Текст книги "Мир во всю ширь"
Автор книги: Йен (Иен) Уотсон
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Иен Уотсон
Мир во всю ширь
В кабинете Дейва Бартрэма нас собралось в тот день четверо: сам Дейв, попыхивающий трубкой, Салли-Энн из чертежного бюро, Мэгги из отдела сбыта и я из компьютерной графики.
После многочасового унылого мелкого дождя над Лончестером наконец-то проглянуло солнце. За окном крутые шиферные крыши домов отсвечивали синевой и зеленью, будто облитые нефтью, а каменные стены кафедрального собора отливали чуть ли не золотом.
И мы с Мэгги поцапались, как всегда. На сей раз спор разгорелся вокруг высказанной мною идеи, что серию «Время в картах» нашей компании «ДжиоГрэфикс» можно бы расширить за счет дополнительных программ, предлагающих карты воображаемых миров – Средиземье Джона Толкнна, Страну Стивена Доналдсона, и так далее, и тому подобное. Переспорить Мэгги мне не удалось, но разозлил я ее не на шутку.
– Ради всего святого! Мы вот-вот выпускаем серию, и она, такая, как есть, пойдет нарасхват! Подумай сам, какой рынок: колледжи, университеты, да просто родители! И знаешь, на что они «купятся»? Именно на то, что «Время в картах» представляет мир в точности таким, каков он был в прошлом. А твоя идея превратит серию, – она запнулась в поисках подходящего ругательства, – в паршивую видеоигру!..
– Держу пари, что дополнительные карты привлекут к серии еще большее внимание.
– Ты хочешь все опошлить!
Антракт – зажужжал зуммер, и Дейв щелкнул коммуникатором. Послышался щебет нашей секретарши Дороти:
– Сэр, звонил мистер Макнамара из Хитроу. Он просил не тревожить вас во время совещания, но самолет из Нью-Йорка прибыл с опозданием. Так что он никак не сможет быть у вас дома раньше семи.
Дэн Макнамара – наш агент в Америке, и его визит имел для нас серьезное значение.
– Спасибо, Дороти. Позвоните, пожалуйста, моей жене: пусть накрывают ужин к восьми.
Разумеется, Мэгги по-своему была права. «Время в картах», как заверяла рекламная брошюра, было самым совершенным на сегодняшний день учебным пособием: компьютерная программа предлагала меняющуюся карту мира от палеозоя до наших дней. По желанию можно было вычленить любой участок площадью в один миллион квадратных километров – это примерно площадь Франции. Можно наложить на карту движущиеся фигурки, ни в чем не уступающие мультипликации, наблюдать схватки динозавров, следить за жизнью племени, отправиться вместе с Колумбом открывать Америку, увидеть армию Наполеона, наступающую на Москву…
– По-видимому, сэр, сегодня многие самолеты опаздывают.
– Хм, вот как…
Еще мальчишкой я влюбился в географию. Был такой приключенческий журнальчик, давно скончавшийся, под названием «Весь мир». Дома у меня до сих пор хранится стопка старых номеров, и я иной раз, посмеиваясь над собой, перелистываю их. Какие яркие обложки! Какие сенсационные материалы! Анаконды семидесятифутовой длины, обгоняющие лошадей, шесть недель в одиночку на плоту в кишащих акулами южных морях…
Увы, когда я подрос, выяснилось, что работа географа – это нечто иное. И она никоим образом не включает в себя составление пиратских карт, где крестиком помечен заветный сундук.
Дейв, наш начальник, нетерпеливо грыз свою, похоже, потухшую, трубку.
– Продолжай, Алан.
– Послушайте, если мы включим в набор световое перо и графический планшет и слегка изменим программное обеспечение, покупатели смогут даже рисовать карты сами, создавая собственные воображаемые миры…
– Нет и еще раз нет, – заявила Мэгги.
– Если разрешите, я подготовлю подробную разработку, сделаю ее в свободное время…
О да, Сара просто умрет от счастья. Я и так почти все свое время посвящаю серии…
– Давайте-ка закругляться, – сказал Дейв. – Возможно, Алан, в твоей идее есть определенные достоинства Можно рискнуть.
Мэгги послала мне усмешку, признавая проигрыш. Но уж будьте уверены, к следующей встрече зубки у нее будут, как скальпель.
До моего дома в Ферриер Мэлвис – двенадцать миль по пустошам. «Вольво» доставляло меня к родным пенатам за двадцать минут. Но на сей раз, когда я уверенно проскочил мимо одного из ориентиров – полуразвалившегося каменного амбара, – в мозгу будто прозвенел тревожный сигнал. Я бросил взгляд на часы – точно, двадцать минут миновали.
Словом, домой я прибыл с опозданием на пятнадцать минут. Зеленого «рено» Сары еще не было. Видно, она тоже задержалась в пути.
По дороге на кухню я запустил кассету с музыкой Вивальди. Залез в холодильник, нацедил себе охлажденного вина и расположился за сосновым столом поработать при золотом свете заходящего солнца.
У крыльца хлопнула дверца машины. Через минуту в комнату влетела Сара.
– Ты не слушаешь радио, Алан?
– Нет, я слушаю «Четыре времени года».
Она бросилась было в гостиную с явным намерением придушить Вивальди, но решила не отказывать себе в удовольствии самой сообщить новость.
– Последние рейсовые самолеты из Штатов прибывали в Хитроу с опозданием на три часа!
– Ну и что?
– Один еле дотянул до Шеннона в Ирландии – кончилось горючее. «Боинг» из Бразилии совершил вынужденную посадку на воду возле Лиссабона. И то же самое повсюду! А я ехала домой на полчаса дольше обычного…
– Если хочешь, я налью тебе выпить.
– Виски. Без содовой.
Когда я направился в гостиную за виски нашей любимой марки «Тетерев», Вивальди подошел к концу. Жена следовала за мной по пятам.
– И как же ты это объяснишь?
Тон у нее был обвинительный, будто я ввел в программу серии «Время в картах» несчетные квадратные километры пустоты, а теперь эта пустота полезла в реальный мир. Я извлек благородную «птичку» из бара, налил на три пальца в два бокала и произнес:
– Что-то стряслось с пространством…
– С пространством?
– С качественными характеристиками пространства. Вселенная расширяется, не так ли? Следовательно, пространство увеличивается. Теперь дело дошло до нашей Земли. Задачники устарели: теперь, чтобы попасть из пункта А в пункт Б, требуется больше времени…
Честное слово, мне моя шутка понравилась. Кажется, я даже рассмеялся.
Четыре часа спустя – после дальнейшего знакомства с «птичкой», ужина на скорую руку и длительного бдения у телевизора – мы узнали, что пространство осталось в точности таким же, каким было вчера. Луна не отодвинулась от Земли ни на дюйм. Измерения со спутников подтвердили, что окружность нашей планеты нисколько не изменилась.
И тем не менее радарные и лазерные наблюдения с орбиты показали, что самолеты не в силах одолеть расстояния, какие полагались при заданной скорости полета и фиксированном расходе горючего. В ту ночь не было недостатка в болтовне (совершенно бесплодной), о лазерах, скорости света, нелинейной тригонометрии и прочих вещах…
К полуночи аэропорты по всему свету были закрыты, полеты отменены. Было очевидно, что «эффект нарастания дистанций» продолжает усиливаться.
Наутро, когда будильник выхватил меня из середины какого-то дурацкого сна, по радио передавали информацию. За ночь «эффект нарастания дистанций» стабилизировался и стал достаточно предсказуемым. Комментатор предлагал слушателям представить себе график – кривую, которая поднимается сперва полого, а затем все круче и круче. Расстояния до пятидесяти миль удвоились. Путешествие в сотню миль растянулось до пятисот. А, скажем, расстояние от Лондона до Нью-Йорка равнялось ныне примерно ста тысячам миль. Возможно, что до Австралии теперь добрый миллион миль – если эффект нарастает по гауссовой кривой, в чем, однако, никто не был уверен. Американское правительство после консультаций с Россией решило запустить межконтинентальную баллистическую ракету из Невады через Тихий океан к острову Гуам, заменив боеголовку приборами.
Мощность единой энергосистемы страны снизилась примерно на восемь процентов – все линии удлинились, соответственно выросли и потери, и пришлось обратиться к потребителям с просьбой экономить электричество.
– Предлагаю не включать тостер, – заявил я Саре. – Как насчет кукурузных хлопьев?
– Ради всего святого!..
– Есть-то надо…
– Ты так еще ничегошеньки не понял, Алан? Что будет с бензином? С нефтью? С продуктами, которые везут из-за границы? Почем станут торговать новозеландской бараниной, если ее придется доставлять за миллион миль? На кораблях не останется места для груза, все будет занято топливом. Да и команда за время плавания успеет состариться…
Я быстренько провел в уме несложный расчет.
– Нет, не успеет. Рейс займет около десяти лет.
– Ну тогда я просто счастлива! Мы по-прежнему будем ловить по радио новости, пусть даже за сто тысяч миль. О том, как японские заводы скрипят и глохнут без сырья. О том, как люди умирают от голода, – такие же люди, как мы с тобой, Алан, – и никто не в силах помочь им…
– Боже, мы уже не съедим ии одного банана! Смешно, но это единственное, что пришло мне в
голову. Не развернутая картина крушения цивилизации, а только этот пустяковый пример.
– Мы будем жить, как на Марсе. И умирать, как на Марсе.
Радио советовало тем, кто живет в пределах тридцати миль от своего офиса, не менять привычный распорядок, лишь прибавить горючего на дорогу.
– Ну и глупость, – заметила Сара. – Надолго ли хватит бензина на заправочных станциях?
– А что ты предлагаешь, ходить пешком? Впрочем… До Лончестера двенадцать миль. В прошлом веке иным ребятишкам приходилось изо дня в день преодолевать такое расстояние до школы.
– А зачем тебе, собственно, в Лончестер? Что ты там забыл? Куда разумнее, скажем, вскопать лужайку позади дома и засадить ее овощами. И купить кур, пока их еще не расхватали!
– Ну, во-первых, сегодня к нам на фирму должен пожаловать Дэн Макнамара.
– Для чего?
– Обсуждать «Время в картах» – для чего же еще?
– Вы всерьез собираетесь экспортировать свою телевизионную игрушку за сто тысяч миль в Америку? Если поторопитесь, как раз поспеете к Рождеству…
– Слушай, не надо думать, что этот эффект будет длиться бесконечно. Он появился вчера, набрал силу за пять-шееть часов, потом стабилизировался. С такой же быстротой он может и сойти на нет. Позвоню-ка я Дейву и проверю, сумел ли «Большой Мак» добраться до нашей конторы.
Прямо в пижаме я направился к телефону, на ходу закуривая палочку верблюжьего помета, то бишь алжирскую сигарету «Диск блю». Я привык к алжирским, предпочитал их любым другим – и задал себе вопрос, на каком расстоянии от меня, оказались теперь выпускающие их фабрики.
Накануне «Большой Мак» все-таки доехал до Дейва, хоть и с опозданием на три часа. Дейв согласился со мной, что надо бы встретиться в помещении фирмы. Так что после холодного и довольно угрюмого завтрака я отбыл иа «вольво» в Лончестер, а жена проводила меня клятвами, что сама вскопает всю лужайку и посадит морковку, капусту или что-нибудь еще, если только достанет семян в деревенской лавочке в Хорнтоне (это неподалеку).
Рыжеволосый Дэн Макнамара держался с грубоватым дружелюбием, только я поневоле заметил, что над верхней губой у него то и дело выступают капельки пота. Совещание по проблемам сбыта захлебнулось, едва начавшись.
– Черт возьми, – сказал «Большой Мак». – Давайте перестанем делать вид, что ничего не случилось. Вам-то, ребята, еще ие так плохо – вы ведь здесь и живете…
– И скоро, похоже, будем голодать, – отозвался я. – Британия никогда не могла полностью обеспечивать себя собственными продуктами, а также различным сырьем. Мы с вами просто обязаны исходить из того, что процесс пойдет в обратную сторону, и притом скоро.
Мэгги постучала пальчиками по рекламной брошюре:
– А лучше попытаться найти выход из положения. Мы же опытные картографы! Алан, ты так и будешь сидеть сложа руки?
Снова вызов. Пусть весь мир распухает, как флюс, она все равно найдет повод воткнуть шпильку, в точности как другие женщины находят время напудрить себе нос во время землетрясения.
– А если феномен гнездится у нас в головах? Может, все это иллюзия?
В сущности, я просто трепал языком.
– Если бы нам зто мерещилось, – возразил «Большой Мак», – то самолеты зависали бы в воздухе, а машины застревали бы на низшей передаче, только и всего.
– А вы полагаете, что нам приходится преодолевать иное расстояние? Однако пространство – категория нематериальная. Потому что, – я обшарил комнату глазами, словно в надежде найти что-нибудь в углу, – потому что мы неспособны выйти за пределы привычного мира…
Мы неспособны увидеть, например, мир детства, где существуют Эльдорадо и копи царя Соломона. Мы не можем это сделать, ибо карта мира уже заполнена до отказа шоссейными и железными дорогами, нефтяными вышками и мегаполисами. На ней не осталось места для надписи: «Здесь водятся драконы» или: «Здесь обитает морской змей». Итак, что если карта мира таинственным образом раздвинулась, чтобы включить в себя иные страны и континенты? Может быть, дело не в расширении пространства, а в ограниченности нашего зрения?
Нет, не сходится.
Мир перенаселен, переполнен людьми. И всем им свойственно коллективное бессознательное – общее царство грез.
Когда пчел в улье становится слишком много, они «понимают», что пора роиться, и половина улетает на поиск нового улья. А у нас один-единственный улей, один-единственный мир. И вот настала пора роиться, но нет у нас иного пространства, кроме…
– Почему ты замолчал? – требовательно спросила Мэгги. – Ну-ка признавайся!
– Просто мне хотелось бы получить полицейскую сводку. Например, много ли сообщений об исчезновениях поступило к ним за последние сутки. Сколько людей пропало без вести. Дейв, ты ведь играешь в гольф с главным констеблем?
– Раз в год…
– Сделай одолжение, позвони ему.
Дороти великолепно знает свое дело, так что‹ спрятаться от нее невозможно. Уже через двадцать минут Дейв беседовал с констеблем, бросая на меня интригующие взгляды.
– Кажется, ты угадал. Он спрашивает, откуда мы об этом узнали, – сообщил он, прикрыв микрофон ладонью. – Сперва они думали, что люди просто не сумели добраться до места своего назначения. Не хватило бензина или еще что-нибудь в этом роде… Слушай, поговори с ним сам.
Я взял трубку.
– Могу сказать вам только одно, – игнорируя его вопросы, произнес я. – К вечеру звонков об исчезновениях будет столько, что они захлестнут вас с головой.
– Я это запомню. И ваше имя я тоже запомню, не сомневайтесь.
Он бросил трубку. Дейв с сомнением изучал меня.
– Окажите нам любезность, – язвительно потребовал «Большой Мак». – Объясните, что происходит.
– Дело в том, – начал я, – что разум творит реальность. Наши идеи создают мир…
– Разве что условно, – перебила Салли-Энн, тряхнув каштановыми кудряшками. – Так сказать, в философском смысле. Однако, – она с силой
стукнула ладонью по столу Дейва, – вот тебе и опровержение. Плетью обуха не перешибешь.
– Но что если разум действительно в состоянии сотворить реальность? Мир стал слишком тесен для нас. Завтрак в Лондоне, второй завтрак в Нью-Йорке. Каждый квадратный дюйм на картах забит до отказа. Последние сто лет пространство стремительно сжимается, с каждым годом все быстрее. И вот наконец все возвращается на круги своя. Точнее, мы начали роиться. Как только достаточное число людей найдет дорогу в иные миры, расстояния вернутся к норме.
– Дорогу в иные миры? – с насмешкой переспросила Мэгги.
– В дополнительные пространства.
– Алан, ты, наверное, переутомился. Поезжай домой, отдохни.
– Лучше бы мы поехали все вместе и вместе поискали эту дорогу. А затем постарались вернуться. Ведь точек выхода, без сомнения, миллионы, и за сегодняшний день миллионы людей неизбежно наткнутся на них. Невидимые точки перехода. А мы попробуем выявить одну из них. Нанести на карту. Ведь именно к этому сводилась твоя блестящая мысль, а, Мэгги?
Вообще-то я не ожидал от Дейва ничего, кроме попытки напоить-накормить «Большого Мака» по-королевски в единственном на весь Лончестер приличном ресторане «Сорренто» и, осушив вместе с ними пару-тройку бутылок, отвлечься от забот, связанных с крушением мира, еще вчера такого устойчивого и понятного. Я почти не ошибся, он поступил именно так – и не так. Или, может статься, он выпил больше, чем я заметил. А только в середине десерта он вдруг предложил:
– Ладно, Алан, давай попробуем. Чем мы рискуем?.. – Когда мы вышли на улицу, он вручил мне ключи от своего «ягуара». – Садись за руль. Ты вроде бы должен знать дорогу…
– Какую еще дорогу? – вспылила Мэгги.
– Пусть едет куда хочет. Наудачу… И Дейв сунул в рот трубку.
Прагматичная Салли-Энн наотрез отказалась ввязываться в подобную авантюру и настояла, чтобы ее подбросили обратно в офис. Мэгги, напротив, была полна решимости убедить меня в том, что я сошел с ума, а «Большого Мака» вдруг потянуло на лоно природы. Машина тронулась, и я, недолго думая, выбрал маршрут, который знал назубок, то есть дорогу домой, в Ферриер Мэлвис. Мы таращились изо всех сил, но не увидели ровным счетом ничего. Минут через пятьдесят я подогнал «ягуар» к нашему крыльцу. «Рено» на месте не оказалось: надо понимать, жена действительно отправилась за две (теперь, по-видимому, за четыре) мили в Хорнтон добывать семена.
С нами, повторяю, ровным счетом ничего не случилось, не считая того, что дорога стала вдвое длинней обычного.
– Давайте зайдем и выпьем по рюмочке, – сказал я. – Хочется взглянуть, что Сара сотворила с нашей лужайкой.
– Хорошо, что хоть у кого-то в семье есть голова на плечах! – заметила Мэгги. – Между прочим, Алан, ты отдаешь себе отчет, что тебе придется еще везти нас обратно в город?
– Что?
– Ты же должен забрать свою собственную машину…
Да поможет мне Бог!
– Тогда, значит, есть надежда обнаружить что-либо на обратном пути.
Мэгги расхохоталась.
Мы вошли в дом. Я выставил из бара бутылки,
достал бокалы, а сам прошел прямиком на кухню.
На лужайке чернела полоска земли – ярдов десять в длину, ярд в ширину. Дерн, который обошелся нам в кругленькую сумму двумя годами раньше, сейчас был свален грязной кучей рядом, во дворике. В черной земле вертикально, черенком вверх, торчала лопата.
Сколько времени это могло занять? Полчаса? Наверное, даже меньше. После чего Сара решила, что закончить работу с тем же успехом могу и я. И поспешила в Хорнтон.
В любом случае, это было несколько часов назад. Еще до обеда. А сейчас половина четвертого.
Я бегом вернулся в гостиную, где уже булькал разливаемый по бокалам джин.
– А где лед, Алан?
– В морозилке. Мне нужно позвонить.
Номер лавочки в Хорнтоне я нашел в красной книжечке подле телефона – жена сама вписала его туда своим аккуратным почерком. И миссис Как-ее-там ответила мне, что Сара действительно заглядывала туда и купила семена. Когда? Около десяти утра. А потом отправилась домой.
Расстояние – две мили (теперь, быть может, четыре). Пять часов назад. Я повернулся к гостям.
– Сара исчезла. Она наткнулась на точку выхода…
«Ну конечно, – я осознал это сразу же после того, как довел «ягуар» с пассажирами до личной стоянки Дейва перед зданием фирмы, – мы не могли найти точку выхода как раз потому, что искали ее. А ведь тут все должно зависеть от работы подсознания…»
Вновь пересев на «вольво», я погнал домой с безрассудной скоростью, стремясь покрыть вдвое большее расстояние за привычное время.
Нацедив себе «птичку» побольше и покрепче – демонстративный жест на пользу подсознанию, – я включил телевизор и добрый час просидел у экрана. Сообщения о пропавших без вести шли потоком. Подлинная эпидемия исчезновений, воистину новый Гамельн. На одних только Британских островах сотни тысяч отправились по зову Дудочника
[1]
[Закрыть] в неведомые миры. И многим для этого понадобилось всего-то повернуть за угол. Или дотащиться до дальней ограды собственного участка…
Совершенно пьяный, я сделал в тот вечер на «вольво» несколько диких рейсов в Хорнтон и обратно. Но и пьяный я, увы, точно знал, чего хочу. Кончилось все это тем, что я заснул в одиночестве. Прежде чем «птичка» сморила меня, я успел еще промочить подушку хмельными слезами…
…и проснулся на рассвете с больной головой под пересвист настоящих птичек, вьюрков и дроздов. Первым делом я включил радио.
– …явные признаки, что за последние часы эффект нарастания дистанций пошел на убыль… – обрушились на меня безжалостные слова.
– Сара! – отчаянно позвал я, но мне никто не ответил.
Натянув брюки и сунув ноги в ботинки, не умывшись, не причесавшись, я метнулся вниз к машине. Уже через две минуты я летел, как сумасшедший, к пустошам. И следующие три часа носился между Ферриер Мэлвис и Лончестером, включив приемник и слушая, как мне с нарастающим оптимизмом докладывают, что «пространственная аномалия» уменьшается так же быстро и необъяснимо, как появилась.
«Сара! Моя Сара! Где ты?»
Я гнал машину с остервенением гамельнской крысы, по старости отставшей от остальных. Аномалия исчезает, выходы в неведомые миры затягиваются без швов!
В конце концов я израсходовал весь бензин и застрял у полуразвалившегося амбара. Дальше пришлось добираться на своих двоих. Сделав несколько шагов, я бросился бегом, помчался со всех ног в надежде довести себя до изнеможения, впасть в транс и тем самым заработать все-таки право на выход. Однако вскоре поневоле перешел на шаг. Боль в боку прошла, но отчаяние поглотило меня целиком.
Мы лишились, по меньшей мере, каждого десятого. За время аномалии бесследно исчезла десятая часть человечества. Сильнее всего пострадали самые густонаселенные страны. Такие, как Британия.
Нынче, полгода Спустя, воспоминания о тех двух днях для многих померкли. Мы ведем себя, как австралийские аборигены, которые, по рассказам, не обращали ни малейшего внимания на гордые парусники капитана Кука, впервые приплывшие к их берегам, по той простой причине, что никогда прежде не видывали ничего столь огромного. Оплакав свои потери, жалобно помычав неделю-другую, мы двинулись дальше и забыли о том, что произошло. В то же время мы – те, кто остался, – научились радоваться друг другу и приветствуем друг друга при встрече с небывалой сердечностью.
Ко мне это не относится. Ибо я потерпел фиаско именно из-за того, что разобрался во всем раньше других.
Самолеты долетают из Хитроу до Нью-Йорка точно в срок. Но каждый раз, возвращаясь из Лончестера по пустошам, я понимаю, что Сара где-то рядом, хоть я и не могу ни дотянуться до нее, ни увидеть. Она где-то рядом, но в неведомых новых мирах.
Моя Сара!
Может статься, лет через десять -двадцать, когда население Земли опять достигнет плотности роения, швы на стыках миров разойдутся вновь, и начнется новый исход…
Сегодня я уволился из «ДжиоГрэфикс». Дейв заявил, что я делаю идиотскую ошибку – серия «Время в картах» прорвалась на мировой рынок с успехом, какой нам и не снился, и продается повсеместно в миллионах копий. Сдается, что в людях почему-то проснулся глубокий интерес к географии… Мэгги, прослышав о моем увольнении, стиснула зубки с довольной крокодильей ухмылкой. А мне наплевать.
Завтра я сожгу все номера журнальчика «Весь мир» на той полоске земли, какую успела расчистить Сара. Лопата из нержавеющей стали все еще торчит черенком вверх там, где она ее воткнула. Я не мог заставить себя даже прикоснуться к лопате вплоть до этой минуты. Но завтра я возьму ее в руки, едва сказки об Эльдорадо и отравленных дротиках пигмеев из Бельгийского Конго будут преданы огню. Как бы ни затвердела земля нынешней зимой, я вскрою грунт и закопаю пепел.
А затем я собираюсь устроиться на прежнее место Сары – в антикварный магазинчик в Форби. Я перестану ездить на «вольво», курить «Диск блю» и прикладываться к «птичке» по вечерам. Когда придет весна, я перекопаю весь участок под овощи, чтобы обеспечить себе дешевое пропитание. Куры, которых я куплю, составят мне добрую компанию.
И я буду ждать, ждать, ждать – и дождусь дня, когда мир начнет расширяться вновь. Тогда я окажусь первым, кто повернет за угол. Или первым, кто дошагает до дальней границы участка.
Перевел с английского Олег БИТОВ
[1]
[Закрыть] Английский поэт Роберт Браунинг (1812 – 1899) написал стихотворение, использовав сюжет известного немецкого сказания о гамельнском крысолове. Волшебник, выманивший из города всех крыс, а затем детей, у Браунинга получил кличку Дудочника. (Прим. перев.).
