Текст книги "Советско-албанские отношения (40-50-е годы ХХ века)"

Автор книги: Вячеслав Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

С 1950 года ведет свою историю Государственная филармония в Тиране, ставшая музыкальным центром страны. В 1953 г. исполнительский коллектив филармонии с помощью советских коллег осуществил постановку первого в истории албанского искусства оперного спектакля «Русалка» Даргомыжского и первого на албанской сцене классического балета «Бахчисарайский фонтан».

В 40-50-е годы в Албании было велико влияние советской литературы. Широко переводились и издавались произведения М.Горького, М.Шолохова, Н.Островского, В.Маяковского, других советских писателей.

В 1952 г. в Тиране с помощью Советского Союза была построена киностудия «Новая Албания», значение которой для дальнейшего развития и становления албанского кино трудно переоценить. Первые опыты в области художественного кино относятся к 1953 г., когда албанские и советские кинематографисты приступили к совместным съемкам цветного художественного военного фильма «Великий воин Албании – Скандерберг», удостоенного наградой Каннского фестиваля.

Таким образом, в результате самоотверженных усилий трудящихся, при эффективной интернациональной помощи Советского Союза, Албания, в прошлом одна из самых отсталых стран Европы, в исторически короткие сроки превратилась в аграрно-индустриальное государство, создала национальную промышленность, осуществила государственно социалистические преобразования в сельском хозяйстве, совершила подлинную революцию в области культуры и просвещения, добилась значительного повышения материального благосостояния трудящихся масс.[70]70
  См: Смирнова Н.Д., Кулешов С.Г. К 40-летию установления дипломатических отношений между СССР и Албанией // Новая и новейшая история. – 1985. – № 6. – С.43.


[Закрыть] Оценивая этот поистине грандиозный рывок, невольно задаешься вопросом: почему страна, на территорию которой не ступал ни один советский солдат, имея зависимую от Италии экономическую структуру, находясь на крайне низком уровне развития производительных сил, пошла по пути строительства социализма, да еще в ортодоксальной советской модели, причем, без какого-либо «прямого давления из Москвы».[71]71
  Чувахин Д.С. С дипломатической миссией в Албании. 1946–1952 гг. // Новая и новейшая история. – 1995. – № 1. – С.132.


[Закрыть]

Н.Д. Смирнова, опираясь на воспоминания Д.С.Чувахина, называет следующие причины «сталинизации» Албании:

Во-первых, это происходило в результате огромной популярности СССР и И.В. Сталина среди албанцев. Этот авторитет, завоеванный нашей страной в борьбе против фашизма, как бы подтвердил преимущества социализма перед вроде бы отжившим свой век капитализмом. И поэтому советская политическая и социально-экономическая системы в целом стали прообразом нового албанского общества.

Во-вторых, сталинскую модель социализма упорно насаждали около тысячи югославских специалистов.

В-третьих, высокий личный авторитет советских представителей в Албании – майора К.П. Иванова, полковника С.В. Соколова, Д.С. Чувахина – способствовали росту доверия в целом ко всему советскому.

Не оспаривая правильность выдвинутых Н.Д. Смирновой причин, хотелось бы их дополнить тремя существенными моментами:

1) Не последнюю роль сыграло традиционное уважение албанцев к России и Советскому Союзу, о чем выше уже упоминалось.

2) Никогда бы албанский народ не проявлял бы в течение 15 лет столь высокую самоотверженность и героизм в построении социализма на своей земле, если бы не видел конкретных результатов своего труда во всех областях.

3) Энвер Ходжа, Главнокомандующий АНОА в годы второй мировой войны, «команданти», как его звали в народе, был необыкновенно популярен. Именно сила его авторитета часто склоняла чаши весов именно в сторону просоветского курса. Этот человек был безгранично предан марксизму-ленинизму (как он его понимал), И.В. Сталину и советскому народу. Выступая в Москве на торжественном заседании в связи с 70-летием И.В. Сталина албанский лидер подчеркнул: «Вы, великий Сталин, спасли СССР и весь мир от гибели. Ваша жизнь и деятельность – это воздух для албанцев, это счастье для нашей партии и страны. И Албания навечно с Вами!»[72]72
  Чичкин А. Энвер Ходжа: эпоха и личность (албанский преемник Сталина) // Молодая гвардия. – 1993. – № 3. – С.229.


[Закрыть] И.В. Сталин знал, что Э.Ходжа говорил искренне и верил ему. Позже, в письме Шарлю де Голлю в мае 1968 года Энвер Ходжа подтвердил свою преданность делу И.В. Сталина и постарался ее объяснить: «Мы, албанцы, хотим воплотить в жизнь то, что не успел сделать Сталин, чего ему не позволили сделать… Наше почитание Сталина – это не идолопоклонничество и не язычество, как пытаются представить современные ревизионисты и империалисты. Создать жизнеспособное государство, как показывает история, невозможно без жизнеспособной идеологии, без веры нации в эту идеологию, без доверия к тем, кто олицетворяет собой такое государство и такую идеологию…»[73]73
  Чичкин А. Энвер Ходжа: эпоха и личность (албанский преемник Сталина) // Молодая гвардия. – 1993. – № 3. – С.218.


[Закрыть]

К XIX съезду КПСС Э.Ходжа стал уже авторитетным «сталинцем». В 1952 г. в Тиране учредили Музей Ленина, Сталина. Последние работы И.В.Сталина были опубликованы в Албании с пространными «большевистскими» комментариями Э. Ходжи. В стране отмечали советские праздники (7 ноября, 23 февраля, 9 мая), дни рождения и кончины Ленина и Сталина – как исторические даты.

Таким образом, можно сделать вывод, что советско-албанские отношения в первые послевоенные годы основывались на братской, зачастую безвозмездной помощи советского народа народу Албании в экономической, социальной, политической и культурной сферах. Межпартийные и межгосударственные связи характеризовались отсутствием какого-либо прямого державно-патерналистского давления Советского Союза на Албанию и АПТ. Говоря о событиях, связанных с югославо-советским конфликтом, можно указать, что, во-первых, у нас нет достаточных оснований думать, что И.В. Сталин поначалу вел закулисную игру против Албании, подталкивая Югославию к проглатыванию своего южного соседа (скорее всего имела место тайная игра против руководства СФРЮ), и, во-вторых, деятельность советских политических представителей в Албании носила явно нейтральный характер.

Важным фактором советско-албанских отношений в тот период выступал непререкаемый авторитет Советского Союза, ВКП(б) и лично И.В.Сталина.

3. Советско-албанский конфликт

Советско-албанский конфликт имел в своем основании не просто какие-либо отдельные, несвязанные друг с другом причины. Он закономерно вызревал, как следствие принципиального отхода советского руководства во внутренней и внешней политике от того курса, который проводился при И.В. Сталине.

Мы считаем, что предотвратить случившееся в 1960–1961 годах было практически невозможно, ибо хрущевская группа, будучи закономерным результатом разложения и перерождения сталинской системы, не могла не столкнуться в открытой схватке с теми структурами, которые попытались сохранить ее здоровье и жизнеспособность. Во главе «здоровых», консервативных сил стала Албанская партия труда и ее лидер Энвер Ходжа. Борьба между двумя лагерями поначалу ограничивалась лишь отдельными подозрениями и прощупыванием позиций друг друга. Но постепенно, шаг за шагом, противостояние нарастало. «Мы все более и более замечали, – вспоминал Э. Ходжа, – что взгляды и позиции Никиты Хрущева по важным вопросам международного коммунистического движения и социалистического лагеря отличались от наших. Особенно XX съезд явился тем событием, из-за которого мы оказались в оппозиции к Хрущеву и хрущевцам. Мы, как марксисты-ленинцы, время от времени… говорили советским руководителям о наших оговорках и возражениях по поводу примиренческих позиций в отношении югославских ревизионистов, по многим аспектам их непринципиальной внешней политики… Хотя иногда и делали вид, будто отступают, они продолжали идти своим путем, а мы отказывались проглотить то, что они преподносили нам; более того, мы отстаивали свои взгляды и проводили свою внешнюю политику.

Но настал момент, когда чаша переполнилась. Прежний, «мнимый» «мир» уже не мог дальше продолжаться. Хрущев перешел в открытое наступление, чтобы поставить нас на колени и заставить проводить его насквозь оппортунистический курс. Тогда мы прямо и во весь голос сказали Хрущеву «Нет!», сказали «Стой!» его изменнической деятельности. Это ознаменовало собой начало долгой и очень трудной борьбы…»[74]74
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С. 4–7.


[Закрыть] Которая, заметим, завершилась разрывом советско-албанских отношений и сменой внешнеполитической ориентации Албании.

По мнению советской стороны, такой исход событий произошел тогда, когда сочетание политических и экономических обстоятельств посулило руководству АПТ большие выгоды и поэтому дело было не в исключительной принципиальности руководства АПТ, якобы поступившегося экономическими выгодами ради некой великой идеи (идейно-теоретическая база была подведена потом), а в том, что в 1960 году поворот был продиктован сиюминутными экономическими расчетами. Дилемма, по взглядам советской стороны, возникла в апреле 1960 года в результате углубления разногласий между КПК и КПСС, но решение о поддержке китайской позиции было принято не сразу и поэтому конфликт приобрел относительно затяжной характер. Как следствие, считали советские представители, со второй половины июня 1960 года во внешней и внутренней политике Албании, в практике взаимоотношений АПТ с братскими партиями стран социалистического содружества возобладала линия отступничества от принципиальных позиций международного коммунистического движения.[75]75
  См.: Смирнова Н.Д. Албанская партия труда (страницы истории) // Бюллетень научной информации института всеобщей истории АН СССР. – М., 1974. – С. 315–319.


[Закрыть]

Рассмотрим эту проблему более подробно.

Еще при жизни И.В.Сталина, находясь в Советском Союзе, Э. Ходжа заметил, что после войны в ВКП(б) проявились некоторые отрицательные явления: «известное ослабление характера и моральное падение многих кадров», тщеславие и превознесение одержанных побед усыпляли бдительность партии, «в армии появилась каста, распространившая свое самовластие и грубое господство и на партию, изменив ее пролетарский характер.»[76]76
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С.47.


[Закрыть] Э. Ходжа видел, что ВКП(б) стала терять революционный дух, заражалась бюрократизмом и рутинерством; замедлялись темпы экономического развития. Причину всего этого албанский лидер видел не в проявлении ошибочной линии И.В.Сталина, а в извращении ее советским государственным аппаратом. Утрата революционного духа привела к тому, что бдительность партии и масс превратилась в бдительность бюрократических аппаратов, подхалимство, болезненное покровительство, антипролетарскую мораль. И таким образом, по мнению Э.Ходжи, «рабочая аристократия создавалась из кадров-бюрократов».[77]77
  Там же. – С. 48–52.


[Закрыть]

Участвуя в работе XIX съезда КПСС, Э. Ходжа обратил внимание на то, что отчетный доклад сделал Г.Маленков, а И.В. Сталин выступил только на закрытии съезда, отсутствовал на многих его заседаниях. Насторожило его и то, что пост генсека был негласно ликвидирован, а И.В. Сталин стал членом Бюро и секретарем ЦК. Его фамилия значилась под № 103 в списке членов ЦК, то есть указывалась по алфавиту, а не по авторитету.

Описывая события, связанные со смертью И.В. Сталина, Э. Ходжа вспоминал:»Из того, как было сообщено о смерти Сталина[78]78
  Существует версия, что Э.Ходжа узнал о кончине Сталина 1 марта 1953 года. Ее развивает А.Чичкин. В частности, он отмечает: «Именно в этот день начала вещания радиостанции «Свобода», которая сообщила о «судьбоносном» событии наряду с другими западными радиостанциями. 2–3 марта посольства Китая и Албании в СССР конфиденциально подтвердили «западную клевету». На следующий день такое же сообщение пришло из Белграда. Ходжа получил также письмо от В.Сталина с жуткими подробностями кончины его отца». Чичкин А. Энвер Ходжа: эпоха и личность (албанский преемник Сталина) // Молодая гвардия. – 1993. – № 3. – С.230.


[Закрыть] и как была организована церемония его похорон, у нас, албанских коммунистов… сложилось впечатление, что его смерти с нетерпением ждали многие из членов Президиума Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза».[79]79
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С. 15–16.


[Закрыть] Спешка в распределении постов и бросающееся в глаза отсутствие единства в советском руководстве оставили у Э. Ходжи неприятный осадок. Он еще больше разочаровался, когда через несколько месяцев, в июне 1953 г., встретился с советским руководством, чтобы запросить кредит экономического и военного характера.

В ходе официального и холодного приема советские деятели впервые предприняли попытку вмешаться во внутренние дела Албании. Вначале Г. Маленковым, Л.П. Берией и А.Г. Микояном были урезаны албанские запросы, а затем Н.А. Булганин, ссылаясь на то, что многие кадры албанской армии являются якобы сыновьями баев и богачей, «посоветовал» произвести чистку. Э.Ходжа не сдержался и в резкой форме настоятельно попросил Н.А. Булганина представить доказательства указанных фактов. Однако, ни у Н.А. Булганина, ни у Л.П. Берии таковых не нашлось и прием завершился. «Мое заключение об этой встрече было горьким, – вспоминает Э. Ходжа. – Я понял, что в руководстве Советского Союза не было расположения к нашей стране. Явная напыщенность, с которой они обращались с нами во время встречи, отклонение наших незначительных запросов и клеветническая выходка против кадров нашей армии были дурными приметами.»[80]80
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С.32.


[Закрыть]

Негативное отношение к Э. Ходже с советской стороны укрепилось после того, когда Н.С. Хрущев и его коллеги узнали о реакции Э. Ходжи на ликвидацию Л.П. Берии. Албанский лидер неосторожно прокомментировал это событие в беседе с послом Венгрии в Тиране в июле 1953 г.: «Они убирают свидетеля и режиссера своих махинаций… Вчера Сталин, сегодня Берия.»[81]81
  Чичкин А. Энвер Ходжа: эпоха и личность (албанский преемник Сталина) // Молодая гвардия. – 1993. – № 7. – С.172.


[Закрыть] В свою очередь, подозрения албанцев к «советским» усиливались тогда, когда один за другим в Москве умерли от «насморка» К.Готвальд, Б.Берут, Г.Димитров.

Таким образом, к концу 1954 года между ходжистским руководством АПТ и «хрущевцами» оформился явный психологический раскол.

«Албанский Сталин» видел теперь в лице всех советских руководителей, за исключением В.М. Молотова, предателей дела своего учителя, ревизионистов и ренегатов, но до поры до времени вынужден был прямо не выступать против них, а вести борьбу по косвенным вопросам.

Н.С. Хрущев же и его окружение были в курсе энверовского «сталинизма», но рассчитывали на то, что как бы Албания ни упиралась, но ей все равно, в силу геополитических соображений, придется пойти в фарватере нового советского курса, который уже вырисовывался.

Что же послужило причинами для разногласий и привело позже к разрыву отношений между СССР и НРА?

Первая причина. Еще при жизни И.В. Сталина часть советской высшей элиты, по словам Э. Ходжи, пыталась навязать Албании жесткую аграрную направленность. Выразителем этой точки зрения стал А.Г. Микоян, который без стеснения советовал албанцам не заниматься индустрией, а большую часть сил уделить подъему сельского хозяйства. «После смерти Сталина, – вспоминал Э. Ходжа, – антиалбанские оттенки в поведении министра-торговца Советского Союза превратились в неизменный курс. Но теперь он был не один. Его карандаш, склонный ставить больше всего кресты и «нет» на наших скромных запросах, теперь встретил поддержку и у других».[82]82
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С. 73–74.


[Закрыть]

Наиболее рьяно принялся «советовать» и «рекомендовать» албанцам, как им развивать свое народное хозяйство, Н.С. Хрущев. Так, на встрече стран СЭВ в 1956 г. он указал Э. Ходже на четыре пути развития албанской экономики: хлопководство, овцеводство, рыболовство и цитрусоводство и при этом заверил, что албанцам нечего беспокоиться насчет всего остального – нефть, машины и хлеб поставит Советский Союз, ведь, «перевыполнение плана на один день в Советском Союзе дает столько хлеба, что хватит Албании на три года.»[83]83
  Там же. – С.88.


[Закрыть]

Схема торгово-экономического партнерства СССР и Албании выглядела в тот период следующим образом: албанцы давали запрос, советская сторона принимала, урезала его, предоставляла ограниченный кредит, не скупилась на критику и «советы»; албанцы выслушивали критику, кое-что парировали, благодарили за советы, но на следующий раз опять пытались пробить помощь, необходимую именно для подъема индустриального сектора.

«Они продолжали так обращаться с нами, – писал Э. Ходжа, – вплоть до Московского Совещания 81-й партии, состоявшегося в ноябре 1960 года.»[84]84
  Там же. – С.96.


[Закрыть]

Вторая причина. В июне 1954 года произошел крутой поворот в советско-югославских отношениях, что явилось во многом неожиданным для албанцев. В те дни албанская делегация находилась в Москве и советское руководство вручило Э. Ходже длинное письмо за подписью Н.С. Хрущева, направленное центральным комитетам братских партий, в котором сообщалось, что по вине Берии и Джиласа югославское руководство было незаслуженно осуждено советской стороной, что и побудило «правящие круги Югославии сблизиться с США и Англией», заключить «военно-политическое соглашение с Грецией и Турцией», пойти на «ряд серьезных уступок перед капитализмом.»[85]85
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С. 117–119.


[Закрыть]

Э. Ходжа понимал, что в СССР тогда еще не началась открытая атака на И.В. Сталина, а советские лидеры не уставали говорить о противодействии американскому империализму и приверженности марксизму-ленинизму и поэтому он при составлении ответа был со своими соратниками очень умеренным и осмотрительным. «В этом ответе, не противопоставляясь открыто Хрущеву, мы отмечали нашу неизменную позицию по отношению к ревизионистскому руководству Белграда, указывали на значение решений 1948 и 1949 годов Информбюро, не допуская никаких намеков на пересмотр прежнего отношения к отклонениям югославского руководства.»[86]86
  Там же. – С.122.


[Закрыть]

Эти же мысли Э. Ходжа высказал Н.С.Хрущеву в беседе 23 июня 1954 г., но тот не придал этому большого значения.

Через 10 месяцев, за два дня до отъезда Н.С. Хрущева (май 1955 г.) в Югославию, руководство АПТ получило письмо лидера КПСС с просьбой дать согласие на денонсирование ноябрьской резолюции Информбюро 1949 г. и на пересмотр резолюции 1948 г. ЦК АПТ 25 мая в письме, направленном в ЦК КПСС, высказал свое несогласие. «Мы считаем, – говорилось в письме, – что имеется большая разница между содержанием вашего письма от 23 мая 1955 г. и основным положением той ситуации, которую мы сообща занимали до тех пор в отношении югославов». Далее после нескольких конкретных возражений следовало суждение, что «такое поспешное (и опрометчивое) решение по вопросу столь принципиального значения без предварительного глубокого анализа его совместно со всеми заинтересованными в этом деле партиями и тем более его опубликование в печати и провозглашение на белградских переговорах не только было бы преждевременным, но причинило бы серьезный ущерб общему курсу.»[87]87
  Краткая история Албании. С древнейших времен до наших дней / Г.Л.Арш, Ю.В.Иванова, О.А.Колпакова, Н.Д.Смирнова. – М., 1992. – С. 423.


[Закрыть] Албанцев очень задевало именно то, что «советские» проигнорировали мнение братских партий, в том числе и АПТ. В своей беседе с Левичкиным 27 мая 1955 г. Э.Ходжа это особо подчеркнул, памятуя о совершенно иной атмосфере, которая царила при И.В.Сталине на заседаниях Информбюро. Затем албанское руководство направило второе письмо лидерам КПСС, где подтвердило ошибочность предстоящей отмены ноябрьской резолюции. Эта позиция имела свою логику: «если отпадет данная резолюция, если отпадет все, что в ней было написано, то отпадут, например, и процессы по делу Райка в Венгрии, по делу Костова в Болгарии и т. д. По аналогии должен отпасть также процесс по делу предательской банды, возглавляемой Кочи Дзодзе…»[88]88
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С.141.


[Закрыть] Вскоре после этих событий, летом 1955 года Э. Ходжа получил приглашение «непременно выехать в Советский Союз на отдых». Сразу по прибытии в Москву начались встречи с лидерами КПСС, которые, по словам Э. Ходжи, «теперь проходили то в атмосфере глухого гнева, то в явно натянутой атмосфере.» Две беседы были с М.А. Сусловым. Он пытался переубедить Э. Ходжу изменить позицию по югославскому вопросу, а также пересмотреть дела группы Дзодзе-Кристо. На что «албанский Сталин» ответил: «Мы никогда никого не обвиняли и не осуждали несправедливо.»[89]89
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С.148.


[Закрыть]

После этого А.И. Микоян представил лидера АПТ члену югославского руководства С.Вукмановичу-Темпо. Встреча закончилась безрезультатно.

Несмотря на несговорчивость Э. Ходжи в «Правде» 5 июля 1955 г. поместили его статью, в которой он неоднократно подчеркивал «необходимость следования великому учению Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина.» Э.Ходжа ни разу не упомянул Н.С. Хрущева или словом не обмолвился об «ошибках», допущенных в сталинский период.

Под напором веяний из Москвы после XX съезда албанскому руководству пришлось пойти на некоторое смягчение позиции. Так, хотя документы III съезда АПТ были выдержаны в духе полного оправдания политики АПТ в отношении Югославии и всех политических процессов 1948–1949 гг. и последующих лет, в них все же отмечалось, что Албанию и Югославию объединяла совместная героическая освободительная борьба и общая цель построения социализма. Подчеркивалось, что принципиальные расхождения могли быть преодолены нормальным путем. Но этого не случилось, ибо в результате «провокации подлого агента империализма Берии» КПА, как и все другие коммунистические и рабочие партии, была введена в заблуждение, произошло смешение воедино нескольких вопросов, в том числе и «дела» Кочи Дзодзе. Тем не менее осуждение К. Додзе и его единомышленников признали правильным, поскольку «было покончено с одной из опасных фракций, которая стремилась расколоть единство партии и ликвидировать ее».

Шаги по нормализации межгосударственных албано-югославских отношений предпринимались под непосредственным воздействием примера и внешнеполитической инициативы советского правительства. Но во многом этот процесс носил чисто формальный характер. Официальные декларации расходились с психологическим настроением широких народных масс, созданным многолетней пропагандой. Со стен домов были сняты плакаты-карикатуры, на которых Тито и Ранкович изображались с топорами, окрашенными кровью албанцев Косово и Македонии. Вместе с тем народный фольклор продолжал создавать песни и баллады на тему «Тито – предатель».[90]90
  См.: Краткая история Албании. С древнейших времен до наших дней / Г.Л.Арш, Ю.В.Иванова, О.А.Колпакова, Н.Д.Смирнова. – М., 1992. – С. 422–423.


[Закрыть]

Надо учитывать, что албано-югославские политические отношения за все время существования государств были натянутыми из-за положения албанского национального меньшинства в Югославии. Только в годы второй мировой войны наметился сдвиг к установлению взаимопонимания. Однако вскоре разногласия разрушили наметившееся единство.

Реакция И. Тито на события 1956 г. в Венгрии, приветствовавшего свержение М. Ракоши и приход к власти Имре Надя, лишь укрепила прежние взгляды руководства АПТ на характер и политику югославского режима. А советское руководство использовало албанскую компартию в своей критике Югославии. Так в ноябре 1956 г. в «Правде» была напечатана статья Э. Ходжи, посвященная 15-летию АПТ. В ней без упоминания имени И. Тито содержалась критика в его адрес. Уже через день югославская «Борба» поместила ответ, а 11 ноября в Пуле И.Тито произнес речь, в которой имелись выпады личного характера против Э. Ходжи. Так через год с небольшим наступило обострение в албано-югославских отношениях и вновь возобновилась резкая полемика по идеологическим вопросам. Тезис о капиталистически-ревизионистском окружении Албании был восстановлен со всеми вытекающими из него последствиями. 23 ноября 1956 г. «Зери и популыт» сообщила о состоявшемся суде над Лири Гегой, ее мужем Дали Ндреу и полковником Петро Булати, которых приговорили к расстрелу за «шпионаж в пользу иностранного государства». Партийная пропаганда внутри страны не скрывала, что их расстреляли по обвинению в связях с Югославией.[91]91
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С. 196–197.


[Закрыть]

Таким образом, действия руководства КПСС по «реабилитации режима И.Тито в Югославии явились для албанцев первым наглядным воплощением хрущевского нового курса. С этим мнением был солидарен и В. Молотов, который позже вспоминал: «Югославский вопрос был в 1955 году. На год раньше, до XX съезда. Я считаю, что уже в югославском вопросе поворот был совершен. Конечно. А я сделал попытку выступить – все против меня…»[92]92
  Чуев Ф. Из бесед с В.М.Молотовым //От оттепели до застоя. – М., 1990. – С.50.


[Закрыть]

С этого времени и до 1960 года Н.С.Хрущев и его окружение без устали стремились примирить югославов с албанцами. Однако этим они только достигли обратного. Критика в адрес «ревизионистской» Югославии усилилась и одновременно возросла подозрительность АПТ к «советским».

Третья причина. Вторым событием, которое окончательно запрограммировало советско-албанский разрыв, стал XX съезд КПСС.

«Этот съезд, – писал Э. Ходжа, – вошел в историю как съезд, официально узаконивший насквозь антимарксистские, антисоциалистические тезисы Никиты Хрущева и его сообщников, как съезд, распахнувший двери перед чужой буржуазно-ревизионистской идеологией в ряде коммунистических и рабочих партий бывших социалистических стран и капиталистических стран. Официальным источником всех извращений всех важнейших принципиальных вопросов, таких как вопросы о характеристике нашей эпохи, путях перехода в социализм, о мирном сосуществовании, войне и мире, об отношении к современному ревизионизму и империализму и т. д. и т. п., которые впоследствии легли в основу острой и открытой полемики с современным ревизионизмом, является доклад Хрущева на XX съезде.»[93]93
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С. 196–197.


[Закрыть]

Особое возмущение албанской делегации вызвал «секретный» доклад Н.С. Хрущева: «Наши умы и наши сердца получили потрясающий тяжелый удар». Урок из всего случившегося был извлечен: «смотреть в оба, быть бдительным в отношении действий и позиций Хрущева и хрущевцев».[94]94
  Там же. – С.202.


[Закрыть] Эта «бдительность» заключалась в том, чтобы, сохраняя насколько возможно свое старое политическое лицо, не лезть на рожон.

Рядовые албанские коммунисты внимательно следили за всем происходящим и многие из них стремились следовать примеру КПСС. Так Тиранская партийная конференция, состоявшаяся в апреле 1956 г., продемонстрировала недовольство партийной массы ограниченным толкованием внутрипартийной демократии, которое практиковалось руководством АПТ. В выступлениях многих ораторов прозвучала резкая критика в адрес партийного руководства. Замечания касались внутрипартийной демократии и экономического положения, международных отношений и слабых связей руководства с массами. Звучали требования пересмотреть политические процессы 1948–1949 г. и реабилитировать невинно осужденных. На третий день работы конференции на помощь Б. Балуку и Л. Белишовой, представлявшими Политбюро ЦК АПТ, прибыл Э. Ходжа. Он пытался прекратить дискуссию, признав справедливость некоторых критических замечаний. Такой метод охладил немногих, и только известие о назначении специальной комиссии по разбору антипартийной деятельности ряда ораторов положило конец спорам. Последовали репрессии, были наказаны даже те делегаты, которые только собирались выступить.[95]95
  См.: Смирнова Н.Д. Албанская партия труда (страницы истории) // Бюллетень научной информации института всеобщей истории Ан СССР. – М., 1974. – С. 303–304.


[Закрыть] Однако руководство АПТ не могло не учитывать настроения рядовых членов партии и поэтому, по всей видимости, было принято решение перехватить инициативу и ввести обновленческое движение в нужное русло.

Единство партии было продемонстрировано на III съезде в мае-июне 1956 г. В отчетном докладе ЦК АПТ и в принятом по нему решении подчеркивалась полная солидарность партии и народа Албании с политической линией XX съезда КПСС по всем вопросам внутренней и внешней политики. Полное согласие с восстановлением ленинских норм внутрипартийной жизни через преодоление явлений «культа личности» было подтверждено анализом положения в АПТ, сделанным Э. Ходжой.[96]96
  См.: Краткая история Албании. С древнейших времен до наших дней / Г.Л. Арш, Ю.В. Иванова, О.А. Колпакова, Н.Д. Смирнова. – М., 1992. – С. 422.


[Закрыть]

Однако, в том же году в Албании началась новая компания борьбы с «с реставраторами капитализма», в ходе которой были репрессированы сотни оппонентов Э. Ходжи. Руководство Албании отказалось от десталинизации географических названий. Более того, в канун 80-летия И.В.Сталина был учрежден орден Сталина, чем еще больше албанцы разозлили хрущевскую группировку. С февраля 1957 года руководство АПТ начинает постепенно восстанавливать оценки деятельности И.В.Сталина. Сначала этот процесс шел в соответствии с тенденциями, наметившимися в СССР, а затем стал развиваться опережающими темпами. Вслед за этим в полном объеме возродился осужденный 3-им съездом АПТ культ героев, спасающих партию.

В апреле-мае 1957 года Э.Ходжа и М. Шеху находились с визитом в СССР, где добились предоставления Албании новых кредитов и другой помощи. Э. Ходжа поднял вопрос о И.В. Сталине и просил Н.С.Хрущева разрешить Василию Сталину уехать в Албанию, но Н.С. Хрущев резко отказал.

Албанский лидер рассказал тогда же Хрущеву о том, что «титовцы» организовывают через Косову широкую деятельность против Албании, «стараются ликвидировать албанское население Косовы, в массовом порядке выселяя его в Турцию и другие страны», пытаются создать в Албании подполье с целью свержения народной власти Албании. И поэтому, заключил Э. Ходжа, албанцы готовы «поддерживать с Югославией хорошие отношения», но брататься с И.Тито не будут.

Четвертая причина. Деятельность «хрущевцев» по «десталинизации и творческому развитию марксизма» приводила, по мнению албанцев, к тому, что верх в братских партиях стали брать (и не без практической помощи «советских») антисталинские, ревизионистские группировки. После этого они слишком далеко начали отходить от заданного советским руководством «творческого» русла. И тогда Н.С. Хрущев попытался «вновь посадить в сосуд выпущенных им чертей. Однако, выпущенные на волю, они хотели своевольно пастись на лужках, которые хрущевцы считали своими, и «черти» перестали слушаться «волшебной дудки» Хрущева. И последнему пришлось обуздать их при помощи танков.»[97]97
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С.253.


[Закрыть]

Пятая причина. В июне 1956 г., когда Э. Ходжа направлялся в Москву на совещание СЭВ, в Будапеште он имел беседу с членами Политбюро Венгерской партии трудящихся, из которой вынес, что в Венгрии складывается неблагоприятная политическая обстановка. Своими впечатлениями и мыслями Э. Ходжа поделился с М.А. Сусловым. Последний же заявил: «Нам нельзя согласиться с вашими соображениями о венгерском вопросе. Вы изображаете положение тревожным, но оно не таково, как вы о нем думаете».[98]98
  Там же. – С.296.


[Закрыть]

Почти два месяца спустя в конце августа 1956 г. Э. Ходжа снова вел горячий спор с М.А. Сусловым по венгерскому вопросу. Все доводы Э. Ходжи были парированы. «Что там бурлит контрреволюция у нас нет даже данных ни от разведки, ни из других источников. «М.А.Суслову было также заявлено, что «Имре Надь … организует контрреволюцию в кружке «Петефи».[99]99
  Ходжа Э. Речь на московском совещании 81-й коммунистической и рабочей партии 16 ноября 1960 г. // Приложение к французскому изданию журнала «Албания сегодня». – 1975. – № 6, – С.21.


[Закрыть] В ответ же М.А. Суслов вынул из своего стола «самую свежую самокритику Имре Надя».

Такое отношение советского руководства к венгерским событиям, а также то, что Имре Надь поддерживался югославами, а к ним в свою очередь не раз ездили для «консультаций» советские представители, привело Э.Ходжу и его окружение к мысли, что венгерская контрреволюция, если и не была непосредственно организована Н.С. Хрущевым и И. Тито, то, по крайней мере, была использована ими для удаления М. Ракоши и Э.Гере и разгрома ВПТ.

Шестая причина. Между КПСС и АПТ в этот период действовал фиктивный мир. Так большой международный отклик получило совместное советско-албанское заявление от 30 мая 1954 года, выработанное в период пребывания в Албании Н.С. Хрущева. В нем говорилось, что интересам народов Балканского полуострова и Адриатического моря отвечало бы создание в этом районе зоны, свободной от атомного и ракетного оружия. Продолжалось экономическое сотрудничество.

Однако фиктивный мир расшатывался. Н.С. Хрущев и его последователи все чаще видели сопротивление албанцев и пытались сломить их, прибегая к экономическому давлению и, по мнению албанского руководства, саботажу советских специалистов, работавших в Албании. «Специалистов, которые продолжали искренне относиться к нам, посольство одного за другим удаляло по несостоятельным причинам и вопреки их воле… В Албании, конечно, оставались те, кому было приказано подорвать главные, неврологические узлы нашей экономики, особенно в области нефтепромышленности и геологических изысканий».[100]100
  Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. – Тирана, 1984. – С.411.


[Закрыть]