Текст книги "Карманный линкор. «Адмирал Шеер» в Атлантике"

Автор книги: Йохан Бреннеке

Соавторы: Теодор Кранке
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4
НАПАДЕНИЕ НА КОНВОЙ НХ-84

Вскоре после этого пришло известие, которое всколыхнуло «Шеер», как ветер кукурузное поле. На горизонте снова показался дым. Но теперь уже не одно облачко, а дым от четырех кораблей, потом от шести и, наконец, от остальных. Это, разумеется, был конвой. На нижних палубах царило возбуждение, но не на мостике, где Кранке и другие офицеры хранили полное спокойствие и невозмутимость, как будто «Шеер» присутствовал на учениях. Матросы рапортовали по телефону. Офицеры отдавали приказы. Ординарцы приходили и уходили. Капитан поднялся на фор-марс, чтобы получше рассмотреть свою добычу. В бинокль он смог разглядеть тоненькие шлейфы дыма, протянувшиеся над горизонтом.

– Их там не меньше полудюжины, – сказал он. – По крайней мере десять, если не двенадцать, а то и больше.

Чуть погодя лейтенант Петерсен, в мирное время ходивший на пароходах судоходной компании «Гапаг», сказал, что, как ему кажется, он различает дым не менее двадцати кораблей.

В половине пятого «Шеер» помчался вперед, готовясь к нападению. Теперь над горизонтом показались мачты, целый лес мачт, принадлежавших торговым судам всевозможных типов.

– Они идут без всякой защиты? Неужели не видно ни одного боевого корабля? – проговорил Кранке скорее для себя, чем для впередсмотрящего.

– Кажется, ни одного, – сказал лейтенант Петерсен. – Правда, есть там один корабль с палубными надстройками, необычными для грузового судна.

Кранке уже заметил его и рассматривал в бинокль.

– Похоже на вспомогательный крейсер, – сказал он. – Видите, он выходит из общего строя. По-моему, нас заметили.

Кранке был прав, их заметили. Корабль, производивший впечатление гражданского судна, переоборудованного во вспомогательный крейсер, больше напоминал пассажирское, а не грузовое судно. Его сигнальная лампа снова и снова высвечивала букву «А».

– Это не обычная сигнальная лампа, – сказал штурман. – Скорее похожа на лампу линкора, но больше и мощнее.

– Значит, это вспомогательный крейсер, – сказал Кранке. – Никаких сомнений.

Он не сводил взгляда с корабля, который мало-помалу выдвигался вперед конвоя, будто занимая оборонительную позицию. За ним по всему южному горизонту протянулась вереница судов.

– Сейчас он даст опознавательный сигнал, – сказал Кранке. – Что бы он ни показал, немедленно повторить, как будто мы его подзываем.

Кранке хотел, чтобы противник как можно дольше находился в неведении относительно истинной принадлежности «Шеера», чтобы иметь возможность поближе подобраться к конвою и затем уж открыть огонь. На тот момент расстояние между «Шеером» и британским крейсером составляло около 25 километров.

После сигнала «А» британский крейсер стал быстро выдавать последовательность букв «М» – «А» – «G». Сигнальщик «Шеера» тотчас повторил сигнал «M. A. G.», но трюк не удался. Капитан британского вспомогательного крейсера не дал себя обмануть. Так или иначе, он, видимо, довольно точно знал, что ни один британский или союзнический военный корабль не мог находиться в этой зоне. Тогда снопы красных ракет с шипением взвились с его палуб, – это был условный сигнал конвою – рассеяться. Одновременно крейсер и большая часть остальных кораблей конвоя начали ставить дымовую завесу.

Расстояние между двумя кораблями теперь сильно сократилось, и, когда между ними оставалось около 16 километров, «Шеер», который до того момента несся прямо на конвой, повернулся к британскому крейсеру боком, чтобы навести на него орудия левого борта. Дула пушек обратились к своим мишеням: главному калибру было приказано взять на прицел британский вспомогательный крейсер, а среднему – ближайший танкер. Вспомогательный крейсер, находившийся впереди второй линии конвоя, перестал сигналить; к тому времени корабли уже достаточно близко подошли друг к другу, чтобы капитан-британец понял, с кем он имеет дело, ибо силуэт «Шеера» теперь ясно выделялся на фоне вечернего неба вместе с обращенными в сторону конвоя трехорудийными башнями. Каким бы невероятным это ни казалось капитану британского судна, но в середине Атлантики он столкнулся с немецким карманным линкором.

Поняв, что его ожидает, он немедленно отреагировал тем, что постарался поставить свой корабль между «Шеером» и двухтрубным, очевидно, пассажирским судном, по-видимому самым ценным в конвое. Оно гораздо выше стояло в воде, чем остальные. Теперь «Шеер» находился приблизительно в 18,5 километрах от ближайшего корабля конвоя, то есть вспомогательного крейсера, и Кранке приказал пушкам открыть огонь. Одна из орудийных башен с грохотом дала предварительный залп, пристреливаясь.

Это было в 16.42. Так же как в ту ночь, когда «Шеер» содрогнулся от удара огромной волны, стоившего экипажу двух жизней, он снова содрогнулся от носа до кормы, когда выстрелили орудия главного калибра. Грохот сотряс корабль и затем сменился оглушительным ревом от первого залпа бортовых орудий, и тот, кто находился наверху и не заткнул уши, наверное, решил, что у него лопнули барабанные перепонки, и в течение нескольких дней после этого все звуки доносились до него как будто издалека. А матросы, стоявшие на вахте на фор-марсе, не смогли удержаться на ногах, и ударной волной их отшвырнуло вбок, как маленьких детей.

Тяжелые снаряды понеслись во врага, и воздух наполнился громом и свистом. Над палубами британского вспомогательного крейсера вспыхивали разноцветные ракеты. Он давал какие-то другие сигналы. Для кого они предназначались? Для рассыпающихся кораблей конвоя или, может быть, он таким образом предупреждал крейсерское сопровождение, стоявшее по правому борту конвоя и потому невидимое для «Шеера»?

Через двадцать три секунды, тянувшиеся целую вечность, первые снаряды «Шеера» упали в искрящееся серо-голубое море, взметнув фонтаны белой пены, резко очерченные черной каймой. Снаряды взорвались, не долетев, и на миг скрыли британский крейсер. Они упали не более чем в 180 метрах от цели.

Две башни дали второй, скорректированный, залп, и почти одновременно с ним противник открыл огонь из своих орудий, но вспышки, видимые в средней части судна и на корме, казались мелкими и слабыми в сравнении с огромными языками пламени и разрывами пушек «Шеера», сотрясающими корабль. Залпы противника производили впечатление холостых, но они показали, что враг отвечает стрельбой на пределе своих возможностей, а быстрота его ответа свидетельствовала о том, что вспомогательный крейсер находился в состоянии боевой готовности и что его пушки обслуживали опытные моряки.

Но снаряды британцев падали слишком далеко от «Шеера», за исключением одного, который разорвался достаточно близко, чтобы забрызгать водой палубу карманного линкора. Стало ясно, что либо на британском крейсере установлена лишь одна дальнобойная пушка, способная достать «Шеер», либо у него не было централизованного управления огнем, вследствие чего его пушки стреляли независимо друг от друга.

Эфир полнился радиосигналами, шифрованными и нешифрованными. Через несколько минут американская радиостанция «Маккей» подтвердила получение радиограммы и передала ее дальше. Немедля мир узнал о том, что приблизительно в 2000 километрах на восток от Ньюфаундлендских банок немецкий карманный линкор напал на союзный конвой.

Второй залп «Шеера» тоже накрыл океан, на этот раз за кораблем противника. Снаряды слегка отклонились вбок, но все равно пристрелка была произведена неплохо, и если наводчикам удалось сделать верные поправки по дальности и углу возвышения, готовя третий залп, уже устремившийся к цели, то снаряды должны были попасть если не в британский крейсер, то очень близко. Теперь он находился примерно в шестнадцати с небольшим километрах и на таком расстоянии представлял собой очень маленькую мишень, имея, должно быть, около 170 метров в длину и 18 метров в ширину. Невооруженному глазу он казался тоненькой палочкой на воде. Третий залп, как и четвертый, в цель не попал, требовалась дальнейшая корректировка по дальности и углу возвышения.

Военно-морским артиллеристам приходится иметь дело не просто с движущимися целями, но и с движением самих огневых позиций, что очень усложняет баллистические расчеты. Прибавьте еще маневрирование цели, быть может умышленно неправильное. Капитан атакуемого корабля обязательно постарается свести на нет меткость вражеского огня, внезапно изменив курс и скорость. Короче говоря, он не станет сидеть на месте, а раз его максимальная скорость и маневренность, позволяющая менять курс, скорее всего, неизвестны, то артиллеристам приходится потрудиться, чтобы направить снаряды в нужное место.

Не только британский вспомогательный крейсер, но и несколько кораблей конвоя открыли стрельбу. Некоторые из них были вооружены современными 4– и 6-дюймовыми пушками, вполне способными нанести серьезный ущерб даже тяжелому крейсеру. Однако стрельба велась несистематически, а снаряды не долетали до цели. Казалось, они стреляют ради того, чтобы стрелять, не надеясь на какой-либо реальный успех.

Командир артиллерийской части «Шеера» надрывал глотку, перекрикивая грохот артиллерийского огня. Тем временем артиллерия среднего калибра тоже открыла стрельбу по танкеру, который находился немного позади и сбоку от вспомогательного крейсера. «Молодцы!» – кричал он, что означало, что и дальность и наводка верны, и он был прав, так как следующий залп ударил по крейсеру в районе миделя. Мощные 28-сантиметровые снаряды разорвались среди его палубных надстроек, и скоро по ним запрыгали языки пламени. Вражеский корабль загорелся, но продолжал двигаться влево, дальше от конвоя и ближе к «Шееру». Цель этого смелого маневра была ясна: британский капитан хотел увести «Шеер» от конвоя, но уловка не удалась; «Шеер» не изменил курс.

Британский капитан отлично знал, что превосходящие силы противника не оставляют ему никакой надежды, ни единого шанса спасти корабль, но он рассчитывал на то, что немецкий карманный линкор, в чьей национальной принадлежности он уже наверняка не сомневался, не приблизится к конвою, пока его корабль будет вести огонь. У него еще оставалась возможность удачного попадания, тем более что его корабль был слишком велик, чтобы быстро затонуть даже от ударов 11-дюймовых пушек «Шеера» – если только снаряд не попадет в пороховой погреб, от чего корабль тут же взлетит на воздух.

Большие орудия «Шеера» уже пристрелялись, и снаряды градом сыпались на британский крейсер и вокруг него. Залпы грохотали один за другим, и, как только смолкал один, откатившиеся пушки тут же возвращались на свои места, чтобы дать новый. Коричневато-желтые облака едкого дыма окутали «Шеер», так что тем, кто не укрылся внутри, было трудно дышать. Порой на несколько секунд дым становился таким густым, что видимость была практически нулевая. В башнях, в патронных погребах и гидравлических элеваторах матросы орудовали всеми техническими приспособлениями, которые предоставила в их распоряжение современная наука.

– Впередсмотрящим продолжать наблюдение, – приказал капитан в самом разгаре боя, и это значило, что только орудийные расчеты и те впередсмотрящие, в чей сектор наблюдения входило поле битвы, да и офицеры на мостике станут очевидцами героической гибели британского крейсера.

Однако Кранке приказал транслировать подробные комментарии по ходу боя по корабельной системе громкой связи, и те, кто не мог следить за происходящим собственными глазами, могли хотя бы услышать об этом.

Яростно бушующее пламя охватило британский крейсер, и следом за ним тянулся широкий шлейф черного дыма, но корабль не отступал, хотя его пушки все реже давали залпы. Наконец уже только одна пушка, та, что стояла на корме, все еще вела орудийный огонь. На корабле свирепствовал пожар. Каким образом британцам у последней пушки удавалось вести прицельную стрельбу среди языков пламени, клубов дыма и разрывающихся снарядов, сыпавшихся на их корабль, – это осталось загадкой для тех, кто наблюдал за ходом боя с борта «Шеера», и внушило им глубокое уважение и восхищение бесстрашным противником, который отчаянно держался до конца.

На «Шеере» не знали ни названия британского судна – а это был «Джервис Бей», – ни имени его доблестного командира – капитана Королевского ВМФ Фиджена, – но как бы его ни звали, одно было ясно: в нем воплотился истинный дух адмирала Нельсона. Этот человек обладал такой властью над своими людьми, что они готовы были следовать за ним на верную смерть, вступив в безнадежную схватку, и выполнять его приказы до последнего вздоха.

А еще на «Шеере» не знали, что первый же снаряд серьезно ранил капитана британского корабля. Ему оторвало ногу, а оставшаяся была серьезно повреждена. Он велел хирургу как можно крепче наложить повязку на культю, и, когда почти все судно вышло из строя, когда пушки смолкли в окружении убитых или раненых артиллеристов, он на четвереньках выполз на корму и направлял огонь последней уцелевшей пушки. Никто не выжил, чтобы рассказать о том, что потом случилось с отважным командиром и остатками его экипажа, поскольку немецкие снаряды продолжали сыпаться на британский крейсер.

Обломки, дым и языки пламени от разрывающихся снарядов взлетали в воздух выше мачт «Джервис Бея», но его последняя пушка все вела стрельбу среди царивших вокруг разрушения и смерти. Однако теперь она уже стреляла наугад. Все инструменты и механизмы, обеспечивавшие точность наведения, были уничтожены. Наводчики могли разве что прикинуть расстояние на глазок. Но должно быть, британского капитана подстегивала надежда на удачное попадание, которое снизило бы огневую мощь «Шеера» и нанесло бы противнику достаточный урон, чтобы вывести его из боя.

В танкер (цель № 2), по которому стреляла артиллерия среднего калибра, попало несколько снарядов, и на его борту запылал огонь. Но на линии огня оказался «Джервис Бей», лишившийся машин, и закрыл обзор артиллеристам «Шеера». Когда «Джервис Бей» прошел мимо и снова показался танкер, объятый огнем, он уже успел лечь на другой курс и повернул к врагу кормой, уходя под защиту дымовой завесы, поставленной несколькими кораблями конвоя чуть в стороне и впереди. Тогда средняя артиллерия «Шеера» нашла новую цель: небольшое грузовое судно общей вместимостью примерно 300 тонн (цель № 3), которое вело отчаянную стрельбу из кормовой пушки и в то же время весьма эффективно ставило дымовую завесу. Именно он помог скрыться в дыму отступающему танкеру. На «Шеере» решили, что это небольшое судно, видимо, играет какую-то особую роль в защите конвоя. Несколько снарядов упали совсем рядом с ним, но ни один не попал в цель.

Кранке приказал сосредоточить огонь всех орудий – тяжелых, средних и легких – на «Джервис Бее», единственная пушка которого все еще вела отчаянную стрельбу. Несколько снарядов попало в корму вспомогательного крейсера, и он явно стал погружаться в воду. Но даже на тонущем корабле артиллеристы продолжали вести стрельбу, и британский флаг по-прежнему развевался на мачте, а вокруг него рвались языки пламени. Новые снаряды обрушились на незащищенное торговое судно, в щепки разнеся его небронированную тонкую обшивку, будто стекло, и океанская вода хлынула в трюмы. Все было кончено. Пушка на корме наконец замолчала. Вероятно, снарядом убило орудийный расчет и отважного командира или, может быть, сорвало пушку со станка. Вот пламя добралось и до кормы. Машины остановились, и «Джервис Бей» беспомощно дрейфовал, охваченный огнем корпус судна быстро уходил под воду вместе с погибшим экипажем и ранеными героями.

Тогда Кранке переключился с «Джервис Бея» на, как ему показалось, транспортное судно, и, пока разворачивались пушки, поступил приказ изменить курс, и «Шеер» пустился вдогонку за рассыпавшимися кораблями конвоя. Впереди по правому борту, еще видимый в дыму и тумане, шел пассажирский корабль с двумя трубами, и «Шеер» поспешил вслед за ним, оставив позади себя горящие, тонущие обломки, бывшие когда-то отважным «Джервис Беем».

Кранке задумался о его капитане – выживет ли? – ведь он, разумеется, не знал, что в самом начале боя Фиджен получил серьезные ранения, не дававшие даже малейшей надежды на спасение. «Бог свидетель, Британия в долгу перед этими людьми».

Позднее адмиралтейство посмертно наградило капитана Э. С. Ф. Фиджена крестом Виктории за проявленный героизм, и это единственное, что оно могло сделать для героя, а тем временем волны Атлантики сомкнулись над вспомогательным крейсером «Джервис Бей» общей вместимостью 14,164 тонны вместе с капитаном Фидженом, командиром конвоя адмиралом Мэнтби и остатками погибшей и раненой команды. Ирония судьбы, сделавшая случай еще более трагичным: человек, которого только что отправили на дно немецкие снаряды, несколько лет назад, будучи командиром британского корабля «Саффолк», спас жизнь четырнадцати немецким морякам с теплохода «Хедвиг», наскочившего на риф по пути из Китая на Филиппины. Фиджен и его команда взялись за дело с той же решительностью и бесстрашием; они спасали немецких моряков, рискуя собственной жизнью.

Ровно двадцать две минуты и двадцать две секунды отважный «Джервис Бей», бывший прогулочный пароход, названный в честь бухты Джервис в Новом Южном Уэльсе, находился под интенсивным обстрелом карманного линкора «Адмирал Шеер». Учитывая, что «Адмирал Шеер» превосходил его и классом, и количеством орудий, и броней, гибель крейсера была неизбежной.

В этих широтах в ноябре ночь наступает рано, и видимость уже ухудшилась из-за сгустившегося сумрака. Кранке приказал сконцентрировать огонь орудий на большом пассажирском судне (цель № 4), из чьих радиопозывных следовало, что это «Рангитики», общая вместимость 16,698 тонн, двойник вспомогательного крейсера «Равалпинди», затопленного немецким линейным крейсером «Шарнхорст» в начале войны, а также другого «Рангитики», затопленного немецкими крейсерами «Комет» и «Орион» в ходе объединенной операции в Тихом океане.

Кранке решил, что на корабле перевозятся войска. Постоянно меняя скорость и курс, «Рангитики» изо всех сил старался перехитрить немецких артиллеристов, но снаряды первого же залпа попали в корму судна, что было ясно видно с «Шеера». Еще не рассеялся дым, как начальник артиллерии «Шеера» капитан Шуманн дал команду тут же дать второй залп, надеясь, что, как только корабль скроется в дымовой завесе, он уже не будет менять курс. После этого клубящиеся облака серого дыма раз или два внезапно осветились вспышками. Очевидно, было еще несколько попаданий. Если бы снаряды разорвались при ударе о воду, они никогда не дали бы такого красного зарева. Тем не менее, хотя Кранке надеялся на лучшее, было решено, что снаряды второго залпа не попали в цель.

Чуть позже «Шеер» перехватил радиосигнал с «Рангитики», просившего о помощи. Американская радиостанция «Маккей» подтвердила получение сообщения и оповестила мир о том, что примерно в 56°46′ северной широты и 32°13′ западной долготы на британский пассажирский корабль «Рангитики» напал немецкий боевой корабль класса «Графа Шпее».

После того как «Рангитики» скрылся из вида, тяжелые пушки «Шеера» обратились к другому кораблю, все еще видневшемуся в тумане (цель № 5), а средняя артиллерия открыла стрельбу по небольшому грузовому судну общей вместимостью около 3000 тонн (цель № 6). Быстро сгущалась тьма, к тому же и ветер нес дымовую завесу в сторону «Шеера», ухудшая видимость. Наблюдатели не могли рассмотреть, было ли хоть одно прямое попадание.

Когда стемнело, Кранке оставил командный пост наверху и вернулся на мостик, и по громкой связи все услышали, что руководить боем он будет оттуда.

17.11. Впереди по правому борту показалось судно (цель № 7) общей вместимостью примерно 10 000 регистровых тонн, и Кранке приказал сосредоточить огонь орудий на нем. На корабль с грохотом обрушился град снарядов всех мыслимых калибров. Ясно различался след трассирующих снарядов, которые понеслись к цели по настильной траектории и достигли ее в тот самый момент, когда новый оглушительный залп сотряс орудия «Шеера». Вырвались большие вспышки пламени. Прямое попадание. На корабле разгорелся пожар, и клубы искр взмыли в ночное небо. Потом он накренился, сначала едва-едва, потом все быстрее и быстрее – под углом 20°, 25°, 30°. И вдруг корабль скользнул под воду кормой вперед, и море алчно сомкнулось над ним. Пламя пожара так ярко освещало сцену, что на «Шеере» не упустили ни одного акта этой драмы. Через несколько минут горящий корабль погрузился в воду, и пламя с громким шипением погасло, будто кто-то выключил свет.

Средняя артиллерия «Шеера» сконцентрировалась на танкере общей вместимостью 6000 тонн, который уже атаковала раньше. Танкер горел, но продолжал путь, хотя и не так быстро. На борту не было видно ни единого человека, вероятно, команда покинула корабль с противоположного от «Шеера» борта. И снова загрохотали все калибры «Шеера» – к средним присоединились тяжелые орудия, – обрушив снаряды на новую мишень. Через пару минут грузовое судно пылало от носа до кормы и медленно погружалось все глубже и глубже в океан, слегка накренившись в сторону своего противника. Когда «Шеер» прошел мимо тонущего судна, над водой виднелись только мачты и пылающие палубные надстройки.

«Шеер» снова пустился в погоню и пошел вперед, разрезая воздух, который свистел и завывал среди строений. Ветер тоже усилился, превратившись в свежий бриз.

– Впереди по курсу силуэт, – доложил на мостик впередсмотрящий. – Второй силуэт рядом с первым.

Первый силуэт оказался кораблем общей вместимостью примерно 10 000 тонн (цель № 9), а второй, сбоку и чуть впереди, – танкером общей вместимостью 14 000 тонн (цель № 10). Средняя артиллерия «Шеера», состоявшая из 17,59-сантиметровых орудий, сначала открыла огонь по меньшей из двух мишеней, тем более что судно уже довольно глубоко сидело в воде, чуть накренившись на левый борт. Отдавая приказ об обстреле более крупного и важного корабля, Кранке позаботился о том, чтобы вторая цель не вышла за пределы дальности, танкер шел большим ходом, за его кормой бурлили и пенились волны. И тогда же из танкера повалил густой дым.

Кранке приказал орудиям среднего калибра сконцентрироваться на большей цели, и они снова открыли огонь. Над темными водами понеслись трассирующие снаряды, и, так как мишень находилась довольно близко, ее поразил первый же залп. Два снаряда упали слишком низко, ударились о поверхность океана и разорвались, осколки взлетели над мачтами танкера, как ракеты.

Главный калибр «Шеера» тоже начал стрельбу, и тяжелые снаряды с оглушительным грохотом обрушились на танкер. Через несколько секунд вверх рванулись широкая полоса огня и громадное облако черного дыма. Пламя взвилось в воздух на высоту метров 270 и больше, дым и пар смешались с облаком, собравшимся над кораблем после первых разрывов. Теперь весь он был охвачен огнем. Огненные языки лизали мачты, бежали по мостику и подбирались к носу корабля. Раздалось еще несколько взрывов, но это уже были не снаряды, а нефтяные баки, которые стали взрываться один за другим. Еще несколько снарядов попали в борт танкера вдоль ватерлинии, и конец наступил очень быстро. Над мостиком взлетали ракеты и разрывались в небе над огненным пеклом, клубился угольно-черный дым от горящей нефти, вспыхивало оранжевое пламя и то и дело грохотали снаряды, которыми «Шеер» продолжал бомбардировать танкер. Что это были за ракеты? То ли экипаж сигналил другим кораблям конвоя, то ли они взрывались сами, загоревшись?

Те, кто наблюдал с борта «Шеера» за чудовищными разрушениями, увидели, как танкер глубже и глубже оседает в воде, и вот уже волны покатились через корму и нос судна. С целью было покончено, и артиллеристы переключились на меньший корабль – грузовое судно общей вместимостью 10 000 тонн, которое уже горело по центру, хотя пожар еще не успел как следует разгореться, может быть, из-за того, что первые снаряды попали ниже или около ватерлинии. Главная и средняя артиллерия «Шеера» открыла огонь по судну, окатывая его ливнем попаданий, вскоре оно уже быстро кренилось, охваченное яростным пламенем, а «Шеер» продолжил путь.

На какое-то время наступило затишье. «Шеер» шел по волнам на скорости 23 узла в час в поисках новой мишени. Затем сбоку показался силуэт, и карманный линкор резко изменил курс в направлении незнакомца. Это было тяжело нагруженное судно водоизмещением около 7000 тонн (цель № 11), и оно уже глубоко сидело в воде. Стоя на мостике, Кранке рассмотрел его в бинокль. Вокруг стояла тишина, как в операционной.

– Прожектор готов? – спросил он.

– Готов, господин капитан.

– Пушкам открыть огонь сразу же, как только прожектор осветит цель.

– Будет сделано, господин капитан, – сказал командир артиллерийской части Шуманн.

Очевидно, капитан решил сэкономить трассирующие снаряды, воспользовавшись корабельным прожектором.

– Включить прожектор!

Мощный луч белого света прорезал тьму и уперся в грузовое судно, находившееся менее чем в 4 километрах от «Шеера». На мостике виднелись фигуры. Кто-то вернулся в штурманскую рубку, несколько человек побежали по трапу мостика. Судно сразу же изменило курс, но скрыться от слепящего указующего перста было невозможно. Британцы поняли, что их корабль обречен. На таком расстоянии едва ли «Шеер» мог промахнуться, и его пушки стали посылать в цель снаряд за снарядом. Через несколько секунд все увидели взрывы от прямых попаданий. В воздух взвились обломки, мачты судна поломались и завалились набок. Мостик разлетелся в щепки, взрывная волна вспорола стальные пластины и погнула железные поручни. Черные дыры – следы попаданий – зияли в борту корабля, словно вырытые могилы.

Вдруг раздался грохочущий звук, за которым последовал всполох огня на корме. Это был не снаряд. Это единственная пушка судна ответила огнем. Едва на «Шеере» успели понять, в чем дело, как огромный столб воды поднялся между двумя кораблями, брызги дождем полились на лица стоявших на мостике, и они ощутили вкус соли на губах. Снаряд взорвался не более чем в 18 метрах от цели. Стоило только скорректировать угол, и британским артиллеристам удалось бы попасть в мостик «Шеера».

Но им не дали второго шанса; то ли тяжелые снаряды «Шеера» произвели свое разрушительное действие, то ли судно везло груз боеприпасов и, может быть, мин, но, как бы то ни было, оно превратилось в пылающую топку. Огонь взвился почти на полкилометра в небо и осветил «Шеер» кроваво-красными отблесками. Матросы «Шеера» взирали на плоды своего труда и не радовались новому успеху. Молчаливые и потрясенные, они смотрели, как свирепое пламя пожирает корабль и его команду. Во власти огня от кормы до носа, британское судно быстро погружалось в воду вперед кормой, и «Шеер» отправился на поиски новых жертв.

Орудийные расчеты оставались на своих местах, черные от копоти лица с белыми кругляшами глаз делали их похожими на негров. Пустые ящики из-под 28-сантиметровых снарядов ездили взад-вперед вместе с движением корабля и стукались друг о друга. Тот, кто хотел пройти в орудийную башню, должен был пробираться среди них, словно акробат, оступившийся будет погребен под ящиками. Внутри стояла страшная жара, и пот стекал с людей ручьями. Почти все свободное место занимали приборы, аппараты, рычаги, указатели и еще полтора десятка технических приспособлений.

Неярко поблескивали громадные затворы тяжелых орудий. В казенники заложены очередные снаряды. Новые боеприпасы лежали наготове в автоматическом элеваторе, который быстро и легко доставлял их наверх из погреба боеприпасов, расположенного глубоко в недрах корабля. В погребе стоял такой густой дым, что люди едва различали друг друга, но это не имело значения. Они так долго работали вместе и прошли такую хорошую подготовку, что могли выполнять работу с закрытыми глазами. В высокотехничном процессе люди становились винтиками большого механизма.

Между палубами находилась пожарная команда, готовая при необходимости вступить в бой, а в офицерской части корабельный хирург устроил вспомогательный лазарет на тот случай, как значится в боевом уставе, если основной лазарет будет выведен из строя прямым попаданием.

Верхний сходной трап у правого борта выглядел так, будто в него попал снаряд. Двери сорвало с петель, дощатая обшивка пола вспорота и поломана, потрескавшаяся краска слезла с перегородок и хлопьями лежала на ковриках. Как видно, кто-то из новобранцев пренебрег своими обязанностями и не закрыл перегородку. Это было не такое уж важное упущение, однако из-за того, что она осталась открытой, залпы тяжелых орудий ближайшей башни устроили здесь полный беспорядок.

Радиолокатор обнаружил еще один вражеский корабль (цель № 12) на юго-востоке от «Шеера», который шел вперед на полном ходу, и спустя некоторое время он появился в поле зрения. Это снова оказалось тяжело груженное судно, и вдобавок оно везло палубный груз. Закрепленные под брезентом на палубе лежали то ли ящики, то ли бревна. На «Шеере» ясно разглядели это, как только стали взрываться первые трассирующие снаряды, осветив корабль и окружающее море жутковатым оранжевым светом.

Тяжелые орудия «Шеера» попали в судно трижды, средняя артиллерия – шестнадцать раз. Корабль осел в воде, и через палубу покатились волны. Видимо, окончательно затонуть ему не давал палубный груз. Обстрел с «Шеера» не мог затопить его, и тогда, чтобы нанести противнику решающий удар, пришлось воспользоваться торпедами.

Корабль слегка тряхнуло, когда торпеда вышла из торпедного аппарата, и стоявшие на палубе «Шеера» увидели, как ее темный блестящий корпус прорезал воду и понесся к своей цели. Пламя уже бушевало на осевшей в воде груде, которая осталась за кормой «Шеера», так как линкор не сбавил скорости и спешил к своей следующей цели.

– Промазали!.. Мимо!.. – ахнули пессимисты.

– Да помолчите вы! Погодите еще чуть-чуть.

Как только были произнесены эти слова, огромный фонтан рванулся над океаном, сверкая холодным серебристым светом в лучах луны. Затем раздался грохот взрыва и ломающегося дерева, и масса воды рухнула вниз. Торпеда ударила в переднюю часть корабля и приподняла его над водой. Вода хлынула в пробоину, судно накренилось, и палубный груз сполз в воду. Раздался оглушительный треск и грохот ломающихся деревянных ящиков. Что в них было? Самолетные детали? Авиационные двигатели? Какой смысл гадать. Так или иначе, военная техника или обеспечение для войск. Корма корабля поднялась над водой, и затем все судно скользнуло под воду.

Это было грузовое судно «Биверфорд» общей вместимостью 10 042 тонны, и оно отправило по беспроводному телеграфу подробный отчет о нападении на конвой, гибели «Джервис Бея» и сгоревшего танкера, а затем о том, как гибли корабли конвоя один за другим. Через два часа пришла пора самого «Биверфорда», и, когда «Шеер» приблизился и первые снаряды стали разрываться вокруг обреченного корабля, радист отправил свою последнею радиограмму: «Настал наш черед. Прощайте. Капитан и экипаж „Биверфорда“».