Текст книги "Дождливый день"

Автор книги: Window Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Dark Window
Дождливый день

Rainy days, rainy days I feel inside of me. Rainy days, in my heart, in my soul, in my mind.

(Ice MC, «Rainy Days», 1991).

Струи дождя, казалось, заполонили весь воздух. Стало трудно дышать, то ли от неимоверного количество влаги, хлещущей с темных небес, то ли от комка в горле, образовавшегося несколько минут назад, да так и застрявшего там. Идущий по вечернему городу сильным рывком головы стряхнул с волос скопившиеся дождевые капли, норовившие скатиться в те места, которые пока им были недоступны. Затем он продолжил свой путь.

Вечер только-только вступал в свои права, хотя темнота окутала город дождевыми облаками уже давно. Идущий не смотрел на часы. Время его не интересовало. Трудно сказать, интересовала ли его даже конечная цель пути, если таковая имелась. Впрочем, по большому городу можно бродить довольно длительное время и без всякой цели. Даже если ближайшие горизонты скрывает холодная пелена дождя.

Фонари уже зажглись. Их фиолетовое сияние мерцало где-то вверху и переливалось в миллионах капель, скользящих около светящихся колпаков. А под ногами расплескались отражения – фиолетовые звезды, перекатывающиеся из одной лужи в другую по мере движения одиночки, шествующего по улице без зонта. То ли улочка была невеликой, то ли время не располагало к присутствию здесь народных масс, но он действительно шел по ней в печальном одиночестве. Впрочем, разве нужен был еще кто-то и ему, и холодному водопаду, и фиолетовому свету фонарей.

Миллионы нескончаемых капель ежесекундно возникали из темноты, проносились мимо лица и падали вниз, теряя свободу и независимость, растворившись в нескончаемых лужах. Звук каждой из них терялся в массе точно таких же и был совершенно неразличим, сливаясь в единый монотонный гул, навевавший тягучую беспросветную, как пелена облаков, грусть. Но было ли печально тому, кто шел сейчас там, среди холодных струй? Мы не знаем.

Глаза въедались взором в почти неразличимые в фиолетовом полумраке капли. Где-то в окнах появлялись электрические огни, но они были сейчас так далеко, что их свет не стоило принимать во внимание.

Лето пролетело и осталось в полузабытом прошлом. Зима, казалось, не наступит никогда. Оставалось все так же двигаться вперед и вглядываться в летящие капли, стараясь ухватить их взором и запомнить, задержать на мгновение. Наконец, струи изогнулись и стали принимать причудливые очертания. Достаточно было очередного резкого качка головой, чтобы видение рассыпалось на ничем не примечательные капли. Но зачем? Он постарался замедлить движение и ступать мягко, по-кошачьи. Он уже знал, что за время приблизилось к нему и готовилось распахнуть невидимые двери в свои владения.

За весь отрезок жизни любому человеку несколько раз предоставляется возможность уйти. Уйти не в небытие, а в иные миры и измерения. Только люди или не видят, или не хотят видеть эти возможности, когда приходит время. Или не желают выполнить условия ухода. Очень несложные условия.

Для него это время один раз уже наступало. Сигнал подавал таймер видеомагнитофона, отключавшийся через равные, с каждым днем сокращавшиеся периоды. Сначала раз в сутки, потом ровно через шестнадцать часов. Потом интервал сократился до четырех. Вся остальная техника в доме функционировала без каких-либо осложнений. И только таймер раз за разом оключался на мгновение из реалий этого мира, а в следующее уже возвращался обратно, мигая четырьмя одинаковыми нулями. Тот, кто шел сейчас сквозь дождь, обратил внимание на странное поведение светящихся цифирок. И в очередной провал, который произошел у него на глазах, в его мозгу возникла картинка. Теперь он знал, куда ему может быть суждено прорваться. Это был яркий мир, плоский, но до невозможности яркий. И реальный. А еще с этой секунды он знал, что требуется для того, чтобы смело шагнуть туда, когда мигание таймера будет идти с периодичностью в секунду. Всего-навсего требовалось не курить ровно три недели. Двадцать один день. И он выбросил все пачки «L & M» и «Marlboro», которые были распиханы по карманам многочисленной одежды.

Сначала все было легко и просто. Его несло на крыльях сознания того, что через три недели закончится нудный круговорот в этом мире. Затем грела мысль, что там его ждет красочная и непредсказуемая жизнь, когда в любой из следующих дней на голову могут свалиться увлекательнейшие приключения. Потом он вглядывался в темноту ночей и представлял, что будет тогда, когда одиночество отступит навсегда и его будет окружать команда верных друзей. Но, как всегда это и бывает, радужные картины растворились в нечетких рассуждениях разума, порожденного реалиями этой жизни. Может ли существовать мир, законы которого не описываются всей мощью науки, поднабравшейся многовекового опыта? Реальна ли жизнь, наполненная приключениями, или там его снова ждет круговорот? А нужен ли он там кому-нибудь в этом ярком и удивительном мире? И, в конце концов, если таймер периодически сбрасывает время, не проще ли его отнести в мастерскую и навсегда избавиться от наваждений нечеткой логики. Красочные картины стали сменяться мрачными раздумьями, переходящими в апатию и депрессию. В один из таких периодов помутненья за три дня до назначенного срока он сорвался и выкурил сразу чуть ли не полпачки. Через полчаса он понял, что таймер продолжает показывать реальное время, не обнуляя значение своих цифирок. Через час он уяснил, что в мастерскую технику нести уже не стоит. Секунда за секундой убегала в вечность, образующую течение времени реального мира.

После этого он бросил курить. Сразу и навсегда. Взгляд равнодушно пробегал по ярким коробочкам на витринах киосков. А когда он по привычке вытащил сигарету на автобусной остановке и прикурил, то обнаружил, что дым невероятно сушит горло, словно съеденные за один присест десять пачек безвкусных армейских галет. Путь из безысходности растянулся на шесть лет, но и теперь он временами шатался по городу, не обращая внимания ни на что, даже на плотный дождь, пронизывающий холодом поздней осени.

За пеленой дождя скрылись и дома, и фонарные столбы, только сиреневые отблески продолжали витать высоко над головой, даруя призрачный свет, в лучах которого из дождевых струй рождалась живая картина. Капли взвихрились и потекли в ирреальных направлениях, образуя маленькую голову с взъерошенной прической. Черты лица под напором воды приобрели объем и округлость. Появились затененные участки, где капли словно вбирали в себя фиолетовые блики, не желая делиться с окружающим миром. Нарисовался изящный носик и маленький рот. Раскрылись глаза. Фиолетовые. Может от бликов фонарей. Но удивительно прекрасные.

Нельзя было ни останавливаться, ни делать резких движений. Даже мигать следовало с величайшей осторожностью. Шаг за шагом он продолжал движение. Секунда за секундой образ принимал все большую отчетливость. Порыв ветра унес поток капель сначала налево, затем направо, и получились плечи. Затем вниз хлынул целый водопад и создал переливающееся сиреневыми искрами платье. Непрестанный поток дождевых струй оживлял появившуюся девушку, заставляя колыхаться волны волос и поворачиваться фигурку. Девушка дождя словно осматривалась, словно размышляла о чем-то. Наконец, губы ее разжались в безмолвном вопросе.

Он не знал КАК звучал вопрос незнакомки, но ЧУВСТВОВАЛ, что это за слова. Ему не требовалась минута на размышление. Он судорожно кивнул.

Дождь исчез, как по мановению волшебной палочки. За ним исчез и город. Облака словно сдуло. Все поменялось в единый миг, разрушая твердые устои, на которых покоилось его сознание. Единственной опорой, за которую ухватился его дрожащий разум, оказался силуэт девушки, приобретя удивительную четкость. Она взмахнула рукой и что-то сказала.

«… здесь!» – звонко прозвучал финал фразы. Он снова хотел кивнуть, но побоялся прогнать очарование и вдруг улыбнулся под напором неудержного ликования.

– Ты идешь? – спросила незнакомка. Теперь уже не потерялось ни единого слова.

– Конечно, – прошептал он.

Девушка вопросительно взглянула на него.

– Куда угодно! – вскричал он, не в силах больше хранить звуки в плену.

– Хорошо, – спокойно согласилась девушка. – Ты выбрал сам.

Разумеется, он выбрал сам. Давным-давно, когда оборвался первый путь в неведомое, а он так и не сумел устроиться в реалиях и законах только что оставленного мира. Нет, он был ему не нужен, тот, оставленный мгновенье назад мир. Он получил и небо с удивительно крупными звездами, и прекрасную спутницу, и дорогу, упиравшуюся в мрачный холм.

– Нам туда? – спросил он, махнув рукой в сторону холма и стараясь придать голосу деловые нотки.

– Да, – кивнула девушка. – Для того, чтобы открыть ворота Белого Замка нужен ключ, а он, как известно, хранится в Храме Злой Луны.

Все эти слова ни о чем ему не говорили. Впрочем, какая разница? Он ушел! Он прорвался!! Он уже никогда не окажется в тех дождливых сумерках!!! Как прекрасна ночь неведомого мира, где тебя уже приняли и даже доверили нечто необъяснимо важное.

– Почему он так называется? – вопрос прозвучал глупо, но он словно уже был предрешен.

– Злая Луна видна только здесь, – криво усмехнулась девушка.

Он внимательно осмотрел небосклон. Звезды. Ничего кроме звезд. Даже ни единого облачка, не говоря уже о ночных светилах. Незнакомка поняла без слов. И кивнула головой в сторону мрачной громады холма, на вершине которого виднелись развалины колоннады. Девушка зашагала вперед. Он двинулся за ней, стараясь ни в коем случае не отстать. Через семь шагов что-то неуловимо исказилось в мировосприятии.

– Взгляни наверх! – воскликнула девушка. Он внял приказу.

Волшебный свет звезд растворился, превратив яркие огоньки в едва видимые искорки. Темно-синее небо сменило окраску на угольно-черный цвет. Среди колонн на вершине появились сполохи, сложившиеся в бледное мертвенно-холодное сияние. А над миром возник щербатый желтовато-оранжевый диск с ржавыми пятнами и темными дырами. Словно кусок, отхваченный от круглой головы сыра.

Он хотел высказать предположение, что здесь находится пространственный провал, и они видят небо чужого мира, но слов не нашлось. Да и не нужны были слова. Просто была дорога, ведущая наверх, к храму. В храме лежал ключ. Ключ открывал ворота далекого Белого Замка. А над ними светила Злая Луна, и ее сияние навевало печально-тягостное чувство. Но и оно не в силах было потушить искрящиеся, неописуемо волшебные всплески, колышущиеся в его душе от осознания новизны и необычности ситуации.

– Ты готов? – спросила прекрасная воительница.

– Конечно! – вырвались непоколебимые слова. Странно, но комплексовавший там, в оставленном теперь мире, и не умевший принимать решения, от которых зависели не то что великие дела, а разного рода пустяки, он чувствовал себя здесь невероятно спокойно и уверенно. Они прорвутся. Они обязательно прорвутся и добудут ключ.

– Тогда слушай.

Он постарался отвлечься от картин нового мира, но не смог. Да и зачем было слушать разъяснения, когда не возникало никаких сомнений в успехе. Однако голос девушки забирался в потаенные уголки и превращался в кирпичики слов.

– Посмотри на дорогу.

Он посмотрел. Дорога вихлялась влево-вправо по необъяснимым причинам, то и дело упираясь в непонятные строения. Сначала она подбегала к приземистому дому в древнерусском стиле, затем сворачивала в ущельице, где смутно вырисовывалась изящная башенка, после она убегала во тьму, в которой уже ничего нельзя было различить. Разве что волноообразные кусты, да колоннаду на самой вершине, озаренную мрачным сиянием.

– В доме живут Кабан, Медведь и Лев. Нам придется сразиться с ними.

Он прищурил глаза, и перед взором возник клыкастый лохматый кабан, хитрый лев, стоящий на задних лапах, и медведь, одетый почему-то в лиловый кафтан.

– Не строй картинки, – внезапно оборвала его девушка. – Твои образы не имеют ничего общего с теми, кто встретит нас там. Не заслоняй словами сущность. Это самый быстрый путь к поражению.

Он прогнал образы, слушая объяснение девушки.

– Как только ты представил кого-то своим умом, то сразу же наделил его фигурой, уровнем разума и свойствами личности. А истина так и осталась во мраке. Не оживляй тени, а то тебе придется сражаться еще и с ними.

– Но чем сражаться, – вдруг дошло до него. Он оглядел свои пустые руки.

– Ты ждешь магический меч? Или плазменный пистолет? – улыбка девушки снова стала недоброй. – Ты вновь строишь образы. Ты загоняешь оружие в рамки своего сознания. Но придумывая их боевые достоинства, ты незримо создаешь недостатки, которые обнаружатся в самый неподходящий момент.

– А как биться, если не знаешь возможностей оружия, ведь…

– Доверься чувствам, – оборвала сбивчивую речь незнакомка. – Только тогда сможешь отыскать правильный путь к победе.

– Но…

– Ты умеешь это, – мягко заметила девушка, – иначе бы ты никогда не увидел бы меня. Иначе не стоял бы сейчас здесь.

Он понял, что прозвучавшая фраза истинна, и успокоился. В конце концов, еще пять минут назад его разум твердо уверился, что до храма они доберутся и ключ получат.

– Из часовни вампиров, – девушка кивнула на башенку, высовывающуюся из тьмы, будут видны следующие ступени. Тогда я расскажу тебе о них.

Его взгляд снова наткнулся на верхушку башенки, высовывающуюся из тьмы. Странно, но теперь в ее стройном облике сквозило нечто зловещее. Неужели разум и впрямь наделяет предметы свойствами, услышанными в словах? Вампиры. Как он мечтал увидеть хотя бы одного. И вот теперь мечта прямо сваливалась ему в руки. Но как с ними сражаться? И какие они там, в этой полузатопленной мраком башенке?

Нет, он не стал строить смутные образы существ, прячущихся в неизвестности. Придет очередь, доберемся и до них. И начавшие складываться в его голове картинки окончательно растаяли. Он повернулся к своей спутнице. Её глаза лучились мягкими фиолетовыми отблесками, словно ухватили в далеком теперь мире кусочек сияния фонарей.

– У меня такие же, – не удержался он. – Тоже светятся?

– Да, – кивнула она. – Только голубым.

Теперь он был готов на все. Что такое медведь, лев и кабан?.. Что вампиры со своей часовней?.. Что стоил даже сам храм Злой Луны по сравнению с дорогой, открывшейся перед ним. Он свято верил, что дорога не закончится после Белого Замка, что волшебный путь неопределенности пронзит весь этот мир и, возможно, уйдет в следующий. И будут еще дороги и победы, и будет шагать рядом прелестная спутница, и будет несказанно интересно жить. Ночная дорога, освещенная не Злой Луной, но легкими серебристыми лучами ярко встала перед его полуприкрытыми глазами.

Нога смело шагнула вперед и угодила в лужу. Самую обычную лужу на самой обычной улице большого города, каких много в этом мире, где, казалось, он уже не очутится никогда. Все так же лил холодный дождь. Все так же пустынно было вокруг. Все так же светили фонари, только не чувствовалось уже в их свете магических неземных искорок. Что он сделал не так? В чем ошибся? Может, оказавшись в нереальном мире, продолжал выстраивать миражи? А может миссией был вовсе не ключ и не Белый замок? Может все его предназначение состояло в том, чтобы жить здесь, в этом мире? Или хотя бы научиться… Кто даст ответ? И нужен ли он тому, кто сейчас стоит под холодным потоком миллионов капель, летящих с затуманенного сумрачного неба.

Струи дождя безжалостно хлестали по лицу, оставляя влажные следы. Совсем как слезы. Хотя вряд ли. Ведь вокруг всего-навсего истекал лишь один из обычных дождливых дней.

Ноябрь 1997, февраль 1998