижнюю губу, как десять лет назад, когда Дворецки запретил ей обрить голову наголо.

– Я не могу уйти. Поклонники ждут, когда я наконец пройду по рингу колесом и уложу тебя фирменным приемом.

Она говорила правду. Фанаты Нефритовой Принцессы подпрыгивали на сиденьях и требовали крови Бешеного Медведя.

– Если я просто слиняю, может начаться бунт.

Дворецки поднял взгляд на гигантский экран, подвешенный к потолку, и увидел собственное увеличенное изображение, способное вызвать головную боль у любого человека.

Из старомодных конических динамиков, прикрепленных к углам экрана над головой, прогремел голос:

– Ребята, кто это такой? Неужели Бешеный Медведь явился сокрушить своего заклятого врага – Нефритовую Принцессу?

Джульетта выпятила подбородок.

– Макс. Во всем ищет выгоду.

– Джульетта, у нас нет на это времени.

– Кто бы он ни был, – продолжил Макс, – мы не позволим ему просто уйти с нашей Принцессой, верно, amigos?

Судя по громкой и продолжительной реакции, заплатившим за представление не понравилась мысль о беспрепятственном отбытии Бешеного Медведя с Принцессой под мышкой. В выражениях они не стеснялись, и Дворецки мог поклясться, что от криков задрожали стены театра.

Дворецки сделал три быстрых шага к канатам и погрозил пальцем какому-то коротышке с микрофоном в руке.

К его изумлению, коротышка вскочил на стол и принялся топтать собственную шляпу, надрываясь в микрофон:

– Ты осмеливаешься угрожать мне, Бешеный Медведь? После всего того, что я для тебя сделал? Лесники нашли тебя в стае гризли, и кто дал тебе приют? Макс Шетлин, вот кто! И так-то ты решил отблагодарить меня?

Дворецки предпочел не обращать внимания на его болтовню.

– Ладно, Джульетта. Нам пора. Времени совсем нет. Кто-то вознамерился нейтрализовать меня. Вероятно, тот, у кого зуб на Артемиса.

– Твоему предположению, братец, остро не хватает точности. У Артемиса куда больше врагов, чем у тебя, а у тебя их в данный момент немало.

И верно. Толпа грозно ревела, по большей части не всерьез, однако зоркие глаза Дворецки заметили в первом ряду нескольких фанатов, уже готовых брать ринг штурмом.

«Надо что-то сделать, – подумал он. – Показать этим людям, кто здесь хозяин».

– Кыш с ринга, Джул. Немедленно.

Джульетта подчинилась без единого слова: у Дворецки было такое лицо… В последний раз, когда она видела его таким, брат пробил кулаками борт похищенной сомалийскими пиратами яхты, потопив судно в Аденском заливе.

– Самсонетту не трогай, – сказала она. – Мы подруги.

Дворецки неодобрительно покачал головой.

– Подруги? Я знал, что вы прикидываетесь.

Самсонетта и ниндзя усердно махали кулаками в дальнем углу ринга. А еще они топали ногами и делали угрожающие жесты, не причиняя никому ни малейшего вреда.

Когда Джульетта покинула ринг и оказалась в относительной безопасности, Дворецки вернулся в свой угол и ударил плечом в привязанную к стойке подушку. От удара стойка зашаталась в гнезде.

– Бешеный Медведь действительно взбесился! – завопил Макс. – Решил поколотить ринг! Ниндзя, неужели вы допустите это? Этот человек посмел осквернить сам символ наших спортивных традиций!

Отряд ниндзя, похоже, вовсе не возражал против некоторого осквернения символа, только бы на них не набросился этот человек-гора, разметавший пирамиду из их тел с легкостью ребенка, ломающего карточный домик.

Дворецки еще раз ударил по стойке и вырвал ее из гнезда. Приподняв металлический столбик, он нырнул под канаты и принялся скручивать ринг.

Опешившие от его беспрецедентных действий зрители только через несколько минут поняли, что происходит. В будущем этот трюк получит название «выжималка» и сделает настоящего Бешеного Медведя, в данный момент валявшегося пьяным в темном переулке, истинной суперзвездой ринга.

Даже красноречие Макса Шетлина иссякло, пока его мозг пытался осмыслить происходящее.

Дворецки, воспользовавшись общим замешательством, повернул стойку полдюжины раз, вырвав из основания еще две.

«Оказывается, это не так уж и трудно, – подумал он, глядя на собственное изображение на гигантском экране. – Ринг похож на перевернутую палатку. Тут даже упитанный подросток справился бы».

Он собрал все три стойки в руках и ловко завертел ими, скручивая ринг плотнее и плотнее.

Двоим ниндзя хватило ума улизнуть, пока оставалась такая возможность, но большинство замерли с отвисшими челюстями, а еще двое предпочли думать, что все это им снится, и поэтому сели и закрыли глаза.

Дворецки кивнул Самсонетте.

– Проваливайте, мисс.

Самсонетта сделала реверанс, начисто выпав из образа, и проскочила под канатами вместе с одним ниндзя, оказавшимся достаточно смышленым, чтобы воспользоваться возникшей передышкой.

Остальных прижимало друг к другу все плотнее и плотнее, по мере того как Дворецки скручивал канаты. При каждом обороте раздавались стоны старых канатов и зажатых между ними людей. Толпа наконец оценила прием и принялась скандировать при каждом обороте. Некоторые зрители с ликованием подбадривали Дворецки и призывали выдавить воздух из легких ниндзя, но телохранитель хотел лишь, чтобы их хорошенько помяло, как пассажиров лондонской подземки в час пик. Потом он оттащил беспомощных ниндзя к краю ринга и вставил стойку в гнездо.

– Я ухожу, – сообщил он. – А вам всем советую оставаться на местах, пока я по меньшей мере не покину страну, иначе я очень расстроюсь.

Дворецки не владел гипнотическими чарами волшебного народца, но речь его произвела должное впечатление.

– Ладно, Медведь, расслабься, – сказал единственный ниндзя в белой бандане, очевидно командир. – Ты действуешь совсем не по сценарию. Макс сойдет с ума.

– Макс – это моя забота, – сказал Дворецки. – А твоя забота сейчас – чтобы я не позаботился о тебе.

Ниндзя от удивления поднял брови так, что морщины на лбу проступили даже сквозь бандану.

– Что? О какой заботе заботиться?

Дворецки заскрежетал зубами. Вести подобные диалоги в жизни гораздо труднее, чем в кино.

– Просто не шевелись, пока я не уйду. Понятно?

– Конечно. Так бы и сказал.

– Я знаю.

Бредовость ситуации вгоняла Дворецки в тоску. Он повернулся к сестре.

– Хватит. Мне надо уйти куда-нибудь и подумать. Куда-нибудь, где нет лайкры.

– Хорошо, Дом. Следуй за мной.

Дворецки спустился с площадки.

– И прекрати полоскать мое имя. Оно считается секретным.

– Только не для меня. Я же твоя сестра.

– Возможно. Но здесь тысячи посторонних людей и почти столько же камер.

– Я же не произнесла твое полное имя. Если бы я сказала Домо…

– Замолчи! – оборвал ее Дворецки. – Я не шучу.

До служебного выхода оставалось метров двадцать, и сердце Дворецки согревал привычный ритм семейных пререканий.

«Кажется, у нас все получится», – подумал он в редкий миг оптимизма.

И тут на огромном экране появилась пара гигантских горящих красных глаз. И хотя обычно глаза такого цвета ассоциировались с неприятностями – например, с вампирами, ожогами хлоркой и конъюнктивитом, – эти смотрели дружелюбно и вызывали безграничное доверие. На самом деле любой, вглядывающийся в бурлящую бездну этих глаз, понимал, что все его проблемы решатся, если только выполнять приказы владельца этих глаз.

Дворецки случайно поймал эти глаза периферическим зрением, но тут же поспешил опустить голову.

«Подземная магия, – догадался он. – Сейчас всю толпу загипнотизируют».

– Посмотрите мне в глаза, – раздался голос из каждого динамика в зале. Каким-то образом он проник во все камеры и во все телефоны зрителей.

– Надо же, – произнесла Джульетта странным монотонным голосом, совсем не подходящим для восклицания. – И правда, я должна посмотреть в эти глаза.

Возможно, Джульетта не послушалась бы вкрадчивого голоса, помни она о своем общении с волшебным народцем. К сожалению, все эти сведения были стерты из ее памяти.

– Заблокируйте выходы, – приказал голос. – Заблокируйте все выходы. Используйте собственные тела.

Джульетта сорвала с лица маску, мешавшую смотреть на экран.

– Братец, мы должны заблокировать все выходы своими телами.

Дворецки прикинул, насколько ухудшится ситуация, если тысячи поклонников реслинга бросятся по проходам к дверям в стремлении физически их заблокировать.

«Заблокировать все выходы своими телами. Эта тварь выразилась весьма конкретно».

Дворецки не сомневался, что скоро последует еще один приказ, только вряд ли он будет гласить: «А теперь возьмитесь за руки и пойте хором». Нет, телохранитель был уверен, что ничего благодушного с экрана не донесется.

– А теперь убейте Медведя и Принцессссу, – произнес полный гипнотических чар голос. Динамики не поспевали ловить магическую волну, и «с» в слове «Принцессу» несколько подзатянулось.

«Убейте Медведя и Принцессу. Прелестно».

Дворецки увидел, как вспыхнули злобой глаза сестры, когда она поняла, что Медведь – это он. Интересно, а как она поступит, когда наконец поймет, что Принцесса-то она?

«Не имеет значения, – понял он. – Мы оба можем умереть задолго до этого».

– Убейте Медведя и Принцессу, – монотонно произнесла Джульетта в полном согласии с загипнотизированной толпой.

– И не слишком торопитесь, – продолжил волшебный голос, в нем появились веселые нотки. – Пусть немного помучаются. Как это вы, люди, говорите? Пусть плачут кровавыми слезами!

«Шут гороховый, – констатировал Дворецки. – Значит, это не Опал Кобой».

– Придется убить тебя, братец, – сказала Джульетта. – Мне очень жаль. Правда.

«Вряд ли получится», – подумал Дворецки. В удачный день, если его напичкать снотворным и завязать глаза, она, возможно, и сумела бы нанести ему незначительные повреждения, но по опыту он знал, что загипнотизированные люди отличаются тупостью и медлительностью. Большая часть мозга отключалась, а оставшейся Нобелевская премия явно не светила.

Джульетта попыталась нанести удар ногой с разворота, но потеряла равновесие и оказалась в объятиях брата. Вот только ее нефритовое кольцо завершило оборот и угодило ему в ухо.

«Сестренка умеет быть той еще головной болью даже под гипнозом».

Дворецки легко поднял Джульетту на руки и напряг мышцы, приготовившись к броску.

– Убить тебя, – пробормотала сестра. – Прости. Должна. – Потом добавила: – Волшебный народец? Ты шутишь?

Вспомнила осаду родового поместья Фаулов? Неужели чары случайно активировали воспоминания?

С этим можно и потом разобраться – если для них будет «потом». Дворецки вполне верил в собственные силы, но сомневался, что сумеет уделать полный театр зомби, даже не слишком быстроногих.

– Приступайте к работе, мои земные слуги, – произнес голос обладателя красных глаз. – Погрузитесь в самые темные глубины вашего мозга, если таковые у вас имеются. Не оставляйте никаких улик для властей.

«Не оставляйте улик? А как им предлагается поступить с уликами?»

Об этом не хотелось даже думать.

«Улики-улитки? Ха-ха-ха, – подумал Дворецки. – Шутки? У меня есть время шутить? Неужели я настолько вымотался? Соберись. Бывало и хуже».

Правда, глядя на сотни неуклюжих новоявленных психов, ковыляющих к нему с верхних ярусов, Дворецки никак не мог вспомнить, когда именно.

Низенький и толстый мужчина за сорок в футболке гробовщика и каске на две банки пива указал на Дворецки пальцем.

– Медве-е-едь! – завопил он. – Медве-е-едь и Принцесса!

Дворецки позаимствовал слово из лексикона волшебного народца.

– Д’арвит, – произнес он.

Глава 3
ВОСХОД ОРИОНА

Ватнайёкюдль, Исландия, настоящее время

 Артемиса бросало из одного психоза в другой.

– Ты не настоящий! – кричал он падающему кораблю. – Ты просто-напросто бредовая иллюзия, дружок!

И тут же впадал в состояние паранойи.

– Это ты все придумала! – кричал он Элфи. – Кто твои сообщники? Жеребкинс, конечно. Дворецки? Ты настроила моего верного телохранителя против меня? Взломала его мозг и напихала туда собственных убеждений?

Лежа на крыше, Элфи улавливала через направленный микрофон шлема лишь каждое второе слово, но ей и этого хватало, чтобы понять, что Артемис перестал быть клиническим приверженцем строгой логики, каким был раньше.

«Если бы прежний Артемис увидел нового, он бы со стыда сгорел».

Как и Дворецки, Элфи даже в этот тяжелый час с трудом удавалось контролировать свое мятежное чувство юмора.

– Ложись! – крикнула она. – Корабль настоящий!

– Ага, ты хочешь, чтобы я так думал! А корабль всего лишь шестеренка в твоем хитром заговоре… – Артемис замолчал. Если корабль – шестеренка в заговоре, а заговор настоящий, значит, и корабль должен быть настоящим. – Пять! – вдруг выпалил он, на мгновение позабыв обо всем. – Пять, десять, пятнадцать.

Он вытянул растопыренные пальцы в сторону корабля и бешено ими замельтешил.

«Приветствие десятью пальцами. Уж это-то точно должно рассеять видение».

И казалось, жест и впрямь подействовал. Четыре дисковидных ускорителя, волочившиеся за главным корпусом, словно беспомощные марионетки за испуганным кукловодом, вдруг перевернулись и выпустили в сторону земли жирные пузыри антигравитационных импульсов, замедливших темпы снижения со скоростью на первый взгляд невозможной для корабля столь неэлегантных пропорций.

– Ха! – радостно закричал Артемис. – Я отлично контролирую собственную реальность. Ты это видела?

Элфи прекрасно видела, что ничего Артемис не контролирует, а просто наблюдает приземление космического зонда волшебного народца. Сама она никогда не пилотировала предназначенные для исследования дальнего космоса суда, но тем не менее знала, как легко погибнуть, стоя под таким бегемотом, когда он выпускает антигравитационные пузыри, и никакие растопыренные пальцы не помогут.

«Я должна встать».

Но искалеченные ноги прижимали к крыше не хуже свинцового одеяла.

«По-видимому, сломан таз. Может, и лодыжка».

Благодаря своему другу демону Номеру Первому, постепенно становившемуся самым могущественным колдуном из когда-либо зачисленных в университет, Элфи обладала целительной магией необычайной силы, и эта магия принялась исцелять ее раны, но недостаточно быстро. Еще пара секунд, и один из антигравитационных пузырей разорвет Артемиса на куски или сам корабль приземлится ему на голову. И не нужно быть гением, чтобы догадаться о последствиях, хотя это неважно, поскольку в данный момент Артемис на гения явно не тянул.

– Прошу помощи, – произнесла она в микрофон слабым голосом. – Кто-нибудь меня слышит? Хоть кто-нибудь?

Никто не отозвался. Тех, кто находился внутри шаттла, не спасла бы даже магия, а Жеребкинс до сих пор торчал вверх ногами в сугробе.

«Слишком поздно, даже окажись кто-нибудь рядом».

Длинные извилистые трещины поползли по поверхности льда от мест попадания антигравитационных импульсов, как после ударов молотком. Лед трещал, как горящий хворост, и проваливался, обнажая подледные каверны.

Размером корабль не уступал зерновому элеватору и, казалось, сопротивлялся тяге привязанных двигателей, изрыгая облака пара и струи жидкости. Артемиса окатило ракетным топливом, и реальность судна стало отрицать труднее. Но одной черты характера Артемис не лишился, а именно – упрямства, поэтому он не сдавал позиций, отказываясь уступить последнему писку здравого смысла.

– Кого это интересует! – пробормотал он.

Элфи каким-то образом услышала последние слова и подумала: «Меня».

Отчаянная ситуация требовала отчаянных решений.

«Терять нечего», – подумала Элфи, нащупывая кобуру на бедре.

Она выхватила пистолет чуть менее плавно, чем обычно. Проверять синхронизацию оружия со шлемом все равно было некогда. Эльфийка просто нажала большим пальцем командный датчик и четко произнесла в микрофон у края рта:

– Пистолет. – (Пауза для ответного сигнала.) – Не смертельный. Широкий угол, контузия.

– Прости, Артемис, – прошептала она и выпустила в друга мощный трехсекундный импульс.

Когда Элфи нажимала на курок, Артемис, стоя по щиколотку в снежно-водяной каше, произносил напыщенную речь.

Луч поразил его, словно удар гигантского электрического угря. Тело отбросило далеко в сторону за мгновение до сопровождаемой жутким грохотом костедробильной посадки зонда, буквально уничтожившей место, где только что стоял Артемис.

Юноша мешком упал в кратер и исчез из поля зрения Элфи.

«Плохо дело», – подумала она, но перед глазами у нее заплясали любопытными янтарными светлячками искры ее собственной магии.

«Отключаюсь, – сообразила она. – Магия погружает меня в сон, дабы завершить исцеление».

Краем глаза капитан Малой увидела, как в брюхе зонда открылся люк и гидравлическая система медленно опустила трап. Что-то спускалось на землю.

«Надеюсь, я проснусь, – подумала Элфи. – Ненавижу этот лед и не хочу замерзнуть насмерть».

Потом она закрыла глаза и не почувствовала, как ее безвольное тело скатилось по крыше и упало в сугроб.

Спустя от силы минуту веки Элфи дрогнули, и она открыла глаза. Пробуждение казалось дерганым и нереальным, будто снятые в зоне боевых действий документальные кадры. Элфи не помнила, как вставала, но вдруг оказалась на ногах, и ее тащил куда-то Жеребкинс, совершенно растрепанный, наверное потому, что его великолепная челка обгорела и торчала вороньим гнездом. Но в первую очередь он был подавлен.

– Давай же, капитан! – крикнул Жеребкинс, и Элфи почудилось, будто движения его губ не совсем соответствуют звукам. – Надо уходить.

Элфи откашлялась янтарными искрами, на глаза навернулись слезы.

«Янтарная магия? Старею».

Жеребкинс схватил ее за плечи и потряс.

– Соберись, капитан. Работа не ждет.

Кентавр использовал шоковую психологию.

Элфи отлично это понимала – помнила пройденный в Полис-Плаза штатный курс обучения.

«В случае возникновения боевого стресса апеллировать к профессионализму солдат. Неоднократно напоминать им о долге. Настаивать на исполнении ими своих обязанностей. Это не окажет долгосрочного исцеляющего воздействия на какие бы то ни было психологические травмы, но, возможно, позволит вернуться на базу».

Вела курс майор Виниайа.

Элфи заставила себя сосредоточиться. Ноги ниже колен казались хрупкими, поясницу покалывало от боли, всегда приходящей после исцеления, – этот эффект называли магическим ожогом.

– Артемис жив?

– Не знаю, – резко ответил Жеребкинс. – Я создал эти штуки. Придумал их. Понимаешь?

– Какие штуки?

Жеребкинс затащил ее на гладкий, как каток, склон ледника.

– Которые охотятся на нас в данный момент. Аморфоботы. Они вылезли из зонда.

Они начали спускаться по склону, перегнувшись вперед ради сохранения равновесия.

У Элфи сузилось поле зрения, хотя забрало было панорамным. По краям мерцали янтарные искорки магии.

«Исцеление еще не завершено. Мне нельзя шевелиться. Только богам известно, какой вред я нанесу себе».

Жеребкинс словно прочел ее мысли, хотя, скорее всего, просто почувствовал, как это водится у волшебного народца.

– Я должен был вытащить тебя оттуда. Один из моих аморфоботов направлялся к тебе и всасывал все, что встречалось на его пути. Зонд провалился одним богам ведомо куда. Попытайся опереться на меня.

Элфи кивнула и снова закашлялась, пористое забрало мгновенно впитало капли слюны.

Они ковыляли по льду к кратеру, где валялся Артемис. Он был очень бледен, из уголка рта текла к линии волос тонкая струйка крови. Жеребкинс опустился на передние колени и попытался привести Артемиса в сознание строгим выговором.

– А ну, прекращай, вершок! – сказал он, ткнув Артемиса в предплечье. – Хватит безалаберничать.

В ответ на критику у Артемиса едва заметно дернулась рука. Отлично – по крайней мере, Фаул был жив.

Споткнувшись о кромку кратера, Элфи на непослушных ногах спустилась на дно.

– Безалаберничать? – запыхавшись, переспросила она. – Разве есть такое слово?

Жеребкинс еще раз ткнул Артемиса.

– Да, есть. Кстати, разве ты не должна убивать этих роботов карандашом?

Глаза Элфи загорелись.

– А это возможно?

Жеребкинс фыркнул.

– Конечно. Если вместо грифеля вставить в карандаш супер-пупер-демонический волшебный луч.

Элфи еще не отошла от потрясения, но даже посттравматический туман в голове не мог помешать ей видеть, как плохи их дела. Сверху доносились странные металлические щелчки и животные вопли – тихие и редкие поначалу, они становились все быстрее и громче, пока не слились в сплошной неистовый визг.

Эти звуки раздражали Элфи, словно терли лоб наждачной бумагой.

– Что это такое?

– Аморфоботы обмениваются данными, – прошептал Жеребкинс. – Передают друг другу терабайты информации. Обновляют друг друга. Что знает один, то знают все.

Элфи с помощью датчиков на забрале проверила жизненные функции Артемиса. Если верить светящимся показаниям, у него имелись незначительные шумы в сердце и необычная активность мозга в теменной доле. Помимо этого, мощности встроенного в шлем компьютера хватило только на вывод, что Артемис в принципе не мертв. Если ей удалось пережить последние злоключения, то, может, и Артемис уцелел.

– Жеребкинс, а что они ищут?

– Что они ищут? – Кентавр растянул губы в истерической улыбке, чересчур обнажив десны.

Внезапно Элфи ощутила, как все органы чувств резко пришли в норму, а значит, исцеление успешно завершилось. В районе таза пульсировала боль, она исчезнет лишь через несколько месяцев, но капитан Малой снова в строю, и, возможно, ей удастся вернуть всех в подземную цивилизацию.

– Жеребкинс, соберись. Надо понять, на что способны эти штуки.

Кентавр надулся: как можно задавать вопросы именно в такой момент, когда он должен обдумать жизненно важные проблемы!

– Элфи, честное слово! Разве сейчас у нас есть время на объяснения?

– Перестань немедленно! Мне нужна информация. Выкладывай!

Жеребкинс шумно выдохнул.

– Это биосферы. Аморфоботы. Тупые машины на основе плазмы. Собирают образцы растительной жизни и анализируют их в собственной плазме. Очень просто. Совершенно безвредны.

– Безвредны, – язвительно передразнила Элфи. – Сдается мне, кто-то перепрограммировал твоих аморфоботов, кентавр.

Кровь отхлынула от лица Жеребкинса, у него задрожали пальцы.

– Нет. Невозможно. Этот зонд должен находиться на пути к Марсу для поисков микроорганизмов.

– По-моему, факт захвата зонда сомнению уже не подлежит.

– Есть еще вариант, – предположил Жеребкинс, – все это мне просто снится.

Но Элфи не отставала.

– Жеребкинс, как их остановить?

Невозможно было не заметить выражение страха, возникшее и погасшее на лице кентавра, будто отблеск солнца на зеркальной поверхности озера.

– Остановить? Аморфоботы предназначены для выживания в условиях продолжительного воздействия открытого космоса. Сбрось такой на поверхность звезды, и он проживет достаточно долго, чтобы передать информацию на корабль-носитель. Конечно, у меня есть код уничтожения, но, подозреваю, он уже заблокирован.

– Должен быть способ. А их нельзя застрелить?

– Абсолютно исключено. Они любят энергию. Она питает их клетки. Если выстрелить в них, они станут только больше и сильнее.

Элфи пощупала Артемису лоб, проверяя температуру.

«Хоть бы ты очнулся, – подумала она. – Нам бы как раз пригодился один из твоих гениальных планов».

– Жеребкинс, – обратилась она к кентавру. – Чем занимаются аморфоботы в данный момент? Что они ищут?

– Жизнь, – просто ответил тот. – В данный момент осуществляют поиск по сетке с постепенным расширением района, начиная с места падения. Любая обнаруженная форма жизни будет помещена в капсулу, проанализирована и отпущена.

Элфи выглянула из кратера.

– Критерии сканирования?

– По умолчанию – тепловое излучение. Но могут использоваться любые параметры.

«Тепловое излучение, – подумала Элфи. – Тепловая сигнатура – вот почему они так долго возились у горящего шаттла».

Аморфоботы, выстроившись по углам квадратов невидимой сетки, медленно отходили от дымящегося каркаса шаттла. Выглядели они и впрямь безобидно – наполненные гелем катящиеся шары с двумя горящими красными датчиками ближе к центру. Вроде липких шариков-«лизунов», какими любят играть дети. Размером примерно с мяч для игры в хрустьбол.

«Вряд ли они уж настолько опасны. Маленькие сонные пузыри».

Ее отношение мгновенно изменилось, когда цвет одного из аморфоботов превратился из полупрозрачного зеленого в возмущенный ярко-синий, и скоро такую окраску приобрели все аморфоботы. Жутковатое чириканье сменилось непрерывным пронзительным визгом.

«Что-то нашли», – поняла Элфи.

Отряд из примерно двадцати аморфоботов собрался в одном месте, некоторые слились, образовав пузыри еще большего размера, и те покатились по льду со скрытой до сей поры скоростью и грацией. Бот, передавший сообщение остальным, позволил заряду скопиться на оболочке, а потом выпустил его в сторону снежного холма. Из клубов пара выскочил несчастный песец с тлеющим, как фитиль, хвостом и отчаянно рванулся прочь, спасая свою жизнь.

«Почти смешно. Почти».

Аморфоботы затряслись, словно от смеха, и выпустили несколько сверкающих разрядов голубой энергии в сторону обреченного зверя, прожигая черные рытвины в земле, отрезая охваченному ужасом млекопитающему путь к «Большому поморнику», где оно могло бы спрятаться. Несмотря на природную быстроту и ловкость песца, аморфоботы предвосхищали каждое его движение с невероятной точностью, зверь мог лишь беспомощно бегать кругами, выпучив глаза и высунув язык.

У этой игры в кошки-мышки мог быть только один финал. Самый большой аморфобот нетерпеливо басовито прогудел почти невидимыми гелевыми динамиками команду и резко развернулся, чтобы продолжить поиски. Остальные последовали за ним, и только первый бот продолжил охоту на песца. Ему быстро надоело это занятие, и он сбил зверя в прыжке, выпустив похожий на копье разряд энергии откуда-то из центра корпуса.

«Убийца, – подумала Элфи и скорее разозлилась, чем испугалась. – Жеребкинс не мог такое придумать».

Перед ней вдруг появился Жеребкинс.

– Капитан, у тебя такое лицо…

– Какое?

– Джулиус Крут часто его описывал. Лицо, говорящее: «Сейчас я совершу какую-нибудь ужасную глупость».

Спорить было некогда.

– Мне нужно добраться до ящика Артемиса.

– Ты не можешь уйти. Что сказано в уставе полиции Нижних Уровней о подобных ситуациях?

Элфи заскрипела зубами. Два имеющихся в наличии гения оказались совершенно бесполезны, придется все делать самой.

– Устав, составленный, кстати, с твоей помощью, рекомендует мне отойти на безопасное расстояние и расположиться биваком, но, со всем уважением, эти указания не больше чем куча тролльего дерьма.

– Ничего себе. Хорошо уважение! Тебе вообще смысл слова «уважение» знаком? Я не ученый книжник, но совершенно уверен в том, что сравнение моего устава с парящей кучей тролльего дерьма не является выражением уважения.

– Я не говорила «парящей», – сказала Элфи, но потом решила, что времени слишком мало и извиниться можно как-нибудь потом. – Послушай, Жеребкинс. У меня нет связи с Полис-Плаза. Нас преследуют кровожадные роботы, а единственные существа, способные нам помочь, либо крепко спят и видят сны, либо, как в твоем случае, бодрствуют, но тем не менее видят сны. Поэтому просто прикрой меня, когда я побегу к ящику Артемиса. Осилишь?

Элфи передала кентавру свой запасной пистолет. Жеребкинс взял его осторожно, словно оружие было радиоактивным, что до некоторой степени соответствовало истине.

– Ладно. Я знаю, как пользоваться этой штукой. Теоретически.

– Отлично.

И Элфи поползла на животе по ледяному полю, не оставив себе времени передумать.

Элфи чувствовала, как коченеет и немеет тело. Перед ней простиралось ледяное поле, чью поверхность преобладающие ветры украсили затейливым впадинами и завитушками. Сейчас дуло в спину, и двигаться было достаточно легко, учитывая перенесенные совсем недавно множественные переломы.

«Снова магия спасла».

Но сейчас у нее не осталось в запасе ни единой искры.

На снегу, выплавляя себе могилу, дымился убитый песец.

Элфи заставила себя отвести взгляд от закатившихся жалобных глаз на опаленной голове зверя и посмотрела на ящик Артемиса, не удостоившийся внимания ботов и находившийся позади их линии поиска.

«Надо пересечь эту линию незаметно. По умолчанию они настроены на тепло. Вот и подкину им немного тепла на размышление».

Элфи включила кондиционирование воздуха в костюме – питания, судя по показаниям на забрале, оставалось на пять минут, – затем перевела «нейтрино» на стрельбу осветительными ракетами. Случайно, несколько раз моргнув, включила музыкальный плеер. К счастью, громкость оказалась небольшой, и эпическое произведение Грейзена Мактортура в стиле хеви-метал «Закат тролля» удалось заткнуть прежде, чем аморфоботы обнаружили вибрацию.

«Еще никогда и никого музыка Грейзена Мактортура не убивала. Наверное, он был бы тронут».

Элфи перевернулась на спину, посмотрела на гранитное, со смоляными прожилками небо, на вспученные животы туч, которые лизали язычки пламени.

«Тепло».

Элфи уняла дрожь в руках и выпростала из перчатки указательный палец. Подняв оружие вверх, она по широкой дуге выпустила в небо серию ракет.

«Осветительные ракеты. Если бы кто-нибудь увидел их и пришел на помощь…»

Расслабленное чириканье аморфоботов переросло в визг, и эльфийка поняла, что пора делать ноги.

Элфи вскочила и побежала, прежде чем здравый смысл взял контроль над телом. Она рассчитывала одним броском добраться до ящика Артемиса, двигаясь практически по прямой, с оружием наготове.

«Пусть Жеребкинс болтает что хочет. Если один из этих красноглазых монстров приблизится ко мне, я проверю, как действует на его потроха плазменная граната».

Все боты без исключения направили сенсоры на падающие ракеты, а те шипели и плевались, будто вспарывающие облака ацетиленовые горелки. Из пластичных тел аморфоботов выскочили гелевые перископы, и они замерли бесформенными сурикатами, наблюдая за падением ракет. Может, они и засекли перемещающийся по ледяному полю неустойчивый источник энергии, но расстановка приоритетов у них в программе присутствовала.