Текст книги "Вторая жизнь"

Автор книги: Xэрриет Гилберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

3

А еще говорят, будто расслабляющая ванна и удобная постель – залог здорового и глубокого сна! Как бы не так! Хотя Мелисса весь день провела на ногах, сон упорно не желал приходить. Прошло несколько часов, а она все лежала, глядя широко раскрытыми глазами в потолок.

Наконец, тяжело вздохнув, Мелисса признала горькую правду: причина ее бессонницы – не кто иной, как все тот же Джералд Морган. И его поцелуй перед сном. И ее собственная, не в меру пылкая реакция на этот поцелуй. Кто бы подумал, что она сможет так безоглядно, так страстно откликнуться на прикосновение его губ к своим? Даже сейчас внутри нее все трепетало от возбуждения, ныло неутоленной страстью.

На щеках Мелиссы выступила краска стыда. Она ведь и не думала протестовать, не попыталась вырваться, когда Джералд притиснул ее к стене. Как жгло прикосновение его тела! Тонкий халат не мог скрыть наглядных свидетельств возбуждения Джералда, и это лишь сильнее распаляло Мелиссу. Неудивительно, что теперь она ворочается с боку на бок, не в силах уснуть!

Сдавшись в нелегкой борьбе, она отбросила одеяло, вылезла из кровати и, накинув халатик, босиком подошла к окну. Внизу, за тяжелыми шторами, раскинулся спящий сквер – тихий, мирный, ухоженный. До чего же он не похож на широкие, вольные просторы Виргинии, где протекло ее детство! И кстати, детство Джералда тоже.

Хотя они не виделись последние десять лет, но до этого были знакомы, можно сказать, всю жизнь. Поместье родителей Мелиссы граничило с имением семьи Джералда. Отцы их были не только соседями, но и хорошими приятелями, хотя и не близкими друзьями.

Добрые старые времена… Мать Мелиссы была еще жива, а отец и не подозревал, что в скором времени ему придется лишиться сначала обожаемой жены, а чуть позже – всего состояния. Сейчас эти дни вспоминались молодой женщине как воплощение счастливого и безмятежного детства.

В те золотые времена Мелисса и ее брат Аллен были в самых что ни на есть теплых отношениях с детьми Моргана – Джералдом и его младшей сестрой Линдой. Однако настоящей дружбы меж ними так и не сложилось: в детстве даже разница в возрасте в год играет большую роль, а юные Морганы были старше юных Халлидеев.

Но одно дело – детская дружба, другое – чувства, более пылкие. Оглядываясь назад, на бесконечную череду праздников, дней рождения, летних пикников и прочих развлечений, Мелисса не могла вспомнить, когда бы не была влюблена в Джералда. Влюблена по-детски пылко и безоглядно. Она боготворила даже землю, по которой он ходил.

Естественно, он не обращал на нее ни малейшего внимания. Да и что за дело может быть бесшабашному восемнадцатилетнему юнцу, только-только успевшему вкусить соблазнов взрослой жизни, до застенчивой тринадцатилетней пигалицы? Уже тогда Джералд пользовался славой завзятого сердцееда и вскружил не одну девичью головку. Он учился в Нью-Йорке и время от времени наезжал в поместье отца с компанией веселых друзей.

А потом, когда Мелиссе исполнилось четырнадцать, случилось худшее: умерла ее мать. Отец, человек добрый, но слабый, очень скоро женился во второй раз. Так в их дом вошла Клара, вошла и тут же уничтожила те жалкие крохи атмосферы любящей семьи, что еще оставались.

Возиться с детьми мужа от первого брака? Ну уж нет, увольте! И Клара, не теряя времени, сплавила обоих в пансионы, руководствуясь при выборе школы для детей одним принципом: подальше. Мелисса не могла без внутренней дрожи вспоминать годы, что провела в этой тюрьме.

Подруг у нее там так и не завелось, ведь она появилась, когда в классе уже сложились свои совсем не простые отношения. Да, честно говоря, и сама Мелисса не искала ничьей дружбы. Лишившись за короткий срок и матери, и родного дома, девочка быстро превратилась в замкнутого, трудного подростка.

Но хотя в школе ей приходилось нелегко, каникулы были еще хуже. Она постоянно ссорилась с мачехой, а отец, находившийся под каблуком у новой жены, ничем не мог помочь дочери от первого брака. Словом, некогда уютный и гостеприимный дом превратился в поле битвы. Достаточно было малейшего повода, чтобы вспыхнул очередной скандал, в котором обе стороны вели себя не самым лучшим образом.

И все же Мелисса знала: ей повезло больше, чем многим. Сколько детей вынуждены были терпеть то же, что и она, но только в городе. Им некуда было бежать. А она даже зимой могла хлопнуть дверью и найти укрытие в каком-нибудь теплом амбаре или на сеновале, где и провела немало приятных часов, валяясь с книжкой и яблоком на теплом, приятно пахнущем сене.

Летом же и вовсе было раздолье. Наскоро собрав еды для немудреного ланча, Мелисса садилась на смирную лошадку Смородинку и проводила целые дни на природе.

Именно в очередное подобное лето – девушке только-только исполнилось восемнадцать – она стала все чаще встречать то здесь, то там Джералда Моргана, тоже проводившего лето у себя в имении.

Местные сплетники только и знали, что судачить о молодом наследнике знаменитого финансиста, наперебой выкладывая одну историю похлеще другой. Говаривали, что он напропалую прожигает жизнь в далеком Нью-Йорке, да и в окрестностях успел уже покорить не одно девичье сердце.

Но столь сомнительная репутация лишь добавляла ему очарования в глазах Мелиссы. Наивная, восторженная девочка, стосковавшаяся по любви и участию, невольно перенесла на него весь пыл нерастраченных чувств, наделив молодого соседа всеми расхожими достоинствами книжного героя.

Повеса? Донжуан? Ну и пусть! Она проводила долгие часы, мечтая, как в один прекрасный день сумеет скрасить его жизнь, наполнить ее новым смыслом, вывести его на правильную дорогу. О том, как он со слезами благодарности скажет, что никогда не встречал другой такой девушки, столь красивой и добродетельной. И разумеется, тотчас же предложит ей руку и сердце. И апофеоз мечтаний: в день своей свадьбы она холодно улыбнется ненавистной Кларе, а той останется лишь давиться от злобы, что ее падчерица стала миссис Морган!

Ах, найдись у Мелиссы в то время хоть один друг, достаточно благоразумный, чтобы предостеречь ее! Найдись хоть кто-нибудь, кто принял бы в ней участие!.. Но, увы, такого человека не было. И она без помех продолжала боготворить Джералда, издалека поклоняться ему.

Впрочем, не совсем издалека. Изобретательная, как и любая влюбленная девушка, она придумывала самые изощренные предлоги, чтобы «нечаянно» столкнуться с ним.

Даже теперь, через десять лет, она краснела от стыда, предполагая, до чего же, надо полагать, досаждала молодому человеку дурочка, что неотступно следовала за ним по пятам и ловила каждое его слово. Хотя Джералд ни разу не подал виду, что ему обременительно ее общество. Напротив, в то лето у них быстро установилась традиция совместных верховых прогулок по утрам. Джералд объезжал имение, знакомясь с хозяйством, которое ему предстояло рано или поздно унаследовать, а девушка сопровождала его, тая от счастья.

Когда Мелисса вспоминала то лето, ей казалось, что она не жила, а витала в облаках, существовала в каком-то сладостном дурмане в полном отрыве от реальности. Полностью поглощенная своими переживаниями, она не подозревала, что мир отнюдь не столь прекрасен и прост, как ей грезилось.

Джералд всегда обращался с ней пренебрежительно-ласково, точно с младшей сестренкой. Ей, привыкшей к подобному обращению, и в голову не приходило, что он может испытывать физическое влечение к хрупкой темноволосой девочке с огромными глазами испуганной лани. Она не замечала сама и потому не подозревала, что он может заметить произошедшие в ней перемены – чуть округлившиеся узкие бедра, потяжелевшую высокую грудь. Недавняя девочка обещала стать прекрасной молодой женщиной.

И все же, возможно, ничего бы не произошло, если бы не случай. Во время очередной утренней прогулки Джералд с Мелиссой остановились в тени раскидистого дуба рядом со старой изгородью. На одной из ветвей девушке померещилось птичье гнездо. Еще не расставшись с привычками детства, она, не долго думая, залезла на изгородь, чтобы взглянуть поближе, и, встав на цыпочки, потянулась к ветке над головой.

Прогнившая перекладина не выдержала. Мелисса потеряла равновесие и со сдавленным криком полетела прямо в объятия Джералда.

Молодые люди замерли, ошеломленные внезапной близостью. Очутившись в объятиях героя своих грез, Мелисса густо покраснела, как зачарованная глядя на оказавшийся у нее перед глазами треугольник загорелой кожи. По своему обыкновению Джералд оставил несколько верхних пуговиц рубашки расстегнутыми. Узкие джинсы облегали его мускулистые бедра, точно вторая кожа. И в душе девушки шевельнулось вдруг какое-то незнакомое, сладко щемящее чувство, смесь страха и пьянящего восторга.

Взгляды их встретились. Поглощенная первым знакомством с силой чувственного притяжения, завороженная глубиной глаз Джералда, девушка не замечала, как он все сильней прижимает ее к себе.

– Крошка Мисси, – пробормотал Джералд, нагибаясь к ней.

Губы их встретились, и Мелисса едва не лишилась сознания от радостного трепета, что охватил ее тело. Потеряв способность что-либо соображать, она инстинктивно закинула руки на шею Джералда, стремясь полностью насладиться первым в своей жизни взрослым поцелуем. Она все тесней и тесней льнула к юноше, руки его скользили по ее телу, губы все настойчивей терзали ее уста.

– Какая ты сладкая, – выдохнул Джералд, на миг прервав поцелуй перед тем, как с новым пылом припасть к ее губам.

Голова у бедняжки пошла кругом, она с замиранием сердца ждала, что последует дальше, как вдруг Джералд со сдавленным проклятием решительно, чуть ли не грубо отстранил ее от себя.

– Черт возьми! – Голос его звучал непривычно резко. Ничего не понимая, Мелисса во все глаза глядела на молодого человека, а тот сбивчиво и сердито говорил ей, что они никогда – никогда! – не должны больше позволять себе ничего подобного. – Ты еще слишком молода и, видит Бог, слишком невинна!

– Но мне уже месяц как исполнилось восемнадцать! – запротестовала Мелисса, окончательно сбитая с толку.

– Спасибо, я в курсе… к сожалению, – угрюмо хмыкнул Джералд. – Все равно ты еще слишком мала, чтобы целоваться с кем ни попадя.

– Но я не хочу целоваться ни с кем, кроме тебя! – закричала Мелисса возмущенно и, снова обхватив за шею смущенного юношу, уткнулась ему в плечо и залилась горькими слезами. – Теперь ты больше и видеть меня не захочешь. Я знаю, знаю, что не захочешь, – твердила она.

– Что за вздор! – Нежданно-негаданно оказавшись в роли няньки, Джералд вконец растерялся. – Вот увидишь, все между нами останется по-прежнему. Мы сделаем вид, будто ничего такого не было. Обещаю.

Но это, разумеется, было ложью во спасение. Как могли юноша и девушка, которых неудержимо влекло друг к другу, забыть то, что произошло? И хотя оба усиленно притворялись, будто все идет по-старому, теперь при встречах Джералд тщательно следил за тем, чтобы не коснуться даже края рукава Мелиссы. Она же и вовсе не знала, как держаться, о чем говорить с ним. На миг перед ней приоткрылась дверь в иной, доселе неведомый мир, но тотчас же закрылась вновь.

Куда пропала их прежняя непринужденная легкость отношений? В последующие дни Джералд держался с Мелиссой неизменно вежливо, но отстраненно, чем лишь усугублял ее терзания. Мало-помалу прогулки их становились все реже, а потом оборвались совсем – у Джералда было много дел, а Мелиссе настала пора возвращаться в ненавистный пансион.

На том ее немудреный первый роман и закончился бы, не вмешайся все тот же случай. В середине октября в пансионе случилась эпидемия кори, и всех, кто не заболел, разослали по домам на целых три недели. Первую неделю стояла отвратительная погода, лил дождь, и бедная Мелисса изнемогала от постоянных ссор с мачехой. Клара, раздосадованная тем, что приходится лишний раз сносить общество падчерицы, превзошла себя по части всевозможных мелких и крупных придирок.

И вот наконец погода улучшилась. Как то нередко бывает в октябре, вдруг выглянуло яркое, почти летнее солнце, решившее, видимо, в последний раз побаловать землю перед долгой зимой.

Мелисса оседлала Смородинку и отправилась на прогулку. Радуясь солнцу и свежему воздуху, а больше всего отсутствию мачехи, девушка забралась довольно далеко от дома. Они со Смородинкой наслаждались погожим днем, как вдруг случилась беда: лошадь поскользнулась на размокшем после недавних дождей склоне и повредила ногу. Не очень сильно, но все же ехать верхом было уже нельзя.

Ведя в поводу хромающую Смородинку, Мелисса уныло побрела по дороге домой. Недавнего ликования как не бывало. Хорошо еще, если удастся успеть дотемна, да и то Кларе найдется что сказать по поводу беспечности падчерицы.

Внезапно за спиной раздался шум мотора. Поглощенная безрадостными мыслями, девушка не обратила на него внимания, однако рядом с ней машина затормозила.

– Что стряслось? – опустив стекло, спросил ее Джералд.

Мелисса глазам не верила. Вот уж неожиданная встреча. Она была уверена, что он сейчас в Нью-Йорке.

Услышав о ее беде, Джералд сказал, что не стоит вести Смородинку всю дорогу до дому.

– Нога у нее совсем разболится. Да и ты из сил выбьешься. Давай сделаем лучше. Тут рукой подать до одного из наших сараев. Мы храним там всякую всячину, но в одном из закутков можно устроить нечто вроде временного стойла. Оставим там Смородинку, а потом я отвезу тебя домой и ты пошлешь за ней кого-нибудь из ваших работников.

Вот уж поистине рыцарь, спешащий на выручку деве в беде! Радуясь, что не придется проделывать долгую утомительную прогулку пешком, Мелисса с благодарностью приняла предложение. Полчаса спустя Смородинка была уже удобно устроена в пустом закутке, а молодые люди вместе вышли из сарая.

До этой минуты, сплоченные общей задачей, они держались легко и непринужденно, как будто вернулась их прежняя дружба. Но когда они на миг остановились под навесом перед тем, как идти к машине, Мелисса вдруг почувствовала смятение. В горле пересохло, почему-то стало страшно поглядеть Джералду в глаза.

Хотя она была одета в довольно элегантный костюм для верховой езды – оливковый жакет, белый шарф, серые брючки и высокие ботинки, но по сравнению с Джералдом неожиданно показалась себе на редкость невзрачной. Сосед возвращался с какой-то деловой встречи и был поистине великолепен в отлично скроенном костюме, что как влитой облегал его атлетическую фигуру.

Прошедшие пару месяцев Мелисса честно пыталась выкинуть его из головы, но, как сейчас выяснилось, тщетно. Ноги ее сделались ватными, ладони вспотели. Желая преодолеть неуместную слабость, она шагнула вперед, однако споткнулась и рухнула к ногам виновника ее волнения.

Ох! Если что-то и могло усугубить замешательство Мелиссы, так только это. Надо же выказать себя полной идиоткой перед героем своих грез!

Она стояла на коленях на земле, растерянно глядя на Джералда, возвышающегося перед ней. Что читала она в его глазах? Девушка так и не успела понять, а он протянул руку и одним легким движением поднял ее на ноги.

– Глупышка моя маленькая, – прошептал Джералд, обвив рукой талию Мелиссы, а второй ласково убирая с ее лица прядь волос. – Я всегда сходил с ума от их цвета. И от цвета твоих глаз тоже. Такое редкое, изысканное сочетание – синие глаза и темные волосы, – добавил он, прижимая девушку к себе.

В голосе его послышались хриплые нотки. Они завораживали ее, лишали способности мыслить.

Казалось, время остановилось. Мелисса не могла отвести взгляда от его мужественного, волевого лица, длинных темных ресниц, бездонных глаз. Ноздри ее внезапно наполнились запахом его одеколона – казалось, в жизни она не чувствовала более приятного запаха.

– Я пытался забыть тебя, – лихорадочно прошептал Джералд, склоняясь к ней. – Но напрасно, это выше моих сил.

Не в состоянии отвечать, не понимая ничего, кроме того, что она здесь, с ним, Мелисса все глядела ему в глаза. Глядела и не могла наглядеться… Чудилось ли ей или она действительно слышала, как бьется его сердце? Ее сердце билось в том же безумном ритме.

Тогда Мелисса была невинной и неопытной девушкой, но позже поняла: в тот миг она хотела Джералда с той же силой, с той же страстью, что и он ее.

Губы их слились в обжигающем поцелуе. Руки Джералда скользнули выше. Мелисса со стоном припала к нему – и окружающий мир вокруг превратился в расплывчатое пятно. Девушка не помнила, как они вернулись в сарай, как нашли место на куче сена. Оба совершенно утратили контроль над собой, забыли обо всем в страстном стремлении обладать друг другом, утолить жажду, что томила их так давно.

Лишь много лет спустя Мелисса смогла оценить, сколько выдержки и терпения проявил тогда Джералд. Несмотря на яростное желание, что сквозило в каждом его движении, в каждом поцелуе, он сумел совладать с собой и не наброситься на нее с неистовством обезумевшего тигра. Медленно и бережно раздев девушку, он разделся сам, а затем любовно познакомил неопытную подругу с восторгами страсти нежной. Под его умелым руководством она поднималась от одной ступени блаженства к другой, еще более немыслимой. А он упивался ролью учителя и пылкой, страстной покорностью своей ученицы. И когда настал кульминационный миг, они воспарили к небесам вместе.

Что заставило Джералда отбросить прочь сомнения, забыть о юном возрасте Мелиссы? Ее красота и ответная страсть? Возможно. Как бы там ни было, но в последующие две недели молодые люди пользовались каждой возможностью утолить желание, что толкало их в объятия друг друга.

Карантин в пансионе заканчивался. Близился день, когда Мелиссе предстояло расстаться с тайным возлюбленным и вернуться в школу. А также приближался день рождения Линды, младшей сестры Джералда. По традиции на него приглашали всю окрестную молодежь. Мелисса, правда, обычно в это время была в пансионе.

Знала бы она, что сулит ей этот праздник! Она и так-то не хотела идти на него. Полностью поглощенная бурным романом с Джералдом, Мелисса жила только теми минутами, что им удавалось провести наедине. Все остальное казалось ей напрасной тратой времени, жалким прозябанием. А потому намечаемый прием не сулил ровным счетом ничего хорошего. Тем более под недремлющим оком миссис Джулии Морган, матери Джералда.

Высокая, широкоплечая, прямая как палка, миссис Морган терроризировала всю округу. Ее резкий характер и надменные манеры вошли в поговорку. Если и было у дамы столь непреклонного нрава уязвимое место – то это сын и наследник, Джералд, отрада ее сердца. К дочери, появившейся на свет через два года после рождения сына, она не испытывала и сотой доли той нежности, что к нему.

Вторая причина, по которой Мелиссе не хотелось идти на праздник, была еще банальней: бедняжке было решительно нечего надеть. За прошедший год она сильно вытянулась, а фигура у нее заметно округлилась. И если повседневный гардероб взрослеющей девочки как-то еще поспевал за этими переменами, то бальные платья стали либо слишком коротки, либо безнадежно узки.

Казалось бы, что за беда? Неужели нельзя сшить новое платье? Но, не говоря уж о том, что Клара вообще неохотно тратила деньги на туалеты падчерицы, мистер Халлидей как раз переживал первый финансовый кризис. А значит, никакой обновки Мелиссе не светило.

– Не мели чушь! – отрезала Клара, когда девушка робко заикнулась, что не хочет идти на прием. – Я уже сообщила от твоего имени мистеру и миссис Морган, что ты ждешь не дождешься праздника и обязательно придешь. Как это, нечего надеть? Что за вздор! А розовое платье чем тебе не угодило? Словом, и слышать ничего не хочу. Пойдешь – и точка!

Вернувшись в свою комнату, Мелисса бросилась ничком на кровать. Розовое платье! Конечно, Кларе плевать, что падчерица в нем выглядит уродиной: тесно в груди, жмет в подмышках, да и покрой самый что ни на есть детский – особенно по сравнению с нарядами, которыми будут щеголять ее ровесницы. А может, Кларе только того и надо? Может, она специально пытается выставить падчерицу на посмешище?

Все вышло так, как Мелисса боялась. Стоя в роскошном бальном зале роскошного особняка, она с несчастным видом озиралась вокруг.

Все сияло парадным убранством. Повсюду цветы, праздничные гирлянды. Виновница торжества, прелестная в новом платье густого персикового оттенка, встречала гостей и принимала поздравления. Вскоре Мелисса разглядела среди толпы и Джералда. Сердце у нее болезненно сжалось. Так и есть!

Он был окружен стайкой щебечущих девиц, все как одна старше и куда элегантней ее.

Девушка буквально сгорала со стыда. Ей казалось, все только и смотрят на ее старомодное, нескладное платье – кто с жалостью, кто с откровенной насмешкой. Ох, не надо было слушаться мачеху! Ну почему она не взбунтовалась, не отказалась идти, не притворилась больной? Неужели только ради возможности хоть одним глазком поглядеть на Джералда?

Самое смешное, что доля правды в этом была.

Чувствуя себя предельно несчастной, Мелисса стояла на галерее, глядя на танцующие внизу пары. Ее-то никто не пригласил танцевать. А Джералд лишь пару раз мелькнул среди гостей и куда-то исчез. Оно и понятно – в такой вечер он нарасхват. Но все равно обидно. Скорей бы уж праздник закончился и кто-нибудь подвез ее домой!

Был бы здесь хотя бы Аллен. Все-таки родная душа! Но брат Мелиссы «ладил» с мачехой – если только это возможно – еще хуже самой девушки. И, поступив в университет в Бостоне, носу не казал в родное гнездо даже по праздникам.

Пока она предавалась безрадостным мыслям, сзади раздались тихие шаги. Сильные руки схватили девушку за плечи, развернули. Джералд с видом заговорщика в мгновение ока увлек ее в один из выходящих на галерею темных коридоров.

– Скорее! Давай сбежим отсюда! – со смехом произнес он, таща ее за собой.

– Куда мы? – наконец сумела выдохнуть ошеломленная Мелисса. – Разве тебе не полагается сейчас быть внизу, с гостями?

– Ничего, обойдутся без меня хоть немного. В конце концов, сегодня не мой праздник, – снова засмеялся Джералд, порывисто обнимая ее и награждая быстрым коротким поцелуем.

Из бездны горечи – на вершину блаженства! Уже не споря, Мелисса почти бегом поспешала за возлюбленным. Она пошла бы за ним хоть на край света! Но пункт назначения оказался куда прозаичней – его спальня.

– Тут нам никто не помешает.

Торопливо захлопнув за собой дверь, Джералд сгреб Мелиссу в охапку и с видом пирата-победителя швырнул на широкую старинную кровать.

И как всегда, когда они оставались вдвоем, Мелисса уже не могла думать ни о чем, кроме мужчины, которого любила всем сердцем, кроме того блаженства, что испытывала в его объятиях, под градом его поцелуев. У нее даже мысли не пронеслось в голове, что, может, Джералду стоило хотя бы запереть дверь изнутри.

Тайные любовники были всецело поглощены друг другом, когда дверь спальни скрипнула, и тишину комнаты нарушил пронзительный яростный вопль.

Подскочив от неожиданности, Мелисса увидела, что на пороге стоит одна из девиц, пытавшихся строить глазки Джералду в тот вечер. А в следующую минуту, не успела девушка прийти в себя от потрясения, в комнату хлынули гости, привлеченные криками разгневанной соперницы.

Все остальное слилось в один непрерывный кошмар. Даже спустя десять лет память Мелиссы была способна выхватить из этого кошмара лишь отдельные пугающие фрагменты. Паника, с которой она нашаривала на кровати смятое платье. Гнев и отвращение на лице матери Джералда. Ужасное, испепеляющее чувство стыда, горящие щеки.

Ледяным тоном миссис Морган велела сыну спускаться обратно к гостям, а заливающуюся слезами Мелиссу велела препроводить домой, на расправу мачехи.

И расправа не замедлила себя ждать. Кларе не хватило ума – а может быть, и желания – представить историю в том виде, в каком ее только и можно было представить: как досадный эпизод, который лучше всего предать забвению. Нет, мачеха выжала из скандала все, что могла. Она стенала, заламывала руки, твердила, что навеки опозорена и никогда не осмелится больше появиться на людях – а все из-за отвратительного, непристойного поведения падчерицы. Мелисса сделала их семью притчей во языцех, их больше никогда не пригласят ни в один приличный дом!

Клара так долго и упорно твердила это, что даже мистер Халлидей, человек в общем-то кроткого и безобидного нрава, поверил: его дочь покрыла семью несмываемым позором и единственный способ поправить дело – это отослать ее подальше, причем надолго.

Спору нет, для Клары это был и вправду удобный случай избавиться от ненавистной падчерицы. Что же до Мелиссы, то ее уже волновало только одно: она не получила ни весточки, ни единого слова ободрения от того, кого любила всем сердцем.

Изнывая от тоски, она несколько раз умудрялась ночью выскользнуть из дома и отправить возлюбленному одно за другим три отчаянных письма с мольбой о помощи. Три письма, ни на одно из которых она не получила ответа.

В результате ухищрений мачехи в один «прекрасный» день отец призвал дочь к себе и объявил ей свое – точнее, Кларино, – решение. Мелисса не вернется в пансион. Она отправится в Австралию, в семью дальних родственников Клары, и закончит образование заочно.

Никакие мольбы не помогли. Мистер Халлидей, всегда такой мягкий, раз в жизни проявил несгибаемую решимость. Возможно, впрочем, что дополнительным стимулом для него послужила возможность сэкономить кругленькую сумму на дорогостоящем частном пансионе, где училась Мелисса.

Не успев прийти в себя от потрясения, оглушенная, растерянная и предельно несчастная девушка внезапно перенеслась из американской осени в царство австралийской весны. Все цвело и радовало глаз, но она оставалась слепа к окружающей красоте.

Ни роскошь тамошней природы, ни доброта семьи, в которой Мелиссе предстояло жить, – просто непонятно, как такие милые люди могли находиться в родстве с мегерой вроде Клары! – ничто не могло преодолеть ее депрессии. Она писала Джералду и сообщила ему свой новый адрес, но на эти письма, как и на прежние, ответа не получила.

Следующие два года прошли словно во сне. Уже потом Мелисса поняла: лишь самодисциплина и занятия помогли ей выстоять и вновь обрести себя. Мало-помалу она смогла даже полюбить край, в который ее занесла судьба, его необычную природу и культуру коренных жителей.

Больше всего времени понадобилось для того, чтобы смириться с горькой истиной: роман, значивший для нее так много, для Джералда был лишь мимолетным и ничего не значащим эпизодом, мелким флиртом. Какую горечь ощутила Мелисса при этом открытии! Она словно бы в одночасье повзрослела. Как смешны были ей теперь прежние беззаботная наивность и доверчивость.

С тех пор прошло десять лет. Она сумела забыть те короткие, безумные минуты полного, ничем не омраченного счастья, что когда-то пережила в объятиях Джералда… Но теперь они встретились вновь. И разящие воспоминания сами собой поднялись, всплыли на поверхность, а с ними воскрес и призрак былой боли, былой горечи.

С печальным вздохом Мелисса медленно отошла от окна и вернулась в постель. Вновь мысленно перебрав события той далекой поры, она сумела обрести некое подобие душевного равновесия. Да и усталость потихоньку брала свое. Мелисса засыпала. Последнее, что пришло ей на ум, было: если она и получила тяжелый урок, то усвоила его хорошо.

Теперь, став старше, мудрее, опытнее, она твердо знала: никогда и ни за что больше она не позволит себе стать жертвой коварного обаяния Джералда.