Текст книги "Жнани-йога"

Автор книги: Йог Рамачарака

Не поддавайтесь обману маски личности, которую вы, может быть, носите в эту минуту, или тем маскам, которые носят окружающие вас люди. Поймите, что за вашими масками находится великая индивидуальность, – нераздельная, – мировая жизнь, в которой вы являетесь центрами сознания и деятельности. Это не уничтожает вашей самостоятельности, а, напротив, дает вам бóльшую и лучшую самодеятельность. Вместо того чтобы погрузиться в нирвану потухшего сознания, ваше сознание по мере вашего развития расширяется, так что вы в конце концов, будете чувствовать себя, как всю Вселенную. Вы придете не к Ничему, а ко Всему. Каждый шаг на пути роста и развития дает вам постоянно возрастающее чувство вашей родственности и соотношения со всем существующим. По мере своего развития вы вырастаете во Все. Не поддавайтесь обману тех рассуждений, которые говорят вам, что восточная мысль обращает вас в Ничто или заставляет вас терять индивидуальность, – хотя некоторые изложения восточной мысли и могут, на первый взгляд, казаться такими. Помните всегда, что личность – маска индивидуальности, это – Реальный Единый.

Вы часто, должно быть, слышали утверждения людей, будто они знакомы с учениями теософов и с другими толкованиями мудрости восточных религий (включая и наше собственное), причем эти люди уверяли вас, что восточный ум конечной целью своего достижения ставит «ничто», или погашение себя в нирване. Но это совершенно неверно. И в добавление к сказанному мы приведем слова автора «Тайной доктрины», Е. П. Блаватской. В первом томе своего выдающегося сочинения по теософии она говорит: «Усматривать в нирване уничтожение равносильно тому, что сказать о человеке, погруженному в здоровый, лишенный сновидений, сон – который не запечатлевается в физической памяти и мозгу, потому что высшее Я спящего находится тогда в его первоначальном состоянии Абсолютного Сознания – что он тоже уничтожен. Последнее сравнение отвечает лишь одной стороне вопроса, наиболее материальной; ибо поглощение, ни в коем случае, не является подобным «сном без сновидений», но, наоборот. Абсолютным Существованием, безусловным единением или состоянием, описать которое человеческий язык совершенно и безнадежно не способен… Также, ни Индивидуальность – ни даже сущность Личности, если таковая остается, – не теряется вследствие поглощения».

Уильям Ллойд относительно приведенного места говорит: «Это, кажется, может считаться окончательным доказательством того, что теософия не смотрит на нирвану как на уничтожение, а, напротив, как на бесконечное расширение сознания». А мы прибавили бы, что это верно не только в отношении нирваны теософов, но также и в отношении сознания Единой Жизни – мировой жизни. Тут тоже нет уничтожения индивидуального сознания, но «бесконечное расширение сознания», как хорошо выразился Ллойд.

Самое сознание жизни, которое каждый человек чувствует в себе, вытекает не из того, что относится исключительно к самому человеку, как к отдельному или личному существу. Оно, наоборот, относится к его индивидуальности, а не к личности, и является фазой его сознания или «уверенности» в его сродстве с Единой Мировой Жизнью, которая лежит в основе его бытия и в которой он является центром сознания. Понимаете ли вы эту идею? Если нет, сосредоточьтесь на ней и старайтесь понять, так как она очень важна. Вы должны научиться чувствовать жизнь в себе и знать, что это – жизнь великого океана мировой жизни, на лоне которой вы родились, как центры сознания и энергии. В этой мысли заключается могущество, сила, спокойствие, мир и мудрость. Если вы мудры, усвойте ее. Она поистине – дар Богов.

В этом чтении мы не пытаемся укрепить в вас идею единства жизни при помощи аргументов, взятых из мира явлений, в котором слишком видны отдельность и отсутствие единства. Эти аргументы все равно были бы недостаточны. Такая попытка походила бы на попытку доказать существование и законы красок слепому от рождения человеку при помощи аргументов, взятых из его темного мира. Мы, напротив, обращаемся к той области ума, в которой хранится способность интуитивного постижения истины. Мы стараемся говорить в том тоне, который может вызвать ответную вибрацию в этой области вашего мышления, а раз эти вибрации будут вызваны к жизни, то вы будете уже способны почувствовать и узнать истину; ваш интеллект горячо примет новую найденную в себе идею и будет стараться применить ее к разным проблемам, смущавшим вас в прошлом.

Сознание единства жизни должно прийти из высших плоскостей ума, так как один интеллект открыть его не может, – оно выходит за его пределы. Как не может человек узнать, что земля кругла, при помощи своего чувственного восприятия, говорящего ему совершенно обратное, но может узнать и узнает эту истину путем абстрактного рассуждения и высшего интеллектуального усилия, так же точно и ту истину, что вся жизнь, действительно, в конце концов, – едина в своей основе, – человек может узнать при помощи высших способностей ума, хотя его чувства и обычные интеллектуальные процессы не говорят ему этого. Чувственное восприятие не может сказать человеку, что земля кругла, потому что оно не может видеть землю, как целое, а видит только часть ее, – тогда как высшие умственные способности могут объять взором всю землю, в ее целом, и понять, что она должна быть кругла. Интеллект, в обычных границах своей деятельности, может видеть только отдельность и не может охватить единства; Высший же ум видит жизнь, как целое, и знает, что она – едина. И вот в этом чтении, мы постараемся ввести в ваше сознание данные высшего ума. Мы верим в успех, – мы знаем, что во многих случаях нас ждет успех, потому что земля готова принять посеянные семена, – и зов наш будет услышан; до нас дошла весть о том, что на зов пора ответить, – иначе эти слова никогда не были бы написаны.

Сознание Единства жизни – нечто такое, что человек должен увидеть из опыта, прежде чем он поймет истину. Но для этого ему нет необходимости ждать, чтобы к нему явилось полное космическое сознание; прежде, чем он постигнет, хотя бы только отчасти, единство всей жизни; ведь он может развиваться постепенно и постепенно доходить до космического сознания, испытывая все более полное постижение лежащего в основе всего единства жизни, в которой он является центром сознания и проявления. Но все-таки нужно, чтобы наступило хотя бы частичное пробуждение человека, прежде чем он сможет почувствовать смысл единства. Для того, кто не вырос еще в достаточной степени, чтобы увидеть хоть слабое мерцание истины, все вещи кажутся отдельными друг от друга, и он не видит единства всего существующего. Это все равно, как если бы каждый лист могучего дерева считал себя чем-то отдельным от всего на свете и существующим независимо, без связи с сучками, ветвями и самим деревом, т. е. если бы он не ощущал единства своего существования с каждым другим листом на дереве. Но если сознание «листа» начинает развиваться, оно скоро позволяет ему заметить стебель, соединяющий его с веткой. Потом лист начинает понимать свое соотношение с сучком и чувствовать жизненную связь с ним и с другими листьями этой ветви. Немного позже он развивается настолько, что уже может заметить, что некоторые другие сучки, с их листьями, тоже связаны с той же самой ветвью, и научается чувствовать их близость всем сучьям и листьям, возникающим на этой ветви. Потом, опять-таки немного позже, он начинает понимать, что другие ветви возникают на том же суке, как и его ветвь, – и чувство родственности и сознания единства начинает расширяться все дальше. И так продолжается до тех пор, пока, наконец, маленький листик не поймет, что жизнь дерева является жизнью всех его частей – ветвей, сучьев, веток, листьев, цветов, плодов, семян и т. д., – и что он, лист, служит лишь для себя центром выражения единой жизни дерева. Разве лист почувствует себя менее важным и реальным от этого открытия? Наверно, нет, так как он должен чувствовать, что за его маленькой формой и ограниченной силой стоит сила и жизненность целого организма дерева. Он должен знать, что дерево постоянно трудится, добывая питание из земли, воздуха и воды и передавая это питание каждой части, включая и этот маленький листик. Он знает, что весной сок дерева поднимется, чтобы обновить проявление жизни, и что, хотя его собственная внешняя форма, как листа, должна исчезнуть, но сущность его жизни – его настоящая жизнь, – не умрет и останется всегда деятельной и сильной, ожидая случая для будущего своего выражения и перевоплощения. Правда, это сравнение с листом и деревом не удовлетворит нас, если мы попробуем провести его дальше; но оно дает нам, по крайней мере, хоть частичное понятие о соотношении между личной жизнью человека и жизнью Целого.

На Востоке некоторые из учителей иллюстрируют своим ученикам эту идею различными популярными примерами и метафорами. Некоторые предлагают ученикам вытянуть кверху руки и указывают, что каждый палец кажется отдельным и отличным от других, если не смотреть вниз, на то место, где он соединяется с рукой. Каждый палец, если бы он обладал сознанием, мог бы рассуждать, что он – отдельная индивидуальность, не имеющая отношения к другим пальцам. Он мог бы, к полному своему удовлетворению и удовлетворению своих слушателей, доказать это, показав, что он может двигаться самостоятельно, не задевая других пальцев. И пока его сознание захватывало бы только два верхних сустава, он бы оставался с иллюзией своей отдельности. Но когда бы, наконец, его сознание осветило ему глубины его жизни, он бы открыл, что он возник на той же самой руке, как и другие пальцы, что его действительная жизнь и сила заключаются скорее в руке, чем в нем самом, и что, хотя на вид он и был отдельным и независимым, но на самом деле он – только часть руки. А когда его сознание, через сознание руки, расширилось бы еще больше, он бы заметил свою связь и взаимоотношение со всем телом и понял бы могущество мозга и силу воли этого тела.

Другой излюбленной иллюстрацией восточных учителей является ручей, протекающий по скалистому руслу. Они указывают на ручей, пока он еще не дошел до скалистого места, и заставляют ученика убедиться, что ручей – один. Потом они спускаются немного далее по течению и показывают, как камни и скалы разделяют ручей на бесчисленные маленькие ручейки, каждый из которых мог бы воображать себя отдельным и самостоятельным ручейком, пока он опять не соединится с главным, объединенным ручьем и не увидит, что он был только формой выражения единого.

Потом учителя часто иллюстрируют свою идею, предлагая ученику посмотреть на себя, как на крошечную клеточку, или, – как называют ее индусы, – «маленькую жизнь» в теле. Это может быть клеточка в крови, выполняющая работу разносчика, или вестника, или рабочая клетка одного из органов в теле, или же мыслящая клеточка мозга. Во всяком случае, клеточка проявляет способность мысли, действия и памяти, – и множество второстепенных, в своем роде удивительных, качеств (см. «Хатха-йога», глава 18). Каждая клеточка может считать себя отдельным индивидуумом – в некотором смысле она и считает себя таковым. Она, в некоторой степени, обладает чем-то вроде сознания, дающего ей возможность правильно и хорошо выполнять свою работу; а иногда клеточка должна проявлять что-то, вроде суждения. Ее легко можно извинить за то, что она считает себя «личностью», имеющей отдельную жизнь. Подчеркиваемая учителем аналогия между ее иллюзиями и иллюзиями человека очень близка. Но мы знаем, что жизнь клеточки есть просто часть выражения жизни тела, – и что ее сознание – это лишь часть сознания ума, живущего в теле. Клеточка умирает и на вид погибает, но сущность ее остается в жизни человека, тело которого она занимала. В действительности ничто не умирает и не погибает. Чувствовала ли бы клеточка себя хоть сколько-нибудь менее реальной, если бы она знала, что за ее личностью, как клеточки, стоит индивидуальность человека, – что ее истинное Я – есть человек, а не клеточка? Конечно, и это фигуральное сравнение может быть проведено лишь до сих пор; тут оно должно остановиться, так как личность человека, когда сам человек распадается, живет еще дальше, в той сущности, которая называется характером; последний становится собственностью Я и сопровождает это Я за пределы жизни, согласно закону кармы, о котором мы поговорим в следующих чтениях. Но даже за этими атрибутами личности есть Я, существующее независимо от личности и живущее последовательно в целом ряде личностей, воспринимая в себя уроки каждой из них, пока, наконец, не поднимется над личностью и не вступит в высшие сферы знания и бытия.

Затем любимой иллюстрацией индусских учителей является солнце, стоящее над океаном, и заставляющее часть воды подниматься в виде пара. Этот пар образует облака, проносящиеся над землей и сгущающиеся в виде дождевых капель, росы и т. п. Эти дождь и роса образуют ручейки, реки и т. д., и, рано или поздно, каждая капля находит себе путь к матери – океану, который и является ее истинным Я. И как ни отдельны друг от друга капли росы, они все же – части океана, как бы далеко он от них не находился; притяжение океана неизбежно заставит все эти капли снова войти в свое лоно. И если бы капля росы могла знать истину, она была бы еще счастливее, сильнее и бодрее, зная, что она выше всех случайностей, времени и пространства, что она не может избежать своего собственного блага и ничто не может помешать ее конечному триумфу и победе, когда, наконец, «капля росы не попадет в сияющее море». Как бы весело встречала она перемену своих форм и случайности своего пути, если бы могла освободиться от иллюзия разделения и знала бы, что она не маленькая, незначительная капля росы, а часть могучего океана, – что ее истинное Я – сам этот океан, – что океан постоянно манит ее к себе, и что длинный ряд ее перемен, вверх и вниз, был ответом на ту могучую силу притяжения, которая медленно, но неотразимо, влечет ее домой, к покою, миру и могуществу.

Но как бы ни были ценны все эти иллюстрации, примеры и метафоры, они все-таки не могут вполне объять собой истины в отношении души человека, – этого чудесного создания Абсолюта, по истечении тысячи тысяч веков, призванного играть важную роль в великой драме космоса, которую пожелал вызвать к существованию Абсолют. Почерпая жизнь из мировой жизни, душа человека корнями своего бытия уходит еще дальше, – в самый Абсолют, как мы это увидим в следующем чтении. Это все – велико и чудесно, и наши умы слишком жалки, чтобы принять истину, и должны постепенно приучаться к яркому свету Солнца. Но оно засияет для всех, – и никто не уйдет от славной судьбы своей.

Восточные писания полны намеков на лежащее в основе всего существующего единство, и в сущности вся философия Востока проникнута этой мыслью. Вы можете найти ее всюду, если только захотите ее увидеть. Пережитое на опыте космическое сознание, которое есть не что иное, как пришедшая внезапно или постепенно «уверенность» в основном единстве жизни, засвидетельствовано в «Упанишадах», этой изумительной серии учений индусских классиков. Каждый писатель этого сборника приводит доказательство своей «уверенности» в единстве и общности жизни и дает добытые опытом отвлеченные характеристики этого единства. Следующие цитаты покажут вам, насколько там эта мысль преобладает.

– «Тот, который созерцает в Себе все существа и Себя во всех вещах, никогда не отворачивается от них».

– «Когда человек поймет, что Я становится всем, то может ли быть какое-нибудь горе и волнение для того, который увидел однажды это единство».

Отец-индус объясняет своему сыну, что Единая Жизнь заключена во всех формах и видах, показывает ему предмет за предметом и говорит: «Tat tvam asi, – ты есть то, ты есть то».

Мистики также дополнили своими свидетельствами рассказы людей, испытавших сознание этого единства. Плотин говорит: «Знание имеет три ступени: мнение, изучение и прозрение. Последнее есть абсолютное знание, основанное на тожественности познающего ума с познаваемым объектом».

Экхарт, германский мистик, говорил своим ученикам: «Бог – душа всех вещей. Он – свет, который сияет в нас, когда сброшено покрывало».

А Теннисон в своих чудесных стихах, описывающих момент, когда перед ним временно приподнимается покрывало, следующими словами рисует фазу космического сознания:

 
«Для знания вьется ласточка над озером,
Она видит и шевелит тени на его поверхности,
Но никогда не погружается в пучину,
Пучину всех пучин, под которой и в которой заключена
Синева неба и моря, зелень земли
И – в миллион-миллионной песчинке,
Которая дробится все более и более,
И все исчезая, не исчезает никогда…
И много, мой сын, много раз, когда я
Сидел один, вращая в себе
То слово, которое является символом Меня,
Смертным символом освобожденного Себя,
Мой смертный символ раскрылся
И перешел в то, что не имеет имени,
Как облако, которое там в небе,
Я трогал свое тело, и мое тело
Было чужое, не мое – и однако
В уме не было ни тени сомнения,
Но полная ясность и вследствие потери Себя.
Приобретение такой жизни, которая в сравнении с нашей
Была, как солнце в сравнении с искрой.
А мы в нашем мире только тени мира теней.
 

Не только писатели и поэты испытывали и выражали эту универсальную истину, но и великие философы всех времен – у них мы можем также встретить учение о единстве жизни, первоначально прозвучавшее в «Упанишадах». Эту мысль выражали греческие мыслители; китайские философы также свидетельствовали о ней; новейшие философы, – Спиноза, Бёрклей, Кант, Гегель, Шопенгауэр, Гартман, Феррье, Рейс, – хотя и широко расходились в своих теориях, но все, как основную истину, проводили единство жизни, – лежащую в основе всего единую жизнь. Основные учения Вед получают свое подтверждение от современной науки, которая, хотя и называет себя рационалистической и склонна к материалистической концепция мира, тем не менее вынуждена сказать, что «в конце концов, все – одно».

И почти в каждой человеческой душе есть тайная комната, в которой заключен текст этого знания; и в редкие моменты, когда дверь приотворяется на зов поэзии, музыки искусства, глубокого религиозного чувства или в ответ на те непостижимые волны подъема, которые бывают у всякого, – истина на мгновение появляется, душа чувствует мир и наслаждается чувством своей гармонии со всем. Чувство красоты, как бы оно ни выражалось, если человек глубоко испытывает его, имеет тенденцию вывести нас из нашего сознания отчужденности и привести ум к другому настроению, в основе которого стоит ощущение единства. И чем глубже человеческое чувство, тем ближе сознательное понимание лежащего в основе всего единства.

Понятие единства жизни, – объединенности всего живого, – великой жизни, – даже когда оно испытывается в слабой степени, делает жизнь совершенно иной для человека. Он уже более не чувствует, что он простая «часть» чего-то, что он подлежит разрушению, – или что он крошечное, личное существо, отдельное и противоположное всему остальному в мире, – он сознает себя единством выражения, – центром сознания – в великой Единой Жизни. Он понимает, что он обладает могуществом, силой, жизнью и мудростью стоящего за ним Целого, откуда он может научиться черпать, по мере своего возрастающего развития. Он понимает, что находится у себя дома, откуда его никто не может выгнать, потому что вне Всего – нет ничего. В самом себе он находит уверенность в бесконечности жизни и бытия, ибо его жизнь – жизнь Целого, которое умереть не может. Мелкие заботы, горести, злобы и волнения повседневной личной жизни видит он в настоящем их свете, и они перестают угрожать ему и обуревать его, как прежде. На вещи личного характера он смотрит как на костюм и украшения актера, исполняющего роль в пьесе жизни, и знает, что когда он снимет их, он все-таки остается самим собой, своим Я.

Когда человек действительно чувствует в себе сознание лежащей в основе всего Единой Жизни, он обретает прочную уверенность и веру; новое чувство мира и крепости нисходит к нему, потому что разве не освобождается он действительно от уз страха, преследовавшего его в мире его отделенности? Он чувствует в себе духовный пульс мировой жизни и трепещет чувством вновь обретенного могущества и бытия. Он делается примиренным с жизнью во всех ее формах, – потому что знает, что все это – лишь временные фазы при выполнении одного великого мирового плана, а не постоянные, прочные и непоправимые вещи. Он начинает чувствовать уверенность в высшем правосудии и в Боге; старые идеи о зле и несправедливости начинают отпадать от него. Тот, кто вступает в сознание мировой жизни, вступает уже в осуществленную вечную жизнь. Всякий страх «погибели» или «вечного проклятия» исчезает, и человек инстинктивно понимает, что он «спасен», потому что принадлежит к Единой Жизни и не может быть для нее потерян. Всякий страх гибели возникает из призрачного чувства одиночества или отделенности от Единой Жизни. Раз приобретено сознание единства, страх спадает с души, словно изношенная одежда.

Когда человеком овладевает мысль и сознание единства, он испытывает новое чувство радости и оптимизма, совершенно не похожее на всякое другое когда-либо им испытанное чувство. Он теряет то недоверие и ожесточение, которые в наше время обуревают многих людей, дошедших до интеллектуальной фазы развития и не способных прогрессировать дальше. Новое чувство мира и гармонии приходит к человеку и освещает всю его жизнь и характер. Горечь, порожденная иллюзией одиночества, растворяется в сладостном чувстве единения. Когда к человеку приходит это сознание, он находит, что у него есть ключ ко многим загадкам жизни, до сих пор приводившим его в недоумение. Многие темные углы освещаются, многие трудно понимаемые изречения становятся ясными. Парадоксы делаются понятными истинами, и цепь противоположностей, заключающаяся в каждой отвлеченно развитой концепции, будто сближает свои концы и замыкается в круг.

Тому, кто понимает Единство, вся природа кажется близкой и дружественной. Нет никакого чувства антагонизма или противоположности, – все кажется на своем месте, и каждая вещь выполняет отведенную ей в мировом плане работу. Вся природа оказывается дружественной, если понимать ее правильно, и человек снова приобретает то чувство гармонирующей с ним обстановки и чувство, что он у себя дома, которое он утратил, когда вступил в стадию самосознания. Животные и дети чувствуют это единство, но взрослый человек, познавая добро и зло, утрачивает этот рай. Но потерянный рай становится раем возвращенным, когда человек вступает в эту новую фазу сознания. Он вступает в нее не так, как дети или животные, которые чувствуют единство инстинктивно; пробужденная же душа человека обладает сознанием единства, подкрепленным разумным пониманием и развитой силой духа. Он находит то, что он утратил, умноженное веками. Это новое царство сознания открывается перед человечеством. Каждый должен войти в него в свое время, – все войдут в него, – многие входят уже сейчас, постепенно. Это вырастающее теперь чувство единства и вызывает то духовное беспокойство, которое волнует теперь мир, и которое со временем заставит человеческую расу признать в Боге – Отца, в человеке – брата, а во всякой живой твари – близкое существо. Мы вступаем в этот новый цикл человеческого развития, и величайшие перемены ждут человечество. Вы же, читающие эти строки, – вы находитесь в передовых рядах надвигающегося избавления, иначе бы вас не интересовала наша тема. Вы – закваска, которая должна вызвать брожение в тяжелой массе людских умов. Ведите же хорошо вашу роль. Вы не одни.

Запомните центральную мысль этого чтения.