Текст книги "Дракон коварный, одна штука"

Автор книги: Яся Недотрога

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Испуганная и одновременно раздражённая, я завернула за огромный валун и резко остановилась. Там, впереди, был валун поменьше, а на нём сидел крошечный дракон.

Он был размером с футбольный мяч и напоминал статуэтку из магазина сувениров. Этакий янтарь, приклеенный к камню. Очень выразительный и однозначно не живой.

Пусть не сразу, но я приблизилась. Протянув руку, коснулась каменной шкурки. Погладила шипастую голову, ущипнула дракошу за кончик хвоста. Его изгибы мерцали на солнце, в глубинах каменного тела теплился свет, который ощущался как нечто очень приятное.

Меня наполнила радость – необъяснимая и странная. Потом я протянула руку, прикоснулась к торчащему из драконьей пасти зубу и ойкнула – зуб не мог проткнуть палец, но проткнул.

Кровь выступила быстрее, чем обычно, статуэтка пусть чуть-чуть, но испачкалась. Зажав палец, я отскочила от камня и выпалила обвинительно:

– Эй!

Сказала и сама себе удивилась. Я ругаюсь с сувениром. Дожили.

Тихо рыкнув, я развернулась, и…

– Стой, не бойся, – прошелестел… Ветер?

Я вздрогнула и обернулась, чтобы увидеть всё того же янтарного дракончика – совершенно неподвижного и точно не живого.

– Хочешь, я поделюсь с тобой магией? – это тоже ветер сказал.

Вот кому как, а я поняла, что с меня хватит. Вытерев палец о край штанов, продолжила стремительное отступление к тому самому валуну.

– Алиса…

Я споткнулась, но решимости не утратила. Завернула за валун, сделала ещё три шага, оглянулась и… признала себя трусихой. Что бы это ни было, мне оно не надо. Приключения, раз уж они свалились на голову, лучше получать порционно! Что сейчас в моём списке? Ах, да. Еда!

Пропитание я, как ни странно, нашла, но решение проблемы получилось неожиданным. Скалы говорите? Всё верно, но проверка показала, что и тут была земля.

Островки плодородной почвы встречались редко, но, тем не менее, были; и на одном из них я обнаружила растение, облепленное полосатыми жуками. Без жуков ни за что бы не признала, да и с ними не сразу поверила. Но это действительно был картофель. Самый обыкновенный, можно сказать, родной.

Красивый китель Эста Харринтера сразу превратился в мешок, а я в гужевую лошадь. Картошку выкапывала прямо руками, благо земля мягкая, и набирала побольше – вдруг Рагар решит морить голодом ещё несколько дней?

Вернувшись в казарму, сразу столкнулась с пузатым «завхозом», тот посмотрел заинтересованно. Сначала буркнул, что я рановато, а потом…

– И что это у нас? – спросил он, кивая на плотно набитый, заброшенный на плечо китель.

– Деликатес! – радостно оскалилась я.

Не поверил. Заставил положить ношу на землю и показать, что там. Увидав картофель, удивился ещё больше:

– Ты собираешься это есть?

Недоумение было искренним, и я кивнула.

– Ты уверен, что оно съедобное?

Теперь я засомневалась. Может правда не съедобное? Может я вообще ошиблась, и это, невзирая на внешнее сходство, совсем другой плод? Или он тут ядовит?

Недолго думая, я достала нож и разрезала один из клубней. Пригляделась, принюхалась и сказала твёрдо:

– Уверен.

– Мм-м, – с тем же сомнением протянул «завхоз».

Я махнула рукой. Снова собрала полы кителя и, протиснувшись мимо пузатого, потащила добычу в кухню. Я уже видела зону готовки, и огромные квадратные плиты, стоявшие прямо посередине помещения, пугали. Как их, интересно, включить?

– Эй, малёк! – донеслось вслед. – Как приготовишь, дай попробовать!

Я притормозила.

Губы дрогнули в улыбке. Ему так интересно? Ну тогда…

– Обязательно, – я обернулась. – Но с одним условием.

Толстяк хмыкнул и недобро сложил руки на груди. Идея помощи кадету ему точно не понравилась, но просила я самую малость – бутылку масла, сковородку и ликбез по обращению с плитой.

Глава 3

Рагар

Дел в замке было так много, что пришлось принимать волевое решение. Отодвинуть все отчёты, убрать подальше списки и, поднявшись из-за стола, открыть портал.

Отбором кадетов я всегда занимался лично, и такой подход давал плоды – наша Высшая Военная школа являлась лучшим учебным заведением континента.

Не следует пускать всё на самотёк и сейчас.

Вспышка, переход, и вот я уже в казарме. Выйдя из портала, ухмыльнулся, предвкушая развлечение, но через миг уловил странный, незнакомый аромат.

Казарма была пуста. По моим расчётам, первые птенцы начнут появляться здесь через час-полтора, но этот запах… он был съедобным и доносился с кухни. Неужели Форгин что-то готовит? Он, конечно, не любитель, но с него станется. А вдруг?

Следуя инстинктам, я добрался до кухни и застыл в проёме. Картина, представшая взгляду, была удивительной – за столом сидели Форгин и Эстас эр Харринтер, наш главный недокадет.

Толстый и тощий. Упитанный и тщедушный. Перед ними стояла большая сковорода, и ели эти двое прямо из неё, и так, словно боялись, что у них отнимут.

– Эй! – окликнул я.

Жевать перестали, повернулись.

– Что здесь происходит?

– Харринтер принёс ужин, – с набитым ртом пояснил Форгин.

Я бросил взгляд на окно и не удержался от комментария:

– Так до ужина ещё долго.

– Мы решили поесть пораньше, – Форгин, кажется, был счастлив. – Сам знаешь, наедаться на ночь – для фигуры не хорошо.

Форгин похлопал себя по обширному животу, а недокадет опять склонился над сковородкой.

Я замер. Вот уж не ожидал увидеть Харринтера с добычей. Впрочем, объедающий малька Форгин – нечто ещё более невероятное. Он же у бедных и убогих не берёт!

А Харринтер в самом деле был убог. Увидев его впервые, я вообще решил, что передо мной девушка, например, его сестрица, как там её зовут? Элис? Но, присмотревшись получше, когда кадет медитировал на гору чемоданов, я всё же признал в нём парня.

Впрочем, явление девицы невозможно в принципе – нет такой идиотки, которая рискнёт оскорбить школу и лично меня подобным маскарадом. Стайка воинственно настроенных леди, конечно, пытается добиться для девушек права потягаться с кадетами на отборе, но дальше болтовни дело всё равно не идёт.

– Так, не понял, – сказал я.

В этот раз меня проигнорировали. Пришлось перейти к решительным действиям. Я приблизился, взял из лотка чистую вилку и наколол на неё жёлтый, ароматный ломтик какого-то… ну, по всей видимости, плода.

Попробовал. Прожевал под возмущёнными взглядами обоих – просто при ближайшем рассмотрении сковорода оказалась не такой уж большой, и еды в ней оставалась горстка.

– Мм-м, – сказал я. – И как это называется?

– Жареный картофель, – с тоской сообщил угадавший мои желания Форгин.

– Очень хорошо.

Я кивнул и, упав на свободный стул, придвинул сковородку ближе. Теперь и Форгин, и птенец уставились злобно.

– Не понял, – я притворился безмятежным. – В чём проблема?

– В том, что это наш ужин, – осмелился вякнуть Харринтер. Слово «наш» он подчеркнул.

– Хороший ужин, – похвалил я. – А с командирами надо делиться. Добрый командир – служба в радость.

Тщедушный Харринтер досадливо скрипнул зубами.

Форгин тоже скис, но быстро опомнился:

– У нас же ещё есть! – воскликнул он, обращаясь к недокадету и пихая того в плечо. Парнишка от такой ласки чуть не слетел на пол. – Давай-ка! Приготовь!

Малёк осознал не сразу. Его лицо вытянулось, а Форгин ещё и подколол:

– Добро пожаловать в армию, сынок! – Бодрая улыбка и продолжение: – Давай, поторопись. Или ты хочешь обсудить приказ?

Харринтер хотел – он стал пунцовым, глаза опасно сузились. Но вместо обсуждения Эстас медленно отложил вилку, ещё более медленно встал и отправился готовить.

– Хм, а может в индивидуальном вкладе что-то и есть, – глядя ему в спину, философски заметил я.

Алиса

Картошки хватило на четыре сковороды, и это был ужас. К моменту, когда выключилась плита, я была красная и дико злая, а «командир» с «завхозом» жрали как не в себя.

Они даже не разговаривали – просто стучали вилками и жевали со скоростью промышленной молотилки. Так, что я в итоге не выдержала:

– Для хорошего пищеварения прожёвывать пищу нужно медленно и тщательно.

– Угу, – дружно ответили мне.

Когда сковорода опустела, оба откинулись на спинки стульев, и… нет, рыгнул только Форгин. Мы успели познакомиться, и я кое-что выведала – Форгин работал в школе вовсе не завхозом, а отвечал за разъяснительно-политическую часть.

Что касается Рагара, он оказался не просто директором, а одним из лучших воинов королевства, а вдобавок младшим принцем. Третьим по счёту.

Тут, конечно, сразу вспомнился Ершов со своим «Горбунком», и сейчас, после всей этой изнурительной готовки, я уже не сомневалась, что младший сын умом не отличается. Младший, как написал классик, и вовсе был дурак!

Они доели, и я попыталась свинтить с кухни.

– Эй, не так быстро! – остановил Форгин.

Притормозив, я с тоской покосилась на грязную сковородку – неужели заставят мыть?

Толстяк мысль угадал и отмахнулся:

– Посудой будет заниматься команда проигравших. Ты нам другое скажи – что ещё умеешь готовить?

Передо мной мгновенно открылась ну очень сомнительная перспектива.

– Ничего! – воскликнула я. Получилось громко, нервно и слишком поспешно.

Так, что начальство в лице сидящей за столом парочки, не поверило. На губах сразу заиграли хищные улыбки, и завхоз, а точнее политрук, сказал ласково:

– Харринтер, не ври.

Я впала в состояние замороженной рыбы. Стояла, смотрела на них, и даже не моргала – демонстрируя всем своим видом, что я – не я, а кулинария – вообще не моё.

– Да не бойся, – поддержал политрука принц. – Мы ведь добрые.

Угу. Только кушаете очень много. Слишком!

– Я одну лишь картошку и умею, – новая попытка соскочить.

– Эх ты, – покачал головой политрук.

Опять не поверил, но давить на меня не стали. Отпустили потому, что снаружи послышался басистый хохот – с охоты вернулся какой-то отряд.

– Ладно, позже обсудим, – голос Рагара прозвучал обманчиво-тепло. Брюнет поднялся на ноги и кивнул лысому. Оба неторопливо направились к выходу, а я, подумав, последовала за ними.

Когда вышли из казармы, обнаружили такую картину: десяток парней, перемазанных в грязи и крови, и аж два огромных кабана.

Это было ожидаемо, но при виде убитых животных меня замутило. Я не неженка, и даже не вегетарианка, но уж очень непривычно.

– Оп-па, – произнёс Форгин. – Ну ничего ж себе.

Рагар кивнул одобрительно.

Вперёд вышел уже знакомый блондин – тот, что смеялся над татуировкой Йерса, – и даже не спросил, а констатировал:

– Мы первые?

– Мм-м, нет, – помедлив, ответил Рагар. – Первый – он. – И кивок на меня.

Блондин застыл. Остальные тоже замерли, на перемазанных лицах проступило непонимание, потом неверие.

– Кто «он»? – в итоге нахмурился блондин. – Харринтер?

– А ты видишь здесь других кадетов? – хмыкнул политрук.

Я испытала смешанные чувства. С одной стороны, раздулась от гордости, что уделала таких крутых мачо, а с другой, стало неуютно – не прилетит ли мне за эту победу?

– И кого он убил? – голос блондина прозвучал предельно неприятно.

– Никого, – ответил Рагар. – Но задание выполнил.

– Как?!

Объясняться с кадетами старшие, конечно, не стали. Они предпочли взглянуть на кабанов, потом Форгин что-то спросил про технику удара, и на площадке перед казармой завязался совсем другой разговор.

Через несколько минут появилась вторая команда, и эти притащили уже льва. Смотреть на ещё одно убитое животное было выше моих сил, и я, тряхнув головой, скрылась в казарме. Воспользовалась мужским ажиотажем для того, чтобы быстренько принять душ и переодеться в чистое.

После этого ещё раз выглянула за дверь и, поймав новую волну тошноты, решила уделить внимание найденным в бауле книгам. Вдруг там что-то интересное? Вдруг отыщу в них сведения как вернуться домой?

Несколько пухлых томов в суперобложках вогнали в ступор трижды. Первый раз – с самого начала, в момент их обнаружения в моих вещах. Тогда я просто мазнула взглядом по надписям, изумилась и забыла. Второй раз – вот сейчас, при попытке эти самые надписи понять.

Тут было что-то про магию, причём уровня высшей математики. «Полная вероятность соединения потоков», «Матрица и вариационный ряд структуры пульсирующих шаров». У меня голова заболела, причём мгновенно, но я не собиралась сдаваться. Выбрав одну из книг, залезла на второй ярус, на свою кровать, открыла томик, и… благополучно поперхнулась воздухом.

Магии там не было. Я наткнулась на картинку с тщательно прорисованным мужским органом, на котором стоял жирный такой крест.

Картинка была настолько натуральной, что мне поплохело. Я пугливо закрыла книгу, но через миг открыла снова и принялась листать.

Остальные иллюстрации оказались менее шокирующими, но все они говорили о том, что в моих руках феминистическая литература. Возможно даже радикальная! Интересно, чем думала Элис, когда тащила такие книги сюда?

Представить реакцию парней было не сложно, и чувство самосохранения завопило, что книги надо сжечь – немедленно! Я была согласна, однако любопытство взяло верх. Я открыла введение и прочитала пару абзацев. Затем заглянула в оглавление и, пользуясь тем, что вся тестостероновая братия сейчас снаружи, принялась изучать этот явно нетипичный труд.

Для начала узнала об ущемлении имущественных прав леди, затем о запрете на профессиональную деятельность. Встретила упоминание Источников с драконьей силой, и вздрогнула, услышав шаги.

Оказалось, я уже не одна. К койке приближался блондин, и выражение его лица ничего хорошего не предвещало.

Я приготовилась даже не орать, а визжать, и признаваться Рагару во всех грехах – только бы не били. Но потенциальный враг остановился в паре метров и, опершись плечом о стойку соседней кровати, хмыкнул:

– Ну и как это понимать, Эст?

Я хлопнула глазами и благоразумно промолчала.

– Зачем ты явился на отбор? Дома не сиделось?

Я продолжила молчать.

– Тебе ведь не нужна эта победа. Ты не воин, ты плевал на школу!

Прозвучало настолько категорично, что за Эстаса стало обидно. Может ему и правда плевать, но почему этот белобрысый возомнил, будто имеет право указывать? Пусть за своей жизнью следит.

– Либо убирайся отсюда, либо не лезь, – закончил своё выступление парень, и у меня аж кровь взыграла. Захлопнув книгу, я села на кровати и недобро уставилась сверху-вниз.

А блондин, видя мою воинственность, гаденько ухмыльнулся и добавил:

– Не боишься, что милорд Рагар узнает о твоих тёмных делишках?

Отлично. А эту реплику как понимать? Брат Элис замешан в каком-то криминале? Только этого не хватало.

– Откуда бы ему узнать? – мой голос прозвучал даже нагло, ведь мямлить с такими типами нельзя – сожрут с потрохами.

Ответом стала новая гаденькая ухмылка, и я не выдержала:

– То есть ты ещё и стукач?

Блондин вспыхнул. Лицо побагровело, кулаки сжались, на щеках проступили желваки. Моя воинственность тут же попятилась, из-за угла выглянула осторожность.

– Я не понял, чем вы недовольны, – сказала уже мягче.

– Наша группа пришла первой! Первой принесла добычу! – прошипел блондин. – Ты эту победу украл!

Я отложила книгу и на удивление ловко соскочила с койки. Теперь смотрела на агрессивного парня снизу-вверх, и это было не очень удобно, зато я крепко стояла на ногах. И имела больше шансов убежать!

– Ничего я не крал. Кто же виноват, что у любой задачи есть минимум два решения?

На меня зарычали.

– В следующий раз будешь знать, кого нужно приглашать в свою команду, – припечатала я, и блондин скривился. В общем, уж кого, а меня он точно не выберет. Никогда. Даже если останусь последним кадетом из всех.

– Эстас, не зли меня, – рыкнул блондин. – Проваливай отсюда. Или сиди тихо. Понял?

Растянув губы в невесёлой улыбке, я отвечать, опять-таки, не стала. Когда бугай ушёл, плюхнулась прямо на пол – во что Элис меня втравила? А мне ведь рядом с этим типом ещё и спать.

От мысли о предстоящей ночи по телу побежали мурашки. Следом снова вспомнилась Элис – интересно, что между нами двумя всё-таки произошло?

Я по каким-то причинам очутилась на месте этой девушки, а где в таком случае сама Элис? Заняла моё место на Земле?

Мурашки сменились сочувствием – моё положение здесь опасно, но и Элис не позавидуешь. У неё есть брат и, вероятно, родители, а у меня никого. Никого и всё. Только подруги, но у тех свои заботы. Девочки помогут, но не так, как семья.

И задачи мои ничуть не проще отбора в Военную школу – прямо сейчас нужно искать новую съёмную квартиру, что, учитывая ограниченный бюджет, и для опытного обитателя нашего мира непросто. Добавить сюда проблемы на работе, в которой Элис точно не разберётся, и…

Тут я запнулась. Просто поняла вдруг, что больше не считаю происходящее глюком. Я признала тот факт, что попала в другой мир. Я… в реальности, где есть драконы и магия. Уф!

Тихонечко взвыв, я позволила себе минуту слабости – посидела, обхватив голову руками. Потом поднялась и сходила на улицу, чтобы узнать, что с добычей вернулись все. Однако пачкать кухню кадеты не собирались, они раскладывали костры прямо на камнях, недалеко от казармы.

Справа устроили «разделочную зону», при виде которой к горлу снова подступила тошнота, и кроме туш там обстругивали огромные палки, которые собирались использовать в качестве вертелов. За всем этим процессом наблюдал лысый Форгин, а Рагар куда-то запропастился.

Поискав взглядом безымянного блондина, я облегчённо выдохнула – он был здесь, то есть о неведомых тёмных делишках Эстаса Харринтера начальству не рассказывал. Понять бы чего такого он знает? Чтобы быть готовой к тому, в чём могут обвинить…

Глава 4

Я понимала, что для успешной жизни нужно вливаться в коллектив, а общее пиршество – лучший способ, но новость о моём попадании оказалась неожиданно тяжёлой. Меня словно придавило к полу гигантской каменной глыбой и лишило всех сил.

Я чувствовала себя разбитой. Заглянула в туалет, где, к счастью, были не только открытые писсуары, но и закрытые кабинки, и отправилась в койку. Легла прямо в одежде, с перемотанной и уже ноющей грудью, и отключилась раньше, чем успела сказать «капец».

Проснулась глубокой ночью, от двух вещей: тяжёлого запаха мужского пота и храпа. Запах не просто висел в воздухе – он его пронизывал, насыщал и наполнял, хоть ножом режь.

Ну а храп…

– Война – дело коллективное, – кривляясь, шёпотом передразнила Рагара я. – Угу. Если они будут так храпеть на войне, то их перережут ещё до начала битвы. Просто чтоб замолчали!

Злая и… да, всё-таки перепуганная, ведь не каждый день ночую с толпой молодых мужчин, я спустилась вниз. Стараясь не издавать лишних звуков, вышла из казармы и жадно вдохнула свежий воздух. Он был наполнен солёным запахом моря, вдалеке шумел прибой.

Руки сами нырнули под рубаху, отыскали булавку, скреплявшую дурацкую эластичную ткань, и с моих губ слетел тихий стон облегчения: перетянутая грудь – это жёстко.

Постояв возле казармы, я подумала и… продолжила наслаждаться в сторонке. Отошла от двери, потом и вовсе спряталась в густую тень очередного валуна.

Ночь была тихой. Ветер пробегал по волосам, звёзды мерцали, над головой висела луна, а я дышала и не ждала подвоха. В какой-то момент инстинкты заставили повернуться, и я увидела тусклую вспышку портала. Из портала вынырнул мужской силуэт и бодро направился к двери.

Не доходя до казармы, силуэт размножился, и на этой процедуре экспресс-клонирования у меня рот приоткрылся. Но хуже другое:

– У настоящего Рагара перстень на пальце, – шепнул… уже знакомый ветер.

Как мне удалось не завизжать, не знает никто!

Я подпрыгнула, чуть не поскользнулась и заозиралась в поисках янтарной статуэтки. Её не было. Впрочем, может и была, но через секунду это стало неважно – я отвлеклась. Из казармы донёсся сначала грохот, затем мат, потом прогремело:

– Это нападение!

Голос принадлежал Рагару, однако был искажён, и будь я спросонья ни за что бы командира не узнала.

После сообщения снова мат и грохот. А я подумала, что всё логично. Ведь, когда враг сыт и празднует победу, он более уязвим, самое время напасть.

Неясным было другое – почему парни ситуацию не предвидели? Ладно я, не местная и не военная, но они-то готовились поступать в школу? Должны были наводить справки об испытаниях, выяснять?

Окна казармы озарились светом и сразу погасли, а звуки борьбы усилились. Вздохнув, я пришла к выводу, что оставаться в стороне нельзя. Подхватила обрубок какой-то палки и отправилась к остальным.

От мысли, что сейчас меня, вероятно, будут бить, стало зябко. Нет, я-то помнила, что нападающие не настоящие, но, судя по звукам, это были не бестелесные иллюзии и лупили они ой как.

Но может не заметят? Может мне повезёт?

Пугливо замерев перед дверью, я всё-таки скользнула в казарму и вошла в спальное помещение. Было темно, однако видела я неплохо. В длиннющем проходе шла реальная драка – толпа кадетов против нескольких облачённых в чёрное фигур.

На моих глазах одну из фигур припечатали ну очень сильно. Один парень ударил кулаком в лицо, а другой провёл серию ударов по почкам, и клон исчез. Этот момент сопровождался победным воплем, только хода драки не изменил. Нападавших было немного, но уровень мастерства принципиально выше. Короче, сложный бой.

Бесшумно отступив в тень, я огляделась снова и наконец заметила кое-кого неподвижного. Лица не увидела, но это явно был Рагар. Он делал некие пассы руками, видимо, управляя клонами. Что ж…

Пользуясь темнотой, шумом и собственной малогабаритностью, я прокралась к Рагару – благо тот стоял спиной – и, ткнув палкой между лопаток, выпалила громко:

– Милорд, вы убиты!

И всё бы хорошо, только голос подвёл. Действие зелья заканчивалось, голос был почти моим, то есть девчачьим, и… у-у-у!!!

– Вы, кхе-кхе, убиты! – нарочно закашлявшись, повторила я.

Взмах рукой, мелькнувший на этой руке перстень, и драку остановили.

Клоны лопнули, словно мыльные пузыри, а под потолком вспыхнули круглые светильники. Директор Высшей Военной школы обернулся и удивлённо уставился на меня. А парни ещё не поняли – они пыхтели, ругались, искали новых врагов и выглядели потрёпанно и побито.

Я же стояла с обломком палки в руке и смущалась. Когда оказываешься в центре внимания, это всегда нелегко, а уж тут…

Ну и дополнительный момент – может стоило не тыкать, а ударить? Использовать не условное убийство вражеского командира, а врезать взаправду? Чтобы наверняка?

– Мм-м… – протянул одетый во всё чёрное директор.

Парни же перестали возиться и без всяких команд выстроились в пережёванную жизнью шеренгу. Я хотела шагнуть к товарищам, но было как-то неудобно, поэтому осталась, где была.

Меня окинули очередным пристальным взглядом и сказали с неожиданной улыбкой:

– Молодец, Харринтер. Как понял, кого убивать?

Я неожиданно зарделась, пожала плечами. Хотела ответить, мол – «я не спал, нарочно караулил, всё видел и поэтому»… Но, помня про голос, от объяснений решила воздержаться. Голову тоже опустила пониже – на случай, если вернулись девичьи черты.

– Чего молчишь? – не удовлетворился Рагар.

И я не выдержала, буркнула:

– Герой должен быть скромным.

Пауза. И тишина такая звенящая. Потом директор захмыкал, а от шеренги кадетов повеяло ну очень нехорошей энергетикой. В этот миг я вспомнила про грудь.

Ткань была ослаблена, начинала сползать, а сама грудь… надеюсь, под объёмной рубахой её всё-таки не видно?

Тем не менее, я ссутулилась, пытаясь втянуть все выпуклые формы в себя и вообще слиться с воздухом.

Сжалась и тут же услышала насмешливое:

– Не сутулься, Харринтер! Герой должен быть не только скромным, но и с прямой спиной!

Рагар размахнулся и хлопнул меня по этой самой спине, да так, что я едва не улетела к соседней стенке. Крякнула, охнула и в целом даже выпрямилась, очень надеясь, что грудь и сейчас не видна.

– Кстати, почему ты в одежде? – спросил Рагар.

Тут я отметила ещё один важный момент – все мои товарищи были в трусах, и выглядело это внушительно. Широкие плечи, мускулатура, редкие, но всё же татуировки… Посмотрев на всю эту демонстрацию силы, я нервно сглотнула.

Однако это был не единственный нервирующий элемент.

Когда командир ударил по спине, меня словно электрическим током кольнуло, и ощущение оказалось очень далёким от казарменно-уставных отношений. Я напряглась и одновременно расслабилась, а внутри пусть на миг, но поднялась очень непонятная волна.

А Рагар ещё и хмурился, словно тоже ощутил нечто странное. Нежданное и нетипичное.

Пришлось очень постараться, чтобы вернуться к заданному командиром вопросу. Только придумать достойный ответ из-за всей этой сумятицы не успела. В итоге с языка слетело:

– Стесняюсь, кхе-кхе, сэр.

Опять звенящая тишина. Брови начальства поползли вверх, выражение лица стало ироничным. Спустя ещё миг по шеренге моих как бы товарищей побежали смешки.

– Хм, так ты у нас не только героический, но и нежный? – после очень долгой паузы поддел Рагар.

Хотелось кивнуть – да, я такая, и смысл скрывать правду? Но я пожала плечами.

Командир хмыкнул, остальные по-настоящему развеселились, однако от комментариев пока воздержались. После новой долгой паузы директор Высшей Военной школы посуровел и приказал:

– Так! Всем спать! Завтра будет разбор!

Он развернулся и вышел, а я осталась перед одетым в одни лишь трусы строем. В других обстоятельствах я, возможно, восхитилась бы всей этой брутальностью, но сейчас меня посетила совсем другая мысль. Не новая, зато куда более яркая, чем в прошлый раз: валить отсюда надо! Срочно!

Не важно, что ждёт «во дворце», там точно будет безопаснее, чем здесь!

Рагар

Занятно, но факт: каждый второй птенец влетает в двери моей школы совершенно безголовым. Они мечтают поступить, готовятся, но первое же испытание отключает мозги даже у тех, у кого они есть.

За десять лет моего пребывания на посту директора, никто не выставлял караульных в первую ночь. Картина всегда была одна – после хорошей охоты и сытного ужина кадеты расслаблялись и позорно проигрывали горстке напавших в ночи иллюзий.

Тем удивительнее было оказаться в роли условно убитого.

Меня. Условно. Убили.

И, главное, кто!

У нас есть правило: по завершении испытаний (и при вылете с отбора) все дают магическую клятву. Никто из кадетов не может рассказать, что именно происходило, каким испытаниям я их подвергал.

Разумеется, отбор не так уж далёк от непосредственной учёбы, но про неё тоже молчат – уже добровольно. Чтобы не портить «удовольствие» тем, кто придёт потом.

То есть знать новобранцы вроде и не должны, но, если немного пораскинуть мозгами, всё элементарно. Настолько очевидно, что проще не придумаешь! Только до сегодняшней ночи никто работать головой не спешил.

Способность мыслить проявлялась у птенцов позже – после двух-трёх бодрящих марш-бросков по горной местности. Харринтер… всё удовольствие испортил. Нарушил статистику за десять лет!

Пообещав кадетам разбор, я поднялся на второй этаж и толкнул дверь личной комнаты. Разделся, упал на узкую кровать и уставился в потолок.

Смотрел, смотрел и уснул.

А проснулся от шуршания в почтовой шкатулке – за окнами было ещё темно, на часах без трёх минут пять, и это шуршание пришлось очень кстати. Я встал, натянул штаны, рубаху и вышел, чтобы стукнуть в дверь Форгина.

Тот уже не спал, открыл сразу и встретил меня бодрым оскалом.

– Что там с формой? – спросил я.

– Всё отлично, уже прислали, – вытягиваясь по струнке, ответил соратник и подчинённый.

Я кивнул:

– Идём порадуем мальков!

Кадеты отреагировали на раннюю побудку хмурой сосредоточенностью. Ночное происшествие взбодрило, желторотики вспомнили, что здесь не курорт. Вскакивали и одевались быстро, ещё быстрее строились перед нами с Форгином.

Только один отставал – Харринтер. «Герой» выглядел несчастным и замученным, словно вот-вот упадёт и испустит дух.

– Эй, Нежный! – не выдержал я. – Поживей!

Кадет вздрогнул, посмотрел исподлобья. Остальные захмыкали, а Форгин глянул вопросительно – он подробностей нападения ещё не знал.

Я махнул рукой – мол, объясню позже, – и Форгин отвлёкся на форму. Взял двоих, чтобы принести тюк с костюмами для тренировок. После этого начались раздача и инструктаж.

Впрочем, инструктаж – громко сказано, объяснять тут было нечего:

– Маршрут обозначен магическими светлячками. Кто прибежит раньше других, молодец.

Через шесть минут казарма опустела, ушли все, кроме кандидата в мои «любимчики». Да-да, Харринтер по-прежнему медлил. Он взирал на выданное трико с такой неприязнью, словно ему подкинули дохлую линялую змею.

– Проблемы? – окликнул Форгин.

Кажется, Харринтер хотел кивнуть, но в итоге мотнул головой и снова сосредоточился на одежде. Мы оставили их наедине – в смысле, трико и Харринтера. Между этими двумя явно происходил некий немой диалог.

– Ему не понравилось? – поднимаясь по лестнице, фальшиво загрустил Форгин. – А я так старался, подбирал по размеру!

– Не бойся, он ещё оценит, – я тоже не удержался от иронии.

Мы поднялись на второй этаж, я указал на дверь своей комнаты. Там, за чашкой остывшего кофейного отвара, рассказал Форгину, как прошло нападение, и тот, узнав о победе Харринтера, удивлённо округлил глаза.

– Да ладно, – подумав, отмахнулся Форгин. – Это совпадение. Он просто не спал.

– Без разницы, почему и как это произошло. Факт в том, что он убил «вражеского капитана» и выручил всех остальных.

Преподаватель по политической подготовке качнул головой и спросил:

– Так почему «Нежный»?

Я объяснил про сон в одежде. Ясно, что стеснительность ни при чём, Харринтер не разделся по каким-то другим причинам, но кого это волнует? Нежный, и всё.

– Интересно, – Форгин снова задумался. – Не уверен, но, кажется, я слышал что-то про Харринтера-младшего. Кажется, что он странный.

Форгин мог поинтересоваться досье кадетов, но он предпочитал просматривать дела уже поступивших. Это объяснялось не столько ленью, сколько желанием составить собственное мнение, не привязанное к досье.

Форгин предпочитал сначала посмотреть, потом почитать и свести все эти знания в единый, более объективный вывод.

Я был предвзят изначально, поэтому материалы, предоставляемые отделом внутренней безопасности школы, изучал по мере их появления на моём столе.

– Да, он странный, – кивнул я. – Даже если закрыть глаза на его комплекцию, удивительно, что этот парень изъявил желание поучаствовать в отборе.

Форгин уставился вопросительно, и я пересказал что знал:

– Лорд и леди Харринтер, родители Эстаса, заядлые путешественники. В последний раз они были в королевстве лет семь назад. Эстас, как и его сестра Элис, находятся под надзором дяди и бабушки, но надзор, как я понял, номинальный. Правда, очевидных проблем с этой парочкой всё-таки нет.

– А в чём странность Эстаса?

– Он вообще-то затворник. До недавнего момента Эст не покидал пределы родового поместья. Его не видели никогда и нигде.

– Может он больной? – преподаватель по политической подготовке пришёл к тому же выводу, что и я недавно. – Поэтому сидел, не высовывался, а тут… Заставили?