Текст книги "Игра на контрастах (СИ)"

Автор книги: Ярослава Медовая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Хотя сексом это никак не назовешь. В сексе женщина хочет мужчину, ну или мужчин. И я хотела. Но не их – тебя. Пыталась абстрагироваться. Не слушать их слова, о том как они будет меня иметь дальше. Как и кому расскажут об этом потом. Не ощущать боли поцелуев и проникновений до самой матки, а может и больше. У меня знаешь ли случились разрывы. Я потом ездила лечиться в другой город, чтобы никто не узнал. В полицию не обратилась. Побоялась. Врачи сказали, что скорее всего у меня после таких травм не может быть детей. Жаль. Когда-то я их хотела, помнишь?

Куда исчезли те мудаки, надругавшиеся надо мной, не знаю. Просто я периодически отключалась. У каждого же есть предел, верно? Был он и у меня (тут я сделала маленькую передышку)... Так вот. Очнувшись после очередной потери сознания я обнаружила себя в одиночестве. С истрепанной душой. Со стертыми в кровь локтями и коленями. С опухшим от слез и царапин лицом. Ты же не думал, что я не разревелась? Я же девчонка. Хотя не знаю могу ли считаться такой теперь? Может я податливая шлюха, как они говорили?... Знаешь, крови было и в самом деле очень много. Но тогда я обрадовалась. Думала, что умру. Мне хотелось умереть. Нет, не то. Сдохнуть – вот подходящее словечко! И чтобы никто никогда не узнал о моем позоре. Только тебе в глаза взглянуть еще хотелось. Последний раз. Я так тебя любила. Я и потом долго думала: "Хорошо, что те ублюдки тебя не нашли!".

Закончив свою историю, решилась взглянуть на него. Слез не было. Все выплакала еще тогда, четыре года назад. А Он за все время невольной исповеди кажется так и не пошевелился ни разу. И головы не поднял. Только жилка сбоку на шее пульсировала да побелевшие руки изо всех сил сжимали поручни кресла.

– Тебе противно, да? Пропало желание со мной разговаривать?, – за бравадой пыталась скрыть боль.

Он поднял голову. Я была поражена. Олега я видела всяким. Были минуты, когда его глаза пылали от страсти. Были, когда там селился чертик, подбивающий на шальные постельные эксперименты. Эти глаза умели быть разными – смешливыми, грустными, веселыми, суровыми и даже презрительными. Но в них никогда не было такой боли. И никогда не блестели непролитые слезы. Мужчины такие мужчины. Даже когда позволяют себе минутные слабости.

– Родная, послушай, – начал он незнакомым – глухим и немного каркающим голосом. – Я хотел тебя сберечь, а в результате сломал как хрустальную куколку. Мечтал, что уезжая защищу, а сам навлек беду. Ты не представляешь, как я хочу найти тех мудаков, которое сотворили это с тобой. И найду, уж поверь. Это не за меня, глупышка, ты должна была беспокоиться, а за себя. И с ними я бы справился, не сомневайся. Понимаю, что это не принесет облегчения, но они получат свое. Клянусь. Прости, что втащил тебя в свой мир. Нам лучше никогда не видеться. И понимаю, что лучше было и не встречаться. Для тебя лучше. Что до меня, то я не знаю как жил до тебя и как буду жить после. Только с тобой я настоящий. Только с тобой живой.

Ты никогда не будешь мне противна, Кристюша. Только не ты. Это я тот чертов ублюдок, из-за которого тебе пришлось пройти через ад. Я очень зол на себя. И презираю за слабость. За то, что подошел познакомиться, что навязал себя, свой стиль отношений и бросил тогда, когда был нужен больше всего.

Почему-то мне стало его жаль. Со своими непокорными растрепанными черными прядями волос он был похож в этот момент на огромного косматого волка – свирепого, но склонившего голову хищника. Полного сил, но потерявшего нечто важное.

– Ты не знал, – неловко дотронулась до жестких волос на макушке и погладила их.

– Это, блядь, не оправдание, – приятно, что мою руку он убирать не стал. Всегда любила его волосы.

– Тогда я буду любить тебя за нас двоих.

– Я этого недостоин.

– А это, мой милый, не тебе решать. Знаешь, я поняла, что рассказав тебе все, я простила. Действительно простила.

Он тяжело вздохнул:

 – Ты же понимаешь, что вместе мы не будем. Никак.

– Не принимаю, но понимаю, – вынуждена была констатировать я.

Он аккуратно провел костяшками пальцев по моей щеке и прошептал, глядя в глаза:

– Подари мне эту ночь. Чтобы пусть ненадолго, но все было так, как раньше. Я хочу убрать воспоминания. Стереть эту боль с твоего лица. Хочу, чтобы она забылась или хотя бы отступила на время.

– На время, говоришь? Черт, а стоит ли оно того? Я после первого твоего исчезновения не до конца опомнилась. Я буду сожалеть о том, что мы сделаем.

– А я буду жалеть, если не сделаем, – Он был неумолим. – Ну же, Крис, ты смелая девочка. Позволь я покажу тебе каким могу быть, – шептал этот змей-искуситель, медленно расстегивая молнию платья, расположенную сзади, на спине. Для этого ему пришлось усадить меня к себе на колени.

А мне так хотелось опять побыть слабой, под защитой большого сильного мужчины. Хоть ненадолго. Со стоном наклонилась вперед, когда он подушечками пальцев аккуратно провел от затылка вниз по позвоночнику.

– Родная моя, девочка, сердце мое, – неразборчиво шептал Он мне, покрывая легкими поцелуями сначала лицо, потом – шею, ключицы, плечи. Я тихо млела, боясь поверить в это счастье.

Потом опустился к груди. Аккуратно опустив платье с плеч, одним щелчком умелых пальцев снял лифчик, и освободил тугие вершины на свободу. Он помог мне выпутаться из ненужного куска изумрудного атласа. Не тронул только чулки и черные кружевные трусики (всегда была неравнодушна к этому материалу). Сам же оставался по-прежнему в костюме. Эта мысль оказалась весьма возбуждающей. Я поплыла. Захотелось всего и сразу. Знаю, с ним это возможно.

– Доверяешь?, – не спросил, а утверждал.

– Доверяю, – четко ответила Ему.

– Докажи.

– Как?

– Я хочу делать с тобой все, что подсказывает фантазия. Все, что мечтал проделать с твоим телом все эти годы. Пойдем к столу. Там будет удобнее.

– Хм, мы же вроде не ужинать собрались?

– Доверься. Ничего больше не надо.

Он подвел меня к столу и нагнув, опустил на столешницу лицом. Под голову была предусмотрительна подложена подушка, которую Он захватил с кресла. Руки мои, согнутые в локтях, положил рядом с головой, а ноги широко развел. Потом попросил быть умницей и не двигаться, а сам пошел в соседнюю комнату и спустя минуту вернулся обратно. Почувствовала как этот смуглый развратник опустился на колени и начал неспешно скатывать чулки. Сначала на одной ноге, потом – на второй. Мне оставалось только немного приподняться на цыпочках, чтобы ему было удобнее снять эту деталь гардероба. Это действие Он сопровождал бесстыжими поцелуями и поглаживаниями везде, где удавалось обнаружить участки оголенной кожи. Черт, это так приятно! И мило. Затем настала очередь трусиков. Уверена, что на них к тому моменту можно было разглядеть влажное пятно. А поскольку белье было сделано из очень тонкой материи, то мое тело просвечивалось сквозь ткань. Стыдно то как. О, он заметил! Но ничего не сказал, лишь многозначительно одобрительно хмыкнул. А потом земля с небом поменялись местами. Я почувствовала как горячие руки развели в стороны мои ягодицы, а губы приникли к сосредоточию женственности. Это незабываемые ощущения! Внизу живота кожу одновременно жгло, а внутри все внутренности словно скручивало в узел. Тело вибрировало: от подрагивающих в глухом стоне губ до кончиков пальцев на ногах. Они просто подгибались от наслаждения. Затем Он подключил пальцы туда, где уже находились распутные губы. Два. Спустя некоторое время – еще один. Согнув их, практически сразу нащупал заветный бугорок внутри тела и стал его поглаживать, не переставая активно работать языком. Пальцы второй руки в это время ритмично поглаживали клитор. Оргазм обрушился резко, без предупреждения. Он стал благословением, передышкой и освобождением. На меня словно хлынул водопад – это освежающее и пьянящее ощущение. Эйфория.

Наконец, когда едва могла устоять на ногах, Он отстранился и утерев кончиком языка следы моего оргазма с губ, бескомпромиссно заявил:

– Твой ход,– и нагло расселся в кресле.

Не то, чтобы я не любила услаждать мужчин во время секса, скорее мне не для каждого хотелось это делать. Но Он всегда был исключением. Во всех смыслах. Невероятно возбуждало то, что на мне не было ни единого лоскутка одежды, Он же оставался по-прежнему в своем идеально выглаженном костюме. Сквозь плотную ткань угадывались хорошо натренированные мышцы – заметные, но не перекаченные. Таких в спортзале не получить. Теперь я понимаю, что наверняка ему случалось участвовать и в уличных драках, и беге с препятствиями (если можно так назвать городские погони).

Подрагивающими пальцами осторожно потянулась к верхней пуговице рубашки. Ловко ее расстегнула, а следом и остальные. Сняла с плеч скромный, но невероятно стильный черный пиджак. Расстегнула посеребренные запонки и распахнула рубашку. О, это тело не зря снилось мне много ночей подряд! Оно достойно кисти самых лучших художников. Мой мужчина стал еще более смуглым. Когда торс более ничего не прикрывало, то я обнаружила, что на спине и правом боку, сразу под сердцем появились татуировки – какой-то кельтский орнамент и замысловатая надпись, сделанная похоже на латыни. Я обвела пальцами каждый символ. При первом прикосновении Он судорожно втянул в себя воздух, но промолчал.

– Что это за татуировки? В честь чего они были сделаны?, – не удержалась от вопроса.

– Потом. Захочешь – объясню. А сейчас не отвлекайся, – невразумительно пробормотал Он.

– Эй, я не пустоголовая кукла, которая с готовностью исполняет каждый приказ,– не смогла сдержать возмущения.

Он тяжело вздохнул:

– Кристюш, я понимаю, что ты любишь поговорить, но давай не сейчас, хорошо?

– Прости, я действительно странно веду себя. Волнуюсь. Наверное оттого, что практики не было.

– Ты намекаешь на то...

– Да, все эти годы у меня никого не было. Сначала тебя искала, потом это изнасилование, а позже и не хотела никого, – а про себя подумала, что главное не ляпнуть про это Иринке. А то она меня заклюет. – Только не очень-то задавайся!

– Родная моя, ты не пожалеешь! Только не сегодня, – яростно прошептал Он. – Надо же, никто не прикасался к этому восхитительному телу. Мы это исправим. Продолжай. Пожалуйста.

– Хм, ладно.

Я не спеша избавила его от оставшейся одежды – расстегнула ремень, стянула брюки и черные боксеры. Обувь Он снял сам. Мой мужчина пожирал меня глазами так же и я его. Слишком давно не виделись. Слишком давно не были вместе. Что ж, настало время все если не исправить, то хоть вспомнить.

Взяла в руки его член. Уже напряженный, с четко выделяющимися венами, подрагивающей головкой и блестящей на ней серебристой капелькой предсемени. Аккуратно прикоснулась языком. Вкусно. Я не торопилась. Играла. Поглаживала. Лизала. Целовала всю длину. Наслаждалась. А потом обхватила губами насколько могла и легко втянула. Он только беспомощно втягивал воздух и гладил мои волосы. В одну руку взяла его яички, немного потянула их вниз. Интенсивность моих движений усилилась. Самоуверенный брюнет же откинул голову на спинку кресла и шире расставил ноги. Стал аккуратно двигать моей головой, нажимая на затылок, синхронно с движениями языка и губ.

– Черт, как же хорошо! Как хорошо!, – воскликнул, и излился с низким протяжным стоном. – Спасибо, хорошая моя. Безумно этого не хватало. Ни с кем как с тобой хорошо не было.

Не смотря на похвалу сравнение с другими немного покоробило, но решила смолчать, чтобы не портить эту ночь. Он резко потянул вверх и усадил к себе на колени.

– Хочешь что-то особенное? Что-то из того, что я проделывал с тобой в Тулузе? А может моя госпожа желает отведать нечто новенькое?, – со смехом промолвил этот нахал.

– Пожалуй, – ответила ему с некоторой долей опаски.

– Окей. Я – главный. Не забывай об этом, детка, – строго было сказано мне. – А теперь пройдем в спальню. Там будет удобно.

На этих словах невозмутимый тип подхватил меня на руки и практически отконвоировал в соседнее помещение. Довольно необычное, надо сказать. Если остальная часть номера была оформлена в стиле минимализма, сдержанных серо-желтых цветах, то здесь царствовал какой-то нереальный современный шик. Только черно-белые цвета. Белый глянцевый пол, потолок и стены со стильными черными акцентами в виде настенных панелей с черно-белыми городскими пейзажами, замысловатыми надписями на шелковом постельном белье и потрясающей огромной черной люстрой, украшенный множеством лучезарных хрусталиков. Впрочем яркой комната не выглядела, скорее таинственной, ведь повсюду горели широкие белые свечи, погружая помещение в сумрак. Очень романтично!

– Ложись. Да, вот так. Руки скрести над головой. Раскрой свои изящные ножки. Шире. Идеально. Не бойся, – командовал он, а на последних словах зафиксировал мягкими полосками ткани мои конечности.

– Как тебе это удалось? Тут же не за что зацепиться.

– Киса, уметь надо, – Он явно насмехался. Но мне было плевать. Это приятная покорность. Мягкое повелевание. – Я умею. В моей профессии знаешь ли разные навыки нужны, в том числе фиксация противника в любых условиях и обстановке. А теперь молчи.

– Да, мой повелитель, – почему бы решила подыграть, для остроты ощущений. К тому же я заметила, что его глаза опасно заблестели после произнесенной фразы.

– Не игррай со мной так, – зарычал Он. – Я могу и втянутся.

– А ты не сдерживайся, – дерзко ответила ему.

– Лады, кошечка, сама просила...Не шевелись, не говори. Четко следуй моим командам, – заметила, что жилка на Его шее интенсивно запульсировала, дыхание участилось, а член опять гордо восстал в полную силу.

Он начал мучить легкими прикосновениями, поглаживаниями, поцелуями. Не было ни сантиметра кожи внутри и снаружи, куда бы он не добрался. Я чувствовала, как пылаю. Банально? Пусть. Но никакое другое слово не отразит моих ощущений. Внезапно я ощутила касания иного рода – деликатнее, мягче. Раскрыла глаза. Этот неугомонный склонился надо мной с самой обыкновенной кисточкой в руке ("Наверняка до сих пор таскает с собой набор. Кстати, он же талантливо пишет пейзажи", – вдруг вспомнилось мне.). Почему-то в местах, где она соприкасалась с моей кожей, она начала ныть, требуя большего.

– Что же ты со мной делаешь? Это невыносимо приятно, – еле слышно пробормотала я.

– Обычная игра контрастов, дорогая, не больше, – фыркнул он.

– Чеерт, какая же она обалденная!

– То ли еще будет, – со смехом промолвил Олег. Александром я его не могла называть пока. Никак не могла.

Тут Он схватил галстук, небрежно лежащий на практически парящей в воздухе прикроватной тумбочке (вообще-то она была подвесной, но мое сравнение я считаю тут более уместно), развязал его, сложил в два раза и провел у меня между ног. А поскольку я всегда слежу за отсутствием там лишней растительности, то ощущения получилось острыми. Я беспомощно всхлипнула. Но в следующую секунду Он развязал меня, и перекинув через плечо укусил за ягодицу. Я взвизгнула, а он не смог удержать довольный типично мужской смешок, и размашистыми шагами направился прочь из комнаты. Пока я недоумевала что бы это значило, мы переместились в ванную. Наглый фантазер привязал мои руки к крючку для полотенец. Аккуратно висящее хлопчатобумажное полотно полетело на пол.

Я обрадовалась: "Ну и хорошо. Зато стоять на нем вполне комфортно. Не холодно".

– Расставь ноги, – отрывисто приказал мужчина.

– Уже, – усмехнулась в ответ и клацнула зубами. Вроде как для устрашения. Что меня ему тоже стоит опасаться.

А он приказал смотреть прямо перед собой и встал позади меня. Я практически уткнулась в стену, а так как она была зеркальной, то хорошо могла рассмотреть все, что происходит за спиной. А поглядеть было на что. Он встал прямо за моей спиной и мягко обхватил одной рукой талию. Поглаживая подушечкой большого пальца покрывшуюся мурашками кожу, Олег не впускал из рук черную полоску ткани. В тот момент она превратилась из детали гардероба в орудие для доставления наслаждения.

Правой рукой этот мучитель касался чувствительного комка нервов внизу моего живота. Я ощутила дрожь. Хотелось большего. Намного большего.

– Не спеши, лапушка. Я знаю, что тебе неймется. Совсем скоро все будет. О, ты уже вся мокрая. Отлично. То, что нужно, – и убрал руку, дарившую это чудо.

Я требовательно застонала, а этот садист только смеялся. И тут почувствовала, как что-то мягкое проходит между моих губ, там, внизу. Черт, да это же галстук! Так вот зачем он ему. Ммм, такие приятные ощущения. И нежно, и очень остро. Ворон поистине умел обращаться с ним. Он опять играл на контрастах. Сначала мягко проводил по киске, потом сильнее, интенсивнее. Проходивший между расставленными ногами галстук попутно тер клитор и заднюю дырочку (удовольствие фактически на гране с болью – необычайно приятно). Это сводило с ума. Но достичь оргазма все никак не удавалось. И тут я встретилась с ним взглядом в холодной зеркальной поверхности. Меня как током ударило! Черные глаза волнующе блестели, челюсть была твердо сжата, а упрямые губы кривились в злой усмешке. "Да он же пытается доказать мне, что лучший. Что никого лучше у меня не будет. Ха, как будто сама не знаю!". Не знаю почему, но именно на этой мысли настиг оргазм. Все мысли напрочь вылетели из головы.

Я начала оседать на пол. Ноги просто не держали. Но мучителю похоже было все равно. Он отвязал меня и переместил обратно в спальню. На огромную, невероятно-мягкую кровать. Там Он без прелюдий, несколько грубо проник одним длинным толчком. Больно не было, хотя размеры его достоинство имело впечатляющие. Для некоторых возможно чересчур грандиозные. Мне же он подходил идеально по всем параметрам.

Типичный доминант, привыкший главенствовать. Самец, который должен взять свое. Немедленно. Этот секс я буду вспоминать как лучший в своей жизни. Чистое, незамутненное счастье, с легкой примесью безумия. Бесконечный секс-марафон длился и длился. Мы перепробовали все наши любимые позы и открыли для себя новые. Нелюбимых не было. Каждая подталкивала к пику наслаждения. То он входил в меня сверху, а я по его просьбе закидывала ноги ему на плечи, бугрящиеся напряженными мышцами. То Он трепетно прижимал к себе, сидя на коленях и обхватив сзади мою спину, по которой стекали тонкие ручейки соленой влаги. Его руки были побывали всюду – терли клитор, тянули за соски, стремились шире раскрыть мои ноги....А вот мощными рывками он опускает на себя, лежа на спине. От этой позы ловишь особый кайф. Он ласкал мои чувствительные груди, вздрагивающий живот, трепещущее лоно. Мы стонали и шептали друг другу глупые словечки. Когда он переместился мне за спину и заставил опереться на матрас всеми конечностями, то я практически обезумела. Двигалась сама, насаживалась на его член. До финала оставалась какая-то минута. И тут ощутила его пальцы сзади, там, где им вообще-то не место.

– Стой. Я боюсь.

– Тс, глупая. Не обижу я тебя. Что-то так все сладко. Ты знаешь – я к другому привык. Дай мне эту мелочь. Обещаю, удержусь на грани.

И проник. Туда. Сначала одним пальцем, а позже судя по ощущениям подключил и второй. Не знала что так бывает. Что от этого можно получать удовольствие. "Ааах, какое наслаждение. Как хорошо!", – больше сил ни на какие мысли не оставалось.

Я ощущала приятную наполненность. Внутри меня распирали его член и пальцы. Но боли не было совсем. Его опытные ласки и огромное количество моей смазки сделали свое дело. Пальцы двигались легко, быстро, погружаясь до конца. Член наполнял меня до отказа, вдавливаясь в тело как поршень. Пальцы другой руки чертили круги на клиторе, а завершил все чувственный укус ключицы, наподобие тех, что показывают в фильмах о вампирах.

Я разорвалась. На какое-то время просто перестала существовать в этом мире. Кажется, даже слезы показались. Не помню. Ощущение напоминало головокружение от дорого грузинского вина. Опьянение, удовлетворение, слабость – вот что я ощущала. И думала: "Мой. На сегодня. На сейчас. Мой!".

"Люблю. Господи Боже, как же я ее люблю. Никто и никогда как я не сможет так ее любить. Спасибо тебе, что дал мне эту ночь", – промолвил про себя Ворон.

– Помнишь ты спрашивала о татуировках?, – спросил Он, когда спустя довольно продолжительное время мы лежали в гостиной, на полу, мягчайшем ковре с высоким ворсом. – Так вот. На руке – черный ворон с раскрытыми крыльями, сделанный в кельтском стиле. Моя настоящая фамилия Воронов. Это я уже тебе говорил. В моем бизнесе меня все знают как Ворона. Так что в некотором роде это баловство, показуха. Хотя с другой стороны эта птица считается символом предсказания. Сделал татуху, потому что чуйка есть куда влазить, а какие дела могут быть опасны. Мне кажется, умная птица порой может подсказать, выручить, – говорит, а сам усмехается, как будто не хочет показывать на сколько это для него серьезно.

– А вторая?, – мое любопытство не так легко угомонить.

– Надпись? "Dum spiro, spero". Это латынь. Переводится так: Пока дышу – надеюсь. Язык нравится, легко читаем, и в то же время далеко не каждому в наше время он известен. Я знаю 7 языков, латынь – один из них. На русском не захотел, потому что мне не нравится, что каждый сможет понять, что значит татуха. Это личное.

– А что многие видят твой обнаженный торс?

– Многие. Уж прости, целибат на себя не накладывал, – похоже, ему действительно неловко.

–  Да ладно. Понимаю. С глаз долой, из сердца...

– Нет. Ты там навсегда. Не смотря ни на что.

– Так эта надпись...

– Да, о нас с тобой.

После этих слов замолчали надолго. Они были счастливы. Оба. До безумия. Приятная истома казалось никогда не покинет тела любовников. Говорить не хотелось. Да и есть ли смысл. В будущее по молчаливому договору они не лезли. И так все понятно. Татуировка очень точно отражала их ситуацию. Да, любят. Да, надеются. Но рисковать нельзя. Ставки чересчур высоки. Очень хочется жить, и они не должны подвергать друг друга угрозе.

"Боже, даже не верится, что Олег рядом. Что обнимает. Если бы это длилось вечно! Хотя не маленькая, понимаю, что грезить о несбыточном глупо. Но эту ночь у нас не отнимет даже весь мир!", – с такими мыслями Тина погрузилась в царство Морфея, тесно прижавшись к телу уснувшего любовника и для надежности обвив его ногами. Чтобы не сбежал.

Утром она проснулась уже одна. На столе лежала короткая записка: «Прости. Больше мы не встретимся. Так будет лучше». Взяв ее непослушными пальцами и читая эти несколько незатейливых фраз, я почувствовала, как мое сердце разбирается вдребезги. Вновь. На этот раз безвозвратно. Кое-как натянув на себя вчерашний наряд и запахнув плащ, я выбралась из номера. Так как ключей мне никто не оставил просто прикрыла дверь. То, что Его там не было и что Он не вернется я знала наверняка, потому что перед уходом перетрусила все ящики, шкаф, заглянула на каждую полку. Ни малейшего следа нахождения в номере постороннего человека.

Вчерашняя практически летняя погода сменилась промозглым дождем. Я шла, кутаясь в плащ. Вспоминала всю историю наших отношений и понимала, что не прощу. Нет. Только не повторное предательство. Видать и вправду не судьба. Хорошо, Олег-Александр, ты сделал, черт побери, свой выбор! Будь ты проклят за него! Но любить я тебя не перестану! Даже не надейся!

Три месяца спустя

Бельгия. Брюссель. Клуб "Дрянная девчонка"

– Ворон, ты что смурной такой, а?, – спросил Александра его давнишний приятель Николай, – Забей на все. Такое дело провернули. В бабле купаться будем! Еееху! Не думал, что справимся. Ворон, ты – профи.

– Никто за такую партию бы не взялся, а ты даже не сомневался, когда с Французом договаривался. Уважуха, друг!, – продолжал заводиться обычно немногословный Лисицын.

– Слушай, Лис, а как ты думаешь после такого на покой можно?, – задумчиво ответил тот, кого назвали Вороном.

– А ты братец шутник!, – хохотнул Николай. – В нашем деле можно вести жизнь королей, а вот как долго только Бог знает. Тут скорее упокоят, чем на покой пойдешь!,– продолжал глумиться он.

Спустя пару минут, отсмеявшись, предложил:

– Глянь лучше цыпы какие! Иди оторвись! На хрен это напряжение! Пора бы и сбросить.

Воронов послал изучающий взгляд по направлению крутившихся на шестах шлюхах. Хороши, сучки! В этом клубе его никто не знает, но за определенную сумму охранники, безусловно, устроят экскурсию в какую-то уединенную комнату. Он даже уже собрался позвать одну или даже парочку девиц, как вспомнил нежные ручки своей Кристюши. Мужчина фактически ощутил на себе в этот момент ее невесомые касания, ласковые прикосновения к его губам, пульсирующей жилке на шее, напряженному животу. Пррроклятие! Может ну его все к хренам? Поехать к ней, схватить в охапку и утащить как пещерный человек в какую-то берлогу подальше ото всех. И не отпускать. Никогда. Согревая себя такими мыслями, он дошел до расположенной поблизости гостиницы, поднялся на второй этаж и зашел в арендованный номер.

Внезапно раздался звонок:

– Да!, – недовольно гаркнул в трубку Воронов.

– Что?, – тон его стал растерянным. – Как?.... Ааааааааа!

Этот звериный вопль рвался из самой глубины его естества! А мгновением позже предатель-телефон был безжалостно разнесен о стену. Стойкий, непоколебимый, всегда гордящийся своей выдержкой босяк, сумевший за долгие годы тренировок выработать в себе бойцовские качества и не сломившийся под ударами (а судьба ему их преподносила немало) стал сильным мужчиной. А сейчас выл как раненый зверь. Круша казенную мебель, он постоянно вопрошал пустоту:

– Неужели опоздал? Неужели это правильно?

И сам же себе отвечал неразборчивым шепотом:

– Да, так будет лучше. Она заслуживает чего-то другого...

Примерно в то же время

Россия, Москва, Северо-Западный округ.

– Тина, ты такая красивая! Господи, как же я за вас рада! Уверена, ты будешь счастлива! Пошли, вылезай уже из машины. Гости ждут. А вместе с ним и твое счастье, – подруга как всегда беззаботно щебетала, пытаясь побыстрее вытащить меня из арендованного белого лимузина – самого пошлого автомобиля для помпезных торжеств.

"Действительно, что тянуть?", – беззлобно хмыкнула, и, придерживая подол платья одной рукой, решительно оперлась на протянутую мне ладонь. Водитель склонил голову в приветствии и задорно подмигнул, как будто мысленно говоря: "Девушка, а вы ничего так!".

А вот на гостей похоже мое появление произвело незабываемое впечатление. Что ж не зря, Ирка столько часов меня по салонам таскала! Вот только увиденное великолепие не могло меня порадовать. Но выбор нужно было сделать. Ох, уж этот выбор! Не прогадать бы.

Что до наряда, то он действительно был без преуменьшения великолепным! Я была совершенством – от кончиков туфелек на эффектной шпильке до неброских маленьких сережек. Атлас платья гладко струился по моей коже, приятно охлаждая ее. Лиф его был расшит натуральным речным жемчугом молочного оттенка в тон платью. Подол, как и фата оставались без украшений, за счет чего наряд только выигрывал. В этом меня убедил взгляд восхищенных темных глаз.

Я неспешно шла по красной дорожке, лились звуки торжественного гимна, и я шаг за шагом приближалась ни больше, ни меньше – к новой жизни.

Симпатичная сотрудница Дворца бракосочетаний хорошо поставленным голосом четко в энный раз за свою службу на благо любящих пар спросила нас, согласны ли мы вступить в этот союз? Является ли это желание обдуманным и обоюдным? Мы в унисон с женихом ответили: "Да". Он громко и уверено, я – тише и словно немного сомневаясь.

– Тогда объявляю вас мужем и женой! Жених, можете поцеловать невесту!,– после этих финальных слов церемонии мы слились в поцелуе. Хотя нет, вернее будет сказать прикоснулись губами. Не смотря на бодрое "Горько!", доносившееся из толпы, углублять поцелей и продлять на потеху публике не хотелось. А когда жених попытался сделать это самостоятельно, я легонько прикусила его губу. Однако вместо того, чтобы отпустить меня, он начал целовать еще более страстно. Но я не отвечала. Я словно заледенела. Наконец теперь уже муж прекратил этот сеанс эксгибиционизма, и перестал меня удерживать. Не люблю публичное выражение чувств. Ничего не могу с собой поделать.

– Леш, я через минуту подойду к машине, хорошо?, – формально спросила мужа. – Отлучусь припудрить носик.

– Да без проблем, – ответил он, и тепло улыбнувшись, пошел к нашим гостям.

Словно боясь, что супруг передумает, понеслась в туалет, расположенный как я знала совсем недалеко. Рывком распахнула дверь, и прошла к окну.

"Черт, что же я делаю?! Может бросить все это? Разводы у нас в стране, слава Богу, не запрещены! Пусть без Него, лучше самой, все равно ведь такого в моей жизни не будет, а к полумерам я не привыкла". А потом вспомнила каким радостным было лицо Лешки, когда я неожиданно даже для самой себя ответила согласием на его предложение. Не хочу быть той, кто разобьет его мечту и порушит веру в женщин. Согласилась, так согласилась.

"Так будет лучше", – спокойно молвила себе в зеркало, и, утерев слезы, вышла из туалетной комнаты.

В тот день они погуляли на славу! Эта веселая свадьба запомнится Москве надолго! Стройный жених, шумные заводные гости, роскошные авто, и, конечно, главное украшение – красавица-невеста. Вот только никто не знал, что внутри она таяла, исчезала, и самый счастливый для каждой девушки день стал днем ее смерти.

Конец

22 апреля 2015