Текст книги "Редукция секса, или Неформальный анализ некоторых имплицитных интенций и весьма акцидентных связей"
Автор книги: Яна Касьянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Чистота эксперимента
Как всё-таки обманчива природа! – сказал ёжик, слезая с кактуса.
Ева и Тори обсуждали Сергея Аполлинариевича, как мне казалось, весьма охотно. И я не упускала возможности обратиться к ним за советом. Ведь что может быть лучше, чем совет друга – человека опытного, знающего, понимающего куда больше меня в этих щекотливых вопросах. Один из таких вопросов никак не давал мне покоя. Положение действительно было щекотливым, причём в прямом смысле этого слова. Во вторую нашу встречу Сергей Аполлинариевич уже довольно отчётливо начал намекать мне о своих пристрастиях. Если откровенно, то у меня не было никакого желания выполнять его прихоти. А чего ради? Что он сделал такого, от чего я должна была тут же превратиться (причем добровольно) в его сексуальную рабу? В последний раз он даже на такси денег пожалел! В то же время я понимала, что единственный (хотя и не всегда верный) способ заставить мужчину выполнять твои капризы подразумевал воплощение его эротических фантазий.
– Интересно, – обратилась я к умудрённой жизненным опытом Еве, – а надо ли выполнять… э-э-э… некоторые желания мужчины?
Ева ответила, не раздумывая:
– Не «некоторые», а практически все!
– Ясненько… А то вот, Сергей Аполлинариевич, это… хочет, чтобы я… побрила. Вот.
Ева и Тори были до глубины души поражены невинностью каприза Сергея Аполлинариевича и моей собственной наивностью.
– Ну, так побрей! Чего тут думать-то?
– А он ещё…
У Тори на эту тему был просто отменный нюх. Эту тему она чуяла нутром:
– Что, анал предлагал?
– Угу.
– Даже не думай! Перебьётся!
– Какая же ты! Только о себе думаешь!
– Ну, извини. Если это доставит тебе удовольствие, то, конечно…
– Ага, как же, удовольствие! У него хуяка-то приличный!
Я снова вспомнила и агрегат Сергея Аполлинариевича, и его шаловливые пальчики, которые творили чудеса не хуже, чем основной инструмент. Возможно, это стóило того, чтобы взять в руки бритву.
– Вот так к мужчине и привязываешься, – с некоторой грустью в голосе отметила я.
– Они привязываются точно так же, – подбодрила меня Ева.
В ванную я отправилась, прихватив с собой набор настоящей леди: ножницы, бритвенный станок и зеркальце. Я знала, что не пойду к Сергею Аполлинариевичу раньше, чем дней через пять, но решила, что процедуру лучше провести заранее, так сказать, в целях эксперимента. Было бы полезно «набить руку», потренироваться, понять, как долго результат будет меня радовать и как часто мне придётся эту процедуру повторять.
Минут через 20 я поняла, что положение безнадёжно. Может, Тори и была гимнасткой, но я необходимыми способностями явно не обладала. Действовать вслепую казалось мне опасным. Однако я решила сделать всё от меня зависящее, чтобы встать на истинный путь молодой и незамужней особы. Мой энтузиазм длился недолго. Эффект от детского мыла, которое присоветовала мне Тори, был сравним разве что с эффектом скальпеля или наждачной бумаги, кому что больше нравится. Ощущение, что с меня содрали кожу, не покидало меня ещё не один час. Я обнаружила, что осуществила свой замысел процентов на 50, и могла только догадываться, какое впечатление это зрелище могло произвести на стороннего наблюдателя. Это местами выбритое нечто однозначно не стоило показывать Сергею Аполлинариевичу. То, что ещё осталось, колючим ежом напоминало о своем существовании.
Положение нужно было как-то исправлять. Крем, предназначенный для депиляции и в области бикини, оставался моей единственной надеждой. Интересно, и как Тори умудряется поддерживать ту самую часть тела в должном состоянии? И какой мужик стоит таких мучений?! Ну, уж точно не Сергей Аполлинариевич. А вот самой Тори, похоже, предстояло сменить имидж. Семён, её новый любовник (разумеется, с сайта), предпочитал, как оказалось, некоторую пушистость.
Закон Пуделя
Пудель – порода преимущественно декоративных собак. Используется также для охраны квартир и цирковой дрессировки.
Советский энциклопедический словарь
Было бы некоторым преувеличением сказать, что Семён был очень привлекательным мужчиной. Даже в глазах Тори. Он был неестественно худощав и невообразимо высок, отчего сама Тори выглядела рядом с ним этакой карапусечкой, которую тут же хотелось сгрести в охапку, обнять и защитить от всех опасностей этого лучшего из миров. Особую пикантность образу Семёна добавляло наличие двухкомнатной квартирки улучшенной планировки на проспекте Авиаторов. Но и на этом очевидные достоинства Семёна не заканчивались. Его неуверенность в себе и по-мужски трогательная беззащитность просто не могли оставить Тори равнодушной:
– Ты станешь со мной встречаться, правда? А если я позвоню, ты ответишь на мой звонок? – спрашивал он и не верил своему счастью, получив утвердительный ответ.
Ну, разве Тори могла с ним не переспать?
Несмотря на то, что о встрече они договорились заранее, Тори не спешила. Всё утро она посвятила шопингу, то и дело нарушаемому звонками Семёна:
– Ты задерживаешься? Может, ты хочешь от меня сбежать?
– Так всё остается в силе, правда?
– Ты ещё не вышла?
Вернувшись домой, Тори быстренько совершила все необходимые гигиенические и водно-профилактические (или вводно-профилактические?) процедуры и отправилась к Семёну, который продолжал донимать её своими звонками. Неужели, недоумевала Тори, он боится, что я с крючка сорвусь? Ощущение, что кто-то, ну хоть кто-то боится тебя потерять, что и говорить, было приятным.
Вино и тепло домашнего уюта постепенно делали своё дело.
– Что-то я даже опьянел, с непривычки, – неуклюже оправдывался Семён. – Сейчас приставать начну.
– Ну, приставай.
– Можно?
В ответ Тори лишь рассмеялась своим русалочьим смехом, который, очевидно, и сбил Семёна с пути к намеченной цели. Возможно, он так и не нашёл бы дороги назад, но практичная Тори с присущим ей профессионализмом точно уловила нужный момент. Пора паковать парня в постель, безошибочно определила она, почувствовав, как Семён склонил голову ей на плечо. Как только Семён понял, что Тори дала ему зелёный свет, он начал действовать сам. Схватив Тори в охапку (как и полагалось хватать такую карапусечку, как она), Семён молниеносно повалил её на диван. Презервативов у него, естественно, не оказалось. Зато они были у Тори. А потому ещё раз: всякая привлекательная, молодая и незамужняя женщина просто обязана иметь в сумочке презерватив. Правда, иногда (как в случае с Семёном) один презерватив ничего не решал. Как, впрочем, и одна пачка. А потому закон, очевидно, следовало бы переформулировать так: всякая привлекательная, молодая и незамужняя женщина просто обязана иметь в сумочке как минимум одну упаковку презервативов. Хотя лучше, конечно, две.
Использовав по назначению последний из запасённых ею презервативов, Тори подумала, что ко всем очевидным достоинствам Семёна можно, пожалуй, прибавить и ещё одно… И это достоинство явно стоило того, чтобы встретиться с Семёном ещё раз.
Вдохновлённая и воодушевлённая, Тори решила подготовиться к следующему разу как следует и встретить Семёна и его орудие во всеоружии. У-мывшись, по-мывшись, под-мывшись, побрившись, она со всей тщательностью приступила к наведению марафета для особо торжественных случаев. Что и говорить, Тори была хороша как никогда. Казалось, Наумовский был недалёк от истины, когда говорил, что удовлетворённая женщина есть женщина прекрасная… Тори даже подстригла чёлку, которую уже начала было отращивать, и украсила свои изящные ноготки чýдными бабочками, предназначенными для окрыления Семёна. Завершив все приготовления, довольная и счастливая, она, словно пудель, ожидающий своего выхода на арену, замерла в ожидании звонка. Вскоре Семён позвонил. Для того чтобы сказать, что их сегодняшнее свидание – отменяется.
Что ж, этого следовало ожидать. Ибо Закон Пуделя гласил: всякое столь тщательно спланированное и ожидаемое свидание имеет свойство откладываться на неопределённый период времени. А вот свидание не столь ожидаемое имеет свойство «состояться». Порой в самый неподходящий момент.
Ещё раз о справедливости закона Пуделя
Эта гексаграмма означает, что данный период вашей жизни лишён гармонии.
«Книга Перемен»
Звонок Эрнеста застал меня врасплох. Я как раз возилась с кремом для депиляции, пытаясь исправить то, с чем не справилась бритва. Мы уже виделись пару раз – обедали вместе. Потом всё как-то само собой сошло на нет, и лишь редкие сообщения на сайте напоминали о нашем знакомстве. Интуиция подсказывала, что позвонить мне Эрнеста подвигло то моё сообщение, в котором я упомянула о «море удовольствия». Он предложил встретиться, пообедать и поговорить. Причем таким тоном, что я сразу почуяла неладное. Может быть, он хочет сообщить мне, что незачем мне позволять себе такие намёки и рассчитывать на что-то большее, нежели общение на сайте? Нет, в таком случае он вообще вряд ли позвонил бы мне.
Я поспешно кинулась в ванную, чтобы побрить ноги и вымыть голову. За полтора часа мне ещё предстояло сделать укладку и маникюр, что при моём привычном темпе жизни было тождественно подвигу. Мыть голову и делать маникюр, решила я, следовало с вечера, или, во всяком случае, заранее. Молодая и незамужняя особа всегда должна быть готовой к тому, что её пригласят на свидание в ближайшие два часа. Интересно, подумала я, и как это должно быть согласовано с законом Пуделя? И нужно ли взять с собой презервативы?
Все мои старания оказались совершенно напрасными. Эрнест не только не попытался затащить меня в постель, но даже не поцеловал. Подержал за ручку, проводив меня до квартиры, чмокнул в щёчку. И только. Ладно, в конце концов, он приглашал меня именно на обед. И обед явно удался. Мы славно посидели в «Скважине», весьма дорогом и экстравагантном ресторане, и я, к своему собственному удивлению, даже съела салат.
– Похоже, – заявила я Эрнесту, – ты первый мужчина на свете, который убедил меня съесть салат!
Исходя из предыдущего опыта общения с Эрнестом, я смутно догадывалась, что он был из числа тех людей, которые любят давать советы и ещё больше любят, когда к их советам прислушиваются. Немного покапризничав, я что-то выбрала в меню. Я в принципе могла это съесть, а довольный Эрнест в принципе мог думать, что он сам сделал выбор. Когда принесли десерт, Эрнест любовно дал мне попробовать черничное варенье со своей ложечки, а я ему – со своей вилки – ананас в шоколаде. Всё это до забавного напоминало воркование двух влюблённых и совершенно не соответствовало истинному положению вещей.
Общаться с Эрнестом мне было легко и приятно. У него был отличный серебристый джип, и он никогда не задумывался над тем, насколько дорогим был ресторан, в который он меня приглашал. Кроме того, он отличался редкой обходительностью и тактичностью, которая порой меня просто обескураживала. Ни одного двусмысленного замечания, ничего, что хотя бы отдалённо напоминало пошлость. Отметив, как он рад меня видеть, Эрнест добавил:
– Всему виной твоё сообщение. Оно так тронуло меня… Мне сразу стало так… стыдно, что я не находил времени для встречи с тобой.
– Раз не находил, значит, его не было, – мысленно я похвалила себя за удачный, как мне показалось, ответ.
– А ведь мы ещё картинг планировали… Мы обязательно встретимся с тобой в среду. Не так, в обед, а вечером, чтобы посидеть, поговорить… В среду вечером я позвоню тебе.
Эрнест позвонил не в среду, а через пятнадцать минут после того, как мы попрощались.
– Я просто хотел сказать, что был очень счастлив увидеть тебя сегодня. Такого замечательного обеда у меня не было… По крайней мере, за последние месяцы… Ты доставила мне такую радость! Спасибо тебе.
Подобные заявления и подкупали, и настораживали. Всё действительно было просто чудесно, но… Я не знала, какое именно «но» меня смущало, а потому решила не задумываться над этим, во всяком случае, пока. Не прошло и часа, как Эрнест снова ошарашил меня, на этот раз – весьма неординарным предложением:
– Как ты относишься к…? – Эрнест назвал соседний городок. – Мы могли бы провести там пару дней, например, выходные…
Обещав подумать, я выждала какое-то время, а затем отправила ему SMS-ку с вежливым отказом. Мой отказ Эрнест встретил с пониманием и предложил как-нибудь посетить карт-центр. Не могу сказать, что это предложение показалось мне особо заманчивым. Я думала и думала о нём, не понимая, стоит ли мне принимать его. К тому же мысли всё время были заняты совершенно другим…
В очередной раз открыв свою страничку на сайте, я с недоумением уставилась на экран монитора. Сергей Аполлинариевич был на сайте час назад, но не написал мне ни единой строчки. А вдруг, подумалось мне, он вообще больше не напишет? Ну, неужели ему не хочется снова меня увидеть? И это после того, что было? После того, как нам было хорошо? Я почувствовала, что у меня начинается тихая паника. А тут еще Эрнест… Поездка в карт-центр меня, если честно, не очень-то привлекала, и я никак не могла решиться и дать Эрнесту окончательный ответ.
– Ну, что ты так переживаешь? Помнишь, какая у тебя была паника, когда ты в первый раз к Аполлинариевичу своему собиралась, – напомнила мне Ева. Подразумевалось, что и первой поездки в карт-центр бояться не стоило.
– Да я уже не про картинг… У меня совсем по другому поводу паника.
– Знаю я, почему, – издевательски заметила Тори. – Тебе вовсе не картинга сейчас хочется!
– Почти угадала. Почти.
Не могла же я сказать ей, что до такого состояния меня довело отсутствие сообщений от Сергея Аполлинариевича!
– И что он на сайте делал? – дёргалась я. – Почему ничего, ну совсем ничего не написал?
Тори фыркнула:
– Что делал, что делал! А как ты думаешь, что Семён делает на сайте по ночам?
– Дрочит, – огрызнулась я.
Тори просияла:
– И как ты, наверное, догадалась, совсем не на меня!
Её оптимизм успокаивал. Может, оно и к лучшему, подумала я. Мне вовсе не хотелось предстать перед Сергеем Аполлинариевичем в том виде, в каком я пребывала после неудавшегося опыта с бритвой. Может, действительно, лучше заняться картингом?
Не знаю, что меня страшило больше – езда на карте или поездка с Эрнестом как таковая. Ведь мы были так мало знакомы… И как у Евы, Наоми и Тори хватило терпения выслушать все мои стенания и причитания по поводу моих страхов, сомнений и предчувствий? Полдня я надоедала всем и каждому с извечным вопросом: что делать? Воображение уже рисовало мне чудовищные картины, наталкивающие на новый вопрос: кто виноват? Интуиция, как назло, молчала, исподтишка наблюдая за моими метаниями. Здравый смысл отказывался подавать даже слабые признаки своего присутствия. Монетки предательски падали орлом ровно столько же раз, сколько и решкой. Карты безмолвствовали.
– К чему бы это? – поинтересовалась я у Тори, Евы и Наоми.
Тори, как всегда, знала, что ответить:
– К ёбле.
Если бы… Что-то подсказывало мне, что на сей раз Тори ошиблась. Не то, чтобы секс с Эрнестом представлялся мне чем-то уж совершенно невозможным, просто… Он же меня в карт-центр пригласил, а не на квартиру! Лучше бы на квартиру… Трахаться с Эрнестом нам, определенно, было негде. Он уже вполне однозначно дал мне понять, что не располагает местом для встреч. Как бы между прочим поинтересовался, не закончила ли я ремонт в своей квартире. Да даже если бы я его и закончила, с какой стати мне туда его вести?! В общем, перспективы не было никакой. Наверное, и встречаться в таком случае не было никакого смысла. Вероятно, единственно верным решением было бы вовсе не видеться с Эрнестом…
Тори во всю травила мне душу:
– А они все такие. Потрахаться они все хотят. На халяву!
Какая тут могла быть халява, недоумевала я. Один обед в «Скважине» или 15 минут в «Драйве» стоили больше, чем съем квартиры на сутки. Что там на этот счёт говорил Наумовский? Он как-то рассказал мне об одном своём весьма состоятельном знакомом, который тратил на женщин немало денег, но при этом принципиально не давал им наличных. Так, рестораны, бутики, безделушки, духи… Вот только к чему он всё это говорил? Этого я никак не могла вспомнить. Наверное, в случае с Эрнестом всё дело было действительно не в деньгах… Может, ему просто хочется общения, разнообразия, новых ощущений, а секса и с женой хватает? Тогда и впрямь не стоило начинать встречаться. Нужно было отказаться от встреч с ним… Неожиданно для самой себя я вдруг безотчетно (и вместе с тем так отчётливо!) поняла: вот как раз этого я сделать ну никак не смогу.
Взывая к интуиции, я продолжала задаваться вопросом: состоится ли сегодня моё свидание с Эрнестом? Я ждала какого-нибудь знака… Но знака не было. Интуиция по-прежнему молчала. Наверное, это был как раз тот момент (я бы даже сказала точка бифуркации), когда решение необходимо было принять самой. И это должно было быть очень значимое решение… И я его приняла. Что, в конечном счёте, убедило меня поехать? Ненастойчивость со стороны Эрнеста.
– Я просто не знаю, что ещё придумать! – сетовал он. – Если не хочешь в «Драйв», давай не поедем. Может, у тебя есть какое-нибудь предложение… Я просто тебя увидеть хотел. Хочешь, поедем в суши-бар.
Суши-бар представлялся мне чем-то уж совсем неприемлемым, а потому я, наконец-то, согласилась на карт-центр. Эрнест должен был заехать за мной через полчаса. Я была так поглощена своими раздумьями и сомнениями, что мне и в голову не пришло поправить макияж, причёску, побрить ноги и выбрать одежду для картинга. Судя по всему, свидание с Эрнестом должно было состояться. Закон Пуделя, определённо, работал.
К проблеме лексического оформления эмпирического материала
Слово – выражение мысли… и потому слово должно соответствовать тому, что оно выражает.
Л. Н. Толстой
Эрнест не мог не заметить моего напряжённого состояния.
– Давай не поедем, – в очередной раз предложил он, чем окончательно убедил меня решиться на поездку в карт-центр.
– Да нет, поедем. Мне, правда, хочется посмотреть. Просто, сегодня не мой день, – призналась я ему.
Словно в подтверждение моих слов мы на десять минут застряли в пробке (на маленькой улочке, где и пробок-то никогда не бывало).
– Вот видишь, – завопила я, – это знак!
Эрнест дал мне ещё один шанс дать задний ход и скрыться в кустах. Я так и не поняла, какое именно чувство заставило меня отказаться от такой возможности, но я от неё все-таки отказалась.
– Да ладно, чего уж там, поехали… Будем считать, что я тебе доверяю.
– Будем считать или доверяешь?
– Ну, если бы я тебе не доверяла, вряд ли я вообще с тобой бы поехала.
Когда мы доехали до «Драйва», меня уже просто колотило. В принципе, я никогда не отличалась особой храбростью. Самым большим экстримом в моей жизни была короткая стрижка да, пожалуй, ещё секс с Сергеем Аполлинариевичем.
Для начала Эрнест предложил мне немного осмотреться. Мы поднялись в бар, где он заказал для меня глинтвейн. Казалось, Эрнест чутко улавливал моё состояние и старался отвлечь от тягостных мыслей. Однако внешне это выглядело так, словно он болтал без умолку, перемывая кости и бывшему директору, и аудитору, и ещё какому-то парню. Я поглядывала на него, посасывая через трубочку глинтвейн. В полумраке бара мне показалось, что в профиль он чем-то напоминает мне Шурика, моего первого парня и, наверное, единственного, кого я действительно любила. Даже манера речи у них была чем-то схожа.
– Покурить бы, – заметила я, и Эрнест устремился к барной стойке за сигаретами. Я выбрала подороже.
Мы вышли в ангар, нависающий над трассой. Я закурила, вглядываясь в темноту.
– Не волнуйся, ты справишься, ты же у меня такая умница, – Эрнест подошёл ко мне сзади, очень тихо и нежно обнял, а потом поцеловал в макушку.
А я сразу вспомнила слова Олечки из «Служебного романа», предназначенные для героя Басилашвили: когда женщине говорят, что она умница, хотят сказать, что она полная дура…
…Выбравшись из карта, я перевела дух. Название заведения полностью соответствовало получаемым в нём ощущениям. Преисполненная восторга, я подумала о том единственном, о чём была в состоянии думать в тот момент: «Пиздец!». Другие слова просто не приходили мне в голову, да они и не могли с такой точностью, силой и глубиной передать моих чувств. «Пиздец!», – ещё раз с упоением отметила я про себя, стаскивая шлем. Мне всё ещё не верилось, что я сделала это. Когда мы снова поднялись в ангар, в котором уже погасили свет, я просто прыгала от радости. В совершенно искреннем порыве я бросилась к Эрнесту и обняла его. Я была собой так горда! Он подарил мне поистине незабываемый вечер…
Я была наивна, полагая, что вечер подошёл к концу. Следующим пунктом программы значилась поездка на Солнечную горку. Словно спохватившись, моё воображение нарисовало мне мрачный, непроходимый лес, освещённый лишь светом далёкой звезды. И что Эрнесту там понадобилось? Впрочем, он совсем не настаивал, что прибавило мне решимости.
На Солнечной горке было полно машин и влюблённых парочек. Похоже, Эрнест точно знал, куда следовало отвезти девушку с целью её соблазнения. Возможно, он уже проделывал это не один раз. Затаив дыхание, я шла по ярко освещённой фонарями мощёной дорожке к круглой площадке с памятником. Это было так романтично! Под нами фантастическим кольцом раскинулся разъезд нового моста. Вдали мерцал огнями город. Холодный, пронзительный ветер терзал хлопья первого снега. Эрнест крепко обнял меня и прижал к себе. Рядом обнимались ещё двое. Похоже, сюда все только для этого и приезжали. Этакое место для паломничества влюблённых. Что и говорить, это впечатляло. Я даже не могла выразить насколько. «Охуеть», – подумала я, возвращаясь к машине. Столько романтики у меня не было за всю мою жизнь, а не то, что за три часа. Всё было просто замечательно, но…
Забравшись в джип, мы попытались согреться, причём самым невинным образом. Эрнест просто взял мои руки в свои, поглаживая их и время от времени целуя.
– Ну, так как, я сегодня заслужил поцелуй, в щёчку? – наконец спросил он.
Подивившись его скромности, я чмокнула его в обе щеки. Он опять принялся воодушевленно о чём-то рассказывать. Не помню ни единого слова. Ничего. Не умолкая ни на минуту, он ненавязчиво, как бы между прочим, то касался моего ушка, то поглаживал по волосам, то целовал в шейку. Были все основания полагать, что этот Казанова уже защитил диссертацию на тему «Эрогенные зоны Касьяновой» и теперь умело воплощал теорию в жизнь. Через несколько минут я начала понимать смысл выражения «башню сносит», ибо снесло её окончательно. Эрнест всё ещё не пытался меня поцеловать. Казалось, у него была стратегия и тактика. Он выжидал. Выжидал до тех пор, пока каждая клеточка моего тела не начала вопить: вот она я, бери. Он поцеловал меня тогда, когда для меня было уже просто невозможным, чтобы он этого не сделал. И как поцеловал! «Вот блядство!», – подумала я.
Его нежность сменилась таким натиском, что я почувствовала, как меня с головой накрывает цунами. Целовался Эрнест несколько… специфически. Понятное дело, это был «французский» поцелуй, но… Мой опыт был не настолько богат, чтобы делать какие-либо выводы, но чисто теоретически я могла предположить, что глубже его языка мог оказаться только член в процессе орального секса, а проворнее – только пальцы пианиста-виртуоза. По дороге домой Эрнест ещё пару раз останавливал свой джип, наверное, для «закрепления эффекта». Во дворе моего дома он, наконец, успокоился. Чего я не могла сказать о себе.
– Давай отъедем, – предложила я, понимая, что такое предложение, возможно, не должно было исходить от меня.
Эрнест не заставил просить себя дважды. Проехав в соседний двор, он уткнулся лобовым стеклом в чьи-то окна, в которых горел свет. Это обстоятельство меня несколько смутило. Впрочем, смущение длилось недолго. «Блядство, блядство, блядство!», – снова подумала я, когда рука Эрнеста нырнула ко мне в трусики. «А чёрт, – было моей следующей мыслью, – и какие мужики пропадают!».
Когда я, наконец, дома рухнула в постель, сил не было даже на то, чтобы подумать. Да и о чём было думать? О том, каким феерическим был сегодняшний вечер? Или о том, как всё было чудесно и замечательно? И как романтично, но… Только теперь я вдруг поняла, какое именно «но» мучило меня всё это время. Всё в самом деле было восхитительно и прекрасно… Но. Это не могло быть настолько прекрасно. Не могло быть так хорошо. И не могло быть правдой. Так не бывает. Так не бывает.
