Текст книги "Замарашка"

Автор книги: Януш Гловацкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Золушка. В чем? Выпустят меня? Не стоит волноваться… Ничего особенного со мной не произошло.

Режиссер. Тогда что же?

Золушка. Ничего.

Режиссер. Ты мне все выложишь.

Золушка. Отпадает.

Режиссер. Я в долгу не останусь.

Золушка. Знаю я эти разговоры.

Режиссер(Говорит более агрессивно). Почему треснула отчима? Из ревности к матери? Бил тебя? Ну, говори! Ну!

Замарашка замахивается, собираясь ударить его, но Режиссер быстро уклоняется. Золушка выбегает. За сценой слышно пение девушек.

Девушки(поют):

В мансарде невзрачной, под крышею старой

От горестей всех вдали,

К друг другу прижалась влюбленная пара:

Апаш и его Лили.

Джим знал весь Париж, как карман свой дырявый.

Когда ж уходил он на дело,

Его ожидая Лили для забавы

Любимую песенку пела:

«Ах, крошка Лили, ты как мед сладка,

Нежнее всех лилий твоя рука,

Париж у твоих распластался ног,

И выше тебя – лишь бог!»

Репетиция «Золушки». В кадре – Золушка, стоит на коленях перед могилой матери, лицо спрятала в ладонях, молится. Вдруг появляется добрая Волшебница в воздушном одеянии. Золушка поднимает голову и вскакивает, пораженная.

Волшебница. Не бойся меня, Золушка. Я добрая волшебница и знаю, что у тебя нет матери, а есть злая мачеха. Я хочу исполнить твое желание: вот тебе красивый наряд. Поедешь к Принцу на бал.

Вытаскивает из-за спины платье из разноцветной тонкой бумаги, бумажную корону и туфли. Золушка переодевается. А Волшебница исчезает, размахивая руками – как бы улетая.

Режиссер. И как?

Оператор. По мне хорошо.

Режиссер. Снимаем это. Тишина в кадре! Золушка молится, Волшебница исчезает. Свет! Любезный пан Зютек, куда вы светите?

2-ый осветитель все больше шатаясь, делает извиняющиеся жесты.

Режиссер. Камера!

Сцена повторяется еще раз.

Режиссер. Камера стоп! Перерыв – пять минут. Готовим следующую сцену. Обе дочки в кадр. Махеча! Где Мачеха?

Появляется Заместитель.

Заместитель. Ну и как?

Режиссер. Туговато.

Заместитель. А что?

Режиссер. Ну, эта… (кивает на Золушку).

Заместитель. Продолжает финтить?

Режиссер. Да. Кроме того, понимаете… все это становится каким-то плоским, монотонным… Если они не раскроются больше, то фильм получится пресным, превратится в назойливую публицистику. Поэтому нужно перешагнуть некую границу, за которой все внезапно оборачивается искусством… Необходимо… какое-то потрясение, взрыв… Фильм должен вызвать слёзы, сострадание, тревогу…

Заместитель. Тревогу? Что касается страха, то они боятся.

Режиссер. Да вовсе не о них речь. Зритель должен сопереживать. А так – получается как-то скверно. Ну и эта Золушка… Она лучше всех, а не хочет мне помочь.

Заместитель. Можно было бы ее прищучить, только директор не согласится.

Режиссер. Директор, директор… К черту директора!

Заместитель. Ну, знаете, однако…

Режиссер. А здесь речь идет об искусстве. Кроме того, они все говорят о Гитлере… Что самое большое зло причинил им Гитлер! «Застрелил моего отца и при этом смеялся»…

Заместитель. И что, вам не нравится?

Режиссер. Ахинея какая-то, бессмыслица.

Заместитель. Извините, но вы же сами хотели, чтобы так было… для этого…

Режиссер. Для чего?

Заместитель. Обер… ну… этого…

Режиссер. Оберхаузена. И что это еще за абсурд, который говорила Мачеха: будто самое большое зло ей причинили братья Новачки, избив ее за то, она спалила их хозяйство! А спалила она потому, что они были в вермахте. Но она их по очереди выловила и каждому выбила по одному глазу. К тому же весь этот бред Мачеха плела от лица мужчины.

Заместитель. Ну, конечно, это же мне коллега из тюремного ведомства рассказывал. Но это очень хороший текст.

Режиссер. Кроме того, есть еще один момент, менее важный, но очень деликатный. Не знаю, стоит ли, чтобы они все говорили, будто это вы им больше всех помогли в жизни.

Заместитель. Честно говоря, меня тоже это немного обеспокоило. Но в конце концов вы сами хотели, чтобы они говорили искренне. Первая дочка немного фармазонила с этими родителями, особенно по поводу матери.

Режиссер. Ну это, как раз хорошо, такая сцена возможна, она трогательная. И родители не будут цепляться.

Заместитель. Ну вот видите!

Режиссер. Но как же быть с этой Золушкой?

Заместитель. Да, неприятный инцидент.

Режиссер. Так придумайте что-нибудь. Вы, наконец, профессионал.

Заместитель. А не проще было бы заменить её какой-нибудь другой?

Режиссер. Знаете, такие советы… Ладно, конец перерыва! Начинаем снимать! Пожалуйста, Мачеха.

Во время всей беседа Режиссера и Заместителя на втором плане Оператор готовится к съемке. На стол под простыню ложатся обе дочки. По требованию Оператора несколько раз обе садятся прямо, говорят что-то шепотом и снова ложатся. Рядом стоит Мачеха в папильотках.

Режиссер. Прошу свет! Репетируем, уважаемый пан Зютек! Тишина в кадре!

Мачеха. Доченьки мои, проснитесь! Что вам принести на завтрак?

Первая и вторая дочки садятся и говорят вразнобой.

Первая дочка. Ах, маменька, какая ты милая!

Вторая дочка. Ах, маменька, какая ты хорошая!

Режиссер. Что с вами?

Первая дочка. Нужно было «милая». Это она нахомутала.

Вторая дочка. Добрая!

Первая дочка. Милая!

Вторая дочка. Добрая!

Режиссер(кричит). Стоп! Чтоб вы мне выучили текст! На сегодня конец съемок!

Занавес

Действие второе

Поздний вечер. Комната, где спят девушки. Восемь кроватей, ночные тумбочки, зарешеченные окна. Девушки сидят или лежат в кроватях, на них одинаковые ночные рубашки с меткой колонии. Одна из девушек спит. Замарашка лежит на кровати и обломком грифеля что-то пишет на листке. Мачеха приготавливает «инструменты» для татуировки: крепко привязывает ниткой две иглы к карандашу, размешивает в чернильнице тушь.

Мачеха. В порядке. Валяй, иди!

Принц. Отец, становись на шухере.

Отец срывается с кровати, надевает тапки и в ночной рубашке приникает к дверям, прислушиваясь и время от времени заглядывая в замочную скважину. Принц вытаскивает из-под подушки пачку сигарет.

Мачеха(удивленно свистит). О господи, сигареты!

Принц. А ты как думала? Подкинул мне этот молодой осветитель.

Мачеха. Меня больше устраивает режиссер.

Принц. Фрайеришка!

Мачеха. Зато на «Фольксвагене», о Иисусе!

Вторая дочка. «Фольксваген» уже отошел. Теперь – только «Вольво». (Мачехе). Ну так ты накалываешь меня?

Мачеха. С таким-то можно прошвырнуться за город или до Крыницы. Там есть открытая эстрада на сто пятьдесят мест… Что я должна тебе наколоть? «Помни слова матери»? Это будет П.С.М.

Принц. Этот режиссер – кривляка, ловчила да еще химичит и смахивает на легавого.

Мачеха. Отчего же на легавого? Он такой барин.

Вторая дочка. Лучше наколи: «Помни, пригрела тебя решетка».

Мачеха. П.П.Т.Р. На одну букву больше.

Вторая дочка. Не волнуйся, сочтемся.

Мачеха. Держи губу.

Вторая дочка оттягивает пальцами и выворачивает нижнюю губу. Мачеха со знанием дела принимается за татуировку на внутренней стороне губы.

Принц. А чего этот режиссеришка от тебя хотел? Эй, слышишь?

Золушка. Ничего.

Принц. Ой, ли?

Золушка. Говорю, ничего.

Принц. Ясное дело – не желаешь валять дурака. Ну, что тебе до всего этого? (Закуривает сигарету, затягивается) Кинуть тебе? Хочешь курнуть?

Золушка. Нет.

Отец(от дверей). Кинь мне, кинь…

Принц. Чтобы через дырку напустила в коридор дыма? (Кричит) Мусор!

Первая дочка, которая до этого лежала молча, резко поднимается и садится на кровати.

Принц. Башмаки!

Первая дочка срывается с кровати, подбегает к принцу, берет ее башмаки и начинает их чистить рукавом ночной рубашки.

Принц. Жалко рубашки. Чисть скальпом – и поплюй.

Первая дочка не колеблясь, плюет на башмаки и начинает надраивать их волосами.

Золушка. Отстань от нее.

Принц. У нее счастливая жизнь и она очень довольна. Ты – довольна?

Первая дочка. Довольна.

Принц. Веселей! Повторяй: мне очень хорошо.

Первая дочка. Мне очень хорошо. ива!

Принц. Ну так – чисть. Только поплевывай хорошенько!

Золушка пожимает плечами, продолжает писать.

Принц(Замарашке). Что ты её защищаешь? Жалеешь доносилу?

Отец(от дверей, умоляюще). Дай хоть одну затяжку.

Принц бросает в её сторону окурок. Отец так жадно затягивается, что окурок обжигает ей пальцы. Принц разражается смехом.

Принц. Ну, а уж с этой матерью насвистела!

Отец. О Ииисусе! Как вкусно! От самокруток уже голова пухнет!

Принц. Слабая у тебя голова.

Отец. Так вы же у меня полматраца выкурили. На твердом сплю.

Принц. Ну, кто сегодня травит?

Отец. Я.

Принц. Тебя пропускаем. Кто следующий?

Волшебница(приподнимается на кровати). Я.

Принц. Валяй, трави.

Отец(плаксиво Мачехе, занятой татуировкой). Ты обещала наколоть мне на спине парусник.

Мачеха. Да не канючь, наколю.

Принц. Трави.

Волшебница. Так вот, она в бегах, потом встречает кореша, делают наскок на комиссионку, заначивают трехцветные кожаные куртки, фотоаппараты, часы, кольца, идут к барыге, получают калым и дают тягу… к морю…

Принц. И что же?

Волшебница. Сидят в закусочной, заказывают кофе, выпивку… занимаются любовью…

Принц. Ну и что?

Волшебница. А потом засыпаются.

Принц. Катись знаешь куда с такой травлей! (Сплёвывает). Мусор, вытри!

Первая дочка вытирает рубашкой.

Принц. Скальпом!

Первая дочка вытирает волосами.

Принц(Смотрит пристально на Золушку). Замарашка!

Золушка. Что?

Принц. Трави что-нибудь.

Золушка. Нет.

Принц. Трави.

Золушка. Я вчера травила.

Принц. Ну трави же, господи! Целый день играем какую-то тарабарщину, ведь хочется человеку снять напряжение… Отвалю тебе три сигареты…

Золушка. Нет.

Принц. Ну, проси чего хочешь, только трави…

Золушка. Прости Мусору.

Принц. Ни в жизнь.

Золушка. Как хочешь.

Принц. Проси чего-нибудь другое.

Золушка. Как хочешь.

Вторая дочка(придерживая губу). А-а, болит!

Мачеха. Держи вывернутой, а то смажется, дура!

Вторая дочка дует в вывернутую губу.

Принц. Прощаю ей на три дня.

Золушка молчит.

Принц. Четыре.

Золушка молчит.

Принц. Неделю, и ни дня больше!

Золушка. Поклянись.

Принц. Век свободы не видать!

Первая дочка разражается плачем.

Принц. Ну-ка, брысь в кровать и заткнись. (Золушке) А ты – трави.

Золушка. Так вот: ей шестнадцать лет. Волосы у нее светлые, как лён.

Принц. Лучше – как золото.

Золушка. Как золото. И глаза голубые, как небо. Она бедная, оборванная, у нее только один старый свитер, одни брюки на булавке и стоптанные башмаки. Отец – пьяница, мать – шлюха, а две старшие сестры помыкают ею.

Принц. Лярвы! Козьи морды!

Золушка. Кругом ездят машины… сестры делают себе завивку и идут с женихами на танцы: одна с заведующим продовольственным магазином, а другая – с заведующим складом.

Принц (второй дочке, которая, дуя сушит губу). Кончай фыркать, сожми клюв!

Вторая дочка пытается что-то объяснить, но из-за вывернутой губы говорит неразборчиво. В нее летит башмак Принца. С этого момента она сушит губу потихоньку.

Золушка. А ночью она спит на сдвинутых стульях… И вот как-то вечером стоит она у дискотеки…

Принц. У гостиницы.

Золушка. У гостиницы. Там задерживается вереница такси и высаживаются шикарные типы со своими кралями. Она стоит себе в сторонке, все её толкают. А еще видит, как из такси вылезают её сестры с женихами. Показывают на нее друг другу пальцами и издевательски смеются. Она стоит себе, стоит, и слёзы льются из её голубых глаз. Но тут скрежещут тормоза и недалеко останавливается серебристый Мерседес.

Мачеха. О Иисусе!

Принц. С иностранным номером?

Мачеха. С французским!

Принц. Американским!

Волшебница. Бельгийским!

Принц. Почему бельгийским?

Волшебница. Не знаю…

Принц. Катись ты с этой Бельгией!

Золушка. С иностранным номером. И вылезает брюнет, стройный, как тополь, волосы у него вьются…

Принц(просящее). Лучше гладкие.

Золушка. …гладкие. А глаза пылают, как два факела. Он идет сквозь толпу, и все, ошалев, расступаются. На нем белый костюм, красная бабаочка и черная рубшка.

Принц. Которую не надо гладить.

Золушка. Которую не надо гладить. Ботинки на каблуках сверкают.

Принц. Надраенные.

Золушка. И вдруг он застывает, как вкопанный.

Мачеха. О Иисусе!

Принц. И все потаскухи шары на него выкатили…

Золушка. Все.

Принц. А он ни на одну глАза не положил.

Золушка. Ни на одну. И он подходит к ней и говорит ласковым голосом на иностранном языке, но уже и чувствует, что это любовь. Потом он берет её за руку, а на каждом пальце у него золотой перстень с бриллиантом, и идет с ней к дверям. Ей стыдно, она ведь бедно одета, но все-таки идет. Швейцары их пропускают, вышибалы кланяются до земли, он заказывает еду на две персоны…

Мачеха. О Иисусе! По сколько золотых?

Золушка. По двести.

Мачеха(восторженно). О, Иисусе! По двести!

Золушка. Они выходят на танцевальную площадку, оркестр кланяется, барменша улыбается а он подает знак, и начинают играть.

Мачеха. Танго! Танго!

Золушка. Танго.

Принц. Какое? Лучше всего это. (начинает петь на мотив «Ночных путников»):

«Путники ночные —

Два одиноких человека на пути…»

Принц разминается, начинает танцевать. К пению присоединяются остальные девушки, в том числе и Золушка. Несколько девушек встают и, обнявшись, танцуют.

Девушки(Хором):

«Как тебя найти,

Нам так трудно повстречаться

И так трудно потеряться…

Ля-ля-ля…»

Золушка. Всюду гаснет свет, остаётся только один цветной прожектор, и они в середине танцуют, обнявшись. (Поет):

Одна в такую ночь —

Это невозможно,

Одна в такую ночь,

О боже!

Одна в такую ночь,

Хоть к нам пришла любовь…

Золушка. В стороне стоят позеленевшие от зависти сестры, а они всё танцуют, и все уже видят, что это любовь и что она, хоть и бедно одета, но прекрасна, и все фрайера локти себе кусают – почему раньше её не заметили.

Принц. У альфонсов в глазах слёзы, а курвы только рты разевают.

Золушка. А потом, прямо оттуда на рассвете он везет её в завтракать, потом они женятся и уезжают в Кувейт, где у него нефтяные скважины и дворец.

Принц. Из золота…

Золушка. Из золота.

Мачеха. О Иисусе! Но только пускай вернуться.

Принц. Ясно. Должны вернуться.

Отец. Из Кувейта.

Принц. Из Техаса.

Волшебница. Из Австрии.

Принц. Почему из Австрии.

Волшебница. Не знаю.

Принц. Катись ты с этой Автрией!

Золушка. И через год она приезжает с ним на новом Мерседесе, позолоченном и украшенном бриллиантами.

Принц. Что ты, что ты! Разворуют у них, выколупают!

Золушка. Но эти бриллианты на такой охране, что их нельзя выколупать, потому что включится сигнал тревоги.

Принц. Электронно и автоматически.

Золушка. Электронно и автоматически. Они подъезжают к её дому.

Принц. На Бжеской, около базара.

Золушка. И она вылезает в шубе из чернобурок, на «шпильках». Их окружает толпа, а в толпе – отец, мать, оба пьяные и сестры, тоже подвыпившие, обшарпанные, потому что их женихи сидят за растрату. Все смотрят, но не узнают её, и тут она говорит матери: «Это я, твоя дочь». Мать с отцом падают на колени – и в слёзы, но приблизиться боятся, потому что помнят, как её били и унижали. Но она подходит к ним и прощает…

У девушек на глазах слёзы. Некоторые громко всхлипывают.

Принц. Но сестрам ни за что!

Золушка. Сестрам – тоже.

Принц. Нив жизнь. Отцу, матери – абсолютно, конечно, но сестрам…

Мачеха. Ну что тебе до этого? Пускай простит.

Волшебница. Ясное дело.

Принц. Вы мне бросьте трепотню!

Золушка. Ну что, продолжать?

Принц. Только без сестер.

Золушка. Она берет отца и мать под руки и сажает их в автомобиль на заднее сиденье.

Мачеха. Испачкают ей обивку.

Замарашка. Потом вытаскивает кошелек и дает каждому по пятьсот долларов сотнями, а они принимаются плакать и целуют ей руки…

Принц. Теперь-то плачут.

Золушка. И вот Мерседес трогается…

Отец(шепотом). Заместитель идет!

Принц. Ну-ка быстро в кровати! Свет! (Машет рукой в воздухе, чтобы разогнать дым от сигарет)

Свет гаснет. Слышно только сопение и тихий плач. Вскоре в полумраке открываются двери, и в комнате девушек появляется Заместитель.

Заместитель. Это кто же из вас хочет иметь обритую голову?

Тишина.

Репетиция бала во дворце короля. Примерка костюмов. Девушки устанавливают на сцене нарисованные часы, стрелки которых показывают двенадцать. Все время, пока на первом плане идет разговоры, на втором плане длятся приготовления: украшаются стулья, которые будут служить троном, и т. д. Репетицией руководит Оператор, временами включается Режиссер. Появляется Директор, здоровается с Режиссером.

Директор. Как дела?

Режиссер. Де есть сложности… Кстати, пользуюсь случаем, чтобы выразить вам искреннее соболезнование.

Директор. А что произошло?

Режиссер. Ну, в связи со смертью жены и всеми этими ужасами.

Директор. О чем вы говорите?

Режиссер. Ну, отравление… вскрытие…

Директор. Моя жена прекрасно себя чувствует, я видел её час назад.

Режиссер. Вы в этом уверены?

Директор. Разумеется.

Режиссер. А-а… тогда прошу прощения, то есть я очень рад за вас, поздравляю…

Директор. Спасибо.

Режиссер. Какие-то идиотские слухи…

Директор. Ничего, не беспокойтесь. (идет в глубь сцены, рассматривает декорации).

Входит Заместитель.

Режиссер. Что это вы мне за вздор наговорили жене директора?.. И вообще все эти бредни?

Заместитель. Видимо, меня неправильно информировали. Ну предположим, что жена директора на самом деле жива.

Режиссер. Что ж тут предполагать – ведь она жива.

Заместитель. Может быть. Но в таком случае его неприязнь к женщинам выглядит еще более странно.

Режиссер. Ну, так что?

Заместитель. В принципе – ничего. Хотя, однако, с другой стороны…

Подходит Директор.

Директор. Пан директор, у меня трудности с этой Золушкой.

Директор. Да, слышал.

Заместитель. Может, на нее нажать легонько?

Директор. Не понимаю.

Заместитель. Ну, прищучить. Легонько.

Режиссер. Она ведь главная героиня, без нее нельзя.

Директор. Ничем не могу помочь. Вы знаете такое слово: гуманизм?

Заместитель. Гуманизм… Что вы под этим понимаете? Плакать при чтении сказок? Но ведь они потом возвращаются домой – и что? Убегают из дома в колонию!

Режиссер. Было так?

Директор. Случалось.

Заместитель. Знаете, какой им нужен гуманизм? Прижать их, посадить в карцер на хлеб и воду, обрить голову, запретить свидания, взгреть, – вот это и есть гуманизм. Это поможет им жить потом на свободе.

Директор. Что ж, я и сам временами сомневаюсь, должны ли мы давать им поблажки… Ведь они потом возвращаются в семьи… Однако нельзя же исходить только из этого! Мы должны достучаться до их душ, помочь девушкам найти и сохранить себя. В этом я вижу гуманизм. И то, о чём вы говорите, далеко не гуманизм, а нечто совершенно противоположное. Пожалуй, вам не слишком подходит роль воспитателя. Честно говоря, я это уже давно заметил.

Заместитель. Я окончил курс с отличными оценками.

Директор. Да, знаю, но это ничего не меняет.

Заместитель. Если говорить откровенно, то я вовсе не рвался на эту работу. Вообще-то я должен был стать летчиком.

Директор. Летчиком?

Заместитель. Да.

Директор. Не знал.

Заместитель. Все у меня шло не плохо, если бы не загвоздка со взлётом и посадкой. Я так ни разу и не приземлился.

Директор. Так каким же чудом вы здесь?

Заместитель. Инструкторы помогли.

Директор. А почему у вас не получалось?

Заместитель. Не знаю. Может, нервировало, что я всегда приходил на сбор последним.

Директор. Отчего же вы приходили последним?

Заместитель. Понимаете, любопытная штука. Каждый раз перед тем, как выбежать, я должен был сосчитать все койки.

Директор. Зачем?

Заместитель. Не знаю, сам удивлялся. Но если я так поступал, то, видимо, это зачем-то было нужно? Вы как думаете?

Директор. Не знаю, может.

Заместитель. Наверняка. Хуже всего, что этих коек было восемьдесят две. Если б меньше, то я, конечно, так бы не опаздывал.

Режиссер. Ну, репетируем, репетируем. Кавалеры просят дам. Встать парами.

Девушки загримированные кавалерами при помощи нарисованных усов, кланяются партнершам.

Режиссер. Золушка сейчас свободна.

Директор подзывает Золушку. На заднем плане продолжается репетиция. Расставляются танцующие пары, на трон усаживается Принц. Трон качается и трещит, в середине репетиции с грохотом разваливается.

Директор. Не хочешь играть?

Золушка. Я играю.

Директор. Но не хочешь ничего о себе рассказать?

Золушка. Нет. А что, вас напустили на меня?

Директор. В каком-то смысле. Не любишь сказок?

Золушка. Не люблю. Мне страшно много рассказывали сказок, особенно мой отец. Мы ходили в парк, он показывал мне уток – и что ни утка, то была заколдованная принцесса, что ни лягушка – то принц. Бедный отец, он сам верил в эти красивые сказки, – что уж обо мне говорить! Потом все это мне боком вышло… Так что будет?

Директор. Это зависит от тебя.

Золушка. Разве не будете пугать меня? Что разделаетесь со мной, если не соглашусь, и прочее в этом духе? Что вы так смотрите?

Директор. Так, смотрю.

Золушка. Только не заплачьте от жалости ко мне.

Директор. Не бойся. Если и заплачу, то от жалости к себе.

Золушка. К себе?

Директор. Есть основания.

Золушка. Ну, вот. А я думала, раз директор, то уж его ничем не прошибешь.

Директор. Почему ты шарахнула отчима по голове?

Золушка. Прошу вас не выражаться.

Директор. Впрочем, я, пожалуй, знаю.

Золушка(иронически). Ну, конечно, вы же читали судебный приговор. Так что? У вас ведь нет никаких сомнений? Все из-за ревности к матери. Она меня так любила, так баловала, что я, как увидела, что она сошлась с каким-то мужчиной… Ну, понимаете, охватило меня страшное отчаяние, что из-за него я лишусь ее привязанности… И тут, естественно, я решила его убить. Разве не ясно? Вы бы сделали иначе?

Директор. Я думаю, что ты защищалась от него.

Золушка. А вы считаете, что не стоило?

Директор. Перестань паясничать, надоело.

Золушка. Теперь уж слишком поздно переставать. И вообще не хочу подрывать авторитет отчима. Семья – это ячейка общества.

Директор. Что же с туфлями?

Золушка. Ах, это мамочка мне одолжила.

Директор. Ты дала другое показание.

Золушка. У меня короткая память, я уже не молода.

Директор. Я видел этого твоего отчима. Красивый. Моложе твоей матери на двадцать лет.

Золушка. Так вы не знаете, что в любви возраст не играет роли? И деньги матери тоже не помеха.

Директор. Да, понимаю.

Золушка. Вы, кажется, что-то не так поняли.

Директор. Не хочешь об этом говорить?

Золушка. Так ведь это скучно, ничего интересного. Матери он сказал, что любит до гроба только ее, и поэтому даже готов меня удочерить. Мне сказал, что пылает любовью только ко мне, и поэтому даже готов жениться на матери, чтобы быть близко. Правду говорил – женился. Смешно, да? (Смеется.) Вы не смеетесь?

Директор. Сейчас начну.

Золушка. Представьте, что вы умираете, а ваша жена… а вообще-то у вас есть жена?

Директор. Да, а что?

Золушка. Так только спрашиваю. А что?

Директор. Ничего. А что?

Золушка. Разве что-нибудь не так? Извините, я не знала.

Директор. О чем ты говоришь?

Золушка. Вы-то, пожалуй, в порядке. С женой, что ли, неувязки?

Директор. Что?.. Ну… Она, понимаешь… там…

Золушка. Говорите смело. Придирается? Наставляет рога? А может, вы уже ее не любите?

Директор. Почему?

Золушка. Откуда я знаю… Бывает… Так как?

Директор. Ну, уж если не л чем говорить… Понимаешь, вчера пришел ко мне один знакомый.

Золушка. Понимаю.

Директор. Что ты понимаешь? Тут вовсе не в этом дело. А мы как раз с ней поссорились. Она недовольна, что я здесь работаю, что не продвигаюсь по службе, квартира маленькая, телевизор черно-белый…

Золушка. Так, нормально. И что?

Директор. Ничего. То есть…он у меня остался.

Золушка. В каком смысле?

Директор. Это такой Рысек. Страшный тип. Примитив. Занимается спортом и ходит на фильмы Трюффо.

Золушка. Что же дальше?

Директор. А она улыбалась, вертелась около него… И я подумал, что не вытерплю этого. Ну, и не вытерпел.

Золушка. Вы его отбрили или влепили ему?

Директор. Я сказал, что выйду пройтись. Тогда она попросила его остаться с ней навсегда.

Золушка. Навсегда?

Директор. Навсегда.

Золушка. А вы?

Директор. Он спросил то же самое. А она ему: этот человек умер.

Золушка. Да-а-а…

Директор. А знаешь, он держался с ней вызывающе. Сказал, что может остаться, но только для пробы, и то не дольше недели. А она обязана изменить образ жизни, похудеть, вставать в шесть утра и бегать с ним полчаса. Если же нет – то он уходит… И взял меня в свидетели.

Золушка. А вы?

Директор. И тогда – то уж я сказал, что если речь обо мне… ничего я не сказал…

Золушка. Я тоже так подумала.

Директор. Вот сама видишь… Собрал я кое-что из вещей, а она мне говорит: «Сматывайся да побыстрей». Я ответил, что сматываюсь. А он тогда даже хорошо себя показал.

Золушка. Рысек?

Директор. Рысек. Спросил, как же между поляками возможно такое, чтоб человеку с которым прожито семь лет, говорить «сматывайся». Он сказал, что когда к нему кто-нибудь пристанет на улице, то он говорит: «Сматывайся, иначе убью». И если тот не сматывается, он его убивает.

Золушка. Ну и артист этот Рысек! Много водки пошло?

Директор. Но он держался прилично. Даже отвел меня в сторону и спросил, не обижен ли я, ведь мы старые приятели, и он не хочет, чтобы из-за женщины между нами пробежала черная кошка. Я не курю, ты ведь знаешь.

Золушка. Нет ли у вас сигареты?

Директор. А что я должен был ему сказать? Просить его, чтобы он просил ее?.. Я не курю, ты ведь знаешь.

Золушка. Вовсе не знаю.

Директор. Да я бы тебе и так не дал. Ночевал я у матери… Кончай ты с этим курением!

Золушка. То же самое мне отчим советовал.

Директор(весело улыбаясь). А этого Рысека в школе мы прозвали Долбарь.

Золушка. Долбарь?

Директор. Долбарь. (Смеется).

Золушка. Почему?

Директор(вдруг печально). Не знаю.

Молчат.

Золушка. А как вам с ней вообще… было?

Директор. Да, пожалуй, нормально. Обижалась только, что телевизор черно-белый…

Золушка. Я не о том. А спрашиваю вообще… как… в постели?

Директор. Вроде бы неплохо… может, даже хорошо… Но я, по правде говоря, не знаю… нету, понимаешь ли, у меня тут большого опыта…

Золушка. В общем, все в порядке. И не о чем говорить. Возвращайтесь к ней.

Директор. Куда? К ней? Нет-нет. Я не могу… Я не могу её простить. Тем более что не знаю, как она настроена. Да и Рысек… Нет! И не уговаривай меня.

Золушка. Вы её любите?

Директор. Даже не позвонила мне забрать Чижку.

Золушка. Кого?

Директор. Это дворняжка такая. Моя. Когда-то в парке ко мне прицепилась. Такая белая, небольшая, с коричневым носом. И всегда приносила мне счастье… Ну, то есть… А, не важно… Не будем об этом.

Золушка. Говорю вам, возвращайтесь. Ведь она вас любит. Просто брала вас на пушку. Господи, неужели я все должна вам объяснять? Не как у людей… Ну, перегнула она палку, а потом не хотела отступать… Думала, что вы как-то себя проявите.

Директор. Интересно, как это я должен был себя проявить? Избить её? Избить его? Обоих?

Золушка. Если хотите знать мое мнение, он там вообще не живет. Она его сразу прогнала.

Директор. Рысека?

Золушка. Рысека. Ведь и он не пылал… К тому же она, если б действительно хотела, должна была такие вещи иначе устраивать. Потихоньку, шмыг– шмыг, а не так с бухты-барахты.

Директор. Ты так думаешь?

Золушка. Абсолютно… Идите к ней.

Директор. А она согласится?

Золушка. Это зависит от того, как вы сыграете. По-моему, она не выдержит, раскиснет и сама станет просить. Но только её надо взять на пушку. Вы входите и говорите, что хотите забрать остальные вещи.

Директор. А если согласится?

Золушка. Спокойно. Вовсе не согласится. Вы ей говорите, что она была абсолютно права, что так жить дальше невозможно, что вы ей признательны за искренность… и к тому же все так удачно складывается: вы как раз встретили молодую замечательную девушку… Ну и подобная дребедень в этом духе. Не может согласиться. Но только если вы покажите слабину и начнете просить, то я ни за что не отвечаю. Вы должны ее простить, а не наоборот!

Директор. Не поверит.

Золушка. Поверит.

Директор. Ну, не знаю… Может, выждать несколько дней… Может, сама объявится… Погоди, дай-ка я запишу, как ты это говорила: что… не имеет смысла так жить… что признателен… да?

Золушка. О девушке, которую вы встретили… и так далее и тому подобное…

Директор. Я не умею…

Золушка. Все не умеют..

Директор. Ну, может, попробую… Чижка наверняка по мне скучает. Это собака.

Золушка. Знаю, дворняжка. В худшем случае вы вернетесь к матери.

Директор. Но у матери очень неудобно…

Репетиция бала. Одна из девушек – за пианино. Девушки переодеты дамами и кавалерами. Принц – в красном наряде-покрывале. Золушка – в туалете, подаренном Волшебницей. Режиссер дает наставления. На сцене съемочная группа.

Режиссер. Золушка, репетируем. По моему знаку ты начинаешь двигаться, и вступает пианино. Девушки танцуют. Весело танцевать. Улыбаться. Принц, на трон! Прошу пианино.

Девушка играет на пианино. Кавалеры и дамы, образующие гротескные пары, танцуют с двух сторон. Золушка стоит рядом с танцующими.

Режиссер. Принц, сейчас ты увидел Золушку. Ну, покажи, что ты её заметил, покажи…

Принц старательно таращит глаза.

Режиссер. Так, сейчас хорошо… Поднимаешься, медленно… медленно… с достоинством направляешься… Ну, принц! Подходишь, целуешь Золушке руку, смотришь ей в глаза. Золушка смущается… еще больше смущается, так, хорошо… Танцуете. Внимание. Бьют полночь. Золушка, вырываешься, вскрикиваешь «ах!» и убегаешь сквозь ряды, а перед тобой – камера. Теряешь туфельку, спотыкаясь, бежишь дальше. Принц гонится за тобой… Принц, видишь туфельку, с удивлением поднимаешь её и начинаешь говорить…

Золушка и Принц выполняют все указания Режиссера.

Режиссер. Хорошо, все сначала. Принц – на трон! Будем снимать. Все по местам. Тишина в кадре! Прошу свет! Любезнейший пан Зютек, вы видите, что Золушка стоит здесь? По моему сигналу вступает пианино. Камера!

Оператор. Есть камера!

Звукооператор. Мотор!

Помощник(щелкая хлопушкой). «Золушка» – двести семь.

Повторяется вся сцена, после чего Принц с туфелькой говорит.

Принц. Значится, сижу за кражу. Пошла я на подсобную работу в парикмахерскую. Там самую большую свинью мне подложил мой коллектив, пришив денежные махинации. Потом я была в бегах. Потом, раз смотрю, идёт девица, а так как мне её сапоги понравились, говорю ей: «Выскакивай из сапогов!» А она так дергается, как вроде бы и хотела выскочить, да не может. Тут я ей звезданула. Потом без труда – думаю, была способной – попала в преступную среду, потом втянулась. Потом участвовала в наскоке на ювелира, уже пожилого человека, лет за тридцать. Потом пошла по карманным кражам. Потом уже в скором времени прославилась как самый ловкий щипач – карманник, значится. Тогда я имела всё, потом началась невезуха, потом, на счастье, попала за решетку. Потом я бы хотела окончить школу и отомстить сестре – убить, например: она донесла милиции и засадила меня. По мне, тот, кто выдает, не должен жить. Хочу повстречать её в тёмном переулке, чтобы объяснить вручную.

Режиссер. Хорошо, перерыв. Однако, на репетиции ты говорила лучше и руки у тебя не тряслись.