Текст книги "Давние потери"

Автор книги: Вячеслав Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Погоди, дочка. На ту сторону, что ли?

– Ага, – ответила Ира.

– Тогда уж покажи документы, пожалуйста, – явно стесняясь, попросил он. Ира покивала и полезла в сумочку. Косметичка, духи, ключи от квартиры, ключи от мотоцикла, расческа, томик Акутагавы – в метро читать, собственное стереофото в бесстыжем купальнике – на случай подарить, если какой-нибудь парень пристанет и понравится, затертый пятак, оставленный на память после того, как деньги исчезли из бытового обихода... Нету паспорта. Так, еще раз. Косметичка. Внутрь не влезет, но все же... Она раскрыла, оттуда посыпалось. И тут она вспомнила.

– Фу ты! – она даже засмеялась от облегчения. – Вот ворона! Я ж его на столе оставила!

– Артем! – донеслось из палатки. – Кофе будешь?

– Конечно, буду! Сейчас!.. На каком еще столе?

– Да на работе... в Кремле. Вы позвоните товарищу Сталину или секретарю, спросите: Ира Гольдбурт – есть такая? Вам приметы скажут или... Ой. Ну, я не знаю.

– Ты что говоришь, стрекоза? Шестой час! Там либо разошлись, либо спят давно.

– Ну да – спят... Я третью неделю там работаю, так и не поняла, когда они спят.

Артем сочувственно кивнул головой.

– И как тебе там?

Ира только вздохнула.

– Серьезно все – жуть. И страшно – как бы чего неправильно не сделать. Сегодня вот отчебучила – думала, сгорю! – Она опять вздохнула. Я люблю, когда все на ушах стоят. С детьми о-бо-жаю! Я ж в педвуз подавала, полбалла недобрала, представляете? Стенографию, дурында, выучила – конспекты писать... – Ира дернула плечом. – Правда, стенография-то как раз и пригодилась... Летом опять буду подавать, обязательно.

Артем улыбался.

– Ладно, дуй вперед. На том посту скажешь – Артем пропустил, дескать, я тебя знаю, с отцом твоим мы давние друзья. Отца твоего как зовут?

– А я детдомовская, – сказала Ира. – У меня отца нету, и мамы тоже.

У дежурного обвисли усы. Из палатки высунулась круглая голова и сварливо сообщила:

– Стынет, Артем!

– Погоди ты! Как же это, девочка... где же?

– Там, – нехотя произнесла Ира и резко захлопнула сумочку. – В богом избранной стране. Их долго не выпускали, не давали разрешения... а как пятидневная война началась, всех, кто в отказе сидел, сразу мобилизовали... Сирот потом Красный Крест развез в те страны, куда хотели уехать родители.

– О, господи, – сказал дежурный. – Ты что ж... совсем одна?

– Почему? – обиделась Ира. – У меня старший брат есть, кибернетик. Сейчас в подводники пошел. Я к нему каждое лето езжу, на лодке была. Знаете, как интересно?

– Знаю, – чуть хрипло сказал Артем и тихонько кашлянул, прочищая горло. Осторожно коснулся Ириного плеча. Ира мяукнула.

– Кофе хочешь? – беспомощно спросил дежурный.

– Нет, спасибо, Артем. Я бы пошла, а? Всю ночь черкала, то немцы, то англичане...

Артем кивнул, вынул из нагрудного кармана коробочек радиофона. Привычным движением сделал из трех пальцев какую-то "козу", небрежно ткнул в клавиатуру. Тускло блеснув, выскочила антенна, радиофон зашипел.

– Пал Семеныч? Привет! Слушай, я к тебе девочку пропускаю.

– Ну да? – спросил радиофон. – Зачем мне девочка?

– Хорошая девочка, только документ на работе оставила. Не гнать же ее обратно, сам посуди.

– Что-то девочка твоя заработалась, – с ехидцей сказал радиофон. Пропускай, ладно.

– Ну вот и хорошо. Пока.

– Стой, стой, Артем Григорьевич! Тут Вацлав все-таки звонил, кланялся тебе.

– Звонил? Почему не пришел-то?

– Интеграл какой-то доколачивал. Забыл, говорит, о времени.

– Понятно, – с какой-то уважительной завистью сказал Артем. Талантливый, чертяка...

Радиофон хмыкнул и проговорил:

– А кто сейчас не талантливый? Когда работа в радость...

– Все ж таки по-разному.

– Ну, знаешь, Артем Григорьевич, это как рост. У кого метр семьдесят, а у кого два пять. Но, в общем, к жизни все пригодны. А без роста совсем не бывает.

Артем засмеялся.

– Ты пропаганди-ист! Что-то я же тебе сказать еще хотел... Да! Тут опять приходил этот вчерашний чудик.

– Какой?

– Ну, помнишь: как пройти на улицу Кузнецкий мост? Мне нужен Выставочный зал Союза художников...

– И что сей художник хотел?

– Поговорить, я так понимаю. Бессонница у него, что ли?.. Какой же это, говорит, мост, если в час "пик" тут машин больше, нежели воды?

– Надо же, умный какой. А ты объяснил ему, что, например... ну, птица, даже если крылышки сложила и ходит по траве, все равно птица, а не мышь! Или вот социализм – что ты с ним ни делай...

– Пал Семеныч, прости, я перезвоню. Девочка тут просто засыпает.

– Да я ничего, – виновато пробормотала Ира, разлепляя глаза. – Веки только опустила.

– Вот я и вижу.

– Давай, – сказал радиофон. – Пусть гуляет и ничего плохого не думает. Связь кончаю.

– А я никогда ничего плохого не думаю, – заявила Ира. – С какой стати?

На миг встав на цыпочки, она чмокнула Артема в морщинистую щеку – тот даже крякнул от неожиданности, – а потом дунула через мост.

Она любила мосты за свободу и ветер. Город будто смахнули вдаль, на края, осталось лишь главное: небо и река. По реке тянуло просторной прохладой, чувствовалось: скоро рассветет. Разрывы облаков наливались алым соком, и по неподвижно лежащей глубоко внизу чистой воде медленно текли розовые зеркала. Было так весело нестись в утренней пустоте, что Ира вдруг загорланила с пиратской хрипотцой какую-то ерунду, звонко отбивая каблуками только что придуманный рвущийся ритм и время от времени перепрыгивая через лужи, которые оставил прошедший вечером теплый дождь.