Текст книги "В постели с нарциссом"

Автор книги: Яна Жексембинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

От автора

Уже четвертый раз испытываю трудности в написании «От автора». Что я могу здесь написать? Что-то такое, что дало бы некое предварительное понимание написанного произведения?

Хочу сказать только то, что эта история настолько собирательная насколько в одном человеке может поместиться память об историях сотнях других людей. Эта история о внутренней жизни женщины, которой пришлось пройти множество дорог на пути к себе. Мне хотелось показать всю гамму эмоций и чувств человека, который запутался и потерялся. Эта история о женщине, которая, в каком-то смысле, проснулась от забвения. Мне всегда были интересны истории разных людей, и я всегда хотела слушать их. В каком-то возрасте я поняла, что истории почти у всех одинаковые. Я так же поняла, что есть одинаковые истории в одном и том же возрасте у разных людей. Я пересмотрела сотни фильмов, перечитала сотни книг, выслушала множество историй своих друзей и знакомых. Я примеряла разные профессии и продолжаю это делать. Я всегда учусь на каких-то курсах. И везде я встречаю людей с одинаковыми историями. И сколько бы тренингов и марафонов я ни проходила, мои личные истории все равно похожи на истории других людей. Подобности разные, детали и декорации разные, но основа одна и та же. Еще в юности я думала о том, что это ужасно печально и похоже на безысходность. Я отказывалась жить как все. Типичная жизнь меня не устраивала. Я решила, что я умнее всех и буду жить по-другому. В итоге все это превратилось в сопротивление и напряжение, которое со временем стало жить в моем теле. Это напряжение мешало мне жить с принятием. Я возомнила себя богом и смотрела сверху на все человечество взором осуждения и презрения. Я прошла большой путь, чтобы скинуть с себя эту шубу спеси и гордыни. Я прошла многое, чтобы все это стало гордостью, достоинством и благодарностью. Я не самая умная. Но я умная.

Я поняла, что все мы разные, но нас объединяет слишком простой факт – мы люди и «ничто человеческое нам не чуждо». Недавно я писала коллекцию картин под названием «Забытая истина». Я была так поглощена процессом, что в какой-то момент заметила, что не ощущаю своего тела. Моя скептическая часть начала трескаться как хрустальная ваза. Я ощутила себя не только телом. И это было божественно!

«Забытая истина» проникла в мою душу и «шуба» растаяла.

Теперь я считаю, что нет ничего плохого в бесконечно повторяющихся историях разных людей. Эти повторения наводят меня на приятную мысль, которую подтвердило мое переживание во время написания картин. Я считаю, что все законы жизни давно придуманы за нас. Нам нужно просто вспомнить их и передавать будущим поколениям. Это наша обязанность и мы за это ответственны.

« В постели с нарциссом» – это история о том, как за год можно стать другим человеком, проиграть себе, «восстать» из пепла как птица Феникс и одержать победу над своим же невежеством.

Эту книгу я хочу посвятить любимой и единственной подруге, с которой, к сожалению, мы сейчас не общаемся. Прости, что для тебя я была плохой подругой. Спасибо, что для меня ты самая лучшая!

С любовью, «моей ЖенЧине» и самому прекрасному отражению меня – Лере Дес!

Это не небо в твоих глазах, а пение птиц.

Это не солнце так слепит, но память света.

Нам было велено увидеть мир.

Нам было велено. Было велено?

Это не город рассветом замер, а бег мину,

Затаился на старте в пространстве шатком.

Три… два…один… разомкнувши звук,

Обуздал пустоту в своё сердце атом.

Это не море волнами бьется о тень седин.

Жизнь прекращается, начинается снова.

Возможность поиска первопричин,

Определяется наличием Слова.

Это не ветер доносит с далёких звёзд

Память о первом горящем вздохе.

В мире, придуманном не всерьёз,

Только и разговоров что о Боге.

Анастасия Гладкая

Сны о детстве

Меня зовут Алиса. Я работала в психиатрической лечебнице. Сколько помню себя, я всегда там работала. Мне кажется, что я там родилась. В этой лечебнице, конечно же, все сумасшедшие. И у меня была странная должность. Иногда я была мусорным ведром, иногда подушкой для битья. Иногда я была куклой, которую подкладывали одному из пациентов. Очень часто я была медсестрой, охранником и санитаркой. По ночам я делала обход, проверяя, не умер ли кто. И умерли многие. Почти все. А еще пациенты доверяли мне свои самые страшные тайны. Они перепутали меня с главным врачом, который почти никогда не выходил из своего кабинета. И я с этим смирилась. Все мои должности были мне совсем не по силам. Но когда я заполняла карты с историями болезней, мне становилось лучше и силы снова возвращались. Это была очень тяжелая работа и мне за нее не платили, а иногда и не кормили вовсе. Я спала на старом диване в общем коридоре. Иногда мне кажется, что я вообще не спала в то время. У меня была любимая пациентка. Ей было лет шесть, наверное. Не то что бы я ее любила, она сама ко мне «прикипела». Не от любви, конечно. Скорее всего, ей просто было страшно. Как и мне, впрочем. Она всегда что-то хотела и просила больше других. А я не могла ей отказать. Она даже хотела убить меня и не раз. Поэтому я уволилась. Она очень плакала, когда я уходила. Она умоляла не бросать ее. К тому времени она уже выросла, и ей было лет четырнадцать. Когда я уходила, она сказала, что боится сойти с ума и умереть в одиночестве. В порыве отчаяния, когда я уже стояла у дверей, она заявила, что родила меня и что она моя мать. Она гневалась и утверждала, что только она может решать уйти мне или остаться. Представляете, сумасшедшая!? Жалкое было зрелище. Я ушла.

Меня зовут Алиса. Мне 10 лет и я работала в психиатрической лечебнице.

После всего этого я устроилась нянечкой в детский дом. Сначала там было хорошо. Я делала то, что хотела и платили мне каждую неделю. Дети были сложными и грубыми, но я нашла к ним подход. И они быстро меня приняли как свою. Еще бы! После психушки у меня были «железные» нервы. Дети быстро стали послушными, они подражали мне и даже подарили игрушечную корону. Это означало, что они признавали во мне самую главную среди всех, кто жил в этом детском доме. Там мне тоже приходилось заниматься разными вещами. И очень часто моя работа в детском доме становилась похожей на работу в лечебнице. Только в детском доме был хороший ремонт и кормили всегда по расписанию. Вскоре у меня появился любимчик. Не то что бы я его любила. Он как-то сам ко мне «прикипел» и требовал очень много внимания. Он постоянно болтал и громко кричал. Ему было лет шесть, наверное. Этот мальчишка был вредным, жадным, недовольным и злым. Он приносил мне конфеты, которые воровал на рынке и рассказывал о своих выдуманных приключениях. Когда я не внимательно его слушала или занималась другими детьми, он забирал конфеты и надолго обижался. Я конфеты никогда не любила, как и болтовню. Шли годы. Мальчишка подрос, но ничего в его поведении не менялось. И даже наоборот, становилось хуже. Он стал занудным и постоянно жаловался на свое здоровье. Я уже не находила сил справляться со своей работой. Однажды мальчишка напугал меня. Он сказал, что я должна родить ему ребенка. Представляете? А еще он писал какие-то коды на туалетной бумаге и говорил, что с ним говорят какие-то голоса из параллельных миров. Я не шучу! Так и сказал. Это было не смешно. Я тогда вспомнила психушку. Было такое ощущение, что она меня не покидала. Я уволилась. Мальчишка разозлился, когда увидел, что я собираю вещи. Он громко кричал и безобразно гримасничал. Я вышла из дома и о затих. Мальчик выбежал на крыльцо и приказал мне остаться. Он заявил, что он мой отец и что с ним так поступать нельзя. Представляете, сумасшедший!?

Меня зовут Алиса. Сейчас мне 28 лет. Я почти не помню, чтобы я когда-нибудь была ребенком. У меня было детство. Но оно было совсем не детским. Воспоминания о нем ощущаются как чужие, как маленькая книга, прочитанная в поезде или как история, рассказанная незнакомцем в самолете. «Всегда в дороге!» – эта фраза преследовала меня как перманентное состояние, а сама дорога куда-либо казалась бесконечным ожиданием. Мы всегда ехали домой. Но дома у нас никогда не было. Я ненавижу работать. Ведь именно этим я и занималась все свое детство. Потом я осталась одна.

В 11 лет меня удочерили. Престарелая бездетная пара. Тогда я подумала, что бог меня любит. Старики не стали мне родителями, но роль бабушки с дедушкой им удалась идеально. И конечно я называла их папой и мамой, хотя давалось мне это с трудом.

Юные годы прошли в алкогольном и наркотическом опьянении. Но было весело. А чаще было больно. Я так и осталась сиротой. У меня не было родителей. Но почему-то только ими всегда была наполнена моя жизнь. До недавнего времени.

Я проснулась в огромной светлой комнате. Это была моя комната, и в ней было много хлама. Я узнавала все эти вещи. Но они были не мои. Я помню, что покупала их или принимала в дар. Но они мне не принадлежали. Я смотрела в зеркало и не могла узнать себя. Какая-то смешная прическа и сгорбленный силуэт.

Вдруг хлам начал шевелиться. Я не испугалась, я начала злиться.

– Кто здесь? – спросила я и села на кровать.

– Я, – ответил женский голос. Из хлама вышла красивая женщина с огромными глазами разного цвета. Один был желто-зеленый, а второй синий как небо с точкой в форме сердца. Могу поспорить, что вы никогда не видели такие удивительные глаза! Она улыбалась. Она улыбалась так, будто сейчас, именно здесь и сейчас ее самое счастливое время. Я ее знаю. Она всегда так улыбается. Как будто сумасшедшая! А когда ей плохо, она так отчаянно рыдает, что даже может упасть в обморок. Но все эти ее эмоции кажутся дешевым театром, ложью. На ней были смешные короткие штанишки. Я тоже люблю такие штанишки. От нее пахло сигаретами и барбарисом. Она невыносимо глупая, наивная и дурашливая. Она моя мама. Иногда мне хочется ее ударить, но чаще мне просто ее жалко. Я не уверена, что люблю ее, но что-то в ней мне определенно нравится.

Меня зовут Алиса и я – не моя мама.

– И я! И я здесь! – послышался мужской голос в той же куче хлама. Не красивый, но уверенный в своей красоте вышел мужчина. Он не смотрел мне в глаза, он ворчал и указывал на то, что в комнате бардак. На нем был белый льняной костюм и кожаные летние туфли. Я тоже люблю льняную одежду. Он размахивал рукой, на которой прилипли дорогие часы. Он вел себя как хвастливый мальчишка. Тошно было смотреть! Я его знаю. Обычно от него пахнет вкусно, но чаще от него разит негативом и перегаром. Он очень смешно шутит и пародирует всяких зверей. Он вышел из кучи хлама и начал рассказывать про то, что в параллельном мире он король. Иногда я его ненавижу. Но чаще всего мне просто его жалко. Он мой папа. Я не уверена, что люблю его, но что-то в нем мне определенно нравится.

Меня зовут Алиса и я – не мой папа.

И вот стоят они передо мной, а за ними коробки с хламом.

– Уходите! – кричала я им.

Они начали пятиться, пыхтеть и скалиться как злые собаки. Не хотели они уходить из моей комнаты. Она начала хвататься за грудь в области сердца, а он достал кошелек и спросил что-то про деньги. Я указала им не двери и на хлам. Они нехотя что-то взяли и вышли.

– Нет! – крикнула я. – Забирайте все!

Я вытолкнула хлам из комнаты и закрыла дверь на замок. Так мне было безопасно. Я слышала как они стояли за дверью и переговаривались, спорили. Никогда не видела этого. Всегда только слышала. Они уходили и снова возвращались к двери. Вдвоем и поодиночке. Я все слышала. Иногда они стучали громко, иногда тихо. Иногда я отвечала, иногда нет. Они ушли совсем. Наверное, каждый в свою комнату.

Прошло несколько дней. Я перестала их слышать. Только чувствовала, что они где-то рядом. Я перестала думать о них и о двери. Я перестала вздрагивать от шорохов. Я стала смотреть в окно. За окном шел дождь. Было темно и тихо. Только не понятно где: то ли в моей душе, то ли в комнате, то ли за окном, то ли везде сразу. Мне чего-то не хватало. Я открыла дверь и вышла в коридор. Там стояли все те же коробки с хламом. Я порылась в них. Нашла свой альбом с мечтами и тетрадь с стихами, нашла все свои таланты писать, рисовать, петь, танцевать, сочинять, шутить, готовить еду, добиваться своего, говорить правду, чувствовать, вдохновляться и вдохновлять. Я нашла дневник с записями о предках и плюшевую обезьянку с длинными руками. Я забрала это все. Ведь это мое!

Они проснулись и вышли в коридор из своих комнат. Они ворчали и качали головами.

– Нельзя выбрасывать все это! – говорили они.

– А я не выбрасываю. Я возвращаю вам. Это не мое! – ответила я.

Он что-то хотел сказать, но она ему запретила взглядом. Они ушли. У нее в комнате заорал телевизор, а у него песни какие-то неприятные и громкие. Я стояла в коридоре. А в моей комнате что-то шумело. Это был похоже на шум моря и пение птиц. Стоять в коридоре было очень привычным делом. Я не могла уйти оттуда, несмотря на сырость и затхлый воздух. Там было темно и удобно. Никто не мог видеть меня в этом коридоре. Да и я сама ничего не видела ни там, ни вокруг. Я просто знала, где и как лежат вещи в этом коридоре и как там все устроено. Меня так достал этот коридор! Я его ненавидела до чертиков!

Из моей комнаты засквозило. Стало страшно. Послышались голоса. Какие-то люди начали петь и топать. Я услышала смех и неожиданно улыбнулась. Страх превратился в интерес. Я ведь люблю смеяться.

– Что там стоишь? Чай принеси отцу! – крикнул он из своей комнаты.

– Алиса! Иди маме волосы расчеши! – позвала она из своей комнаты.

Звуки из моей комнаты становились громче, и я уже не слышала ничего кроме этих звуков, которые манили меня. Я повернулась к своей комнате очень осторожно. Мои ноги не слушались, они дрожали, как и весь мой позвоночник. Я чувствовал себя стеклянной игрушкой, которая вот-вот могла упасть и разбиться без надежды на восстановление. И тут я вспомнила, что стекло можно переплавить и вылить новую форму и цвет. Мне стало легче, а из моей комнаты подул теплый ветер с запахом сандала и лаванды.

– Ты что так долго? – ласково спросил меня молодой мужчина, выглянувший из моей комнаты. Он был так похож на меня. Очень осторожно я вошла в свою комнату. Слезы текли ручьем из моих глаз, а тело мучилось от боли. Было такое ощущение, что я умираю. Сил почти не было. Я могла только смотреть в себя, и это было самым сложным. Я прикрыла двери. А когда обернулась, увидела ее: сильную и страстную, агрессивную, но спокойную. Она казалась мне знакомой. Она была так похожа на меня. Она нагло смотрела прямо мне в глаза, будто пыталась прожечь меня до самой души. Она захлопнула двериь. Я поняла, что она не даст мне туда вернуться. Я стояла в своей комнате, в которой раньше никогда не было так много открытых дверей. Люди ходили туда и сюда. Всем было очень весело. Но вдруг все замолкло. Я осталась одна. Сон закончился.

И кто я теперь? Кто я теперь, когда я ушла? Кто я теперь, когда ушли все? Кто я теперь, когда мой дом – это я? Кто я теперь, когда есть только я? Кто я теперь, когда Я ЕСТЬ?

Меня зовут Алиса и эта история обо мне.

Дневник лета

Она проснулась от настойчивого стука в дверь. Кто-то нагло выкрикивал ее имя. Алиса испуганно и раздраженно вскочила с кровати. В одной майке и трусах, запутавшись в одеяле, молодая женщина ругалась матом и ворчала. Знаете, каково это, когда рано утром кто-то стучит в двери и выкрикивает ваше имя? Обычно, она не отвечала на звонки рано утром. И у нее не было друзей, которые могли бы прийти к ней домой. У нее вообще друзей не было. Она с яростью толкнула дверь, и ее совершенно не заботило то, как она выглядит. Она хотела знать кто этот наглец, который в начале восьмого утра решил разбудить ее.

На лестничной площадке стояли несколько мужчин. В руках у них были огромные букеты цветов. Алиса в цветах разбиралась. Она работала в цветочном магазине. Аромат и красота букетов растрогали ее в одно мгновение. Как удивительно устроен человек! Порой мы испытываем эмоции, которые невозможно описать словами. Зато наши глаза и выражение лица могут сказать о многом. Поэтому, наверное, порой молчание говорит намного больше, чем самые красочные слова. Алиса покраснела, и ее глаза наполнились слезами. Многие дамы очень естественно радуются цветам и подаркам. Алиса так не умела. У нее была своя естественная реакция. Она когда-то очень заморачивалась на этот счет. Бесконечные тренинги и поверхностно обученные психологи говорили Алисе, что она не умеет показать благодарность. Одно время она повторяла за приятельницами и восторженно кричала, когда мужчины дарили ей что-то. Но это было так не естественно и противно для самой Алисы, что она просто перестала выражать свои чувства по поводу подарков. Потом был долгий период одиночества. И, в конце концов, она просто отпустила эту выдуманную проблему с выражением благодарности. Молчание и улыбка говорили за нее.

В то утро она была очень удивлена, испугана, растеряна и даже шокирована. Мужчины по одному входили и выходили из квартиры, а Алиса стояла с выпученными глазами и не могла даже слова произнести. Один из мужчин вручил ей конверт и, все они, улыбаясь, ушли. Они ушли, а она так и стояла на лестничной площадке. Соседка напротив открыла свою дверь, и ее голос прервал шоковое состояние Алисы:

– Что случилось?– спросила она спокойным, но противным старческим голосом.

– Все нормально! Хорошего дня! – Алиса посмотрела на нее с улыбкой и поспешила в свою квартиру, прихлопнув двери.

Стоя на пороге, она смотрела на цветы, и ступор снова настигал ее. Она дернулась и помотала головой, чтобы привести себя в чувства. Детский восторг пришел на смену шоку, и она начала рыдать. Если бы кто-то наблюдал за ней то, наверное, подумал бы, что она тронулась умом. Алиса сама не могла поверить в то, что она так умеет радоваться. Так по-детски, так по-девичьи, а затем так по-женски, улыбаясь и с довольным лицом, расхаживая среди ведер, в которых стояли букеты. Это было только ее переживание и только ее радость. Она пошла в комнату, хотела сфотографировать цветы на смартфон. Но тут же вернулась в коридор и просто улыбнулась. Уже давно она перестала фотографировать и снимать на видео свою жизнь, делясь ею в социальных сетях. Что-то произошло в ней, и внутреннее чувство ценности каждого момента останавливало тщеславные мотивы. А навязанная когда-то надобность «выбросить» всю свою реальность в сеть отпадала каждый день. В Алисе росло вдохновенное и спокойное ощущение полноты своей жизни. Внимание перешло в себя. И этому она тоже радовалась, каждый раз испытывая гордость за себя. Алиса подумала о том, что ей повезло родиться в 80-х и расти в 90-х. Детство без компьютеров и смартфонов, без интернета и без информационной «помойки» взрастило в ней живую душу и чувствительность. Однажды на каком-то тренинге куратор сказал что «важно идти в ногу со временем и встроить свою личность в современные обстоятельства. Адаптация прошлых поколений в новое время поможет достичь успеха». Только вопреки сказанному после этого тренинга Алиса сразу удалила все свои странички в социальных сетях. Она решила, что никому она не должна адаптироваться или что-то в этом роде. Тогда она почувствовала верность. Самую важную верность. Верность себе.

Алиса танцевала, «порхая» по квартире как бабочка. Неизвестно, сколько это длилось, но она совсем забыла про конверт. И вспомнила про него, когда уже собралась выходить из дома. В такси Алиса вскрыла его и прочла:

Побег-это не серьезно. Но я заинтересован.

Теперь было ясно от кого эти цветы. Все это было похоже на такую вот книгу, в которой все истории выдуманы или на сказку о принцессе, которая встретила того самого принца. Наша героиня не могла поверить, что все это происходит с ней, потому что ей никогда не дарили цветы в таких количествах. Ею никогда не интересовались мужчины, которые могли себе позволить дарить цветы в таких количествах. У Алисы был когда-то мужчина, который всегда находился в командировках. Он помогал ей финансово, но цветы или подарки он никогда не дарил. Потом она узнала, что этот «командировочный» мужчина цветы и подарки дарил своей жене. Но это старая история и совсем уже не интересная.

Записка про побег и заинтересованность навела Алису на мысли о том, что она сама завела какую-то игру в догонялки. И Артем решил в нее поиграть. Только дело в том, что никакой игры она не хотела. Тогда в кафе, она тупо испугалась и решила, что побег будет лучшим решением. Это было что-то вроде инстинкта самосохранения. Напуганная близостью, она убежала. По всем признакам, Артем был похож на «нарцисса». А психологическое образование Алисы утверждало, что нарциссическое расстройство личности было у всех ее бывших парней. И Артем имел несколько признаков, которых она боялась больше всего. Ее пугала его безупречность и правильность. В этих размышлениях Алиса приехала к своей матери на дачу. Мама сидела на крыльце своего деревянного домика и гладила черную кошку, которой Алиса еще не видела. Были рыжие и трехцветные, а черная кошка появилась тут впервые. Мама заулыбалась, увидев дочь. А у Алисы промелькнула мысль о том, что сегодня она не видела дома свою кошку. И немного встревожилась этим. Она расплатилась с водителем и поспешила к матери. Дочь и мать обнялись очень крепко, и между ними была та самая кошка. Мама оставила ее в руках Алисы. Маленькая черная кошечка прижалась к груди молодой женщины и заурчала. Теплый черный комочек.

–Новенькая? – спросила Алиса маму.

–Ага. Кузя назвала. Как тебе? – мама шла на летнюю кухню за домом, а Алиса шла за ней. От туда уже доносился запах горячего овощного рагу и свежеиспеченного хлеба.

– Кузя-это прикольно! Как тот домовой из мультика да?– продолжала дочь.

–Ну! И не важно, что это девочка, – мама смеялась и уже гремела тарелками и кастрюлями.

– Мам, а кофе есть? – спросила Алиса, а Кузя поспешила к своей миске с вареной рыбой.

– Есть! Только сама вари, я еще не научилась пользоваться этой штукой. Папа тоже не может разобраться, – она посмеивалась и расставляла на столе все, что приготовила: ароматное овощное рагу, хлеб, рыбные шарики в сметане, перловку с маслом, варенье, черный чай в прозрачном чайнике. Всё, что любит дочь. Каждый раз это было так тепло и трогательно, что Алиса не могла оторвать глаз от маминых рук и ее улыбки. Мама так хотела накормить свою дочь и будто только ее и ждала каждый раз, когда она приезжала. Алиса иногда думала о том, что, наверное, не у всех такая «теплая» мама и что ей очень повезло оказаться в этой семье.

– А папа где? – Алиса уже уплетала рагу.

– Он на ручей пошёл. Не знаю зачем, – мать смотрела на дочь. Видели же, как мамы кормят малышей и поднимают голову, когда суют ложку с кашей в маленький рот. Это какое-то контролирующее движение головой, будто мама пытается проглотить кашу за малыша. Иногда Алису раздражало, что мама заглядывает ей в рот. Но чаще всего, ее это умиляло. Ведь кто еще так будет любить ее со всеми выходками и выкрутасами. Каждое воскресенье Алиса проводила на даче с родителями. Несмотря на то, что они ее приемные родители, Алиса с 11 лет считала их своими родными. Биологических родителей Алиса искать не пыталась, но мама часто о них говорила и предлагала дочери их найти. Алиса даже говорить об этом не хотела. Детство до 11 лет она вспоминала только в своих страшных снах.

–Мам, а мои дневники здесь?– спросила Алиса, наблюдая за черной кошкой, которая умывалась после вкусного обеда.

–Да. В твоей комнате, – тихо ответила мать, помешивая огромной ложкой клубничное варенье в огромной алюминиевой кастрюле. Аромат был необыкновенный. И пожилая женщина вдыхала его, не скрывая наслаждения.

Алиса медленно и задумчиво встала и пошла в дом. Она шла мимо кустов с малиной, мимо любимых смородиновых кустов и улыбалась. Бабушка называла Алису смородинкой, потому что у Алисы черные как смородинки глаза. Это воспоминание было трогательным. Она очень любила бабушку. Хотя та покинула мир, когда Алисе было 13. Алиса знала каждую тропинку и каждый камушек на этой даче, которая когда-то была основным местом жительства для всей семьи. Здесь прошло ее настоящее детство и юность. Воспоминания вызывали слезы радости и любви. Она чувствовала такое тихое молчаливое счастье и наполненность. Алиса вошла в свою комнату. Тот же запах и свет в окнах, тени от штор на полу, коврики и игрушечная обезьяна в углу кровати. Раньше она казалась Алисе огромной. На стене висел ковер, который еще прабабушка плела своими руками в военные годы. Замысловатые узоры всегда будоражили Алису. Ей казалось, что в этом ковре целая неизведанная вселенная. В детстве по ночам она светила фонариком на этот ковер и разглядывала каждый сантиметр.