Текст книги "Счастливая случайность (СИ)"
Автор книги: Янита Владович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
– С удовольствием, – согласился он. – Мне очень хочется услышать, как ты играешь, Моника.
– Хорошо, – на лице девочки расцвела счастливая улыбка.
Мэри-Бет знала, что теперь Моника всю первую половину дня будет репетировать. Ее племянница всегда очень серьезно относилась к важным делам. А показать свой талант пианистки таким мастерам, как братья Бальдуччи, было очень важно для нее.
– Что ж, мы уходим. Но позвольте на прощание сказать, что ваша игра доставила мне непередаваемое удовольствие, – произнесла Мэри-Бет. И это было сказано не ради красного словца, она действительно так считала. – До встречи, – а потом ее глаза отыскали самого лучшего мужчину в этой комнате, и она кивнула: – Энцо.
– Лайза, подожди. – Винченцо приблизился к Мэри-Бет и прошептал: – Нам нужно поговорить.
– Тетя, я могу сама добраться домой на такси, – предложила Моника.
Повернувшись к племяннице, Мэри-Бет увидела на ее лице такое понимающее выражение.
– Послушайте, юная леди, – строго сказала она, – я забрала вас из дома, я же вас туда доставлю.
– Лайза, я только переоденусь. Хорошо?
– Мы же собирались сходить в ресторан, – напомнила деверю Колетт.
– Без меня, – отмахнулся от нее Винченцо.
Выходя, Мэри-Бет ощутила, как ей в спину впился злобный взгляд Колетт, однако радость от предстоящего общения с Винченцо скрасила все. Оставалось лишь надеяться, что она не заставил себя долго ждать.
Толпа на улице уже схлынула, и они быстро поймали такси. Мэри-Бет села на переднее сидение, предоставив Монике возможность еще немного поболтать с Винченцо. Девочка не умолкала ни на секунду, расспрашивая своего кумира о хобби, музыкальных вкусах, о жизни в Италии, а тот с удовольствием отвечал.
– Я быстро, – сказала Мэри-Бет, когда такси остановилось у тротуара.
Лишь дождавшись, когда девочка войдет внутрь, а в замке повернется ключ, Мэри-Бет заторопилась обратно. И пусть все видят ее нетерпение, ей было все равно.
Винченцо открыл дверь, предлагая Мэри-Бет расположиться рядом с ним, и она с удовольствием устроилась на заднем сидении.
– Нам нужно поговорить, – напомнил Винченцо. – И лучше всего это сделать в спокойном месте.
Итак, выбор оставался за ней. Однако Мэри-Бет не поняла, намекает ли он на спокойный ресторанчик или же на уединение ее квартиры.
– Куда едем дальше? – у водителя такси терпения оказалось значительно меньше, чем у Винченцо.
Мэри-Бет скороговоркой выпалила адрес, надеясь, что не пожалеет о своем решении, но тревожные мысли не давали ей покоя всю дорогу. Винченцо, наверное, заметил ее беспокойство, но ничего не сказал, лишь подхватил ее ладонь и, переплетя пальцы, положил себе на бедро.
Ее сердце сладко сжималось от близости этого мужчины. А может, и от предвкушения неких интересных событий! Это было так непривычно. Она столько раз ездила в такси вместе с Майлсом и Родериком, но никогда не ощущала ничего подобного.
Однако чем ближе такси подъезжало к ее дому, тем сильнее становилось ее волнение. А если она все неправильно поняла? Если Винченцо просто хочет обсудить сложившуюся ситуацию? Вдруг он посмеется над ее желаниями?
Такси остановилось у тротуара. Винченцо рассчитался, и через несколько мгновений они уже стояли на тротуаре.
Мужчина запрокинул голову, пытаясь в темноте разглядеть верхние этажи дома, а потом спросил:
– Ты здесь живешь?
– Да.
– Ясно.
Кратко и лаконично. Мэри-Бет так и не смогла понять, рад он подобному обстоятельству или, наоборот, недоволен.
– Пойдем?
– Да, конечно, – на этот раз в его голосе послышалось больше эмоций.
Винченцо подхватил свою даму под руку, и они вошли в здание. Поднимаясь на нужный этаж, Мэри-Бет пыталась отыскать благовидную тему для разговора, но, казалось, волнение напрочь отключило мозги.
Но вот мучительный подъем в лифте закончился: они прошли по коридору и остановились у двери. И тут снова вышла заминка – Мэри-Бет пыталась отыскать ключи, но те упорно не желали быть найденными. И это было удивительно, учитывая размеры ее клатча.
Беспокойство окатило ее мощной волной. Она не хотела выглядеть в глазах Винченцо трепещущей дурочкой, но, похоже, ситуация складывалась не в ее пользу.
Мэри-Бет украдкой взглянула на мужчину. На его губах играла улыбка – не самодовольная, нет! – милая и успокаивающая. Их взгляды встретились, и она ощутила, как тревога медленно покидает ее душу.
И ключи тут же нашлись: они спрятались между пудреницей и салфетками. Дверные замки открылись на удивление быстро.
– Проходи, – сказала Мэри-Бет и шагнула в квартиру.
Винченцо с любопытством осматривал гостиную – просторная и светлая комната. Портьеры темно-зеленого цвета кто-то благоразумно задернул еще раньше. Стены были выкрашены в нежный желтый цвет, и казалось, будто солнце никогда не покидает эту комнату, даже ночью. Антикварная мебель из клена – стеллаж на всю стену, низкий столик посредине комнаты, а также диванчик с причудливо изогнутыми ножками, глубокое кресло и пуфик с бархатной обивкой под цвет штор.
– Шикарная квартира, – сказал Винченцо.
Он сел на диван. Рядом с ним оставалось еще много места, как ни хотелось Мэри-Бет устроиться рядом, она выбрала кресло.
– Спасибо. Я снимаю ее. Квартира принадлежит Ванессе, помнишь ее?
– Миссис Райс?
– Да, – усмехнулась Мэри-Бет. – Ванесса выросла в Нью-Йорке, я же – дитя Бостона. Как и Саймон.
– Вот как.
– Когда я перебралась в Нью-Йорк, она предложила мне пожить здесь. Если я решу остаться в этом городе навсегда, то постараюсь перекупить ее у Ванессы.
– А ты еще не решила окончательно?
– Нет, я… – едва различимый, но протяжный звук заставил ее замолчать.
Мэри-Бет нахмурилась, пытаясь установить его источник. Звук походил на раскаты грома, только очень слабые. Но дождя не было. И не предвещалось.
Один взгляд на смущенного Винченцо, и догадка, молнией сверкнувшая в мозгу Мэри-Бет, заставила смутиться ее саму.
– Ты голоден! – Не решаясь смотреть на гостя, Мэри-Бет спрятала лицо в ладонях. – Ты предложил поехать в спокойное место, планируя поужинать без излишнего внимания к своей персоне, а я же решила, что это намек на уединение моей квартиры. Какая же я глупая!
Мэри-Бет слышала, как зашелестели его брюки, когда Винченцо поднялся, сделал несколько шагов и опустился на корточки перед креслом. Сильные, натренированные пальцы отвели ладони от ее лица, выставив на обозрение ее горящие румянцем щеки.
– Зачем мне ресторан, если накормить меня можешь и ты.
– Я ужасная кухарка, – посетовала Мэри-Бет.
– Carа*, ты забываешь, что я итальянец. Мы с детства учимся готовить. Давай посмотрим, что у тебя есть, – Винченцо поднялся.
Внутренне уже приготовилась к самому худшему, Мэри-Бет тоже встала.
– Не густо, – вздохнул мужчина, закончив исследовать темные глубины ее холодильника и кухонных шкафчиков. – Не расстраивайся, – попросил он, разгладив указательным пальцем морщинку меж ее нахмуренных бровок, – даже из этого мы сможем приготовить приличный ужин.
– Разве?
Мэри-Бет с сомнением смотрела на продукты, выложенные на стол. Открытая пачка спагетти. Привядшие листья салата, помидоры, чеснок, огурцы. Полбатона хлеба. Едва початая бутылка оливкового масла.
– Вне всякого сомнения. Вот только я не нашел вино.
– Оно здесь, – Мэри-Бет открыла дверцу неприметного шкафчика, скрывавшего холодильник для вина. – У нас богатый выбор. Что ты хочешь?
– Нам нужно столовое вино. Красное и молодое.
– Подойдет? – она предъявила Винченцо бутылку «Каберне Совиньон».
Он внимательно изучил этикетку: виноград выращен в Долине Напа , а срок выдержки не превышал четырех лет.
– Вполне. Где у тебя штопор?
– Во втором ящике, – сказала Мэри-Бет. – Справа, – добавила она, когда Винченцо потянулся не к тому ящику.
Штопор был найден, и мужчина умело, без лишней суеты, вытянул пробку и разлил вино в подставленные хозяйкой бокалы. Пригубив ароматный напиток, Винченцо довольно кивнул и, сняв пиджак, небрежно бросил его на спинку стула.
Мэри-Бет с трудом справилась с желанием повесить его в шкаф. Вместо этого она с изумлением наблюдала, как гость методично закатывает рукава рубашки.
– Приступим?
– Какое у нас меню?
– Приготовим пасту и салат. Чтобы заморить червячка, сделаем феттунту** – поджарим хлеб, слегка натрем его чесноком и сбрызнем оливковым маслом.
– Что ты поручишь мне?
– Для начала, давай превратим тебя в повара.
Мэри-Бет настороженно наблюдала за тем, как Винченцо, подхватив полотенце, приближается к ней.
Он подошел так близко, что еще одно малейшее движение вперед и их тела сложатся как два кусочка пазла. Ее сердце пустилось вскачь, а губы соблазнительно приоткрылись, облегчая путь воздуху, стремительно бегавшему туда и обратно.
Винченцо видел ее желание, ощущал его и жаждал воспользоваться этим чувственным приглашением, но держал себя в руках. И дело даже не в принципах: встретив эту удивительную девушку, он позабыл о них. Но что-то было в ее глазах, что-то непонятное, и это вынуждало Винченцо сдерживаться.
Он поддался вперед и завязал полотенце на ее тонкой талии. Его пальцы оказались в непосредственной близости от ее ягодиц, вот Винченцо и не удержался: опустил ладони на эти соблазнительные округлости. Всего лишь на секунду. Одно легкое касание, и он отпрянул – в противном случае про урок кулинарии можно забыть.
– Итак, моя помощница готова.
Ей хотелось сказать, что, похоже, она готова не только к этому. Слова так и вертелись на кончике ее языка, но Мэри-Бет сказала другое:
– Что мне делать?
– Порежь хлеб, – предложил Винченцо, сражаясь с желанием сказать нечто другое.
Например, подойди и поцелуй меня! А потом бы он действовал по ситуации.
Винченцо постарался прогнать порочные мысли, сконцентрировавшись на процессе приготовления пищи. И все же ему не удалось полностью отрешиться от своих желаний. Пока они чистили, крошили, смешивали, резали, варили и совершали другие манипуляции с продуктами, он позволял себе небольшие вольности. Легкие касания – случайные, когда они кружили по кухне, и намеренные, когда он убирал воображаемые крошки с ее губ. Воздушные поцелуи, как награда за выполненное задание. А один раз, желая показать правильный способ нарезки овощей, он встал за спиной Мэри-Бет и, положив свои руки ей на ладони, обнял свою ученицу.
На одну секундочку, пообещал себе Винченцо. Если бы не закипевшая вода, они бы простояли так не один час, потому что Мэри-Бет сама преодолела разделявшие их дюймы, придвинувшись вплотную к нему, а он прижался щекой к ее виску.
Действительность заставила их прервать объятия. Процесс приготовления пищи – это сложное действо, требующее внимания и сосредоточенности.
Гл. 9
Мэри-Бет не могла дождаться, когда они закончат готовить. Нет, ей не было страшно: в компании Винченцо кулинария уже не казалась пугающим занятием. Хрустящие тосты лишь раздразнили голод, и ей хотелось отведать чего-то более существенного.
И вот, наконец, наступил этот великий миг чревоугодия!
Бутылку с вином, бокалы, приборы, а также миску с салатом Мэри-Бет уже отнесла в гостиную, и теперь она наблюдала, как Винченцо ловко наполняет тарелки пастой: он быстро покрутил рукой, и на вилке остался клубок длинных спагетти, перебросил все это великолепие на тарелку. Винченцо сделал подобное еще два раза, в результате чего на тарелке оказалось три сферы – как только они не рассыпаются! – и добавил соус из томатов и чеснока.
– Ты случайно не работал поваром?
– Виновен, – кивнул Винченцо.
– Правда?!
– У моего дяди траттория в Сиене. В юности я подрабатывал на кухне почти, пока не решил посвятить всего себя музыке.
Винченцо подхватил вторую тарелку и столь же методично соорудил еще одно произведение кулинарного искусства. Мэри-Бет понимала, что это лишь выглядит легко, у нее самой бы так никогда не получилось.
– Еще?
– Мне хватит, спасибо.
Добавив соус, Винченцо подхватил свою тарелку, и они направились в гостиную.
– Приятного аппетита, – пожелал мужчина, глотнул вина и смело взял вилку.
– Приятного, – пробормотала Мэри-Бет, пристально наблюдая за действиями гостя: тот накрутил немного спагетти на вилку, обмакнул их в соус – а дальнейшее уже было делом техники. Отбросив всякие сомнения, она последовала примеру Винченцо.
– Божественно, – восхищенно заявила Мэри-Бет, наматывая очередную порцию спагетти на вилку.
Они ели молча, порой предлагая всевозможные эпитеты для описания вкуса пасты. У Винченцо в этом соревновании имелось преимущество: он использовал, кроме английского языка, также итальянский и французский.
– У меня так никогда не получалось, – сказала Мэри-Бет, смущенно поглядывая на Винченцо.
– А ты пыталась?
– С тех пор как переехала в Нью-Йорк, я все время пытаюсь научиться готовить. Вкусно готовить, – поправилась Мэри-Бет. – Видимо, весь кулинарный талант достался Саймону.
– И как давно ты пытаешься научиться готовить? – осторожно спросил Винченцо.
– Ты, наверное, хочешь узнать, как давно я живу одна?
– Ты меня подловила.
– Это долгая история, – Мэри-Бет глотнула вина, – если не боишься, что я разрыдаюсь, могу и рассказать.
– Как ты могла заметить, жилетки у меня нет, – весело заявил Винченцо.
– В двадцать два я вышла замуж. Я упивалась своим счастьем, да и родители не могли нарадоваться моей удаче. Майлс Нортридж считался самым перспективным женихом в Бостоне. Да только ему не очень хотелось на мне жениться. – Увидев, как его брови сошлись в одну линию, Мэри-Бет воскликнула: – Нет! Я не была беременна. Понимаешь, отец Майлса надеялся, что женитьба заставит сына остепениться, я же просто подвернулась под руку. Богатство, связи, да еще и наивность в придачу. Лишь через пять лет я узнала правду. Самые ужасные пять лет моей жизни, – отрешенно пробормотала Мэри-Бет.
– Он бил тебя? – скрипучим голосом спросил Винченцо.
– Нет, но когда морально унижают каждый божий день – тоже не сладко. Если бы он хоть пальцем меня тронул, я бы ушла от него, не раздумывая, а так терпела целых пять лет. Пока не стало слишком поздно.
Мэри-Бет поморгала, пытаясь сдержать слезы. Ну вот, она снова расклеилась!
Наверное, Винченцо все понял, потому что в следующую секунду протянул ей руку и сказал:
– Иди ко мне.
Мэри-Бет так сильно захотелось ухватиться за эту руку, согреться в теплых мужских объятиях – и она безропотно последовала за своим желанием.
Винченцо подвинулся, уступая девушке место на диванчике. И когда она присела рядом, обнял ее, прижал к себе.
Мэри-Бет, по-детски шмыгнув носом, доверчиво прильнула к нему. Она слышала размеренный стук его сердца, и это успокаивало, давало силы продолжить рассказ.
– В один счастливый день я узнала, что беременна, – Мэри-Бет почувствовала, как дрогнула рука, обнимавшая ее за плечи. – Мне казалось, ребенок сможет исправить наш брак, поэтому я радовалась вдвойне. Я помчалась домой, желая сообщить мужу о нашей радости. А придя домой, узнала всю правду о своем замужестве. И тогда я решила развестись, чтобы малыш не повторил мою судьбу. Я сообщила мужу о разводе, но мое решение пришлось не по вкусу свекру: он как раз находившийся у нас. В тот ужасный день я потеряла ребенка, – прошептала Мэри-Бет, и с горечью добавила: – а также возможность хоть когда-нибудь познать радость материнства.
Она держалась из последних сил, сминая пальцами ткань его рубашки и даже не замечая этого. Казалось, достаточно наклонить голову, и слезы сами польются, но Мэри-Бет все еще сдерживала себя, а потом ощутила губы Винченцо на правом виске – легкий, несущий сочувствие, дарующий умиротворение поцелуй. Он прорвал плотину, которой Мэри-Бет пыталась сдержать соленую волну, и слезы полились сами собой.
Ее тело сотрясала дрожь, она всхлипывала и поливала рубашку Винченцо горючими слезами, а он стоически переносил это испытание, осторожно поглаживая ее по спине и шепча какие-то глупости на итальянском.
Мэри-Бет пыталась остановить этот поток слез, но в объятиях Винченцо было так уютно и спокойно. Казалось, этот мужчина специально создан, чтобы утешать ее. Однако и его терпению не безгранично. И она удвоила попытки совладать с собой.
– Прости.
– Всегда, пожалуйста. Надеюсь, в следующий раз ты будешь плакать от счастья, – улыбнулся Винченцо, но его натянутая улыбка свидетельствовала о том, что не так уж спокойно он воспринял ее рыдания.
– Ты лукавишь, Энцо, – вздохнула Мэри-Бет. – Говоришь то, что, как тебе кажется, я хочу услышать, а сам надеешься, что подобное больше никогда не повторится. Но я не могу обещать тебе этого. Не знаю почему, но рядом с тобой так уютно плакать.
– Подобного мне еще никто не говорил, – хмыкнул Винченцо. – Это комплимент?
– Я и сама не знаю. – Решив привести себя в порядок, Мэри-Бет сказала: – Сейчас вернусь, – и скрылась в ванной.
Увидев свое отражение, она ужаснулась: вид у нее был, мягко говоря, непрезентабельный. Лицо покраснело и опухло, потеки туши под глазами, всклокоченные волосы.
Умывшись холодной водой, Мэри-Бет решила не заморачиваться на макияже, лишь припудрила лицо. Если Винченцо не сбежал от нее при первой возможности, то сойдет и так. Вытянув шпильки, она тряхнула головой, окончательно разрушая прическу. Расчесав волосы, она оставила их распущенными.
Когда Мэри-Бет вернулась в гостиную, Винченцо расслабленно сидел на диванчике. А на столе не осталось и следа от недавнего ужина. И почему-то казалось, что он не просто унес грязные тарелки, но и сложил их в посудомоечную машину.
– Тебе не говорили, что ты идеальный мужчина?
– Ты еще не все видела, – ответил Винченцо. – Иди сюда, – он похлопал рукой по диванчику.
Мэри-Бет обогнула стол и села рядом, однако мысли крутились вокруг его слов. Определенно он говорил о постели. Но что именно? Что в сексе он не так уж и хорош или, наоборот, хвастался своим умением?
Она склонялась к последнему варианту, и все же хотелось поскорее проверить свое предположение. Да только Винченцо не проявлял никакой инициативы.
Желая немного отвлечься от надоедливых мыслей, Мэри-Бет продолжила рассказ, столь неожиданно прерванный слезами.
– Так вот, я бросила заявление о разводе и ушла, не желая участвовать в перебранке мужа и свекра. Все, что случилось потом, было лишь несчастным случаем. Свекор, желая образумить меня, догнал на лестнице, схватил за руку и попытался развернуть к себе. Когда я начала вырваться, он отпустил мою руку, но у меня вдруг потемнело в глазах, а в следующий момент я уже катилась вниз по лестнице.
– Ты сильно пострадала? – встревожился Винченцо.
– Сотрясение, перелом голени, ушибы – полный набор. – Она не стала снова упоминать о своей главной потере. – Выздоравливала я уже в доме кузины. Зато это событие позволило мне помириться с братом.
– Вы поссорились?
– Это еще более древняя история, нежели мой брак, – махнула рукой Мэри-Бет. – Спасибо Ванессе, именно она занималась моим разводом. Мне даже не пришлось встречаться с бывшими родственниками. А чтобы этого не случилось впредь, я перебралась в Нью-Йорк. Знаешь, уже год здесь живу, но до сих пор еще ни разу не пожалела о своем решении.
– Да, Нью-Йорк необычный город. Но в мире много мест, где хотелось бы задержаться подольше. Париж, Вена, Амстердам, Лос-Анджелес, Токио… – перед мысленным взором Винченцо мелькали города, где ему довелось побывать.
– Да, тебе пришлось много путешествовать. Но есть ли место, которое ты называешь домом?
– Сиена, – не задумываясь, сказал Винченцо.
Впрочем, это не совсем правда. Для него дом там, где живет его семья, его сыновья – Леле и Коло. Мелькнула мысль: «Как они там?» – он неимоверно скучал по детям.
Мэри-Бет видела, что Винченцо расстроился, но расспрашивать его не стала. Да, она сегодня выложила все свои тайны, почти все, но сделала это добровольно. А Винченцо, по-видимому, еще не готов. Возможно, когда-нибудь наступит время, и он тоже расскажет ей о себе.
– Ты о чем-то хотел со мной поговорить, – вдруг вспомнила Мэри-Бет.
Винченцо посмотрел на нее, такую искреннюю и ранимую. Лишь вчера она узнала о предательстве своего возлюбленного. И пусть они не были любовниками, но от того известие не стало менее болезненным. Тогда, в их первую встречу Винченцо видел боль и обиду в глазах Лайзы – в ее изумительных глазах, в которых сейчас проскальзывали искры страсти.
И пусть она сама того не понимала, ей в первую очередь нужен друг, понимающий и поддерживающий. Друг без всяких притязаний на секс. Винченцо знал, что не сможет стать таким другом, его терпение и так на пределе. Но и уйти он тоже не мог, особенно когда Лайза смотрела на него своими восхитительными голубыми глазами, призывая остаться.
Но беда в том, что она слишком будоражила его кровь: Винченцо не мог находиться рядом и ничего не делать.
Ему нужно было срочно что-то решать. Уйти или остаться? Но разве это альтернатива? Что ни выбери, он причинить Лайзе боль – то ли пренебрежением, то ли напрасными надеждами, поскольку не сможет дать то, в чем так нуждается ее сердце. Лайза не та женщина, которая удовлетворится одним лишь сексом, она нуждается в чувствах.
Невозможность уберечь ее от страданий растравляла душу. А неспособность сделать выбор убивала его.
– Энцо! Что случилось? Энцо!
Мэри-Бет стояла на коленях на диванчике и легонько трясла его за плечо. Погрузившись в размышления, он словно ушел от реальности.
Но сейчас Винченцо очнулся, и первое, что он увидел, были ее губы. Так близко! И он не сдержался.
Винченцо притянул Мэри-Бет к себе и впился в ее рот, искушавший его на протяжении всего вечера. Он чувствовал себя путником, который после нескольких дней блуждания по пустыне набрел-таки на оазис с живительной влагой. И как восхитительно было обнаружить, что в желанной женщине тоже пылает огонь страсти.
А она отвечала ему. Боже, как она отвечала! Пылко, неистово, страстно. Словно он – единственный, кто способен погасить пожар у нее внутри.
Винченцо с силой дернул подол платья вверх, и тот задрался едва ли не до самой талии. Но Мэри-Бет не обратила никакого внимания на это. Что ей благопристойность, если она сама жаждала его прикосновений.
На нее накатила неимоверная слабость. И в то же время Мэри-Бет чувствовала потребность в действиях. Она зарылась пальцами в густые волосы Винченцо, перебирая шелковистые пряди, упиваясь их мягкостью. Прижалась к паху мужчины, внимая его силе, его мощи, наслаждаясь тем, что причиной этого великолепия была именно она.
Их губы сливались в яростном поцелуе, а тела льнули друг к другу, желая достичь такого же единства. Винченцо все крепче прижимал к себе ее соблазнительное тело, пытаясь раствориться в нем, но одежда стала неодолимым препятствием.
Мэри-Бет переживала удивительные ощущения, ей казалось, будто она парит в воздухе.
– Ой! – испугано вскрикнула Мэри-Бет, осознав, что действительно взлетела вверх, но в следующий миг она уже лежала на диванчике, прижатая тяжелым мужским телом.
Ее возглас проник в сознание Винченцо. Он пришел в себя, оставив всякие попытки добраться до ее груди, упакованной в вечернее платье.
Что же он делает? Да, его тело требовало продолжения чувственного пиршества, но внезапно проснувшаяся совесть вопила, что Мэри-Бет не та женщина, которую можно уложить в постель на второй день знакомства. Винченцо ощущал себя негодяем за то, что посмел предположить иное.
Проявив героическую силу воли, он медленно привстал, а потом и вовсе отодвинулся на край дивана.
– Знаешь, Лайза, мы немного поторопились.
Винченцо встал и отступил от дивана, не вполне доверяя самому себе.
– Что?!
– Спасибо тебе за чудесный вечер, но я, наверное, уже пойду.
Он оглянулся в поисках пиджака. Сладостный туман не желал рассеиваться, и Винченцо никак не мог вспомнить, где же оставил его.
– Энцо, я не понимаю, – растерянно проговорила Мэри-Бет, но в ответ не услышала ничего внятного.
Мэри-Бет осторожно встала на ноги, опасаясь, что те попросту не выдержат ее веса, и она постыдно рухнет к ногам Винченцо. Но подобного не случилось, она выстояла.
– Что происходит, Энцо? – переспросила Мэри-Бет.
Он же не мог найти слов, чтобы оправдаться. Вернее, он не совсем понимал, за что следует извиняться.
Девушка наступала, и Винченцо решил сбежать – что называется, с позором покинуть место битвы. Если бы он остался рядом с Лайзой еще секунду, то послал свою совесть куда подальше и взял бы ее прямо на дубовом паркете, которым восхищался несколько часов назад, потому что добраться до дивана у него не хватило бы ни сил, ни терпения.
– Я позвоню тебе, – бросил Винченцо на прощание и стремительно выбежал из квартиры.
Мэри-Бет медленно дошла к двери. Желание подбивало ей броситься вслед за Винченцо и попытаться прояснить ситуацию. Но гордость взывала к рассудку, указывая, что если тебя отвергли, не имеет смысла выяснять причину.
Ее взгляд остановился на отражении в зеркале – вспухшие от жарких поцелуев губы, растрепанные волосы и вздернутое едва ли не до самой талии платье – и она в ужасе отшатнулась, торопливо одергивая подол.
Мэри-Бет медленно опустилась на пол.
Почему? Почему она не может разжечь в мужчине страсть? Она ударила кулаком по паркету, пытаясь разобраться в причинах подобней невезучести. Возможно, ей попадаются дефективные мужчины? Мысль казалась такой заманчивой. Да и кто не любит переложить вину за свои проблемы на других?
Но не могут же быть виновны все мужчины поголовно. Пусть, один. Ну, может быть, два. Но не все же!
Значит, это ее вина. Это она с дефектом.
Боль, обида и отчаяние теснили друг друга, пытаясь завладеть ее сердцем, и существовал лишь один способ хоть немного облегчить ситуацию. Слезы. Соленым слезам на удивление легко удавалось смыть горечь переживаний.
Мэри-Бет сегодня уже пролила достаточно много слез, и она больше не хотела плакать, пусть даже соленая влага и рвалась наружу. Поэтому она сдерживалась из последних сил, и тем самым довела себя до истерики.
Она горько всхлипывала, давилась слезами и вздрагивала. Подтянув колени к груди, Мэри-Бет обхватила их руками и попыталась проявить хоть немного выдержки. Порой ей казалось, что она успокоилась, но стоило вспомнить о своей женской непривлекательности, и все начиналась заново.
Гл. 10
Спустившись на один пролет, Винченцо остановился и, никого не стесняясь, смачно выругался. Лишь отведя душу, он попытался сообразить, что ему делать дальше.
Его бумажник находился в пиджаке, а тот остался в квартире Лайзы. И как ему теперь добраться до отеля? Есть, конечно, самый древний способ передвижения, однако его не привлекала ходьба по ночному Нью-Йорку. Слишком долго иди. И потом, на улице холодно. А последний аргумент тоже был немаловажным: он не ориентировался в городе.
К тому же Винченцо почти успокоился: вожделение не исчезло полностью, но теперь он контролировал себя.
Долго уговаривать себя не пришлось, секунду спустя он повернул обратно. Поднимался Винченцо медленнее, чем спускался. Его беспокоила реакция Лайзы. Если она накричит на него, то будет абсолютно права. Можно, конечно, сказать, что он поступил так ради ее блага. Но как оправдаться за то, что вышел за рамки дозволенного? Ответа не было.
Он поднял руку, но не позвонил: из-за двери доносились душераздирающие всхлипывания. Вина горькой волной подкатила к горлу. Своим стремлением защитить Лайзу, он, как и предполагал изначально, заставил ее страдать. Винченцо рванул дверь на себя и, не теряя ни секунды, бросился к той, кого так жестоко обидел.
Опустившись на колени, он притянул к себе отбивающуюся девушку и прошептал:
– Прости меня. Я глупец.
– Отпусти! – Мэри-Бет пыталась освободиться, но в ее голосе не слышалось искренности, а в действиях не было настоящего упорства.
Прижимаясь щекой к ее голове, Винченцо удерживал ее, умоляя успокоиться. Он не знал, как Лайзе удалось столь быстро пробраться в его душу, однако теперь он близко к сердцу принимал все ее переживания.
– Зачем ты пришел?
Винченцо молчал. Все доводы, которые позволили ему вернуться, теперь казались смешными и нелепыми.
– Зачем? – не дождавшись ответа, вновь потребовала Мэри-Бет.
– Так ли это важно?
– Отвечай!
– А почему ты плакала? – не выдержал Винченцо.
– Va al diavolo*! – показала знание иностранной ненормативной лексики Мэри-Бет.
Винченцо наступил на ее больную мозоль, и это добавило ей сил: она сумела вырваться из его объятий. Отойдя на несколько шагов назад, гневно воскликнула:
– Убирайся!
– Давай поговорим, – предложил Винченцо. Он поднялся на ноги, и теперь возвышался над Мэри-Бет.
Это раздражало. Что не удивительно, после всех его геройств!
– Поговорим?! Этот трюк больше не пройдет!
– Что ты имеешь в виду? – спросил Винченцо, шагнув вперед.
– Не подходи ко мне! – пятясь, воскликнула Мэри-Бет.
– Почему?
Он наступал, а она продолжала пятиться.
– Осторожно!
Винченцо рванулся вперед и едва успел подхватить Мэри-Бет, зацепившуюся за пуфик. В стремлении спасти девушку от падения он крепко прижал ее к себе.
Мэри-Бет ощутила мощь его тела. Стон наслаждения уже зародился в ее горле, но она сумела удержать его, до боли сжав губы. Если бы так же легко можно было справиться с желанием, вновь вспыхнувшим в ее крови. Уж лучше бы Винченцо дал ей упасть.
– Какой трюк ты имела в виду? – напомнил Винченцо.
Мэри-Бет вырвалась из его объятий без существенных усилий – он ее не удерживал.
– Ты пришел ко мне домой, потому что хотел поговорить, – выпалила она, забывая, что сама пригласила Винченцо в гости. – Но я и слова не услышала из этого важного для тебя разговора. Ты усыпил мою осторожность, доведя едва ли не до помешательства своими поцелуями, а потом бросил. Как ненужную вещь! И вот ты опять заявляешь, что хочешь поговорить. С меня довольно твоих разговоров!
– Diavolo! – Винченцо пытался найти выход из ситуации, в которую сам же себя и загнал, но ничего стоящего в голову не приходило. Не понимая, что делать дальше, он сел на диван, скрестил руки на груди и уставился на Мэри-Бет.
Удивляясь подобной наглости, она потребовала:
– Убирайся из моей квартиры!
– Ты все еще хочешь меня? – словно по наитию, спросил Винченцо.
Дыхание Мэри-Бет пресеклось. Она твердила себе, что это от возмущения. Он, видите ли, развалился в кресле, смотрит на нее так, словно раздевает глазами, да еще и задает провокационные вопросы!
Но все было не так: огонь желания, вспыхнувший от его пристального взгляда, питался кислородом, а для дыхания уже ничего не оставалось.
И Мэри-Бет стояла перед ним, учащенно дыша и умирая от вожделения. Ей хотелось броситься к Винченцо. Но для чего? Чтобы зацеловать до потери сознания? Или чтобы влепить смачную пощечину, которая отрезвит и его, и ее саму?
– Ты все еще хочешь меня, – вновь сказал Винченцо. И это был не вопрос.
Она даже не могла скрыть свое желание. Как стыдно! Мэри-Бет отвернулась, лишь бы не видеть его насмешливого взгляда.
