Текст книги "Стихотворения"

Автор книги: Ярослав Астахов

Ярослав Астахов
Стихотворения

AETERNAE

Летопись

Мчатся тучи, вьются тучи…

 
Колкий ветер свистит над пашней —
Ветер времени меж веками.
Посреди веков стоят башни:
Мастер мастера окликает.
 

 
Были кромом дубы и сосны,
Да пожары пришли со степи…
Спохватились гасить, а поздно:
Тлеет летопись благолепий…
 

 
Тучи вьются… Да в них оконце
Синих бездн, огневого края!…
Ближе, ближе колокол солнца —
Воскресенья
былого Рая.
 
 
30.12.2000
 

Антикассандра

 
Позабудем азарт погони.
Заречемся рубить с плеча.
И ладони найдут ладони.
И растает металл в речах.
 

 
И откроем, что поле – чисто.
И заметим, что в небе – Бог.
Рассмеемся – и канет мглистый,
Затмевающий сердце смог.
 

27.06.2001

Гребень

 
Гребень дивный старинный —
Древо памяти давней…
Луч раскинулся длинный,
Светел полдень за ставней.
 

 
Здесь, пред медным зерцалом —
Сумрак века иного.
Что в глазах промерцало?
Кудри расчешешь снова
 

 
Дивным, старинным гребнем,
Вырезанным из корня…
Спутанное во бреде
Ляжет вновь, как исконно.
 

14 июля 1999

Одесную

 
Под осенним тяжелым дождем
Пили крепкие меды забвенья.
И летели над Млечным Путем,
И вселенной услышали пенье.
 

 
Иногда уходи просто так —
Позабыв про свинцовые струи.
Здесь изнанка. Здесь просто пустяк!
Важно станешь ли ты одесную.
 

16.06.2006

Крылья

 
Такие крылья в этом небе…
Другому – не вместить.
Вчера я был, сегодня – не был,
А завтра снова я в пути.
 

 
От пирамид александрийских
До белых песен Воркуты
Отчаян поиск. Духа прииск —
Не время оно: это Ты.
 

 
Я видел Новое. Я знаю:
Другие сгинут: морок-царь
Своих не часто вспоминает.
Они лишь пепел. Мы, как встарь,
 

 
Идем былинными следами,
И: вот судьба – а вот оброк.
И светят крылья. И над нами
Поет, пронзивши сердце, рог…
 

30 мая 2007

* * *

 
И был огонь…
Огонь уже другой.
И тихий воск, приняв печать, истаял.
И прорастал клубящийся Покой
Знамением, наградой и крестами.
 

 
Мы тихо шли.
И ночь смотрела вслед.
И метеор над бездною распался.
Был дан обет и принят был обет
Ушли четыре, но один остался.
 

 
Твоя стена – такую не пронять.
Но этот Голос – он из бездн достанет.
Другого нет…
Лишь Свет и Божья Мать,
Лишь наша вера, истина и память.
 

21.02.07

Морская сказка

 
Тихо искрится сказка
На голых прибрежных камнях.
Моря тревожная ласка,
Песня твоя близка мне!
 

 
Море встает стеною,
Море ложится стланью…
Море придет за мною,
Лишь рассчитаюсь данью.
 

 
Данники мы земные…
Дань тяжела, но верю:
Я расплачусь, и ныне —
Море поглотит берег.
 

17.03.2006

Лик

 
Белый камень высокой стены
Монастырь сохранит от греха
Закружились метелями сны
Проступил огонечек стиха
 

 
Понадвинутый низко клобук
Да власы серебрятся оплечь.
По псалтыри читает судьбу
Инок, чающий ангельских среч.
 

 
Да взбежит в монастырской тиши
По руинам тревоги трава.
Станет ровной поверхность души —
Отразится в ней лик Божества.
 

02.09.2007

Aeternae

 
Тепло ломает лед,
Века ласкают камень,
Стирая граней, жестких, суету.
И зарастают рвы…
 

 
Не тронуты веками
Лишь звезды высоты
И взгляды в высоту.
 

январь 1982

ХРАНИТЕЛЬ ВЕКОВ

* * *

 
Какие странные ветра
Играют струнами сознанья
В немого меда вечера,
В минуты ломкого молчанья,
В часы затиший между бурь,
Во дни глубокого ухода…
 

 
Ветра, плеснувшие лазурь
В сердца неангельского рода!
 

24.4.93.

Хранитель веков

 
Поглотит медленная Лета
Звон колокольный, звон оков…
Храни Господь, храни поэта,
Храни хранителя веков!
 

 
Не вместны в мертвенную меру
Миры сердец, зарницы крыл —
Перекроит любую веру
Угрюмый Антигавриил,
 

 
Посланник ада, чтобы славить
Царей числа, спешащих в мир.
Кромсают рвущиеся править
Сердца, кроя иной кумир…
 

 
Лишь ты, поэт, хранишь величье
Сораспинаемых Царю.
Ты плачешь, глядя сквозь обличья.
Ты пьешь
Грядущую Зарю.
 

9.6.1996

Икона

 
Рассказ написан
как икона.
В какой души иконостас
– В ее оклад преображенный —
Врастет, средь ликов лик, рассказ?
 

 
Укажет путь к каким вселенным?
Искать – какой небесный град?
И лик окажется затменным
Живым огнем
каких лампад?
 

 
С годами масло оскудеет
И предпоследний ляжет блик,
И вдруг – в печали – просветлеет
Под взглядом чьим
неясный лик?
 

 
…Под взглядом чьим?
Я взгляд узнаю
В моем бесплотном сне немом.
 

 
И ныне я
 

 
благословляю
Тебя, душа,
моим письмом.
 

15.5.93.

* * *

 
Обрываются нити времен,
Но становятся краше преданья.
Недосмотренный праведней сон,
Ибо образы множит гаданье.
 

 
Среди тысячи лиц пустоты,
Среди тысячи звуков молчанья —
Полумиг —
чуть очутишься Ты
И растаешь, оставив бренчанье
 

 
Неслучайных, но мутных имен…
И в колонны построятся маски.
И состарится холст – заклеймен
Полуправдой несбывшейся краски.
 

26.6.93.

* * *

 
Век одиночества высокий
Поет над жалкою землей,
И белый, сумрачный, глубокий
Клонится полдень надо мной.
 

 
И в облаках бегущих —
башен
Читаю тонкие черты,
И каждый шепот мой
вчерашен —
Безмолвьем этой высоты!
 

 
…Обнажена, легка, бездонна,
Бесчеловечна чистота!
В нее роняет мне Мадонна
Как будто крылья —
два листа.
 

 
Летят, и чудится, что жребий
И веку пал…
И с высоты:
 

 
– Твой век – живым уже – на небе,
Коль одиноки все, как ты.
 

8.10.87.

Стрелою света

 
Ты
не отыщешь мэтра,
Единственный на планете.
 

 
Ты лучше
учись у ветра —
Он чутче, чем даже дети.
 

 
Ты лучше
учись у моря
Свободе его
и ритму.
 

 
Бог дышит…
Твори, не споря,
Дыхание, как молитву.
 

 
Бог– плачет.
И ты не бойся
Слезинки
в глазах Ответа.
 

 
Лети.
Но в душе покойся.
Покойся
стрелою света.
 

7 мая 1995

Союз о ключах Петра

 
Вот и я – белоснежное пламя,
Бело-хладное, как века.
Что ты скажешь мне, горный камень,
В чьих изломах
журчит вьюга?
 

 
Ты тяжелый, а я беспечный.
Ты надежный, а я – ничей.
 

 
Но союз наш священен вечный:
Песня в камне – то звон Ключей!
 

7.7.94.

Где ты?

Ты бо река Божества, из Отца Сыном происходящий.

Тропарь канона Святому Духу

 
Сломится усталое весло.
Белый свет источит стремена.
Янтаря нарядно ли тепло?
Серых ветров дивна ли струна?
 

 
Бог течет мерцающей рекой.
В-ней-под-ней и Солнце, и Луна.
Темный свет… Играющий покой…
Где ты, сокровенная страна?
 

Ветер

 
Весь день истерзанные тени
Не в силах солнце превозмочь.
Но грянет час, и на ступени —
Ступени дня – ложится ночь.
 

 
И нет ни пыли, ни проклятий
Ни толп на улицах;
один
Играет ветер восприятий
Средь ограненных, темных льдин
 

 
И размывает снами
лица
И контерфорсы суеты.
И замирают в небе птицы.
И распускаются
мечты.
 

4.5.93.

МЕЧ ЕГО

* * *

 
Вот он, великий всадник —
Белой дорогой роз.
Вот он, кипящий страдник —
Зной да полет стрекоз…
 

 
Белого ль было мало?
Серп ли устанет сечь?
Вечного – не скрывала
Буден густая речь…
 

 
Выехав в чисто поле
Ты
снизошел с седла
К людям…
 

 
Их нету боле! —
Кровь
Шестерни
И мгла!
 

31.8.92.

* * *

 
Огонь ли гонит города ручьи
По напряженным нитям капилляров
Мы выполним желания ничьи
Под мерный гром скрежещущих кошмаров
 

 
Мы не поднимем выколотых глаз
Взглянуть в глаза безличья со слезами
Кошмары бьют двенадцатый рассказ
И раны раскрываются глазами
 

31.3.93.

Распад

 
Это звон колокольный ли, клекот копыт —
По дороге домой?
Это ветер ли вольной, узорной судьбы
Опалило бедой?
 

 
Ни дороги, ни зги, ни строки, ни угла —
В новый каменный век.
И живем позабыв, что сгорели дотла,
И согреет лишь снег.
 

 
Наменяли мы стен, наломали мы вех —
Рай распродан и ад.
Лишь по кромке воронки мерцающий смех…
 

 
Вот уж это РАСПАД!
 

25.6.2001

* * *

 
Отразились глаза в воде:
– Разве это страна твоя?
Как же рано ты поседел
Меж тяжелых царей жнивья!…
 

 
Сколько может гореть и ждать
Бесполезный и острый меч?
Если все равно умирать,
Лечь сегодня – что завтра лечь.
 

 
…Дунул ветер, и рябь пошла.
И мигнули глаза в воде:
– Нам ли ведать Его дела,
Нам, читающим по звезде?
 

 
Нам ли ведать… Но как забыть
Лжесмиренство того раба?
В землю ль белый клинок зарыть,
Если – слышишь? – Его труба
 

 
Созывает среди тревог
Молодую, седую рать…
Это просит распятый Бог
Не уйти – до конца стоять.
 

25.06.96

Тысяча лет

 
Он скачет отравленным раем
Плакучих и диких ночей,
Но красная радость играет
В беспечных глубинах очей!
 

 
Нигде не умея укрыться,
Не веруя правде хлебов,
Гарцует Андреевский рыцарь,
Смешной, как хмельная любовь!
 

 
Он предан безумному бегу,
Предавшему тысячу раз,
А смерть запрягает в телегу
Храпящий Двенадцатый Час,
 

 
А степи кроваво дыханье
На русском лице храбреца,
Но грозное белое Знанье
Блеснуло во стали венца,
 

 
Но стремя над грязью дороги
Играет… И тысяча лет,
Как самые первые боги
Доверчиво смотрят вослед!
 

12.12.88.

Заклятье

 
Стань просинью – в земле
И промахом – меча
Зарею – на челе
И радостью – ключа
 

 
Избегни – всех тисков
И сладостных печей
Избегни – языков —
Шуршащих палачей
 

 
Молчаньем проступи
Сквозь мир как темный свет
И белым
искупи
В Его ладонях след
 

31.7.88.

* * *

Не мир Я принес, но меч.

 
Соткать иное бытие
Из этих тончащихся нитей.
И корабли, и лик Ее,
И берег ранящих открытий…
 

 
Открыть глаза, хоть зло в лицо
Стучится как лукавый нищий.
 

 
И разрубить
мечем
кольцо —
Мечом Того, Чье Царство ищем.
 

14.02.93

Круг

 
Все равно это замкнутый круг.
Что ты вычислишь в этой глуши?
Не гони, не выкручивай рук,
Да и сам никуда не спеши.
 

 
Все вернется на круги своя.
Разуверишься в тысяче вер…
Это белая ночь бытия —
Этот штиль в океане химер.
 

 
То, что правда– не может уйти.
Лишь чужое возможно отнять.
Чтобы выход из круга найти —
…Просто ровно, глубоко дышать.
 

15 августа 1995

 
Не оплачу тебя со всеми.
Пусть чумою плывет молва
Про лихое, гиблое время —
Ты, Невеста, еще жива!
 

 
Не исчислю твои обиды.
Видно крест – тяжелее всех.
Но молчи, орган панихиды:
По живой панихида – грех.
 

 
Непролазен твой лог туманный —
Разминулись и сын с отцом.
Но поет петушок деревянный
Над безумным ветхим крыльцом,
 

 
Но клонятся святые дубы
Над местами победных битв,
Но шевелятся мерно губы
Незабытых, седых молитв.
 

5.12.1999

НАГОЙ БОГ

Искушение

 
ОН, повсеместный и бесстрастный,
Луной и Солнцем зрит в упор.
И голос, ангельский и ясный,
Читает смертный приговор.
 

 
И никнет, немощное, пламя
Исканий блага, козней зла…
И сгинет Смерть…
но вместе с нами.
И в черном небе —
ни крыла.
 

26.6.92.

Литургия оглашенных

 
Изыди вон
из храма, оглашенный!
Не медли здесь… Тебе – далекий путь.
Ищи предел
души – предел Вселенной.
И литургию верных
позабудь.
 

 
Ты хочешь пить
вино своей свободы?
Так вот вино —
и к черту
рай и ад!
Ты помнишь,
как
чисты Потопа воды?
Так пей вино,
и Ангелы простят!…
 

 
Так отрекись
от божьего чертога;
И от безверья Зверя – в свой черед…
 

 
И, сам себе
выдумывая бога,
Заметишь вдруг,
что Бог
с улыбкой ждет.
 

1.7.94.

Бёме

 
Светает Вечность и отходит время,
И росами становится туман.
Яснее путь
и милосердней бремя
Вкусившему от древа христиан.
 

 
Инакий Якоб, якобы безумный,
Предрекший утра
нашего
звезду —
Как радуга, что над потоком шумным
И без опор
стяжает высоту.
 

12.3.93.

* * *

 
Золотой, бесконечный огонь —
Сказка памяти, книга времен.
Это Господа Бога ладонь.
От отчаянья в ней охранен
 

 
Свет сознания: знают глаза
Череду бесконечных пространств
Страшно время, но светится за
В раствореньях небесных убранств.
 

 
Страшно время, но жизнь коротка.
Все слышнее Отеческий глас.
Страшно время… Но спела, легка,
Тетива, что помилует нас.
 

25 ноября 1995

Замерла зарница

Христос не медлит со Вторым Пришествием,

но, всех желая спасти, долготерпит.

Св. Ефрем Сирин

 
Бытие…
Безвозвратность потери.
Белый камень в бездонный пруд.
 

 
БУДЕТ КАЖДОМУ ПО ЕГО ВЕРЕ
 

 
Но – не верят.
Не веря – ждут.
 

 
Ждут…
И бдение будет длиться:
Чем спастись, если веры нет?
 

 
Горизонт: замерла зарница.
Долготерпит Второй Ответ.
 

28 июня 1995

Лампада

 
Не отступить, не превозмочь —
Такая нынче сила ада.
Не прожигает эту ночь
И не иссякает в ней
лампада.
 

 
Потусторонняя рекой,
Рукою легкой на отлете,
Она лучит
такой покой
Не водной глади —
водной плоти.
 

 
Она пылает, возжена,
Но свет – едва в далеких сводах…
И хладно плавится Луна
На неуемных, темных водах.
 

13.9.92.

* * *

 
Моим очам – ни вечера, ни дня:
Луча и тьмы, усталые, не имут…
Ступлю на плиты гулкие, меня
Ладони ладана
обнимут.
 

 
Проступят лики, теплые, во тьме;
Взовьется пение, в молчании, благое —
И затеряются
в остывшей кутерьме
Песок морской и вервие тугое …
 

 
И грянешь Ты
с бездонной
высоты —
Звенящий Взор, в котором всё, который
Сам это всё…
 

 
Терзания – пусты.
Я укреплен, я пью
музыку Взора.
 

18.6.94.

Нового тревога

 
Факелы туманную дорогу
Означают каждую версту.
Тянутся к далекому отрогу
Мысли – за Предельную Черту.
 

 
Тянутся дорогой пилигримов,
Замерзая в холоде высот…
Факелы пылающие… Мимо —
Благо вам! – искатель не пройдет.
 

 
Где-то обрывается дорога;
Кто достигнет – ступит в чистый снег.
Пресвятая нового тревога
Вспыхнет в сердце пламенем – навек.
 

 
И не в силах сделать уж ни шагу,
Странник очарованный замрет,
Впитывая солнечную влагу
Ангельских постигнутых высот…
 

 
Время для него остановилось.
В Вечности его начертан знак.
…И на шаг дорога удлинилась.
Новый факел означает шаг.
 

6 мая 1995

Чаша

Не поклонись богам иным…

 
Молись, молись нагому Богу —
Лучу без облака времен.
Молись – житийную тревогу
Разнимет белоснежный сон.
 

 
Молись… и сердце успокоя
– Как в ровном зеркале воды —
Узришь
Единого Героя
Всей многосложной череды
 

 
Явлений, знамений, стенаний,
Исканий смыслов и путей…
 

 
Отвергни омрак очертаний:
Он – Не-Иной… Вот Чаша.
Пей!
 

17 мая 1995

ПАЛОМНИЧЕСТВО

* * *

 
Мне случалось не раз гадать
По страницам Allegro Santo.
Но годами не разгадать
Иероглиф иерофанта.
 

 
Можно мчаться на всем скаку,
И тогда разглядишь сиянье;
Можно только прожить строку,
Но составить переживанье —
 

3.4.93.

Легенда о листе клена

 
Кленовый лист пером был очарован.
Его покой зеленый вдруг покинул.
И он шепнул «прости» земной основе,
Трепещущую братию отринул.
 

 
И проникаясь золотом Светила,
Любя сильней, безропотно любуясь,
Он обретал
немыслимые силы,
В мирах ветров
ликуя и беснуясь.
 

 
А то перо, почти
не замечая,
Парит, небесной птицею влекомо…
Та птица – ангел… демон ли? —
Не знаю.
То вольный странник,
он не помнит дома.
 

 
…И падал лист, прощая и сгорая,
И тем прощеньем прав
посланник славы.
 

 
Гармония! Ты праведнее
рая,
Но лишь любовью
праведное
право.
 

17.10.86.

Один из способов одиночества

 
Ученый муж, прими меня
В ученики. Тоска жестока:
Узнать бы, как вершит полет
Тот, Чей не ведаю расчет,
Но верю тонко и глубоко.
 

 
И мне ответом: Не пеняй,
Тебе и так не одиноко —
Мечтою выстроен твой дом,
Ты ей живешь, а не трудом,
Ты веришь тонко и глубоко.
 

 
Святой отец, прими меня
Своим послушником без срока.
Пугаюсь каменных икон,
Мне дик алтарь, смешон канон,
Но верю тонко и глубоко…
 

 
И мне ответом: Не пеняй,
Но не тебе
дороги рока —
В снегах любых твоих высот
Цветок сомнения цветет,
Ты веришь тонко и глубоко.
 

6.10.86.

Красное

 
все что болью было
кончилось когда
в этой ванне стыла
теплая вода
проявляя красный
невозвратный цвет
прожитых напрасно
опоздавших лет
остывала ванна
и впервые мне
не было обмана
в белой глубине
 

25.5.88.

Самоход

«Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые!

Его призвали всеблагие

Богами призван он на пир…»

Тютчев

 
Я внимаю громам,
доносящим гармонию горнего мира.
И катренам сирен,
предрекающим скорую гибель земли.
 

 
Посетивший блажен,
Но тому, кто останется после последнего пира —
Ничего не понять,
Задыхаясь в отравленной правдой и потом пыли.
 

 
…Уходить в самоход
Из крутящейся красно-корявой казармы,
Что с Луны голуба,
А с изнанки сквозна и постыло устало пуста —
 

 
Чтоб опять восходить
По ступеням безжалостно медленно длящейся кармы…
Самоход – суета;
Но свято ли святое несенье креста
в никуда?
 
 
30.11.92.
 

Непризнавшему
(песня)

Дягилевой, Башлачеву,…

 
Низко кланяюсь вечному страннику,
Не признавшему домом тюрьму.
Я пою грозовому избраннику
От костра во смертельную тьму.
 

 
Облачаясь нежнейшими латами,
Во клубящийся ядами бой
Уходили из дома солдатами —
Во крылах восходили Домой!
 

 
Далеко от уюта под лампою
До простора крестовых дорог.
Мне рукою горячей, но слабою
Не чеканить сверкающий рок…
 

 
Во сражениях с силой неявленной,
Сотворяющей явное зло,
Вы, заступники, нами оставлены —
В безвоздушных пространствах крыло.
 

 
Но не это картонное варево,
Не скрежещущий нынешний рай
Вам по чести, а горнее зарево
На пути в неразгаданный край…
 

5.12.92.

* * *

 
Ты оправданье этих мест,
Наследник Тайны,
Тайны долгой…
Смотри: летучий чуткий крест
Соборов над тяжелой Волгой —
Тебе. Речные огоньки
Себя
роняющие
в бездну —
Твои шаги,
Твои шаги —
Ранимый праздник бесполезный.
 

1989

Почести
(песня)

 
Ищущие почестей
в трех шагах от вечности,
Вспомните о нежности
голоса струны.
Есть ли счастье большее
воли да беспечности?
Что сверканье яхонта
пред игрой волны?
 

 
Полно нам печалиться
тем, что мы не первые —
Не пронумерованы
у кого крыла.
Вечные немногие,
не линейкой мерною —
Радостью могущества
меряем дела!
 

 
Верой несоборною,
счастием негаданным
Крест небесный призрачный
путь наш осенит…
За пределом зеркала
рая нет и ада нет,
А дорога к зеркалу —
прямо сквозь зенит.
 

12.12.92.

Снежная королева

 
Род неангельский, небо зимнее,
Скатерть белая в пятнах красного…
Увези меня, увези меня
В детских санках к заре прекрасного!
 

 
Увези, королева нежная!
Глуби Зеркала в сердце канули.
Путь-дорога, страница снежная…
Соберусь ли в дорогу, встану ли?
 

 
Нет, не встану. Нет сил – не сделаю
До конца, что всего лишь начато.
Мир – запомнит… Но сказка белая
Перепишется
миром
начерно.
 

6 августа 1995 (ночь на Преображение Господне)

ПОДВОДНЫЙ ДОМ

Девы средних веков
(баллада)

 
Девы средних веков… Им кричали: «грешно!»
Чтобы были покорны, смирны
и тихи.
Но грешили они – все равно, все равно…
И встречал их Господь, отпуская грехи.
 

 
Трепетали уста: «Сохрани! Защити!»
Был священен обет, были долу глаза.
Только знали сердца: не уйти, не уйти!
И любое «прощай!» – размывала слеза.
 

 
А законный супруг – ждал и грозен, и строг,
И заведомо прав… Так ведется игра!
Но закон защитить рогоносцев не мог,
Ибо сердца огонь – посерьезней костра!
 

 
…Дети новых времен, оглушенные днем,
Ваши ночи пусты и задачи просты.
И не пахнут цветы
ни вином, ни огнем,
Ни запретной мечтой, ни позором святым.
 

1988

* * *

 
Пылает ветер, ветер снежный…
Алмазный холод, ровно встарь!
Державный ветер… ветр мятежный,
Он миру молот,
меч
и царь!…
 

 
Но не коснется ветер снежный
Огня, что некогда в крови…
Ни тишины, кромешно-нежной…
Ни гулкой памяти любви.
 

19.12.90.

Полуночная корона

 
Как небо, движутся печали…
Прерывист, нервен ток крови.
Мой день, к полуночи, венчали
Короной пасмурной любви.
 

 
Царю. Но камни той короны
Тусклы, как мертвые глаза.
Невысоко сомкнулись кроны —
Земные чудо-небеса…
 

 
Ты надо мной. В порыве давнем
Катятся волны, зреет жар…
Каким безобразным, бесславным
Отходит, празднуя, угар.
 

1989

* * *

 
Не бескрылый, не упорный
Не заметен в небе днем.
А к тебе приходит черный,
Что всегда приходит нем.
 

 
Он показывает раны,
Манит песней темных ям.
Не хранит меж строчек страны —
Беззащитен… да упрям!
 

 
…Так и должно, так и нужно,
Так землею суждено.
Чтоб с удачей грубой дружно —
Мутноватое
вино.
 

13.9.92.

Подводный дом

 
Светлый дом в антрацитовой ночи.
Обещанья раскрытая дверь.
Разыскрились следов многоточья.
Золотится желанное «верь!»
 

 
…Но клонятся, нетронуты, травы,
Как подводные травы на дне.
И не то, чтобы это – не вправду.
И не то, чтобы это – во сне.
 

 
Ни следа
перед самым порогом.
И не скрипнет крыльцо
никогда.
 

 
Но следов приближавшихся – много.
И никто не поставил креста.
 

8.9.92.

Сказка

 
Нагая, снилась мне,
рассказывая сказку
Мы шли с тобой, как встарь
дорогою травы.
И близко небеса!
И сброшены повязки,
И капельки росы,
сверкающей,
правы!…
 

12.1.92.

* * *

 
Она соткалась постепенно
Из пены меркнущего зла,
Где жизни ложь была мгновенна,
А правда правдой не была.
 

 
Она беспомощно бездонна,
Она не сможет стать другой,
И небо трогает смущенно
Прозрачно-чуткою рукой.
 

 
Она ступает осторожно
Над мокрой грязью болтовни,
И жарко, страшно, невозможно
Горят, горят ее огни!
 

 
…И ни полшага ей навстречу
Из келий рухнувшей тюрьмы
Они, живущие далече, —
Несуществующие
мы.
 

17.12.88.

Сказание о граде Китеже

 
Небо, вода и звон…
Где – непокорный город,
Свет грозовых времен?
Каменный старый ворот,
Чья вековая цепь —
Во глубину колодца,
Где почиет в Отце
Сын, что Лозою вьется,
Скрипнет —
и он взойдет
Солнцем в глубины неба.
Серп – не задев падет,
Как
никогда и не был.
 

17.5.92.

* * *

 
Шаги
Которые не приводят из пункта А в пункт Б
Это шаги дождя
 

 
Свадебный парус оставляет открытым
Сам не зная о том
Все небо
 

27-12-93

СТРАЖА СЛАБОГО СВЕТА

* * *

 
Светла галактика листа.
Лик лампы над столом витает.
И отступает суета.
И робко тайна проступает…
 

 
И замираю, тих и чист.
Не ворожу, не измышляю.
И лишь гляжу в глубокий лист,
Миры и знаки замечая.
 

5.8.86.

Полуночное купание

 
Тени отступят прочь.
Станет вином яд.
Волгою дышит Ночь.
Пей же ее взгляд!
 

 
Маску одежд – брось.
Капельки рос – лед.
К берегу, на авось —
Нам ли искать брод?
 

 
Теплой волны вздох.
Миг и опор – нет.
…Не доплыви до
берега —
Там рассвет.
 

22.2.87.

Святая зима

 
Я бежал вереницею светлых зал
И смеялся, не слыша «стой!»
Среди зимних садов и тепла не знал,
Что бывает
зима
святой.
 

 
Но таёжным рассветом прожгло стекло
И метель увела, бела…
И впервые дрожало в руке стило,
И я сам не хотел тепла.
 

 
…И теперь благодарен за каждый час,
Отогревшийся у стрехи.
И прощаю другому, хоть он сейчас
Посмотрел сквозь мои стихи.
 

 
Он готов улыбнуться, хоть и не зол —
Что ж, он просто не знает зим…
А я сам заштопаю свой камзол,
Вспоминая огонь, не дым.
 

14.10.86.

Лжец

 
Четыре выстрела в упор —
Четыре слова лжи.
Мир легковерен… и с тех пор
Лишь для себя я жив.
 

 
Лишь для себя… Но для него —
Недвижно замер дым,
И он – для каждого живой —
Остановился с ним.
 

25.1.87.

* * *

 
Поклон тебе, эгейское молчанье…
Не замутится стоном чистота
Развалин,
непреложных, как сиянье
Над головою мёртвого Христа.
 

 
Смотри, любитель острых ощущений —
Как праздничны горящие мосты!
Измена есть надежда отпущенья,
Предательство – не стоит суеты.
 

 
Не стоит
ни прощенья, ни закланья,
Ни сна, ни стона стиснутых зубов.
Молчанье
отвечает на молчанье,
Как отвечала песня на любовь.
 

22.3.87.