Текст книги "Отшить Серого, или Сказка о Красной Шапочке (СИ)"

Автор книги: Яна Лари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Я осторожно шагнула назад, захлопнула дверь, с сомнением всмотрелась в номер квартиры.

Никакой ошибки.

И расхохоталась. Немного истерично, наверное.

– Ты какого чёрта здесь делаешь?!

– Тебя жду, – вкрадчиво ответил Серый.

В полумраке прихожей таинственно сверкнули его глаза.

– Меня бабушка ждёт, а не ты. Где она? Бабуля! – позвала взволнованно, встав на цыпочки и выглядывая из-за его плеча.

– Не ори так, – Поморщился Серый, забирая из моих одеревеневших пальцев корзинку, и нахально припечатал: – Я за неё. Давай обнимемся, что ли?

– Обойдёшься. – Протиснулась в квартиру, но далеко пройти он мне не дал.

Схватил за плечи и на ухо быстро зашептал:

– Смотри-ка, какие мы неприветливые. Чем это я опять тебя не устраиваю?

– Руки больно загребущие.

– Это чтоб крепче тебя обнять.

Да куда уже крепче? Я прямо вижу, как с утра буду пестрить синяками.

– И рот не затыкается. – Добавила больше строгости в голос. Что, впрочем, снова не возымело эффекта.

– А это чтобы легче тебя уломать.

Тут очень вовремя скрипнула дверь кухни, являя нашему взору подозрительно разрумяненную бабушку. И так как она принципиально ничего крепче Корвалола никогда не употребляла, а в руке воинственно сжимала веник, единственной вменяемой причиной напросилась злость.

Характер у бабули крутой. Я приготовилась насладиться зрелищем, как обнаглевшего Серого прогонят взашей. Да с таким размахом, что он забудет сюда и короткую дорожку, и длинную. Но…

Что-то пошло не так.

– Смахни-ка снег с обуви, ковёр намочишь. – Нахмурилась бабушка, протягивая мне веник. – Пешком, что ли, с другого конца города шла? Мать твоя уже телефон мне оборвала, всё спрашивала как пирожки.

– А ты что ответила? – Моргнула я растеряно, содрогаясь от предстоящего мне выноса мозга. Родители давно грозятся, что спалят все мои книги, если за ум не возьмусь. Похоже, всё-таки допрыгалась. Жареным потянуло.

– Ой, таки не делай испуганные глаза. Прикрыла я тебя, куда деваться. – Ворчливо отмахнулась бабуля. – Грех на душу взяла на старости лет. Авось хоть из благодарности поумнеешь и прекратишь ерундой заниматься.

Серый между тем не растерялся. Воспользовался заминкой и давай меня отряхивать.

– Бабуль, а это кто? – Я с подозрением покосилась на скалящегося волчонка.

– Серёга. Племянник Стеллы нашей. Помогает тётушке по дому.

– Зачем же в квартиру кого попало впускать? – Спокойствие далось мучительно.

– Тьфу ты, выдра невоспитанная. Парень мне дерево денежное помог донести. На семь монет заговорённое.

– Чушь это всё, ба.

– Чушь – вот эта твоя срамота! – Она с негодованием выхватила мою книгу из корзинки и ткнула узловатым пальцем в обложку. Обычную такую обложку. С волооким рельефным варваром посередине. – А дерево, между прочим, работает. Только в дом занесли, по телевизору сразу сказали, что пенсию повысят.

Я решила промолчать, чтоб у бабули не подскочило давление. Это она ещё не знает, что я с Петровичем отказалась завтра пойти в ресторан. Опять проворонила последний поезд, так сказать.

– Да перестань ты! – Решила я хоть в чём-то себя не сдерживать и вызверилась на Серого.

За что незамедлительно отхватила веником по заднице.

– Вся поясница в снегу, – пояснил он с невиннейшей улыбкой. – В сугроб, что ли, упала?

– На гопников местных нарвалась. – Выразительно посмотрела в его бесстыжие глаза. – Еле ноги унесла.

– Какой кошмар! – Тут же всплеснула руками бабушка. – Раздевайся-ка, милая. У меня переночуешь. Это ж надо было додуматься, ночью по нашему району шастать!

– Давай я тебя провожу? – предложил Серый и быстро добавил: – Мне всё равно на другой конец города топать. Одному не так скучно будет. Нам в одну сторону, кажется?

Пока я возмущённо хватала ртом воздух, этот разбойник принялся заматывать обратно мой шарф. Так ещё и пальцами провёл по горящим после поцелуя губам, ухмыляясь и прожигая меня многообещающим взглядом.

Я сбросила его руку, сгоняя неуместное смущение.

Кто тут старше, не поняла? Это что ещё за вольности?!

Однако его пальцы вернулись на прежнее место и с удвоенным рвением продолжили готовить меня к совместной прогулке.

А всё почему?

А всё потому что надо было сразу слать его общеизвестной кратчайшей дорогой, а не влачить за собой планиду сомнений, как тот кот непереваренный дождик.

– Дружкам позвони. Уверена, они не откажут, – съязвила я, глядя исподлобья на бабушку. Ну хоть она-то, родимая, должна меня подержать.

Но нет.

Похоже, бабуля в угаре сводничества благополучно потеряла связь с реальностью.

– Знаешь, Ксюша, иди-ка ты действительно с Серёжей. Он парень хороший, каратист. В обиду не даст. – Чему-то обрадовалась она, и тут же засуетилась, принялась осенять наши спины крестным знаменем, да нашёптывать вслед благословения.

– А ничего, что твой Серёжа провожать меня не дорос? – Опомнилась я уже на лестничной клетке.

– Один не дорос, второй перерос… – Она то ли махнула на меня рукой, то ли просто помахала на прощание. – Тебя послушать, так нормальный мужик вымер весь как те динозавры. Остались только в книжонках твоих знойные рыцари. Говорила я Райке, гони её во двор со сверстниками играть. А та всё: «пусть читает, зато под присмотром». Теперь умереть страшно, присматривать будет некому.

– Не волнуйтесь, Мария Павловна. – Уже откровенно оскалился Серый, только руки не потирая. И то потому что вцепился ими в меня как клещами. – Со мной Ксюша в безопасности. Как доберёмся, я вам обязательно позвоню.

Вот же… Бабкин угодник!

8. Отшить Серого или Любопытство сгубило кошку

Понял Серый, что он долго медлил зря,

И поплелся прочь домой, себя коря.

А девчушка, бросив вслед горячий взгляд

Намекнула о пути своем назад!

Так как с родственниками воевать себе дороже, мальчиком для битья за неимением других кандидатов был избран Серёжа.

В общем, прикинула я пока спускалась по ступенькам, зорко следя за тем чтобы рука юного кавалера не сползала с талии на неположенные места, и решила… А что я теряю? Парень совершеннолетний, к тому же не промах. На вечерок воскресить самооценку сойдёт.

Нет, в мои планы вовсе не входило позволять ему безобразничать. Наоборот, конечной целью променада значилось отшить Серого. Обломать!

Достойная, по-моему, цель. Воспитательная.

Обозначила для себя план действий и айда воплощать задуманное в жизнь. Однако мне как взрослой, самодостаточной девушке с единственной зависимостью – проглатывать по книге в день, скатываться в капризы не пристало. Поэтому для начала я улыбнулась. Искренне и без фанатизма.

В глазах Серого промелькнула настороженность. Очевидно, привыкший к общению с ровесницами сердцеед ждал как минимум молчаливой зажатости, а как максимум – банальных упрёков.

Я же покрепче вцепилась в его локоть и непринуждённо повернула бейсболку козырьком вперёд. На случай если задумает опять огорошить меня внезапным поцелуем. Стукнет себе переносицу – поделом ему.

– Девушка, я вас не узнаю… – Скосил на меня глаза Серёжа, останавливаясь у светофора.

Зато я тебя, паразит, наконец, узнала.

– Неловко, знаешь ли, навязываться в духе «давай дружить» лишь ради того, чтобы не добираться домой в одиночестве. – Намеренно щёлкнула его по носу новым статусом. – А сегодня поняла: ещё парочка поздних прогулок, и придётся седину закрашивать. Но ты сам кого угодно напугаешь, поэтому – мир, дружочек.

– Только не говори, что ты веришь в дружбу между мужчиной и женщиной.

– Исключено. – Фамильярно прижалась виском к его плечу. – Но я верю в дружбу между женщиной и дитём.

Серёжа едва не растянулся. Но доблестно удержал образ хамоватого хулигана, которому всё нипочём. Хотя лицо у него немного побледнело, кулаки сжались. Я с удовольствием насладилась этой маленькой победой, сохраняя показную безмятежность.

– Я ведь тебя вспомнила, Серый. – продолжила я, не давая ему вставить свои язвительные пять копеек. – Когда я много лет назад выскочила от бабушки на своё первое свидание, ты заляпал моё платье, бросив камень в лужу. Смеялся во весь рот и даже не скрывал, что сделал это умышленно. Мелкий вредитель, как я тебя ненавидела! Неделю готовилась. Наверное, даже была влюблена. Сейчас, конечно, меня терзают сомнения, но не суть. Главное, что я ждала этого момента, как не ждала потом ни один другой. А ты просто взял и одним махом перечеркнул мечту.

Серёжа ввиду мужской толстокожести, разумеется, моей трагедией не проникся. Лишь посмотрел на меня со снисхождением. Стало чуточку обидно.

– Не вижу проблемы. Можно подумать это было твоё единственное платье.

– Нет, конечно, я не побежала застирывать пятна и обдувать его феном. Просто переоделась, что с учётом выбора нового наряда само по себе долго. Поэтому сильно опоздала и тот парень меня не дождался. А на следующий день уже гулял с другой.

Он помолчал, не меняя недоуменного взгляда.

– Ты же понимаешь, что дело было не в тебе и даже не в платье, а в нём?

– Сейчас понимаю. Но тогда я была юна, категорична и зациклена на себе. Примерно как ты сейчас. Обида долгое время мешала хоть кем-то всерьёз заинтересоваться. А потом втянулась. Завела кота. И знаешь – Барсик в плане отношений идеален. Ему без разницы поправилась я или похудела, он ничего мне не запрещает и ничего кроме еды не требует. И главное, он не пытается облапать или отнять мои деньги. – Добавила с многозначительной усмешкой.

Кушай, Серый, не обляпайся.

И Серый давился, но спорить и лебезить не спешил. Чем, признаться, вызвал уважение.

– Я не собирался тебя грабить. – Наконец выдал он приятным ровным тоном, без таких ненавистных мне заискивающих ноток, коими так часто грешат даже ухажёры постарше. – Кошелёк у тётки забыл, а рядом друг «помирал» от похмелья. Хотел взять номер телефона и потом вернуть. – Спокойно подытожил Серёжа, высматривая номер подъезжающей маршрутки. – Но доказать не смогу. Поэтому проехали. Я действительно не паинька, случается косячить.

Я промолчала, но почему-то поверила. И в то, что грабить не собирался, и в то, что всякое бывает. Как у всех в его возрасте, наверное.

За полчаса езды с пересадками мы добрались до моей остановки и после нешуточного спора всё-таки вместе двинулись вдоль ярко освещённой улицы.

Пошёл снег. Редкие снежинки красиво кружили под фонарями, заставляя восхищённо замедлять шаг. Но до моего двора мы всё-таки добрели неожиданно быстро. Так быстро, что необходимость расстаться застала меня врасплох. В звенящей от морозного воздуха голове мелькнула мысль, что наши плотно сцепленные руки – признак его нежелания отпускать меня тоже.

И всё же я, как приличная девушка хотела возмутиться, когда Серёжа увязался за мной в подъезд, но он мне не дал этого сделать. Молча вызвал лифт и позвонил бабушке, с которой трепался о пенсионной реформе до верхнего этажа, игнорируя мои сердитые взгляды.

Мол, не мельтеши, женщина, я занят.

– Ну пока, защитничек. Спасибо, что проводил. – Бросила я, сосредоточенно доставая ключ из кармана. Непринуждённость давалась мучительно. И теперь, стоя у двери, мне никак не удавалось собрать мысли в кучу.

Что ни говори, а от плана до результата всегда что-то да сбивается. Вот и у меня что-то в настройках сбилось.

Я уже сроднилась с его рукой, привыкла к свежести горьких духов и юношескому задору. А проеденная одиночеством душа извиняющимся шёпотом принялась подначивать: «И ты его так просто отпустишь? Не пригласишь даже на чай? Чем этот Серый хуже Барсика? Его потискай! Его хочу! Устрой коту выходной, животинка оценит. Не нуди, Ксюша. Потом локти кусать будешь».

Ну нет у меня чая. И кофе закончился! А кипяточек Серёжа и дома попьёт.

– Не пригласишь? – Он будто услышал мой внутренний спор.

– Нет, – ответила я слишком поспешно.

– Не хочешь или неприлично?

Когда я ощутила, как его руки вновь легли мне на талию, ответ стал слишком очевиден: я не смогла сдержать ни обличительной дрожи, ни красноречивого вздоха. Отрицать свою реакцию показалось жалкой бессмыслицей.

И сразу разум включился в спор: «Стоп-стоп-стоп… Тпру, гормоны! Шесть лет разницы, Ксюша! Вот ты ему сейчас врубишь зелёный свет и будешь выглядеть отчаявшейся бабкой! Вспомни всё то нелестное, что думала по поводу Петровича. Да-да. В вашей паре Петрович – ты!»

Я, ещё раз вздохнув, упрямо помотала головой и отделалась полуправдой.

– Иногда то, чего не случилось, приятнее того, что могло бы быть. Прощай.

– Откуда тебе знать, что могло бы быть? – со свойственным юности пылом возмутился Серёжа. Но я уже заскочила в квартиру и принялась запирать замок неверными пальцами.

Снимая с себя верхнюю одежду, я мрачно подсчитывала в уме убытки за сегодняшний вечер. Итого: минус недочитанный роман с волооким варваром на обложке. Один настойчивый красавчик, посланный нехитрым маршрутом. Отвергнутое свидание с Петровичем, за которое меня завтра влетит нагоняй от мамы. Сплошное разочарование.

Придя к выводу, что бывали времена и получше, я расшнуровала гриндерсы и прислушалась к звукам с лестничной клетки. Вернее, к их отсутствию. Очень подозрительному, с учётом никакущей звукоизоляции нашего дома…

Барсик робко потёрся о мою ногу и как-то несвойственно себе тонко мяукнул, будто напоминая, что любопытство сгубило кошку. Посчитав его вмешательство проявлением мести за собственноручно отчиканные бубенцы, отправила кота строгим: «Брысь!» на кухню.

Но не успела я толком отворить дверь, как в щель просунулась довольная физиономия Серого. Я только растеряно хлопнула глазами, приподняв брови в знак удивления.

9. Попалась! или Про то, как волк Барсика смутил

Увидал он нашу Шапку

И схватил ее в охапку:

«Шапку Красную сейчас

Я сожру, не торопясь»

– Ар-р-р!.. – Серый втиснулся в узкий проём, навалился всем весом, вдавливая меня в стену, заткнул мой неоформившийся вскрик поцелуем. – Красная Шапочка! Попалась! – Опалил хриплым выдохом щёку, на ощупь запирая несложный замок. – Сейчас я тебя съем!

– Ах ты ж псина драная! – Несмотря на приятную дрожь в коленках, это было первое, что сорвалось с губ. Второе уже прозвучало посдержанней, но не менее экспрессивно.

Мне вдруг стало очень стыдно за свою слабость перед обычной женской тоской по сильным мужским рукам и крепкому плечу. Какая же я наивная. Взрослая уже, а доверчивая, что тот подросток. Он даже не сомневался, что высунусь, что буду сожалеть об упущенном.

Чувствую себя матёрой куропаткой, попавшейся на зубок юному волчонку.

Но Серый снова меня удивил: мягко улыбнулся, касаясь лбом моего лба.

– Да я уже понял, что просто с тобой не будет. Прорвёмся. – И опять притянул меня к себе.

Я для виду попыталась отстраниться, но зачем себя обманывать? После нескольких секунд хилого сопротивления втянулась в процесс, да так, что бровью не повела, оказавшись в спальне.

Его горячие страстные губы стёрли всё связные мысли в моей голове.

Одежда с тихим шуршанием скользила по озябшей коже, сползая на пол. И мы спешили поделиться друг с другом теплом. Возможно, слишком самозабвенно для двух незнакомцев, случайно столкнувшихся в совершенно нелепой ситуации, но со всей искренностью истосковавшихся по близости душ.

Серёжа, оказавшийся весьма искушённым в любовных делах, действовал нежно, но настойчиво. Никто ещё так чутко не ловил губами моё тяжёлое дыхание. И пусть мне не удалось ни объяснить себе причину внезапной капитуляции, ни оправдать себя за легкомысленность, но хотелось именно так и никак иначе. Именно его прикосновения волновали, как ничьи другие прежде.

Барсик, заскочивший на прикроватную тумбу, устыдился увиденного и поспешил скрыться за приоткрытой дверью. За стеной сосед полуночник принялся настраивать гитару, заглушая скрип перекатывающихся под моей спиной пружин…

В общем, скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Сосед успел сыграть с пяток романсов, пару раз звякнул горлышком о стакан, закруглил выступление проникновенно исполнив песню «Чёрный ворон» и объявил о завершении бесплатного концерта раскатистым храпом.

За окном вдоль верхушек деревьев появилась светлая полоса восхода. Где-то в кронах закаркал одинокий грач.

– С Восьмым марта, милая, – сыто и сонно пробормотал Серёжа мне в шею.

Пульс неохотно замедлялся, пробегая негой под кожей. С моих губ сорвалось сладостно-усталое и неслышное: «Спи, родной».

10. Обидеть поэта может каждый, или Долго и счастливо

Шёл мимо охотник.

Услышал он доносившиеся из домика какие-то странные звуки и насторожился.

Подкрался он к окошку, заглянул внутрь – а там в кровати волк лежит.

Разумеется, никакого охотника послеобеденным утром восьмого марта я не ждала.

А он пришёл.

Предстал перед моим осоловевшим взором, сверкая голливудской улыбкой, с букетом красных тюльпанов в одной руке и моим любимым тортом в другой. Ах да, и в сопровождении мамы. Матери моей, не его. Иначе бы я точно подавилась приветствием.

– Ксюшенька, ты почему на звонки не отвечаешь? – Она едва сумела скрыть раздражение. Только подожгла красноречивым взглядом нечёсаное гнездо на моей голове. Взглядом, от которого чуть не свернулась кровь и натурально загорелись уши.

Да какие ж тут звонки, помилуйте. Всё телефоны Серёжа вырубил, едва заголосил первый будильник.

– Мобильный разрядился, – пискнула я невнятно, пытаясь отрезать собой путь в прихожую. Но мамино стремление успешно сплавить перезревающий товар было не так просто остановить.

– Пойди поставь чайник, доченька. Иван Петрович пришёл тебя поздравить.

Сам Петрович совершенно точно на такой манёвр не решился бы, будучи абсолютно безобидным, бесхребетным даже, созданием. Что, по мнению матери, гарантировало если не счастливую, то уж наверняка обоюдно удобную семейную жизнь.

Руки похолодели. Я незаметным движением ноги пододвинула за тумбу ботинки Серого, ломая голову в поисках идеи, как бы так отбрехаться, чтоб не спалить контору. Нехорошо знакомиться с потенциальной роднёй в костюме Адама. Неприлично.

А никакой другой одёжки Серёжа с собой в ванную не взял.

Вот же ж… Засада… По всем фронтам засада. Всем засадам засада! Потому что душ тем временем снова зашумел. Благо я в последний момент не растерялась и выхватила из рук Петровича торт в оглушительно хрустящей прозрачной упаковке. Отвлекла внимание. Однако у провидения на наш с Серым счёт имелись иные планы…

За стеной послышался стук, сопровождённый крепким молодецким рыком.

В воцарившейся тишине медленно падало моё влюблённое сердце и мамина челюсть…

– Доченька, скажи, а ты Барсика вакциной от бешенства давно прокалывала?

Пепельный мордоворот, едва заслышав свою кличку, вероломно показал из-за угла упитанный бок.

Я поняла, что если Серый срочно не нафеячит себе плащ-невидимку – наш нескромный секрет вскоре станет всеобщим достоянием.

Мама попыталась ещё что-то добавить, но тут мой юный зверь вышел из ванной.

Уточняю – без волшебного плаща. В повязанном на узких бёдрах полотенце. И всё.

И вся красота молодого, благоухающего цветочным гелем для душа, торса была выставлена напоказ.

И все застыли с нелепо вытаращенными глазами.

По тесной прихожей, купленной мне на совершеннолетие однушки, словно дымом над кострищем, повеяло неприятностями. Мне показалось, что так и не подаренный букет захрустит в кулаке Петровича, роняя пунцовые как мои щёки лепестки на пол – такой раздался хруст суставов и последовавшее за ним сопение. Или же у смущения тоже глаза велики и мне так только показалось.

– Ксюша, а это кто? – Первой подала голос мама, как самая стрессоустойчивая среди присутствующих. Правда сама при этом не выказала единого дуновения эмоций на лице.

– Ваш зять. – Не растерялся Серёга, верно уловивший главную тему предстоящего разговора и даже попытавшийся в него влиться в отличие от меня.

У мамы, видимо, пропал голос, потому что она направилась на кухню, где судя по звукам налила себе стакан воды из-под крана. Но Серый снова не растерялся и предпринял ещё одну попытку наладить контакт с впечатлительной роднёй.

– Сергей, – представился он, протягивая Петровичу руку. И, очевидно превратно расценив ответное бездействие, на одном духу пояснил: – Молодой человек вашей дочери.

Сражённый недоразумением Петрович лишь пригладил напомаженную бороду. А Серый на всякий случай поспешил ретироваться в спальню, поближе к исподнему и хотя бы штанам. Будь на месте Петровича реально мой отец, бедолага и впрямь рисковал повторить участь Барсика. Но нам повезло. Мать как женщина более прогрессивных взглядов, не требовала свадьбы вперёд близости. Тем более что кандидат вроде как сдался в плен добровольно.

Пока я мучительно раздумывала как бы помягче сообщить Петровичу, что у нас всё равно бы не вышло, всерьёз опасаясь, что его гордое сердце такого удара может не выдержать, он сам великодушно избавил меня от сомнений.

– Ксюша, я только из глубокого уважения пошёл на поводу твоей матери. Безотказный добряк. – Складно, как и полагается непризнанному поэту принялся он сочинять на ходу. – Но ты должна понимать, что слишком мала для меня.

– Конечно.

– Что ж… Я рад, что не пришлось ломать твои крылья и портить отношения с твоими родителями. Передай, пожалуйста, маме, мои искренние извинения. Я вынужден спешить. Возникли неотложные дела.

Проводив несостоявшегося жениха восвояси, я бегом отправилась на кухню, чтобы подготовить мать к знакомству с Серым. Как бы она ни мечтала выдать меня замуж, определённые требования к кандидату всё ж таки предъявляла. А Серёжа ни стабильным доходом, ни сколько-то ясными перспективами пока не мог похвастать.

– Парнишка хотя бы школу закончил? – сухо спросила она, не давая мне раскрыть рот.

– Серёжа студент. – Отчиталась серьёзно.

– А ты уверена, что ты в его… кхм… студенческом меню главное блюдо? – Так же серьёзно вздохнула она.

– Мне хорошо с ним, – Пожала я плечами. – Даже если завтра я разочаруюсь, останется сегодня. Сегодня я счастлива, мама.

– Не скажу, что моё сердце спокойно, Ксюш. Ты объясни мне, попробуй, чем этот молоденький мальчик лучше тех взрослых, серьёзных парней и мужчин, которых ты отвергла, даже не сходив на свидание?

– А ничем, – На кухню зашёл Серый и я неловко прикусила губу. – Но зато я готов до последнего бороться за внимание вашей дочери.

Незамысловатый ответ и ощущение каменной крепости за спиной согрели меня лучше шикарного букета от Петровича, который, к слову, уже наутро поник. Букет, правда, потом тоже был. Много букетов на протяжении нескольких лет безбашенного счастья, прежде чем одним заснеженным вечером, тоже восьмого марта Серёжа преподнёс мне бархатную коробочку с кольцом. И я, смахивая набежавшую слезу, шепнула ему «Да».

Вот так я отправилась отнести бабушке пирожки и узнала, что в жизни, оказывается, тоже есть место сказке, а между мужчиной, который готов воспевать твои качества и юнцом, который их реально оценит – громадная пропасть.

Мы же с моим Серым, уже возмужавшим и вставшим на ноги волком, планируем жить долго и счастливо.