Текст книги "Чёрный в углу (СИ)"

Автор книги: W Kaira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Annotation

Общий файл. Обновлено: 22.10 2017 Она дала ему имя – Абдраган. Каждый день, когда она росла – рос и Он. Когда она ела, получая энергию – получал её и Он. Она спала, Он – никогда. Когда она делала попытки отстраниться и начать жить, не замечая его – Он давал о себе знать. Но сейчас что-то в ней окончательно сломалось. Может, потому что появился шанс, что этот человек ей поверит? В любом случае она решилась. Она начнёт искать ответы.

Kaira W

Kaira W

Чёрный в углу

Пролог

Можно ли привыкнуть к Страху и научиться жить с ним бок о бок? Породниться с непрерывным чувством стынущей в жилах крови, бешеного биения сердца и онемения ног?

Кто-то скажет: нельзя, ведь ты непременно сойдешь с ума.

А что ещё может испугать больше, чем лишение разума? Каждый ответит на этот вопрос по-своему.

А для неё..?

Ставить рядом Страх и Смерть кажется вполне естественным, не так ли? Но какая Смерть испугает тебя больше: твоя или того, кого ты любишь?

Когда-то она, ещё маленькой девочкой, попала в ситуацию, где вынуждена была выбирать между двумя вероятными исходами. Один из них – сдаться, попросить помощи, которую ей никто не окажет, и, сойдя с ума, исчезнуть, бросив единственную ценность, которая у неё есть. Другой – смириться, жить в напряжении с незыблемым ужасом наступления нового дня, ожидать худшего и не позволять себе потерю контроля, при этом оставаясь рядом с тем, кто ей дорог.

Что выберет ребёнок?

Она приняла Его, сделав неотъемлемой частью своей жизни.

Каждый день, когда она росла, рос и Страх. Когда она ела, получая энергию, Он её забирал. Она спала, а Он – никогда. Когда она делала попытки отстраниться и начать жить, не замечая его, Он давал о себе знать. Когда она пыталась его подавить, Он в ответ захватывал все её мысли и начинал управлять ею изнутри.

Но самое главное в том, что... он смотрел не на неё.

И со временем она стала бояться. Бояться, что Он исчезнет и одновременно перестанет быть её доказательством. Доказательством того, что её любимый человек живёт. Живёт она. Что они дышат общим воздухом с другими.

Добровольно став пленницей, которая, находилась в заключении слишком долго, она стала той, кто не мог уже жить иначе, как только со своим похитителем.

Но когда же это время уйдёт?

1. Он тут

Айра любит наблюдать за мамой, когда та готовит ей завтрак. Несмотря на то, что ей для этого нужно всегда вставать в шесть утра, она никогда не пропускает этот обряд заботы. Сколько бы ни пыталась её переубедить дочь, женщина всегда отмахивается тем, что она – безнадёжный жаворонок, и это уже никак не излечится. Ну а девушка искренне не понимала, как можно променять пару часов сна на завтрак, который она в состоянии была приготовить себе сама.

Сев на перекошенный стул, Айра принялась молча следить, как пружинят тонкие волосы матери: ровные кончики щекочут ей щеки, она машинально заправляет их за уши и, без малейшего раздражения, продолжает ловко орудовать ножом, кромсая фрукты и овощи.

Их начало дня редко меняло свой порядок, но они никогда на это не жаловались. Айра любила просыпаться в своей постели, собирать поутру школьную сумку и смотреть на мамину спину, конечно же, не больше, чем на ее улыбку, а Рите нравилось готовить дочери на завтрак салаты, заплетать её волосы и задавать на протяжении десяти лет один и тот же вопрос.

– Ну что, сегодня я опять сошла с ума? – мама девушки произносит это сквозь ехидную улыбку, которую та не видит, но может уловить в голосе.

Айра прикрывает глаза, громко втягивает носом воздух и сразу же выдыхает его так, как если бы это делала злостная курильщица, пускающая кольца сизого дыма через ноздри.

Раньше она смеялась, когда мама дразнила её этим вопросом. Но со временем он превратился в Нечто, усиливающее страх и угрожающее её реальности. И этот вопрос стал неким сигналом, который давал ей понять, что сегодня – это тот самый "день сурка", та самая затёртая до дыр повседневность, которая, если раньше и казалась в своей однообразности спасением, то теперь, скорее, превращалась в вечно повторяющийся кошмар.

Каждый человек чего-то боится, и наши страхи можно разделить на малые и большие. Малые выбивают тебя из эмоциональной колеи, но никогда не угрожают жизни: это получить наказание за разбитое блюдце из древнего бабушкиного сервиза, опоздать на урок или автобус, потерять телефон или деньги. Большие страхи же непременно связаны с тем, из-за чего ты можешь умереть: вода, змея, высота, авария, нападение... У Айры два малых страха – это дурацкий мамин вопрос и звук от звонка домашнего телефона. Именно эти две вещи всегда заставляют её возвращаться в прошлое.

Десять лет назад мирно спящих мать и дочь разбудила звонкая трель. Тогда для маленькой семилетней девочки он был интереснейшим звуком – слыша его, она, спотыкаясь, бежала к телефону, чтобы успеть ответить быстрее, чем один из родителей. Отчего-то их он вечно раздражал, и они торопились к нему только потому, что желали, чтобы тот наконец-то заглох.

Успевая домчать до стола первой, Айра забиралась на табуретку и, хватая трубку, которая была не только больше её кисти раза в три, но и вполовину длиннее её головы, весело в неё кричала: "Учительница принцесс слушает!". Её отец всегда над этим смеялся, мол, как это так – "учительница принцесс"? А Айра возмущенно надувала губы и заявляла: "Папа, ты учишь обычных детей, а я не хочу учить обычных, поэтому буду учительницей для принцесс! Принцессам нельзя ходить в школу, потому что они особенные, а учиться же всем нужно!". Родитель на это только ещё громче хохотал и, ласково поглаживая Айру по голове, приговаривал, что его дочурка – большая умница и, если она будет упорно учиться, то станет даже директором школы для принцесс.

Правда в ту ночь звонок застал Айру врасплох, поэтому мама оказалась проворнее. Она сказала дочери, потирающей спросонок глазки, продолжать спать, ведь утром она пойдёт первый раз в школу и это будет важным для неё днём. Но уснуть девочка тогда так и не смогла.

Ясно, как вчерашний день, она помнила, как мама мешком рухнула возле стола. Подскочив от испуга, девочка ухватилась за металлическую спинку кровати, чтобы на неё посмотреть: мама сидела на деревянном полу, поджав ноги под сгорбленное тело, прижимала к уху трубку и пустым взглядом смотрела куда-то вдаль комнаты. Потом она внезапно заплакала и начала громко выкрикивать имя папы, а когда уже замолчала, Айра поняла – с ним случилось что-то плохое.

Это день остался в её памяти не как первый в школе, а как день первых материнских слёз, воспоминание о которых оказалось даже ярче, чем внезапная смерть отца.

Но, несмотря на случившееся, Айра тогда всё-таки пошла в школу, и этот факт по сей день кажется ей диким и неправильным. Её забрала из дома бабушка, и хоть девочка и не задавала вопросов, ей она так ничего и не рассказала.

До сих пор Айра помнит, как шла по широкой асфальтной дороге, встречая счастливых родителей и нарядных детей. Мальчики важно шли с букетами, предназначенными для первых учительниц, одетые в идеально выглаженную форму, с бабочками на шее, а девочки – с огромными пушистыми бантами из фатина и в белоснежных гольфах.

Айра же шла в школу в махровой пижаме и, накинутой поверх, отцовской куртке. Слишком холодный для того дня ветер сносил на её тонкое, как веточка сухого дерева, запястье бабушкины слёзы. Девочке было неприятно, поэтому она молча, вытирала их правой рукой, желая, чтобы они поскорее высохли. Мокрое запястье так раздражало, что ей безумно хотелось засунуть руку во что-то горячее. Тогда она даже согласилась бы засунуть её в костёр. Но до самых школьных ворот запястье назло оставалось мокрым.

Взрослые ошибочно предполагают, что маленький ребенок – это ещё слишком глупое, неспособное понять и ощутить всю полноту человеческого горя, существо. Будто бы способность к переживанию у детей еще не сформирована и вообще она приобретается с годами, да и остальное мерится ими же: чем ты старше, тем сильнее твоя любовь и значительнее боль от её утраты. Но это великое заблуждение.

На похороны Айру не взяли. Она осталась с тётей Женей, которая приходилась ей также первой учительницей, и только через четыре дня она вернулась домой.

Девочка не бежала сломя голову в надежде поскорее увидеть маму, она спокойно, даже с осторожностью, шагнула внутрь дома. Первое, что она заметила, – её отражение в зеркале. Ротанговое пыльное трюмо до сих пор стоит на том же месте и всегда показывает лица гостей быстрее, чем они перешагнут порог их дома.

Каким был облик матери? Таким, что даже десять лет не смогли выковырять его из памяти.

Она запомнила её впалые щеки и пухлые синие круги под потускневшими голубыми глазами, которые, словно из-за накопленной влаги, поглотили туман. Запомнила её сгорбленную от усталости спину, за которой стояла незнакомая пухлая женщина и умелыми движениями ножниц отстригала ей крупные пряди ореховых волос. Запомнила как они волнами падали на грязный оттоптанный пол, а принесенный девочкой ветер разносил их по всему коридору. Тогда же Айра, которая не произнесла за эти четыре дня и слова, испугалась и неожиданно для себя воскликнула:

– Мама, ты сошла с ума?

Рита дёрнулась, потому что не заметила, как дочь вошла. Её взгляд оживился, найдя девочку в зеркале, и она, слабо улыбнувшись, осипшим голосом ей ответила:

– Милая, я сойду с ума только тогда, когда ты перестанешь по мне скучать.

Айра, часто заморгав, сжала маленькие кулачки:

– Но зачем ты подстригаешь волосы? Они ведь были такими длинными и красивыми!

– Когда вырастешь, моя принцесса, я тебе расскажу, – прошептала она, и Айра заметила, как по щекам у нее покатились слёзы. Слёзы, которые уже никогда не станут первыми.

Подойдя тогда ближе, девочка прислонилась к маминому плечу и обняла её руку, не боясь того, что на неё полетят падающие стружки волос. Айра внимательно вглядывалась в зеркало, чтобы запомнить, как мама выглядит с длинными волосами, которые она так любила перебирать, в надежде поскорее заснуть. Но, как только женщина-парикмахер закончила работу, и с головы матери упал последний локон, внимание Айры что-то привлекло. Она уловила какое-то лёгкое движение в отражении, поэтому слегка наклонила голову в бок, чтобы разглядеть получше, и за высоким шкафом, который стоял за их спинами, она увидела его глаза.

Решив, что пауза затянулась, Айра всё-таки решает вынырнуть из воспоминаний и ответить так же, как и всегда:

– Скорее я сошла с ума, мам, – и, словно в подтверждение своим словам, она бросает короткий взгляд в угол. – Потому что никогда не перестаю скучать по тебе!

– Какова подлиза! – довольно подпрыгнула женщина, чмокнула дочь в макушку и продолжила готовку.

Абдраган по-прежнему смиренно сидел в углу кухни и пристально наблюдал за Ритой. Его белые точки – пустые дыры вместо глаз, скакали в такт ножу, не упуская ни одного телодвижения женщины. Существо по форме и размеру похожее на человека, вернее на объемную его матово-чёрную тень, всегда неизменно оказывалось там, где находилась Рита: он опускался в угол, поджимал под себя бесплотные ноги и продолжал пристально следить. Спустя несколько лет Айра решилась проверить, ощутим ли он, но её пальцы прошли сквозь его живот, а сам он никак отреагировал на её смелость.

Силуэт Абдрагана напоминал Айре крепкого высокого парня, и так как на голове не было и намёка на волосы, то его соотношение к определенному полу произошло само собой. Случалось, что границы его тела слегка размывались и сдувались с объемного состояния до тени, которая аккуратно прикладывалась на угол пугающим пятном. И только со временем, наблюдая, девушка смогла понять, отчего это иногда с ним происходило. Да, их начало дня давно не меняло свой порядок. Мама также с любовью смотрела на дочь и машинально заправляла короткие волосы за уши. Существо также наблюдало за женщиной и не обращало внимания на её дочь. А Айра смотрела на Существо и думала, что было бы лучше ей на самом деле сойти с ума. 2. Слепая собака Было бы наивным полагать, что Айра выросла нормальным ребёнком. Когда-нибудь маленькому человечку, который не мог найти объяснения тому, что видел перед собой, пришлось бы замкнуться в себе. Конечно, в детстве она пыталась рассказать маме о том, что она видела. Но любой бы здравомыслящий человек, видя перед собой испуганного ребёнка, который только что потерял отца и увидел сломленную мать, соотнёс бы эти события, списав всё на очевидную психологическую травму. Не видя со стороны матери понимания, Айра даже однажды доверилась девочке со своего класса, и всё вылилось в то, что дети над ней стали смеяться, а взрослые, проходя мимо, жалостливо смотреть и шептаться. Девочка перестала спать по ночам, а иногда и вовсе безмолвно плакала. Рита тоже часто не спала: смотрела телевизор, не замечая при этом ничего и никого. И что должен был делать ребёнок, плач которого не слышали, которого не могли успокоить и, поглаживая по головке уложить спать? Конечно, это продлилось недолго. Когда Айра стала плохо учиться и однажды даже потеряла сознание в школе, забила тревогу тётя Женя. В тот день, когда она пришла к матери Айры, дом сотрясался от её надорванных криков с примесью всхлипываний. Вдова же молча слушала правдивые обвинения. А когда родственница ушла, Рита подошла к кровати дочери, легла рядом и разрыдалась. Она вымаливала у Айры прощение, ласкала и давала обещания, что никогда не посмеет больше оставить её наедине со своими страхами, что они всё выдержат и что она станет самой лучшей матерью не свете. Так и случилось. Она стала для девушки самой лучшей матерью на всём белом свете, и они многое выдержали. Но именно в тот день Айра, обнимая маму и видя сидящее перед ними в углу существо с пустыми глазами, осознала и решилась: она вечно будет её оберегать, но для этого ей придётся навсегда остаться наедине со Страхом. Моросил дождь, шла вторая неделя сентября, а казалось, что снаружи уже властвует поздняя осень. Айра неспешно шла в школу и смотрела на посеревшие от влаги дома и сонные лица людей, торопящихся на работу, в детские сады и школы. Её путь обычно составлял пятнадцать минут медленного шага и пролегал через центральную дорогу, рассекавшую городок, как экватор. Идя по ней каждое утро, Айра проходила мимо госпиталя, гимназии, парка, дома офицеров, нескольких магазинов и жилых многоэтажек. Поэтому эту дорогу смело можно было назвать главной артерией, по которой каждое утро протекали людские потоки, составляющие чуть ли не половину населения их небольшого городка. – Осторожно, тихоня впереди, – раздалось где-то позади. – Не задень эту помешанную. Айра не отреагировала. Через несколько секунд, по левой стороне, её обогнала кучка одноклассниц. Они зашептались и начали громко смеяться. Одна из них – Юля, обернулась и, бросив на девушку многозначительный взгляд, ехидно улыбнулась, на что Айра, приподняв лишь один уголок рта, громко плюнула в сторону. Девчонки дёрнулись, с отвращением запищали и поспешили свернуть на узкую тропинку. Да, Айра не пользовалась в школе популярностью, всегда ходила одна, никому не доверяла, не умела и не хотела развёрнуто отвечать на вопросы, но она всегда держалась особняком. Если уж на неё и повесили ярлык местной сумасшедшей, без шанса показать себя настоящую, то он должен был быть с золотой печатью и надписью: "Не трогай! Проклянёт, откусит руку". Ещё будучи девочкой, она была достаточно умна для того, чтобы выстроить для себя защиту – никто не станет пинать ёжика голой ногой. Тем более за столько лет это стало для неё единственным развлечением, не считая рисования и участия в соревнованиях по бегу и прыжкам: в обоих случаях ей можно было молчать. Войдя в школу, Айра как прилежная ученица переобулась в фойе, сдала куртку в гардероб и проверила стенд с расписанием, у которого её и поймала учительница рисования. -Айра, здравствуй, – поприветствовала девушку низенькая тучная женщина. Учитель, сколько её она знала, всегда носила длинную юбку и обтягивающую блузку, на шее у неё висели причудливые разноцветные бусы с огромными камнями, а на голове не менялось уже много лет пепельно-белое каре. Она была очень приятным человеком, слегка аморфным в движениях и странноватым в подборке и использовании фраз, но никогда не требующим от Айры многословности и не просящим делать что-то против её воли. Фактически она была единственным учителем, кроме тёти Жени, с которым девушка действительно тут общалась. – Доброе утро, Тамара Васильевна, – Айра отошла от стенда, пропуская толкающихся учеников. – Ты дорисовала конкурсную работу? – Нет, я планировала её закончить до конца недели. Женщина, отплыла в сторону, пропуская поток младшеклассников, и чтобы Айру не снесли, мягко подхватила ту под локоть: – Придётся закончить за сегодня, дорогая, – она печально нахмурилась, будто бы извиняясь, что так вышло, и заправила за ухо Айры выбившийся локон волос. – Завтра рано утром я уезжаю в город, в министерство, и захвачу все работы, чтобы вам не пришлось отправлять их платно. Не трудно тебе будет завтра придти на час пораньше? – Конечно, приду, – согласилась Айра. – Ну и чудесненько. Подпишем работы, я заберу документы и поеду по делам, – широко улыбнулась женщина. – До завтра, милая. Айра ответила на улыбку и проводила взглядом учительницу, скрывшуюся за поворотом. – О, ненормальная улыбаться умеет! – хихикнул одноклассник, заметив её в эту злосчастную секунду. – Сегодня снег пойдёт! Настроение у Айры отчего-то располагало к веселью, да и имидж стоило периодически поддерживать, чтобы неповадно было трогать её время от времени, поэтому, резко переменившись, она с надменным выражением лица нарочито добавила: -Кровавый. Затем развернулась в противоположную сторону и довольно побрела к лестнице, ведущей на второй этаж, оставив позади испуганного и чертыхающегося юношу. На большой перемене стало происходить что-то странное. Следующим уроком у Айры должна была быть история. Но у кабинета было какое-то столпотворение галдящих девчонок, которые то и дело, неумело и игриво подглядывали в распахнутую дверь. На её мысленный вопрос ответил, проходящий мимо физик: – Ох, и тарахтелки! А ну кыш! Дайте вздохнуть молодому учителю в первый рабочий день. Вряд ли девицы испугались бы престарелого добряка, но тут прозвенел звонок, и им пришлось с недовольными возгласами рассеяться. Айра же поспешила на урок, постучав по косяку, она спросила: – Можно? Новый учитель обернулся. Им оказался довольно молодой тёмноволосый парень, больше походивший на проспавшего пары студента, нежели на педагога. Но стоит отдать должное – одет он был как с иголочки: аккуратная чёрная тройка в полоску, явно дорогие часы и безупречно начищенные туфли. Понятно, почему он навёл шороху у девчонок. Правда его причёска всё же сбивала с толку: взъерошенные и приподнятые с одной стороны волнистые волосы, казалось, никогда им не расчёсывались. Под круглыми очками с прозрачной оправой на неё безучастно смотрели тёмно-карие глаза, которые отчего-то показались ей очень знакомыми. – Входи, но больше никаких опозданий. Это, кстати, ко всем относится, – сказал он приятным низким голосом. И Айра аккуратно проскочила за свою парту. – Не буду долго разглагольствовать. Вы все уже знаете, что я тут на временном замещении. Но просьба не расслабляться, не юлить и не обманывать. Я все ваши хитрости вмиг раскушу и выплюну, – его губы вытянулись в довольную дугу. – И да, забыл. Меня зовут Никита Львович, и я рад всех вас видеть. А теперь по технике безопасности... Как по мановению волшебной палочки, обычно неугомонный класс прилежно слушал учителя и даже некоторые клоунские особи, представители которых по обязательному жизненному закону, присутствовали почти в каждом классе, не вставляли никаких шуточек и едких комментариев. Айра решила, что это "эффект нового учителя", потому что после, на других уроках, всё двинулось по обычному сценарию. На следующий день Айра встала намного раньше, чем следовало бы. Она до поздней ночи делала уроки и рисовала, чтобы успеть закончить вовремя, но опустившись на кровать, обнаружила, что не может нормально заснуть. Поворочавшись некоторое время, она взяла телефон и, обернувшись одеялом, пошла в комнату к маме. – Не можешь уснуть? – хрипло спросила Рита, почувствовав дочь. – Угу, – Айра не стала ложиться, а коконом села на пустующую половину кровати, опрокинувшись на спинку и вытянув ноги. – Может, горячего молока? – Рита нащупала в темноте плечо Айры и успокаивающе погладила. – Не надо. Ты спи, тут я усну, – соврала девушка. – Ну хорошо, – согласилась Рита и спустя некоторое время опять провалилась в сон. Подождав немного, Айра убедилась, что мама точно спит, включила на телефоне фонарик и направила его в угол комнаты. Абдраган сидел в той же позе, в том же углу. Иногда пустые дыры вместо глаз сливались с чернотой тела – он моргал, а длинные бесформенные пальцы, будто выжидающе, постукивали по коленкам. Когда он так делал, Айра выходила из себя: "Чего он ждёт? Когда сгинет?". В то же время она опасалась, что этот день когда-нибудь настанет и что-то случится, особенно если её не будет тогда рядом. Так что пусть сидит, лишь бы это не предвещало недобрых перемен. На этот раз, когда у Риты прозвенел будильник, Айра сделала вид, что только проснулась, хотя на самом деле всё это время сидела в интернете, блуждая по бредовым эзотерическим форумам, где никогда не находила ответов на нужные вопросы. Сегодня их начало дня изменило свой порядок. Оправдавшись перед матерью тем, что ей нужно придти в школу на час раньше, она быстро перекусила вчерашним ужином, собрала школьную сумку и, подхватив тубус с работой, выбежала из дома. На улице Айра почувствовала себя лучше, утренняя прохлада освежила мысли и словно обновила кожу. Да и до школы она добралась, не видя как обычно толп людей и ухмыляющихся одноклассников. Она даже подумала, что было бы хорошо, выходи она так каждое утро. Поэтому сегодня день обещал быть лучше, чем вчера. С Тамарой Васильевной они довольно быстро оформили все работы, и у Айры оказалось чуть меньше часа свободного времени. Делать было нечего, и она поднялась к кабинету истории, где у неё был первый урок. Кабинет оказался открытым, но внутри не было учителя, и девушка решила зайти, чтобы не болтаться в пустом коридоре. Бесполезным делом она заниматься не любила, поэтому приготовилась заранее к уроку и открыла учебник, чтобы почитать домашний параграф. Прошло минут десять, как в кабинет вдруг вбежала собака. Она села возле рабочего стола учителя, повела носом и, высунув язык, посмотрела на Айру. Девушка, также недоумевая, уставилась на неё. Если это собака учителя, подумала она, то ему непременно влетит от директрисы. На страх перед собаками Айра не жаловалась, но у этой были глаза, затянутые белой пеленой, поэтому девушка не решалась двинуться. Наверное, та была слепой, поэтому подойти к ней – могло стать опасным решением. Что, если она напугается и укусит незнакомого ей человека? Но как только Айра об этом подумала, собака соскочила с места и подбежала к ней. Айра, пискнув, подпрыгнула, когда та уткнулась ей мокрым носом в бедро, но отчего-то девушка поняла, что она безобидная и, развернувшись, рискнула погладить её по макушке. Та с удовольствием прикрыла глаза и завиляла пышным хвостом. Айра не разбиралась в породах, но эта походила на простую дворняжку: блестящая чёрная, в некоторых местах кудрявая шерсть, торчащие уши с завихрениями на кисточках и коротенькие лапы. – Откуда же ты такая? – улыбнувшись, произнесла ласково девушка. Раздался хлопок. Айра резко отдёрнула ладонь и повернулась на звук. Оказалось, что в кабинет бесшумно вошел учитель и уронил классный журнал. Он подобрал его и испуганно уставился на неё и собаку. – Никита Львович, я не знаю откуда она...– начала было оправдываться Айра. – Н-ничего, – произнёс он, и неуклюже перепутал сторону, в которую хотел повернуться. Положив журнал на стол, он опёрся на него одной рукой, а другую запустил в волосы, будто бы у него неожиданно заболела голова. – Амрия, иди на место. – Так это ваша собака? – Нет, охранника,– вдруг резко произнёс он. – Амрия! Собака на этот раз восприняла команду и выбежала из кабинета. Повисло неловкое молчание. Учитель внезапно будто забыл о головной боли и вперился взглядом в Айру. – Я, это... пойду, руки помою, – почувствовав себя неуютно, девушка решила, что стоит от этого откреститься, вышла в коридор и провела там всё время до звонка. Видимо, перемены не заставили себя ждать. Прошло несколько недель, но, кажется, у Айры развелась паранойя. Конечно, с таким образом жизни это не удивительно, но сейчас ей стало казаться, что новый учитель её избегает, а на уроках она будто бы иногда ловила его взгляд на себе. Ещё больше сомнений возникло, когда Айра решила спросить охранника, где его собака, потому что она прикупила пакетик собачьего корма и решила её угостить. Он же искренне удивился и сказал, что у него никогда не было собаки, потому что он их терпеть не может и поведал душераздирающую историю о его любимом коте по кличке Апельсин, которого чуть не загрызла соседская шавка. Получается, Никита Львович её обманул. Но зачем это делать учителю, думала Айра, тем более в подобном случае? Копаться в этом она не стала. Всё же он учитель, и было бы странным, если она потребовала бы от него каких-то объяснений. В итоге Айра просто начала непроизвольно за ним наблюдать. Это случилось в день учителя. Айра, проходя мимо кабинета, случайно подслушала пылкий разговор историка с каким-то мужчиной. – Все говорили, что Диен мне поможет! Такое громкое имя должно было себя оправдать! – громко возмущался незнакомый мужчина с низким басовитым голосом. – Вы не понимаете, – с явной усталостью в голосе, будто бы уже в миллионный раз повторяя это, начал учитель. – Обратитесь к другому человеку, сейчас неподходящее время. Например, Иоланта специализируется именно на ваших проблемах. – Я не доверяю тем, у кого нет соответствующей репутации! – раздражённо ответил незнакомец. – Мне нужны гарантии! – Это уже не моё дело! – вспыхнул, не выдержав, парень и вылетел из кабинета, проскочив мимо Айры даже её не заметив. Девушка поспешила убраться оттуда, пока не вышел незнакомец и не поймал бы её с поличным. Айра ничего не поняла из разговора и не знала упомянутых людей с необычными именами. Всё это только подогрело её интерес к происходящему. В тот день необходимо было посетить концерт, который готовили ученики в подарок учителям. Класс Айры тоже участвовал, но её никогда не звали, да и она бы не согласилась, все знали об её "особенности". Просто из года в год сидела в зале в качестве зрителя, облегчала душу хотя бы так. Концерт назначили на два часа в актовом зале, но как обычно всё затягивалось и начиналось на полчаса, а то и на час позже. Айра пришла пораньше и заняла крайнее место в последнем ряду, рядом с проходом. Спустя минут двадцать, зал наконец-то начал заполняться: прибывали дети и приглашённые родители, опоздавшие и вечно занятые учителя, недовольные брошенным делам, присаживались на первые ряды и начинали бодро переговариваться, жалуясь на новые бумажки. Никита Львович с посеревшим лицом, не замечая никого вокруг, прошёл по проходу и опустился на свободное место, причём на тот ряд, где никто пока ещё не сидел. Выглядел он задумчиво и был явно чем-то серьёзным озабочен. Скорее всего, предположила Айра, тем самым разговором с незнакомым мужчиной. Выступающие дети, в разных нарядах и костюмах, сидели в ряду, который стоял рядом с кулисами. Кто-то шумно разговаривал, кто-то смеялся, а кто-то нервно поглядывал на зрителей, страшась выступать. Начался концерт. Дети покинули места, отправившись через кулисы на сцену. Последовали бесчисленные поздравления, танцы, песни и сценки. Иногда было даже весело, ведь над чем ещё можно так смеяться, как не над своими проблемами и неудачами. Тут Айра заметила, как с зала побежала за кулисы Юля, видимо, собралась петь. Что ни говори, голос у неё был красивый. Была бы ещё душа такая. Несколько ребят вышли из-за занавесок и сели на места для выступающих. Видимо, мальчики были поклонниками Юли, раз решили на неё посмотреть. Начался номер. Только одноклассница запела песню под красивую мелодию, как в зал вошёл мужчина в военной форме. Айра подумала, что бедного родителя заставили выступать, но он очень громко начал ругаться, как не стал бы чей-то отец. Он прошёл мимо Айры, остановился напротив ряда, где сидел Никита Львович и на весь зал заорал: – Только посмейте мне не помочь! Я до скончания веков не отстану, такую вам и вашей мамаше кошмарную жизнь устрою, что все узнают! Девушка испугалась и напряглась, казалось, что всё – сейчас прервётся выступление, начнётся шум и последуют разборки. Что за сумасшедший начал закатывать скандал при таком количестве народа? Но никто не обратил на разъярённого мужчину внимания. Никто! Всё действо продолжалось, а его будто бы не существовало. И только Никита Львович ошарашено смотрел на него. – Такое имя и такому человеку! Ждите беды! – махнув кулаком, крикнул тот и исчез. Испарился прямо в воздухе. Айра громко выдохнула, ещё раз переглянулась, чтобы убедиться, что никто кроме неё не заметил разыгравшейся сцены, и со стоном чуть сползла с кресла. У неё закружилась голова и она прикрыла ненадолго глаза, чтобы успокоиться. А когда открыла – увидела, хмуро смотрящего на неё Никиту Львовича. Холод хлынул по жилам, конечности онемели. Девушка вскочила и выбежала из зала.