Текст книги "Ночной консьерж"

Автор книги: Йен Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– У меня к вам деликатная просьба, – секретарь наклонился ближе, будто их кто-то мог подслушать, – видите молодого человека с кожаным кейсом? В делегации он значится как консультант по общим вопросам. На самом деле это – Огни Пумпу, младший сын министра. Понимаете… Мне неловко просить об этом принимающую сторону, все-таки официальный визит…

– Конечно, понимаю, – ответил Серж тоном доктора, которому можно доверить и жизнь, и печень, и простату. – Он желает… посмотреть Москву?

– Огни Пумпу слышал, что в Москве очень яркая ночная жизнь, понимаете? Клубы, концерты, гм… – секретарь заметно стушевался, – клубы… Вы не могли бы устроить ему ознакомительную экскурсию? Разумеется, ваши услуги будут хорошо оплачены.

– Для меня станет большой честью познакомить сына министра с… культурной, – Серж выделил это слово, и у секретаря тут же вырвался вздох облегчения, – жизнью российской столицы.

– Спасибо! – Абу-Онг-Соран виновато заглянул ему в глаза и снова потряс руку. – Эта молодежь… Им так немного, в сущности, нужно.

Огни оказался застенчивым парнем, совсем не похожим на золотую молодежь с их имперскими повадками. А может, у них в Судане все по-другому устроено…

Студент Кембриджа, лет двадцати на вид – впрочем, Серж никогда не умел точно угадывать возраст чернокожих. На голову выше отца, одет в строгий темно-синий костюм, который щегольски выглядит в сочетании с голубой рубашкой. На лице очки в костяной оправе, говорит тихо и все время иносказательно. Когда Серж с ним общался, его не покидало ощущение, будто шаман рассказывает ему африканские сказки. А как еще реагировать на задумчиво произнесенную реплику: «Знаете, зачем появился месяц на небе? Звезды призвали его. Им было одиноко и скучно». Однако Серж уже набрался опыта в деле обслуживания особых клиентов. Не теряя профессиональной невозмутимости, он расшифровал слова Огни как намерение отправиться в развратный вертеп, где девушки сами оказывают знаки внимания достойным мужчинам. Абу-Онг-Соран выделил десять тысяч долларов наличными для того, чтобы культурный отдых сына министра прошел на достойном его статуса уровне. Сержу показалось, секретарь испытал неловкость, передавая деньги. Суетливо расшаркивался, покашливал. Наверное, был уверен, что консьерж «Хайта» оказывал подобные услуги важным персонам на суммы, значительно превосходящие его бюджет. Поэтому напутственные слова секретаря прозвучали как благословение на великий пост: «Пожалуйста, воздерживайтесь от излишеств. Жизнь благоволит к скромным».

Серж нанял на всю ночь довольно скромный лимузин за тысячу долларов и купил депозиты на столики в двух, как ему тогда казалось, самых модных московских заведениях. Оставалась еще пятерка на мелкие расходы и его комиссионные.

В первом из заведений они с сыном министра распили небольшой графин односолодового виски под фрик-шоу монстров в светящихся костюмах. Длинноногие девицы с танцпола поглядывали в их сторону с плотоядным интересом. Почти все столики в вип-зоне были заняты мужчинами различной степени похотливости. Богатые мужчины ходили в этот клуб за молодостью, красотой и сексом. Девушки – за деньгами и сексом… Конкурентное преимущество над мужчинами за другими столиками парочке из «Хайта» обеспечивал возраст и неискушенная жадность во взгляде Сержа. В нем чувствовалась первобытная энергия неофита. Очки Огни не позволяли читать по его глазам, зато добавляли компании крупицу интеллектуального веса.

Серж уже предвкушал, как, выпив еще немного, они выйдут на танцпол, подергаются для приличия, возможно, Огни выкинет нечто аутентично-этническое, за что его пластичные сородичи одобрительно поцокали бы языками. Затем, подмигнув восхищенным красоткам, парочку из них они пригласят за свой столик. Угощения, расслабленный треп о сравнительных достоинствах африканской и московской фаун, и Серж невзначай упомянет о строгом папаше Огни: «Что вы, у него вовсе не скверный характер! Просто министрам приходится быстрее и жестче реагировать на все вокруг!» Округленные глаза девушек, запредельный интерес, акции Огни, а вместе с ним и его спутника, взлетают в стратосферу! Затем…

Серж не успел дофантазировать. Огни вдруг спросил, знает ли он что-нибудь про колодец Ньямы. Нет? О, это старинная легенда… По ходу притчи Серж понял: Огни скучает. Звонок водителю многодверной гусеницы – и они снова понеслись по ночным улицам Москвы, которая в это время суток становится раем для водителей, истосковавшихся в дневных пробках по нормальной езде.

В самом веселом из дорогостоящих притонов история повторилась. Полчаса они проедали и пропивали депозит заказанного столика, Серж разглядывал красоток и рассказывал Огни, что половина из них – отличницы московских вузов, умницы, способные на искренние чувства, вовсе не профессионалки, но… Его спутник вкрадчивым голосом вдруг начал исповедальную сагу о том, почему дух Ананси не ест бабочек и мух, а питается исключительно комарами. При этом он постоянно теребил Сержа за манжеты рубашки, и даже несмотря на очки, тот чувствовал, как взгляд Огни увлажняется. Только благодаря профессиональному чутью консьержа, которое Серж уже приобрел и на которое не смогли повлиять пять порций виски, примерно через полчаса они расположились в вип-кабинке клуба с мужским стриптизом. За это была отдана половина тех денег, которые Серж мысленно уже зачислил в личные поступления по статье «комиссионные». В этом, по мнению Сержа, богом проклятом месте Огни наконец ожил. Он снял очки, обнаружив спокойные и печальные, как у ламы-гуанаки, глаза. Он начал пританцовывать и подпевать. Он попросил приват-танец, расплатившись за него наличными из собственного кармана.

Под утро Огни уединился в кабинке с одним из танцоров. Серж деликатно вышел и ждал его в лимузине. Через час сын министра появился, благоухая секрециями, смесью русского и африканского пота и счастьем сбывшихся надежд. По дороге в отель Серж получил от него пачку долларов и напутственную историю о том, как вода покинула землю, чтобы стать облаками. Серж понял, что Огни рассчитывает на его профессиональную немоту и постарался в ответ припомнить какую-нибудь русскую народную мудрость. В голове вертелись не совсем подходящие к случаю «не суди, да не судим будешь», «у семи нянек дитя без глаза», «хорошо сидим» и строчка из «Касабланки» про начало хорошей дружбы. Серж предпочел промолчать.

В который раз «Касабланка» оказалась провидческим фильмом. До конца года этот африканский сказочник наведывался в Россию еще три раза, без отцовского сопровождения, официальных делегаций и без люкса в «Хайте». Теперь он сам звонил Сержу за пару недель до приезда, тот выслушивал его шаманские наговоры, расшифровывал в меру своего разумения и делал все, чтобы дорогой гость уезжал из Москвы счастливым. Самое удивительное после памятного похода в гей-клуб «Амбар» заключалось в том, что как бы Серж ни истолковал теперь многозначительности Огни, он каждый раз оказывался прав. Воистину древние мудрости такие гибкие.

Серж селил Огни в частных апартаментах на Китай-городе, где уютная люксовая трешка с полным фаршем в старинном доме стоит всего пятьсот долларов в сутки. Каждый раз Серж старался расширять географию заведений, в которых раздевались и понимающе разглядывали друг друга кудрявые аполлоны с античными торсами, промасленными бицепсами и томными взглядами. И каждый раз дружеское участие консьержа щедро оплачивалось. Серж радовался своим возросшим потребительским возможностям, но ни разу во время этих шалостей у него не возникла мысль, что он прислуживает богатому парню. Мудрый Огни тактично давал понять Сержу, что тот – его добрый приятель, наперстник и оказывает дружескую помощь. А то, что эта помощь слегка вознаграждается, так это влияние традиций, привычек, времени и – ничего личного.

Огни никогда ничего не просил в требовательной форме, никогда не выражал недовольства, никогда не раздражался. После встреч с ним Серж вспоминал русского поэта Гумилева, который в молодости совершил три путешествия в Африку. Серж фантазировал, что именно предки Огни водили гумилевскую экспедицию по влажным, кишащим змеями и обезьянами джунглям. Прошло сто лет, и теперь он, белый парень, стал для их потомка проводником по джунглям этой евро-азиатской столицы. Он раздает долги, восстанавливает исторический баланс. «Порой деревья укрывают удава, порой удав спасает деревья», – Огни будто читал его мысли. Серж улыбался. Ему нравился Огни, его причуды и его деньги. Игра в обслуживание становилась азартной.

Сыну суданского госчиновника, похоже, услужливое гостеприимство московского консьержа импонировало не меньше. В третий раз он прилетел в Москву с компанией друзей. Двое черных, его ровесников, и двое белых, на вид немногим старше. Огни представил их как однокурсников по Кембриджу.

– Знаешь, Серж, из Кембриджа вышли двадцать три нобелевских лауреата по физике и семь по экономике. Перед тобой – Николас, Иво, Барри и Ошу, соответственно – восьмой, девятый, двадцать четвертый и двадцать пятый лауреаты.

Будущие нобелевские лауреаты протянули руки для рукопожатия.

Серж чуть не расплакался, когда Огни отрекомендовал его:

– Серж, мой русский друг, работает в отеле, – суданец с белозубой улыбкой похлопал его по спине, – но это ему не мешает. Он знает всех в этом городе, он может достать все что угодно… Серж знает этот город, как свой отель! Любые кладовки, черные ходы, балконы, туалеты и служебные чуланы!

– О! Серж – консьерж Москвы? – скаламбурил Николас, улыбчивый голубоглазый парень, медлительностью и скромностью напоминавший прибалта. – Ночной консьерж Москвы?

– Консьерж? – поддержал чернокожий Ошу. – А меня обожают горничные. Я умею не мусорить в номерах, где останавливаюсь. Всегда оставляю после себя только мятые простыни, слегка спрыснутые семенем, и легкий аромат «Silver Shadow»… В Москве продают «Silver Shadow»?

Все засмеялись, выставили вперед большие пальцы и долго хлопали Сержа по спине.

На следующий день он узнал, что Николас – сын британского лорда, то ли герцога, то ли принца, одного из самых богатых людей в Европе, а Ошу готовится лет через двадцать стать президентом Судана. Узнав об этом, Серж искренне удивился, потому что ночные запросы у парней оказались намного скромнее их статуса: обычные модельки-худышки на высоченных каблуках, съехавшиеся в Москву за легким заработком со всех городов большой страны; гонки на спортивных автомобилях по ночному городу; групповая оргия в загородном особняке, специально снятом для этой цели… В оргии не участвовал лишь Огни, отговорившись в своем стиле: «Ветер не раздувает огонь, который может его сжечь». Справедливости ради стоит отметить, что на следующий день, несмотря на физическую истощенность, вся компания отправилась в Третьяковскую галерею, где три часа с интересом рассматривала полотна русских передвижников.

После того уикенда Серж никак не мог выбросить из головы слова богатых бездельников. Слова казались пророческими. «Ночной консьерж»… «Консьерж Москвы»… Он повторял их с разными выражениями перед зеркалом, как Роберт де Ниро в фильме «Таксист», выбрасывая вперед руку и смакуя звуки. Он привыкал к ним, он срастался со словами, пытался, используя слова как удобрение, взрастить на них новое качество самого себя. Возможно, новую личность? У него уже появлялось ощущение, что «Хайт» он перерос. Кажется, время наемного работника в крупной компании уходило в прошлое. Наступало время работы на себя. Индивидуальное предпринимательство.

О необходимости этого говорили по телевизору все – от президента до мелкого торговца фруктами на Дорогомиловском рынке. Но Сержу нравился иной образ, образ из книг. Он представлял себя одиноким средневековым рыцарем, который предлагает королям купить в услужение свой острый меч, длинное копье и горячее сердце. Хотя нет, пожалуй, сердце стоит приберечь для прекрасной дамы.

Через неделю у Сержа появилась визитка, документально зафиксировавшая его новое качество. Черный квадрат дорогой кожи с именем, номером телефона и одной фразой: «Night Consierge. Special Events». В типографии он на секунду задумался над вопросом: «Сколько штук печатать?» Попросил сто, непонятно на что рассчитывая.В действительности у него ни разу не получилось вручить более трех визиток в течение месяца. «Хайт» – слишком респектабельный отель. Сержу приходилось действовать со шпионской осмотрительностью, ежедневно сканируя интуицией клиентов. Он закрывал глаза, медитировал, просчитывал и комбинировал. Все ради того, чтобы определить, кто из них может воспользоваться и воспользуется предложенными услугами, а кто немедленно настучит администратору. В последнем случае Серж мог сразу прощаться с работой, несмотря на воскресный футбол с Чехониным. Самодеятельность здесь не приветствовалась.

Первым был австрийский ювелир. Лет пятидесяти, плешивый и тучный, в артистично помятом вельветовом пиджаке и серьгой в маленьком круглом ухе. Пока Серж размещал его в номере, ювелир разговаривал сухо и смотрел по сторонам взглядом ошалевшего мизантропа. Но, протягивая десять евро на чай, он неожиданно подмигнул Сержу и спросил, не порекомендует ли ему уважаемый консьерж пару мест в Москве… «из тех, что не указаны в путеводителях», – так он выразился. Поколебавшись, Серж сделал вид, что не заметил, как из его кармана выпала визитка. Вслух, конечно, промямлил что-то про Воробьевы горы и обещал обдумать рекомендации… Той же ночью его чаевые увеличились в сто раз.

Затем приезжали парижский банкир, интересовавшийся антиквариатом, британская рок-звезда, запросившая экскурсию по частным галереям современного искусства, почтенный израильский бизнесмен, днем интересовавшийся ресторанчиками, предлагавшими национальные кухни малых народов, а ночью – проститутками-калеками. Серж так и не смог даже умозрительно постичь степень извращенного удовольствия от секса с одноногой девушкой. Но очевидно, что израильтянин был не одинок в стремлении к подобному удовольствию. Ни в одном ночном кошмаре не могло Сержу привидеться, сколько одноногих, одноруких, безруких вовсе, а также безухих, безносых, безгубых, безглазых проституток можно обнаружить в Москве, если задаться такой целью.

За следующий год он обслужил в качестве индивидуального консьержа шестнадцать клиентов и заработал на этом в семь раз больше своей годовой зарплаты в отеле. Он вдруг обнаружил, что занимается едва ли не самой увлекательной работой в мире. Он зарабатывал деньги, общался с новыми людьми, получал инъекцию адреналина от ходьбы по лезвию, нарушения некоторых правил и законов, а еще постоянно расширял свой кругозор. Все его клиенты были зрелыми, разносторонними и состоявшимися людьми. Общение с ними стоило, пожалуй, нескольких лет учебы в каком-нибудь колледже. Их требования заставляли постоянно развиваться и заниматься самообразованием.

Сержу пришлось вникнуть в рынок современного искусства. Он свел знакомства с владельцами частных галерей, которые охотно шли на контакт, ведь Ночной Консьерж приводил к ним серьезных клиентов. Надо ли говорить, что в случае приобретений какой-нибудь современной абстракции или классического пейзажа он получал комиссионные и с той, и с другой стороны? Ему пришлось прочесть несколько увесистых книг по антиквариату и подшивку журналов издательства «Любимая книга».

Не без удовольствия Серж замечал, как превращается в кулинарного гурмана. Названия блюд якутской, татарской, адыгейской и башкирской кухонь стали для него привычными и близкими, как имена в личной телефонной книге.

Серж активно расширял границы собственной вселенной и прилично зарабатывал благодаря этому. Что может быть лучше в этом лучшем из миров? Клиенты, как правило, оставались довольны тем, что он делал для них, и рекомендовали его друзьям. Это уже можно было назвать бизнесом, построенном на репутации. Когда в три часа ночи раздавался звонок из Парижа и спокойный голос в трубке сообщал: «Меня зовут Анри, просто Анри. Я бизнесмен. Мой друг Дидье с таким восторгом рассказывал о женских ножках под снежным соусом, которыми вы угостили его в Москве. Сможете сделать нечто подобное для меня? Я прилетаю на следующей неделе, остановлюсь в «Президент-отеле» и тут же позвоню вам. Придумайте увлекательную программу на вечер и ночь с бюджетом… скажем, пятнадцать-двадцать тысяч евро. Только, пожалуйста, никаких малолетних моделей. Я предпочитаю женщин слегка за тридцать. Знаете ли, есть о чем поговорить после разнообразного секса».

Клиентов Серж делил на два типа: хищники и вегетарианцы. Разумеется, к еде эта классификация не имела никакого отношения. Вегетарианцы, по понятиям Сержа, имели три основных хобби – кулинария, искусство, антиквариат. Хищники интересовались клубами, ночной жизнью, легкими наркотиками, сексом, особенным сексом, очень особенным сексом, слишком особенным сексом. Очень скоро он стал хорошо разбираться во всех интересах своих клиентов, а некоторые даже разделил. В процессе освоения новых горизонтов пришлось обзавестись и кое-какими моральными принципами. Ни за что, ни за какие деньги он не стал бы работать с педофилом. В первый год такой клиент однажды возник. Немец. Бизнесмен. Лет сорока на вид, и никаких видимых признаков извращенности. Благопристойный буржуа, с гедонистскими наклонностями и хорошим вкусом, судя по монографии о Шагале, которую Серж заметил на трюмо в его номере. Серж приготовился к очередным гурманским запросам, но как только немец, не отводя взгляда, твердым голосом проговорил, что желает провести романтический вечер с кем-то не старше четырнадцати лет, Сержа замутило. Он и сам не ожидал от себя такой физиологической реакции.

Тем же вечером немец, выходя из ресторана в самом центре Москвы, был избит группой скинхедов, которые перепутали его с одним азиатским правозащитником.

Чуть больше года понадобилось для того, чтобы бизнес Сержа сделал качественный скачок. Уровень клиентуры взлетел до высших ступеней социальной иерархии. Хотя надо признать, он лишь вернулся к тому, с чего начинал. Сын министра – не самый низкий старт, согласитесь.

За год его услугами воспользовались племянник принца, пара шейхов, звезды кинематографа, театра и даже члены президентских семей. Естественно, он никогда, даже под пыткой, не назвал бы фамилий этих милых людей, которые просили его обращаться к ним запросто: Джанет, Збышек, Винченцо…

Теперь у него заказывали «рашн трип», что называется, под ключ. Клиент по телефону и электронной почте перечислял свои пожелания, бюджет и даты заезда. Серж заботился обо всем, кроме авиаперелетов, которые его клиенты совершали в основном на личных самолетах. Может возникнуть вопрос, как же он умудрялся совмещать такую нагрузку с посменной работой в «Хайте»? Никак. Серж ушел оттуда. Через два года после того, как в первый раз заказал визитку «Night Consierge». На следующий день после того, как немец-педофил с заплывшей от синяков физиономией показал его визитку строгому управляющему Диме Чехонину. На Диму было жалко смотреть. Он чуть не плакал в своем кабинете, отчитывая Сержа.

– Ты микроб! – кричал Чехонин. – Ты микроб и плесень! Тебя нельзя пускать в организм! Ты сразу начнешь размножаться и пускать свои штаммы!

Он бессильно упал на стул. Они оба понимали, что его внушения и гнев – лишь прелюдия к объявлению об увольнении.

– Ну, что ты молчишь?! Ты понимаешь, как подвел меня? Я тебя воспитал, вырастил… У меня на тебя были надежды. Ты ведь один из лучших! Мог стать лучшим… Что ты молчишь? Скажи хоть что-то!– Спасибо, что вырастил… Я считаю, мне повезло. Два года работы в подполье… не каждый разведчик продержится.

Глава девятая

Каждый, кто хорошо знал Казбекова, без труда определил бы, заглянув в его кабинет, что полковник в бешенстве. Хотя внешне ничто не выдавало его настроения. Разве что кадык на багровой шее дергался чаще да желваки переливали по лицу шарпеевы складки.

– Капитан, потрудитесь объяснить, что за… – полковник с трудом сдержался, только жестом, полным раздражения, швырнул на стол листки доклада, – что за цирк происходит у вас с операцией «Шейх»?

Вид Романова, напротив, выражал крайнюю степень взволнованности. Капитан, тяжело дыша, мял в потных пальцах бумаги, а левая половина его лица нервно дергалась – тик, оставшийся в наследство от первой чеченской войны. Поучаствовав в нескольких боевых операциях, Романов, тогда еще младший лейтенант, был контужен и получил медаль.

– Товарищ полковник, все проходило по утвержденному плану. – Романов ослабил воротник рубашки. – Консьерж отыграл свою партию точно по инструкции. В двенадцать сорок он впустил в резиденцию, где остановился шейх, трех наших агентов – в качестве заказанного шейхом эскорта. В три ноль семь шейх перешел к постельной части мероприятия. Агенты Альбина и Светлана, действуя по инструкции, ввели шейху препарат, блокирующий сознание, затем при помощи Консьержа вывезли тело за территорию апартаментов. Агент Хамелеон, двойник Мансура, занял его место в три двадцать две. Ни охрана, ни свита ничего не заподозрили. В апартаментах все было сработано чисто.

– Да садись ты, не маячь! – махнул рукой Казбеков, и Романов с облегчением опустился в кресло. – Чисто, говоришь? Так какого же черта?! Почему двойник пропал в Риме? Почему не вышел на связь?

– Точно мы не знаем. – Романов вздохнул и потупился. Он тяжело переживал любые ситуации, в которых выглядел неосведомленным или, того хуже, некомпетентным. Даже косвенный намек на непрофессиональное поведение больно задевал капитана, перфекциониста во всем, что касалось работы.

– Известно лишь, что утренняя встреча двойника с окружением Мансура прошла гладко. Вряд ли кто-то из свиты заподозрил, что перед ними не настоящий шейх. Иначе они бы подняли тревогу еще в Питере. Но на нашей территории проблем не возникло. После полуденного намаза кортеж шейха с двойником без приключений доехал в аэропорт Пулково. Оттуда все они частным бортом вылетели в Рим… А вот в Риме…

– В Риме наш агент исчез! Растворился! – Казбеков сломал карандаш, который с самого начала беседы нервно крутил в побелевших пальцах. – Какой план провалили! Сколько времени псу под хвост! Сколько сил и средств!

Романов виновато молчал. Пожалуй, он лучше Казбекова осознавал всю правоту и тяжесть этих слов. Ведь именно он придумал и разрабатывал один из самых изящных планов похищения человека в этом безопасном мире. Придумано и вправду было красиво.

В Москве готовился двойник Мансура. Агента, имевшего с шейхом внешнее сходство, легко отыскали в картотеках, хранивших имена и характеристики еще со времен Советского Союза. Основные силы, время и средства ушли на то, чтобы добиться соответствия манер, поведения, походки, голоса оригинальным – тем, которыми обладал шейх. Были проштудированы сотни часов видео, недели ушли на репетиции, погружения, вживание в образ. Двойнику нужно было продержаться всего-то часов десять.

В последний вечер Консьерж среди прочих девушек для оргии провел в апартаменты шейха нескольких агентов. В том, что оргия состоится, сомнений не было – шейх имел репутацию сладострастника и не упускал возможности пообщаться с русскими красавицами. Дальнейшее было делом техники. Девушки-агенты вырубили настоящего Мансура, вынесли его из апартаментов, и место шейха занял подготовленный двойник. Утром он встретился со своей свитой, совершил намаз, позавтракал, поработал с документами, пообедал, а после этого делегация отправилась в аэропорт. Далее самолет шейха вылетел в Рим, где в вип-зале аэропорта у настоящего Мансура была запланирована короткая встреча с одним из помощником Берлускони. И эта встреча не должна была состояться.

По плану, двойник исчезал в римском аэропорту, агенты в Италии отрепетировали это по нотам. В итоге окружение Мансура начинало поиски своего патрона в Риме, а если возникали подозрения, то они падали на итальянскую сторону и полностью исключали участие России, откуда шейх, по всем свидетельствам, вылетел живым и невредимым. Ради такого отвода глаз и разрабатывался этот изящный и непростой план. Следуя его финальной части, агент Хамелеон – двойник Мансура – через час после исчезновения в римском аэропорту должен был выйти на связь, получить новые документы и первым же коммерческим рейсом вылететь обратно на родину. Прошло уже двенадцать часов после приземления самолета шейха в Риме, но Хамелеон на связь до сих пор не вышел. И никто из людей Казбекова в вип-зале аэропорта Фьюмичино не видел ни его, ни кого-либо из свиты Мансура. А по сообщениям диспетчерских служб борт шейха после дозаправки немедленно вылетел из Рима в свою страну.

– Ну? Какие соображения? – Казбеков тяжелым взглядом уставился в переносицу Романова.

– Мне неприятно об этом говорить, но… мы должны смотреть на ситуацию реально. Думаю, агент Хамелеон раскрыт. Скорее всего, в воздухе, на пути в Рим. Иначе, повторю, они бы устроили скандал еще в Питере.

– Это уже и так понятно, – нетерпеливо перебил капитана полковник. – Что дальше? Чем нам грозит провал Хамелеона?

– Впрямую… ничем. Мы готовили Хамелеона через подставных лиц. Он уверен, что работает на отделение УК-шестнадцать. Его, конечно, будут пытать… Но информация, которой он располагает, заведет людей Мансура в тупик. Клички и приметы людей, работавших с Хамелеоном, совпадают с данными боевиков из частной экстремисткой организации, базирующейся в Таджикистане. С информацией от Хамелеона окружение шейха возьмет этот ложный след. Никакой связи с нами они проследить не смогут. Но…

– Консьерж? – Перебил Казбеков.

– Да. Они сразу поймут, что операция не могла состояться без его участия. Как только отработают Хамелеона, сразу примутся за Консьержа. Он единственное звено, которое может вывести людей Мансура на нас.

– Слабое звено… Очень слабое. – Казбеков поднялся из-за стола, подошел к окну и задумчиво уставился на тоскливый индустриальный пейзаж.

– Думаете, необходимо его…

– У нас просто нет другого выхода.

– Как Москву испоганили, – задумчиво произнес полковник, – видишь, вон там, где трубы дымят, раньше реку было видно, а по берегам – трехэтажные дома, чистые, ажурные, как шкатулочки…А теперь – бизнес-центр с парковкой.

Романов тоже встал рядом с шефом.

– А слева, во-он, где башни того зеленого бизнес-замка, – там такой огромный кусок неба был, а снизу – переулки, грузинские улицы, перспектива… Да-а, еще лет десять – и консьержи будут туристов по подземкам и по пентхаусам таскать. По земле уже бродить негде… – Казбеков махнул рукой и вернулся к столу.

– Так что? С Консьержем? – Романов закашлялся.

– Закрывать надо… вопрос с Консьержем. Конечно, он нам может быть еще полезен. Очень полезен. Ведь ловок, черт, плюс у него серьезный объем информации под контролем…

– Решать вам, Юрий Владимирович. Согласен, что в будущем от Консьержа может быть немало пользы. Только если люди Мансура возьмут его в оборот, то вреда не оберешься, прямо сейчас…

– Кстати, как там Мансур? Пришел в себя? – резко сменил тему Казбеков.

– Час назад очнулся. Быстро понял, что к чему. Рыбу попросил.

– Рыбу?

– Представьте себе, рыбу. Заявил, что голоден и хочет жареную рыбу. Приготовили ему камбалу, накормили…

– Аппетит есть, значит, живой и готовый к сотрудничеству, – перебил полковник. – Что с Заказчиком? Вышел на связь?

– До сих пор не вышел. Но Мансур рассказал о нем кое-что интересное…

– Я же приказал: никаких мер воздействия!

– А никаких мер и не было. Без всякой ажитации с нашей стороны, отобедав, шейх спокойно рассказал нам об их отношениях. В жанре, так сказать, светской беседы. В последнее время они с Заказчиком финансировали очень любопытный проект…

– Что за проект? – Казбеков насторожился.

– Наука, технологии и, на мой взгляд… немного фантастики. – Капитан понизил голос и кратко пересказал полковнику содержание беседы с шейхом.

По ходу рассказа лицо Казбекова менялось, демонстрируя всю гамму чувств, которые может испытать человек, случайно заполучивший карту, ведущую к древним сокровищам майя. Недоверие, изумление, азарт, алчность – все это в считанные минуты отразилось на лице с шарпеевыми складками. А ведь это лицо годами привыкало сохранять бесстрастное выражение в любых ситуациях.

– Найди Заказчика! Из-под земли достань! – резюмировал полковник, когда Романов закончил рассказ. – Теперь это – главный приоритет! – Казбеков хлопнул ладонью по столу. – Как интересно! Если все, что говорит шейх, – не кокосовая стружка на наши мозги… Ты понимаешь, капитан? Понимаешь, что плывет к нам в руки?!

Романов молча кивнул.

– Все проверить и перепроверить! И срочно найди мне Заказчика!

Казбеков махнул рукой, давая понять, что совещание закончено.

– Продолжай работу по Хамелеону, – напутствовал он Романова на прощание, – подними все наши контакты в этом регионе, нужна определенность…

– А что с Консьержем?

– Еще подумаю. Дай пару часов, я тебе сообщу. Все пока. Свободен.

Романов кивнул и вышел из кабинета. Спустившись по лестнице на три пролета вниз, вытащил телефон, набрал номер.

– Андропов принял. Консьерж выбывает, – коротко сообщил он в трубку и отключил телефон. Затем прошел по этажу к лифту.

Романов не все сообщил Казбекову. Он догадывался, что случилось с двойником Мансура. Предполагал он и причину провала, потому что обладал информацией, которую имели немногие. Те, кто готовил Хамелеона, эту информацию так и не получили. Дело в том, что вечерний намаз пришелся на то время, когда самолет шейха был в воздухе. Романов не сомневался, что Хамелеон, отрабатывая образ правоверного мусульманина, попытался совершить намаз на борту. Потому что никто не сказал ему, что двенадцать лет назад во время вечернего намаза на Мансура было совершено покушение, погиб его брат, сам шейх был ранен, чудом выжил. С тех пор Мансур никогда не совершает вечерний намаз.

* * *

Звуки шагов в подъезде стихли. Осталась симфония воды: шорох дождевых капель по листьям за окнами, кап ель из кухонного крана на лезвие ножа в раковине, ощущение кожей на спине вязкой влаги, стекающей по шее и – вниз. Серж вспомнил, как в пятилетнем возрасте схватился во дворе с огромной бродячей собакой. Накладывая тринадцатый шов, хирург не уставая повторял, что он легко отделался, такой везучий мальчик, так легко отделался. Только спустя много лет Серж понял, что отделался тогда совсем не легко. Понял и то, почему хирург настойчиво заговаривал его этой фразой. Уверенность происходит от веры. Важно не то, что ты можешь сделать, а то, что ты веришь, что можешь. Человек способен исполнить невыполнимое, если будет уверен в том, что сделает это.