Текст книги "Муза, где твои крылья?"

Автор книги: Яна Франк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Они являются противниками наших странных полетов и желаний, потому что они их попросту боятся. Они видят в них врага, разрушительную силу, источник всех бед и неприятностей. Прямую дорогу к бедности, разрухе и нереализованности.

* * *

Кто они, эти родители, которых пугают творческие порывы детей? Очень часто – люди далекие от творческих профессий. Выросшие в среде, где было принято бояться «полетов», где из поколения в поколение все слушались старших и выбирали профессии, про которые всем понятно, как этим прокормить себя.

На этом месте мне вспомнился рассказ женщины, проводившей курсы для начинающих бизнесменов. Каждый раз, начиная общаться с очередной группой студентов, она просила поднять руку тех, у кого в семье были бизнесмены. Обычно в таких группах поднимали руки один-два из двадцати-тридцати. На курсы «Как стать успешным бизнесменом» или «Как поднять свой бизнес» пришли люди, которых никто раньше такому не учил. Вероятнее всего, они пришли вопреки привитым дома страхам, они решились сделать этот шаг, и им хочется попробовать.

Расспрашивая их, преподавательница слышала одни и те же ответы: «Нет, у нас никто не занимался бизнесом. Родители и их родители всю жизнь работали на кого-то и не хотели своего бизнеса».

Всегда находятся многочисленные аргументы против самостоятельности. Здесь, как и в любой другой области, есть две стороны, которые бесконечно пререкаются друг с другом. Все имеют стандартный арсенал доводов, они их собирали и коллекционировали, передавая из поколения в поколение.

Что говорят люди, которые боятся заводить свое дело?

«Бизнес – это риск. Чтобы начать бизнес, нужны большие вложения, а где их взять? Я отрицаю проекты, для которых нужно рискнуть всем, что имеешь, ради попытки заработать. Человек, у которого семья и дети, не имеет морального права подвергать такому риску всю семью. Бизнес – это ненадежно, это большой стресс. Если все развалится, будешь крайним, за все сам заплатишь.

Кредиты – это страшно. Вложения – это страшно. Большая финансовая ответственность – страшно. Страшно долго работать, накопить большие деньги, а потом рисковать всей суммой неизвестно ради чего. Это неразумно – лучше купить дом и успокоиться, дом, по крайней мере, никуда уже не денется.

В бизнесе преуспевают только нечестные и недобрые люди! Чтобы быть хорошим бизнесменом, нужно быть бесчеловечным. Такие люди ставят деньги выше интересов живых людей. Они любого хорошего человека обидят, уволят и лишат всего, если им так удобнее, и на судьбу его семьи им наплевать. Начальниками хотят быть те, кто ничего не умеет, кроме как зарабатывать деньги чужим трудом. Все они – эксплуататоры. Себе берут больше, чем платят тем, кто на самом деле трудится. Они продали душу дьяволу…»

Этот ряд можно продолжать бесконечно.

Также у всех противников бизнеса есть в запасе многочисленные истории, иллюстрирующие, какое это гиблое дело. У каждого есть какой-нибудь дядя, попробовавший торговать. И чем кончилось? Известно чем – ничего не получилось, и с тех пор, уже двадцать лет почти, у него полный гараж мыла. А у кого-то брат пытался ввязаться в свое дело и таких неприятностей нажил. Его побили, всей семье угрожали, ему пришлось уехать в деревню и несколько месяцев там прятаться. А у других знакомых – сестренка, дура, решила делать свой бизнес. Мужа не спросила. Конечно же, ничего у нее не получилось, а долги за пять минут выросли огромные, хорошо, что хоть муж ее не бросил, но долги они отдавали всей семьей десять лет.

При этом, по статистике, совсем небольшой процент бизнесов разоряется и прогорает. Большинство выживают, а закрываются или отдаются/продаются по другим причинам (никак не связанным с финансовыми проблемами) либо потихоньку превращаются в другие, разрастаются или с кем-то объединяются.

Обычно это семьи, где все, до десятого колена, работали «на дядю», и будни у всех примерно одинаковые, и «взлеты и падения» – тоже. Они регулярно делятся дома новостями, что было на работе. Там довольно понятная для всех рутина. Иногда происходит что-то более серьезное, но в рамках понятного для всех окружающих: нужно менять место работы, происходит смена власти, серьезные конфликты, необходимость как-то отстаивать свою позицию на работе.

В таких семьях, как и у всех, имеются свои истории, свои притчи, с моралью и умным выводом. Примеры, как кто-то в семье сделал и как нужно или не нужно было делать. Вот дядя сделал так, не уступил, а в результате работу потерял, в другом месте только такую должность получил, столько-то денег и времени упустил. А кто-то другой поступил мудрее, переждал бурю, совершил необычный шаг, проявил храбрость, и она окупилась.

Но есть и другие люди. Те самые, которые на курсы «Как поднять собственную компанию» не ходят. Потому что их всему этому научили дома. У них все выглядит точно так же, только ежедневной рутиной для всех является бизнес. Который был своим у отца, у деда и у прадеда. Какой-то из бизнесов в третьем поколении передался по наследству, какой-то дружественно или не очень переняли у соседа, какой-то достался в связи с женитьбой. А кто-то между делом еще открыл пару новых.

Там такая же рутина, такая же повседневная жизнь. Иногда – просто потоки мелких событий. Закупили, продали, произвели. Пошло хорошо, получилось не очень, неожиданно провалилось. Кого-то уволили, кого-то повысили в должности. Иногда – более серьезные события: дела пошли плохо, кризис, банкротство, конфликт серьезных противников на рынке. У таких семей тоже есть наборы своих анекдотов и притч, только немного других.

Один брат решил купить небольшую компанию, не посмотрев на нее внимательно, а она оказалась в таком состоянии, что погашение ее долгов начало поглощать все ресурсы всех остальных компаний, принадлежавших ему же. Деньги вылетали, как в черную дыру. И пришлось объявлять банкротство, и получились одни убытки.

А другой брат вступил в конфликт с конкурентом, и они так воевали, что до суда дошло, и уже подумывали, не пойти ли вообще «старыми способами» выяснять отношения.

Кто-то купил обманным путем чьи-то акции, представитель конкурента доработался в компании врага аж до совета директоров. Там контракт подписали, не посмотрев внимательно, там еще что-то упустили, и теперь человек теряет контроль над собственной фирмой, которую строил всю жизнь. И вся семья обсуждает, как можно это исправить, какие были случаи и примеры, какие есть возможности.

У семьи служащего одни трагедии: глава семьи потерял работу, не выдержал конфликта, уволился, но что-то придумал и нашел новое.

У семьи бизнесмена – свои: потерял завод, был вынужден уволить тридцать человек, потерял дом, задолжал банку сколько-то миллионов. И тоже что-то придумал, открыл новое, миллионы отдал, новых партнеров нашел.

Эти люди просто живут в разных реальностях. Для кого-то некоторые события невообразимо страшны. Для другого это просто стандартные сценарии, у которых, как и у всех остальных, существуют десятки возможных путей развития, ведущих к очень даже счастливым концам. Один не может спать от мысли, что он кому-то должен миллион долларов и он не знает ни одного способа, как в течение жизни таковой заработать (а способов «делать деньги» другими путями, кроме как прямой продажей своего труда, он не знает). На другого ужас нагоняет ситуация, в которой он не видит никаких перспектив для роста и развития, потому что нанят для выполнения какой-то работы и постоянно упирается в потолок собственных физических возможностей (в то время как фантазия все время предлагает гораздо более эффективные способы заработать там же, подчинив себе ресурсы других людей).

Я была крайне удивлена, узнав, что средний миллионер полностью разоряется в течение своей жизни шесть раз. При этом некоторые, естественно, не разоряются ни разу. Зато другие разоряются до тридцати раз! Что не мешает им, тем не менее, умереть богатыми, а перед этим прожить счастливую жизнь. А еще есть люди, всю жизнь живущие на то, что они играют на деньги в Лас-Вегасе. Они вообще регулярно просаживают все деньги, оказываются на улице, ютятся у друзей и продают все самое дорогое. А между этим так же регулярно купаются в деньгах и разбрасываются ими. Говорят, такой образ жизни выбирают себе люди, для которых все эти взлеты и падения вообще не являются настоящими трагедиями, а просто служат ежедневным источником адреналина. И, как ни странно, той самой «радости бытия».

* * *

В творческих профессиях все то же самое. В то время как один человек полжизни решается стать художником, годами объясняя семье, что это профессия, другой в этом растет, и для него творческая профессия является чем-то тривиальным.

Так выросла я. Хотя в моей семье были и врачи, и юристы, и математики, родители были художниками и иллюстраторами. Благодаря этому мы всегда были окружены множеством творческих личностей.

Для меня не было загадкой, как художники зарабатывают деньги. С самого детства я видела перед глазами множество очевидных примеров: один рисовал таблички для контор, другой – иллюстрации для книг. Третий раскрашивал изнутри и снаружи детские садики и парки культуры и отдыха. Кто-то лепил кукол в кукольном театре, кто-то рисовал плакаты, висевшие на стенах этого театра снаружи, над кассой. Одни друзья семьи рисовали декорации, другие – костюмы.

Все они тоже каким-то своим способом перемещались между светлыми и темными полосами в жизни. И все, что вокруг них происходило, было для меня нормой жизни.

Поэтому для меня никогда не было проблемой «хотеть быть художником». Также это не было проблемой для моих родителей. Хотеть творческую профессию не казалось им сумасбродством, безумной идеей, тупиковой мечтой. Точно так же как в других семьях все передавали друг другу секреты успеха, в нашей семье родители и их друзья бесконечно делились «тайными знаниями». Слушая из-под стола их разговоры, я впитывала в себя информацию.

«Вот этот никогда ничего не добьется, потому что он все хорошо делает, но никогда не приносит готовую работу к сроку, а кому нужен его заказ через неделю после сдачи? За это время все уже потеряли надежду, быстро заказали другому, тот сделал в спешке, совсем плохо, но по крайней мере было что печатать. А то бумага в типографии куплена, книга в очередь поставлена, а картинок нет. А через две недели у всех в планах совсем другое».

«А этот никому ничего не продаст, потому что делает слишком мало». «А это так плохо покупают, потому что непонятно, для какого клиента это предназначено. Для частного клиента – слишком монументально. А для музея или организации – слишком дешево исполнено!»

Один не получает заказов, и все понимают почему. Другой делает прекрасное и редкое, но востребован только потому, что никто больше за эту ядовитую гадость браться не хочет. И уже его дядя умер от эмфиземы легких, и никакое качество таких жертв не стоит. А он умеет, и любит, и все равно продолжает. Все жили и вертелись по-разному, но рецепты большинства успехов и крушений были ясны: их обсуждали, анализировали и совали под нос молодым и неопытным. «Вот, смотри, будешь делать так – козленочком станешь!»

У окружающих меня художников, иллюстраторов, скульпторов, поэтов и писателей был свой мир. Полный своих трагедий и праздников. В этом мире разное бывало, но никто не ставил под вопрос саму возможность хорошо, долго и счастливо жить и реализоваться в нем.

* * *

Допустим, с этими все понятно: родители, братья, сестры, бабушки и дедушки, мужья и жены мешают своим родным и близким податься в творческую профессию, если их самих этот мир пугает. Они не понимают, как это работает, и работает ли вообще, и как быть, если он провалится, и сколько нужно вложить (денег, времени, терпения), чтобы хватило на то, чтобы вставить ногу в эту дверь.

К тому же про «богемный мир» творческих личностей ходит много страшных слухов. Говорят, что «все женщины там ходят по рукам», а истории про Муз и вдохновение – всего лишь оправдание для распущенной сексуальной жизни. И что без наркотиков большинство вообще ничего придумать не могут. И все нормальные мужья и жены в конце концов убегают в слезах от супругов-художников, собрав в охапку детей. Звучит местами смешно, но мы отчетливо помним, как все это говорила, например, моя бабушка моей маме. Это потом, десяток лет спустя, она причитала: «Ой, Светочка, какую тяжелую работу ты выбрала – только сидишь и рисуешь, сидишь и рисуешь, хоть бы на улицу выходила иногда». А когда все начиналось, она с непосредственностью ребенка повторяла страшные байки про «беспредел, который там творится, у художников этих».

Каково же было мое удивление, когда я обнаружила множество убийц вдохновения, «тормозов» и деморализаторов среди людей, знакомых с творческими профессиями не понаслышке! Родители, сами художники, вдруг начинают активно мешать художественной карьере своего ребенка. Всеми силами направляют его в какие угодно русла, забивая ему голову воображаемыми проблемами и яростно культивируя в нем кучи комплексов.

Братья и сестры, мужья и жены, сами прекрасно знающие все о профессии, состоявшиеся и преуспевающие люди, знающие, что нужно для того, чтобы успешно творить, выбивают из колеи своих родных и близких. Ставят им подножки, делают подлости, лишают поддержки и вселяют в них тяжелейшие сомнения в том, что они способны в этом направлении чего-то добиться.

А эти-то почему? Ведь им все это знакомо. Почему они не желают своему близкому человеку творческих успехов и почему мешают его творческой карьере?

Одна из самых банальных проблем – конкуренция. Которая, к сожалению, бывает между кем угодно. Даже родители иногда видят в своих детях конкурентов (хотя мало кто готов признаться в этом), не говоря о братьях и сестрах, более дальних родственниках и супругах.

Другая причина – зацикленность на собственных принципах. На этом месте мне вспоминается история живописца-реалиста, прошедшего в свое время жесточайшую академическую школу. Он всю жизнь кормил семью, выписывая сложнейшие объекты «как на фото», гордился владением ремеслом, ставил себе самые сложные натюрморты и продавал результат отелям и ресторанам.

Не успел он подумать о будущей карьере сына-подростка, как тот проявил живой интерес к творениям папы и начал пристраиваться рядом, когда тот писал свои натюрморты. А иногда вообще нагло брал уже написанную отцом картину и списывал ее. Только его не интересовал никакой реализм, и он просто переписывал все, криво и косо, едва наметив формы и заполняя пространство каракулями, кляксами и грязными разводами.

Талант сына невозможно было опровергнуть, все это выглядело ужасно и ощущалось как вандализм, но «в этом что-то было». Тем не менее отец долго не мог отделаться от обиды, чувства несправедливости и ощущения, что «такое добром не кончится». Он полжизни учился рисовать ровно и красиво. А тут приходит молоденький, наглый, ленивый, что-то мазюкает, правила света и тени учить не собирается, над ровной линией работать – тоже. И при этом считает себя художником? Возмутительно!

Отец не мог принять идею, что можно быть художником, называть себя этим словом, не овладев ремеслом станковой живописи, не научившись «строить» предметы, не выучив законы цвета, света и тени и не выписывая все, пока не станет «похоже на оригинал». Он был приучен к тому, что есть профессия, есть школа, и те, кто получал в этой школе лучшие оценки, потом и заработали самые большие деньги. Лично его талант заключался в том, что он промучился до победного конца и научился писать с натуры «как на фото». Он был уверен, что в этом весь рецепт его успеха, поэтому покупают, поэтому платят. А если эту школу не пройти – что же тогда получится? Получится плохой неграмотный рисунок, за который стыдно.

Мир наступил, только когда его пригласили выставиться вместе с сыном и когда начали покупать их работы в паре. Потому что самым интересным в этих натюрмортах было то, как по-разному могут видеть одну и ту же постановку два художника, представляющих разные поколения.

По-настоящему отец признал сына художником только через много лет. И ему это стоило больших усилий, потому что означало подписаться под тем, что не в ремесле дело. И без его драгоценных знаний можно быть хорошим, процветающим, признанным художником. Состоявшейся творческой личностью.

Но это на самом деле далеко не самая мрачная история о непонимании между разными художниками в семье. Иногда похожие разногласия приводят ко все более тяжелым ссорам и конфликтам, вплоть до разводов и разрыва контактов. И главное – они часто оставляют глубокие следы в душах вовлеченных.

Многие годами слушали претензии вроде: «Ну почему ты не рисуешь вот так!», «Я понимаю, если бы ты интересовался настоящим искусством! Но ты считаешь искусством какие-то бессмысленные кривульки!», «Ты не можешь стать художником! Этими странными дудликами ты просто прикрываешься от факта, что ты не умеешь рисовать и никогда не научишься!»

«Настоящие ювелиры» десятилетиями пинают отпрысков, шьющих брошки из войлока, скульпторы презрительно косятся на пирожные и дольки арбузов, которые их внуки лепят из полимерной глины, живописцы-реалисты рычат на поп-арт и комиксы детей. И бросаются фразами вроде: «Отсутствие таланта не скроешь».

Несколько лет назад я была свидетельницей конфликта, когда отец (состоявшийся пианист) долго вел дочь по изведанному пути: музыкальная школа, консерватория, сольные выступления. Любовался талантом, заставлял ее годами «месить рояль». И чуть не убил всю семью, когда выяснилось, что девочка последние пару лет пела по подвалам песенки в стиле хип-хоп и в итоге известный лейбл предложил ей контракт. Он привык, что классическая музыка, его карьера, – это серьезно. А хип-хоп – вообще не музыка, а увлечение дворовых детей. Собственно, это тот же родитель, который боится неизвестности. Только его пугает не тот факт, что профессия творческая, а тот, что она другая.

* * *

Но вернемся к конкурентам среди «своих». Одним родителям страшно, что их ребенок, став художником, останется без куска хлеба. Другим обидно, что он занимается какой-то ерундой, но получает при этом те же результаты, похвалы и деньги. Ставя под вопрос их философию, все, чем они всю жизнь гордились. Третьи просто малодушно и мелочно боятся, что он окажется талантливее и успешнее, подорвет тем самым их авторитет. Многие даже видят в этом оскорбление. Что уж говорить о супругах или других родственниках, занятых разделом власти в семье и укреплением своих вымышленных позиций.

Более того – среди родителей, не желающих «отдавать власть» молодому поколению, есть такие, которые не желают делиться со своими детьми нажитыми рецептами успеха. Я понимаю, это звучит дико. Нормальные родители, наоборот, делятся своими рецептами только со своими детьми, чтобы продолжить семейное дело, чтобы вырастить потомка, которым можно гордиться, чтобы было кому передать семейную традицию. Но очень многие думают: «Я добывал свои знания тяжелым трудом, а молодые хотят, чтобы все им доставалось задаром», «Я искал этот рецепт десять лет, сколько я материалов перевел, сколько денег и времени потратил, сколько сил и здоровья, – и теперь я должен отдать его сыну (племяннику, младшему брату/сестре) за десять минут, чтобы тот сразу бросился делать большие деньги?», «Мне все доставалось с трудом – почему другим оно должно доставаться легко?»

А еще некоторых гложет чувство несправедливости: «Я придумал этот рецепт первым, я единственный, кто так умеет. А если я раздам это знание всему свету и останусь я не у дел». Я в свое время удивилась, опрашивая разных людей на разных стадиях жизни и карьеры. Очень удивилась тому, сколько людей так думает!

Разумеется, от того, чтобы воспитанники не переплюнули собственного учителя, можно защищаться только одним способом: постоянно работать над собой и развиваться дальше (тогда следующее поколение всегда будет отставать на те сколько-то десятков лет, которые старшие проработали над собой первыми). Получается, что эти страхи преследуют людей, живущих надеждами, что, если хорошо спрятать один рецепт, на котором получается хорошо зарабатывать деньги и славу, можно никогда больше ничего значительного не делать. А еще – если при этом успешно ставить палки в колеса подрастающим конкурентам. По крайней мере тем, до которых проще всего дотянуться.

А еще братьям и сестрам, родным, сводным и двоюродным-троюродным, часто прививают мысли о конкуренции, которой нужно противостоять и которая не дремлет. Незаметно поставив в один ряд с врагами и «своих».

Помнится, как я в детстве наблюдала за совершенно безнадежным боем между подругой и ее двоюродной сестрой. Родители в какой-то момент поставили в пример восьмилетней девочке сестру, которой к тому моменту было лет четырнадцать. И неосознанно они привели в движение лавину, которая катилась потом десятилетиями, погребая под собой все живое. Девочке поставили в пример сестру, сравнив несопоставимые результаты. Любой, какой угодно талантливый ребенок не в состоянии нарисовать определенным образом какие-то вещи в восемь лет, в то время как через шесть лет это становится вполне простым упражнением. Это связано с моторикой, с абстрактным мышлением и еще с кучей факторов. Факт, что ребенок, видя какую-нибудь реалистично нарисованную лошадь у подростка, сам в состоянии выдать только очень упрощенную ее модель; и это нормально. Но вот родители взяли и сравнили (может быть, имея в виду совсем другие параметры работы). Сказали: «Вот, смотри, как она нарисовала, вот как надо!»

И после этого ребенок начал видеть отличия, которые ему не скрасить ничем. Феноменально уже то, что девочка начала видеть, в чем старшая сестра сильнее. Но допрыгнуть до ее планки она не могла никак. За каких-то десять лет, когда разница еще чувствовалась, девочка окончательно убедилась в своей несостоятельности. Последующие лет двадцать она все еще пыталась обогнать свою главную конкурентку так самозабвенно, что не заметила, как обогнала ее десять раз. Только где-то в сорок лет, когда наступил первый серьезный кризис и полное выгорание, психолог и все остальные наконец открыли ей глаза и заставили увидеть, что она давно гоняется за химерами, пытаясь обогнать сестру, которая осталась так далеко позади, что ее и не видать даже (та стала счастливой домохозяйкой, иногда порисовывающей одинаковые простые картинки в свое удовольствие). Родители забыли, а человек бежит.

Другие братья-сестры, услышав, что кто-то в семье талантливее их и подает б ольшие надежды, концентрируют свое внимание на разрушении врага. И таким образом другой (ничего не подозревающий) член семьи вдруг получает диверсанта, вечно роющего ему ямы и доводящего до слез.

И через сколько-то десятков лет выясняется, что все могло сложиться иначе, если бы человека не сбили с истинного пути злопыхатели. Сказав тысячу раз, что «все равно у тебя ничего не получится», или «все ведь знают, что у тебя нет таланта», или что-нибудь еще. Уговорив не пойти, не принять участие, не подать работы, не ухватиться за возможность.

Родственники боятся лишиться признания и уважения «клана» или конкретных членов семьи, боятся потерять авторитет и власть. Особенно переживают мужчины, если жена преуспевает в их профессии больше, вдруг начинает зарабатывать больше денег, оставляет семью, чтобы принять приглашения на выставки, мероприятия, выступления. Мужчин столетиями приучали к тому, что они должны быть кормильцами в семье, главными добытчиками денег. Они боятся, что, получив признание, славу и собственные деньги, жена решит, что муж ей больше не нужен. (К этой бредовой теории мы вернемся позже. Но факт, что многие мужчины до сих пор верят в такой расклад в семье.)

* * *

Есть еще один сценарий, по которому творческим личностям обрубают крылья близкие люди. Это когда кто-нибудь «новенький» приходит в семью или клан «со своим самоваром» и начинает успешно делать все своим способом, ставя под угрозу семейные мифы и легенды. В таких случаях обычно творческий человек вообще ни в чем не виноват, он просто случайно оказывается среди людей с очень серьезными личными проблемами. И становится жертвой их комплексов, вплетается в их бред, превращается в воображаемую угрозу для их картины мира.

Простой пример: девушка-художник выходит замуж за мужчину, у которого какая-то мутная семейная история, про семью не очень много известно, но ходят слухи, что отец был очень хорошим художником. Ну и ладно – молодая жена думает, что это, наверное, даже хорошо: в семье был творческий человек, значит, там царит понимание по отношению к представителям творческих профессий и ее поддержат и поймут. В самом начале ей показывают работы отца. Они не вызывают особого восторга. Но их ведь показали просто так? Она их хвалит, после чего работы убираются на антресоли и пора начинать жить счастливой семейной жизнью. Девушка, со своим почерком, стилем и интересами, находит заказы и получает деньги. Казалось бы – все отлично.

Но тут начинаются помехи, ссоры и скандалы. Каждый раз, проходя мимо работ супруги, муж их критикует и объясняет, что она талантливый человек, но тратит свой талант «не на то», что работы его отца – это настоящее искусство. А называть искусством в его доме что-то другое (столь низкое, простое, непосредственное, как ее «кривульки») – оскорбление отцовского наследия и семейных традиций. Но что ей делать? У нее стиль и почерк такой, ей нравится, и заказчикам нравится. Она похвалила работы отца из вежливости, но ей не нравится ни его стиль, ни манера исполнения, и его излюбленные сюжеты ей тоже совсем не близки. Теперь ее вдруг ставят к стенке:

– Но ведь ты это похвалила! Тебе что, на самом деле не нравится?!

– Нравится.

– Тогда почему ты так не рисуешь?

– Я так не могу!

– Но почему ты хотя бы не попробуешь! Ты же талантливая! Ты бы могла, если бы захотела.

И девушка в этой очень глупой ситуации совершает еще более глупый поступок: она пытается пойти на уступки мужу и сделать что-нибудь похожее на работу его отца. Пожинает, с одной стороны, комплименты: «Ну наконец-то хоть что-то нормальное», но также и ужасные, деморализующие комментарии: «Конечно, слабенькая работа, до отца тебе расти и расти» и что-то еще в том же духе. Она и сама чувствует, что работы, сделанные «для мужа», – слабые и плохие. Это не ее стиль, не ее стихия, творческая мысль совершенно не работает в том направлении, потому что ничто ее там не вдохновляет. Техника – «неродная», и в этой технике у нее все плохо получается. В общем, безнадежная затея. Но когда она пробует заниматься такой чепухой – ее хвалят. Когда пробует просто спокойно делать свое дело – ругают. Во всех случаях она постоянно слышит комментарии, методично разрушающие ее самооценку. И кончилось тем, что у нее началась страшная депрессия и ей расхотелось рисовать вообще.

Что же вышло, когда начали разбираться в этой нелепой истории? Оказалось, что в семье мужа жизнь всех членов семьи была разрушена отцом-алкоголиком. Он был деспотом, пил, бил и терроризировал всех, и они его боялись. И как-то по-своему любили. Он не добился успеха своим искусством, потому что оно было странным, мрачным, да и слабоватый он был художник. Но они его боялись, он их мучил, и все были приучены, что критиковать отца нельзя. Он всю сознательную жизнь нес какой-то бред, а они его слушали и в какой-то момент, видимо, начали ему верить, сами не заметив, как это произошло. Отец погружался в запои и паранойю, рассказывал о врагах, карауливших его со всех сторон, выставлял себя непризнанным гением и доказывал, что весь мир против него. Он – истина в последней инстанции, его искусство – лучшее, просто никто не понимает. И весь его неуспех связан с тем, что он не в состоянии опуститься достаточно низко, чтобы приблизиться к уровню «быдла», поэтому никто его и не может оценить «там, внизу».

Всем этим бредом отец травмировал десятилетиями всю семью. Они пытались мысленно приладить его бред к картине мира. И в результате погрузились в совершенно нездоровое состояние души. А новый человек, пришедший в их семью со своими простыми и гораздо более реалистичными взглядами на жизнь и творческие профессии, искусство и успех, начал эту картину рушить. Если бы дать ей волю развернуться, она бы, глядишь, сказала (или еще хуже – доказала!), что он был плохим художником. Что никаких идейных врагов у него не было и никто его не преследовал, более того – его вообще никто не знал и никому он не был нужен. Что он не зарабатывал денег творчеством, потому что творчество у него было непродаваемое. Что он не состоялся, потому что был алкоголиком и вел себя неадекватно.

Общеизвестно, что в семьях, где живет алкоголик, этот самый факт (что он алкоголик и ломает жизнь всей семье) держится в тайне. Не столько от окружающих (которые и так все знают), сколько от своих. Потому что так легче жить.

Также в некоторых семьях люди сами от себя скрывают, что продвигаемые каким-нибудь домашним тираном идеи не работают. И когда приходит кто-то извне и начинает расшатывать устои, он становится опасностью. Все боятся и его начинают дружно «душить».

История эта может показаться надуманной и гротескной (хотя она абсолютно правдива). Однако попробуйте пересказать ее где-нибудь, например на оживленном форуме в интернете. Даже на семинарах с участием одного-двух десятков человек почти всегда находится участник, переживший что-то очень похожее. А когда я пишу о подобном в своем «живом журнале», под каждой публикацией собираются даже не десятки, а сотни похожих трагедий.

* * *

На этом месте, когда мы прошлись по всем близким и не очень людям, которые могли бы подрезать крылья нашей Музе, я хотела бы вернуться к теме виноватого. Это очень здорово, если виноватый найден, и теперь все будет лучше и легче. Хотя бы уже оттого, что мы посмотрели врагу в глаза и решили дать ему отпор!

Однако стоит присмотреться к противной стороне повнимательнее и потом еще раз оглянуться на все, что было. Все цитаты из родительского нытья показались вам до боли знакомыми? Все страхи и сомнения – очевидными? Все поступки – понятными?

А теперь попытайтесь вспомнить: когда, при каких обстоятельствах все это произошло именно с вами?

Вопрос может показаться странным, но все же – попытайтесь ответить на него как можно более точно и предметно. Дело в том, что некоторые люди действительно всю жизнь так думали, чувствовали, боялись, сомневались и верили. Но промолчали. А мы этого и не заметили.