Текст книги "Остановись, мгновенье, ты ужасно"

Автор книги: Вячеслав Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Кроме ключей от квартиры, бумажника и служебного удостоверения в них больше ничего не нашлось. На лице парня промелькнуло нечто похожее на разочарование.

– Ты смотри-ка, не обманул со стволом, – проговорил он, как будто подобрев. – За это ты получишь возможность посмотреть, как я сейчас буду пялить твою женушку. У нее такая замечательная попка. Мы уже тут было, начали это делать без тебя, да ты помешал.

Даша опять заплакала.

– Федор!

Туманов стоял, сжимая кулаки, и ненавистным взглядом смотрел в глаза парню.

– Слушай, оставь жену, – попросил майор. – Будь человеком. Хочешь меня убить, убивай.

Парень оскалился в улыбке.

– Убить тебя, для меня не составляет проблемы, – он опять наставил пистолет на уровне лба Федора.

Даша вскрикнула:

– Нет. Не надо. Прошу вас. Не убивайте моего мужа.

– Заткнись, сучка, – рявкнул на нее парень, схватив за руку и притянув к себе, с ухмылочкой посмотрел на Федора. – Но я хочу, майор, чтобы ты перед смертью понял, что ты не самый крутой, как про тебя говорят. Ты – дерьмо. И я сейчас поимею твою жену на твоих глазах, а потом тебя пристрелю, как собаку.

Федор едва слышно простонал, стыдясь за то, что не способен помочь Даше и теперь старался не смотреть ей в глаза. А парень рывком сорвал с Даши халат, оставив ее в прозрачном лифчике и трусиках почти ничего не прикрывавших.

– Все-таки, какая у тебя, майор, красивая жена, – проговорил он, причмокнув в удовольствие, как истинный ценитель женской красоты.

На короткий миг он отвлекся, причмокивая и разглядывая Дашу. Но этого мига Федору вполне хватило, чтобы сунуть руку за спину под пиджак, где у него под ремнем торчала рукоять «Макарова». А когда он перевел взгляд обратно на Туманова, было уже поздно.

В комнате оглушающе грохнул выстрел. Из ствола брызнул огонек, и тут же парень вскрикнул от боли в груди.

Сделав здоровенный прыжок, Федор подскочил к парню и ударом ноги выбил из его руки пистолет, в тот момент, когда прозвучал ответный выстрел. И пуля, предназначенная для майора, вылетела в коридор и там вонзилась в одну из дверей антресоли.

Даша вскрикнула, кинувшись к Федору, уткнулась лицом ему в плечо от страха, искоса поглядывая на раненого парня, как из его раны течет кровь.

Парень прижал обе руки к груди, словно хотел зажать ими рану, чтобы не текла кровь и, наклонившись, пошатнулся и упал на пол.

– Выйди в другую комнату, – попросил Федор Дашу. Не хотел, чтобы она видела все это. С нее уже достаточно. И не стоит заглядывать в глаза этому ублюдку. Но Даша словно застыла на месте. Это разозлило Федора.

– Что ты стоишь здесь? Выйди. Иди, оденься, – проговорил он.

– Почему ты на меня кричишь?

– Уйди, Даша. Прошу тебя. Мне надо у этого ублюдка кое-что спросить. Пожалуйста, уйди, – попросил Федор, наклонившись над лежащим на полу парнем.

– Федор, ему надо срочно вызвать «скорую». Он умирает тут в нашей квартире, – предложила Даша, чем разозлила Туманова еще больше. Эта ее забота о негодяи, который хотел ее трахнуть, а его, Федора, убить, злила Туманова. И едва сдерживаясь, чтобы не наорать на жену, Федор сказал:

– Я все сделаю. Ты иди, милая.

Парень посмотрел на Дашу умоляюще, когда она заговорила о «скорой». Ублюдок взывал к сочувствию, как видно зная, что только женское сердце способно почувствовать чужую боль.

– Федор…

– Я сказал, уйди! – крикнул на жену Туманов, вытолкнув ее из комнаты. Закрыл дверь и вернулся к парню.

– Зря я тебя не пристрелил сразу, – проговорил тот ослабевшим голосом. К милосердию майора не призывал. Да и стоит ему надеяться на милость победителя, если они – заклятые враги. Сегодня повезло майору. А могло статься, наоборот.

Федор посмотрел на парня уже без злости и сказал:

– Наверное. Но может быть, теперь перед смертью покаешься, скажешь, кто тебя послал меня убить? – спросил майор.

Парень облизал сухие губы. Смотрел в глаза Туманову и молчал. Видно он был из тех упрямцев, которые даже перед смертью предпочитают держать язык за зубами. Более того, в его взгляде была откровенная насмешка.

Федор наступил ногой ему на грудь. Парень застонал, вытягиваясь.

– Или ты скажешь, или «скорая» тебе уже не понадобится, – пообещал Туманов. Но, похоже, его угроза не подействовала. Парень оказался – кремень.

– Вот сволочь! Ты мне весь ковер своей кровью запачкаешь, – Туманов подошел к телефону, стоящему на журнальном столе. Первым делом позвонил в свое управление оперативному дежурному, сообщив о нападении, потом вызвал «скорую». Положив трубку, вернулся к раненому.

– Можешь считать, что тебе сегодня повезло и у меня хорошее настроение. Сейчас тебя заберут в больницу. Там подлатают, а потом я с тобой поговорю.

Недалеко от дома, в котором жил Федор Туманов, стояла красная «девятка». За тонированными стеклами угадывался силуэт человека. И человек тот наблюдал за подъездом, возле которого остановилась подъехавшая машина «скорой помощи» и белый микроавтобус «Газель» с милицейскими номерами.

Прошло еще немного времени, и двое врачей торопливо вынесли из подъезда на носилках человека. Почти тут же «скорая», включив сирену с мигалкой, тронулась, а милицейский микроавтобус остался.

Человек, сидящий за рулем «девятки» достал из кармана мобильник, быстро набрал номер.

– У нас неприятности, – сказал он в трубку. – Похоже, майор остался жив. Нашего парня увезли на «скорой».

Проговорив это, звонивший, сразу заметил, как изменился голос в трубке. Там ожидали другого результата, и потому голос зазвучал грубо, не скрывая недовольства:

– Ты что, какая может быть «скорая»? Ты хочешь, чтобы его зацапали менты? Ты, вообще, соображаешь, что получится, если менты развяжут ему язык?

Сидя за рулем «девятки» с трубкой в руке, человек промолчал. Все, о чем ему только что напомнили, он себе прекрасно представлял, но действовать без согласования не мог. Потому и позвонил сразу.

– В общем, – последовал из трубки приказ, – надо сделать так, чтобы до больницы его живым не довезли. А как это сделать, решай сам, – произнес голос, и тут же послышались гудки.

А уже в следующую минуту красная «девятка» без номеров сорвалась с места и понеслась догонять «скорую».

Водитель «скорой помощи» поразился такой наглости, когда на одном из перекрестков его вдруг подрезала красная «девятка» без номеров, загородив проезд.

Только сумасшедший может вот так повести себя на дороге. И чтобы избежать столкновения, водитель «скорой» надавил на тормоз. Он уже хотел хорошенько обматерить придурка, как тот, вдруг достал пистолет и звезданул им водителя «скорой» прямо в лоб так, что у того в глазах вспыхнули огоньки. Потом, заскочив в салон, где возле раненого суетились врачи, он велел всем лечь на пол лицом вниз.

Его никто не ослушался. Человек с пистолетом в руке не выглядел возбужденным и совсем не проявлял нервозности. Он даже не прятал под маской, как это делают бандиты, своего лица. Наоборот, он все делал так, как будто никуда не спешил, но в случаи не подчинения, готов отстреливать врачей одного за другим.

Когда его команда была выполнена, и двое врачей мужчин и молоденькая девушка фельдшерица, распластались на полу, он без суеты подошел к лежащему на столе раненому и, приставив пистолет к его голове, раз за разом, произвел три выстрела.

Пули со смещенным центром сделали свое дело, и лицо человека в которого он стрелял, в миг сделалось изуродованным до неузнаваемости. После чего стрелявший, спокойно закрыл дверь, и неторопливо подойдя к своей машине, уселся за руль и уехал.

Глава 14

– Ну и дела творятся, – сердито бурчал Грек. – Третий день труп лежит в морге, а с заявлением о пропаже человека никто не обратился. И документов никаких при нем нет. А, Николаич? – обратился Грек к Туманову.

Федор сидел за столом с задумчивым лицом. На вопрос Грека, пожал плечами.

– А что я свой паспорт ему отдам? – нехотя ответил майор.

На такое Грек вовсе не рассчитывал, поэтому промолчал. Уставился на молодого лейтенанта Ваняшина. Хоть бы тот, что сказал.

Ваняшин сидел на подоконнике, курил и поглядывал на улицу. Греку это не понравилось. Он опытный сотрудник заботится о деле, а этот салага Ваняшин сидит, мечтает не понятно о чем. Только Сан Саныч знает все мечты Ваняшина наперед. И он сказал Ваняшину:

– Леш, хватит на баб таращиться. Сидишь, как петух на жердочке. Ты что скажешь по делу?

Ваняшин даже не обернулся на голос Грека. И Сан Саныч вздохнул.

– Вот послал Бог работничка. Как будто мне больше всех надо. Один сидит, полусонный, – покосился Грек на Туманова. – Николаич, тебе, что Дарья спать не давала всю ночь. Сидишь, глазки закрываешь.

– Погоди, Грек, не приставай. Я думаю, – ответил Федор приставучему Греку.

Сан Саныч Грек разочарованно покачал головой.

– Они думают, – кивнул он на Туманова, назвав его во множественном числе, словно майоров тут было несколько. – А можно узнать, о чем ты думаешь? Поделись. Глядишь у тебя одна мыслишка, плюс моя, да этого бездаря Ваняшина, все вместе, чего-нибудь нам и даст.

– Скажи, Грек, ты того парня помнишь, который тебя возле торгового центра чуть ножом не порезал? – спросил вдруг Туманов.

Недавнее событие, о котором первое время Грек не мог вспоминать без содрогания, теперь в его душе вызывало совсем другие чувства. И бахвал сказал:

– Ну ты уж, Николаич, скажешь тоже. Порезал. Его счастье, что я прием не применил. Сразу бы ему руку сломал. Это вон, Леша наш, он за счет силы берет. А я, – похвалился Грек, – за счет техники проведения приема…

Туманов не захотел слушать болтовню Грека, сказал строго:

– Погоди ты со своей техникой. Ответь, ты лицо того парня запомнил?

Грек насупился. Немного обидно стало, что майор остановил его, на самом интересном месте. Не дал договорить. Вот пристал он с этим лицом.

– Ну помню. А что? – уставился Грек на майора.

– Сдается мне, парень, который приходил меня убивать, уж больно похож на него, – сказал Федор.

На этот раз в глазах Грека отразилось недоверие.

– Да ладно? – проговорил он.

Федор настойчиво кивнул и потребовал от Грека:

– Давай, капитан, опиши в деталях лицо того типа.

И усатый Грек стал давать. При этом лицо нападавшего на него с ножом он описывал с такой подробностью, что, выслушав его, у Федора не осталось сомнений.

– Это был он. Сначала он пытался прикончить тебя. А теперь вот меня, – задумчиво проговорил Туманов.

Ваняшин слез с подоконника, подсел к столу. Напомнил:

– Но тогда этот парень и другой были вместе с фсбэшником Осиповым. – По тому, как взглянул на него Туманов, он догадался, что майор сейчас думал о том же, добавил: – А не тянется ли цепочка дальше?…

Он не договорил, но Туманов с Греком его прекрасно поняли, но каждый несколько по-разному. Например, усатый капитан подумал о мести и, скроив умную физиономию, проговорил:

– Наверняка это парень – приятель фсбэшника Осипова. И вздумал таким образом рассчитаться с тобой за друга.

На губах майора Туманова появилась кривая усмешка.

– А если он ему не приятель? – сказал Федор.

Грек решил не сдаваться. Как любит майор, чтобы все было по его. И Грек сказал:

– Николаич, что ж, по-твоему, у этого Осипова не может быть приятелей, если он работает в ФСБ?

Федор махнул рукой, давая понять, что Грек говорит не то. Сказал:

– Приятели у него, конечно же, могут быть. Но ты помнишь, Осипов говорил, что пытался завербовать тех двоих. Сделать из них своих информаторов. И я вполне допускаю мысль, что они уже были его агентами.

– Чего ж тогда они убежали от нас? – недоумевал Грек.

– Не хотели себя раскрывать. Уверены были, что Осипов выпутается. А вот им явно светила статья за хулиганку. Тем более, там фигурирует нож. И вообще, у меня такое чувство, что кто-то явно пытается прищемить нам яйца, – сказал Туманов и посмотрел на Грека, который, услышав про яйца, сразу же скрестил ладони внизу живота, показав тем самым, что все свое у него надежно прикрыто.

Ваняшин подмигнул Туманову, указав глазами, на какое место Грек наложил руки и сказал:

– Это тебе, Сан Саныч, не поможет.

На что Грек мрачно заметил:

– Ты о своих побеспокойся.

Туманов покачал головой.

– Клоунов из себя все корчите, – упрекнул он Грека с Ваняшиным. – А, между прочим, дело серьезное. Вот смотрите: нападение на Грека, взрыв нашей машины, и, наконец, попытка прикончить меня, – проговорив это, Федор замолчал.

Грек сидел хмурый. Все, что сказал майор, заставило его о многом призадуматься. Нарушил его размышления все тот же лейтенант Ваняшин.

– С чего бы это к нашим скромным персонам такое внимание? – сказал он.

Вопрос больше относился к майору Туманову, но ответил Грек:

– Леш, ты прямо как Иванушка-дурачок. Неужели сам не понимаешь. Сам же видишь, по каким серьезным делам нам приходится работать. Взрыв у пивбара, это тебе, о чем-то говорит или нет? – спросил Грек.

Ваняшин промолчал. Сравнение его со сказочным героем, пусть и добрым, но простаком, показалось ему не совсем удачным. Но ничего другого воображение усатого капитана подсказать сейчас не могло. И Ваняшин решил не оставаться в долгу, сказал на Грека:

– Сам ты змей Горыныч. Только бескрылый.

Усы у Грека угрожающе зашевелились, и неизвестно, чем бы закончилась эта словесная перепалка, если бы не вмешался майор.

– Грек, кто тебя из фсбэшников опрашивал тогда, когда возле пивбара случился взрыв? – спросил Федор, тем самым, спасая Ваняшина от мести усатого капитана. А то бы Грек за словом в карман не полез и нашел, что сказать этому Ваняшину. Но теперь, сбитый с толку вопросом майора, Грек призадумался, безжалостно насилуя свою память.

– Постой, Николаич, дай, вспомнить. Мне он представился полковником… – Грек защелкал пальцами, как это делает фокусник перед тем, как достать из шляпы кролика.

Щелкнул раз. Щелкнул другой, но на лице вместо радости, отразилось разочарование. Но память подводила.

– Чего ты просто так щелкаешь? Ты по пустой башке себе пощелкай, – подсказал Ваняшин, улыбнувшись. – Может, чего взболтнешь там.

Грек на него окрысился.

– Отвали, Леха. Не доводи до греха, или я за себя не отвечаю.

Федор погрозил забияке лейтенанту пальцем и сказал Греку:

– Это очень важно, Грек. Как фамилия того полковника? – Видя, что толку от усилий Грека не будет, и память тому явно изменила, Туманов подсказал: – Ефимцев?

Усатая мордашка Грека расплылась в счастливой улыбке.

– Во, точно. Полковник Ефимцев. А ты откуда узнал, Николаич? Тебя в тот момент там еще не было ведь.

– А я в щелку подсматривал, – пошутил Федор, потом сказал уже серьезно: – Просто я догадался. Это ведь он, Ефимцев, звонил нашему Василькову с требованием немедленно выпустить Осипова. Даже дежурного по управлению ФСБ прислал за ним. Вот я и подумал, что уж как-то все тут завязано.

– Ты на что намекаешь? – заинтересовался Грек.

Федор махнул рукой, чтобы Грек не приставал с дурацкими вопросами и сказал:

– Я ни на что не намекаю. Просто думаю, с чего бы у фсбэшников такой к нам интерес. И не начинается ли это с того самого момента, как ты распинался в признаниях перед этим Ефимцевым?

Ваняшин хмыкнул. Грек призадумавшись, пожал плечами. Но они оба ничего не сказали в опровержение предположения майора Туманова. Даже в какой-то мере были согласны с ним.

Видя, что возражений со стороны помощников не предвидится, Федор сказал Греку:

– А теперь, Саня, постарайся вспомнить, и если уж не слово в слово, то, как можно точней, о чем ты лопотал этому полковнику Ефимцеву?

На этот пустяковый вопрос капитан смог ответить без запинки.

– Да чего тут вспоминать, – усмехнулся он, разгладив усы. – Я ему рассказал про девушку с сумкой на плече. Как выглядела она. Как шла к метро, а потом вдруг развернулась и пошла к пивбару.

– А про красный «Жигуленок», из которого она вылезла, ты говорил?

Грек кивнул.

– Было.

Федор разочарованно развел руками.

– Да, Грек. Сказал ты, вроде бы и немного, но вполне достаточно, чтобы тебя убрать. Вот для чего те мальчики, вместе с лейтенантом Осиповым, поджидали тебя, – с долей определенности сказал Федор.

Грек приумолк сразу. Из-под густых бровей поглядывал на майора.

– Не стоило тебе распускать язык, Грек, – пожурил Федор капитана.

Усатый Грек захлопал своими черными глазенками.

– Погоди, Федор Николаич. Не стращай меня, – попросил он майора.

Ваняшин встал со стула, вернулся на подоконник. Видя, что настроение у Грека пропало, решил, что называется, подлить маслица в огонь, сказал, подмигнув Туманову:

– Да, Грек, обосрался ты по уши. Теперь сиди, обтекай. Хана тебе скоро настанет.

Грек едва не прослезился от обиды.

– Николаич, чего эта сволочь, Ваняшин, надо мной изгаляется?

Федору не хотелось пугать Грека, но отчасти Ваняшин был прав. Подобное майор пару дней назад испытал на себе. Странно все как-то получалось. И эти странности начали с ними происходить с того самого момента, как группа Туманова получила от полковника Василькова задание по расследованию взрыва.

Теперь майора не покидало чувство, что за ними постоянно кто-то следит, выжидая удобного момента для нападения. Если это криминальная группировка, то вряд ли все столь серьезно. Намного серьезней, если эти люди работают под прикрытием у ФСБ. Тогда, это уже хуже.

Взрыв возле пивного бара и их старушки «Волги» произошли не без участия Мамедова. Это ясно, как божий день. Но во всем остальном отчетливо прослеживалась железная рука конторы.

– Значит так, бойцы, – сказал Федор, посмотрев на приунывшего Грека и не в меру веселого лейтенанта Ваняшина. – Работаем по двум направлениям: это продолжаем розыск особо опасного преступника Мамедова и оперативная разработка сотрудников ФСБ. Пока только лейтенанта Осипова. Необходимо установить его адрес, номер домашнего телефона. Квартиру взять под наблюдение. Телефон – на прослушку. Также не исключено, что Мамедов может появиться у Чикиной. Поэтому, желательно этот момент тоже не упустить. Что передают наблюдатели? – спросил Туманов у Ваняшина.

Наблюдение за квартирой Чикиной вменялось в обязанность капитана Грека и лейтенанта Ваняшина. Пару дней, после того, как ее выпустили из изолятора временного содержания, оперативники устраивали возле ее дома засаду, надеясь, что Мамедов придет туда. Но надежды не оправдались. И телефон врача Чикиной, взятый на прослушку, упорно молчал.

Ваняшин достал мобильник.

– Один момент, – сказал он, набирая номер. – У меня там дежурит лейтенант Сокольский.

Неделю назад в отдел прислали на практику пятерых лейтенантов. Вот полковник Васильков и рассовывал каждого из них, куда мог. Группе Туманова достался толстяк, лейтенант Сокольский. Грек с Ваняшиным использовали его для мелких поручений, на которые не хотелось самим тратить время. Хотя в конечном итоге, все, что поручалось Сокольскому, приходилось перепроверять. Кроме всего прочего, толстячок лейтенант еще оказался и с ленцой. Бегать не любил, отдавая большее предпочтение сидячей работе в кабинете.

И тогда Ваняшин предложил Греку использовать его для наблюдения за Аллой Чикиной.

– У тебя машина есть? – спросил Ваняшин у Сокольского. Тот стоял и хрустел сухариками. Казалось, его рот был постоянно чем-то забит, и где бы ни появлялся толстяк, он обязательно чего-нибудь жевал.

Это особенно не нравилось Туманову, поэтому он толстого лейтенанта держал подальше от своего кабинета, оставляя того в комнате дежурной части с условием, если тот понадобится, опера его вызовут.

Толстый Сокольский нисколько не комплексовал по этому поводу. Усевшись за один из свободных столов, на которых обычно доставленные в дежурную часть, писали объяснения, он доставал из кармана какую-нибудь газету и, развалившись на стуле, не спеша, ее просматривал. При этом свободная его рука то и дело ныряла в карман, где у него лежал либо пакет с печеньем, либо сухарики. И лейтенант начинал не торопливо грызть их, чем иногда раздражал оперативного дежурного офицера.

Когда Ваняшин спросил его о машине, Сокольский не торопливо дожевал то, что было у него во рту. Проглотил. Потом сказал:

– Есть. Новенькая «семерка». Сто сорок жмет по трассе только так.

Ваняшин улыбнулся, глядя в огромные глаза толстяка, которые напоминали ему глаза куклы. Они моргали, при этом оставаясь безэмоциональными. Казалось, в целом свете нет ничего такого, что бы могло вывести толстяка из себя.

– Спокойный, как удав, – охарактеризовал Грек толстяка, еще в первый день знакомства. Попробовал посостязаться с ним, кто больше выпьет пива, но толстяк сдался на четвертой бутылке.

– Слабак, – добавил Грек к своей первоначальной характеристике.

Идея, поручить Сокольскому наблюдение за Аллой Чикиной, принадлежала в основном Греку.

– Чем сиднем сидеть в дежурке, лучше уж пусть наблюдает за Чикиной, – сказал Грек. – Надо только узнать, есть ли у него машина? На улице такого кабана не оставишь. В глаза бросаться будет. А так, пусть в машине сидит.

Узнав, что машина у Сокольского есть, Ваняшин улыбнулся.

– Тогда все путем, лейтенант. Выше нос, – последовало от Ваняшина шутливое замечание. – В общем, работенка не сложная. Сиди в своей новенькой «семерочке». Грызи сухарики, или чего там у тебя в кармане? – шутливо спросил он.

Сокольский достал горсть круглого печенья, показал.

– Во, печеньице.

– Ну вот, – кивнув на это, продолжил Ваняшин. – Грызи печеньице и смотри за тетей. Если к ней приедет вот этот дядя, – достал он фотографию Мамедова, сделанную на фотороботе, – сразу позвонишь нам. Мне или Греку. На крайний случай, можешь позвонить майору Туманову Федору Николаевичу. Сам ничего не предпринимай. Только наблюдай. Понял?

Толстяк кивнул. При этом, для Ваняшина так и осталось не понятным, доволен ли Сокольский предстоящей работой, или наоборот. Лицо толстяка оставалось спокойным, а глаза равнодушными.

Теперь же, набрав номер сотового практиканта, Ваняшин спросил:

– Сокольский, как там у тебя дела?

В ответ услышал спокойный голос толстяка.

– Ничего. Только скучновато маленько.

Ваняшин посчитал не лишним напомнить толстяку, для чего он там:

– Ты, вообще-то, там не для того, чтобы скучать или веселиться. А для конкретной работы. Наблюдать за гражданкой Чикиной. Кстати, как там она? – спросил Ваняшин.

Туманов с Греком выжидающе смотрели на него, и потому, как изменилось лицо Ваняшина, оба поняли, что-то случилось.

– Погоди, Сокольский, я сейчас, – сказал Ваняшин в трубку, потом виновато посмотрел на Туманова: – Сокольский докладывает, что сегодня утром Чикина не выходила из дома. А вчера вечером в ее квартире не было света. Он видел, как она входила в подъезд, а потом…

– Что? – Федор от таких известий вскочил со стула. А помрачневший Грек сказал угрюмо:

– Вот куцепердок толстый. Почему он не доложил об этом вчера вечером. Николаич, чего делать-то будем? – уставился он на майора.

Туманов подошел к Ваняшину и, глядя в глаза, что подчеркивало особую его строгость, сказал:

– Передай толстяку, пусть пока остается в машине. Мы сейчас подъедем.

* * *

Лейтенант Сокольский выглядел немного обескураженным. Увидев, торопливо вылезающего из белой «девятки» Ваняшина майора Туманова, он выскочил из своей машины, подбежал для доклада.

– Товарищ майор… – начал, было, он, но Федор махнул рукой, чтобы толстяк не продолжал. Решил, что не стоит тратить на это время.

– Потом, Сокольский. А сейчас пошли, – В подъезд Туманов вошел первым. Грек спешил, чтобы не отстать от него. Лейтенант Ваняшин широкими шагами перескакивал через ступеньки, обгоняя Грека.

Позади всех топал практикант Сокольский.

Они поднялись на пятый этаж, и Федор не мешкая, позвонил в дверь. Звонил он так долго, что соседка Чикиных, квартира которой была через стенку, не выдержала, открыла дверь.

– Ну чего вы звоните? – недовольно спросила она, подозрительно посматривая на столпившихся оперативников. Особенно ее внимание привлек Грек, похожий на цыгана и толстяк практикант Сокольский. Сокольский даже больше чем Грек. Несколько раз, выходя из подъезда и возвращаясь, она видела толстяка сидящим в машине недалеко от их подъезда. Он ей показался подозрительной личностью. Даже хотела позвонить в милицию, да муж отговорил.

Федор Туманов достал служебное удостоверение, показал, сказав:

– Я – майор Туманов из уголовного розыска. Мы интересуемся вашей соседкой Аллой Чикиной?…

Соседка недоверчиво поглядела на Туманова.

– А чего ей интересоваться?

Причем, вопрос был задан так, что Федор сразу не нашелся, что на это ответить. Поэтому сказал то, что интересовало его:

– Нам бы надо повидать ее. – Федор хотел позвонить еще раз, но соседка остановила его:

– Не звоните. Нет ее дома.

Грек вышел вперед из-за спины Ваняшина, словно он тут был самый главный, и, нахмурившись, проговорил:

– Как это нет? Должна быть. Наш сотрудник видел, как она вчера вечером входила в подъезд. Куда же она делась?

Соседка оказалась женщиной настойчивой. Впырившись настырными глазами в усатого капитана, она сказала:

– Это вон тот, что ли, толстый, ваш сотрудник?

Грек обернулся, посмотрел на Сокольского, который и на этот раз что-то гонял во рту и сказал:

– Ну да.

На лице соседки отразилось полное разочарование.

– Ну и что, я тоже вчера вечером видела ее. Алла шла домой впереди меня. Я еще хотела ее догнать на лестнице. Видела, она открыла дверь подъезда. Вошла. Минуты не прошло, как я вошла следом. Смотрю, а ее на лестнице нет. Тишина. И шагов не слышно. Я так и обалдела. Куда она могла деться. За такое короткое время бегом на пятый этаж не взбежишь. И ночью она дома не ночевала. Нам-то слышно, когда она бывает дома, – проговорила она с некоторым недоумением.

Федор Туманов стоял, прислонившись спиной к двери. Грек суетливо повернулся к нему:

– Николаич, ну чего, замки на двери ломать будем? – спросил он.

Федор не ответил. Входя в подъезд, он заметил стоящие на площадке первого этажа около лестницы два больших целлофановых мешка со строительным мусором, оставшиеся после ремонта. И Туманов спросил:

– У вас в подъезде ремонт был?

Соседка с недовольством махнула рукой.

– Да какой там ремонт. Халтурщики. Стены повазюкали, побелили и все. Да дверь сломали.

– Какую дверь? – оживленно спросил Грек.

– Внизу. У нас в каждом подъезде внизу двери есть. За лестницей. На случай аварийных ситуаций. Так эти шабашники сломали на ней замок. Им, видишь ли, через нее было удобней бидоны с краской заносить. Уехали, а замок так и не повесили на дверь. И мусор после себя оставили, – пожаловалась соседка.

Федор все понял.

– Пошли вниз, – сказал он Греку с Ваняшиным.

Сокольский как неприкаянный, поплелся следом.

Спустившись на первый этаж, Туманов осмотрелся и обнаружил дверь, про которую говорила им соседка Чикиной. При входе в подъезд, эта дверь была не видна. Ее можно было увидеть, лишь зайдя за лестницу, что майор и сделал. А следом за ним и Грек с Ваняшиным. Туда же притопал и Сокольский.

Замка на двери не оказалось, а наличие на полу рассыпанной побелки и капель краски, говорило о том, что ремонтники не раз и не два пользовались этой дверью. И мешки с мусором, как видно, намеревались выносить именно через эту дверь, чтобы не пачкать подъезд. Но по какой-то, неясной для оперативников причине, мусор так и остался стоять возле лестницы, надежно прикрывая от посторонних глаз дверь запасного выхода.

– Вот такие у нас дела, – задумчиво проговорил Туманов и, повернувшись к Сокольскому, добавил: – Ты сидел в машине, а интересующий нас человек в это время был здесь, преспокойненько дожидаясь, пока Чикина войдет в подъезд. И когда она вошла, он, наверняка, затащил ее сюда, а потом вывел через эту дверь, чтоб не мозолить тебе, Сокольский, глаза.

– Товарищ майор… Ну я же не знал. Я даже по нужде не отходил, – поклялся Сокольский.

Грек подозрительно посмотрел на него.

– А как же твой мочевой пузырь, не лопнул? – спросил он с серьезным выражением лица. Сокольский не счел нужным ответить. Промолчал.

– Одного только я не пойму. Ну если Мамедов хотел свести с Чикиной счеты, прикончил бы тут, – сказал Туманов, размышляя об этом вслух.

– Или в квартире, – подсказал Ваняшин. Майор посмотрел на него.

– Зачем ему надо было ее похищать? Не понятно, – Туманов старался подтолкнуть к размышлениям и своих помощников, но Ваняшин не ответил. Грек тоже молчал, злыми глазами смотрел на дверь.