Текст книги "Сделка со звездой (СИ)"

Автор книги: Яна Воронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

К восьми утра мы уже собрали достаточно запасов росы, и я с удовлетворением наблюдала за его работой. Он аккуратно укладывал капли в баночку, его движения были уверенными и точными. Однако, когда я увидела, как он устало опустился на лавочку, вытянув спину и прикрыв глаза, мое сердце сжалось. Его лицо, обычно живое и полное энтузиазма, теперь казалось изможденным.

– Молодец, Сашка, – сказала я, стараясь скрыть тревогу в голосе. – Завтра повторим.

Его лицо исказилось от ужаса, и я, не сдержавшись, улыбнулась.

– Шучу, отдыхай, – добавила я, стараясь смягчить свои слова. – Твоя работа мне так понравилась, что я приготовлю тебе завтрак. Что хочешь? Яичница, омлет, овсянка или манка?

Он на мгновение задумался, прищурившись от утреннего солнца, словно пытаясь вспомнить, что он любит.

– Я сейчас слона готов съесть, – наконец ответил он с легкой улыбкой. – Но если выбирать, то омлет с беконом, молоко и оладьи со сметаной. Сделаешь?

– Да, но не привыкай, это разовая акция, – предупредила я, стараясь придать голосу серьёзности. – Я не всегда буду такой доброй.

Он рассмеялся, и в его голосе снова зазвучала привычная энергия.

– Надеюсь, ты не будешь такой доброй только по утрам, – сказал он, поднимаясь с лавочки и потягиваясь. – А теперь, если ты не против, я бы хотел немного поспать.

– Конечно, иди отдыхай, – ответила я, чувствуя, как на душе становится легче. – Я позову тебя, когда всё будет готово.

Он кивнул и направился к дому, а я осталась стоять на крыльце, наблюдая за его удаляющейся фигурой. В его движениях было что-то, что привлекало внимание.

Позавтракав, гость отложил ложку и улыбнулся. Его глаза блестели, а на щеках проступил румянец.

– Спасибо, Катерина, – произнёс он, – сто лет так вкусно не ел! Будто в детстве оказался, в деревне у бабушки. – его голос дрогнул, а лицо помрачнело.

Видимо, что-то плохое произошло с его родственницей...

– Что-то случилось? – мягко спросила я, хотя и понимала, что лезть в душу не стоит.

Гость вздохнул и посмотрел на меня. В его глазах мелькнула тень печали, но он быстро взял себя в руки.

– Нет, ничего серьёзного, – ответил он, но его голос звучал натянуто. – Просто вспомнил кое-что из прошлого.

Я кивнула, и не настаивая на продолжении. Просто знала, что иногда людям нужно время, чтобы справиться с воспоминаниями. Вместо этого я спросила о другом, что действительно меня интересовало.

– И всё же, когда у тебя начались приступы? Когда был первый и при каких обстоятельствах?

Я терпеливо ждала ответа, чувствуя, как воздух между нами словно сгущается от напряжения. Его взгляд, устремлённый в пустоту, говорил о том, что он пытается вспомнить, но слова давались ему нелегко.

– Знаешь, я не помню точно, когда это началось. Но, кажется, первый приступ случился, когда мне было одиннадцать. Тогда случился страшный пожар, и в нём... В общем, я потерял сознание. Помню, как кричал, держась за голову, и кто-то, вызвал скорую. Потом всё затихло на несколько лет.

Он замолчал, будто заново переживая тот момент, глядя в пустоту. Я почувствовала, как его голос дрогнул, но он продолжил:

– А потом, года два назад, я увидел свою бывшую на концерте. И приступы вернулись. Они стали чаще и сильнее. Потом снова немного стихли, и примерно через пол года вернулись.

Я записала это в блокнот, стараясь не упустить ни слова. Его история была словно отрывок из мрачной, но живой картины, которую я пыталась запечатлеть на бумаге.

– Поняла, вопросов больше пока нет, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко и уверенно. – Можешь заняться чем угодно. Хочешь, искупайся в речке, она недалеко, – я показала, в какую сторону идти, – А я пока соберу кое-какие травы.

Он кивнул, но его взгляд оставался задумчивым. Я видела, как он борется с воспоминаниями, и мне хотелось помочь ему, но я понимала, что это не в моих силах. Не моё это дело, психологом я не нанималась.

– Спасибо, – сказал он наконец. – Я пойду.

И, не дожидаясь моего ответа, он поднялся и направился по сельской дороге в сторону реки. Я смотрела ему вслед, чувствуя, как внутри меня что-то сжимается от тревоги. Этот человек, такой сильный и независимый, был сломлен какими-то обстоятельствами, а какими, мне только предстояло выяснить.

Я отправилась на поле, чтобы собрать необходимые целебные травы. Воздух был наполнен ароматами полевых цветов и свежестью утренней росы. Я тщательно выбирала нужные растения, наслаждаясь гармонией природы.

Когда я собрала букет, солнце уже начало припекать, и я решила вернуться домой. По пути я встретила Настю. Она шла мне навстречу, её лицо светилось от радости.

– Привет! – воскликнула она, заметив меня. – Как там Алекс?

Её голос был полон энтузиазма, и я невольно улыбнулась. Настя всегда была жизнерадостной и энергичной.

– Привет, Настя. С Алексом всё в порядке, но у него возникли некоторые проблемы, которые нужно решить. А ты куда направляешься?

– К тебе, конечно! – ответила она, чуть прищурившись. – Как же я долго ждала, когда Алекс будет свободен! И вот, он приехал ко мне и развёлся со своей старухой! Бывает же так!

Я приподняла бровь, удивлённая её словами.

– Со старухой? – переспросила я. – Что ты имеешь в виду?

– Его жену , Кать, – кивнула Настя. – Она была старше его почти на пять лет, представляешь? Правильно, что он развёлся. Я так рада за него! Надеюсь, смогу его захомутать, пока он здесь.

Я внимательно посмотрела на неё, пытаясь понять, насколько серьёзно она говорит. Настя всегда была решительной и настойчивой, но иногда её слова звучали слишком прямолинейно.

– Насть, ты не думаешь, что ему сейчас тяжело? Развод – это не так просто. Это эмоциональное потрясение, которое может оставить след в душе... – последние слова я произнесла очень тихо, сопоставляя услышанное.

Она прищурилась, и её лицо стало серьёзным.

– Да, конечно, развод – это нелегко, – ответила она, немного помолчав. – Но я уверена, что он справится.

– А когда был развод? – спрашиваю я.

– Примерно полгода назад, – ответила Настя.

– Ясно... – тихо пробормотала я.

Глаза подруги загорелись. – Это значит, что он уже был женат! Почему бы и второй раз не повторить? Он же самый завидный жених!

Я кивнула, летая в своих мыслях.

– Скажи, а где он сейчас? – спросила она, поправляя волосы.

– Не знаю, может, на речку пошёл, – ответила я, пожав плечами.

– Отлично! – воскликнула она, её лицо озарилось улыбкой. – Тогда я побегу переодеваться и на речку!

Не успела я ничего сказать, как Настя уже скрылась за поворотом. Я осталась стоять на месте, чувствуя, как внутри меня разрастается странное чувство. Что-то было не так, но я не могла понять, что именно.

– Вот же, я идиотка! – сказала я сама себе, побежав домой. Если мои предположения верны, у Саши может начаться приступ в любой момент. В спешке закидывая в сумку несколько пузырьков с приготовленной для него травой, я ускорила шаг к реке.

– Лишь бы я ошиблась, прошу вас! – взмолилась я ко всем небесным силам.

Добежав до берега реки, я заметила Сашу, сидевшего на песке и бросавшего камешки в воду. Они весело подпрыгивали, оставляя на зеркальной поверхности круги. Я с облегчением вздохнула, но что-то внутри настойчиво подсказывало мне подойти ближе. Слушая внутренний голос, я медленно направилась к нему.

Солнце слепило глаза, жара была сильная, а прохлада реки была спасительным оазисом. Легкий ветерок доносил до меня запах влажной земли и речной воды. Волны тихо плескались о берег, создавая умиротворяющий фон. Саша сидел, задумчиво глядя вдаль, его лицо было бледным и напряженным. Он явно чувствовал себя не лучшим образом.

И вот, спустя полминуты, Саша резко хватается за голову, словно пытаясь удержать её на плечах. Его лицо искажается от невыносимой боли, и толпа людей вокруг него начинает суетиться. Я, не теряя ни секунды, бросаюсь к нему, расталкивая всех на своём пути, включая подругу, которая пытается ему помочь.

Оказавшись рядом с Сашей, я падаю на колени и, обхватив его лицо ладонями, заглядываю в глаза.

– Саша, Саша, посмотри на меня! – кричу я, стараясь перекричать гул толпы. В руках у меня уже пузырёк с травами, и я протягиваю его ему, не теряя ни мгновения. – Саша, выпей это!

Он не раздумывая берёт пузырёк и, словно в трансе, подносит его к губам. Его голова горит красным огнём, и пульсация становится всё сильнее, как будто кто-то невидимый пытается разбить её изнутри.

Минуты тянутся бесконечно долго, пока я пытаюсь облегчить его боль. Мои руки порхают над его головой, делая какие-то манипуляции, но я едва замечаю их. Люди вокруг кричат, суета нарастает, но я сосредоточена только на Саше.

Наконец, я чувствую, что его состояние начинает меняться. Красное свечение постепенно слабеет, пульсация становится реже, а затем и вовсе исчезает. Лицо Саши разглаживается, он начинает дышать ровнее, и его взгляд фокусируется на мне. На губах появляется неуверенная, но искренняя улыбка.

– Кать, спасибо, – шепчет он, и в его голосе звучит облегчение. – Думал, ещё немного – и голова просто взорвётся.

Я киваю, чувствуя, как напряжение покидает моё тело. Но облегчение быстро сменяется тревогой. Вокруг нас всё ещё слишком много людей, и я ощущаю, как моя защита начинает слабеть. Я чувствую их мысли, эмоции, и это ощущение становится всё более навязчивым. С каждым днём это чувство становится всё сильнее, словно невидимая волна накрывает меня с головой.

Я оглядываюсь вокруг, стараясь не показывать свою тревогу, но внутри меня всё кричит, чтобы я уходила.

Так и делаю, переходя на бег. Не хочу снова что-то чувствовать. За этим всегда следует боль, которой мне уже и так хватило на всю жизнь.

ГЛАВА 3

– Кать, что произошло? – Саша догнал меня, и его голос, полный тревоги, прозвучал как раскат грома в вечерней тишине. Мы уже почти дошли до дома, но я внезапно остановилась, словно наткнулась на невидимую стену.

Я обернулась к нему, чувствуя, как сердце колотится в груди, словно птица, запертая в клетке. В тени деревьев было прохладно, и я жадно вдохнула свежий воздух, пытаясь успокоить дыхание.

– Ничего, всё нормально, – ответила я, отводя взгляд в сторону. Мой голос звучал неестественно, даже для меня самой.

– Нет, не нормально, – твёрдо сказал Саша. – Я обещал быть честным с тобой и хочу от тебя того же.

Он остановился и посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд был таким пронзительным, что я почувствовала, как по спине пробежал холодок. В этот момент я поняла, что он не отступит. Он хотел знать правду, и я не могла ему отказать.

– Ты первый человек за десять лет, который спросил, как я себя чувствую, – тихо сказала я, прикрывая глаза. – У меня только одна подруга, и она знает обо мне всё. Остальные от меня шарахаются, как от прокажённой.

Я замолчала, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшими эмоциями. Саша терпеливо ждал, не торопя меня.

– Понимаешь, моя бабушка была знахаркой. Её считали сумасшедшей, а меня – её продолжением. Я привыкла к тому, что люди избегают меня, боятся. Ты для меня посторонний человек, и это пугает.

Я замолчала, не зная, что ещё сказать. Саша стоял неподвижно, глядя на меня с пониманием и сочувствием.

– Я понимаю, Кать, – наконец сказал он. – Это не просто страшно, это тяжело.

Я посмотрела на него, и в этот момент почувствовала, как внутри меня что-то меняется. Впервые за долгое время кто-то был готов принять меня такой, какая я есть.

Взгляд Саши изменился, став задумчивым и немного печальным. Он сел на землю, запустил руку в волосы и, казалось, погрузился в свои мысли. Я последовала его примеру, устроившись рядом.

– В чём-то я тебя понимаю, – сказал он, глядя вдаль. Его голос звучал тихо, но в нём слышалась искренность. – Я уже много лет живу не своей жизнью. Все улыбаются, радуются встрече, но никто не спросит, как я себя чувствую, кем хочу быть, чего мне не хватает. Да, была жена. Ну, как, жена, это был фиктивный брак. Просто взаимовыгодное сотрудничество, мы даже не любили друг друга, только на съёмках встречались. Видите ли, мой пиарщик решил, что так надо, для раскрутки образа. Но здесь, среди этой природы, я встретил девушку, которая видит во мне не знаменитость, а просто человека. Ты, Катя, общаешься со мной на равных. Говоришь то, что думаешь, делаешь то, что хочешь. – Он усмехнулся, взглянув на меня. – Да меня бы никто в жизни не заставил росу собирать или воду таскать, кроме... не важно.

Саша замолчал, его взгляд стал отстранённым, словно он погрузился в воспоминания. Я не торопила его, давая время собраться с мыслями.

– Знаешь, если бы мы стали друзьями, я был бы рад, – продолжил он, наконец. – Ты настоящая. Свободная в своих решениях и действиях. Ты не боишься быть собой, и это вдохновляет. Иногда мне кажется, что я тоже хочу быть таким, но... – Он вздохнул, словно пытаясь подобрать слова. – Но я не уверен, что смогу.

Саша снова замолчал, и я почувствовала, как между нами протянулась невидимая нить понимания. Мы сидели на земле, окружённые тишиной и природой, которая, казалось, слушала наш разговор. Я чувствовала, что в этот момент мы оба были уязвимы.

Когда Саша закончил свою мысль, я даже не заметила, как наши лица оказались так близко. Это было почти интимно, и я поспешила отпрянуть. Нет, нельзя, нельзя так. Резко встаю, нервно поправляя сарафан, словно он вдруг стал тесным.

– Эх, Катя, какой момент испортила, – с лёгкой грустью, но всё же с улыбкой сказал Саша.

– Я тебе не подхожу, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. – Я из другого мира. Я ни к кому не чувствую ничего, кроме Кузьки, наверное. Знаешь, что я однажды сделала? – Он внимательно смотрит на меня, чуть склонив голову. – Я отключила все чувства. Потому что мне было невыносимо больно. Не хочу больше чувствовать. Так жить проще.

Саша задумчиво молчит, словно пытаясь осмыслить мои слова. Он смотрит на меня, и в его глазах я вижу что-то, что мне сложно разгадать.

– А так бывает? – наконец, тихо спрашивает он. – Думал, такое только в сказках возможно. Ладно, но если вдруг передумаешь, дай знать. Может, попробуем.

Я не даю ему договорить.

– Нет, – перебиваю я резко. – Не передумаю. И я для тебя слишком молода. Тебе вон Марья Ивановна больше подойдёт, – я киваю в сторону старушки, которая медленно идёт по дороге, опираясь на палочку. Саша оборачивается, чтобы посмотреть на неё, и я пользуясь моментом, иду в сторону дома.

– Очень остроумно, – догоняет меня, сравняв шаг.

– Как думаешь, в чём причина моих приступов? Уже поняла, или ещё нет? – спрашивает он, и я останавливаюсь.

Саша поднял бровь, ожидая моего ответа, и я остановилась. Его взгляд был напряжённым, словно он пытался понять, что я скажу дальше.

– Ну, вроде, поняла, – неуверенно начала я. – Пока ещё сомневаюсь в своей версии. Может, потом скажу?

– Нет, мне же интересно, – настаивал он. – Эти приступы меня достали. Надо знать корень проблемы.

Я вздохнула, чувствуя, как в воздухе повисло напряжение. Его глаза смотрели на меня с ожиданием, словно он действительно хотел услышать правду.

– Ну, хорошо, – начала я, тщательно подбирая слова. – Проблема – это ты. Точнее, твоя совесть.

Услышав мои слова, Саша резко выпрямился, его лицо вытянулось от удивления.

– В смысле, совесть? – переспросил он, нахмурившись.

– Так и знала, что ты о ней ни сном ни духом, – улыбнулась я, стараясь смягчить свои слова. – Во-первых, что-то тебя тревожит из прошлого. Пожар – это причина первая. А вторая... Это одиночество. Ты развёлся и почувствовал себя ущемлённым. Возможно, тебе не хватает простого общения, хорошего, настоящего друга, как ты и сказал. У тебя идёт самоуничтожение. Типичная депрессия, только в извращённой форме. Ты рано повзрослел, в душе ты ещё ребёнок, хоть тебе уже... Лет двадцать пять?

Саша молчал, глядя на меня так, словно пытался понять, что я имею в виду. Его лицо было напряжённым, а в глазах мелькнула тень сомнения.

– Ты говоришь так, будто знаешь меня лучше, чем я сам, – наконец произнёс он, слегка нахмурившись.

– Может быть, – согласилась я, чувствуя, как внутри меня нарастает уверенность. – Но я вижу, что с тобой происходит. Ты скрываешь свои чувства, прячешься за маской сильного человека, но внутри тебя всё кипит. Ты боишься показать свою слабость, боишься быть уязвимым. Но это не делает тебя слабым, это делает тебя человеком.

Саша молчал, его взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно он пытался найти ответы на свои вопросы. Я видела, как в его глазах мелькнула тень боли, и мне стало жаль его. Он действительно был одинок, даже если не хотел этого признавать.

Лицо Саши вдруг побледнело, он поднял на меня взгляд, в котором читалась смесь усталости и облегчения.

– Ты права, – тихо произнёс он, и его голос дрогнул. – Мне двадцать семь лет, а я всё ещё не могу найти своё место. Кать, ты могла бы стать отличным психологом.

Я поморщилась, представив себя в этой роли.

– Я серьёзно, – настаивал он. – Подумай об этом.

– А от кого ты решил сбежать? Или мне кажется? – вырвалось у меня.

Он замер, словно я попала в самую точку.

– Нет, ты точно меня насквозь видишь, – выдохнул он. – Есть один человек… Мама. Всё время мной недовольна. Долго пилила за развод с Олесей. А теперь говорит, что я никому не нужен, что ни одна нормальная девушка на меня не посмотрит. Я ей сказал, что если будет доставать, брошу всё и уеду. Она не поверила. Вот и решил хоть раз доказать, что чего-то стою, что я нормальный. Но не знаю, как.

Я покачала головой.

– Интересная у тебя мама… Всё бы отдала, чтобы мои родители так же меня опекали, отчитывали. Да что угодно делали... Ладно, я проголодалась. Завтрак был за мной, обед – за тобой. Надеюсь, готовить ты умеешь?

– О, ещё как. Отдыхай, я тут пошаманю. Постараюсь не спалить дом, – улыбнулся он, заходя на кухню.

Я направилась в комнату и, сев на диван, даже не заметила, как начала засыпать. Наверное, слишком много эмоций сегодня нахлынуло.

Открыв глаза, я обнаружила, что прошло почти два часа. С трудом встав, я направилась на кухню. Там меня ждала умиротворяющая картина.

Саша сидел за столом, а рядом с ним на подоконнике устроился Кузька. Кот с наслаждением ел сметану из глубокой тарелки, а Саша ласково гладил его, что-то тихо приговаривая. Его голос был мягким и тёплым, словно он обращался к старому другу.

– Ты уж прости меня, приятель, – говорил он, улыбаясь коту. – Крутой ты котяра, это правда. Слушаешь внимательно, хоть и чудной немного. Хозяйку себе вон какую выбрал – не всякая так сможет. Охраняй её, не давай в обиду. Отгоняй всяких уродов, чтобы и близко не подходили. Может, подскажешь, как её сердце растопить? А, молчишь? Ну и ладно, сам попробую. Ешь, ешь, не буду тебе мешать.

Саша отошёл к плите, помешивая что-то в кастрюле. Я замерла на пороге, наслаждаясь этой уютной сценой. Кузька, сытый и довольный, растянулся на подоконнике, громко мурлыча и греясь на солнышке. Его глаза блестели, а хвост лениво покачивался из стороны в сторону.

– Пока дождёшься обеда, с голоду помрёшь, – сказала я, наконец, войдя на кухню.

Саша обернулся и улыбнулся мне.

– А ты спала, я будить не стал. Монстра твоего накормил сметаной, – добавил он, указывая на кота. Кузька тут же приоткрыл один глаз, словно подтверждая слова Саши. – А у нас на обед картошка с мясом и грибным соусом. Надеюсь, ты не вегетарианка?

– Не, я всеядная, – ответила я, подходя ближе. – Ну, корми, раз уж все в сборе.

Саша разложил по тарелкам дымящуюся картошку, а затем поставил на стол тарелку с соусом. Я села за стол, вдыхая аромат горячего блюда. Картошка была золотистой, с хрустящей корочкой, а мясо – сочным и нежным.

– Надо будет узнать рецепт, – сказала я, попробовав первый кусочек. – Это просто восхитительно!

Саша улыбнулся, явно довольный моей реакцией. Мы ели молча, наслаждаясь едой. Кузька, насытившись, поудобнее устроился на подоконнике, перевернулся на другой бок, продолжая мурлыкать.

– Знаешь, – сказал Саша, когда мы убрали со стола, – я всегда мечтал о таком уютном доме. Где можно вот так сидеть за столом, где пахнет едой, а рядом мурлычет кот. Где есть кто-то, кто всегда рядом, кто понимает тебя без слов.

Я посмотрела на него, чувствуя, как внутри снова что-то ёкнуло.

Весь оставшийся день пролетел незаметно. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в багряные и золотые оттенки. Воздух был наполнен ароматом хвои и свежести, и в этой гармонии я ощущала странное умиротворение. Вечер опустился на землю, тёплый и тихий, словно укутывая нас мягким одеялом спокойствия.

Ближе к ночи, когда сумерки сгустились, Саша нарушил тишину неожиданным предложением. Его голос звучал непривычно мягко, почти робко, но в нём чувствовалась искренность.

– Прогуляемся? – спросил он, глядя на меня с лёгкой улыбкой. – Не смотри на меня так. Ну, не только тебе инициативу проявлять. Хочу вспомнить детство, посидеть у костра, с гитарой. Ты не против? Просто хочется отвлечься от всего. Кстати, рекорд: больше чем полдня приступов не было. Ты на меня положительно влияешь!

Я замерла, не зная, что ответить. Его слова были неожиданными, но в то же время такими простыми и искренними, что я не могла отказаться. В конце концов, мне и самой хотелось отвлечься от дневной суеты и погрузиться в атмосферу покоя.

– Хорошо, пойдём, – согласилась я, стараясь не выдать своего волнения. – Я знаю одно подходящее место.

Мы вышли из дома и отправились в путь. Вечерний лес был полон загадочных звуков и теней. Шорох листьев под ногами, далёкие крики птиц, мягкий шепот ветра – всё это создавало ощущение, что мы попали в другой мир, где время течёт иначе. Саша шёл рядом, его шаги были уверенными и спокойными, и я чувствовала себя защищённой рядом с ним.

Через полчаса мы добрались до лесной поляны, окружённой высокими елями. Здесь царила особенная тишина, нарушаемая лишь лёгким треском костра, который уже начал разгораться. Вечерний пар поднимался ввысь, создавая вокруг нас загадочную атмосферу. Светлячки мерцали в траве, словно маленькие звёзды, а полная луна освещала поляну мягким серебристым светом.

Саша быстро развёл костёр. Его движения были точными и уверенными, словно он делал это каждый день. Он достал гитару из чехла и сел на поваленное дерево, настраивая инструмент. Когда первые аккорды прозвучали в вечернем воздухе, я замерла, не веря своим ушам. Это была незнакомая мне мелодия, но в ней чувствовалась такая глубина и искренность, что я не могла оторвать глаз от Саши.

Он закрыл глаза и начал петь. Его голос был низким и мелодичным, словно шёл из самого сердца. В песне звучали воспоминания о детстве, о летних ночах у костра, о мечтах и надеждах. Каждое слово проникало в мою душу, вызывая тёплые и нежные чувства. Я слушала, затаив дыхание, и не могла поверить, что этот человек, который казался мне замкнутым и отстранённым, может быть таким открытым и искренним.

Закончив песню, Саша повернулся ко мне.

– Кать, что с тобой? – его голос дрогнул, а лицо исказила тревога.

Я отвернулась, но лишь на мгновение. Слезы хлынули из глаз, и я закричала, колотя его по груди, словно пытаясь выплеснуть всю боль:

– Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! Зачем ты появился в моей жизни? Всё было так хорошо, так гладко! А теперь… Всё разрушено! Из-за тебя! Все барьеры полетели к чертям собачьим!

Саша, казалось, не ожидал такого взрыва эмоций. Он замер, но потом осторожно обнял меня, прижав к себе. Его руки скользили по моей спине, пытаясь успокоить, и через некоторое время ему это удалось.

– Прости, – прошептала я, немного успокоившись, но все ещё всхлипывая. – Это не твоя вина. Но я больше не могу. Всё это время я держала себя в руках, строила барьеры, чтобы ни чего не чувствовать. А теперь… Всё рухнуло.

Саша посмотрел на меня, и в его глазах читалась глубокая печаль.

– Кать, – тихо сказал он, – я понимаю, что тебе сейчас больно. Но, пожалуйста, позволь себе чувствовать. Это не всегда плохо.

Я горько усмехнулась.

– Легко говорить, когда не знаешь, каково это. Ты не представляешь, как это тяжело. Я так долго жила в этом мире, где всё было понятно и предсказуемо. А теперь… Всё перевернулось с ног на голову. Все события, эмоции, которые я столько лет игнорировала, нахлынули на меня разом, накрыли, как цунами.

Саша взял моё лицо в свои ладони, его глаза светились теплом и искренностью.

– Я не знаю, что ты пережила, – мягко сказал он, – но я здесь, наверное, чтобы помочь. Ты не одна. У тебя есть человек, который всегда будет рядом.

Я посмотрела на него, в моей голове мелькнула тень сомнения. Но что-то в его голосе заставило ему поверить.

Мы молча сидели, я удобно устроила голову на плече Саши, пока часы не перешли отметку в два ночи. И мы, не спеша, побрели домой. Когда добрались до калитки, я остановилась и повернулась к нему.

– Саш, – сказала я тихо, – я никогда не думала, что скажу это, но… спасибо.

Он улыбнулся и кивнул.

– Это я должен благодарить тебя, – ответил он. – За то, что ты нашла в себе силы открыться.

– Спокойной ночи, – сказала я и, не дожидаясь ответа, скрылась в своей комнате.

Переодевшись в ночнушку, ложусь, и моментально проваливаюсь в сладкий сон.

ГЛАВА 4

Утро началось с монотонного стука дождевых капель по оконному стеклу. Небо затянули свинцовые тучи, и казалось, что весь мир погрузился в серый полумрак. Однако эта погода не вызывала у меня уныния. Напротив, я чувствовала странное, почти забытое ощущение: словно жизнь снова обретала краски, а сердце начинало биться чаще.

Я лежала в кровати, прислушиваясь к звукам за окном, и вдруг почувствовала что-то необычное. Это было не просто ощущение, а скорее предчувствие, которое не отпускало меня. Впервые за долгие годы я ощутила себя живой, по-настоящему живой.

Часы на прикроватной тумбочке показывали семь утра. Обычно в это время мой гость ещё спал, но сегодня что-то было не так. Из-за стены донёсся напряжённый голос, который я сразу узнала.

– Что ты тут делаешь, мам?

Эти слова заставили меня резко сесть на кровати. Сашина мама? Здесь?

Я выглянула в коридор и увидела её, стоящую у двери. Её лицо было строгим, но в глазах читалась тревога. Она была одета в строгий костюм, словно готовилась к важной встрече, хотя на улице шёл дождь.

– Александр, как ты разговариваешь со своей матерью? – её голос дрожал от обиды. – Мало я тобой занималась в детстве, мало. А найти тебя было не сложно. Ты же знаешь, своего сына я никогда не брошу! Вот найдёшь себе женщину, тогда, может, и отстану. А то всё один да один. Ты зачем от меня сбежал? Лёшка, твой менеджер, мне всю плешь проел, спрашивал, где ты. Но я тебя, конечно, не сдала. Ты этот дом снял? Наверное, да, непутёвый мальчик, в таком же убогом пристанище. Пригласишь маму на кухню, или так и будешь стоять, как вкопанный?

Я замерла, не зная, что делать. Её слова звучали резко, но в них чувствовалась забота, но и упрёки. Мне просто по человечески стало Сашу жалко. Вот они, чувства. Движут тобой, как хотят.

И это его мама? Она и в самом деле его пилит, и, кажется, по любому поводу. Ни чего, сейчас разыграем сценку. Пусть ей станет неловко, а не Саше. Натираю щеки, чтобы румянца было побольше, губы тру так, чтобы набухли, как от страстных поцелуев, треплю волосы и улыбаюсь так, будто безумно рада видеть Сашу.

– Мам, езжай домой, дай побыть одному. Ни какого покоя. И этот дом я не снимал, я тут живу...

Не дав ему договорить, в одной сорочке выхожу из комнаты и, будто не заметив присутствия его мамы, обнимаю Сашу за шею, привстаю на носочки и говорю полушёпотом:

– С добрым утром, любимый! Проснулась, а тебя рядом нет, я соскучилась! – целую его в губы. Он замирает от неожиданности, но улыбается. Поняв, чего я хочу, он вливается в роль, обнимает меня.

– Привет, Котёнок! Выспалась?

– Выспишься с тобой, как же! – улыбаюсь ещё шире, провожу пальцами по его щеке, заглядываю в глаза и говорю:

– Как же хорошо, что ты рядом. – нежно целую его в нос. Он обнимает меня крепче

Мы стоим так несколько мгновений.

– Сейчас приготовлю завтрак, чего бы ты хотел? – спросила я у Саши, стараясь скрыть нотки волнения в голосе.

Он посмотрел на меня с лёгкой улыбкой и пожал плечами:

– На твоё усмотрение, Катюш. Кстати, у нас гости. – Саша кивнул в сторону своей мамы, которая стояла у окна и наблюдала за нами.

Я сделала вид, что только что её заметила, изобразила смущение.

– Знакомься, это моя мама, Людмила Владимировна, а это... – сказал Саша, не зная, как продолжить.

Я повернулась к женщине и улыбнулась.

– А я его девушка, Катя. Очень приятно познакомиться! Простите, что я в таком виде. Я сразу вас не заметила. Давно просила Сашу познакомить с вами, но он, как обычно, то ленится, то у него нет времени. Сейчас переоденусь и что-нибудь приготовлю. Что вы предпочитаете?

Людмила Владимировна улыбнулась в ответ.

– Катенька, на ваше усмотрение, спасибо. Я и правда устала с дороги и проголодалась.

– Знаете, мы с Сашей вчера так много грибов набрали, что он даже приготовил замечательный грибной соус. Настоящий кулинарный шедевр! – Я обняла женщину, которая смотрела на меня с удивлением. – Спасибо вам за такого замечательного сына!

Я убежала в комнату, чтобы переодеться. Моё сердце всё ещё билось быстрее обычного. Что ж, кажется разыгранная сцена оказалась убедительной.

В течение двух часов был завтрак, общение на нейтральные темы, и, наконец-то, незваная гостья уехала, и я выдохнула с облегчением.

– Катерина, знаешь, чувства тебе идут. Ты так изображала мою девушку, что даже я поверил! – сказал Саша, улыбаясь. – Или, ты не изображала?

– Не обольщайся, пациент. Просто мне стало тебя жалко, и я решила тебе помочь. За что, кстати говоря, я тебя ещё не простила. За то, что снова чувствую. – говорю, закатив глаза.

– Ну-ну, я так и понял. Кстати, спасибо за оладушки, они просто супер! Может, каждый день будешь их делать?

– Ага, уже разбежалась.

Иду на улицу, подставляя выглянувшему солнышку лицо.

– Катюш, здравствуй, я к тебе по делу. – в калитку заходит моя соседка, я приветствую её. – Я ставлю дом на продажу, пойми меня правильно, но хочу внукам на обучение собрать денег, образование нынче дорого стоит.

Я стою, хлопая глазами, осознавая услышанное.

– Но тёть Маш, это же бабушкин дом! Я его выкуплю, дайте время... – устремляю на женщину умоляющий взгляд.

– Ну, дом-то мой, по документам. Хорошо, даю два месяца, если не выкупишь, продаю.

Соседка разворачивается, и уходит. Вот так вот, просто, оставив меня в недоумение.

Я оседаю на ступеньку крыльца, спрятав лицо в руки. И что мне теперь делать?

– Кать, про что говорила эта женщина? – Саша садится рядом, вопросительно глядя на меня.

– Ты всё слышал. Если за два месяца я не найду восемьсот тысяч, останусь без дома. – вздыхаю от безысходности.