Стихи и тексты
Текст книги "Стихи и тексты"
Автор книги: Яна Дягилева
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Янка Дягилева
Стихи и тексты
Список стихов и песен
1985 Пропустите в мир стаи волчьи Н-ск
1985 Порой умирают боги Н-ск
1985 ПЕЧАЛЬ МОЯ СВЕТЛА Н-ск
1986 Нарисовали икону Н-ск
1986 ноябрь НАДО БЫЛО Н-ск
1987 Будешь светлым лучом Кемерово
1987 Мало слов для стихов Омск
1987 ХОЛОДИЛЬНИК Омск
1987 Неясный свет через Москва
1987 апрель Солнца ржавый штопор Ленинград
1987 лето Перекрёстки маятник выкачивает Москва
1987 июнь На дворе трава, на траве дрова Омск
1987 июнь ВЕЧНОЕ УТРО Омск
1987 июнь КЛАССИЧЕСКИЙ ДЕПРЕСНЯК Омск
1987 июнь Ждем с небес перемен Омск
1987 июнь АД – КРАЙ Омск
1987 июль Ч.К. Страх осколок истины Москва
1987 июль Только дождь вселенский
1987 август СТАИ ЛЕТЯТ
1987 август МЫ ПО КОЛЕНО
1987 лето Перекрёстки маятник выкачивает Москва
1987 сентябрь А.Б. Засыпаем с чистыми Ленинград
1987 сентябрь Отпусти, пойду Ленинград
1987 октябрь Грязь моя такая неведомая Омск
1987 октябрь ДЕКОРАЦИИ
1987 (?) октябрь Синим мячиком с горы Н-ск – Омск, поезд
1987 осень Я голову несу на пять Москва – Ленинград – Новосибирск
1987 конец Ударение на слоге выше
1987 конец Наполнилось до краешка ведёрко Омск
1987 конец Волки сыты – овцы Омск
1987 (?) КАК ЖИТЬ
1987 (?) Порешите нас твёрдой рукой
1987 В КАЖДОМ ДОМЕ Омск
1987 ПРО ПАУЧКОВ
1987 НА ЧЁРНЫЙ ДЕНЬ
1987 МЕДВЕДЬ ВЫХОДИТ
1987 БЕРЕГИСЬ
1987 ПОЛКОРОЛЕВСТВА
1987 ОСОБЫЙ РЕЗОН
1987 ДЕКЛАССИРОВАННЫМ ЭЛЕМЕНТАМ
1988 Раскрутили – разворотили
1988 ФОНЕТИЧЕСКИЙ ФОН
1988 ДО
1988 СТОЛЕТНИЙ ДОЖДЬ
1988 начало (?) По свинцовому покою Рига
1988 начало РИЖСКАЯ
1988 начало ПО ТРАМВАЙНЫМ РЕЛЬСАМ
1988 начало ОТ БОЛЬШОГО УМА
1988 начало Я СТЕРВЕНЕЮ
1988 конец REGGAE
1988 конец ПРОДАНО
1988 конец ГОРИ, ГОРИ ЯСНО
1988 конец ЧУЖОЙ ДОМ
1988 конец ДОМОЙ!
1989 февраль АНГЕДОНИЯ
1989 19-20 марта НЮРКИНА ПЕСНЯ Н-ск
1989 25 мая На берегу размытой боли Н-ск
1989 Пустошь – ветошь звонкий Н-ск
1989 Между взглядом и ладонями
1989 По среднестатистическому
1989 И не жарко и не жалко
1989 ЗАУПОКОЙНЫЙ РОК-Н-РОЛЛ
1989 Этот стих ОЧЕНЬ ВЕСЁЛЫЙ
1989 Светлая такая дрянь
1989 Вот сижу я такая баба
1989 Форма деформирует усталости
1989 Столб боли вместо воли
1989 конец Сижу в серой рубахе
1989 конец Катится всё в пропасть
1989 конец Это звёзды падают с неба Н-ск
1990 9 апреля Тёмных деревьев перечёркнутых
1990 21-23 апреля Снова только никуда
1990 30 мая Кошка плавится на огне
1990 весна-сентябрь ПРО ЧЁРТИКОВ
1990 весна-сентябрь НА ДОРОГЕ ПЯТАК
1990 до октября ВЫШЕ НОГИ ОТ ЗЕМЛИ
1990 конец ПРИДЁТ ВОДА
1991 До Китая пешком рукой
1991 январь Кролю Если шрам
1991 январь Торопился
1991 январь Вырос дуб
1991 конец января Солнышко моё прозрачное
Дискография Яны Дягилевой
Не положено 1988
Деклассированным элементам 1988
Запись с ЗАКРЫТЫМ ПРЕДПРИЯТИЕМ 1988
Продано! 1989
Домой! 1989
Ангедония 1989
Стыд и срам 1991
Не положено 1991
Стыд и срам 1991
Концерт в Кургане 1988
Концерт в МАМИ 1989
Концерт в МЭИ 1989
Акустика/Красногвардейская 1989
Квартирник в Харькове с Летовым/В Харькове 1989
Концерт во «Времени» 1989
Концерт памяти Селиванова 1989
Янка, Сашка, Коча 1989
Концерт в Иркутске 1989
«Рок-Акустика» 1990
Концерт в МЭИ 1990
Мемориал Башлачёва 1990
Концерт в Киеве 1990
«Рок-Азия» 1990
Концерт в Иркутске 1990
Лакмайер 1995
ИПО 1987
Стихи и тексты
* * *
Пропустите в мир, стаи волчьи!
Уступите путь, своры гончие!
Разойдись стена чёрной полночью —
Или дай мне стать лютой сволочью.
То ли зверем стать с серой шкурою.
То ли омутом с тиной бурою.
Голодать ли? Жрать?
Быть ли умною, быть ли дурою?
Может, на метлу – и до города,
Где мосты из камня и золота
Помереть ли там
Может, с холоду
Может, с голоду…
Новосибирск, 1985
* * *
Порой умирают боги – и права нет больше верить
Порой заметает дороги. Крестом забивают двери
И сохнут ключи в пустыне, а взрыв сотрясает сушу,
Когда умирает богиня, когда оставляет души
Огонь пожирает стены и храмы становятся прахом
И движутся манекены, не ведая больше страха
Шагают полки по иконам бессмысленным ровным клином
Теперь больше верят погонам и ампулам с героином
Терновый венец завянет, всяк будет себе хозяин
Фольклором народным станет убивший Авеля Каин
Погаснет огонь в лампадках1, умолкнут священные гимны
Не будет ни рая, ни ада, когда наши боги погибнут
Так иди и твори, что надо не бойся, никто не накажет
Теперь ничего не свято…
Новосибирск, давно
1 «Погаснет огонь в лампадах, умолкнут священные гимны…» (вариант «РПЭ», 1985)
* * *
Нарисовали икону – и под дождём забыли
Очи святой мадонны струи воды размыли
Краска слезой струилась – то небеса рыдали
Люди под кровом укрылись – люди о том не знали
А небеса сердились, а небеса ругались
Бурею разразились…
Овцы толпой сбивались
Молнии в окна били, ветры срывали крыши
Псы под дверями выли, метались в амбарах мыши,
Жались к подолам дети, а старики крестились
Падали на колени, на образа молились…1
Солнышко утром встало, люди из дома вышли
Тявкали псы устало, правили люди крыши
А в стороне, у порога клочья холста лежали
Люди забыли бога, люди плечами жали…
Н-ск, 1986
1 «Падали на колени и на восток молились…» (вариант из архива Ирины Литяевой)
* * *
Будешь светлым лучом,
рождённым в тени,
Или тенью, родившей луч?
Будешь синим дождём,
упавшим на снег,
Или одной из туч?
Будешь твёрдым звеном
золотой цепи,
Или молотом, что1 куёт?
Будешь землёй далёкой тропы,
Или тем, кто по ней идёт?
Будешь пером в крыле у орла
или самим орлом?
Будешь каплей в кувшине вина,
или кувшина дном?
Кемерово, 1987
1 «Или молотом, кто куёт» (вариант «РПЭ»)
* * *
На берегу размытой боли
Звенят набатом зубы о край гранёного стакана
Перегибается пружина тугой цепи —
Об угол трётся – впивается ошейник в тело
Доверчивой трёхногой псины – хозяин близок,
Не укусишь его локтя
Щенок бродячий летит к стене.
Ты уползаешь под нервный хохот ржавой стали
Завыть нельзя
Нельзя забыть и заклинание
Слова поспешно разбегаются, как сны
От телефонного звонка
Как-будто утро – поезд в гору
Замедлены сердцебиения
Крадётся день в носках дырявых по мёрзлой лестнице подъезда
Стреляют в небо сбившиеся1 за ночь пальцы,
Хватаются за край рубахи у ворота, где медный крест
За тонкой стенкой огонь и пыль сухих дорог
Вот-вот готова вспыхнуть куча тетрадных листьев
Липким ликом смеётся солнце на картинке из
Детской книжки про любовь, которую не растерзать словами
И затихает под струйками твоей крови
Она бежит ко мне под дверь
И тихо шепчет – я живая
И я пришла предупредить – идёт твой суд
В закрытом зале – в открытом поле
Вставай – ложись лицом к сырой земле
Внимай – закрой руками уши
Молчи – залейся дикой песней и слезами
Садись – вставай и уходи.
Под приговором красной змейкой
Ложится в угол твоё Имя
Щенок дрожащий засыпает
На коленях хозяйской Матери седой
Прости. Спасибо. Будем жить.
Н-ск, 25 мая 1989
1 «Стреляют в небо взбесившиеся за ночь пальцы…» (вариант «РПЭ»)
* * *
Солнца ржавый штопор в землю ввинченный
Горизонта краешек отколотый
Тёплый1 снег уходит через ситечко
Отмывает косточки от золота
Белый холст на серых досках струганых
Синей глиной лесенки помечены
Звёздам мы становимся подругами
Навсегда от сил земных излечиваясь
На рассветах серых совы прячутся
Крылья лошадей горят пожарами
Скоро, видно, всё переиначится
Станут длины мериться гектарами
Вознесутся колья телеграфные
Поползут канаты телефонные
И найдут все странники уставшие
Путь к столбу последнему – поломанному
На столбе – о финише известие
У столба – всем путникам пристанище
Над столбом летает птица вещая,
А за ним – лишь камни да пожарища…
Ленинград, апрель 1987
1оС=39оС тела моего
1 «Талый снег уходит через ситечко…» (вариант «РПЭ»)
* * *
На дворе трава, на траве дрова
Два пустых ведра да в стене дыра
Дверная петля да мокрая земля.
На земле изба, на избе труба
Из трубы дымок, на дверях замок
У дверей песок, да прогнил порог
И травой зарос. У порога пёс,
Да облезлый кот у косых ворот
У ворот вода, что течёт туда,
где ни дворов, ни дров
ни котов, ни псов,
ни стихов ни слов…
Омск, июнь 1987
ВЕЧНОЕ УТРО
Ночь исчезает и день не начнётся
Вечное утро с красивой зарёю
Тянется тестом и не оборвётся
Жуткой синкопой в мозгу отдаётся
Времени лужа в стекло превратилась
Если коснуться, то треснет-растает
С камня гора вверх и вбок покатилась
Камни с холмов – вниз и впрямь
В чёрной оправе времени линзы
Кто-то картины печатает где-то
Нарисуйте мне сон!
Я подумаю – нету рассвета
Я погляжу через синие призмы
Рушится ночь, обрывается леска
Сон неподъёмный уходит в глубины
Рваная рана, кривая железка
Кончить – начать тяжело с середины,
Если с конца – потемнеют седины
Сколько мне лет?
Омск, июнь 1987
* * *
Мало слов для стихов, мало веры для слов,
для неё мало снов
Те, кто знают, молчат, те, кто хочет – орут
Кто летит, тот на небо не станет глядеть
Кто сбежал, тот и снят с караульных постов
Кто забыл про часы, не боится минут
Тот, с крылом, не спешит никуда улететь
Мало звуков для струн, мало песен для драк
Он поёт – он не слушает стука колёс
Телефон, что на восемь, вмещает весь свет
А с вокзалов звонит автомат просто так
Кто молчит, те и знают какой-то ответ
Кто орёт, тем и нужен какой-то вопрос.
Омск, 1987
КЛАССИЧЕСКИЙ ДЕПРЕСНЯК
Кругом души от покаяний
Безысходности без движений
Неподвижности без исходов
Неприятие без воздействий
Нереакция до ухода
Неестественность чёрных фобий
Легкомыслие битых окон
Светлоглазые боги глохнут,
Заражаясь лежачим танцем
Покрываясь стальной коростой
Будут рыцарями в музеях
Под доспехами тихо-тихо
Из-под мрамора биться долго
Обречённости и колодцы
Подземелья и суициды
Стынут реки и ночи меркнут1
Два шага по чужому асфальту
В край раздробленных откровений
В дом, где нету ни после, ни вместе
В рай без веры и в ад без страха
Омск, июнь 1987
1 «Стынут реки и ноги мёрзнут…» (вариант «РПЭ»)
* * *
Это звёзды падают с неба
Окурками с верхних этажей.
Н-ск, конец 1989
* * *
Ждём с небес перемен – видим петли взамен
Он придёт, принесёт. Он утешит, спасёт,
Он поймёт, Он простит, ото всех защитит
По заслугам воздаст да за трёшку продаст
Будет радость, почёт – только встань на учёт
В простыне на ветру по росе по утру
От бесплодных идей
до бесплотных гостей
От закрытых дверей
до зарытых зверей
От заткнутых ушей
до толкнутых взашей
От накрытых столов
до пробитых голов
Омск, июнь 1987
* * *
Перекрёстки маятник выкачивает
Развороты механизм выстукивает
Шестерёнок зубчики постачивались
Разлетелись птенчики испуганные
Электронной зеленью подмигивают
На начало осени показывают
С башенок курантами выкрикивают
От пружин воробышки отвязанные
Раскидало их по свету белому
Полиняли серенькие пёрышки
Из чего какие были сделаны —
Не найти тех циферблатов стёклышки
Серой краской были все покрашены
После ливней засветились радуги
Не успели в дождь попасть отставшие
Оттого бывают птички разные.
Москва, лето 1987
АД – КРАЙ
Отдыхай, я молчу. Я внизу, в стороне.
Я в краю, где молчат. Я на самом краю.
Где-то край, где-то рай, где-то ад, где-то нет
Там, где край, там и ад. Там, где рай, там и нет ничего1
Головою в порог – дверь закрой, не смотри
С башни вниз полетишь, если ветер внутри
Если нет, будешь камнем лежать под горой
Там, где празднуют пир при Луне упыри.
Я не знаю теперь – упаду, полечу:
Улететь нету сил, а лежать не хочу
Будет ночь – закричу, отвернусь, укачусь
Разобьюсь всё равно до утра
Постучу во все двери. Пройду по местам, где вас нет
Просто так – может встречу кого по пути
Поклонюсь до земли – головою в порог в третий раз —
Раза два мне ещё до пяти. До шести ещё три —
Будет срок и в острог
Тяжело здесь лежать, были б силы уйти
Или вниз, или с краю чуть-чуть отойти
Хоть на метр – присесть-посидеть-покурить
Может дух испустить, может, перевести…
Отдыхай, не всегда ведь со мною легко
Я не та, кто я есть. Я пока далеко
Я внизу в стороне. Я на самом краю.
Омск, июнь 1987
1 «Там, где край, так и ад. Там, где рай, так и нет ничего…» (вариант «РПЭ»)
* * *
Ч. К.
Страх осколок истины прогнать из пустоты
Дым, что гонит мусор в сторону жилья
Боль железных схваток беззащитных и живых
Смерть от одиночества, вмещающего мир
Ледяные стёкла искажающих очков
Паутину простирать и вешать комаров
Желтых волчьих взглядов дулом упереться в грудь
Опустившим руки, что поднявшим руки вверх
Пристрелить ненужных – тех, кто отдал всё, что мог
Полууничтоженных под пятитонный пресс
Недопокалеченному выбить костыли
Недопокорёженных – под гусеницы вновь
Трактор остановится – погладить и вздохнуть
Пристально—участливо1 плечами пожимать
Вежливо—тактично о здоровье расспросить
Мягкую подушечку под голову покласть
Кошечка мышонку песню спела про любовь
Москва, июль 1987
1 «Пристально—учтиво…» (вариант «РПЭ»)
* * *
А. Б.
Засыпаем с чистыми лицами
Среди боя кирпичных судорог
Ночь под искры горящих занавесов
Сон под маскою воска сплывшего
Хвост поджатый в лесу поваленном
Подлой памятью обескровленный
Безответные звёзды ясные
Сапогами в камни сбитые 1
Да об рельсы подошвой стёртою
В голенище кошачьей лапою
Мелким шагом с когтями вжатыми
По двору вдоль забора тянутся
Дружно ищут слабую досточку
Испаряется лёд растаявший,
Чтобы завтра упасть на озеро
Им умыться б, да мало времени
Им напиться б, да пить не хочется
Им укрыть малышей от холода
Не успев утонуть у берега
Лёд-хрусталь – это очень дорого
Вещмешок, полный синих кубиков
На шнурок, да на шею совести
Ленинград, сентябрь 1987
Это я обиделась на Башлачёва
1 «Сапогами о камни сбитыми…» (вариант «РПЭ»)
* * *
Отпусти, пойду. За углом мой дом
Где всё ждут, не спят, где открыта дверь,
Где в окно глядят и на шум бегут
На простом столе лампа теплится.
Отпусти, пора. Ждёт Печаль – сидит
В печку щепочку бросит – склонится,
Вскинет голову – ветер прошумел
Тронет бороду, глянет в сторону
Отпусти, прошу. До угла верста
Пробежать в ночи, не запутаться
У ворот Печаль встанет сгорбленным1
Старичком седым да понурится
Отпусти, молю – печка топится
Уголёк упал на досчатый пол,
Опрокинулась лампа яркая,
Занялась огнём занавесочка
Отпусти скорей – дом в огне стоит!
Брёвна рушатся – искры сыплются,
А Печаль бредёт, чает встретиться
Всем прохожим в глаза2 заглядывает
Отпусти меня – побегу туда
Он в дыму идёт, задыхается.
Пепел по ветру подымается
Да в глаза летит воспалённые
Отпусти, злодей, что ж ты делаешь?!
Подвернулась нога на камушке,
Нету силы встать, чем дышать ему?
Полечу стрелой – может выживет
Отпусти…
Хорошо теперь – больше некуда
Больше не к кому да и незачем
Так спокойно, ровно и правильно
Всё разложено по всем полочкам,
Всё развешано по всем вешалкам
Всё.
Ленинград, сентябрь 1987
1 «У ворот Печаль встанет согбенным…» (вариант из архива Юлии Шерстобитовой)
2 «Всем прохожим в лицо заглядывает…» (вариант из архива Юлии Шерстобитовой)
* * *
Синим мячиком с горы прочь голова
Разбуди фонарём в глаза безумные!
Хлебной крошкой под простынёй играет память
Затянет окна лёд к концу месяца – к концу октября
Под рок-н-роллов пляс на крышке погреба
Встань в рань – пора-то страдная.
Спи, брат. Сегодня наша полка вагонная да степи длинные
Заморские страны, пляжи из цветного бисера – развесь уши хоть раз
Ещё раз туда едем, надев кожаный ремешок на голову
Вернёмся за-полночь по снегу грязному чистыми ногами
Босыми по зелёным горлышкам бутылок – смотри, поранишься,
Перевяжу кожаным ремешком своим
Твои глаза – это не стекло, из этого наши бусы, твоя вера
Моя катилась по асфальту год назад в этот день
Не ты ли её подобрал, когда она сверкнула на солнце?
Один день было солнце – Good day, sunshine!
На голову горюшко тёплой шапочкой
Почём теперь сказочки – по жизни да разуму
Хочешь – покупай недорого, любовь – цена красная
По сухой пыли ползу пчёлкой бескрылой к маме…
Пойдём со мной, девка, заплачу 25? Нет? Сколько?
Да она сумасшедшая, слышите, песенку поёт
Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе
Харе Рама…
Видишь, как оно, солнышко-то любить?
Рельсы косыми струнами скрещиваются
Сколько же нас, и все туда?
Не подходи ко мне – я заразная, грязная
Я тряпочкой рот прикрою от греха
Махни рукой – развеешь дым моих вонючих папирос,
Что глаза так ест. Пока ещё не до слёз
Напьюсь городом чужим с утра
Спи, брат, нету хлеба. Ну ты попробуй уснуть
Вспомни, как мы ловили стрекоз там, у реки, вчера.
Мы туда вернёмся через год
Когда будет солнце.
Поезд Н-ск – Омск, октябрь 1987(?)
ХОЛОДИЛЬНИК (сказка – картинка)
В холодном зале мы смотрим кино.
Ледяной экран из толстого белого инея замораживает наши Разноцветные глаза. Мои были тёплые, тёмные, когда я пришла в этот кинотеатр. Теперь они сверкают яркой зеленью и нестерпимо блестят под пушистыми снежными ресницами. Мы смотрим разные цветные картинки одну за другой, и чем больше застывают наши глаза, тем они интересней и красочней.
Заходят новые люди, от них идёт пар и мы кричим на них и машем руками, потому как под их тёплыми тусклыми взглядами изображение теряет отчётливость и краски, но их глаза быстро покрываются льдом и всё встаёт на свои места. Вот только один ворвался однажды и уставился на экран обжигающими лучами. Он чуть было всё не испортил, он постоянно отогревал лицо маленькой зажигалкой, и от этого мы все едва не лишились нашей забавы. Пришлось связать ему руки и поставить перед глазами огромную льдинку, которая таяла всё медленней, а он всё тише кричал, что ещё немножко – и растает иней, и мы выйдем на улицу и отогреемся на солнце…
Теперь он сидит в первом ряду и показывает нам самые яркие и красивые картинки.
Омск, 1987
* * *
Грязь моя такая неведомая, такая невинная
Скажите, что же сегодня по телевизору
А телевизор будешь смотреть – козлёночком станешь
На сколько хватит – терпи, коза
Рожки сточатся – капустки дадим
А пока рой копытцем канавку – любить-то хочется
Злая она – козла полюбишь, когда вода из берегов
пойдёт кровью тёмной с пальцев, содранных струнами
У Русалочки из хвоста ножки сделала фея
Добра хотела – злою ведьмой оказалась
Да неужто на всю жизнь – спросите лекаря ночного случайного
Как так – и будильник вроде вовремя звонит
Полночь, а стрелки врозь – не сойтись им никак
По самый шиворот ворох шуршит бумаги клочьями
По чистому писаных, не между строк да наискось
Сверху красным карандашом
Авансом получи сполна – хорош задаток?
Птица райская с картошкой жареной
Крылья – твои, взамен на рога.
Омск, октябрь 1987, ночь, облом
* * *
Ударение на слоге выше прописной строки
Мишка, спрятанный в берлоге, вам напишет от руки
Ночь над лесом так спокойна, так проста его постель
Равнодушна, как подушка, монотонна, как свирель
Свежесорванного утром календарного листка
Старовыеденных формул о строении желтка
Растворимый серый ёжик, что от пепла был рождён
Собирался в гости к другу, да метлою был1 сметён
Вместе с грустными сверчками и обрывками стихов
Вместе с нотными значками и коллекцией бычков
Подхватили, закружили и сложили в уголок
Поразмыслив, вокруг кучи очертил квадрат мелок
Встали стенки, села крыша, прилегло к двери крыльцо
У оконца ёжик пишет другу Мише письмецо
Миша, может будет буря, может рухнет потолок
Может, зря я растерялся, затерявшись в уголок
Может, завтра будет лето, вторник выйдет за средой
Может, камень обернётся родниковою водой…
конец 1987
1 «Собирался в гости к другу, да метлою он сметён…» (вариант «РПЭ»)
* * *
Я голову несу на пять корявых кольев
Я крепость возвожу из старых липких карт
Крестьянкой крепостной в края крапивных кровель
По хрупкому хребту, что кренится назад
Сбивая руки в кровь о камень, край и угол
заплаты на лице я скрою под чадрой
Границу перейду страны вороньих пугал
Укрыться упрошу за Лысою горой
Кроя крамольный крик кривой кровавой кромкой
В горящий1 грешный год, грядущему грозя
В поту пытаясь встать, чтоб испытать потомков
Положено молчать скользя, ползя – Нельзя
Светящихся святых, схвативших свист затвора,
Свалившихся под свод сомнительных свобод
Вас сварит на свечах свиней свирепых свора
Что с воплями с верхов по свойски сваи бьёт
Тщеславный чуткий червь, чирикающий числа
Чеканит чёрный час чужих очередей
В чугунных черепах отчаянный нечистый
Считает рычаги начальственных речей
Периметры портов пиратов принимают
Под парой парусов по праву приютить
Порушив парапет, паркеты попирают
Потребовавшие не оправдав, простить
Страданий страдный стон застрёманной столицы,
Старушечьих стихов расстроенной струной
Стирает в сотый раз нестёртые страницы
Стараньем стукачей, строчащих за стеной
Молчащий миллион немыслимых фамилий
Мелодия молитв, просмоленных молвой
Малиновый мелок на молот заменили
Неровный рвущий рёв на равнодушный вой
Контейнеры костей стекают под откосы
Все костыли в костры, кастетом на контакт
Прочтённое письмо порви на папиросы
Фантасмагорий фон под фанатизма факт
Бренчание брелков, небритые бродяги
Бретона и Дали далёкие борта
Обыденный аборт в обрушенном овраге
Желанных жизнесхем живая красота
Отрадных атрофий отрывки, и как будто
С утра утрачен сон о трудности трюка
От радости утра отринув атрибуты
Оторопевший страх отрежет от крюка,
На переходе вниз отключит эскалатор
Количество колов скатилось до пяти
Осиновым шестом укреплены плакаты
Со стрелкою, куда свою башку нести
Москва – Ленинград – Новосибирск, осень 1987
* * *
Наполнилось до краешка ведёрко лунной патокой
Полярные подсолнухи под призрачною радугой
Сияньем лунным1 вылились на узловатой привязи
На загрубевшей простыни окаменевшей гордости
Сквозь узенькое горлышко из ледяной соломинки
Вытягиваем бережно последние глотки
По ситцевому берегу на каблучках2 отчаяния
По свежему преданию на выгруженных саночках
По тёплому загару источившимся ножом
Вершат дороги странники чужого обещания
Изъезженных параметров прочитанной любви
Гремучие серебряным аккордом украшения
Разбудят обитателей заброшенных палат
Взорвётся откровением случайное объятие
Сорвёт со стен разводы отсыревших потолков
Отпетой ветром скорости внезапным раскаянием
Простуженные сумерки прольются ожиданием
На страны, зачумлённые болотной красотой
Наивные созвездия за медицинской ширмою
Накроет покрывалом мой безвременный уход.
Омск, конец 1987
1 «Сияньем южным вылились…» (вариант «РПЭ»)
2 «По ситцевому берегу на каблуках отчаяния…» (вариант «РПЭ»)
Волки сыты – овцы целы
Долго красным светом по живым глазам
Дыры по бокам трубы – флейта
Зелёнка на царапину – во сне выпадет свежий снег
В середине дыра под проволокой – гитара
Полдень – жёлтые шторы светофора
Четверть утра обратно по ступенькам бредёт спать
Стельки смяты – ноги босы
Гол сокол – со двора на кол
Зеркала осколки вон из избы, забор высок
Ворам отпор да дом на слом
Кость вкось в горле горлицы
Мягкое снежное кресло – да ну!
Протравленные волосы сухою травой стелются
Длинные песни поют к зиме – стало быть устала выть в трубе вьюга
Не смогла вырваться из дыр божественным звуком
Стуком в окна подставить руки
Горстями под окурки, горелые спички, смятые бумажки и пепел —
Отходы производства бессонных ночей
Добрее волчица серая – больше овечек убьёт для деток
Охотник ли пристрелит, вожак ли стаи растерзает – виновата будешь
В степном снежном вечере правда сотнями жёлтых огоньков светится
Да вьётся криком в опрокинутых санях
Пожар погасить – огонь убить,
А стрела мимо – держать ответ перед снайперским полком
на утренней линейке
Молись, грешник, да на часы посматривай
Не опоздай на свидание под гитарным перебором
Эх, придётся углы срезать по живой траве
Вырастет новая – лето нынче буйное.
А к концу ноября – другой коленкор
Снова собирать брошенных котят по вокзалам
Почти стянуло полынью вогнутой линзой
Спите, окуни, у берега теперь пусто
А если кто высунется к проруби подышать – увидит одинокий ящик
на середине реки,
Забытую рукавицу да следы наискосок.
Вышивайте, жёны, крестиком по тонкому полотну
Толкуйте, бабушки, сны чужим внучкам…
Омск, конец 1987
В архиве Марины Кисельниковой сохранилась несколько иная редакция:
Долго красным светом по живым глазам
Дыры по бокам трубы – флейта
Зелёнка на царапину – во сне выпадет свежий снег
В середине дыра под проволокой – гитара
Полдень – жёлтые шторы светофора
Четверть утра обратно по ступенькам бредёт спать
Гол сокол – со двора на кол
Зеркала осколки вон из избы, забор высок
Ворам отпор да дом на слом
Кость вкось в горле горлицы
Мягкое снежное кресло – да ну!
Протравленные волосы сухой травой стелются
Устала выть в трубе вьюга
Не смогла вырваться из дыр божественным звуком
Стуком в окна подставить руки
Горстями под окурки, горелые спички, смятые бумажки и пепел —
Отходы производства бессонных ночей
У Русалочки из хвоста ножки сделала фея
Добра хотела – злою ведьмой оказалась
Добрей волчица серая – больше овечек убьёт для деток
Охотник ли пристрелит, вожак ли стаи растерзает —
Виновата будешь
В степном снежном вечере правда сотнями
Жёлтых огоньков светится да вьётся криком в опрокинутых санях
Пожар погасить – огонь убить,
А к утру держать ответ перед снайперским полком
На утренней линейке
Молись, грешник, да на часы посматривай
Смотри, не опоздай на свидание под гитарным перебором
Эх, придётся углы срезать по живой траве
Вырастет новая – лето нынче буйное.
А к концу ноября – другой коленкор
Снова собирать брошенных котят по вокзалам
Почти стянуло полынью вогнутой линзой
Спите, окуни, у берега теперь пусто
А кто вылезет подышать к проруби – увидит
Одинокий ящик на середине реки,
забытую рукавицу да следы наискосок…
Вышивайте, жёны, крестиком по тонкому полотну
Толкуйте, бабушки, сны чужим внучкам.
* * *
Неясный свет через метель и луг
Через полёт безумных тонких рук
Пробился до зовущего Чего-то
Приподняло и понесло во тьме
Через дыханье в гибкой тишине
И грохнуло о крашеные доски
Где на коленях в четырёх стенах
Творю молитву, глаз не закрывая
Чтоб разрешили строчки записать
Чтоб не пронзили головною болью
Чтоб мокрыми ногами не шагать
По тающим снегам ещё хоть несколько часов
Чтоб сразу не прикончили поток
Плотиной пробуждения на суше
Чтоб по фамилиям не выкликали души
На рынке Дня
Чтоб выдержал листок боль едкой капли —
Ни роса, ни слёзы через моих ладоней решето
Сочится вниз
И бьётся у порога на тысячи сверкающих миров
На миллионы ранящих осколков
И тянет нить
Со шпиля моего эгоцентризма до входа в Храм
И каждый шаг на месте – звон струны
И я хожу по струнке вверх и вниз
Помножив зов Туда на зов Оттуда
Кидаюсь под мерцающий клинок,
Держась за рукоятку,
Как за воздух цепляются в падении когтями
С карниза оступившиеся кошки – полёт и крик…
А кто-то растворился во Вселенной
и Богом стал, но кто же вам сказал,
Что всем туда же?
Москва, 1987
* * *
Раскрутили – разворотили – разболтали в стакане
Рассеяли – развеяли зелёным дымом
Бездонные – бездомные – бездольные
В бездну через дым – боль
Сорванные с петель открылись раны
На небо, под землю живыми глазами
Подколёсной тряской открыли движение
Тряска – мясорубка
Не собрать костей под июльским солнцем
Не раскинуть веером на «любит – не любит»
Столетний дождь
Маленький красный кусочек
На фоне иссиня-чёрном
На краешке остром
Без звука, без шага, без вздоха
Уцепившись за тросик ребячьей ненависти
На лезвие общественного мнения
На остриё разгаданных снов
На дно собрался, а через лёд – как оно?
Через толстый февраль високосный
Сквозь октябрьский дым
На лёд на коньках пьяного оптимизма
Провалишься!!! – …А, хуйня!..
Простудишься только
Погреешься у костра из бумаги
Линованной, исписанной – аутодафе
Аутодафе под июльским солнцем
Через увеличительное стекло
Наших лучших, наших «самых»
Промозглые истины
Нечем прикрыть обнажённую боль
Не к чему привязать – радуйся – свобода!
No future – здесь и сейчас
Бритые камеры – палаты – потом
Сейчас – счастье
1988
ФОНЕТИЧЕСКИЙ ФОН ИЛИ СЛОВО ПРО СЛОВА
Федяю
Учи молчанием
В слове соль и стёкла осколками впиваются в живое
У «говорить» есть собрат: «воровать»
Посметь сказать, а значит посмеяться
Над тем, что было нашим и чужим
Над тем, что было свежим и живым
Наутро я уйду в другие смыслы
Глубоким будет глупый таз с водой
Уйдёт со мной и голос голых веток
Воспетый и забытый
Нам нужно выжить
Выжить из ума
Как выйти из кольца, из окружения
Как выйти из пылающего дома
Перед костром по росту построение
Тоскующих по месту под мостом
Стреляющих в упор по представлению о жалости:
Животворящей смертью по суете постылых ситуаций
По выходам и выводам
Мы входим сами, а назад выводят
А я желаю выйти хлопнув дверью
Как нагрубив учительнице в школе
Врубаешься в невиданную круть
А я желаю, чтобы все смеялись
Когда я громко хлопаюсь на пузу
Ведь «посмеяться» есть «посметь сказать»
Плети рука верёвочки из знаков
Они не помнят, что они хотели
Свиваясь в петельки из нас изобразить
И от каких недугов исцелить
Являясь снадобьем когда-то
Срок годности давно истёк
А мы в надеже
На счастье – понимание (на здоровье)
Глотаем яд в таблетках пожелтевших
Терзать слова – шаги к шизофрении
Я с мазохистским кайфом
Расчленяю свои трепещущие умопостроения
Глубокий таз с водой – какой он глупый
А может, я хуёвый не настолько,
Чтобы об этом мне не говорить
Лечи молчанием.
1988
* * *
По свинцовому покою глубины моей
Нерастраченных страданий тёмно-синих дней
По шершавому бетону на коленях вниз
Разлететься, разогнаться – высота, карниз
Зацепившись отраженьем из зеркальных дыр
Окунуться в ожиданье нежилых квартир
Из-под тёмного покрова сизых облаков
Выползать на свет унылый мягких светлячков
Разобраться в колеснице долгого огня
Расстараться – отоспаться за стеною Дня
За чертою отлетевших просветлённых душ
За глазами с пятаками круга не нарушь
Не разбей стакан с последней пресною водой
Не пролей слезы нарочной над моей бедой
Не разглядывай пугливо непонятных птиц
Погляди на обнажённый блеск колёсных спиц
Погляди, махни рукою, слабо улыбнись
Отойди, постой в сторонке, к лесу обернись
Забери с собою небо в крапинках утра
Заверни в своё дыханье – нам уже пора
Уходить за перелески проливным дождём
Оставляя за плечами беспокойный дом
Обрывать последний стебель красного цветка
Забывать о чистом звоне свежего глотка.
Рига, 1988(?)
* * *
Пустошь – ветошь звонкий дым
Просинь – проседь просто грязь
Зависть – повесть в два листа
По дороге наугад
Деревяшка восемь струн
Кто играет тот дристун
Ливень – лошадь – водоём
Безболезненный укол
Кол осиновый в песок
Залечили пустоту
Залатали ручеёк
Крепко сшили берега
Слякоть – мякоть просто дождь
Поливает чистый лист
Расцепляет волокно
Горизонтом рыба-кит
Пробирается домой
Свечки – спички – огоньки…
Новосибирск, 1989
* * *
Между взглядом и ладонями
Вспышки выстрелы в упор локтей в колени
В укор зелени утренней
Утрамбованной теми же коленями локтями
Радость брошенная каменоломня
Где сквозь порог трава проросла
Трава жёсткая сибирская
Камышовыми копьями
Кольями в спину, колонна по два к горизонту
Пролилась
Город этапом навстречу…
1989
* * *
По среднестатистическому кругу
Туда по эскалатору
А обратно по верёвочке
Траектория петли
Над всякими там красотами
Высотами, пустотами и нечистотами
1989
* * *
И не жарко и не жалко
И не ёлка и не палка
И не шило и не мыло
Не Фома и не Ерёма
Синяя бутылка
Время рассудило
Похвалила суета за календарь без выходных
Синяя бутылка
Покатилась по щекам
По лицу
Остановилась замерла 1
1989
1 В «РПЭ» иная редакция: стихотворение разбито на две независимые части:
* * *
И не жарко и не жалко
И не ёлка и не палка
И не мыло и не мало
Не Фома и не Ерёма
1989
ЗАУПОКОЙНЫЙ РОК-Н-РОЛЛ
Время рассудило
Похвалила суета за календарь без выходных
Синяя бутылка
Покатилась по щекам остановилась замерла
1989
Этот стих ОЧЕНЬ ВЕСЁЛЫЙ
После облома после аборта
Прощаются руки со струнами
Тянутся провода, гудят
Мелкие пальцы на кафеле
Рассыпались стуком
Корявая улыбка выжженная степь
Многоэтажная радость – очень много света
Очень много яркого света
Электронная зелень квадратами вокруг
Солёная ржавчина
Взглядом навылет, наугад
Стоптанные слова
Слова – валенки в лужах
Стоят, смотрят, ждут
Отапливаемых помещений
Оплачиваемых обещаний
Серые картонные лица
Падают неловко на асфальт
Каплями
Нелепый удел – не у дел
Ни кола ни двора
Мыло, спички…
Время врёт, всё не так
Всё как было, да?
Да, всё как было
Очень многозначительно и молча с достоинством
Почти как живопись
Высоко-о-о…
Лифт сломался
Сорвался суицид – пешком пойдёшь – успеешь обломаться
Тяжёлые шаги по лестнице
Газета в ящике, ключ в верь, свет в коридоре
А вот если так то вот так
А не так, ну может и так, хотя нет, наверное, всё-таки
Вот как, а это как посмотреть, да так получается
Так как-то всё, а… Я только хотел
Да нет, подожди, подожди, подожди, подожди
Эх да чего там.
1989
* * *
Катится всё в пропасть
По всем статьям колёсики скрипят
Куда-то в смерть
Все черти покупают бухло
Скоро Праздник в Тартарарах
А я курить бросаю
А то голова стала болеть и сплю плохо
Снится всякая всячина, просыпаюсь часто
Закуриваю, а потом уснуть долго не могу
Не высыпаюсь, стал всем грубить
А друг у меня есть – он футбол
Любит смотреть по телевизору
Как гол забьют, он кричит, по коленкам себя хлопает
Переживает
конец 1989
* * *
Светлая такая дрянь
Тонкие волны по ночам1
Хлопаю в ладоши под водой
Аплодирую проявлениям искусства
Царапина по негативу
Все лица разделила на шрамы
Жизнь ножом по кускам, чего – куда
Молодость на ломаки ломтями
Целое – на цены, поцелуи и социум
Траву весеннюю на песни
Дорогу на месяцы
Поле на вдоль и поперёк
Шило на мыло, мешок и кота
Просто на балконе стоять и туман нюхать
На умное, на нужное, на глупое, на вечное, на целое
на лыко да мочало.
1989
1 «Тонкие волны по ногам…» (вариант «РПЭ»)
