Текст книги "Сокол и Чиж"
Автор книги: Янина Логвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Логвин Янина
Сокол и Чиж
Глава 1
– М-да, не повезло тебе, Фанька, – сказала Ульяна, и я грустно выдохнула в чашку, лениво ковыряя ложкой дешевый чайный пакетик.
– Ага, вот уж точно. Хоть застрелись!
Мы сидели с лучшей подругой в шумной университетской столовой главного учебного корпуса и обсуждали последние события моей сложной студенческой жизни.
Еще вчера все в ней складывалось вполне себе благополучно. Училась я хорошо, подрабатывала, все два с половиной года учебы на экономическом факультете снимала восьмиметровую комнатушку у бабы Моти, и вот сегодня утром в одночасье моя упорядоченная жизнь вдруг обрушилась в тартарары. А все потому, что рано поутру эта самая баба Мотя вломилась в мою комнату как испуганный бегемот и сдавленным голосом пропищала – держась рукой за сердце и вращая за стеклами очков по-рыбьи выпученными глазами:
– Анфиска! Быстро собрала вещи и дуй отседова на все четыре стороны! Чтоб и духу твоего не было на моем пороге! Можешь даже в этом месяце за комнату не платить, во как!
Сказать, что я удивилась – ничего не сказать. Платила я хозяйке исправно (спасибо маме с папой, помогали дочурке чем могли), гулянок не устраивала, парней не водила… Звали старушку Матильда Ивановна, была она женщиной опрятной, продвинутой, с собственным ноутбуком, наушниками и трехлетним аккаунтом в соцсетях. Любила смотреть турецкие сериалы и уроки вязания, печь пироги. В общем, жили мы буквально душа в душу, а тут такое…
– Д-доброе утро, Матильда Иванна. А что случилось-то? Чего вы меня гоните?
Я оторвала голову от подушки, сдула со лба упавшую на глаза челку и утерла кулаком слюнявую щеку. Все-таки зубрежка макроэкономики до четырех утра срубает человека с ног похлеще снотворного!
Потные ладошки бабы Моти тут же с хлопком легли на необъятную грудь.
– Я-то?! Бог с тобой, девонька! Я тебя не гоню. Я тебя, можно сказать, от душегуба спасаю!
– В смысле? – пришлось все же сесть на кровати и выпростать ноги из-под одеяла. – Какого еще душегуба? – Я старательно протерла кулачками глаза.
– Да племянничка родного! Век бы его, ирода, не видать. Сегодня аккурат освободился. Двенадцать лет, ворюга проклятый, за решеткой за разбой оттрубил, на волю вышел и сразу ко мне намылился. Хорошо хоть позвонил! Встречайте, мол, тетушка, на вольные хлеба! Одна ты у меня кровиночка осталась на всем белом свете!.. Все, Фанька! – глаза бабы Моти за толстыми стеклами очков стали еще больше прежнего.– Уже едет сюда!
– А-а-а! – закричала я.
– А-а-а! – подхватила Матильда Ивановна и охваченная чувством глубокого сожаления крепко чмокнула меня в лоб (хоть бы синяк не остался!). – Не поминай старуху лихим словом, детка, – сказала, всхлипнув. – Чем смогла, помогла.
И предложила, пуская тонкую слезу.
– Ты давай сумки живенько собери, вместе в гараж оттащим. Ключ я тебе дам. Как квартирку себе найдешь – так и свезешь вещички. А ключик после в почтовый ящик брось. И чтоб сюда ко мне ни ногой, поняла?! Не дай бог попадешься злыдню на глаза – не вырвешсии-и-и…
– Вот такие дела, Ульяш, – я снова хлюпнула носом и посмотрела на пирожок. Пить не хотелось, есть тоже, и пирожок с капустой казался черствым и невкусным.
– Да-а, ни к черту дела, прямо скажем, – вздохнула подруга, подпирая щеку кулаком. – Слушай, Фань, а может попробовать в общагу устроиться? – предложила. – Ты же студентка и как-никак иногородняя. Должны же они войти в положение.
– Да ходила я. Сразу от бабы Моти и потопала.
– И что?
– Нет мест! Через три недели сессия, к праздникам молодежь разъедется по домам, вдруг кто-то да вылетит… В общем, комендант обещала помочь.
– Ну вот, видишь, уже кое-что!
– Да мне и дома общаги хватает, Уль! Видела бы ты мою сумасшедшую семейку. Я одна привыкла, понимаешь? Так легче на учебе сосредоточиться и работе. Мне бы угол найти, чтобы перекантоваться где-нибудь пару дней, а там девочки из агентства обещали помочь. Эх, Улька, – я снова с чувством вздохнула и принялась дальше ковырять ложкой чайный пакетик, – так жалко свою комнатушку – слов нет! И куда теперь пойти-податься – ума не приложу.
– Фань, а может, все-таки ко мне? – Ульянка с участием заглянула в глаза. – Все ж не на улице. Маму с папой я уговорю, а Лешка и на полу поспит, не сахарный. Где-нибудь в коридоре. А лучше в тамбуре! А?
Вот она сила настоящей дружбы, даже реветь захотелось. Но я ж не сволочь, в конце концов! Вот не было бы настроение таким паршивым, мы бы сейчас с Ульяшкой обязательно от души поржали над ее старшим братцем, спящим в тамбуре, а так… Мало того, что подруга с Лешкой до сих пор делят комнату в родительской двушке на двоих, так еще и меня в их семейном гнезде Лесничих-Ким для полного счастья и не хватало!
– Нет, спасибочки, только не к тебе. Мне еще пожить охота!
Про «пожить» – это я ни капельки не солгала. Дело в том, что семья у моей подруги Ульяши глубоко интернациональная. Папа кореец, мать – беленькая уралочка, так что дети получились просто конфетки! Оба розовогубые, ясноглазые и стройные. Вот только в отличие от Ульянки – Лешке (по прозвищу Леший) от отца перешла еще и небывалая самоуверенность, поэтому девчонок за ним шаталось – тьма тьмущая! Не меньше, чем за его друзьями – Мальвином и Соколом. Так что не-а, не хватало мне еще с потрепанными патлами ходить!
Мне же, в отличие от подруги, внешность досталась обычная, славянская. Роста я среднего, волосы русые, местами со светлыми прядками. Слишком густые и длинные в талию, но я уже научилась с этим справляться, затягивая на затылке тугой бублик. И даже ресницы имеются ого-го какие! Не хуже, чем у МальвИна… ну, если накрасить. А так-то обычные себе реснички, и глазки зеленые. Ничего особенного.
Да! Я же не представилась!
Зовут меня Анфиса – Фанька для своих. Фамилия Чижик. Знаю, сочетание убойное, но возмущение по этому поводу я высказала родителям еще много лет назад. Классе эдак в третьем. Так хотелось быть Олей или Леной. Ну, или Екатериной – как великая императрица! Так нет же! Будь добра с честью носить имя любимой бабули! А то что наши имена, чтобы не путать, родственнички упростили до Фиски и Фаньки – так это дело десятое! Никто ни меня, ни бабулю не спрашивал!
В общем, посмеялись родители от души моему возмущению, показали старшей дочери язык и назвали только что родившихся девчонок-двойняшек – Николь и Мишель. Чижики, ага. Вот чудаки! А еще у меня есть младший брат Роберт – троечник-недоучка. И если я в глубине души все же лелею надежду когда-нибудь сменить свою птичью фамилию на нормальную человеческую, то Кубику-Рубику как быть?! Ага, трындец! Так Чижиком Федоровичем и летать!
О чем это я?.. Ах да! Мы же в столовой!
– Нет, спасибочки, только не к тебе, Уль. Мне еще пожить охота! Я и так вижу, как на меня смотрят наши девчонки, зная, что я бываю у вас с Лешкой дома и он даже – о, ужас какой! – помнит меня в лицо! Нет, мне бы придумать что-нибудь самой, вот только что?…
Я как раз вздохнула и приготовилась вновь хлюпнуть носом в остывшую чашку с чаем, когда упомянутая мной троица парней вошла в столовую – Мальвин, Леший и Сокол. Так уверенно прошествовала друг за дружкой между столиками к буфету, как будто им сам ректор бляхи медные на пузе начистил до золотого блеска и бесплатный талон на обед выдал! Все присутствующие девчонки тут же повернули головы в сторону парней и принялись незаметно прихорашиваться.
Настроение было ни к черту, и я, как завистливый дракон, выпустила пар из ноздрей:
– Тоже мне – короли универа! Позеры хреновы! Вот у кого ни печали, ни тебе проблем в жизни. Ешь удачу ложками – не хочу!
– А? – рассеянно отозвалась Ульянка, на долгую минуту выпав в другое измерение, а я только отмахнулась, глядя как у подруги загорелись глаза.
Опять двадцать пять! Подружка вот уже второй курс страдает по Мартынову-Мальвину, а мне терпи!
Не понимаю, и чего такого она в нем нашла? Ну, высокий, светловолосый, по-девчоночьи привлекательный, но вот это заносчивое выражение на лице «А-ля пуп Земли», фирменное движение головы «Уберите мне челку с глаз» и капризные губки бантиком… Фу! Ну, смотреть же противно! Мне противно, а другие девчонки ничего, пялятся. И на его дружков-индюков тоже.
Нет, я, конечно, не всегда была вот такой – невосприимчивой к чужой красоте. Еще два года назад я бы и сама пускала слюну и томно страдала, с надеждой отыскивая в больших голубых глазах Севы Мартынова свое отражение, как другие девчонки. А сегодня мне внимание таких парней, как Мальвин – и даром не нужно. Спасибо жизни, научила однажды Чижика, как любить и больно обжигаться. Навсегда запомнила.
Вот и сейчас Ульяшка смотрит, а парень обводит взглядом столовую, как будто ищет кого-то или любуется отражением себя любимого в чужих глазах.
Боюсь, что на моем унылом лице отразились все чувства. Посчитав, что настроению дальше падать некуда, я приставила два пальца ко рту и продемонстрировала Ульянке рвотный рефлекс. Так погано на душе мне уже давно не было.
– Чего ты, Фань? – включив сознание, тут же поджала губы верная подружка. Покраснела, засмущавшись, когда голубой взгляд скользнул по нашему столику и задержался. – И ничего Мальвин не фу! А очень даже симпатичный! Только Лешка, гад, знакомить не хочет! Я сколько раз просила, а он отнекивается.
– Правильно делает, – одобрила я мудрое решение Лешего. – Ему, как старшему брату, лучше знать какого ты парня заслуживаешь. Поверь мне, это точно не Мальвин!
Ну вот, кажется, Ульяшка снова обиделась. Я обожаю свою подругу, но когда дело касается парней, наши с ней взгляды на привлекательность последних кардинальным образом расходятся, и тут уж ничего не поделать. Плюрализм мнений, кирдык его за ногу!
– Ты так говоришь, Фанька, – Ульянка нахмурила тонкие брови, – как будто сама не студентка экономического факультета со стипендией в три копейки, а принцесса датская, не меньше, избалованная вниманием принцев. Ну ладно мой Лешка тебя ни разу не зацепил, у него внешность специфическая и характер свинский, но ты еще скажи, что тебе Сокол не нравится. Ни за что не поверю!
Еще одна местная знаменитость!
Я обернулась и посмотрела на Артема Сокольского, который сейчас с Лешим и Мальвином как раз садился за центральный столик, самым наглым образом сгоняя с места мальчишек-первокурсников грозным рявком: «Исчезли, мелочь!»
Русоволосый, с модной стрижкой, не такой высокий, как друг, но куда спортивнее и резче в движениях. На мой взгляд слишком вспыльчивый и необаятельный, чтобы вот уже третий год подряд оставаться капитаном футбольной команды университета. Первый задира, которому по слухам всегда все сходит с рук. Эдакая смесь Бреда Пита и Тома Круза двадцатилетней давности с признаками самоуверенного психа. Смешайте все ингредиенты в одном флаконе, хорошенько взболтайте, и я уверена вы меня поймете.
Вообще-то от таких парней я стараюсь держаться подальше, потому как ничего приятного в них нет! Ну, кроме внешности, конечно. Обычным девчонкам рядом с ними уж точно делать нечего! Ни верности у них, ни совести!
Нравится ли мне подобный тип, перетискавший половину девчонок на факультете и наверняка оставивший их с разбитым сердцем?.. Хм. Ну, если подойти к вопросу с теоретической стороны, то, пожалуй, я бы не отказалась быть прижатой таким красавчиком к стене – в одном из своих эротических снов. Но с практической, в реальности… О, не-е-е-ет! Мне и так в жизни проблем хватает! Маленькая поправочка: с некоторого времени Анфису Чижика местные бруталы на букву «К» не интересуют!
– Не-а, не нравится. Ни капельки, – я снова повернулась к подруге. – Глупо мечтать о том, кто высоко летает и метко гадит в душу. А насчет Лешки, Уль, это ты зря. Вот если бы не знала о грязных носках твоего брата под кроватью и как он тебя достает – обязательно бы влюбилась. А так извини, ему и без меня женского внимания хватает.
Ульяшка вдруг скисла и виновато повесила нос.
– Это ты меня извини, Фань, – сказала грустно. – У тебя тут жизнь рушится, ночевать негде, а я сижу и, как последняя сволочь, обсуждаю достоинства местных парнокопытных. Да пошли они все!
И такое лицо у нее вдруг стало виновато-жалостливое, что мне захотелось подругу приободрить. Ну, подумаешь, отвернулась удача – с кем не бывает. Что же мне теперь своими проблемами друзьям жизнь портить?
Я заставила себя съесть пирожок и даже заулыбалась. Мол, ерунда проблема! Да кто не был бездомным студентом! Подумаешь! Все еще возьмет и ка-ак образуется всем на зависть! Я же оптимист!..
– Да брось, Уль! Все будет хорошо! Вот увидишь! – бодро так сказала, вот только улыбка почему-то вышла кособокой и последний кусок пирожка в горле застрял.
И добавила уже не так уверенно, глядя в темные Ульяшкины глаза:
– Пошли уже на пару, Ким, а то опоздаем. В моем случае уж точно вечер утра мудренее.
Но как бы я ни хорохорилась, учебный день подходил к концу, а вариантов где заночевать – у меня по-прежнему не было.
Последняя пара у нас с Ульянкой проходила в разных аудиториях, мне не хотелось смущать подругу, и как только преподаватель закончил лекцию, я вышла из корпуса и поспешила к остановке. Села в автобус, проехала два квартала и сошла, чтобы пешком направиться к кафе, в котором работала по вечерам. Моя смена начиналась через два часа, обычно я успевала заехать домой и переодеться, но сегодня пошла прямиком к кафе, понадеявшись, что Тимуру пара лишних рук никогда не помешает. А там видно будет, что дальше делать и где спать. Вот выпроводим последних посетителей, и заночую на скамеечке в подсобке, если хозяин не прогонит. Ну а если прогонит, делать нечего, как все бездомные поплетусь на вокзал. Как раз за вечер и заработаю себе на место в vip-зале ожидания. Три ха-ха.
Работала я в спортивном кафе-баре «Маракана», расположенном в центральной части города, названном так в честь самого известного футбольного стадиона Бразилии и всей Южной Америки, где прошло много памятных матчей и мировых первенств в истории спорта. Хозяин кафе – Тимур, довольно молодой еще парень, оказался ярым фанатом футбола и за год работы в кафе под его началом, обслуживая клиентов во время матчей, слушая в пол-уха их не очень трезвые разговоры, я успела так много узнать о футболе (как для простой девчонки), что теперь запросто могла каждому любопытному объяснить, что же такое офсайд. На пальцах, конечно, объяснить, но сам факт!
На полной ставке в кафе работали посменно два официанта, повар (на легкие закуски), бармен, охранник и посудомойка. Зарабатывали ребята неплохо, бар пользовался заметной популярностью у молодежи и компаний постарше, расширять штат никто не соглашался из-за любви к своим кровным, и моя задача бедной студентки состояла в обеспечении этих жадин лишней парой рабочих рук. Когда нужно я могла и столики обслужить, и посуду помыть, и столы вытереть. Подумаешь, лишь бы платили. Хозяин рассчитывался наличными после каждого выхода на мои полсмены, меня это устраивало, и выходить я старалась почаще.
Ульяшка не соврала, до принцессы датской мне было, как до луны, и три копейки заработка к трем копейкам стипендии – позволяли чувствовать себя почти что свободным человеком. Как там в знаменитом фильме «Девчата» говорила Тося Кислицына: «Хочу – халву ем, хочу – пряники»? Так вот, ни то, ни другое я не любила, а вот от шоколадки отказаться не могла.
Раз столик. Два столик. Три…
В кафе было не очень много посетителей, я как раз закончила обслуживать молодую пару, когда в кармане отозвался телефон.
– Алло? – Звонок был с неизвестного номера, только поэтому я нажала кнопку «принять» и поднесла телефон к уху.
– Привет, Фань. Это я.
Голос был мне знаком, и тут же захотелось отключиться. Он это почувствовал, потому что почти выкрикнул.
– Подожди, Анфис! Пожалуйста!
– Чего тебе?
– Мы давно не говорили по-настоящему.
– И?
– В эти выходные хочу съездить домой – поехали вместе?
Что?! Черт! Захотелось взвыть: ну что за день! Я совершенно точно на выходные собиралась к родителям. Как же так? Вот же закон подлости! Только бывшего мне в дороге и не хватало! А если еще учесть, что он мой сосед…
– Нет.
– Ну, Фань, перестань. Сколько можно дуться, как маленькая.
– Сколько нужно, столько и можно.
– Мы же уже говорили, солнышко. Я тебе столько раз объяснял, что отношения во время учебы в университете – для меня ничего не значат! Помнишь, как у хиппи? Это время свободы, детка! Никто никому не должен, живем один раз! Учеба закончится, и мы снова будем вместе, обещаю. Я легко зачеркну прошлое.
До чего же не хотелось с ним говорить.
– Да мне все равно – значат или нет. Я тебе повторю, мне не трудно: между нами давно все закончилось. Твоя личная жизнь меня больше не интересует и не касается никаким боком. Отстань, а?
Как всегда он решил обвинить меня. Ничего нового. Даже голос зазвучал с обидой.
– Все было бы хорошо, Фанька, если бы ты не приехала учиться в этот университет. Я тебя просил, предупреждал. Кто тебе мешал поступить на учебу в другой город, как ты планировала? Пять лет, это все, что мне было нужно!
Никто не мешал, дурой была потому что. Хотелось своему парню-студенту сюрприз сделать. Сделала – себе. Кто же знал, что так глупо и некрасиво, в один миг закончится моя школьная любовь. Я-то мечтала, что он обрадуется, узнав, что поступила в его университет, а на деле получилось наоборот. Не только не обрадовался, но даже и виду не подал, что знаком с глупой провинциалкой в немодном платье, когда я нашла его в компании таких же, как он сам, друзей, а на руках у него оказалась незнакомая девчонка. Красивая девчонка. До сих пор помню высокий каблук и короткую юбку, и пальцы моего парня на голом бедре. Помнится, тогда своим появлением я прервала страстный поцелуй…
Козел! И как я столько лет могла к нему что-то чувствовать?
Нет, я не собиралась ничего объяснять и уж тем более понимать. Уходя – уходи. Тогда я ушла, смогла уйти, хотя ноги дрожали, а крик рвался из груди. Неделю белугой проревела, а потом ничего, отошла. Спасибо чуткой заботе Матильды Ивановны, ее поучительным байкам по мотивам турецких сериалов и сладким пирогам. И спасибо учебе. В конце концов я действительно сюда за профессией приехала, а не ползать за бывшим побитой дворнягой. Ревнивой дворнягой, которую добрый хозяин то поманит к руке, то прогонит.
Не-ет, это точно не про меня. Как там сказал Омар Хайям: «Ты лучше голодай, чем что попало есть. И лучше будь один, чем вместе с кем попало»?
Так вот – это по мне! Лучше быть одной!
– Фань? Так я куплю билеты и подожду тебя на вокзале? Давай к шести. Как раз к восьми будем дома. Может, сходим куда-нибудь? Ну, не могу я, Чижик, соскучился…
Че-го?
– Да иди ты! – я вдруг рассердилась. И так жизнь не клеится, так еще и этот дятел – нашел момент, чтобы добить. – Иди ты со своими билетами знаешь куда! Соскучился он! Больше никогда мне не звони, понял! Никогда!
Звонок сбросила, но почему-то легче не стало.
Было уже десять часов вечера, бар привычно гудел, когда за столик у окна уселся Лешка. Я как раз успела все прибрать.
– Привет, Чиж, – поздоровался, взглядывая черными глазами сквозь упавшие на лоб крашенные светлые прядки.
– Ну, привет.
Иногда Леший с друзьями захаживал в кафе, поэтому я не очень удивилась, увидев перед собой брата подруги.
– Все нормально? – спросил.
– Все нормально.
– А чего тогда ревешь?
– Тебе показалось, Ким. – Я выпрямила плечи и сунула тряпку за спину. Опомнившись, принялась с новым усердием тереть столешницу. – Заказ сделаешь? Или будешь и дальше меня рассматривать? Я, знаешь ли, сегодня немного не в форме и не в том настроении. Так что давай без своих обычных штучек. Все равно на меня твои приемчики не действуют.
Лешка улыбнулся. Сложив руки на столе, оглянулся в сторону друзей и придвинулся ближе.
– Я заметил.
– Вот и хорошо.
– Что ж ты всегда такая колючая, Чижик? – удивился, заглядывая в глаза. – Может, я помочь хочу, а ты кусаешься. Ульянка рассказала о твоей беде. Если хочешь, давай к нам. Обещаю ночью не приставать.
Да кто б тебе еще позволил! Но на деле получилось только жалко хлюпнуть носом.
– Ты же знаешь, что не поеду.
– Фань, – парень вдруг изменился в лице и стал похож на нормального человека, а не на остряка-гоблина, каким частенько бывал. – Неужели серьезно ночевать негде?
– А что я по-твоему здесь делаю в начале одиннадцатого? – вздохнула. – Да, все нормально, Леш, не переживай. Лягу в подсобке. Два дня занятий, а там на выходные домой уеду.
– А разве Тимур не ставит бар на сигнализацию? Кто ж тебя здесь оставит?
Все-то он знает. И правда – кто? Пожалуй, на это и ответить нечего.
– Ну-у…
На стол со стуком упали ключи.
– Держи, Чиж! Переулок Федосеева, дом два, квартира двадцать восемь. Седьмой этаж. Сегодня переночуешь, а завтра что-нибудь придумаем.
Я уставилась на ключи, как некормленая дворняга на кость, от неожиданности прижав тряпку к груди. Захлопала на парня изумленно ресницами.
– Ой, Лешка, правда, что ли? Мне?
– Правда. Для себя добывал! Сестре спасибо скажи. Достала своим Чижиком!
– Спасибо!
Парень уже встал, собираясь уйти, но вдруг обернулся.
– Только, Чиж, смотри – чтобы завтра к девяти утра тебя из квартиры ветром сдуло! И постарайся не наследить, ясно? Ключи в универе с Ульянкой передашь – так, чтобы никто не видел!
Я истово закивала. Счастье в жизни есть, однозначно!!
– Не будет! У меня же первая пара в восемь! Да я уже в семь исчезну как Золушка с бала! Честное пионерское!
И почему Леший вдруг озадачено нахмурился?
– И никаких оброненных туфелек, – строго сказал.
– Обещаю!
– Ну, тогда беги, Чижик!
– Постой, Лешка! – на самом деле это я уже убегала к подсобке, но повернула назад. – Ты не сказал – в квартире кто-нибудь живет?
– Вообще-то хозяин имеется, – кивнул парень. – Но не переживай, Фань, он только что в другой город свалил, а мне вот ключи оставил – с девчонкой оторваться. Он, гад, дальше прихожей и кухни не пускает, так что ты – считай моя ему месть.
Леший растянул рот в недоброй усмешке, а я покачала головой. Нет, не понять мне мужскую дружбу.
– Фу-у! – оттопырила вниз большой палец, но губы улыбались.
На самом деле мне было все равно. Понять бездомного способен только бездомный. Я устала думать, устала переживать, сейчас я хотела лишь одного – спать!
Йух-ху! Я кинулась к своему шкафчику в подсобке и в две минуты сняла форму, натянула пуховик и шапку. Затолкала в сумку завернутые в бумагу бутерброды. Ну и подумаешь, что вместо чаевых у меня сегодня съестная добыча. Они совсем нетронутые на тарелке лежали – поджаренный хлеб, маслице и красная икорочка. Зато будет чем позавтракать. Клиенты оставили, а мы – студенты – народ не гордый! Мы и себе прихватим и про товарища не забудем! Да и вообще – вдруг бы пришлось на вокзале какого-нибудь бомжа накормить!
Не-ет, понятное дело, что если бы меня вот также красиво обхаживал парень, как ту нафуфыренную девицу за столиком – и тебе закуски на полстола, орешки-хрустики, пиво-коктейли разные, – я бы тоже клевала птичкой и глупо улыбалась щедроте мужской души. Клевала бы, а сама молилась, чтобы молния на юбке не разошлась или шов в интимном месте не треснул. А потом бы пришла домой, переоделась в халатик и с голодухи полкастрюли маминого борща навернула. Здесь я девицу понимаю. Вот только на меня-то зачем волком смотреть, когда уходила? Да я вообще предпочитаю отдыхать с подружками! С ними и молнию, в случае чего, расстегнуть можно, и с собой все что нужно завернуть! Даже пальцы облизать, если очень хочется!
Я закинула сумку на плечо и побежала к черному входу.
– Пока, Тимур! – чуть не сшибла с ног хозяина, налетев на парня в коридоре.
– Держи зарплату, Фанька.
– Пока, Райка! – махнула рукой официантке, курившей на крохотном крыльце, сбегая по ступенькам. – Я ушла!
И припустила что есть духу к остановке.
Та-акс, переулок Федосеева, дом два…
До остановки оставалось метров сто, колючий морозец неприятно кусал за щеки, ноги оскальзывались на мерзлых лужах, я на ходу достала телефон, включила нужное приложение и стала набирать указанные Лешкой координаты, запрашивая маршрут. Время на улице было позднее, лично я не привыкла в такое гулять-шататься, и приключений на мягкое место совсем не хотелось, учитывая, что ехать предстояло в малознакомый район.
Есть! Эврика! Карта-навигатор сбоев не дает! До чего же техника дошла! Нужный мне переулок оказался в двадцати минутах от центра, в пятнадцати от университета, и мобильное приложение послушно выдало запрашиваемый номер автобуса – «57». Теперь посмотреть расписание…
На остановке стояло человек пять ожидающих – все сплошь мужички угрюмого вида. Потоптавшись между ними для храбрости, пришлось отвернуться к дороге и взывать к удаче все время, сжимая газовый баллончик в кармане, пока на проспекте не показались заветные огоньки фар. Деньги мне были нужны на съемную комнату и переезд, так что мысль о такси я оставила на крайний случай.
– Переулок Федосеева! – сонно отозвался кондуктор, когда мой нос почти прилип к окну, рассматривая окрестности. – Девушка, вам выходить!
– Спасибо!
Автобус затормозил, двери открылись, и я выскочила. Сделала несколько смелых шагов вперед… и остановилась, неожиданно в этом сумасшедшем дне вдруг оказавшись одна. Вскинула голову, оглядывая ряд стройных белых высоток, протянувшихся вдоль улицы. Только сейчас, пожалуй, осознав на какое сумасшествие решилась. Войти в чужой дом, в чужую квартиру незнакомого человека, чтобы остаться на ночь. Вряд ли такому поступку даже в девятнадцать лет можно найти оправдание.
Точно с ума сойти! Но если я еще секунды две посомневаюсь, взывая к совести, то окончательно сдрейфлю и останусь спать на улице! А этого мне в декабре месяце – ой, как не хотелось! Нужный дом стоял вторым от дороги и я, уверенно выдохнув, потопала к первому подъезду. Прочь сомнения! Лучше буду помнить о том, что я – Лешкина месть, чем трусливый бездомный заяц!
Нет, ну что за засада! Самый настоящий закон подлости! От обиды даже слезы на глазах выступили и губы задрожали. Уже и квартира есть, и ключи, и совесть спит, и даже появилось желание срочным образом обжиться, а я стою полчаса на улице, как дура, карауля запертую дверь в подъезд. И никогошеньки вокруг – ни единой живой души!
– Да не помню я код замка, Фанька! Ну, спроси там у кого-нибудь или жмякни в домофон! Делов-то!
Вот всегда знала, что Лешка балбес. Как можно не знать очевиднейшую вещь! Тоже мне, а еще друг хозяина называется. Как он вообще собирался с девчонкой-то идти?! Зря только у Ульяшки телефон выпросила.
Я с досадой нажала функцию отбой и вздохнула.
– Девушка, кх-кх, а вы, собственно, к кому?
Господи! И откуда они берутся – эти любопытные бабульки в двадцать три с копейками по Москве? Делать им, что ли, больше нечего, как в засаде сидеть? Лично моя – высунула нос в узкую фрамугу окна первого этажа и подозрительно прищурилась.
В городке, где я жила, в родительском доме тоже имелась такая фрау Мюллер, и я из личного опыта знала, что отвечать нужно быстро, четко и вразумительно, пока бдительный датчик наблюдателя не засек диверсанта. Иначе в ход запросто мог пойти водяной пистолет, а то и что похуже. Например, свисток и старое охотничье ружье. Ржавое и без патронов, но кто о том знает? Именно так моя соседка – баба Шура, отгоняла от подъезда разгулявшуюся молодежь.
– К Ивановым! – бодро ответила, вытянувшись перед бабулькой по стойке смирно. – Племянница я! Телефон вот разрядился – позвонить не могу, а номер кодового замка забыла!
О-о-ой, и чему меня только жизнь учит. Уже и врать начала, да так складно! Хорошо хоть мама не слышит.
Не знаю, то ли у меня лицо выглядело больно жалостливо, то ли в подъезде и впрямь жили Ивановы, но окошко тут же закрылось, а уже через минуту эта самая бабулька – в фуфайке и шапке – отперла заветную дверь в подъезд и посторонилась. Скомандовала строго:
– Проходи! Несчастье ты эдакое! Стоишь тут, глаза мозолишь! – а сама из-за очков зырк-зырк, как злой таможенник на нелегала. Фиксируя – рост, возраст, вес.
Ну и зачем, спрашивается, такой старушке домофон? Эй бы металлоискатель и рентгеновский луч! А ведь могла всего лишь нажать кнопочку и преспокойно себе дальше попивать компот. Или что там старушки на ночь глядя попивают.
Только я перешагнула порог, захлопнула дверь, вознамериваясь сказать спасительнице спасибо, как тут…
Как тут случилось нечто страшное!
Как вы думаете, что такого ужасного может произойти с человеком в незнакомом доме, в незнакомом подъезде, в компании ворчливой старушки практически в полночь? Зимой, в послепиковое время часа «Икс»? Правильно. В доме отключили свет! И судя по тому, как вокруг стало темно – свет отключили во всем районе.
Рядом, как глас из потустороннего, раздался скрипучий голос бабули.
– Хорошо, детка, что в лифт не села. Знаю я их поломки. В прошлый раз только к утру и починили, алкаши-дармоеды!
Лифт! Сердце прям прострелило от этой мысли. Вот не умеем мы ценить удачу.
– Ой, да-а.
– Сама дойдешь? Я за фонариком не пойду – темноты боюсь. Да и ноги у меня, у старой, уже не те, чтобы туда-сюда бегать.
– Д-дойду.
– Ну, давай, с Богом! Тетке от Петровны привет передашь.
Выходит, с Ивановыми я угадала? Вот они завтра удивятся-то! О том, что бабулька доложит о нашем приключении – сомневаться не приходилось.
– С-спасибо.
Пошла. По стеночке, по стеночке… Осторожно, тут ступенька, вот еще одна… Куда идти-то хоть, Господи? Я же здесь не была никогда. Так, Фанька, отступать поздно! Даже перед лицом неизвестности! Держись за поручень крепко и, главное – считай этажи. Если промахнешься, в такой темноте хрен сориентируешься!
А Лешка-то оказывается ни капельки и не балбес! Взял и догадался номер этажа сказать! Молодец Лешка!
Поворот… Еще один пролет… Тьфу ты! Чуть носом не клюнула – откуда только порожек взялся! За спиной послышался чей-то смешок… или показалось? Клянусь, волосы на затылке, стянутые в бублик, зашевелились. Вот невидимый преследователь уже и ногой тихонько шаркнул, догоняя. Я же слышала… и-или нет? О-о-ой!
Ноги зашелестели, спотыкаясь по ступенькам, руки зашарили по карманам. Вот дурында-то! У меня же телефон есть! Правда, в легенду для Петровны не вписывается, зато совершенно точно мне жизнь спасет! И газовый баллончик! Зря я его, что ли, в магазине низких цен в распродажу покупала!
Кстати, а чего это бабулька домой не идет? Что-то я не слышала, чтобы внизу дверь хлопнула. Неужели стоит и слушает, как Штирлиц под личной пыточной Мюллера – будет ли крик?.. А может, тот, кто шаркал в темноте, ее уже того? Ну, сами понимаете – прикокнул?! О-о-о…
