Текст книги "Карточный домик"

Автор книги: Яна Недзвецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Давай рассказывай уже, – загорелся я охотничьим инстинктом. К слову, Ольга вроде бы тоже заинтересовалась этим вступлением.

Ну, что ж, хотя бы в чувстве азарта мы схожи с ней. Не самое лучшее в мире утешение.

– Убита девушка, – тем временем начал капитан. – Валерия Ионкина, двадцать четыре полных года. Казалось бы, классика: абсолютно никаких следов взлома, закрытая на ключ дверь, однако кто-то в квартиру всё же проник, как ты понимаешь. Причиной смерти объявили сердечный приступ. Действительно ничего необычного. Но есть в этой смерти ещё одна деталь: её глаза были округлены до невозможности, будто она с привидением повидалась. И в руке… эта карта, как её… На них ещё ересь эту гадают…

– Таро? – изогнула бровь Оля.

– Видимо, да.

– Какая именно? Дайте угадаю: там был какой-то из старших арканов?

Олег бросил на Маевскую весьма красноречивый недовольный взгляд, в котором явственно читалась следующая фраза: «Чего это вы, дамочка, здесь умничаете? Это исключительно моя прерогатива».

Да, слишком витиевато для Сидоренко, но смысл именно таков.

В общем, я с интересом ожидал ответа и мысленно уже готовился к гневным речам капитана. Вот сейчас он не выдержит и сорвётся…

Однако надо отдать должное: он взял себя в руки и вроде бы даже спокойно ответил:

– Да чёрт его знает, я же не гадалка… Ну, хорошо. На карте нарисована римская цифра двенадцать, чёрт-те какой непонятный рисунок, внизу надпись «повешенный».

– Старший аркан и совсем не весёлый, – удовлетворённо кивнула Оля, а я же нетерпеливо спросил:

– Олег, мы слишком хорошо друг друга знаем, но я до сих пор не пойму: что тебя в этом зацепило? Да, карта Таро в руке, а дальше…

– А дальше – слушай, – сделал отстраняющий жест рукой Олег. – Я не стал говорить сразу, это тебе было на десерт. Сама Валерия была повешена. За одну ногу, находящуюся в петле, соответственно, вниз головой.

– Из всего этого следует, что, конечно, убийца был её знакомым, раз она спокойно впустила его к себе, а затем он спокойно закрыл за собой дверь.

– Замятин, ты такой умный! Да нелюдимая она была. Никаких друзей, приятелей, даже с родственниками все связи оборваны. Подозреваю, девка с прибабахом. Вроде бы ни с того ни с сего сменила фамилию ещё несколько лет назад… Но ты не понял разве самого главного? Убийца воспроизвёл карту в руке убитой.

– Туговато у него с фантазией, – отметил я.

– А мне кажется, всё наоборот.

Вдруг подала голос Оленька:

– Всего двадцать два старших аркана… Не было ли ещё убийств, где у жертвы нашли карту Таро?

– Не знаю, – неожиданно для меня произнёс Сидоренко. – Честно говоря, у нас никто об этом и не подумал… Такая тема дурацкая…

– Проверить, безусловно, надо, – согласился я и спохватился: – А какая же раньше-то у Валерии была фамилия?

– Не поверишь, но начальство этим ещё нисколько не интересовалось, соответственно, в эту сторону мы и не копали пока. Но знаешь… когда человек меняет вдруг фамилию, он будто старается сбросить все концы в воду.

– Значит, избавлялась не от фамилии, а от прошлого, – подытожил я и не без ехидства добавил: – Типичная женская логика.

Маевская бросила на меня свой профессиональный убийственный взгляд, который, впрочем, оказался гораздо красноречивее всех нецензурных слов. Вслух она только лишь тихо хмыкнула, тем самым демонстрируя мою непроходимую глупость.

Зато Олегу мои слова явно пришлись по вкусу, ведь женщин и логику он считал за совершенно не совместимые явления. Впрочем, и в интуицию слабого пола капитан верил слишком неохотно.

– А ты же вроде говорил, что у неё сердечный приступ? А теперь она ещё и повешенная, – попытался я переключиться на другую тему.

– Макс, говорю же, что в петле она болталась на одной ноге. Да, естественно, там разрыв связок, но не это же причина смерти. Судя по заключению, сначала произошёл приступ, а уже потом её вот так чудно повесили. И я очень сильно сомневаюсь, что это было ради путаницы. Убийца любит зрелищность, это факт.

– И кто обнаружил труп?

– За день до этого Валерия звонила в службу для вызова компьютерного мастера. На редкость, это оказался очень дотошный парнишка, который не хотел упускать ни деньги, ни клиента. Колотил в дверь, пока не привлёк внимание и без того любопытных соседей. Ну, в итоге и вызвали ментов. Нас, то есть.

– Выехали просто так, даже без состава преступления? – съязвил я.

– Им повезло, что там был я, иначе приехал бы один, молодой и зелёный. И не знал бы, что с таким экзотическим трупаком делать. Хотя хрен бы он вообще квартиру открыл.

– Действительно интересное убийство. Ты, правда, проверь другие дела, где тело бы находили с картой Таро. Возможно, это бы сильно облегчило поиски убийцы.

Сидоренко хохотнул.

– Замятин, ну, ты просто как дитя малое! Это было бы слишком легко и попахивало бы сказочным везением. А вот я в сказки не верю. Но, разумеется, ради твоего спокойствия всё узнаю.

– Ради моего спокойствия? Ты не забыл, чьё это дело? Ради тебя же стараюсь, между прочим.

– Да ладно, ладно, хорош. Просто хотел сказать, что ты мечтатель.

– Нужны зацепки, – развёл я руками. – Кстати, что насчёт путёвки в квартиру убитой? Уверен, если, как следует покопаться, там можно найти все её тайны. А также – предыдущую фамилию.

– А вот копаться как следует не надо, – посуровел Олег. – Ни к чему лишние следы там оставлять. Труп, конечно, убрали, и обыск с пристрастием уже проводился, но последний ли? В общем… вот ключ. Без всякого шума и прочего! Отпечатки пальцев вчера все сняли, так что здесь проблем не будет. Замятин! Если хоть что-то будет не так…

– Не паникуй, а главное – не держи меня за дилетанта. Мы пройдём абсолютно бесследно.

– Я не понял. Вы и туда идёте вместе?

– Ты можешь снова отвести меня в коридор и повторить свою гневную тираду, а я повторю тебе, что ты можешь верить Оле так же, как и мне.

При этих словах в глазах Оленьки проскользнуло удивление. Скорее всего, она просто не могла поверить, что я столь лестно о ней отзывался. Что ж, я её приятно поразил. Надеюсь.

***

Ольга Маевская

– Тебе не кажется, что твой Сидоренко совсем не хочет работать? – полюбопытствовала я у Макса, когда мы загрузились в его «Ауди» и отправились по месту проживания убитой Валерии Ионкиной.

– Ну, почему же…

– Да-да, я уже поняла, что тебе только за радость взяться за запутанное дело. Но ведь он не проверил, считай, вообще ничего! Ни схожих преступлений, ни её настоящую фамилию! Я тебе даже больше скажу, Макс: он заранее не верит, что дело раскроется. Странно, что твой приятель пока ещё не зарубил у тебя энтузиазм на корню.

– А что, твой зарубил?

– Отчасти. По крайней мере, он очень над этим старался.

– Разве? – не поверил мне Замятин. – Тогда почему ты всё ещё здесь? Не говори, что из принципа, – всё равно не поверю. Да если бы хоть капля твоего интереса угасла… ты бы уже давно отчалила по своим делам.

Я усмехнулась.

– Всё это прекрасно, но, кажется, ты уверен, что отлично меня знаешь. Чушь полнейшая.

– Маевская, не прыскай ядом, я недавно только обивку в машине обновил.

На этом наша перепалка вроде бы окончилась, но, наверное, мы оба знали, что это ненадолго. Если сравнивать с более ранним временем, то разница не так уж и велика. Но всё же она имелась.

Наконец мы приехали. Это был стандартный каменный дом в четырнадцать этажей, серый и унылый, не внушающий никакого оптимизма.

– Мрачновато, – словно читая мои мысли, отметил Макс и на ходу вытащил ключи.

– Ты так светишь ключами, а в это время какая-нибудь бдительная бабулька тщательно нас с тобой высматривает из окошечка и мысленно рассуждает, живём ли мы здесь. Конечно же, в итоге она понимает, что нет, но ключи уже успела заметить. Короче говоря, Сидоренко тебя больше и до кражи авторучек даже не допустит.

– Спасибо за столь исчерпывающую схему и перспективу.

Тем не менее, он всё же спрятал связку обратно в карман, а я же про себя удовлетворённо хмыкнула: моя женская логика оказалась куда полезнее его, мужской.

Затем мы нашли нужный нам подъезд и вскоре попали внутрь (благо оттуда как раз выходил мужчина).

– По твоей логике, – ожил Макс, – мы вообще не сможем зайти к Ионкиной. Как же, а вдруг любопытные пенсионерки засекут?

– Значит, придётся рискнуть, – беззаботно пожала я плечами, на что Замятин только лишь покачал головой.

И вот, через минуту мы уже находились около заветной квартиры. Обычная дверь, обитая коричневым дерматином, обычная кнопка для звонка и вполне обычный коврик красного цвета.

Недолго думая, Замятин достал ключи и в два счёта открыл замок, точно заходил к себе домой.

– Неплохо, – оценила я. – Тебе бы в домушники идти, а ты всё в детективах жизнь проматываешь. Зарабатывал бы не в пример больше.

– Тебя привлекают плохие парни? Вряд ли, если когда-то ты влюбилась в обычного художника.

– Художника, – передразнила я и скривилась.

На удивление, при упоминании этого человека, которого зовут Алексей Фирсов, внутри всё осталось в полнейшем спокойствии. Ни тебе учащённого пульса, ни слабости в теле – вообще ничего. Возможно, это из-за моего нового увлечения? А может быть, прошло уже слишком много времени, чтобы по-прежнему так остро реагировать на Лёшу, единственного мужчину, которого я за всё это время хоть на какую-то долю, но смогла полюбить.

Когда-то признание самой себе дорогого стоило. Даже, как мне тогда казалось, сломанного внутреннего стержня и полнейшего краха образа стервы и коллекционера мужских сердец.

Впрочем, как выяснилось позже, сердце Фирсова так же в итоге отошло к моим победам, но, учитывая, чего мне это стоило…

Учитывая это, я считала Лёшу своим крупным невезением и предпочитала вовсе его не вспоминать. Естественно, Замятин об этом знал и сейчас попросту воспользовался моей ахиллесовой пятой.

Жаль, Макс не понял: нужного эффекта он так и не добился.

Итак, мы зашли в квартиру убитой девушки, и первое, что мне бросилось в глаза, – это задёрнутые шторы во всех комнатах, ибо дневного света в коридор практически не поступало.

– Это наша полиция создала столь романтичную атмосферу? – поинтересовалась я.

– Сомневаюсь. Помнишь, Олег говорил о том, что Лера ни с кем толком не общалась? Ещё добавим, что она с прибабахом.

– Да, это я помню. Но задёрнутые шторы – это ещё не повод считать её таковой. Даже странно, почему в её руке была карта «Повешенный», а не «Отшельник».

Макс возразил:

– Нет, всё верно. Если бы карта свидетельствовала об образе жизни, то да – был бы отшельник. Однако твоё Таро демонстрировало исключительно способ убийства, а если точнее – его результат.

С этим пришлось согласиться. Я огляделась, но ничего интересного для себя не нашла: кругом царил образцовый порядок. Шкаф для вещей, тумбочка, на которой различные щётки и губки для обуви… Здесь же находился стол, на котором были разложены газеты, а также стояла ваза с искусственной розой.

– Жуть какая, – вырвалось у меня.

– В чём дело? – Замятин проследил за моим взглядом и слегка улыбнулся. – Это же обычный цветок. Вернее, его муляж.

– Терпеть не могу неживые цветы. Ассоциируются с…

– С кладбищами?

Я сердито взглянула на него, хотя, естественно, он был прав. К счастью, Макс не пожелал развивать данную тему, в два счёта разулся и успел пройтись по квартире. Надо признать, информацию он действительно умел собирать мастерски и за короткие сроки.

– Совмещённый санузел, небольшая кухня и одна, но вполне просторная комната. Везде стерильная чистота и порядок, аж раздражает. Ну, это, разумеется, не считая самого места преступления. Работали вчера тут всё-таки не уборщики, а полицейские.

– Отлично, – кивнула я. – Могу я внести своё предложение?

– Внеси.

– Нам надо узнать её настоящую, ту первоначальную фамилию. Не могу объяснить почему, но я чувствую, что это важно.

– Хоть в чём-то наши мнения совпадают, – невесело заметил Макс, а я поспешно от него отвернулась, дабы избежать этого грустного и умоляющего взгляда.

Ещё раз оглядевшись, я задала вопрос:

– И как мы будем что-либо искать, если твой Сидоренко запретил тут трогать вещи?

– Придётся это сделать максимально аккуратно, а главное – не в самых заметных местах. Если уж Ионкина сделала такую тайну из смены своей фамилии, то наверняка она не будет на самом видном месте оставлять всю правду.

– Тут бы я с тобой поспорила… Но не буду. Я просто узнаю её прежнюю фамилию и не думаю, что ответ найти так уж сложно.

Макс недоверчиво покивал мне и произнёс:

– Тогда я великодушно отдаю тебе письменный стол, самое лакомое место.

– А сам чем займёшься?

– Книжные полки… возможно, придётся залезть куда-то ещё. Но только быстро. Не дай бог нас кто-то поймает.

– Мы как Бонни и Клайд, ей-богу, – съязвила я. – Хотя, если учесть, что за это дело тебе не перепадёт ничего, обворовывают скорее тебя самого.

– А мне надо было деньги с Сидоренко трясти, по-твоему? – разозлился Замятин. – Ты даже не представляешь, чего мне стоило добиться от него подобной просьбы! До этого он всего-навсего отправлял меня к чёрту. Не самое, кстати, приятное путешествие.

– А теперь что?

– А теперь он зашивается.

Я улыбнулась.

– Ты уверен в этом? Может быть, он это сделал только потому, что сам не знает, как раскрыть убийство? Тут ведь явно мистический подтекст с этим Таро…

– Думаю, это просто развлечение какого-то идиота. Таро – для красоты и внешнего антуража. И для эффекта. В конце концов, ты так настаиваешь, потому что сама иногда гадаешь. А значит, и веришь во всё это, соответственно.

– Нет, на самом деле…

– Подожди, – оборвал меня Макс, – мы пришли сюда ради дела. Препираться мы можем и дома.

Я сверкнула глазами и направилась к письменному столу Валерии. Образцовый, просто идеальный порядок, ни одной лишней бумажки. Адресная книга, стопка чистых тетрадей, старые газеты, в которых не было никакой толковой информации. Ещё в столе находились письменные принадлежности, состоящие из одних простых карандашей и синих ручек.

– Так пусто, что даже странно… но ещё больше убивает этот стерильный порядок, – пробормотала я и наклонилась вниз.

Не знаю, что я собиралась там найти, однако присела на корточки напротив проёма для ног, около ящиков. Ровное деревянное покрытие. Я провела по нему рукой и почувствовала какую-то шероховатость. Это была полоска, очень похожая на часть дверцы.

В следующую секунду я залезла туда до конца и действительно увидела ничем не приметную дверцу. Уже даже была готова, что сейчас понадобится ключ, однако дверца поддалась вполне легко. Внутри лежала очередная стопочка тетрадей, и я разом достала сразу все.

– Спасибо за письменный стол, дружок, – ехидно отозвалась я, а Макс мгновенно оказался рядом.

– Так ты за этим залезла под стол?

– Там было что-то вроде потайного ящика. А менты твои искали спустя рукава.

– Расскажешь это Олегу, а я понаблюдаю. Давай открывай, чего ты интригу держишь?

Итак, в первой тетради оказались стихи, и, как я поняла, их автором являлась сама Ионкина. Немного странные, депрессивные, и в каждом из них говорилось о безответной любви к молодому человеку. Возникало ощущение, что я читаю одно сплошное бесконечное стихотворение.

– Ну вот, пожалуйста. Безответная любовь.

– Думаешь, это он её того? – спросил Замятин.

– Ничего я не думаю. Мы же вроде и информацию заодно собираем?

– Конечно, да. Ладно, с этим понятно. Что в следующей тетрадке?

В следующей – оказались привороты, ни больше ни меньше. На воду, на волосы, на еду, на соль и даже на кровь.

Макс усмехнулся.

– Она себя ведьмой, судя по всему, вообразила.

– Вот тебе и связь с Таро. А привороты, видимо, для того, о ком все эти многочисленные стихи. Девушка настолько отчаялась, что решила прибегнуть к магии.

– Неудивительно, что с Валерией никто не общался. Даже родственники. Она же просто свихнулась… Что тут у неё ещё?

– Ерунда какая-то… Похоже на детские анкеты. Знаешь, девочки такие заводили и раздавали всем заполнять?

– Дай-ка посмотреть.

Макс открыл потрёпанную розовую тетрадку и быстро её пролистал, недоумённо хмурясь. Его замешательство я отлично понимала, так как и сама не могла взять толк, зачем Валерия это хранила, да ещё и в тайнике. Ради воспоминаний?

– Стой! – выкрикнула я. – Если это школьная анкета, то здесь должна быть её старая фамилия! Когда девочки заводят анкету, они же сами первыми заполняют её!

– Точно, ну-ка посмотрим… – Макс хитро улыбнулся и протянул: – Таким образом, Валерия Ионкина лёгким движением руки превращается в Валерию Новикову.

– Новикову? Слишком знакомая фамилия.

– Да этого просто быть не может! Дурацкое совпадение. Однофамильцы, это же не самая редкая фамилия. Но я хочу кое-что проверить… Ведь должна же быть причина для столь долгого хранения анкеты.

Замятин вновь начал просматривать страницы, но теперь уже гораздо тщательнее. Некоторое время его лицо оставалось равнодушным и скучающим, как вдруг он замер и удивлённо моргнул. Затем он медленно перевёл взгляд на меня и выдавил:

– Вот. Почти в самом конце заполненная анкета на имя Вадима Новикова… И дата рождения приблизительно схожа с его. Единственное, что не ясно, кем они друг другу приходятся и он ли это на самом деле. Насколько мне известно, родных братьев и сестёр у него не имеется.

– А не проще ли нам встретиться с самим Новиковым и всё у него выяснить?

Макс глумливо развёл руками.

– И как же я это сам-то не додумался? А вообще я даже и не сомневался, что ты первая изъявишь инициативу встречи с Вадимом.

– Ерунду не говори.

Несмотря на свой ответ, в какой-то мере я была согласна с Максом. С Новиковым мы познакомились несколько месяцев назад. Судя по всему, он крепко влюбился в помощницу Замятина, Кристину, однако тщательно это отрицал. И я догадывалась почему: слишком уж сильным он был для того чтобы признаться себе в подобных чувствах. Возможно, в этом мы с ним схожи.

Да, Вадим понравился мне внешне, и это не могло укрыться от зоркого взора Замятина. Как ни странно, наш доблестный сыщик на него даже не разозлился, как это обычно бывало. Напротив – его очень обрадовало безразличие Новикова к моей персоне. Впрочем, было ли это безразличие вообще настоящим?

Что тут скрывать, я вполне самоуверенная девушка, и у меня прямо-таки в голове уложиться не может, что я не понравилась молодому здоровому мужчине. Даже если только внешне.

Тем временем Макс набрал номер Вадима и уже пытался договориться с ним о встрече. На самом деле Новиков явно сослался на дела, так как начались убедительные просьбы увидеться. Я долго пыталась отгадать, кто кого, и уже собиралась ставить на Вадима, но Замятин, казалось, превзошёл самого себя в ораторском искусстве.

– Через час в кафе, – с победным взглядом оповестил он меня.

– Сила твоего убеждения не знает границ.

***

Максим Замятин

Я прекрасно видел, как Оля довольствуется фактом предстоящей встречи. Показной равнодушный вид никогда не будет способен меня обмануть. Да, сейчас у неё на уме, в основном, Тихонов, однако я помнил, как Маевская смотрела на Вадима в ту единственную их встречу.

На тот момент у него были серьёзные чувства к Крис, но не отметить очарование Оленьки он никак не мог, хоть и убедительно его отрицал. Ну, а теперь… если так случится, что нам придётся проводить много времени вместе… Я даже не знаю, как мне с этим быть. И совершенно не представляю, что между ними может случиться дальше. Как мудрый человек, надеюсь на лучшее, а готовлюсь к худшему.

– Что делать с тетрадями? – задала вопрос Оля.

– Ты же не думаешь взять это всё с собой?

– А что тут такого? Твой капитан всё равно ничего не нашёл, он даже и не узнает, что мы что-то взяли.

– Маевская, не сходи с ума, – прошипел я. – У нас тут не тайное расследование с сокрытием улик. Не устраивай произвол, пожалуйста.

– Какие мы правильные. Может быть, эта Лера сама бы хотела избавиться от тяжёлых воспоминаний.

– Вот и избавилась…

Не успел я до конца произнести фразу, как вдруг в прихожей что-то резко грохнуло, и вместе с тем послышался звук разбившегося стекла.

– Что это? – испугалась Ольга, быстро переглянувшись со мной.

Надо сказать, что и я не остался равнодушен. Во всякую чертовщину я не верю принципиально, однако тот самый первобытный страх перед чем-то неизведанным мгновенно дал о себе знать.

На Олин вопрос я брякнул первое, что пришло мне в голову:

– Повешенная гневается. Ты слышала, что для того чтобы передвинуть материальный предмет, призрак должен обладать силой или испытывать сверх яркие эмоции?

– Ага. У меня ещё есть один вариант, примерно идентичный твоему. Это барабашка.

Несмотря на саркастический тон Маевской, мне было очевидно: она боится. В то же время девушку съедало любопытство, потому как она первая сорвалась с места и направилась в коридор, ну а я – следом за ней.

– Включи свет, ни черта не видно, – вежливо попросила Оля.

В коридоре действительно было слишком темно, хоть глаз выколи. Я нажал на кнопку выключателя, но лучше не стало. Одиноко свисающая на проводе лампочка тускло вспыхнула и сразу же начала мерцать.

– В лучших традициях фильмов ужасов, – отметил я.

– Думаешь?

– Да брось. У одинокой девушки попросту не было денег на нормальное обеспечение квартиры. Отсюда отсутствие и люстры, и адекватного освещения. Что ты трясёшься?

– Вот только не надо строить из себя бесстрашного. Посмотри сам на это!

Олиных слов мне не требовалось, я и так глаз не мог оторвать от увиденной картины. Все газеты были раскиданы веером на полу, а также валялась та самая искусственная роза в осколках от разбитой вазы.

Возможно, к газетам ещё можно было бы приписать какое-то логическое объяснение, так как лежали они до этого практически на самом краю. Однако ваза… какую логику используешь тут?! Во мне начинал умирать отъявленный скептик, а вот Ольга, кажется, была склонна верить в мистику и до этого.

И что теперь? В этой квартире поселился не самый дружелюбный призрак, надо полагать, Валерии Ионкиной? Нет, я в это не верил.

– Придумываешь разумное объяснение? – услышал я напряжённый голосок Оленьки. – Вообще-то, я тоже пытаюсь.

– Чёрт со всем этим! Клади анкету и эти тетради, и уходим. Меня уже коробит эта шизанутая квартирка.

Олю просить дважды не требовалось – она мгновенно положила тетради на место, и уже через минуту мы спешно спускались вниз. Кажется, это желание было настолько сильным и отчаянным, что нас бы сейчас ничто не остановило.

– Что скажешь? – заведя машину, спросил я.

Ольга вздрогнула и перевела на меня взгляд.

– То, что я хочу сказать, в приличных изданиях не проходит через цензуру. Если честно, стараюсь об этом просто не думать. Не знаю, прояснит ли нам что-нибудь Новиков, но я хочу знать, кто её повесил и кому адресованы все любовные строки Валерии.

– Если они кем-то друг другу и приходятся, то, судя по всему, родственниками. Остаётся надеяться, что Вадим знал подробности о личной жизни Ионкиной.

– А может быть, мы слишком много фантазируем, и они вообще не знакомы.

Приехали мы вовремя, а Новиков уже был на месте. Деловито пил кофе, смотря куда-то в одну точку, подозреваю, что был напряжён и находился в совершенно не радужном настроении.

Нас Вадим заметил только в тот момент, когда мы подошли вплотную к его столику. Сначала пожал мне руку, а затем бросил непонимающий взгляд на Олю.

– Странно видеть вас вместе.

– У нас партнёрские деловые отношения, – прокомментировала Оленька, тем самым наверняка отметив своё свободное положение.

И, в общем-то, я ни на что не рассчитывал со стороны Вадима, однако в его глазах мелькнул очевидный мужской интерес. За одно мгновение он окинул Маевскую испытующим взглядом, пройдясь по всей фигуре, а во мне тут же забурлила давно привычная ревность.

Да, я помнил, как Новиков говорил мне о безразличии в сторону Ольги, однако сейчас я понял на все сто процентов: тогда он соврал. Маскироваться он может сколько угодно, а вот со мной это бесполезно. Дохлый номер.

К слову, Вадим был брюнетом высокого роста со стальным взглядом светло-серых глаз. Со спортивной подтянутой фигурой, от которой, подозреваю, пищали многие девушки, ведь этот товарищ являлся отъявленным бабником. А также наглый самоуверенный нахал – вот лучшее описание его прекрасного характера.

– Ну, что ж, – кашлянул я, дабы напомнить им о своём присутствии. – Представлять вас друг другу не надо, вы и так прекрасно знакомы.

– Так уж и прекрасно? – усмехнулся Вадим. – Мы виделись всего лишь один раз, впрочем, ты, Макс, встретиться захотел явно по другому поводу. Уж явно не для выяснений, кто тут с кем знаком.

– Конечно, нет. Моё нынешнее дело связано с убийством одной девушки, если уж не ходить вокруг да около.

– Вот как? И при чём тут я?

Невзирая на его небрежный тон, на лице Вадима отразилось очевидное понимание, о чём идёт разговор. Выходит, мы на правильном пути.

– Неужели ты совсем не скорбишь по своей… Кстати, а кем она тебе приходилась? Сестрой? Не родной только, а какой-нибудь сводной.

– Недурно, – хохотнул Новиков. – Ну, допустим. Двоюродной. Только если ты думаешь, что мы с ней были не разлей вода, то это не так. Никаких потайных секретов я тебе не открою. И уж тем более – имя убийцы на блюдечке не преподнесу. Ты, случайно, не на это ли рассчитывал?

– Нет, не на это, – холодно отрезал я. – Прекрати валять дурака. Что тебя так веселит в убийстве двоюродной сестры?

– Меня в этом ничто не веселит. Совершенно. Ты хочешь раскрыть дело, вот только не там ищешь. Проще найти Леркиных друзей и вытащить из них всю правду об её жизни.

– Кажется, ты её действительно не знал, – подала голос Ольга. – У Леры не имелось ни приятелей, ни подруг. Она была одинока, но сильно любила какого-то мужчину. Безответно.

– И вы хотите его имя?

– Было бы неплохо.

Они сидели и пристально смотрели друг другу в глаза, а я пытался угадать, кто первым опустит взгляд. И угадал.

Новиков отвернулся и бросил:

– Только не здесь. Слишком много людей вокруг.

– Поехали ко мне, – пожал я плечами, аплодируя про себя Маевской. Когда она по-настоящему чего-то хочет, то непременно этого добивается.

Цель оправдывает средства, верно?

Итак, мы направились ко мне домой. Новиков уже было собирался сесть вперёд, рядом со мной, но Оля проворно его опередила. В каждом её движении проскальзывало женское кокетство, а самое главное – интерес. Да, Вадим ей нравился, а я как обычно ничего не делал. Если бы я мог, то тотально ограничил бы их взаимодействие, однако ситуация сложилась таким образом, что это невозможно. Чёртова безысходность.

Ну, а со стороны… и Вадим, и Ольга якобы не обращали никакого внимания друг на друга. Показное превосходство – вот их общая черта. И, конечно же, каждый из них искренне считал себя неотразимым.

Через некоторое время мы сидели у меня в гостиной. Ну, как сидели… Новиков вальяжно развалился в кресле, Оленька примостилась на диване, а я стоял в дверях, привалившись к косяку. Честно говоря, чувствовал себя лишним, но и оставить эту парочку наедине – верх глупости. Буду до последнего этого избегать.

– Рассказывай про него и их отношения всё, что ты знаешь, – не стал я церемониться.

– Не знаю, как и начать…

– С чего вдруг такая нерешительность? – насторожилась Маевская.

– Ну, знаете, это же личное и всё такое…

– Ты ёрничать будешь?! – не выдержал я.

Новиков тихо хмыкнул, а Оля вдруг соскочила с дивана и удивлённо уставилась на нашего наглого гостя. Она прошептала:

– Да ладно…

– Ты чего, Оль?

– Ты что, не понял? Да он о себе рассказывать не торопится! Лера Ионкина была влюблена в Вадима!

– Что? – только и смог переспросить я. – Она полюбила собственного двоюродного брата? И, видимо, поэтому сменила фамилию, пытаясь забыть Вадима.

Новиков не спеша поднял руки и громко поаплодировал, продекламировав:

– Ну, просто Шерлок Холмс и доктор Ватсон! Браво, загадка решена. И что теперь, Замятин, повесишь это убийство на меня?

– Очень бы хотелось, но что-то мне подсказывает, что это было бы слишком просто. Да и к тому же, какой смысл тебе убивать влюблённую в тебя девушку, вдобавок собственную сестру?

– Выходит, ты лёгких путей не ищешь? Ну, хорошо.

Маевская молча к нам прислушивалась, а затем требовательным тоном спросила:

– Ты будешь рассказывать или нет?!

– Поменьше отрицательных эмоций, девочка, – спокойно ответил ей Вадим, и, как ни странно, Ольга вроде бы присмирела или, по крайней мере, сделала вид.

– Если не хочешь во всех подробностях, то можно только основные факты и события, – произнёс я, а Новиков коротко мне кивнул.

– Ладно. Лерка младше меня на три года, и практически всё детство мы провели вместе. Каждое лето гостили у нашей общей бабушки, да и в принципе отлично ладили. Короче, как говорится, ничто не предвещало беды. Всё началось в то лето, когда Лере исполнилось четырнадцать, а мне вот-вот должно было стукнуть семнадцать. Сначала я заметил, что она вечно страдает, ходит убитая… расспрашивал, конечно, но Лерка всё больше отнекивалась, мол, мне всё кажется. Ну, дальше – больше. Начал замечать то, как она подолгу смотрит на меня. Я уверял сам себя, что я – идиот, если могу допустить мысли о симпатии Леры ко мне. А позже я точно понял, что идиот, так как всё зашло слишком далеко, а я уже упустил возможность оборвать это безумие на корню.

– И насколько далеко? – полюбопытствовала Оля, которая уже успела достаточно заинтересоваться.

– Ни о чём сверхъестественном речь не идёт, не считая факта нашей родственной связи. У меня тогда девушка появилась, а Лерка точно с цепи сорвалась. Закончилось тем, что вцепилась ей в волосы как ненормальная. Вот тогда до меня уже дошло, что это ни черта не шутки и мне ничего не кажется. Но вообще-то я думал, что она перебесится, а затем успокоится… Следующее лето стало нашим последним, проведённым у бабушки. Лера совершенно перестала держать себя в руках, вплоть до того, что призналась мне во всём, и более того – пыталась соблазнить. Влюблённая пятнадцатилетняя дура. До сих пор не понимаю, на что она рассчитывала.

– На отношения, – пожала Ольга плечами.

– Серьёзно? Лучше бы к психиатру обратилась. Неужели Лерка не понимала, что это самый настоящий идиотизм?

– Вообще-то, – произнёс я, – сумасшедшие люди редко считают себя таковыми. А уж если дело касается любви, женщины дуреют ещё быстрее.

– Кто бы говорил, – вставила шпильку Маевская, с недовольством покосившись в мою сторону.

– Она была моей сестрой! Сестрой, вы понимаете? Я надеялся, что она одумается! Да что там, я и сам пытался её образумить, но всё без толку. Лерка в ноги ко мне кидалась, идиотка влюблённая. Не знаю, с кем она там потом могла связаться, мы с ней после того лета нормально и не общались, по крайней мере, по обоюдному желанию.

– То есть? – не понял я.