Текст книги "Вихрь"

Автор книги: Вячеслав Шишков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Изба солдаток Мотри и Настасьи, бедная. У стола сидит старуха, свекровь солдаток, бабка Дарья, пред ней горит лампочка. Старуха прядет и дремлет, клюя носом. Борется со сном. Крестится, опять прядет, опять дрема одолевает. Наконец, падает на карачки на пол, и прялка падает. Входит Митька-Смерть, башлык с лица спущен, голова открыта, в руках кнут, на плече – коса.

М и т ь к а. Здорово, бабка! Смерть пришла!

С т а р у х а (поднимаясь с полу). Ой-ой! Не по мою ли душеньку?

М и т ь к а. Погоди, бабка, узнаешь. (Ищет воду, поддевает ковшом, идет к лохани).

С т а р у х а. Митенька, соколик, взгадай-ка на моих сынков. Трое ведь у меня забриты. Каковы?

М и т ь к а (льет в лохань воду). Кровь, кровь. (Кричит.) Ой! Ой! Ой!.. Крови-то сколько. Ой!

С т а р у х а. Господи Христе. Не про моих ли?

М и т ь к а (собирает чурочки, бабки, бутылки, ставит на стол, как солдат, приговаривает): Войско. Людишки. Комаришки. Человечинка. Цари велели. Князья велели. Митрополиты благословили. Кнутом. Крестом. Иди, брат, иди. Не кобенься. Становись. Вот так. Вот сюда. А это генерал. Здраю-желаю, ваше благородие! Людишки-комаришки... У у-у-у, сколь много!

С т а р у х а. Чего-й-то солдаток-то моих нету. Седой вечер уж... совсем с панталыку сбились бабы. Гуляют и гуляют. Пьянство да картеж.

М и т ь к а (взмахивает косой). Эй, молись Богу! Поддержись! (И все чурки с прискоком сшибает на пол.)

С т а р у х а. У тебя, Митенька, тоже война идет?

М и т ь к а (вопит). Кого это я убила? Кого это я убила? (Садится за стол и громко, но притворно плачет.) Кровь, кровь...

С т а р у х а (прядет). Много народу поубавят. А все бары, господишки. Чтоб вольготней жилось. А то густо, видишь ты, теснота, земли мало. А сердечушко болит, болит...

М и т ь к а (вскакивает, берет кнут и дерет лубочную картину "всех владык мира") Раз! Раз! Раз!.. Цари, короли, бубновые тузы. Султаны... Раз, раз!..

(Входит урядник).

У р я д н и к. Митька, что ты. Брось!

М и т ь к а. Вот, брошу! (Швыряет в картину сапогом и убегает.)

С т а р у х а. Здорово, твое благородье... Здравствуй, светушко.

У р я д н и к. Вот что, старая – я тебя в чижовку заберу.

С т а р у х а. Ой, что ты, окстись...

У р я д н и к. Слух есть – вином торгуешь. Притон у тебя, картеж, скандалы.

С т а р у х а. Брешут, светушко, брешут. Откуда у меня вино? Званья нет... Вот хоть к иконе приложусь.

У р я д н и к. Врешь. (Грозит плутовато пальцем.) И мастерица же ты врать.

С т а р у х а. Вот с места не сойти... Разве что капелька какая, чуть-чуть. Ужо-ко я... (Открывает шкап, вынимает бутылку.) Как есть на донышке. На-ка, выкушай, гость дорогой... На-ка, светушка.

У р я д н и к (выпив и заглянув в шкап, достает из шкапа четверть). А это что? Капелька? Это, по-твоему, капелька? Хе-хе.

С т а р у х а. Ой, батюшки! Подсунул кто-то. Вот те Христос, подсунул...

У р я д н и к. В таком случае, я конфискую, по-русски говоря, с собой возьму.

С т а р у х а (вырывая четверть). Что ты, что ты, светушка! Оно чужое... Нешто можно?.. Кто поставил, тот и возьмет... Я чужого капли не отдам. Как можно... Ужо-ко, светушка, я те в бутылку отолью... (Отливает.) На-ка... Гля здоровья... На вот еще рублевочку – другую... Уж не утесняй, светушка...

У р я д н и к. Только тихо чтобы. Без огласки. А то третьего дня у вас тут караул кричали на все село.

С т а р у х а. Ой, что ты, светушка... Это петухи... Краснобородый-то бык быком орет. Зарежу вот ужо...

У р я д н и к. Знаем этих петухов-то. (Уходит и, задерживаясь у порога). Да, вот что. Как тебя... Бабка Дарья... Ты только не пугайся. Ничего такого особенного нет.

С т а р у х а. Что скажешь, светушка?

У р я д н и к. Страшного, говорю, нет, или особенного чего такого. Однако, все под Богом ходим... Да... (Подходит к ней.) У тебя трое сыновьев на войне-то?

С т а р у х а. Точно, батюшка, точно. Как есть трое.

У р я д н и к. Ну, вот. Отлично. Значит, государю служат, престол-отечеству... Так. И ежели их, скажем, ранят, вечную пенсию они будут получать.

С т а р у х а. Ой-ой...

У р я д н и к. А ежели, к примеру, убьют, – тебя начальство не оставит. Чуешь?

С т а р у х а. Ой, светушка...

У р я д н и к. Да ты не пугайся. А только что... Ну, как бы тебе сказать... Видишь ли, в чем дело-то... Слух такой есть, слух.

С т а р у х а. Слух? Какой же слух-то, светушка?

У р я д н и к. Писарь сказывал. Будто двух твоих сыновей убили... А третьего ранили. Раненого-то вот привезут ужо.

С т а р у х а (ноги подкашиваются, валится на табуретку, отмахивается руками). Ой, борони Христос. Что ты! Что ты!

У р я д н и к. На все воля Божья.

(Появляется Митька-Смерть, схватывает забытую им косу и, вытянув урядника кнутом, с хохотом убегает.)

У р я д н и к. Ах, ты опять!.. (Бросается за ним, схватив бутылку водки.)

(Навстречу две солдатки: Мотря и Настасья.)

М о т р я (уряднику). Эк тя носит-то! Было с ног сшиб.

С т а р у х а. Ой, девки, девки...

М о т р я. Чего такое доспелось?

С т а р у х а. Да ребят-то наших... убили быдто, да изранили... Ой, девки!

М о т р я. Которого?

Н а с т я. Не моего ли?

С т а р у х а. Ой, и не знаю ничего. Округовела на вовся. Ой, головушка моя.

(Входит Митька-Смерть, лицо закрыто.)

М и т ь к а (тычет пальцем в Настю). Петьку убили. (Тычет в мать): Фомку убили. (Тычет в Мотрю): Антон жив. Чурка, кочерыжка. (Встает на четвереньки, ползет по полу, залезает на кровать и задергивается занавеской.)

С т а р у х а (плачет). Сыночки мои желанные... Ой, лихо мне.

Н а с т я (тихо плачет).

М о т р я. Чего воете! Может урядник-то с пьяных глаз наговорил. Эвот он какую беду намолол Оксе Фоминой. Наврал все. (Идет к шкафу, наливает водки, пьет.)

С т а р у х а. Дай-кося и мне. Сердце зашлось. Ой, светушки! (Выпивает.) Может, наврал и есть, подлая душа.

(Входит Палага, чернявая солдатка.)

П а л а г а. Ого, винишко! Ну-ка, налей и мне... Сегодня, девки, я кучу. Ух ты! Муж с войны две сотняги прислал. Да паек солдаткин получила.

М о т р я. Богатая ты.

П а л а г а. А в картишки стукнем?

С т а р у х а. Горе-то у нас какое, горе-то.

П а л а г а. А что такое? (Подсаживается к ней, тихо говорят, жестикулируют.)

(Входит солдатка Фиска, крестится.)

М о т р я (Фиске). Ну, что, девка? От своего солдата весточку получила небось?

Ф и с к а. А ну его! Ухлопают – туда и дорога. Из синяков не выходила.

М о т р я. Да и вправду молвить: вольготней без них, без мужиков-то.

П а л а г а (старухе): Врет... Слушай ты его.

С т а р у х а. И мне сдается – врет подлая душа, морочит.

П а л а г а. Эй, девки! Давай скорее стукнем. Душа горит!

С о л д а т к и (хором). Давай, давай.

(Устраиваются за столом возле окна, переговариваются):

– Давай сюда. Где колода?

– Сколько за взятку?

– Гривенник.

– Сдавай скорее.

– Фиска, залазь. Стукнем!

Ф и с к а. Да недосуг мне.

П а л а г а. Пастушонок твой придет. Поцелуетесь.

Ф и с к а. Плетете все.

Н а с т я. Чего-й-то душно; а на улке тепло, капель. Ужо-ко я... (Чуть приоткрывает окно.)

(Начинается игра. Мотря в игре не участвует. Выпивает.)

С т а р у х а (прядет). Слыхано-ли, видано-ли, – солдатки, словно мужики, водку жрут, в карты дуются.

П а л а г а. Деньги есть, чего не гулять... Гуляй, девки!

М о т р я (с надрывом). Эх, жизнь! (Выпивает.)

П а л а г а. Ага, моя. (Берет взятку.) И эта моя. И эта. Ха-ха-ха! Всех обремизила.

Ф и с к а. Ну, Палага! Ну, жулик!

П а л а г а. Мне фарт сегодня. (К Мотре:) А ты что, Мотря, не играешь?

(В щель открытого окна слышны гармошка, песня и ругань мальчишек.)

С т а р у х а. И ребятня то вся испохабилась. Уему нет. Да вот сказывают, Варюху то в больницу увезли. Докороводилась с солдатней-то.

П а л а г а. Увезли. У Степаниды тоже, сказывают... (Шепчет соседке.) Фершал сказывал.

М о т р я. Эх, жизнь! (Пьет вино.)

С т а р у х а. Господи, Господи. Экая болезнь ходит. Сроду не было. От солдатни все.

М о т р я. Фиска, сдавай.

Ф и с к а. Готово. Вини козыри. Стучу!

Н а с т я. В темную!

Ф и с к а. В разрез!

(Входят два солдата.)

П е р в ы й с о л д а т. Помогай Бог в картишки дуться!

С т а р у х а. Нет, тут нечистик помогает-то. С рожками.

В т о р о й с о л д а т. Мир честной компании!

П а л а г а. Что, из казарм удрали, кавалеры?

П е р в ы й. Прямым маршем. Старшему целковый в зубы. На!

В т о р о й с о л д а т. Примите-ка. Какая игра? Темный марьяж, что-ли!

П а л а г а. Да, сказывают, солдат в карты чорта обыграл. Обчистишь.

П е р в ы й с о л д а т. Эй, госпожа бабушка! Дай-ка шнапсу.

С т а р у х а. Чего такое выдумал?

В т о р о й с о л д а т. Шнапсу, мол, шнапсу. То есть означает – выпить. Экая деревня!

С т а р у х а. Есть, светушки. Да шибко дорого.

В т о р о й. Не дороже денег.

П е р в ы й (бросая рубль серебра). На!

Ф и с к а. Дай-ка и мне деньжонок-то. Эй, служба!

П е р в ы й. А ублажать всячески будешь?

Ф и с к а. То есть, так ублажу, что...

В а н ь к а – п а с т у х (входя и грозя кулаком). Я те ублажу! А кнута хочешь?

М о т р я. Ревнистый какой.

В т о р о й. Пастуху дамских ласков не полагается.

П е р в ы й. А у меня денег капитал! На, курносая! На еще! (Дает Фиске денег.)

В а н ь к а. Фиска! Я те... Кнутище-то, эвот он! (Трясет кнутом.)

Ф и с к а (берет жеманно деньги). Ну, Ванюшка, ну, соколик. Не серчай. (Идет к нему.)

В а н ь к а (отталкивает). Пошла к свиньям потому што! И без тебя найдутся. (К солдату, грозя кулаком.) А тебе, красна шапка, – во!

С т а р у х а (ставит солдатам выпивку). Да не лайтесь вы.

В а н ь к а (меняя тон). Давайте-ка лучше спляшем. Эй, нет-ли у кого гармошки? Где Юзеф?

П а л а г а. Ну, каков Юзеф то? Парень – работяга, кажись.

С т а р у х а. Давненько у нас живет, а плохого не видали.

Н а с т я. Все по Катерине по своей скучает. А она по нем.

М о т р я (ударяет в стол). Враки! Плюет он на нее.

Ф и с к а. Вовсе даже не враки. Высохла вся баба. Да и он...

С т а р у х а. Тоже не легко ей. Ухлопали мужа-то.

П е р в ы й с о л д а т. На войне как раз. Лежит со мной, конешно в окопе товарищ. Дай, говорит, Родионов, закурить. Я чирк спичку – на, закури. Гляжу, во лбу у него дырка. И глаза страшные. Готов! Я так и задрожал, конешно, весь.

С т а р у х а (крестится). Господи Христе!

(Входит Катерина.)

В а н ь к а. Здорово, Катюха. Плясать, что ли?

К а т е р и н а. По делу. Бабушка, нет ли у тебя дрожжец?

В а н ь к а. Нет еще, не приходил. Это с усами дрожжи-то?

С т а р у х а. Садись, Катеринушка. Поди, дома-то не весело тебе.

К а т е р и н а (потупившись). Нет, ничего.

С т а р у х а. Быть говорить – ничего. Как и терпишь. Экий у тебя свекор то. Злющий, как волк.

К а т е р и н а. Куда деваться? Деваться мне некуда.

Ф и с к а. Залазь, Катюха! На-ка, выпей.

П е р в ы й с о л д а т. Садись, красотка.

В т о р о й с о л д а т. Пожалуйте-с, пригубьте-с.

(Катерина залезает за стол, пьет, морщится. Входит Юзеф.)

В а н ь к а. Дрожжи пришли. Эй, Катюха, огребай!

М о т р я. Ванька, придержи язык!

С т а р у х а. Ванька, грех.

М о т р я. Юзеф, сыграй-ка на скрипице.

Ю з е ф (сердито). На потеху тебе, что ли? Вы все празднуете, да гуляете. А по земле кровь льется.

В а н ь к а. Здесь крови нету. Здесь винцо. А-ах! (Облизывается.)

Ю з е ф (старухе). Хозяйка, поесть бы мне.

С т а р у х а (идет накрыть у печки). Ой, Юзефушка, ой, голубчик. Был у меня урядник даве... (Присаживается к нему.)

Ф и с к а. Расскажи бывальщинку, Ванюша.

В а н ь к а. Гы, бывальщинку? А целоваться будешь?

П е р в ы й с о л д а т. Ишь ты! (Показывает ему кулак.) Понюхай-ка, чем пахнет.

В а н ь к а (с ужимками обнюхивает кулак). Ху-ху-у! Пахнет, конешно, ловко. (Все смеются.)

(Входит Петр)

П е т р. Катерина! Где Катерина? Домой.

К а т е р и н а (подымается и стучит в стол). Батюшка!

П е т р. Пьянствовать сюда ходишь? Безобразничать? Забудь и думать! Марш домой!

К а т е р и н а. Батюшка, уйди.

П е т р. Домой!

К а т е р и н а. Нет у меня дома. Опостылел дом!

П е т р. Силом возьму. (Идет к столу.)

К а т е р и н а. Только тронь! (Хватает нож.) Убью!

П е т р (остановился). Вот как тут... Ловко. С ножом. Одумайся!

С т а р у х а. Сам-то одумайся. Пропил душу-то.

В а н ь к а. А нет, так я те сам одумаю! (Грозит кулаком.)

П е т р (пастуху). Молчи гнида! (Всем.) А это вот кто ее сомустил. Вот! (Тычет по направлению к Юзефу.) Вот сомуститель-то. Вот змей-то.

К а т е р и н а. Замолчь, замолчь.

П е т р. Слушайте, люди добрые. Он по ночам к ней ходит.

М о т р я (вскакивает). Ах, паскуда! На! (Ударяет Катерину по лицу.)

Ю з е ф (грозно подымается). Ты! Не сметь!

П е т р. А ты что! (Надвигается на Юзефа.)

Ю з е ф. А ты что! (Встает в оборонительную позу. Друг на друга кричат.)

К а т е р и н а (плачет). За что ты, Мотря? Ну, за что?

М о т р я. Я те покажу! (Вновь замахивается.)

В а н ь к а. Братцы, братцы, не деритесь. А то всех кнутом!

(Появляется пьяный офицер).

О ф и ц е р. Смирррррррно! (Шум смолкает.) Во фронт! (К солдатам.) Как сюда попали?

П е р в ы й с о л д а т. Нечаянно, ваше благородие.

В т о р о й. Пошел я, ваше благородие, за сеном. Гляжу, веселый шум в окне.

О ф и ц е р. Пьянствовать?!

П е р в ы й и в т о р о й. Никак нет!

О ф и ц е р. На гауптвахту! Эй, ты! (К первому.) Дай ему в морду. (Ко второму.) А ты ему. И – вон! Ну!

П е р в ы й с о л д а т. Не могу насмелиться.

В т о р о й. Ослобоните, ваше благородие.

О ф и ц е р. Живо! Ну!

В а н ь к а. А ну-ка, барин, вели мне. Я вот этому по сусалам смажу. Уж больно он наших баб шерстит.

О ф и ц е р. Отставить!

В а н ь к а. Дозволь, пожалуйста. (Сжимает кулак.) Вот бы запатретил!

О ф и ц е р. Отставить! Вольно. Садись, братцы. (На Петра.) А это что за мужик? Вон! (Грозит револьвером.)

П е т р. Что ты, барин. Мылом объелся?!

В а н ь к а. Сам-то ты щелоком охлебался.

П е т р (быстро пятится. Из дверей кричит). Ишь, вояка какой! Вот доложусь полковнику. Катерина! Живо домой.

С т а р у х а. Барин батюшка, не горячись. Урядник упреждал.

О ф и ц е р. Водка есть? Отлично. Кто песни может? Эй, молодки, девки! Кто плясать?

Г о л о с а. Веселый какой. Простой какой. Вот те барин.

О ф и ц е р. Вовсе даже не барин. Штаб-ротмистра Кузнецова знаете? Ну, так его денщик я. Настоящий-то барин с мамзелью в город укатил. А я сюда. Вот и шкурка евоная. (Сбрасывает шинель. Все смеются.)

В а н ь к а. Хы! Ловко. Наш же брат, Савоська. Ну, в таком разе, Ванька, сыпь! (Выбегает на средину избы, притопывает и запевает.)

Ну, ребята, пляшите.

Не жалейте лапти-те.

Подхватывай.

(Все начинают плясать. Подвыпившие солдатки со стакашками и картами в руках. Только Катерина сидит в углу, понуря голову.)

В а н ь к а. Ежли эти стопчите,

Батька новы сплетете!

Подмахивай!

О ф и ц е р (приплясывая). И пить будем, и гулять будем! А смерть придет – помирать будем!

В а н ь к а. Эй, жги, жги, жги!!

О ф и ц е р. А смерть придет – помирать будем!

(Поднявшийся с кровати Митька-Смерть, подкравшись, хватает офицера. Офицер и солдаты в страхе отскакивают.)

В а н ь к а. Митька, брось! Не бойсь, ребята. Это наш, Митька-Смерть.

Ну, ребята, пляшите...

М и т ь к а – С м е р т ь (притопывая, пляшет и поет ноющим голосом):

Петьку убили,

Фомку убили.

В а н ь к а. Не мешай! Эй, Митька. Прочь!

М о т р я и д р у г и е. Гляди, гляди!.. Лопата!

(Все устремляются взглядом на окно. Просунувшаяся из окна лопата, ударяет по куче денег, переворачивается, ударяет другой стороной и скрывается.)

В с е. Деньги, деньги!.. Лопата деньги унесла... Держи, лови!..

(Все убегают с криками: "Это мальчишки! Мальчишки, хулиганы... Лови!" Остаются: старуха, копошится с самоваром у печки. Юзеф читает книгу, Катерина – пригорюнившись в углу, и Ванька.)

В а н ь к а (хватает со стола бутылку и тянет из горлышка, с ужимками заглядывает в окно и, отрываясь от бутылки, говорит – заговаривает старухе зубы). А ведь поймают... Вот те Христос, поймают. Гляди, гляди... Нет, вырвался конешно. Это они медом лопату-то намазили. Знаю!

С т а р у х а (подкравшись к нему, бьет его по спине). Ах ты, мазурик ты такой! Вино трескать?!

В а н ь к а. Ой, бабка... Это я нечаянно.

С т а р у х а. Нечаянно? (Жадно собирает оставшиеся деньги.) Полбутылки вылакал.

(В сенцах слышны голоса, растворяется дверь, вносят искалеченного Антона, без рук, без ног. Впереди – урядник, за ним – первый и второй солдаты, Петр, Фиска, Палага, Митька-Смерть с ними же.)

М и т ь к а – С м е р т ь. Кочерыжку несут, чурку несут. Молись Богу.

(Что-то заунывно тянет и опять становится возле притолоки, стоит без движения, смирно.)

У р я д н и к. Сюда давай, сюда.

А н т о н. Ну, вот, православные, и отвоевался. Ни рук, ни ног... Чурка. И перекреститься нечем.

С т а р у х а (бросаясь к нему). Антонушка, Антонушка, сыночек! Ой-ой-ой!

А н т о н. Матушка! Матушка!

У р я д н и к. Погоди, бабка Дарья, постой... Надо расписаться в приеме. Где жена? Где солдатка? (Антона кладут на кровать.)

Г о л о с а. Нету... Она неграмотная.

У р я д н и к. Кто тут грамотный?

Г о л о с а. Никого нету. Темные все.

У р я д н и к. Кавалеры, а вы? Фамилию можете?

С о л д а т ы. Пока что Бог миловал.

Ю з е ф. Дайте я... Эх вы! Русь! (Расписывается.)

А н т о н. Матушка, матушка, не плачь... Ау, что же. Где жена, где моя Матренушка?

(Врываются Мотря, сильно подвыпившая, и Настя втаскивают мальчишку с лопатой.)

М о т р я. Вот он, змееныш! Это он с лопатой-то!..

Н а с т я. Сколько деньжищ упер.

У р я д н и к (к Мотре). Вот, муж твой. Прими. При бумаге прислан.

А н т о н. Матрена! Жена... Здравствуй!

М о т р я (подходит к кровати и в страхе отступает прочь). Не надо... Не надо мне такого. Не надо! Берите его от меня. Не надо.

У р я д н и к. Куда это?

М о т р я. Куда хочешь... Кто его изувечил, тому и тащи. По чьему приказу?

У р я д н и к. По приказу его величества. Я те рот-то заткну!

М о т р я. Пусть царь и забирает. Мне мужика надо, работника...

У р я д н и к. Взять ее!

М о т р я. Бери! Бери! Хоть на плаху... Руби башку! Заодно уж...

У р я д н и к. Эй тащите ее... Кавалеры, подсобляй. (Мотрю хватают.)

Ю з е ф. Будь проклята война. Проклятие!.. Проклятие!..

М о т р я (заламывая руки). Эх, жизнь!

П е т р. Господин урядник. Тащи и его. (Указывая на Юзефа.) Худые речи говорит.

У р я д н и к. Взять! Кавалеры, подсобляй... Стражников сюда!

Ю з е ф. Бойня это, братоубийство. Мне людей жалко!

(Гурьбой уходят, за ними следом Катерина и старуха.)

К а т е р и н а. Юзеф! Господин урядник!.. Облыжно!.. Тятя врет!.. Юзеф не виноват.

С т а р у х а (с бутылкой). Господин урядник, господин исправник... Светушка... На-ка, выкушай...

(Изба пуста. Только Антон да Митька-Смерть – не шелохнется. Несколько мгновений мертвая тишина.)

А н т о н (с кровати). Вот так повоевал. Жена родная отступилась... Никого нету. Бросили. Куда я теперь? (Пауза. Антон кричит.) Мучители!.. Отдайте мои рученьки! Отдайте мои ноженьки! Эй, кто здесь живой?!

М и т ь к а – С м е р т ь. Я – смерть живая!.. Смерть живая...

А н т о н. Митька, ты?.. Заколи меня, убей меня... Прикончи...

(Плачет горько, катаясь по кровати.)

М и т ь к а – С м е р т ь. Хо-хо-хо!.. Хо-хо-хо!..

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Изба Петра. На кровати лежит Антон. Возле него плетет лапти Назар. За столом списывает с книги Катерина. Ванька-Пастух строгает кнутовище.

В а н ь к а. Эх, кнутовище-то какое форсистое. Скоро и Егорьев день. Пасха на двор глядит.

Н а з а р. А война идет да идет. Слых прошел, что внучатный набор ладят объявить.

К а т е р и н а. Весь народ порешат. С корнем.

В а н ь к а. А вот я не пойду, да и не пойду воевать. Мне и здесь ладно.

А н т о н. Забреют – пойдешь.

В а н ь к а. Пастухов не бреют. Поп в церкви вычитывал. Говорит: "пастырь при овцах конешно".

Н а з а р. А Петра все нет да нет. Не глядит, что великий пост, – гуляет.

К а т е р и н а. Дедушка... (Откладывает книгу.)

Н а з а р. Что, матушка? Тошнехонько тебе? Чую, чую.

А н т о н. Спасибо тебе, дедушка Назар. Приютил меня.

Н а з а р. Что ты, парень. Страдания твои не малые. И тебе спасибо. Ведь ты сколь денег подарил на старость на мою. Добро было бы в Ерусалим сходить. Сплю и вижу.

А н т о н. А я-то? Бросишь меня – смерть мне.

Н а з а р. Пошто бросать. Бог с тобой. Никуда я не пойду. Просто так, мысли, думка. Без думки заветной скучно жить, паренек хороший Антонушка. В злобе погрязнешь, в суете.

А н т о н. Ты свези меня, деда, о Паске на салазках в церковь Богу попечаловаться.

В а н ь к а. Садись в мешок. Я тебя в мешке снесу.

К а т е р и н а. Зачем так говоришь!

Н а з а р. А ты, Иванушка, с разбором говори. Другим словом хуже полена ушибешь. Человека жалеть надо. А в такую жизнь-метель – и подавно.

А н т о н. Жизнь-метель, говоришь? Верно, что метель.

Н а з а р. Вихорь... Подхватил этот самый вихорь всю жизнь человечью, как сена клок, давай крутить! Так по сенинке и развеет... Вот он вихорь-то какой.

(Входит Мотря. Крестится.)

М о т р я. Здрасте-ка. (Идет к кровати мужа, опускается пред ним на колени.) Антонушка, светик ласковый. Прости. Пойдем жить ко мне.

А н т о н. Убирайся ты вон! Негодная ты баба. Не я тебе нужен деньги.

М о т р я. Ради Христа. Ну, смилуйся.

К а т е р и н а. Может, простишь, Антонушка. В горячах она тогда.

А н т о н. Ты не подумала о том, не сам же я себя искалечил-то, не своей волей.

М о т р я. Ну, а мое сердце-то кто искалечил? Жизнь-то?

Н а з а р. Терпи, Матренушка, терпи. Муж он тебе.

М о т р я. Полно, потерпела. Какой он муж! Ни в живых, ни в мертвых. Утоплюсь пойду, утоплюсь! (Идет к двери.)

В а н ь к а. Лучше удавись, а то вода шибко холодная, кашлять конешно станешь.

Н а з а р (идет за нею). Слышь-ка, Матренушка. Слышь-ка, слышь-ка. Что ты это!

М о т р я (задерживаясь в дверях). А вот на зло! Приду сюда с Юзефом, да и буду миловаться. Гляди!

Н а з а р. Оставь ты, что ты. Человек чуть жив, а ты...

М о т р я. Да что я хуже, что ли, Катерины-то вашей. Ишь, расселась с книжкой-то. Первая Юзефу на шею висла.

К а т е р и н а. Не трог меня, Мотря!

М о т р я. Ага, не трог?! Ты с Юзефом, а я с обрубком с моим? Тьфу!

А н т о н. Убирайся ты! Ванюха, двинь ее кнутом!

М о т р я (подскакивая к кровати). Нет, ты сам двинь! Ты сам двинь, безрукий чорт. На, двинь, двинь! Покарал Бог-то.

Н а з а р. Матренушка, очнись.

М о т р я. Молчи, грабитель! Святоша. Ограбил меня.

Н а з а р. Чего это? Деньги? (Идет к божнице, достает тряпицу.) На, на, подавись!

А н т о н. Дедушка Назар, что ты делаешь! Мои деньги. Не смей!

Н а з а р. Охальница! Пришла, вспотемила всех.

А н т о н. Где мои рученьки. Задавил бы тебя, змею!

(Входит Юзеф.)

К а т е р и н а. Скажи, Юзеф. Вот на тебя Мотря показывает, что быдто...

М о т р я. Да. Всем говорю! И тебе, чурка, объявляю. Юзеф мне замест мужа доводится.

Ю з е ф. Дура! Ты пьяна.

М о т р я. Не отпирайся, голубчик. Мой полюбовник. Мой.

Ю з е ф. Уходи, сумасшедшая. Тебя в больницу треба!

М о т р я. Ах, ты с Катькой хочешь хороводиться? С Катькой?!

В а н ь к а. Не трог Катерину!

Н а з а р. Замолчь!

М о т р я. Не бывать тому! Я те башку топором снесу. Я руки на себя наложу. Утоплюсь! Утоплюсь! (Убегает.)

В а н ь к а (за ней). Стой! Ты где топиться-то будешь? Страсть люблю смотреть, как бабенки мыряют.

Н а з а р (тоже выходит). Вот она жисть-то. Проклятущая жизнь пошла.

К а т е р и н а. Юзеф, голубчик... Спасибо, что пришел. Вот видишь, какой содом у нас. А тут батюшка придет. Петля.

Ю з е ф (подсаживаясь). Вижу, понимаю. (Опасливо смотрит на кровать.)

К а т е р и н а. Ничего. Он на ухо тугой.

Ю з е ф. Решай. Все приготовил.

К а т е р и н а. Что ж приготовил-то?

Ю з е ф. Паспорт, деньги, место. Одежда есть.

К а т е р и н а. А сердце свое приготовил? А жизнь?

Ю з е ф. Все обдумал. Скажи согласье – и в поход. Забудь все, что прошло. Начинай жить снова. Ты, Катерина, молодая. Скажи согласье, торопись.

К а т е р и н а. Все готово у тебя. Вот хорошо рассудил. Умно. А у меня? Нешто сердце мое готово? Этак жизнь переломить. Ведь не лучина...

Ю з е ф. Жизнь один раз дается. Надо делать лучше.

К а т е р и н а. Горшок трещину даст, и то не замажешь, – наипаче сердце. До самой смерти станешь в тоске ходить. Юзефушка, соколик...

Ю з е ф. Катерина, отрада! Катерина! Ну, оглянись кругом, размысли. Твоя жизнь – могила.

К а т е р и н а. Боюсь! Юзефушка, боюсь. Просто, как в тумане вся. А на сердце лед. Холодно как. Зябко как. Юзеф, соколик. Ой, темно, темно кругом.

Ю з е ф. Решайся, будет свет. Кроволитье кончится – ко мне уйдем, в мою отчизну. Голубка, Катерина.

К а т е р и н а. Непривычно мне по чужим землям бегать. Уж как не то, докончу век свой здесь. Как родину брошу? Каждый кустышек, каждая птаха знакома мне.

Ю з е ф. Эх, Катерина! Затем ли я тебя выучил грамоте? Читал книги, вразумлял? Скажи, сердце мое, скажи.

К а т е р и н а. Закваска старая осталась. Высоко вознес ты меня, а крыльев не дал. Чуть нет тебя – и оборвусь. Ой, не смущай ты меня, молодец хороший, Юзефушка.

Ю з е ф. Не дам упасть. (Бьет себя в грудь.) Честь порукой!

К а т е р и н а. Я простая, полудурок. Бросишь.

Ю з е ф. Разве пристало человеку играть чужой жизнью?

К а т е р и н а. Боюсь, Юзефушка, боюсь. Вросла я в землю, как камень при дороге.

Ю з е ф. Может матерью будешь. Может дитя родишь. Катерина!

К а т е р и н а. Это мой крест, Юзеф.

Ю з е ф. А свекор?

К а т е р и н а. Пусть другим моим крестом будет.

Ю з е ф. А со мной тебе будет счастье, радость.

К а т е р и н а. Нет! Видно Богу нужно, чтоб пострадала я. Не лишай меня участи моей.

Ю з е ф. Эх, Катерина! Жизнь коротка. Страдать да страдать. Не есть в том резон. Жизнь – радость!

К а т е р и н а. Да, может и радость, когда в радости родишься, в радости взростешь! А ежели за свое счастье сгубишь душу, не жди добра.

Ю з е ф (неожиданно встает). Прощай, Катерина...

К а т е р и н а (бросаясь ему в ноги). Ой, не уходи! Не кидай. Как я без тебя? Ты – защита. Потерпи чуть-чуть. Может, сердце и на другое повернет. Потерпи. Тяжко будет – кликну. Постучусь к тебе. Ох, если б знато, что его нет в живых!

Ю з е ф. Подымись, Катерина, встань. (Подымает.) Святая, светлая ты вся...

(Входит Ванька-пастух.)

В а н ь к а. Ну, и Мотря! Я ее вот этаким манером боднул в сенцах, а она мне вот этаким манером, кэ-эк запатретит в морду, да бежать.

Ю з е ф. Куда?

В а н ь к а. Это Мотря-то? Прямо. Я за ней, она от меня. Я за ней, не отстаю... Да на кнутище наступил – бряк! – так через башку конешно и перекувылился. Встал – фьють! Нет моей Мотри.

К а т е р и н а. Охота была бежать тебе.

В а н ь к а. Чего это? Бежать-то. Любопытно шибко. Бежит да гайкат, это Мотря-то: "Вот, говорит, серой кислоты на самогонку у фершала сменяю, обопьюсь"... Тут я через башку-то и чебурахнулся, быдто баран. Встал – фьють – нету Мотри.

Н а з а р (входит). Господи ты батюшка. Поглядите-ка что деется. Сейчас со станции в больницу четыре воза калек привезли. Быдто телят зарезанных наложено. Как взглянул я, защемило сердце, а слезы ручьем... ручьем... Детушки наши все... (Плачет прислонившись головой к печке.)

(Входит старуха Дарья, с ней женщина, крестятся, кланяются.)

С т а р у х а. Нет ли у вас Мотри, али Настасьи, солдаток наших?

В а н ь к а. Была Мотря, да вся вышла.

С т а р у х а. Нет никого дома. Хожу, хожу: тоска. Не знаю, куда головушку приклонить. (Садится к сыну.) Сыночек мой, Антонушка! Нету братцев твоих, а моих сынков желанных, загубил супостат лихой! Слезы-то все выплакала. Розума лишилась. Хожу, хожу, нигде спокою нет... Смерть бы!

Ж е н щ и н а. Вот и моего сынка угробили на поганой на войнище. Лучше бы из моей груди сердечушко вынули, легче бы.

Н а з а р. Народу угробят не есть числа. Борони Христос.

(Женщина садится рядом с Дарьей.)

С т а р у х а. Повопить бы нам, Алена... Экая тощища какая лютая.

Н а з а р. Повопите. Что ж. Тоска она тяжельше камня.

С т а р у х а (подшибается рукой и поет жалобно, вопит):

Все орды-то свиховалися,

Короли-то взбунтовалися,

Да о ох, ох-ти мне-е...

Ж е н щ и н а (тоже). Как на полюшке сражоныем

Головами мосты мощены,

Из кровей реки пропущены...

С т а р у х а и ж е н щ и н а (вместе):

Круг сердечушка с ружья палят,

О бока пуля пролятыват,

Над глазами искорь сыплется*1... (Плачут.)

В а н ь к а. А ну вас! Чего вы это...

Ю з е ф. Плачь, матка, плачь... Драгоценны слезы твои, матка старая... И моя матка, там, далеко, далеко, вот так же грустит обо мне... Жива ли? Бедная моя матка. Может быть умерла, может ослепла от слез... (Садится на табуретку и никнет головой.)

(Женщины плачут. К ним подсаживается Катерина.)

В а н ь к а (машет рукой). Ну, распустили мокрую бытность. Не уважаю я!

Н а з а р. Молод еще ты, паренек. Зелен еще умок твой. Не доходят до него страданья людские.

А н т о н. А страдают люди вот как. Весь наш полк, почитай, без ног остался. Пол-армии тогда накрыла мятель. Так под снегом и загибли все. А кто уполз, ноги потерял, сапоги к живой коже пристыли, так и отдирали с мясом... Ну, лучше бы в огонь бросили.

К а т е р и н а. Ой, страсти! _______________

*1 По записям в Олонецком крае. В. Ш.

А н т о н. С нами в атаку два сибиряка ходили, братья. В аккурат медведи. Как в гущу врезались, немцу в брюхо штык, да через себя, словно снопы кидали. Широкую улицу за собой оставили, немец густо шел. После боя опьянели от крови-то, языка лишились, сидят, трясутся, аж жутко глядеть на них.

Н а з а р. А ведь мужики православные. Поди, свои сыновья растут. А на какой разбой судьба толкнула. Злодеями стали.

А н т о н. А как семнадцатый корпус на воздух весь взлетел, на фугасы навели. А как три полка ослепли да отравились душным газом... А как...

Ю з е ф (порывисто встает). Довольно! Хватит! Теперь я скажу.

Н а з а р (оставляя лапти). Сказывай, сказывай, милый, у тебя ум густой.

Ю з е ф. Что есть война? Повальное убийство, лютость. Можно ли убить человека? Нет. Не можно. Закон Божий, закон правды не велит этого. Нельзя. Грех.

Н а з а р. Неотмолимый грех.

Ю з е ф. Верно. Ты знаешь. И я. И он (показывает на Антона). И все. И все шли, все били, кололи, резали, рвали друг другу глотки, вышло? Отчего? Слушай! Нам всем, во всех землях сказали: вот идет ваш враг, он заберет вашу землю. Идите, как это... Ну, как это... убивайте его. Вот мы сошлись, как разбойники. Стали отрывать друг другу головы... Ого! Вот я попал к вам в плен. Что же я враг вам? Что же, злодий?

Г о л о с а. – Что ты! Самый золотой человек.

– Тихий, смирный.

– Самый желанный.

Ю з е ф. Ого! И вы мне не есть враги. Вижу. Как это... Ну, как это... Тихие, работящие.

Г о л о с а. Истина твоя.

Ю з е ф. Кому нужна война? Мне не нужна. Может, тебе нужна, Антон? Или тебе, Назар? Может вам, женщины, война треба?

Г о л о с а. Да будет она проклята! Что ты, сударик.

Ю з е ф. Война треба им, владыкам...

С т а р у х а. Видно, хозяин попускает...

Ю з е ф. Какой хозяин?