Текст книги "Белое на черном … (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Юшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Конфликт на островах с Великобританией позволил беженцам из Родезии послужить своей новой Родине на поле боя.

Я же продолжал заниматься своими делами. Та первая партия алмазов не стала последней и уже через месяц после того, как у меня поселились партийцы я стал скупать камни, похищенные на шахтах и рудниках. Но не все камни были похищены. Подавляющая часть камней и золота шли с рудников и шахт, которые изначально и не попадали под власть центрального правительства. Камни вывозились затем в Южную Америку и уже там реализовывались. Покупатели были из числа тех, кто не могу светить свои доходы и вкладываясь в камни отмывал свои капиталы, не всегда полученные честным путем. Затем деньги, полученные от реализации этих камней, вкладывались в сельское хозяйство Аргентины и через модернизацию ферм и предприятий переработки сельхозпродукции давали беженцам возможность жить снова достойно.

Самое забавное другое – одним из потоков камней был поток камней, который шел с шахт, которые были под контролем Особого сектора ЦК КПСС. Одни и те же люди, которые рассказывали о социальной справедливости, так же спокойно и уверенно продавали часть камней в свою пользу. Жизнь торговца камнями и золотом – эта жизнь довольна опасная и беспокойная. И если мелких романтиков ножа и топора по-африкански моя охрана отправляла на все четыре стороны, то уже представителей компании де Бирса просто так не отправишь восвояси.

Компания де Бирса контролировала большую част рынка алмазов и очень ревниво относилась к такому положению вещей. Компания имела договоренности не только сна Западе, но и в СССР. Якутские алмазы шли через представителей компании и компания являлась монополистом на рынке алмазов.

Лично у меня компания не вызывала почтительного пиетета, и я спокойно торговал алмазами, которые шли мимо компании. Но представители компании решили решить вопрос кардинально. Есть человек и есть проблема, нет человека, и проблема исчезла. Как я узнал о намерении компании решить вопрос таким способом. Это произошло при следующих обстоятельствах. В ресторане при моей гостинице внезапно появились несколько новых постоянных посетителей. Эти самые посетители решили, что в Африке незачем как-то маскироваться и практически открыто устроили слежку за мной и моим офисом по приему алмазов. Это было даже как-то наивно для киллеров

Глава 15

И снова я марширую в колонне. Опять меня выкинуло в Великую войну. Теперь я сразу помню о своем нынешнем состоянии. Мы маршируем к линии фронта. Опять зима и опять маршевую роту одели в то, что было и опять вся наша одежда второго срока. Идем мы в районе Ржева точное место похоже не знает и наш командир. При выгрузке на железнодорожном полустанке указали направление, и мы пошли. Если идти по этой дороге так и выйдешь к фронту главное не сворачивать. Да и свернуть с дороги невозможно, на обочинах три – четыре метра снега и льда. Есть направление и вот так и идите. Плохо, что нет оружия, но что делать зима 1941 года – всего нет, но воевать то надо. На коротких привалах политрук читает газеты, много патриотического материала, но мало фактов. Так лозунги – Мы победим, Убей немца и да здравствует товарищ Сталин. Если кто и против, то будет молчать.

Прямо на выгрузке нас построили и перед строем расстреляли дезертиров. У них нашли немецкие листовки с пропуском в плен. Трибунал принял решение на ходу и всех троих расстреляли перед строем. Так что если и есть у кого желание сдаться в плен, то он будет молчать и побежит в плен, молча не сообщая о своем желании окружающим. Перебежчики есть и неожиданно много. Хотя если вспомнить все победы – коллективизацию да «ежовые рукавицы», то перебежчиков немного. Немцев надо победить это понимание есть у многих, но и тех, кто не хочет отдавать свою жизнь тоже много. Вот и лютуют власти. Идем уже сутки, но кормить нас не спешат. И кому нас кормить. Мы не попали в свою часть и на нас никто не получал пайки или получал. Выгрузились мы из вагонов утром и вот скоро уже следующее утро как мы идем. Скорость марша так себе, но и маршировать особо некому, почти все в колонне из Ленинграда. Были беженцы пока ехали по Ладоге и затем сразу попали в строй и уже без задержки в строй маршевой роты. Повезло или нет, но мы маршируем здесь подо Ржевом и впереди бой. Встает солнце, и мы пришли и наконец полевая кухня. Даже есть миски и ложки. Неужели здесь хоть какой-то порядок. Но об этом я подумаю позже, сейчас миску и ложку и за кашей. Каша перловая, но наплевать – горячая и с тушенкой. Наконец поедим. На завтрак отвели час и затем опять построили и сообщили – мы идем в атаку. В атаку так в атаку и строй роты спокойно пошел к передовой, вот лесополоса или скорее то, что от неё осталось. Здесь нас вооружили. Вооружили нас знатно – двухметровые пики. Кавалеристы такие на вооружении имеют. Но мы то не кавалеристы. Взяли мы и эти пики и опять построение и так нас интересно построили, что за нашим строем цепь автоматчиков и на фланге сани, и на санях Максим и лента уже вставлена и первый номер уже наготове. Видимо были преценденты. Перед строем полковой комиссар и опять криком кричит – впереди враг и надо его уничтожить и товарищ Сталин через каждые пять слов. Воодушевляют нас перед боем. Только ленинградцам это уже не очень помогает они горячую кашу съели и теперь их в сон кидает. И тут у комиссара появилось желание узнать, как мы поняли его речь и готовы ли мы идти на смерть. Строй стоит молчит и смотрю полковой комиссар звереет и тогда кричу из строя – разрешите сказать. Полковой смотрит зверем, но разрешил сказать. И я выдал – мы наследники обороны Царицына и тех, кто воевал на фронтах гражданской войны готовы к беспощадной битве с немецкими псами. И всё такое прочее и напоследок – Да здравствует товарищ Сталин. Комиссар помягчел и затем уже спрашивает какие желания есть перед боем. И я опять выдал – хочу идти в бой комсомольцем. И нас скопом приняли всех в комсомол. Зачем я про комсомол – останусь живой то комсомольцем легче служить будет, да и привели фотографа и всех, кто вступал в комсомол сделали фото и вот второе третье фото можно было отправить домой семье на память. Рота так и сделала все успели написать письма и приложить свои фотокарточки. Мы все понимали – это всё что останется после нас. Впереди атака по снежному полю и оружие у нас знатное кавалерийские пики, но если бы нас и по-другому вооружили, то эффект был бы такой же. Всё поле пристреляно и хоть с пикой хоть с автоматом особой разницы не будет. Ведут нас к исходной позиции, исходная позиция для атаки – это первая траншея. Только нет этой первой траншеи, так кое где выкопаны стрелковые ячейки и всё. Толщина снежного покрова на поле, через которое нам бежать в атаку на первый глаз больше метра. Те, кто из Ленинграда через поле не пробегут, да и остальные не смогут бежать снега то по грудь. Максим с саней сняли и притащили в первую линию и автоматчики здесь же. Адреналин просто зашкаливает. Как пройти это поле и добраться до немцев и как победить и остаться в живых. Скорее всего никак не пройти и не победить и в живых никого не останется. Раненные на морозе долго не протянут.

Пока нет сигнала к атаке – пытаюсь вспомнить, что я знаю о боях в этом районе. Большие потери с нашей стороны и… большие потери с немецкой стороны. Немцы держали оборону сводными группами и только за счет организации обороны. И получалось они удерживали наше наступление за счет пулеметного огня. Уже после войны из немецких документов историки узнали – три четыре пулемета держали до километра первой линии немецкой обороны и наши атаки в лоб отражались пулеметами, так пехоты в немецких траншеях немного все держится на пулеметах. Если успеть добраться до немцев и уничтожить пару пулеметов, то возможно мы возьмем немецкие окопы. Что я могу сделать – немного, из оружия у меня пика. Но на поле лежит масса оружия – здесь на этом участке уже пару недель в атаку идут советские войска и на поле слоями лежат те, кто шел в атаку перед нами. Если присмотреться видны бойцы лыжных батальонов – многие из них в белых маскхалатах и в белых овчинных полушубках. Так вот колея от танка и на полпути к немецким позициям танк немцы сожгли, но колея осталась. По этой колее я пол поля и пробегу. Так начало положено и что там дальше. Дальше даже не холм длинные борозды непонятно от чего, но они не прикрыты снегом и значит по ним можно бежать и снег не будет мешать. Как у немцев организована оборона. Пулеметы ведут огонь согласно карточке огня по ориентирам. Задача у пулеметчика простая насытить пространство пулями и положить стрелковую цепь на землю и затем минометный огонь и, собственно, на этом нашу атаку немцы и положили. Всё. Ждут следующую стрелковую цепь и опять по шаблону. Я же думаю вырваться вперед стрелковой цепи и достигнуть немецких траншей раньше всех в одно лицо и потому уйти из-под немецких пулеметов. Я буде вне немецкого шаблона и у меня будет шанс добраться до немцев. Только с кавалерийской пикой я в немецком окопе ничего не сделаю. Что это значит для меня, для меня это значит одно. На первом этапе добраться до сожженного нашего танка и поискать винтовку или автомат на поле боя у тех, кого там убили раньше. И очень желать найти там оружие, потому что в противном случае меня убьют в немецкой траншее. С пикой я там просто смертник безо всякого шанса.

Ну, вот – кричат – За Родину! За Сталина! И я ещё до крика выскочил из стрелковой ячейки и прыжками побежал к разбитому танку. В спину мне било – За Родину! За Сталина! И немецкие пулеметы в лицо, но очередь идет не ко мне, пулеметная очередь идет к стрелковой цепи. Цепь от меня отстала, и я успел добежать до танка и спрятаться под танк. Что же первый этап я смог выполнить теперь поиск винтовки или автомата и вперед. Так и не надо далеко искать. Прямо за танком лежит убитый боец танкового десанта – и не один видимо снарядом их всех и накрыло. Так из четырех автоматов не пострадал один, мне больше и не надо. Теперь диски есть в противогазной сумке у одного из бойцов танкодесанта их аж пять. Боец готовился подгонял диски – у ППШ один недостаток диски не взаимозаменяемые. Только родные подходят остальные нужно специально подгонять. Проверил как они подходят. Отлично. Отомкнул диск – полный. Примкнул обратно и проверил автомат стрельбой. Работает. Так и второй этап пройден. Чуть дальше у воронки лежит боец и у него видна сумка с противотанковой гранатой и чуть дальше второй с такой же сумкой. Так значит вскакиваем и бежим дальше и на ходу надо прихватить эти гранаты. У танкистов гранат не оказалось. На поле каша – наши уже некуда не бегут пулеметы их прижали и планомерно вырезают одного за другим. Только пики торчат на месте, где один за другим погибают мои товарищи. Вскакиваю и бегу. Немцы не сразу меня увидели и мне это позволяет схватить обе сумки, и я бегу дальше. Впереди два пулеметных гнезда и попадаю между ними. Всего у немцев три пулемета и всё больше ничего нет. Ну ещё может десяток стрелков, но они погоды не делают. У немецкой обороны всё на пулеметах держится. Мне остается бежать совсем немного и когда остается уже метров пять до траншеи вокруг меня заплясали фонтанчики снега и льда. Немцы решили не пускать меня в окоп. Но они уже опоздали я падаю в воронку и вытаскиваю противотанковую гранату и приведя её в боевое состояние – швыряю в немецкий окоп. Я очень близко – но ворошиловский килограмм не закинешь далеко. Главное успеть спрятаться до взрыва гранаты. Бросил и прижался к земле. Повезло и докинул, и попал, и удачно попал. Ствол пулемета пролетел надо мной. Теперь надо кидать во вторую пулеметную ячейку и вот теперь надо очень постараться. Кидать надо на двадцать метров. Собираю всю дурь какая есть и на полном выкладе швыряю и есть. Я смог это сделать. Два пулемета из трех захлебнулись и теперь только один пулемет лупит по нашим в поле. Это тоже много на всё поле он уже не держит. Крик нашего политрука перекрывает грохот выстрелов – только теперь он кричит не за Родину! Теперь многоэтажный мат и звериный рык и поредевшая цепь встает, и я тоже бросаюсь к немецкому окопу. По брустверу какой-то провод на всякий случай перепрыгиваю и падаю на дно траншеи, как больно, подвернул ногу. Теперь если не смогу ходить полная безнадега. На ногу я встать не могу и потому иду, опираясь на стенку траншеи. Теперь, когда я на немецкой позиции меня просто так не возьмешь и первый же выскочивший на меня немец получил автоматную очередь в грудь. ППШ скорострельность имеет бешеную. Пол-диска вылетело просто за секунды. Надо стрелять аккуратнее и теперь второй получает уже меньше, но ему хватает. У меня же кончился диск. Меняю диск и отбрасываю пустой в сторону и некуда его складывать и времени нет. Еще двое немцев одновременно выскочили на меня и их перекрестил двумя длинными очередями и опять диск всё. Надо менять – мои благие пожелания стрелять короткими очередями разбиваются о нервы и неумение стрелять одним касанием пальца. Как ни старайся – всё равно длинная очередь. Мои терзания обрывает очередной немец – это уже офицер и он, вытянув руку с пистолетом пытается меня застрелить. Но правда на моей стороне – осечка, опять осечка и я наконец справился с диском и вот у меня почти истерика и весь диск ушел в немца. Но и у меня больше нет автомата – офицер успел выстрелить третий раз, и пуля разнесла мне приклад автомата. Только всё равно автомат уже не годен стрелять, ствол так разогрелся, что теперь должен остыть, но все равно пистолетная пуля сделала свое черное дело. У меня остался только наган погибшего танкиста и шесть пуль в барабане. И надо гасить последний пулемет и вот так прыгая на одной ноге двигаюсь к последнему третьему пулемету и вот уже и последний изгиб траншеи, и там немецкий расчет и этот проклятый пулемет, и я выглядываю за поворот. Три немца, всё свое внимание они бросили на поле и длинными очередями бьют по атакующим бойцам. Их уже немного и осталось, но всё равно они упорно ползут по снегу к немецкой траншее. Поднимаю наган и ровно три выстрела в затылки немцам. И наступает тишина. Нет не полная тишина, ещё стреляет несколько немецких винтовок, но больше нет грохота пулеметов и цепь идет вперед. Внезапно из наших окопов слышно – За Родину! И опять мат. Видимо автоматчики не сильно хотели идти в атаку. Но полковой комиссар выстрелами и пинками поднял и погнал вперед тех автоматчиков, что караулили нас. Немцы бросили всё и побежали. Пока суд да дело я посмотрел, что у меня с ногой. Ничего страшного, так растяжение. Я перебинтовал ногу и одел свой валенок. Теперь пока ура и цепь не добралась до немецкой траншеи надо посмотреть свои трофеи. Нормальная Омега только у унтера что командовал пулеметным расчетом. У остальных обычная солдатская «Дашка», но забираю и эти – поменять на что-нибудь полезное и ли еду можно и эти часы. Только вот надо пока их спрятать в валенок. У унтера оказался ППШ – немцы любят наш автомат. У них даже правило есть – в обороне ППШ, в атаке свой МП. Заодно прибрал к себе в сумку все консервы. Пожрать если и дадут то вечером и то если кухня доберется и подносчики притянут на передовую фляги с кашей. А здесь консервы и такие, что я раньше и не видел. Мед пополам со сливочным маслом и вот ещё растворимый кофе. Успел всё убрать в сумку и развернуть автомат в сторону немцев. До позиции немецкого пулемета первым добежал полковой комиссар и тяжело дыша спрыгнул в окоп и затем вытер рукой потный лоб и узнав меня сказал – молодец, хорошо выступил на митинге и в бою не подвел. «Служу Советскому Союзу» был мой ответ. Коротко и ясно. Пулемет я подобрал и стал смотреть как его приспособить для отражения немецкой контратаки. По немецкому шаблону контратака будет обязательно, и я хотел встретить немцев огнем их же немецкого пулемета. Полковой комиссар с интересом смотрел, за моими действиями и после моей просьбы выделил двоих красноармейцев в помощь. У меня было всё и сменные стволы и запас патронов и теперь пока не было немецкой атаки я учил свои номера как действовать и как управляться с пулеметом. Немцы как я и думал атаковали совсем скоро. Но это были какие-то странные немцы. Почему с белыми повязками и с нашими винтовками. С мосинками. Первая цепь была вся из этих немцев с повязками и винтовками. Вторая цепь была более редкой и в белых маскхалатах, и с автоматами. Было такое впечатление, что те, что с автоматами контролируют первую цепь, чтобы не сбежали. И они не смогли сбежать, один пулемет тоже сила. Короткими очередями я выбивал цепь, и она постоянно ложилась и потом под немецкие окрики вставала и шла дальше. Затем обе цепи откатились назад, и немцы больше не атаковали. Кто же это такие с повязками. Комиссар обходил позиции и увидел, что я заинтересован трупами в шинелях и с белыми повязками. Посмотрел на них тоже и сказал – украинская вспомогательная полиция. Предатели и иуды. И ушел дальше. Приказав своим номерам чистить окоп от гильз и поправить стенки траншеи, я занялся костром и приготовлением обеда. Оба мои номера были ленинградцами и с большим интересом следили за моими телодвижениями. С ещё большим интересом они стаи следить за мной, когда увидели, что я варю кулеш. Это я так назвал это блюдо. Это была сборная солянка из концентрата и мясных консервов. Мои номера просто лётом проглотили свои порции и снова стали жалобно смотреть на меня. Взяв по куску хлеба, я сделал бутерброды и раздал своим голодным товарищам. Себе я сварил кофе и сидел блаженствовал. Кофе было мало, и я его решил беречь. Но не успел. На аромат кофе пришел полковой комиссар и пришлось дать порцию и ему. За ним пришел политрук и лейтенант, но обломались. Полковой отослал обоих проверять цепь и командовать бойцами. Так мы и сидели вдвоем с комиссаром и пили кофе. Затем он ушел. Косые взгляды политрука и лейтенанта меня не взволновали. Полковой комиссар сказал, что политрука он заберет и вечером я буду на месте политрука роты, но звание у меня будет пока замполитрука. Это скорее не звание, а должность. Но для меня это всё равно, обязанности политрука роты – это контроль за командиром роты. Так что ничего они мне сделать не могли. Наоборот, в полит донесении я мог и написать о недостатках и ротного бы спросили. Но зачем подставлять человека, который с тобой в одной упряжке. Пришёл лейтенант и спросил, в курсе ли я своего нового положения. И как будем жить. Я ответил, что в курсе и что жить будем просто, у нас одна задача – рота должна выполнять приказы и по возможности выжить. Одного я не знал, я не останусь в роте. Вечером я уйду за линию фронта. Нужен язык и язык информированный и знающий местную обстановку. Но пока я пил кофе и ел мед с маслом и просто блаженствовал, выжил в атаке, в которой выжить нельзя и у меня теперь автомат. Автомат редкое оружие в это время. В роте только два автомата – у меня и ротного. И всё. Допить кофе пришлось одним глотком – за мной прибежал посыльный, вызывали в штаб…

Глава 16

Возвращение сознания прошло, как и всегда болезненно. Но в любом случае я проснулся в своей постели в Столице Анголы в Луанде. Сразу ушел в душ и стоял под холодной водой и затем под горячей и снова холодной водой. Контрастный душ помог. Я снова в Анголе и снова передо мной те же проблемы и задачи. Наступило время завтрака, и я ушел в обеденный зал – завтрак он такой завтрак. Но спокойно поесть мне не дали. Снова проблемы. Теперь ради разнообразия проблемы были перед спецназом. Опять меня посетил полковник и рассказал историю – в далеком от нас Мозамбике похитили группу советских геологов. РЕНАМЕ похитили. Такие же боевики, как и ФРЕЛИМО, но они не успели к кормушке и теперь ведет гражданскую войну с коммунистическим режимом в Мозамбике. Самая большая отличительная особенность у этого самого РЕНАМЕ привлечение в свои ряды малолетних пацанов.!3− 16 лет – возраст подавляющего числа боевиков. Зачем они похитили геологов скорее всего детская блажь. Так я и пояснил своему гостю – теперь этих геологов долго будут искать на территории Мозамбика. А надо искать на территории Малави в районе озера Ньяса. Там кого только нет. И Павел зацепился за мои слова и стал уговаривать помочь ему найти этих боевиков и отбить пленников.

Мне уже давно было скучно заниматься и торговлей камнями и управлять гостиницей и рестораном. Хотелось развеяться и снова подышать воздухом саванны. Дурацкое, между нами, желание. Это я просто забыл, как я по бушу бегал. Но я уже согласился и теперь надо было идти к этому самому озеру и искать там лагерь боевиков.

Амуницию и оружие представляла советская сторона. Группа состояла, как и всегда из шести человек. Я шел седьмым. Раньше совсем раньше в своем прошлом я стрелял из Калашникова и здесь в Родезии мне в руки попадала советское оружие. Но сейчас я снова получил автомат Калашникова на законных так сказать основаниях и как снова попал в армию. Снова вспомнилось как разбирал и собирал автомат на время и с завязанными глазами. Да как давно это было и как не скоро придет то время. В Африке змеи есть везде и потому кроме стандартного набора антидотов я прихватил пару бутылок «Столичной» и рассол. Один раз помогло и снова даст Бог поможет. В бой я не собирался вступать, моя задача вывести группу на лагерь боевиков. О лагере я знал немного – в окрестностях озера Ньянса прямо заповеднике имелось три лагеря РЕНАМЕ – один курировали ЮАРовские спецслужбы, второй был, так сказать, базовый и там или мирные беженцы, там же был штаб и руководство и третий был лагерь чисто для боевиков. Там с порядком было совсем плохо. Там были самые малолетние и отбитые боевики. О том, что Мозамбик был под контролем советских и китайских военных советников я знал. Как никак я в этом Мозамбике бывал не один раз, но вот так с советской группой я попал впервые. Летели мы в Мозамбик на советском военно-транспортном самолете с минимум удобств и самолет приземлился на военной базе, которую контролировали китайцы. Я с любопытством осматривался пока мы шли к джипу, на котором нас т отвезли к кромке джунглей. Впереди был комбинированный марш. Нас ждали и джунгли, и саванна и снова деревья, но уже на горных склонах. Начинать поиски я предложил сразу с детского лагеря.

Несмотря на такую дружбу с китайцами никто не сообщал китайцам – цели и задачи нашей группы. К берегам озёра нас перекинули на вертолете.

Озеро заполняет трещину в земной коре на южном конце Великой Рифтовой долины, вследствие чего оно вытянуто в меридиональном направлении и имеет 584 км в длину, его ширина варьируется от 16 до 80 км. Поверхность озера лежит на высоте 472 м над уровнем моря, его площадь – 29 604 км², средняя глубина 292 м, максимальная – 706 м, то есть самые глубокие места озера находятся ниже уровня моря. Ньяса занимает третье место в списке самых глубоких озёр мира после Байкала и Танганьики. Общий объём озера 8400 км³. Глубины постепенно увеличиваются с юга на север, где обрывистые склоны гор, окружающих озеро, углубляются прямо в воды озера. В других местах побережья горы, возвышающиеся по краям рифтовой долины, отделяются от озера широкой прибрежной равниной; в местах впадения в озеро больших рек прибрежная равнина расширяется и соединяется с речными, углубляясь внутрь горных массивов. В результате рельеф береговой линии варьируется от скалистых обрывистых берегов до пространных пляжей. Особенно широки прибрежные равнины на северо-западе, где в озеро впадает река Сонгве, а также в южной части побережья.

Дно озера представлено толстым слоем осадочных пород, местами до 4 км толщиной, что свидетельствует о большом возрасте озера, который оценивается минимум в несколько миллионов лет.

Основную часть бассейна озера занимают нагорья и горы, которые являются границами рифтовой долины. Самые высокие из них – горы Ливингстона на северо-востоке (до 2000 м) и плато Ньика и горы Випья и Чималиро на северо-западе и возвышенность Дова на западе; на юге местность постепенно понижается. Озёрный бассейн значительно шире к западу от озера. На востоке горы подступают вплотную к воде, и бассейн сужается, расширяясь лишь на северо-востоке благодаря реке Рухуху, которая прорезает горы Ливингстона.

Вертолет десантировал группу и ушел на базу мы же пошли к предполагаемому месту расположения лагеря боевиков РЕНОМЕ. Так как я был в группе неофициально то и не нес груза кроме своих вещей. Пока шли опять накатили воспоминания как я бродил по бушу. Я бывал в лагере называемом детском пока служил в полку. Тогда нам поставили задачу прекратить снабжение боевиков ФРЕЛИМО, и операция проводилась совместно с силами из ЮАР и уже тогда меня поразило то, с какого возраста набирают в боевики. Там были дети. Точка выброски отстояла на двадцать километров от местонахождения лагеря, и мы добрались до цели уже на второй день. Устроили наблюдательный пункт на скале и стали наблюдать за лагерем. Вскоре и обнаружили захваченных геологов. Боевики выводили геологов отдельными группами в окружающие деревни и устраивали там представление, вот смотрите на этих советских геологов, мы их взяли в плен и теперь получим за них огромные деньги в виде выкупа. Сумму выкупа никто не знал и все вокруг завидовали этим пацанам. Зависть была лишней. Наказание за захват советских граждан уже прибыло и уже готовилось к началу операции.

Легкость захвата пленников сыграло дурную шутку с захватчиками. При налете на рудник боевикам не оказывали сопротивления. Солдаты из охраны разбежались по окрестностям, не вступая в бой. Сопротивление оказывали только охранники начальнику рудника и потому был какой-то бой. Затем под прикрытием своей охраны ушел начальник рудника и всё бой закончился. Я просто предложил открыто войти в лагерь и перестрелять столько боевиков сколько успеем остальные убегут. Павел подумал и согласился. Только спросил откуда я так хорошо знаю состояние боевого духа у боевиков. Ладно он Павел в Анголе готовил кадры для ангольской армии. Я ему ничего не ответил и мы, спустившись с горного склона пошли к лагерю боевиков. Пострелять нам не пришлось. Лагерь опустел почти мгновенно. Всё малолетние боевики бросая оружие рванули по лесной дороге к взрослому лагерю за помощью. Пленников они бросили. Брать в трофеи в этом лагере было нечего, но я посоветовал собрать автоматы и пулеметы, которые были брошены убегающими, для отчетности так сказать и не зря мы грузили эти так называемые трофеи в три трофейных автомобиля. Они нам потом пригодились. Уходить нам всё рано придётся водой. И мы, погрузив и трофеи, и отбитых у боевиков пленников отправились к берегу озера и уже там у причала нашли старенький пароход, который помнил ещё англичан и спокойно туда грузили свой груз. Пароход действительно был старенький у него в качестве движителя были колеса. Пока разводили пар и заводили паровую машину прошло достаточно много времени и к нам даже успела погоня. Но увидев, что мы уже на пароходе не стала нас атаковать и просто подождали нашего отправления. Самое страшное случилось уже на переходе от берега Малави к берегу Мозамбика. И только тогда мы поняли почему никто не стал нас атаковать пока мы были на причале. Мы уже были посредине водной глади озера, когда по правому борту стала расти водяная гора. Мы с любопытством смотрели как растет водяной холм и очнулись только тогда, когда поняли, это не водяной холм – это какое-то невиданное животное. Размеры его поражали – в длину это было почти стометровое и в ширину почти четыре метра. Длинное туловище заканчивалось удлинённой головой, напоминающей голову крокодила, но зубы гораздо больше и в три ряда минимум. И вот это чудовище с интересом поворачивает голову в нашу сторону. И зевает своей пастью. В эту пасть свободно входит внедорожник и ещё останется место. Мы застыли. Что делать. На берегу озера наши преследователи радостно закричали. Это чудовище стало погружаться и вскоре скрылось под водой. Но это был не конец истории. Вода в озере была достаточно прозрачной, и мы прекрасно могли видеть. Чудовище развернулось под водой и плывет в нашу сторону. Паники не было на борту. Не было только потому, что все были в ступоре. Ступор снял наш командир – с криком вот тебе подарочек. Он выкинул за борт корабля ящик с гранатами. Предварительно выдернув чеку у одной из гранат. Ящик с гранами взорвался и поднял фонтан воды. Если и у старшего была мысль, что так он отгонит это чудовище. То этот план не сработал. Совсем не сработал. Немного дальше из воды показались ещё три головы одна немногим меньше, чем у первой зверушки, но зато остальные две головы были больше и намного больше, чем у нашего первого знакомца. И посмотрев на нас с интересом, головы скрылись под водой и буруны на поверхности водной глади ясно показали, все эти милые животные направляются в нашу сторону. Затем началось избиение парохода, пароход подлетал как маленькая утлая лодка в шторм вверх и снова падал в воду и опять подлетал. Я молился в голос и снова по-русски. Но на это никто не обратил внимание. Страшно было всем. Затем нас перестало швырять и над бортом корабля появилась голова одной из этих животинок. И получила в глаз гранату из РПГ-7, граната взорвалась, и голова зверя исчезла в фонтане из крови мозгов и костей. Уголь швыряли в топку паровой машины уже не останавливаясь. Давление пара в машине уже давно была за красной чертой. Но взрыв паровой машины казался меньшим злом, чем оставаться рядом с этими водяными чудовищами. Скорость парохода росла, но росла и скорость, с которой нас догоняли оставшиеся в живых звери. Когда один из них догонял нас. То наносил удар хвостом по кораблю и корабль подлетал над водой. Так мы вылетели на песчаный пляж на берегу озера со стороны Мозамбика. Судно пропахало песок и полностью вылезло на сушу, и мы стали спрыгивать на ходу с парохода и бежать к горному склону на берегу. Когда чудовища полезли на берег мы уже были достаточно далеко, но продолжали бежать. Остановились только двое бойцов и снова выстрел из гранатомёта. Граната пролетела, показывая свой полет дымным следом и врезалась в бок самого большого зверя. И не нанесла урона. Граната рикошетом ушла в небо. Тогда побежали уже все. И не останавливались пока не взобрались на горный склон. Звери покрутились у корабля и ушли. Только тогда мы выдохнули и даже вдохнули. Чудовища ушли. После при докладе никто не поверил в чудовищ. Несмотря на то, что рассказывали и бойцы, и освобожденные пленники. Не поверили в доисторических чудовищ, потому что ученые уже всем доказали. Чудовища потому и доисторические потому, что давно умерли. Но трофеи в виде автоматов и пулеметов на корабле нашли и потому всем причастным и непричастным, но нужным людям вписали награды. Чем дальше от Африки и ближе к Москве, тем выше награды была. Я в этом не участвовал, потому и наград для меня не выписали. Я был не в обиде. Было бы сложно рассказывать свою биографию.