Текст книги "Предновогодняя прогулка по Москве-65 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Головнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Вячеслав Головнин

Предновогодняя прогулка по Москве-65

(Глава из романа: «Маг на практике в СССР», роман еще пишется. Кое-какие второстепенные детали будут неясны, но это не принципиально, фантазия читателя легко восполнит пробелы.)

Вчера перед сном дед Егор сказал Евгению, что завтра они идут покупать Евгению костюм.

– Выходим завтра после твоих уроков.

– Деда, а я с завтрашнего дня на каникулах. Можно прямо после завтрака идти.

– Тогда пойдем после завтрака. Только выспимся как следует. Выйдем около полудня, пообедаем в городе.

Евгений действительно вырос за последние три месяца еще сантиметров на пять, раздался в плечах, возмужал. Кроме того, улучшения, которые с некоторых пор стал проводить Евгений со своим телом начинали приносить свои плоды. Евгений стал сильнее и гибче, пластичнее. У него стала мягче походка. При переходе на ускоренный режим он как бы переливался из одного положения в другое, перемещаясь при этом с гораздо большей скоростью, чем обычно. Его сознание при этом тоже начинало работать быстрее, подстраиваясь под скорость тела. Память стала просто абсолютной и быстрой. Скорость реакции увеличилась раза в три. При желании Евгений легко делил свое сознание на пять независимых друг от друга параллельных потоков, из которых три могли работать на повышенной скорости.

Костюм ему они с дедом купили в ГУМе по талону, который дали деду на работе к новому году. Костюм был импортный, чешский. Ткань была темной, ближе к черному, и с блестками. Костюм сразу сел хорошо, Евгению в нем было уютно. Три рубля, которые дед сунул продавцу на примерке не пропали даром. Тот сразу унес обратно костюм, с которым он сначала пришел на примерку и вскоре вернулся с другим, вот этим, чешским.

После магазина прошлись по Красной площади, поглазели на новогоднюю ель, красиво запорошенную снегом, и людей в очереди к мавзолею, которая непрерывно двигалась и медленно исчезала в его чреве. Но очередь не уменьшалась, ее хвост скрывался за историческим музеем. Евгений обратил внимание на живописную пару, одетую в яркие одежды, явно иностранцев, громко смеявшихся над чем-то. Это было очень редкое зрелище. В СССР придерживались политики умолчания, будто в стране инвалидов нет, соответственно и коляски для инвалидов были в жутком дефиците. Скорее можно было увидеть на улице советского города разгуливающего крокодила из сказок Корнея Чуковского, чем инвалида на коляске. Да и столь раскованно вести себя на Красной площади могли только иностранцы. И не потому, что нашим гражданам кто-то мешал здесь смеяться и шалить. Нет, здесь причины сдержанного поведения лежали совсем в другой плоскости.

Заинтересованный Евгений решил подойти ближе. Еще на подходе он услышал, что разговор шел на английском языке. В инвалидной коляске сидела девочка, подросток, лет 13-14. Ее лицо разрумянилось, она весело смеялась. На ее голове красовалась беличья шапочка с длинными ушами, на шее вязаный шерстяной шарф поверх ворота беличьей же шубки. Ноги были укрыты шерстяным одеялом. Коляску катил впереди себя высокий мужчина средних лет, с гладко выбритым тяжелым подбородком, типичным для англосаксов. Рядом с ним шагала худая высокая, под стать мужчине, женщина, также, как и мужчина с ярко выраженной для их нации внешностью. С лошадиной мордой, как сказали бы где-нибудь в глубокой российской провинции. В отличие от них, девчонку можно было назвать красавицей. Ну, почти.

– Вполне даже симпатичная девчонка, – подумал Евгений. У него еще не было практики живого общения с носителями английского языка, и он решил воспользоваться случаем проверить глубину своих познаний и главное, произношение. Заодно выясню, что с девчонкой случилось. Он поздоровался с ними, запуская одновременно заклинание диагностики:

– Hi.

Дальнейший разговор тоже происходил на английском языке.

– Привет, – ответила девчонка с интересом глядя на Евгения.

– Как вам нравится наша елка? – спросил ее Евгений.

– Это здорово, я никогда в жизни не видела такую большую елку.

– А вы, значит, из Америки, судя по вашему произношению, – сделал вывод Евгений.

Тут к ним подошел дед, который сначала потерял внука, а потом, когда понял, что он делает, побежал его выручать.

– Познакомьтесь, это мой дедушка, он военный, сейчас почти на пенсии, преподает в академии.

– А где ты так хорошо научился говорить на английском?

– Я некоторое время жил за границей, вместе с родителями, отец у меня тоже военным был.

– Был?

– Да, он погиб. Ты знаешь, профессия военного очень опасная.

– Да, я понимаю. А мой папа дипломат. Мы приехали совсем недавно. Но я уже выучила одно русское слово.

– Да, и какое?

– Spas Ibo.

– Отлично, молодец. А как тебя зовут?

– Сара.

– Красивое имя, насколько я знаю, это имя означает «знатная».

– А я и не знала этого.

– Теперь будешь знать. А меня зовут Евгений.

– Ежени, о прости, мне не выговорить твое имя.

– Зови меня Генри. Мне нравится это имя.

– Хорошо Генри.

Взрослые стояли рядом, поглядывая друг на друга и не мешали общению подростков. Родители Сары тихонько перешептывались друг с другом, рассматривая русских собеседников.

Тут диагност выдал результаты своих исследований. У девочки был ДЦП – детский церебральный паралич. Неизлечимая болезнь, при которой дети редко доживали до своего совершеннолетия. Из всего доступного Евгению арсенала помочь могло только заклинание омоложения, которое требовало жуткую прорву энергии – до 20 тысяч единиц маны или двухсот стандартных накопителей. Могло помочь заклинание полного исцеления, которое требовало энергии на порядок меньше. Евгений решил сначала попробовать ЗПИ, которое и запустил. Заклинание будет работать сутки. Провести сутки рядом с девочкой было нереально, поэтому Евгений привязал заклинание к колечку с крупным имриллом, минералом, внешне похожим на малахит и способным удержать в себе две тысячи единиц маны.

– Сара, – сказал он, – в память о нашей встрече я хочу подарить тебе колечко. Этот камень называется малахит, он из наших минералов, которые добываются на Урале. Урал – это такие старые горы. Они невысокие и служат границей между Европой и Азией.

Он взял ее за руку, снял с нее перчатку и надел колечко на указательный палец.

– О, спасибо, Генри. Какое красивое колечко. Я буду помнить тебя, Генри. Может быть мы еще увидимся когда-нибудь. Но у меня ничего нет подарить тебе.

В это время к ним подбежала молодая женщина и затараторила на хорошем английском:

– Прошу прощения мистер и миссис Грей. Я ваша переводчица. Меня прикрепили к вашей семье на постоянной основе. Меня зовут Елена Пахомова, вот мои документы.

Она достала из сумочки служебное удостоверение и предъявила его мистеру Грей. Тот взял его в руки и внимательно изучил, на что у него ушло пару минут. Затем он вернул его переводчице и сказал:

– Надеюсь, что у вас была очень уважительная причина.

– Да, мне позвонили родители. Маму увезли в больницу на скорой помощи. Я просто не смогла бы работать, не зная, что с ней.

– Выяснили? – спросил мистер Грей.

– Да, у нее был гипертонический криз, резко подскочило давление. Но сейчас все уже в порядке. Ей сделали укол и поставили капельницу. Сейчас у нее давление в норме и опасность миновала.

– Хорошо. Это был форс-мажор, от которого никто не застрахован. Вы прощены мисс Пахомова или миссис?

– Я не замужем, мистер Грей.

– Значит, мисс.

– Вы представите меня вашей семье, мистер Грей?

– Да, это моя супруга, Тифани. А это дочь, Сара.

– Очень приятно, миссис Тифани Грей.

Переводчица наклонилась над коляской и сказала:

– Рада познакомиться с вами, мисс Сара.

Она выпрямилась и обернулась к мистеру Грей с вопросом:

– А молодой человек?

– А молодой человек, ваш соотечественник. Мистер Генри, как он представился, – со смешком сказал мистер Грей.

– Вот сволочь. Как он легко и непринужденно подставил меня, – подумал Евгений.

– Ваши документы, пожалуйста, – неожиданно жестким голосом потребовала переводчица от Евгения. Затем она повернулась к Егору Петровичу и в таком же тоне спросила:

– А вы кто?

Евгений заметил, что к ним спешат два милиционера и набросил на себя и деда покров невидимости – заклинание, отводящее от них глаза людей, приближающихся к ним на расстояние ближе 100 метров. Заметив, как испуганно стала оглядываться переводчица, Евгений шагнул в сторону, взял деда за руку и повел его с Красной площади, от греха подальше. На ауру девчонке он повесил свою метку, позволяющую ему найти ее в любом месте планеты. Он решил навестить ее через сутки, чтобы узнать результаты лечения.

А за их спинами стояла группа людей, каждый из которых находился в состоянии легкого шока. Только девочка улыбалась, она видела удаляющихся от них Генри со своим дедом. Она не знала, что видела она их только благодаря магической энергии, пропитавшей к этому времени весь ее организм и уже приступившей к его перестройке.

– Ты можешь мне объяснить, что это было, только что? – спросил Евгения дед, как только они покинули Красную площадь.

– Что ты имеешь в виду? – ответил Женя.

– Ты мне Ваньку-то не валяй, – рассердился дед.

– Ну, ты же все сам видел, деда? Я хотел попрактиковаться в разговорном английском. Услышал, что они на английском шпрехают и подошел. С девчонкой поговорил, родители поговорить со мною не снизошли. Не мешали общаться с дочкой, и на том спасибо. А потом эта фря подошла, переводчица КГБэшная, документы стала требовать, мы и ушли сразу. Вот и все.

– А почему она нас отпустила?

– А вот это не ко мне вопрос. Кстати, у тебя как с английским, – задал Евгений деду вопрос, ответ на который ему был прекрасно известен.

– Никак, – буркнул в ответ дед.

– Я тебе не говорил, но я через Ковалева узнал новую методику изучения иностранных языков.

– Расскажи, если не секрет.

– Вообще-то пока это секрет, но тебе можно. Обучение проходит во сне. На один язык уходит одна неделя. И еще два-три месяца уйдет на утряску и утруску. И все, начнешь шпрехать на английском языке не хуже этих американцев. И понимать, естественно. Если будешь учить, я для тебя прибор попрошу на неделю. У Ковалевых дома есть. Тимофей Афанасьевич для Афанасия Лукича принес, – вдохновенно врал Евгений.

– Ну, неси. Можно попробовать, – сказал дед.

– Вот и договорились, – подвел итоги разговора Евгений.

За разговором они вышли на манежную площадь и пошли дальше пешком по улице Горького. Падал легкий снежок и вовсю ощущался наступающий новый 1966 год. Настроение было соответствующим. Уже около часа они плутали по каким-то маленьким и не очень маленьким улочкам и переулкам, а еще через полчаса дед предложил перекусить в каком-нибудь ресторане.

Евгений пожал плечами и сказал:

– Ну, если ты хочешь именно в ресторан, то пошли в ресторан. Ты знаешь здесь какой-нибудь?

– Сейчас найдем, – оптимистично ответил дед.

Еще полчаса у них ушло на поиск ресторана. Ну, как известно, язык до Киева доведет, так что ресторан они все-таки отыскали.

Когда они к нему подошли, то увидели закрытую дверь и табличку на ней с надписью: «спецобслуживание». Увидев табличку, дед сказал:

– Эх, не повезло. Придется искать что-нибудь другое.

В это время к дверям ресторана подошла пара – мужчина и женщина. Мужчина был в шинели с погонами полковника, в папахе со звездой и с петлицами интенданта, женщина была в длинной до пят шубе. В мехах Евгений разбирался неважно, поэтому определить чей это был мех не смог. Мужчина между тем постучал в дверь и через пару минут подошел швейцар, который, увидев пришедших через окно угодливо заулыбался и открыл дверь. Когда пара прошла, швейцар окатил Евгения с дедом презрительным взглядом и захлопнул дверь. Швейцар успел сделать пару шагов от двери внутрь помещения, когда Евгений взял его под контроль и заставил открыть дверь.

– Пошли деда, – подтолкнул он его, – нас пропускают.

Егор Петрович удивленно посмотрел на швейцара, но у того на лице застыло непроницаемое выражение безразличия. Егор Петрович пожал плечами и переступил порог, Евгений прошел за ним. Оставив в гардеробной верхнюю одежду и посетив туалет, они вошли в зал. Гардеробщика, кстати говоря, не было, поэтому обслужили они себя сами, не забыв прихватить номерки.

Зал был вытянут в длину и перегорожен стенкой с большим арочным проходом вместо дверей, зрительно разбивающей помещение на две комнаты. В дальней комнате столы были выстроены буквой «П», очевидно, она была приготовлена для какого-то мероприятия. В ближней ко входу комнате столы стояли только с одной стороны и они тоже были сервированы. С противоположной стороны было невысокое возвышение, по-видимому для музыкантов. Около возвышения оставалось пространство для танцев.

Зашедшая перед ними пара и официант сидели за одним столом и что-то обсуждали. Время от времени официант что-то записывал карандашом в блокнот и обсуждение продолжалось.

Метрдотеля видно не было, поэтому дед выбрал столик на двоих, стоящий у окна, недалеко от входной двери и немного в стороне от других. От входа столик был защищен большим фикусом, росшим в большой бочке, стоявшей прямо на полу.

Возвращающийся от своих клиентов официант, проходя мимо них остановился в изумлении.

– Простите, а вы кто будете? – спросил он.

– Ваши гости, – нейтрально ответил дед.

– Понятно, – ответил официант, но по его лицу легко было прочитать, что ему как раз ничего не понятно, откуда взялись на его голову непрошенные гости. – Что-то вы рановато пришли. Ну, что же, раз пришли, то не за пустым же столом ждать остальных, верно? – спросил он их, глядя на деда, как на старшего из них.

– Пожалуй, вы правы, – обтекаемо прокомментировал вопрос официанта дед.

– Тогда я сейчас к вам Анну подгоню, подождите минуточку.

Когда официант отошел, дед повернул голову к внуку и сказал:

– Ресторан явно снят на весь вечер.

– Еще четырех нет, какой вечер, – ответил Евгений.

– Я так и не понял, почему тогда швейцар пустил нас?

– А я откуда знаю, – пожал плечами Евгений, стараясь не встретиться глазами с дедом.

– Хм, – подозрительно хмыкнул дед, – что-то тут не то.

К их столику подошла официантка, молодая девушка, лет 18 на вид. И это, несмотря на причудливую прическу, которая, видимо, по ее замыслу должна была прибавить ей возраста.

– Здравствуйте, – сказала она, подойдя к столу вплотную. – Есть котлеты по-киевски с картофельным пюре и жареная рыба. Что будете?

– А рыба какая? – спросил дед.

– Нототения, – ответила официантка.

– Мне котлеты, две штуки с пюре, – заказал Евгений.

– А я рыбкой побалуюсь, – сказал дед.

– Что пить будете?

– Мне 150 грамм коньяку и чай, и еще лимон порежьте, – заказал дед.

– А мне компот, – сказал Евгений и поинтересовался: – А супчик хоть какой-нибудь самый завалящий у вас найдется?

– Суп-харчо подойдет?

– Вполне, – ответил Евгений и откинулся на спинку стула, показывая, что свой заказ он завершил.

– А вы еще что-нибудь заказывать будете, – спросила официантка у деда.

– Хотелось бы рыбки красной малосольной и икорки паюсной грамм сто, если у вас есть конечно.

– Сегодня есть, – радостно сказала она и улыбнулась. Евгений с дедом невольно улыбнулись в ответ, потому что улыбка совершенно преобразила девушку. Словно солнышко из-за туч выглянуло.

Евгений воспользовался тем, что он остался с дедом наедине на долгое время и провел диагностику всего его организма. Результаты были вполне обнадеживающие. Евгений в качестве профилактики и своей практики в употреблении целительской техники решил оздоровить его сердечно сосудистую систему. За те два месяца, что прошли с момента копирования памяти Шейлы, ее знания полностью развернулись в его сознании и он легко нашел соответствующее плетение. Создал его и направил на деда, запитав его энергией. Посмотрев на его ауру, он удовлетворенно отметил произошедшие с ней изменения.

Затем он подумал, что незаслуженно обделил своего деда, ведь ему же ничего не стоит сбросить с его плеч еще десятка полтора лет.

Он приготовил заклинание общего исцеления, наполнил его энергией и прицепил к своему наполнителю, висевшему у него на шее. Кроме этого, достал из потайного кармана гомеостат в виде кольца, внедрил в него иллюзию, призванную сохранять его теперешний образ и накинул на кольцо заклинание невидимости. Евгений на пару секунд взял деда под свой контроль и надел кольцо-гомеостат на его правый мизинец. Дед ничего не заметил, а кольцо он чувствовать не будет.

На левом мизинце дед носил простое медное колечко в память о своей возлюбленной, Александре, с которой познакомился и жил вместе на войне. Затем война их раскидала, а когда она окончилась, ему сказали, что Александра погибла за месяц до ее окончания. Они ведь дали друг другу клятву, что если останутся живы, то после войны обязательно поженятся. Но, не сложилось. Судьба или кисмет, как говорят на востоке.

Но, наперекор всему, дед упрямо считал ее своей женой. Сразу после войны он нашел ее родителей и всю ее родню, но почему-то они его не приняли. Родня была богатой, а он после войны не имел ни кола, ни двора. Они решили, что он хочет примазаться к ним и что-нибудь с них поиметь. Когда Егор Петрович это понял, то тут же разорвал с ними всякие отношения, вычеркнув их из своей жизни. Женщины время от времени появлялись в его жизни, но надолго не задерживались.

Евгений подумал, что иллюзия, если ее не обновлять, через пару лет спадет окончательно и тогда дед будет выглядеть не старше 45 лет, хотя к этому времени ему исполнится 60 лет. Не исключено, что он встретит еще женщину, с которой сможет создать семью и которая родит ему детей.

– Кто знает, как сложится его дальнейшая судьба, – подумал Женя. Он искренне пожелал деду удачи.

Пришла официантка с полным подносом и стала выгружать принесенное на стол.

– Простите, вас Анной зовут? – обратился к ней Евгений.

– С чего вы взяли? – удивленно посмотрела на него девушка, – Прасковья я.

– Так сказал тот официант, который вон ту пару обслуживает.

– Вадим, что ли?

– Я не знаю, как его зовут, – ответил Евгений, – но он обещал послать к нам Анну.

– Я сама к вам подошла, никто меня не посылал. Просто этот столик мой, то есть я должна обслуживать клиентов за этим столом. Я практикантка еще, учусь на четвертом курсе кулинарного техникума.

– А я в кулинарном училище учусь при вашем техникуме, – сказал Евгений и добавил: – Меня Женей зовут.

Прасковья с интересом посмотрела на него.

– Мы с ними мало пересекаемся.

– Ага, я тебя там тоже не видел.

– Ну, я пошла. Нам не разрешают долго общаться с клиентами.

– Слушай, – обратился к ней Евгений, – а какое мероприятие у вас сегодня ожидается?

– Свадьба, – ответила она, широко раскрывая и без того большие глаза. Так вы не из их компании что ли? А кто тогда вас сюда пропустил?

Евгений пожал плечами: – Так вышло. Мы просто перекусить зашли, а швейцар нас пропустил почему-то, – сдал Евгений швейцара, помня о его презрительной ухмылке в их адрес.

– Ну, тогда сидите тихонько и кушайте быстрее. Новобрачные вот-вот подъехать уже должны. Ой, скандал может быть, – всплеснула она руками и схватилась за щеки.

– Не бойся, Паша, скандала не будет, я тебе обещаю. По крайней мере из-за нас. Вообще-то скандал на свадьбе – это даже обязательный ее элемент, поэтому его отсутствия я не гарантирую.

Прасковья прыснула в кулачок, но на всякий случай попросила рассчитаться сразу, после чего ушла, подхватив поднос.

Евдокимовы принялись за обед. Но, видать звезды сегодня расположились не в их пользу и завершить обед им не дали. В зал вошел метрдотель и сразу же устремился к той паре посетителей, что пришли в ресторан первыми. Евгений не прислушивался к их беседе, понял только, что метрдотель их прекрасно знает. Затем он направился к ним. Он только подошел к их столу, как в зал повалил народ. Впереди шли жених с невестой, за ними густо шли сопровождающие. Они пошли по проходу между столиками, направляясь в соседний зал. Пара, которая только что общалась с метрдотелем, подхватилась с места и пошла за новобрачными.

– Женька, валим отсюда, – сказал дед, наливая вторую и последнюю рюмку коньяка, – жаль жареной рыбкой так и не удалось полакомиться.

– Слушай, дед. Сиди и кушай спокойно, никто же нас не гонит.

– Сейчас погонят, смотри метрдотель уже Прасковью нашу допрашивает.

И действительно, когда появились молодожены, метрдотель побежал им навстречу и раскланиваясь перед ними, повел их во второй зал. Однако, там не задержался и быстрым шагом прошел в раздаточную. Там обнаружил Прасковью, которой и устроил допрос о неизвестных посетителях.

Ожидать пришлось недолго. Вскоре к ним вышла хмурая Прасковья, в сопровождении двух молодцев:

– Извините меня, но вас просят срочно покинуть ресторан.

В разговор вступил один из молодцев:

– Что сидим, вам что непонятно сказали? Быстро встаем и уходим. Что ты извиняешься перед ними? – Последние слова были адресованы Прасковье.

Прасковья повернулась к нему и сказала:

– Ну, зачем же так грубо? Ведь они тоже наши гости.

В двух шагах за ними стоял метрдотель и внимательно наблюдал за происходящим, но не вмешивался. Молодой человек, к которому обратилась Прасковья, ответил ей:

– Сегодня ваши гости – это мы. И вам хорошо заплатили за то, чтобы никаких других гостей у вас сегодня не было. Или ты своих знакомых здесь за наш счет кормишь?

Шумно отодвинув стул, встал дед и сказал, обращаясь к Прасковье:

– Не расстраивайся Паша. Мы обязательно зайдем в ваш ресторан пообедать в другой день. Спасибо тебе за обслуживание. Нам у вас очень понравилось.

Дед повернулся к Евгению, который невозмутимо доедал свой суп харчо под этот аккомпанемент, и сказал:

– Пойдем, внучок, придется нам перенести свой обед.

Дед вышел из-за стола и обогнув стол встал около стула Евгения и похлопал того по плечу, говоря:

– Пошли, пошли. Ты обещание давал, что не будешь давать повод для скандала.

Евгений тоже встал, и вытирая губы бумажной салфеткой, сказал:

– Паша, а нельзя нам упаковать наше второе блюдо с собой. Мы же заплатили за него.

Наехавший на них молодой человек, молодой мужчина примерно 30 лет, если судить по его внешнему виду, подскочил к столу и закричал:

– С собой забрать хочешь? Сейчас я тебе упакую. Тебе понравится.

Он выхватил у Прасковьи полотенце, которое висело у нее на руке, встряхнул его, расправляя и положил на стол, смахнув при этом рюмку с так и недопитым коньяком на пол. Рюмка, упав на пол, разбилась. По залу распространился запах коньяка. Мужчина, не обращая ни на кого внимания, продолжал действовать. Он схватил тарелку деда с жареной рыбой и вытряхнул ее содержимое на полотенце. Туда же отправились и котлеты по-киевски вместе с пюре. Образовавшуюся груду еды он полил дедовым чаем и Женькиным компотом. Он взялся за концы полотенца и завязал их в узел. Сварганенный узел приподнял и ткнул им прямо в живот Евгения, пачкая его новый костюм. Рядом тихо вскрикнула Прасковья. Метрдотель вскинул брови, но вмешиваться в происходящее не стал. Евгений, который наблюдал за всеми его действиями, и никак не ожидал такой концовки, рефлекторно обхватил узел руками. Его содержимое вываливалось на Евгения. Наконец, он отбросил узел от себя и тот упал на пол. А мужчине стало смешно, и он стал громко смеяться, показывая на Евгения пальцем.

Евгений встряхнул рукой, очищая одновременно свой костюм при помощи заклинания очистки, а затем бросил в мужчину еще одно заклинание. Так как он при этом не делал в сторону мужчины никаких движений, и даже не смотрел не него, то никто ничего не заподозрил, а мужчина продолжал громко смеяться. Это было заклинание смеха, которым они баловались в школе магии, будучи еще детьми. Мужчине предстояло смеяться еще часа три, пока не кончится энергия, заложенная в это заклинание. А так как Евгений создал его находясь в крайне раздраженном состоянии, то возможно смеяться мужчине предстояло значительно больше трех часов.

Их группа привлекла внимание многих посетителей, которых как-то вдруг стало очень много, и они заполнили практически все свободные столы в обеих залах. С десяток человек стояло вокруг них на расстоянии двух метров, образуя полукруг.

Евгений поймал на себе недоуменный взгляд Прасковьи и подмигнул ей, вдруг неожиданно для себя успокаиваясь.

– Что здесь происходит? – раздался громкий властный мужской голос, обращенный одновременно ко всем присутствующим. Полукруг распался, пропуская внутрь высокого представительного мужчину лет шестидесяти, одетого в темный шерстяной костюм-тройку. К нему кинулся метрдотель и начал ему что-то говорить, оживленно жестикулируя руками, подключая время от времени к этому процессу и другие части тела.

– Пойдем, Женя, – потянул его за рукав дед, и они, воспользовавшись тем, что внимание толпы переключилось на представительного мужчину, тихонько покинули зал и прошли в гардеробную. Покидая зал, они слышали продолжающийся смех своего вышибалы. Они, не торопясь, сходили в туалет, затем какое-то время ждали гардеробщика, который был занят приемом гостей. Наконец поток посетителей схлынул, и он смог выдать им одежду.

Одевшись, они двинулись на выход, но их остановили. На сей раз дорогу им перегородила женщина. Высокая прическа, была призвана компенсировать ее невысокий рост и хрупкое телосложение. Мягкие и аристократически тонкие черты лица украшали большие темно-зеленые глаза с длинными, чуть подкрашенными ресницами. Туфли на невысоком каблуке и английский шерстяной костюм бежевого цвета придавал ей неприступный и независимый вид. Определить ее возраст Евгений не смог. Ей могло быть и 35 лет и в то же время она могла быть лет на пятнадцать старше. Когда они остановились, к ним подошел молодой человек, чем-то неуловимо на нее похожий и встал рядом с ней. Пройти мимо, не отталкивая их со своего пути было невозможно.

– Я прошу вас задержаться на минуточку, товарищи, – сказала она, смотря на Евгения. – Я мама невесты, меня зовут Александра Михайловна. Это мой сын, Аркадий, – представила она своего сына, и продолжила:

– Здесь произошло чудовищное по своей сути недоразумение. Я и мой сын от лица невесты приносим вам свои извинения за испорченный обед, за ваш испорченный костюм, за испорченное настроение, наконец. Молодой человек, который напал на вас, является родным дядей жениха. Он входит в группу организаторов свадьбы и, вероятнее всего, переволновался, перенервничал и превысил свои полномочия. Он не должен был вести себя так. И так как с сегодняшнего дня он входит в круг моих родственников, то я приношу вам извинения и от его лица. Его поведение объясняется нервным срывом. Вы слышите, он до сих пор продолжает смеяться. Уже вызвана скорая медицинская помощь. Метрдотелю выражено наше неудовольствие его поведением в сложившейся ситуации. Это его прямая обязанность следить за порядком в зале. Я хочу заверить вас, что директору ресторана это неудовольствие действиями метрдотеля, а точнее его бездействием тоже будет высказано.

Александра Михайловна замолчала и перевела свой взгляд на Егора Петровича, который до этого момента стоял чуть сзади внука и находился в тени. Она стояла и переводила свой взгляд с Егор Петровича на Евгения и обратно. Евгений тоже бросил взгляд на деда. Дед смотрел на женщину и в его взгляде легко угадывалось его восхищение этой женщиной, смешанное с какой-то внутренней болью. Их глаза встретились и через несколько секунд ее левая бровь слегка приподнялась, голова склонилась к правому плечу в вопросительном жесте, и она спросила его:

– Мы с вами встречались?

– Неужели, Шурочка, я так изменился?

Голос деда внезапно сдал и вопрос этот он буквально прохрипел. Глаза Александры Михайловны распахнулись в миге узнавания, и она воскликнула:

– Боже мой, Егорушка! Неужели это ты?

Она сделала шаг навстречу ему, а он просто шагнул и обнял ее, прижимая ее к себе. Она сначала обхватила его за шею и положила голову ему на плечо, затем резко отстранилась и поцеловала его. Они стояли и целовались, не обращая никакого внимания на окружающих.

– Вот и свиделись, – сказала она, плача – а я верила, что ты живой. Искала тебя и не могла найти. Но почему ты не приходил на встречи ветеранов 9 мая. Я не пропустила ни одной, все ждала тебя и надеялась. Надеюсь, ты помнишь нашу последнюю встречу в Москве 43-го. Она отстранилась от него и, промокнув платочком глаза, сказала, сделав жест в сторонку сына:

– А это одно из последствий последнего нашего с тобой свидания.

Аркадий, у которого от изумления открылся рот при этих словах он раскрылся еще шире. Он судорожно вздохнул, шумно сглатывая набежавшую слюну, и спросил:

– Что ты сказала, мама?

– Я говорю тебе Аркаша, познакомься со своим отцом. Я тебе все рассказала о нем, что знала.

Она резко повернулась к нему и, заглядывая ему в глаза сообщила:

– Я так и не вышла замуж. А ты женат?

Егор молча покачал головой и, закрыв глаза зарылся лицом в ее волосы, вбирая в себя ее запах. Они стояли, обнявшись и на глазах у них блестели слезы. Незаметно для себя они переместились в сторону от выхода из гардеробной. Евгений и Аркадий, не сговариваясь прикрывали их от нескромных взглядов, проходивших мимо людей.

– Мама! Вот ты где, а мы тебя потеряли. А с кем это ты обнимаешься?

В гардеробную ворвался вихрь из белых кружев, белого платья и фаты. Когда этот вихрь застыл около них в недоумении и Евгений смог разглядеть невесту, то сразу понял, что они с Аркадием близнецы. Александра Михайловна, оторвавшись от Егора Петровича и глядя на него блестевшими от слез и счастья глазами, сказала:

– А это второе последствие той встречи. Познакомься со своей дочерью, Егорушка.

– И как ты назвала это чудо? – спросил он свою Шурочку, давая время дочери прийти в себя от шока, вызванного словами матери.

– Марией, – коротко ответила та, и обратилась к дочери: – Ты где мужа оставила, Маша?

– Здесь я, – вышел из-за спины невесты молодой человек и представился, глядя на Егора Петровича: – Павел.

– А кто это с тобой, Егорушка?

– Евгений, мой внук.

– Сын Николая?

– Да.

– А…

– Погиб Коля в этом году, в зарубежной командировке, вместе со своей женой Татьяной, его матерью, – кивнул Егор Петрович на внука, – вот Женя один остался, теперь живет со мной.

– Значит, Маше и Аркаше он приходится племянником, – объявила Александра Михайловна, – а они ему приходятся соответственно тетей и дядей.

Маша подошла к Егору Петровичу, положила руки ему на плечи и, глядя ему прямо в глаза спросила:

– Почему ты так долго нас искал, папа, – и обняла его. Такого Егор Петрович спокойно перенести не смог. Он стоял, обнимая дочь, а по щекам у него катилась крупные слезы. Наконец, Маша оторвалась от него и ее место занял Аркаша. Впрочем, их объятия были по-мужски скупы и быстры.