Текст книги "Та, которая заблудилась"
Автор книги: Яна Икрамова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 40
Убийство – это тоже выбор.
Из к/ф «Темный рыцарь»(The Dark Knight)
Даже самые терпеливые палачи когда-нибудь устают. Мир погрузился в глубокую тишину ночи, а я наконец вернулась в свою камеру. Впрочем, иллюзий я не питала. Радовало меня только то, что ночь я проведу с целыми костями. А боль как-нибудь переживу. Теперь меня очень трудно напугать чем бы то ни было.
Я распласталась на полу и, прикрыв глаза, блаженно радовалась приятной прохладе. Раньше камера казалась мне холодной, теперь же возвращение сюда было словно глоток воды в знойный день.
– Торин, – погромче позвала я, не поднимаясь с пола. Говорить в общем-то не хотелось, но мне крайне важно было услышать нормальный человеческий голос. Просто чтобы знать, что рядом есть обычный человек.
– Что они с тобой сделали?
– Мило поговорили.
– Кости не сломали? – сочувственно прохрипели из темноты.
– Сломали, но сразу же починили. Меня здесь любят.
– Как починили? – удивленно поинтересовался мой собеседник.
– Магией, разумеется.
Какое-то время мой товарищ молчал, потом я услышала его неуверенный голос:
– Я слышал о таком, но не думал, что…
– И не думайте. Жить проще будет. Ночь уже, спать пора.
И не дожидаясь ответа, я уснула. Мне показалось, что глаза закрылись только на мгновение, но, поднявшись вверх по знакомым уже ступеням, я опять невольно сощурилась от солнечного света. Мои палачи выглядели свежими и отдохнувшими, и я изо всех сил старалась бодриться. Ехидная улыбка магички обещала еще один адский день. Но я уверенно смотрела ей в глаза, готовая ко всему.
Нет, не готовая. Абсолютно! Я ждала новых пыток и нелепых вопросов, но никто и не собирался меня пытать. Наоборот, меня с учтивой любезностью препроводили на широкий каменный балкон второго этажа. Магичка с щедростью радушной хозяйки махнула рукой, указывая на небольшой внутренний двор. На площадке, окруженной высокими стенами монастыря со всех четырех сторон, высилось строение. В его функциональном назначении сомневаться не приходилось. С высоты второго этажа виселица была как на ладони. Сердце в груди радостно забилось, предчувствуя скорую развязку.
– Что, меня повесят? – стараясь не выглядеть очень уж довольной, поинтересовалась я.
– Конечно нет! Ты ведь здесь гостья. Мы всего лишь пригласили тебя на представление.
Я озадаченно оглядела площадку вокруг виселицы. И только потом вдруг заметила, что на высокой перекладине болтаются две петли. Испуганная непонятным предчувствием, я обернулась к магичке и, увидев ее лицо, рванулась ближе к каменным перилам балкона.
Они вышли из какой-то боковой двери. Вел бережно поддерживал Линку, приобняв за плечи. Девушка уткнулась лицом ему в грудь. Они и впрямь были похожи на брата и сестру. Солнечный свет бликами отсвечивал на их золотых волосах. Я смотрела на них со смешанным чувством восторга и страха. До самой виселицы они не дошли, остановленные каким-то монахом на полпути. Вокруг встали охранники.
– Отпусти их, – задыхаясь, прошипела я, не в силах оторвать взгляда от макушки Вела.
– Слово гостя – закон, – невозмутимо бросила магичка.
Наверное, она подала какой-то знак, но я этого не видела, поскольку стояла спиной к ней. Моих друзей повели обратно, но в какой-то миг Вел поднял голову вверх, и наши глаза встретились. Я ничего не успела сделать. Магичка резко ударила меня сзади под коленку, и я упала, приложившись носом о перила балкона.
– Не отвлекайся! Итак?
– Я скажу. – У меня тряслись губы.
– Молодец! – Она была безмерно довольна собой.
– Скажу священнику. Наедине!
Было слышно, как она заскрипела зубами, но Серпентарий, совершенно сдавший уже позиции, засветился неподдельной радостью. И я его прекрасно понимала, эта дамочка чересчур раскомандовалась. Я еще не успела придумать никакого дельного плана, но мне настоятельно требовалось избавить себя от ее присутствия.
– Я все скажу, но только после того, как нормально поем. И вина принесите. Только найдите приличное помещение.
Серпентарий махнул рукой, и один из сопровождающих нас монахов безмолвно ушел. Магичка все еще недовольно морщилась, но не произнесла ни слова.
Минут через пятнадцать я торопливо поглощала самый вкусный обед в своей жизни. Сидящий напротив Серпентарий кривился, но помалкивал. Наевшись, я перешла к решительным действиям.
– Я буду говорить только наедине. Можете меня привязать к стулу, но в этой комнате остаемся я и святоша. Или можете пристрелить меня прямо сейчас.
Я рисковала нарваться на недовольство магички, но выбор был невелик. К тому же я надеялась на жадность Серпентария. Священник неопределенно пошевелил в воздухе пальцами. Амбалы намертво прикрутили меня к стулу веревками и скрылись за дверью. Магичка, пристально посмотрев на монаха, последовала за ними.
– Итак, мы наедине, малыш. Ты скучал по мне, детка?
– Говори, где ка… артефакт.
– Что ж вы не договариваете? Думаете, я не знаю, что вы ищете? Величайший маг, который создает величайший артефакт. Что бы это могло быть, а? Не так уж и много вариантов, верно? О чем мечтают все? Вечная жизнь либо безмерное богатство, так? Полагаю, даже все вместе. На ум приходит только одна такая штука.
– Замолчи!
– Но мы здесь одни. Вам нужен философский камень, да?
– Говори!
– Определись, сладкий, мне молчать или говорить? – елейным голосом уточнила я, ни на что особо не надеясь. Соблазнить этого маньяка у меня не получится однозначно.
– Где он? – Глаза священника засверкали неподдельным интересом, и он невольно приблизился к моему стулу.
Не стоило этого делать. Когда я устраивала это интимное застолье, я ни на что толком не рассчитывала. Плана у меня не было. Все, на что я могла надеяться, это удача. У меня был только один шанс, и не использовать его было бы преступно. Резко качнувшись в сторону, я изо всех сил перевесилась набок, роняя стул, к которому была привязана. Стул грохнулся, погребая под собой тщедушного Серафиния. Я больно ударилась, но, к счастью, один из подлокотников от удара треснул, и моя левая рука оказалась свободна. Не давая святоше опомниться, я изо всех сил двинула обломком стула по раздражающей меня физиономии. Барахтающийся подо мной священник обмяк. Я суматошно терзала узлы на правой руке. Отвязаться, пользуясь лишь одной рукой, не такое простое дело, как кажется на первый взгляд. Я ожидала, что в любой миг в комнату ворвутся люди, и тогда… Я даже не могла представить, чем это может закончиться для меня. И не только для меня. Но я была одна и в гнетущей тишине дергала неподатливые узлы. Пришлось поработать и зубами, но в итоге я, освободившись от всех веревок, рухнула на пол рядом с Серпентарием. Священник все еще пребывал в прострации. Близость свободы и неожиданная надежда на спасение выбили меня из колеи. Я некоторое время просто лежала на полу без движения. Потом в голове что-то щелкнуло, я подскочила на ноги и заметалась по комнате. Никакого оружия, кроме металлической каминной кочерги, найти не удалось. Я рванулась к двери, но, не дойдя до нее, остановилась и посмотрела на священника.
Он все еще лежал под обломками стула, и мне даже стало на миг его жалко. Я вернулась, сняла со стула, на котором недавно сидел Серпентарий, кем-то заботливо положенную для него подушечку и встала над распростертым телом. Он даже не пришел в сознание. В какой-то момент тело священника пронзила волна судороги, а затем он обмяк. Убрать с его лица подушку я не смогла, но заставила себя прощупать пульс на сонной артерии. Стоило убедиться. Палец зацепился за цепь на шее, и я вытащила из-под рясы на свет крест. Крест был красивый, крупный, по всей видимости, золотой. Резким рывком, ломая звенья цепочки, я рванула его на себя. Не задумываясь, бросила в камин, где еще тлели угли.
Какое-то время я сидела рядом с телом, прямо на полу, обняв себя за колени. Усилием воли подавила возникший рвотный позыв и заставила себя собраться. Плакать я уже не могла, но душевные муки терзали изнутри похуже физических пыток. К тому же рядом не было магички, которая могла бы залечить мои раны.
Я разглядывала труп убитого мною человека и знала, что могу убить еще. И не раз. Я даже хотела убивать. И как бы страшно и неправильно ни было совершенное мною, я почти восторгалась собственной смелостью. Я была рада, что убила его. Если бы моя мама это увидела, она бы отреклась от меня. Это уже была не я. Что сделал со мной этот мир и эти люди? А может, я всегда была такой? Я ведь уже убила однажды. Хотя это и не доподлинно известно. Но тогда я не испытывала ненависти. Такой холодной, удушающей ненависти, которая заполняла бы каждую клеточку моего тела. Часть меня буквально кричала, чтобы я растерзала мертвое тело священника. Разгрызла зубами, разорвала ногтями, чтобы от него не осталось ничего, что можно было бы хоронить. Пришлось опять уговаривать себя держаться. Я смотрела на священника, на подушку на его лице и пыталась понять, как мне нужно себя чувствовать. Какие чувства должны быть правильными? Стыд? Радость? Страх? Меня мучила мысль о том, что подумает Лина обо мне после всего этого. И Вел. И мой брат. Да и все другие люди. Смогу ли я жить как раньше? Или это ляжет на меня клеймом навсегда?
Но время утекало, как песок сквозь пальцы, а я не могла позволить себе проиграть. Ведь я уже зашла слишком далеко.
Я поднялась на ноги, сжала обеими руками кочергу и вышла прочь. Мне предстояло спасти друзей. Любой ценой.
Глава 41
Чтобы не потерять свободу, надо бороться за нее.
Из к/ф «Люди Икс 3:Последняя битва» (X-Men: The Last Stand)
Крепко сжимая в руках свою кочергу, я резко выдохнула и рванула на себя ручку двери. Мысленно выругалась – дверь открывалась наружу. Эффекта неожиданности не получилось, поэтому я покрепче стиснула зубы, готовая к яростной атаке, ожидающей меня за дверью. Надеяться приходилось лишь на то, что там меня ожидает всего один человек. Иначе я пропала. Но того, что предстало моему взору за пределами злополучной комнаты, я никак не могла предвидеть. Снаружи был коридор. Пустынный и тихий. Ни единой живой души. Даже не задумываясь о причинах столь неожиданно свалившегося на меня счастья, я рванула прочь. Я бежала, подстегиваемая своим страхом и робкой надеждой на удачу. Все еще плохо ориентируясь в монастыре, я несколько раз натыкалась на темные тупики и слишком светлые пространства. И то и другое старалась обходить стороной. По счастью, в этом крыле здания почти никто не жил. По крайней мере, я так поняла. Здесь располагались комнаты для «больших шишек». Навроде Серпентария, при мысли о котором у меня нервно дергался глаз.
Бесцельно блуждая по коридорам, я добилась предынфарктного состояния, каждый раз испуганно вздрагивая, когда слышала малейший шум. Но, завидев знакомые места, облегченно выдохнула. Я легко добралась до нужного поворота и, тихонечко приставив к стене свое оружие, выплыла навстречу неизвестности. Там, за поворотом, располагался спуск в подземелье. Но, прежде чем бежать вниз по крутым ступеням, предстояло разобраться еще с одной проблемой.
– Здрасте!
Глаза у охранника, сидящего за столом, полезли на лоб.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать – тюрьма не увеселительное заведение, тюрьму надлежит охранять. Подземелья монастыря, являющиеся на деле как раз подобным режимным объектом, охранялись двумя неравнозначными способами. Во-первых, и в основном, безопасность гарантировала сама планировка территории. В тюрьме имелся всего один выход, он же вход, представленный крепкими металлическими воротами. Входящие должны были оставить оружие (и все, что можно использовать как оружие) перед входом. За их спинами двери закрывались. И тут вступал в силу второй вариант охраны – человек. Всего один охранник, один-единственный держатель ключа от заветной двери. Но чтобы добраться до него, потребовалось бы выйти за железные ворота, пройти через полутемный коридор и подняться по крутой лестнице вверх. В общем, моим друзьям самостоятельно выбраться не светило. Однако, планируя систему безопасности, монахи не учли маловероятной возможности существования преступника, желающего попасть не из тюрьмы на волю, а с точностью до наоборот.
– Здрасте, я говорю. Совсем у вас тут не ценят людей! Представляете, бросили меня одну бродить тут по коридорам. Чуть не заплутала, пока нашла вас. А я, между прочим, опасный преступник. Мне положено сидеть в камере! Вы меня проводите?
Ошалевший охранник глупо захлопал выпученными глазами и приподнялся со стула. Губы у него зашевелились, но, видимо, культурный шок не давал сказать ни слова. Тем не менее бедняга, громыхая металлическими доспехами, выбрался из-за стола и неопределенно махнул рукой. Я бодро рванула вперед на лестницу. Спустившись на пару ступенек, скорчила недовольную рожицу и визгливо поинтересовалась:
– Ну, вы идете уже или нет?
Охранник торопливо рванулся вниз по лестнице, и я слегка прижалась к стене, пропуская его перед собой. Закусив губу и внутренне содрогаясь от собственной низости, я изо всех сил толкнула идущего впереди в спину. Толстоватый мужчина, буквально закованный в тиски тяжелых доспехов и никак не ожидавший удара в спину, покачнулся и кубарем полетел вниз. Я же развернулась и бросилась обратно к заветному повороту, схватила свою кочергу и побежала вниз. Впрочем, я зря торопилась. Неестественно изогнутая шея и жутко развернутая голова упавшего не оставляли места для сомнений. Но я все равно опустилась рядом с телом и проверила пульс. Во рту появился странно знакомый привкус желчи, и все слегка поплыло перед глазами. Я схватила ключ, висящий на поясе убитого, и вдруг увидела рукоятку кинжала, торчащего из сапога охранника. Бросив свою кочергу, я поспешила открыть ворота, отчего-то радостно размахивая найденным кинжалом. Он был тонкий и острый, похожий на короткую шпагу, но мне придавал уверенности. Первым делом я свернула налево. И побежала вдоль коридора, громко выкрикивая имена друзей. По обе стороны коридора располагались камеры, и я заметила, что почти везде они разделены всего лишь железными решетками. А это значит, что, возможно, даже будучи в разных камерах, Линка и Вел могли видеть друг друга и даже общаться. К слову, и света в этом коридоре было куда больше, нежели там, где держали меня. Только бы они были здесь! Мои отчаянные крики эхом разносились по коридору. Наконец мне показалось, что я слышу чей-то голос. Я прибавила скорость. Разумеется, я обнаружила обоих разыскиваемых в самом конце пути. Подземелье тут и правда было большое. Бежала я долго. Увидев меня, Линка радостно вскрикнула и кинулась ко мне, протягивая руки через решетку. В соседней с ней камере с пола поднялся Велик.
– Тата!
– Тата, Тата… валить надо! – крикнула я и рванула на себя дверцу камеры. И тут до меня дошло, что ключи от этой двери остались, вероятно, где-то там, у мертвого охранника. Меня начала бить нервная дрожь, срывающимся голосом я сообщила друзьям: – Я забыла ключ!
Линка только тихо охнула, но Велик совершенно спокойно попросил:
– Тата, подойди ближе, пожалуйста.
Я повиновалась без раздумий. Его голос излучал твердую уверенность, которой мне сейчас очень не хватало. Вел легко просунул между прутьев решетки ладонь и мягко отобрал у меня мое единственное оружие. Я лишь недоуменно на него смотрела. Велик же отточенным движением воткнул узкое лезвие в скважину массивного замка на двери своей камеры. Знаком приказав нам молчать, он прислушался и неторопливо покрутил кинжал в замке. Замок щелкнул, и Вел толкнул дверь, оказавшись на свободе. Не медля ни секунды, он провернул подобную же операцию с замком на двери Линкиной темницы.
– Лина, теперь тебе придется признать, что вор – чрезвычайно полезная профессия, – растерянно сообщила я.
Линка лишь пожала плечами.
– Потом обсудите, – на бегу предложил Вел, торопливо рванувшись вперед.
Я подхватила под локоть Линку и побежала следом. Только когда мы добрались до металлических ворот, я вспомнила о своем плане.
– Лина, жди здесь. Вел, ты за мной!
Никто даже спорить не стал. Ситуация требовала беспрекословного повиновения приказам главнокомандующего, и сейчас командовать приходилось мне. По правому коридору бежать было куда сложнее. Хорошо хоть еще Велик понял, что от него требуется, без лишних подсказок. Мы забегали во все коридоры и тупики и как дикие кричали, разыскивая других заключенных. Однако никто не откликался. Время поджимало, и я торопилась, как могла. И несмотря на то что червячок сомнения противно грыз мою и без того не слишком целостную душу, я почти уговорила себя, что сделала все, что могла.
– Все, Велик, никого тут больше нет. Давай за мной!
Вел сосредоточенно кивнул. У знакомого поворота я нервно вздрогнула. Камера в мрачном полумраке казалось необитаемой. Но в нос ударил резкий запах, свидетельствующий о присутствии жизни в ее недрах. Несмотря на то что еще недавно я сама пребывала в точно таких же условиях, я скривилась, почуяв эту жуткую смесь запахов мочи, крови и пота. Вел, к его чести, ничем не выдал своего отвращения. А может, ему было не впервой.
– Торин, – прошептала я в темноту.
– Это ты? – В камере завозились и сквозь решетку просунулась тощая рука.
– А кто же? Давай-ка сваливать отсюда.
Вел зашебуршал в замке кинжальчиком. Видимо, замок был сложнее предыдущих или Велу не хватало освещения.
– Что ты делаешь? – прошелестел Торин.
– Я же обещала, что свинчу из этого гадюшника? А я в жизни своего обещания не нарушала. Так что я делаю ноги из этой конторы и намерена прихватить всех желающих. Я надеюсь, вы, уважаемый Торин, желающий? Или нам уйти?
Возбужденно засипевший Торин не успел ничего толком ответить, потому что Вел наконец расправился с замком и, ворвавшись в камеру, подхватил старика, забрасывая его руку себе на плечо. Первые шагов десять я пыталась помогать, поддерживая совершенно ослабевшего дедусю под свободную руку, но вскоре отказалась от этой затеи. В коридоре было тесновато и для двоих. К тому же хилый старик, кажется, не был большой обузой для крепкого Вела. Я тайком полюбовалась своим любимым мужчиной и в очередной раз похвалила себя за правильный выбор.
– Торин, как отсюда выбраться? Есть варианты?
Сначала мне показалось, что старик меня не расслышал, потому что он молчал и только тяжело пыхтел, стараясь передвигать ногами в такт движениям Вела. Но потом, словно очнувшись, он сообщил:
– Если бы выйти по лестнице наверх…
– Выйдем, не волнуйся, куда дальше?
– Тогда сразу направо. И по коридору до поворота. Там перед поворотом есть небольшая дверь. Во внутренний двор.
– Так, а до поворота далеко?
– Далеко, но в этом коридоре мало кто бывает.
– Ладно, а во дворе?
– Не знаю. Это закрытый двор, туда не должны пускать лишних людей. И там самый близкий выход. Если пересечь двор, можно найти добрую дверь.
– А если она закрыта?
Вел, до этого молчавший, проворчал:
– Он же сказал: добрая дверь.
– И что это значит?
– Это дверь для добрых людей, – спокойно пояснил Торин.
– И она не закрывается, что ли?
– Добрые люди – это наушники, осведомители церкви, – сухо сообщил Вел. – Если там дверь для них, то мы можем выйти. Для «добрых людей» вход никогда не заперт.
– А охрана?
– Это тайная дверь. О ней знают лишь посвященные. Если охрана есть, то только снаружи. Не внутри, – просипел Торин.
Вскорости мы добрались до ворот, где уже дожидалась Линка, нервно вздрогнувшая при нашем приближении. Я ласково схватила подружку за руку.
– Держись, Линыч. Давай следом за Велом, он знает дорогу. А я вас чуть позже догоню.
Мы вышли на площадку у лестницы, и Вел, внимательно оглядев тело стражника, подарил мне одобрительный взгляд. Я улыбнулась. Поправив на плече руку Торина, мой любимый мужчина начал восхождение наверх. А Линка вдруг заявила:
– А ты куда? Я с тобой!
– Со мной? – Я задумчиво поглядела на ладошку, вцепившуюся в мои пальцы. – Ладно, пошли, помогать будешь.
И я потянула сестричку в темноту.
Глава 42
Саут Парк – тихая горная община, где не происходит ничего из ряда вон выходящего, за исключением периодических случаев полного разрушения всего города.
Из мультсериала «Южный парк» (South Park)
Знатно забаррикадировались! Три двери, да притом через значительное расстояние друг от друга, это вам не просто так. Я даже присвистнула, представив толщину этой стены. Правда, это у меня плохо получилось, так что свист мой больше походил на предсмертный хрип. Впрочем, никто же не слышит. Кроме Линки, а она ничего не сказала.
Глухая темнота слегка развеялась только после того, как мы оказались перед третьей – и последней – тяжелой дверью. Поэтому, оказавшись внутри помещения, обе мы, как по сигналу, зажмурили глаза: свет слепил нещадно. С трудом заставив себя разлепить веки, я огляделась. Вот они, масляные залы.
Самое передовое достижение местной технологии, симбиоз магии и науки. Сложная конструкция, простая в эксплуатации. Линка рядом со мной тихо вздохнула, оценив масштабы помещения. А может, ее впечатлила освещенность, вдоль стен висело множество светильников, закрытых стеклянными колпаками, так сказать, во избежание. Почти все пространство помещения занимали две безразмерные стеклянные емкости. Я навскидку решила, что поместиться в каждой может не менее сотни тонн жидкости. Сосуды от пола до потолка, да притом немалого размера, впечатление производили колоссальное. В «аквариумах» мирно плескалась золотистая жидкость. Масло. Я разглядела уходящие в потолок толстые трубки, по которым масло из емкостей поднималось вверх вопреки закону тяготения. И живо вспомнила рассказ Торина о магической составляющей этого процесса.
От толстой трубы по всему монастырю расходятся тонкие трубочки, по которым масло подходит к каждому светильнику на территории. И регулируется этот процесс давным-давно наложенным заклинанием. Строго и со вкусом. В каждый светильник строго определенное количество масло в граммах. Экономия в действии. Хотя какая уж тут экономия? Да в этих огромных сосудах маслица не на одну копеечку! И даже не на две. Интересно, где они его берут в таких объемах? И как пополняют запасы? Я заинтересованно обозрела «аквариумы» в поисках какого-нибудь люка. Судя по приставленной к стене лесенке-стремянке, люк все-таки имелся, но терялся где-то под потолком. Только я не сообразила, как они по этой хлипкой лестнице масло наверх поднимают. Не кружками же.
– Это что? – тихо поинтересовалась Лина.
– Это масло, – тоном сельской учительницы сообщила я и рванула вентиль у основания левого «аквариума». А сама мысленно порадовалась, что этот пресловутый вентиль имелся в наличии. Уж не знаю, зачем кому-то требовалось сливать отсюда масло, но не будь этого краника, мне пришлось бы резко корректировать свои планы. Не задавая лишних вопросов, Линка рванула другой такой же кран на правой емкости. Масло заплескалось под ногами. То ли угадывая ход моих мыслей, то ли действуя в соответствии со своими соображениями, но Линка изыскала в углу комнаты пузатый кувшин и протянула его мне. Я запихнула посудину под кран.
Молча, как воры под покровом ночи, мы раз за разом оттаскивали кувшин наружу, обильно поливая лестницу и дорожку от последней ступени до дверей в зал. Масло лилось щедро, да и мы торопились изрядно, пару раз даже, поскользнувшись, растягивались на полу, так что масляная дорожка до самой верхней ступени была проделана в рекордно короткие сроки. Линка смотрела на меня счастливыми глазами. Кажется, она была под впечатлением. А я, усердно поливая маслом пол между третьей и второй дверями в зал, вдруг осознала, что для эффектного окончания задуманного мне не хватает одной важной детали.
– Факел, – прошептала я убитым голосом. У меня ни единой мысли не было, где раздобыть этот жизненно важный предмет.
Линка неопределенно хмыкнула и рванула подол своего платья. Потрепанный подол треснул, и сестричка протянула мне изрядный кусок ткани. Я скептически обозрела тощие коленки подруги и стала наматывать бывший подол на полюбившуюся уже мне кочергу. Линка кивнула и заторопилась прочь. Как мне показалось, без длинного подола ей было даже удобнее бежать.
Стеклянный светильник рассыпался осколками на полу и потух, а я нервно сглотнула. Со второй попытки освобожденное пламя соседнего светильника мгновенно охватило мой импровизированный факел, и я, как сапер, нашедший мину, медленно двинулась вслед за Линой. Осторожно ступая по чавкающей под ногами жиже, я тысячу раз успела представить, как огонь охватывает мое пропитанное маслом платье. И как моя обгоревшая тушка картинно расползается по полу. Или как я сама изображаю живой факел и бегаю, размахивая обгоревшими руками. Но, однако, обошлось. Я добралась до самого верха лестницы и слабо улыбнулась Лине:
– Иди, я догоню!
Линка убежала, не вступая в дискуссии. А я еще раз оглядела уходящие вниз ступени, темное пятно мертвого тела в самом низу, тусклую полоску масляной дорожки и тихонько положила факел в темную лужицу. Подождала, пока пламя неторопливо переползет с одной ступени на другую, и только потом поспешила за подругой. Только бы все получилось!
Коридор и впрямь был длинноват, мне показалось, что бегу я целую вечность. И темноват к тому же, хотя Линкин силуэт впереди я различить все-таки могла. Но если бы у заветной дверцы нас не ждали, точно бы пролетела мимо.
– Дверь заперта, – прошелестел Торин.
– Была, – невозмутимо добавил Вел.
– Выломали, – пояснил старик.
Мне лично было ясно, что ломал двери исключительно один только Велик, но из уважения к старости я это высказывание проигнорировала. Тем более что меня волновал куда более насущный вопрос.
– Чего вы тут ждали?
– Вас.
– А на черта? Сказали же вам, уносите ноги!
– А мы ждали вас, – упрямо повторил Вел.
– Ну и дурак. Дождался? Пошли!
И толкнув дверь, мы гурьбой вывались на свет.
Внутренний дворик и вправду был небольшим. Но времени для осмотра у нас не было. Да и достопримечательности этого проклятого места интересовали меня в самую последнюю очередь.
– Где дверь? – чувствуя, что впадаю в истерику, спросила я.
– Там, – тонкий палец Торина указал куда-то вперед и влево.
Я побежала в этом направлении, таща за собой Линку. Вел поправил на плече руку Торина и поспешил следом. Сзади что-то зашуршало, и я услышала громкий крик. Рефлекторно обернулась… и совершенно не раздумывая, рванула, увлекая сестричку резко вправо. О каменное мощение двора ударилась стрела. Прямо туда, где только что бежала Линка. Я таки сорвалась, заорала и толкнула подружку вперед себя. Вел уже был у двери и мгновением позже исчез из виду. Мне показалось, что снаружи что-то зазвенело, но прислушиваться было некогда. Торин и Линка тоже скрылись за дверью. Я обернулась, стоя в дверном проеме, и наткнулась взглядом на горящие ненавистью глаза. Магичка! Время словно замерло. Магичка вскинула вверх руку, видимо что-то колдуя, и я судорожно постаралась прикинуть, успеет она или нет. Но в этот миг земля под ногами дрогнула, меня повело, и я, попятившись, вывалилась вслед за своими друзьями наружу. Они уже бежали по зеленому склону прочь, а я споткнулась и растянулась на земле. Боковым зрением заметила рядом распластавшееся тело. Значит, снаружи охрана все-таки имелась. Но Велик урегулировал этот острый вопрос. Пару метров я проползла на четвереньках и лишь потом кинулась догонять остальных. Земля под ногами уже не просто дрожала, а ходила ходуном. А потом раздался грохот, и мы все четверо, не сговариваясь, обернулись назад. Там в куче пыли уходили куда-то под землю стены монастыря. Огромная постройка складывалась, точно карточный домик. То там, то тут взлетали в небо огненные фонтаны. Зрелище, надо сказать, завораживало.
Я очнулась первой и, догнав остальных, ухватилась опять за Линку. Как бы то ни было, но нам нужно было бежать подальше. Я спешила, пожалуй, больше других, у меня перед глазами все еще стояло перекошенное лицо магички. Чтоб ее камнем придавило самым тяжелым, чтобы ни один некромант останки собрать не смог! На случай, если у них тут имеются некроманты…
Стремясь поскорее убраться с открытой местности, мы изо всех сил бежали прочь, забирая влево, к ближайшему леску. Но и добежав до спасительного зеленого островка, темпа не сбавили. Ни хлещущие по лицу ветки деревьев, ни обдирающие лодыжки колючие кусты, ни корни и шишки под ногами не могли нас остановить. Мы их вообще не замечали. Я уж точно!
Я бежала впереди всех. Конкуренцию мне мог бы составить только Велик, но он усердно волок на себе старика. И при этом все равно был впереди Линки, которая тащилась последней, поскольку я отпустила ее ладошку, едва мы ступили под сень деревьев. Иногда я оглядывалась, поверяя, не потерялась ли она совсем. Бедняга громко хрипела, но не отставала.
Наш сумасшедший марафон закончился самым логичным образом. В какой-то момент я, не останавливаясь, со всего размаха упала на землю. И последнее, что я увидела, проваливаясь в глубокую бездну небытия, было столь же «изящное» падение Велика.
