Текст книги "Дневник музыкантов"

Автор книги: Ярославия Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

8 глава.

– Сегодня общались с Микой, помнишь её? – спросил Кит, лениво сделав глоток капучино из бумажного стаканчика.

– Как я могу забыть Мику? – рассмеялась Алекс. – Если бы она на Новый год не завела тему своего прослушивания в «Black Diary», я бы не попала к ребятам в группу. А где ты с ней общался?

– Она к нам в «Синее» заглядывала после собеседования. Разговор не о ней на самом деле.

Они сидели на скамейке в парке. Шум фонтана, переливающегося огнями всех цветов радуги, завораживал и располагал к романтическому настроению.

– Ей там задали вопрос, кем она себя видит через десять лет. Я бы хотел сейчас задать этот же вопрос тебе.

На мгновение Алекс задумалась, представив себя в возрасте 30+. Для поддержания хода мыслей, Кит протянул ей свой стаканчик с горячим напитком. Машинально Алекс протянула руку и сделала пару больших глотков из стакана. Она замерзла во время прогулки, поэтому свой кофе она выпила намного быстрее Кита и теперь грела руки в рукавах его комфортной толстовки.

– Толстовка на три размера больше тебе очень идет, детка. Возьми на вооружение, – прокомментировал он, когда она натянула её через голову и уютно устроилась в теплом флисе.

– Я пою, – ответила она. – Я не вижу себя никем, кроме как автором и исполнителем собственных песен. В составе «Black Diary» или же как самостоятельная солистка, но я пою. Я не вижу себя ни в одной из сфер, кроме как в музыкальной.

– Это мелко, – покачал Кит головой и состроил смешную гримасу, будто он крайне разочарован её ответом. – Давай глобальнее. Включай фантазию.

Она послушно откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза.

– А теперь смотри на себя со стороны. Три года назад мы отметили твой первый серьезный юбилей. Всю ночь в «Синем» мы всем баром поднимали стаканы за твой праздник. Я пел в караоке «Тебе сегодня тридцать лет». Итак, опиши себя. Кто ты? Как ты выглядишь? Чего добилась?

Под его бархатный голос Алекс визуализировала всё то, что он говорил. Казалось, будто она уже наблюдает себя такой взрослой и опытной молодой женщиной. Слышит грохот барабанов Дорнана, отбивающий ритм гимна всех празднующих тридцатилетие. Видит сияющего Кита, взбалтывающего бутылку шампанского, чтобы его брызгами облить со сцены всех присутствующих на танцполе. Чувствует руку Моргана на своём плече.

Она открыла глаза и улыбнулась.

– Представила? Возвращаемся в сегодняшние двадцать три. Кем ты себя увидела? – спросил Кит.

Его небесные глаза были в миллиметрах от её лица. Со стороны они выглядели как пара влюбленных, но на деле это расстояние в миллиметры не нарушалось никогда. Будто осязаемая граница.

– Меня знают все те, кто находится в «Синем». Все они искренне рады, что этот день я провожу вместе с ними. Я уставшая, но эта усталость очень приятная, ведь я прилетела с концерта, который отработала в столичном большом концерт-холле. Вместе со мной и Морганом пела огромная многотысячная толпа. Перед концертом у нас была автограф-сессия в баре. Мне задали вопрос, действительно ли я когда-то работала в кофейне, и я вместо ответа сделала кофе тому, кто задал мне этот вопрос и расписалась на стаканчике. Песни «Black Diary» не звучат разве что из утюга. С нами поют. Нас знают. За нами следят в социальных сетях. Журналисты охотятся за подробностями нашей личной жизни. У нас туры, концерты, записи, выступления. Я пишу тексты песен в самолете на коленке. Там же Морган с Дорнаном быстро настукивают аранжировку на подлокотнике кресла. Мы реализовавшиеся настоящие стОящие музыканты.

– Ого, – с восхищением воскликнул Кит. – Неплохо. А где же в этой мечте семья? Муж? Дети?

– Какой муж, солнц? – рассмеялась Алекс. – Мне некогда заниматься личной жизнью. Я музыкант. Я живу творчеством.

– К тридцати трем твои ценности в жизни изменятся. Музыка и карьера не поцелуют твои морщинки возле глаз и не принесут жаропонижающее в чашке, если ты вдруг заболеешь.

– Одни девушки гонятся за мужчинами, а другие – за мечтами. Мой выбор очевиден, ведь карьера мне никогда не скажет, что любит другую. К тому же, неизбежная составляющая славы – это деньги. Морщинки заполняются гиалуронкой, а стоимость сиделки вряд ли будет заоблачной для музыканта с мировым именем.

– Тепло внутри не покупается. Оно либо есть, либо его нет. У тебя будет всё. Но ты будешь выть ночами в подушку от одиночества, когда по окончании рабочего дня сиделка будет убегать нянчить внуков и покупать им апельсины за те деньги, что ты будешь ей платить.

Кит снова заглянул в серые глаза Алекс. Она хмурилась. Он почувствовал кожей, насколько ей неприятно то, что лучший друг очерняет её отчаянные мечты.

– К твоим синим волосам идеально подошли бы линзы фиолетового цвета, малыш, – перевел он тему. – Вот, кстати, я тебе придумал классный имидж. Несуразные мужские толстовки и яркие линзы. Ты будешь выглядеть как нежная яркая девочка в грубой упаковке.

– Я подумаю над твоими идеями.

Её взгляд потеплел, и Кит решил завершить разговор:

– И вообще, может, ты выйдешь замуж за Эдоса, он перестанет бухать как черт, и вы проживете счастливо всю жизнь вместе и умрете в один день.

– Дурак, – рассмеялась Алекс и ласково ударила его в плечо кулачком. – Твоя очередь. Кем ты себя видишь в тридцать один, мой младший друг?

Он изобразил глубочайшую задумчивость на своем лице, и Алекс снова стукнула его, поторопив делиться мечтами.

– Я же вижу, что ты подумал на эту тему еще до разговора со мной! Говори уже, симулянт мыслительного процесса.

– У меня свой бар с крафтовым пивом. Днем моё заведение предлагает бизнес-ланчи для офисных работников. А ночью с пятницы на воскресенье, – последнюю строчку он пропел, подражая Алекс, – мой бар превращается в ночной клуб. У нас вход по пропускам только для постоянных посетителей, столики раздвигаются, образовав танцпол. Живая музыка до двух часов ночи. Играют музыканты, исполняющие каверы рок-хитов. И весь зал поет вместе с ними в унисон. А после двух ночи выходят штатные диджеи. Их будет двое: мальчик в черной футболке и девочка с белоснежными волосами до пояса. Они будут работать по очереди друг за другом по сорок минут до самого закрытия. У нас будет висеть проектор, и по пятницам мы будем проводить трансляции футбольных и хоккейных матчей. А в период затишья набирать команды и устраивать состязания по литрболу. Победителям будет доставаться бочонок крафта. Я не буду отсиживаться в каморке, как делает сейчас владелец «Синего». Я буду в центре движа. Меня будут знать все посетители бара. Формат моего заведения будет называться «фрэндс». Я хочу, чтобы у меня в баре все посетители чувствовали себя так, будто пришли в гости к друзьям.

– Контрасты, – кивнула Алекс. – Я знаю, как сильно ты любишь контрасты, Кит. Бизнес-ланчи и крафт. Днем планктон в галстучках, вечером – футбольные фанаты. До полуночи рок музыканты, поле полуночи танцевалка.

– Не просто танцевалка, малыш, – покачал головой Кит. – Это будет рок-танцевалка, металл-танцевалка. Все почитатели рока хотят олдскула. Представь на минутку, что под олдскул можно ритмично двигаться на танцполе. У меня будет ажиотажно.

– Я не сомневаюсь в тебе ни на минуту. Почему-то я всегда была уверена, что ты по этой причине и работаешь в «Синем» бармено-официанто-админом. Чтобы набраться опыта изнутри этого бизнеса и открыть собственное направление.

– С блэк-джеком и литрболом под хиты «Black Diary», – рассмеялся Кит.

– А название? – спросила Алекс, отсмеявшись с ним вместе.

– Ты знаешь, моё название уже занято. «Синее пламя». Алекс, моя синеволосая подруга, глядя на тебя, я вижу, как бы выглядел бар, если бы он был человеком. Я бы хотел назвать свой бар в честь тебя. Столько, сколько делаешь для меня ты, не делал никто и никогда.

– А что я для тебя делаю? – настороженно уточнила она.

– Ты есть в моей жизни, – ответил он неожиданно серьезно.

– Кит, тебя обожают все те, кто хоть раз общался с тобой лично. Ты лицо «Синего». Большинство посетителей ходят туда не выпить, а пообщаться с тобой. У тебя тысячи друзей. И все они есть в твоей жизни.

– Алекс, ты ни черта не понимаешь. Это я есть в их жизни. А в моей есть только ты. Я их друг. А мой друг только ты. Это совершенно разные вещи.

– Для меня это совершенно равноценно. Ну, хорошо, если для тебя это выглядит иначе, то пусть будет так.

– Я попытаюсь объяснить. Смотри. Все эти люди бегут ко мне делиться своими историями из жизни. И они не спрашивают, что происходит в моей. Они не знают обо мне ничего, кроме того, что я такой добрый весёлый парень из «Синего». А когда в моей жизни случается треш, куда иду я?

– Ко мне, Кит, – улыбнулась Алекс смущенно. – Что бы у тебя ни случилось, ты всегда приходишь ко мне. Точно так же как и я сразу иду к тебе, когда чувствую, что не вывожу свои проблемы в одного. Ты разделяешь со мной мои взлеты и падения. Я разделяю с тобой твои. У нас идеальный братский тандем.

– Ты даришь мне тепло, малыш, – кивнул Кит. – То самое, о котором я тебе говорил. Оно не продается и не покупается ни за какие деньги. Тепло – это дар. Ты даришь мне своё тепло. Я тебе – своё. Ты чувствуешь это?

– Да, чувствую. Ну и скажи, мой младший друг, на кой мне сдалась семья, если у меня есть ты?

9 глава.

С боем, но «Игристое в моём бокале, мы летим на Бали» в итоге была записана.

Ссорились все.

Морган кричал, что подобный трек отбросит группу в развитии обратно к нулевой отметке, поэтому нужно сделать её отвязно-бессвязной, как музыкантам, которым нечего терять. Алекс, яростно жестикулируя, горячо доказывала ему, что в данном случае эта песня – их пропуск на большую сцену, поэтому нужно выложиться так, как никогда. Дорнан максимально адекватно придерживался точки зрения, что песня имеет место быть, пусть и с некоторыми доработками. Эда же бросало из стороны в сторону. Он то готов был играть всё, что ему скажут, то швырял гитару в угол и убегал курить на улицу, чтобы одногруппники одумались и пришли к одному общему выводу. Единственные, кто наблюдал за всем этим со скользкой улыбкой, здесь были Арис и его блондиночка. Они молчали. Но время от времени многозначительно переглядывались так, будто понимают друг друга без слов. Если Алекс ненароком удавалось уловить этот момент их телепатической связи, по её спине неизменно пробегали мурашки. Словно она ухватила что-то запретное, чего ей не стоило видеть.

– Может, вы уже подеретесь? – обратилась девушка Ариса к музыкантам. – Ребята, мы устали наблюдать за вашей перепалкой. Сделайте нам горячо.

Она прикусила нижнюю губу и оглядела всех, будто свысока, хотя, на самом деле, ростом она была ниже их всех.

– Арис, ты что скажешь? – спросил Морган.

Больше десяти лет Арис являлся всеобщим любимцем публики, поэтому его мнение искренне интересовало Моргана.

– Если бы я видел в вас конкурентов, я бы сказал, что вам нужно держать путь в этом направлении, ребята, и продолжать делать музыку подобного плана, – он взял паузу и только потом продолжил. – Но, я не вижу в вас конкурентов, поэтому скажу честно и искренне: то, что вы сейчас делаете – это лажа. Но эксперименты в нашей жизни имеют место быть, а потому… Почему бы и нет? Сделайте песню подобного плана, будьте освистаны публикой, а потом продолжайте делать то, что всегда делали. Лично мне большее удовольствие приносит ваше привычное творчество. Но люди в барах без музыкального образования и в пьяном угаре подпоют этот трек.

Слова третьего лица, также имеющего отношение к музыкальной индустрии, возымели большое действие. «Black Diary» будто посмотрели на себя со стороны. Годы движения на месте, годы попыток создать что-то по-настоящему стОящее, годы одного и того же цикла: бары-клубы-гараж… Они не продвинулись ни на шаг, так и оставшись местной группой, на концерты которой приходили от силы около десяти-пятнадцати одних и тех же лиц. Все остальные попадали на их выступления совершенно случайно. Просто потому, что по пятницам в «Синем» была живая музыка, хедлайнерами которой раз в месяц становились «Black Diary». Если бы в этот день играла другая группа, то точно так же все эти люди танцевали бы под их песни и кидали бы смятые купюры в их шляпу.

– Мы ничего не теряем, – напомнила Алекс.

– Я с ней согласен, – кивнул Дорнан. – Давайте уже не будем ругаться, а просто объединимся и запишем этот трек. А завтра наступит не раньше, чем завтра. Предлагаю жить сегодня.

– Если стоит выбор между «да» или «нет», то я всегда выберу «да», – пожал плечами Эд, принимая сторону Алекс. – Лучше жалеть о том, что ты сделал, чем о том, чего ты не сделал.

– Один ты всё еще в оппозиции, – улыбнулась Моргану вокалистка, и тот без лишних слов перекинул через голову ремень от гитары.

Через пять часов песня была готова.

А в понедельник «Black Diary» проснулась знаменитой. Прошла всего неделя после того, как Алекс выложила трек на просторы интернета, и он зазвучал из всех колонок страны. Количество скачиваний побило все возможные рекорды. За две недели они добрались до верхушек музыкальных чартов. Ребята гремели наравне с мировыми именами. Счетчик числа подписчиков на их страницах в социальных сетях вращался с бешеной скоростью, поднявшись за сутки с двухсот человек до двух миллионов. Все хотели знать, кто такие «Black Diary» и откуда они взялись. Что они делали до «Игристого в бокале» и кем они были. Количество и вариации запросов в поисковиках удивляли группу всё больше и больше. Новоявленных фанатов интересовало буквально всё: от того, как выглядит солистка «Black Diary» до расписания туров.

– Что происходит? – поинтересовался хозяин кофейни у Алекс, вызвав её к себе в кабинет.

Девушка разгладила свой фартук нежного пудрового цвета, стилизованный под корпоративный цвет кофейни, и спрятала руки за спину. Сейчас она выглядела как провинившаяся школьница. Закрученные в гладкий пучок синие волосы и большие очки без диоптрий добавляли её имиджу еще большего сходства с подростками.

Сегодня утром Алекс получила предложение о сотрудничестве от столичного продюсерского центра. Она сразу переслала это сообщение Моргану, который оставался (и останется, каким бы ни было дальнейшее развитие группы) лидером «Black Diary». Все вопросы они разбирали вместе. И, в восемь утра на собрании в гараже, единогласно было принято решение собирать чемоданы в столицу.

– Я не ожидал, что всё получится именно так. Но, цитируя Эда, я сейчас скажу, что между «да» и «нет» мы сейчас определенно выбираем «да». Неважно, что будет дальше. Важно, что мы попробуем. К тому же, у всех у нас есть место, куда мы можем вернуться, если не сложится, – подытожил Морган.

После этого разговора Алекс пришла отработать свой последний день в кофейне и неожиданно для себя попала в круговорот толпы, которая чуть не разорвала её на части в попытках сделать селфи и записать короткое видео.

С трудом пробившись к себе за барную стойку, девушка поняла, что свой последний день она отработала вчера. Готовить кофе людям, для которых имеет значение не вкус напитка, а только факт того, что для них его сделала сама Алекс, у неё не было ни малейшего желания.

Количество посетителей, набившихся в маленькую кофейню, испугало девушку, и она была отчаянно рада тому, что хозяин заведения вызвал её к себе на разговор.

– Вы слышали песню "Игристое в бокале, мы летим на Бали"? – спросила она, скрывая тревожную неловкость.

Сейчас она впервые прилюдно снимала маску баристы и надевала публичную маску вокалистки «Black Diary». Обычно её жизнь делилась ровно напополам. Утром – скромная девушка у кофе-машины, вечером – рокерша, размахивающая волосами в свете софитов. И никогда прежде, кроме как перед Китом, две стороны её личности не собирались в одну полноценную Алекс. Сегодня, сейчас, перед хозяином кофейни, она сделала это впервые.

– Дочь вчера в машине её просила включить, – ответил он ей. – К чему вопрос?

– Это пою я. Я вокалистка «Black Diary». И мне нужно уволиться, потому что теперь я работаю в группе. Завтра у нас самолет в столицу, – выложила она всё, как на духу.

Казалось, пульс достиг отметки сто восемьдесят ударов в минуту. Она и предугадать не могла, что будет волноваться настолько сильно, всего лишь признаваясь в том, что она и есть та самая известная девушка, о которой сейчас говорит вся страна.

– Я рад, что ты была сотрудником моего заведения, Алекс, – улыбнулся ей шеф. – Я очень надеюсь, что у тебя всё сложится хорошо, и мы всей командой сможем наблюдать тебя в телевизорах. Оставишь на память автограф и селфи для моей дочки? Она теперь твоя фанатка.

Кофейню пришлось закрыть на технологический перерыв, чтобы избавиться от толпы подростков, которые едва не лезли друг с другом в драку за право сделать фото с Алекс. И пока она сидела в кабинете шефа, опустив глаза в пол и сложив руки на коленях, будто сделала что-то непозволительно плохое, он вежливо выпроваживал всех собравшихся и обещал сделать им всем завтра десятипроцентную скидку за доставленные неудобства. Он прекрасно осознавал, что завтра из всех этих людей за кофе зайдут максимум пять-шесть человек от общего числа. Они пришли не ради кофе. Они пришли ради Алекс.

А потом за закрытой дверью кофейни всем своим небольшим коллективом они провели прощальный торжественный обед, заказав запеченные роллы из японского ресторанчика по соседству. Алекс рассказывала о второй своей половине жизни, о которой никто из коллег даже не догадывался, а они все завороженно слушали с таким нескрываемым восхищением на лицах, что девушка впервые чувствовала себя неловко в их компании. Они даже не догадывались, что скромная девушка за барной стойкой, недавно сменившая свой имидж с невыдающегося серого на яркий синий, втайне вынашивает в себе подобные амбиции, стоящие их всех. Семеро сотрудников кофейни либо уже достигли того возраста, в котором подобным вечеринкам предпочитают посиделки дома в узком кругу из самых близких, либо просто отдыхали в других местах. Про «Синее пламя» они слышали и некоторые даже иногда отдыхали там, но на концерте «Black Diary» не бывали ни разу.

– Жаль, что упустил момент увидеть тебя на сцене до момента популярности, – с долей грусти сказал кондитер, за чьими десертами в кофейне порой выстраивалась очередь.

– Зато ты знал её простой баристой, к которой приходили исключительно за хорошим капучино с зефиром, а не той, которая гремит сейчас из всех колонок, – рассмеялся шеф, и Алекс его поддержала. Она еще не чувствовала себя знаменитой и толком не осознавала, откуда вокруг её персоны такой бешеный ажиотаж.

Всем коллективом ребята сделали столько селфи на память, что Алекс сбилась со счета, а хозяин кофейни предложил оформить над барной стойкой фотостену с её плакатом, как напоминание о том, что нужно следовать за своими мечтами, несмотря на то, чем ты занимаешься в повседневной жизни.

– Жизнь такая интересная штука, – пожал он задумчиво плечами. – Никогда не знаешь, куда она нас выведет в итоге. Кто бы мог подумать, что у меня работает будущая звезда! Оставишь нам автограф? Мы его увеличим и прифотошопим к твоему плакату. Будет уголок имени Алекс.

Она не поняла, серьезно он это говорит или нет, но, на всякий случай, написала на альбомном листе: «Следуй за своей мечтой, даже если все вокруг говорят тебе, что она никогда не сбудется. Что они могут знать о тех мечтах, которые им не принадлежат? Алекс. «Black Diary».

10 глава.

К этому сложному разговору Алекс готовилась весь день. Она много смеялась, делая фотографии с уже бывшими коллегами в кофейне, сидя за одним большим столом, а в голове выстраивала цепочку разговора. Шла домой через дворы, где её шансы быть узнанной стремились к нулю, и думала о то, что нужно сказать. Бросала в чемодан самое необходимое и утешая одновременно разнервничавшуюся бабушку, она размышляла, какими словами правильнее донести до него то, что она хочет сказать.

Но вот сейчас дома стоял собранный чемодан, поверх которого лежал паспорт с вложенным в него билетом в одну сторону. Телефон обрывали одногруппники, которые нервничали не меньше, чем она. Бабушка допекала пирожки, которыми торопилась накормить любимую внучку напоследок. А Алекс сидела на жесткой деревянной скамейке, поджав под себя одну ногу, и смотрела в такие родные голубые глаза. Глаза цвета ясного летнего неба. В голове вместо мыслей шумел прибой. Нужно было сказать так много, но лишь до тех пор, пока она не увидела эти прекрасные глаза напротив. Глядя в них она понимала, что слова не нужны.

Он уже всё чувствовал. Между ними едва уловимая связь, на уровне вибраций. Как у Ариса с его миниатюрной подружкой.

– В восемь утра у нас самолет в столицу, – призналась она, и Кит впервые в жизни почувствовал это скользкое ощущение, когда земля уходит из-под ног. Мир вращался быстрее, чем он успевал осознать себя в нем.

– Что? – охрипшим голосом переспросил тихо, будто не услышал, и она повторила, но прозвучала так глухо, как через вату.

– Кит, всё в порядке? – участливо наклонилась она к нему.

На её лице отразилась растерянность, и он никак не мог понять её эмоций, точно так же, как и она не понимала его.

– Надолго? Когда ты вернешься?

Он задал этот глупый вопрос просто потому, что нужно было что-то спросить. Ответ он и сам прекрасно знал. Никогда. Она не вернется никогда. И он своими собственными руками оторвал её от себя, предложив в тот самый день записать у Ариса этот злосчастный трек, который сейчас гремел изо всех приоткрытых окон проезжающих мимо автомобилей.

Они сидели в парке на той самой скамейке, где буквально несколько недель назад пили кофе из бумажных стаканчиков у фонтана и мечтали о своем будущем. Южная переменчивая погода сегодня была под стать настроению ребят. Моросил мелкий апрельский дождь, противный тем, что он не настолько сильный, чтобы открыть зонт, но и сидеть под ним достаточно неуютно. Можно было бы пойти поговорить в кофейню, но там была опасность толпы. В любом замкнутом пространстве теперь была опасность толпы. И пока Алекс понятия не имела, как вести себя, когда её буквально сбивают с ног требованиями сделать селфи, поэтому предпочитала находиться там, где она еще может оставаться неузнанной.

Жизнь повернулась в один момент. Интересно, еще утром ты просыпаешься и не знаешь, чем закончится этот день. Десять, сто, тысяча бесполезных попыток, и ты ощущаешь, что уперся в потолок, пробить который у тебя нет возможности. Нет денег, нет связей, чтобы двигаться вверх. А потом просто смотришь на проблему под другим углом, и вот уже оказывается, что твоя проблема и не проблема вовсе, а возможность. И благодаря тому, что ты сменил инструмент достижения мечты, совершил невозможное и пробил потолок, который раньше казался железобетонным.

– Кит, не хочу тебя обманывать. Нам предложил контракт тот Продюсерский Центр, под которым сейчас работают все ведущие артисты страны. Это наш шанс, и мы не можем его упустить. Поэтому, я надеюсь, что мы не вернемся сюда.

И увидев, как в его глазах тухнет огонек, она продолжила:

– Но я буду прилетать по возможности, ведь у меня осталась бабушка, а ты же знаешь, что у меня никого нет, кроме неё. И я не могу её бросить. Я буду возвращаться так часто, как смогу. Мы с тобой точно еще не раз увидимся.

– Я рад за вас, – ответил он ледяным тоном, пытаясь сдержать надрыв в голосе. – Я знал, что рано или поздно это случится. Я верил в тебя. И ты не подвела. Вы все большие молодцы. Не забывай, кто был твоим первым фанатом, ладно?

– Я посвящу тебе песню, мой лучший друг. Хочешь? – улыбнулась она, ощущая, как предательски дрожит её голос от подступающих слёз.

– Хочу, – ответил Кит и потянулся к ней, раскрыв свои объятия.

Слова больше не требовались. К неизбежным расставаниям обычно готовятся заранее, продумывая до мелочей, что сказать так, чтобы не ранить человека, которому нужно отпустить и которого нужно отпустить. Они оба понимали, что это конец. И что ближе, чем сейчас, они не будут больше никогда. И сколько бы раз в будущем ни свела их жизнь, новых точек соприкосновения больше не будет.

Они ощущали тепло друг друга и оба чувствовали, как рвется что-то внутри. Все мы проходим через множество этапов на пути к зрелости, и опыт первых потерь становится одним из них. Невозможно повзрослеть, не научившись отпускать.

Всё, что сейчас мог ответить Кит со стопроцентной уверенностью, так это то, что никогда больше в его присутствии не будет играть «Игристое в бокале». Трек, сломавший ему жизнь.

Отстранившись, ребята долгим внимательным взглядом посмотрели друг другу в глаза. И уже не нашли там прежних Кита и Алекс.