Текст книги "Ами с острова Фуга"
Автор книги: Вячеслав Малых
Жанр:
Прочие приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
1
‒ Христос воскресе из мертвых, ‒ донёсся бубнящий гул из кособокой церкви на окраине Москвы, ‒ смертию смерть поправ…
«И сущим во гробех живот даровав», ‒ мысленно допел я. Одиннадцать лет в церкви не был, а до сих пор подхватываю знакомые с детства слова пасхального тропаря.
К чёрту тропарь, к чёрту церковь. Как я молился тогда, чтобы бесплотная тварь, называемая богом, не забирала отца и мать! Рак ‒ у обоих. И умерли почти в один день. Почти как в сказке. Почти. Никто не спас. Почему бы всеблагому творцу не услышать мольбы девятнадцатилетнего призывника? Нет, Он слушать не захотел. Забрал обоих. И потом ещё измывался в военной части, избивал в закутке хозблока, поливал мочой, ломал о башку стулья… Не сам, конечно, но руками «сослуживцев». Тупых мудаков с прыщами, гниющими в сыром климате грёбаного Сахалина.
Ладно, что уж там… Сам не святой. У них там – Пасха, а у нас – спиритический сеанс.
Колокольный звон разгремелся, и я украдкой, точно почуяв чей-то взгляд, свернул в подворотню, взбежал на ступеньки облупленного крыльца. Квартира 67, домофон. Первый гудок не успел проныть, как дверь открыли. Ждут своих.
В прихожей сбрасываю мокрые ботинки, в сырых носках шлёпаю по стёртому линолеуму. Бабушка Елена, как всегда до противного приветливая, розовой ручкой толкает в плечо: я последний, все уже собрались. Ведь понимаю, что для неё это – бизнес, что её даже не Еленой зовут, а Светланой Ивановной. Елена – это в честь Блаватской или Рерих, уж не знаю… И всё равно мурашки по коже от этой её тёплой ладошки, от полупоклона седой головы, от слащавой улыбочки, раздвинутой двумя выпирающими, как у кролика, резцами. Как будто я на священнодействие пришёл, как будто – в первый раз.
В затемнённой комнате тихо и душно, точно вместо воздуха ‒ вата. Пахнет сандаловыми свечами, женским дезодорантом Драй и мокрыми ногами. Винтажная лампа даже не высвечивает узора на обоях и цвета плотных штор. Лица пяти человек за круглым столом озарены холодным светом, отчего кажутся синюшными. Князь Максим бормочет начинальную молитву, его острые усы подрагивают, будто в усмешке. Сухой голос летает по комнате, пылинками оседает в ушах. Поминаются воздушные духи, индийские цари и зачем-то Богородица. Князь Максим – медиум со стажем, ему семьдесят пять лет, на нём красное кимоно и колпак со звёздами. Бутафория, конечно… Но я знаю, что он не шарлатан.
Беззвучно киваю собравшимся, ловлю испуганные взгляды клиентов ‒ мужчины и женщины средних лет. Новички, сразу видно. Перед каждым стоит кружка с чаем и вазочка с шоколадным печеньем. Их должны были предупредить, что будет съёмка, так что я на них внимания не обращаю.
Ещё две женщины – бывалые. Натая и Алейя. И кто им эти имена подсказал? Зимуют в индийских Гималаях, летом ездят по русским монастырям. Странно, что их оттуда ещё пинками не гонят… На сеансе они для антуража, ничего стоящего сами не умеют.
Я надеваю на лоб гоупрошку, включаю запись, ставлю штатив с камерой так, чтобы все присутствующие попали в кадр. В полумраке качество будет не ахти, но зрителям на ютубе лучше и не надо. Повышает достоверность, так сказать… Проверяю микрофон, настройка на объёмный звук. Шумы в Саундфордже подчищу. И не все шумы удалять надо.
Мой стул – рядом с Князем. Я сажусь и беру его за руку, другой рукой подхватываю ледяную, потную ладонь клиентки. Волнуется, верит…
Князь Максим говорит:
‒ Властью воздушных магистров призываем душу усопшей рабы Божьей…
‒ Ларисы, ‒ сипло, после мгновенного замешательства, говорят клиенты.
‒ Отроковица прожила…
‒ Пять лет.
‒ И в муках скончалась от…
‒ Пневмонии. Очаговой, двусторонней.
‒ Мы хотим спросить отроковицу…
Клиенты переглядываются.
Мои глаза привыкли к полутьме, я вижу: на женщине чёрный пиджачок поверх клетчатого строгого платья, будто она шахматную доску вокруг себя обернула. Бухгалтер, наверное. Мужчина в джинсах и поношенном свитере с оленями, рыжая бородёнка топорщится из-под ворота, усы растут прямо из ноздрей. Похож на лауреата Грушинского фестиваля. Сторож или алкаш. Нет, у алкаша на спиритический сеанс денег не хватит. Может, препод из третьесортного вуза.
‒ Ну… ‒ сипло тянет бухгалтерша. ‒ Как ей там живётся… Всё ли у неё хорошо…
‒ Что она видит там, ‒ прокуренным голоском добавляет препод. ‒ Есть ли этот… ну… тот свет…
Князь Максим качает головой, не любит он таких вопросов. Все какую-нибудь чушь спрашивают, и обязательно про «тот свет». Князь давно знает, что никакой там не свет…
‒ Начнём, ‒ сказал он важным, кряхтящим басом, и потная ручка бухгалтерши стиснула мои пальцы. Ох уж эти потные ручки… Дилетанты, одно слово.
Князь Максим начал медленно вращать головой, поскрипывая позвонками, и вдруг уронил затылок на спинку бархатного кресла. Блеснули кроличьи резцы бабушки Елены.
Тишина. Только за окном чавкали по лужам чьи-то сапоги. Помигивали сандаловые свечки. Подчинившись общему напряжению, я невольно затаил дыхание и чуял только запах мокрых ног, осевший в носоглотке. Неплохо, оказывается, сочетаются благовония с потными носками…
‒ Богородице Дево, радуйся, ‒ заверещал Князь Максим, и холодок пробежал у меня по спине. В транс старец впадал всегда с молитвой.
Потная рука бухгалтерши, будто кошачья лапа, выпустила ногти, и они впились мне в ладонь. Я стерпел. Когда Князь в трансе, лучше не дёргаться…
‒ Мама… ‒ пропищал медиум не своим голоском. ‒ Тут прохладненько…
‒ Ларисонька, ‒ по слогам протянула бухгалтерша. В её голосе звенела такая ледяная жуть, что я почувствовал, как расслабляются мышцы у меня между ног. ‒ Девочка моя… Это ты?
‒ Я, мамочка, ‒ фальцетиком ответил Князь, и я на всякий случай напряг промежность. Надо было заглянуть для профилактики в туалет…
‒ Как ты… там, доченька?
‒ Хорошо, мамочка. Мы живём на облаке, у нас белые личики и синие пальчики. Тут свежоо… Как когда папочка на балконе курил и дверку не закрывал…
‒ Я говорила, ты её до пневмонии довёл, ‒ рявкнула бухгалтерша на мужа. У того брови выгнулись дугой и коснулись вихрастой чёлки.
‒ Нет, не папочка. Это меня чёртики к себе позвали.
Я не в первый раз был на сеансе, но тут и сам дал слабину: едва не выпустил скользкую руку бухгалтерши, когда она вся задрожала на своём стуле. Князь Максим тоже задрожал, и я понял: сеанс будет удачным. Может, насобираю тысяч пять просмотров на ютубе.
‒ Ааа… гхэ! ‒ встрепенулся Князь. Из ноздри его протянулась длинная белая сопля.
‒ Гхэ! ‒ кашлянул он снова, и сопля отвисла до груди, потом изогнулась буквой С. Вторая сопля вылезла из другой ноздри, обе они слабо светились.
‒ Ёптваю… ‒ выдохнул препод и разжал пальцы.
‒ Держи руку-то, иначе всё пропадёт, ‒ тихо проревела бабушка Елена. ‒ Прервёте сеанс – деньги не возвернём…
Две светящиеся сопли переплелись, уплотнились. К ним потекла из носа вязкая муть, и из этой беловатой слизи возникло круглое детское личико с задранным носиком, с большими навыкате глазами.
‒ Аах! ‒ коротко взвизгнула бухгалтерша.
‒ Мамочка, – гнусавым голоском сказал Князь. ‒ Ты только не волнуйся, мне тут хорошо.
‒ Хорошо ‒ и ладно, ‒ звякнул зубами препод. ‒ Хорошо – и слава Богу… А как вы там кушаете, досыта? Не обижает никто?
‒ Досыта кушаем, папочка, никто не обижает, ‒ пропищал Князь. ‒ Мы и сейчас кушаем.
Минутная тишина. Детский портретик замерцал под носом у Князя.
‒ А чего вы там… сейчас… кушаете? ‒ диковато пробормотал бородач.
Личико свернулось в узел, из носа у Князя потянулись новые сопли, и всё уплотнялись, сияли ярче.
‒ Сейчас мы… мамочку кушаем.
Я глянул на бухгалтершу. У неё из уголка рта ползла тёмная струйка, глаза округлились и блестели мерцанием свечей.
‒ У ребяток синие язычки, белые личики, ‒ сипленько зудел Князь. ‒ Мы на розовом облаке живём, мы все сейчас… мамочку кушаем.
Снова тишина.
Тихий стон донёсся от бухгалтерши, и тут же её шумно вырвало на стол чем-то чёрным.
Князь Максим открыл глаза, захлопал ресницами. Белые сопли втянусь к нему в нос.
‒ Всё, конец сеанса, ‒ хрипло выдохнул он. ‒ Пресвятая Богородице, помилуй. Благодарственные молитвы – и аминь.
2
Свет включили, я зажмурился. Когда снова посмотрел на стол, моргая от чёрных пятен на сетчатке, увидел небольшую лужу жёлчи и крови. Рука бухгалтерши выскользнула из моих пальцев, я вытер ладонь о джинсы. Женщина согнулась пополам, её снова натужно вырвало, на этот раз – просто жёлчью, прямо на шоколадное печенье. Подумает бабушка Елена в следующий раз, прежде чем клиентам угощенье ставить…
‒ Марин, ты чего? ‒ всполошился препод. ‒ Хочешь, Фосфалюгеля дам? ‒ И, обернувшись почему-то ко мне, извиняющимся тоном сказал: ‒ Язва у неё, давно так не обострялась… Как бы не рак, не рак бы только…
Их выпроваживали долго, ждали, когда бухгалтерша Марина оклемается. Обострение хронических болезней – типичное дело во время сеанса. Бабушка Елена всех предупреждает, но никто, конечно, не прислушивается. Ладно хоть на этот раз без неотложки обошлось.
Бабушка Елена суетилась с тряпкой и не то молилась, не то матюгалась шёпотом.
Я подсел к Князю, подал ему стакан китайского чая. Заварка плавала по верху, но он только так и любит. Он выглядел уставшим, лицо казалось белее седых усов.
‒ Ничего я на этом треше не заработаю, ‒ сказал я ему, вымученно улыбаясь. ‒ Это шок-контент, такое вообще показывать нельзя. Дети ещё увидят. У меня рейтинг и так ниже плинтуса. Дворником, что ли, идти…
‒ На всё воля Божья, ‒ пробормотал Князь.
‒ Да какая там воля… Гностики пишут: творец вселенной – садист и изверг. Вот и я так думаю. Можете называть меня гностиком, светлейший Князь.
‒ Светлейший – один только Бог.
Я пожал плечами. Будоражить уставшего Князя мне не хотелось. Он-то свой хлеб зарабатывает честно, хотя бабушка Елена и забирает себе половину. Крыса хитрая. Текст для рекламы-то я составлял…
‒ Это же экзоплазма, да? ‒ поинтересовался я, чтобы перевести разговор. ‒ То, что у Вас из носа вытекло?
‒ Что там ещё вытекло?
‒ Волокна белые. Сложились в портрет. Я не в первый раз на Ваших сеансах такое вижу.
‒ «Охотников за привидениями» пересмотрел ты, что ли, ‒ проворчал он. ‒ Экзоплазма, психоплазма, психосопли… Википедию читай меньше, умник.
‒ А я так смогу?
‒ Нет.
‒ Почему?
‒ Жертвовать надо.
‒ Я готов жертвовать. Я уже в Яузе топиться пробовал, эмчеэсники достали. Мне скучно. У меня ни работы, ни семьи. Тридцатник послезавтра, нах. Реально, светлейший Князь. Мне хоть в петлю.
‒ Перестань называть меня светлейшим. Это издевательски звучит. Хочешь, чтобы мы нормально общались, веди себя уважительно.
‒ Извините. Просто скажите…
‒ Просто… Знаешь, как всё не просто? ‒ Он взял чашку и шумно отхлебнул. Зелёные листики зацепились за усы. Запах мокрых ног выветрился, пахло только сандаловым дымком, жёлчной рвотой и кислым дыханием Князя Максима.
‒ Не знаю. Расскажите.
‒ Думаешь, мы тут реальных призраков вопрошаем? Большинство отвечающих – это сущности, которые отвечают от имени умершего. Их я и воплощаю с помощью этих соплей твоих, экзоплазмы… Может, бесы они, я не знаю. И охота тебе такое в голову впускать?
‒ Охота. Как научиться? Я уже до ручки дошёл. Ютуб-канал этот… всё осточертело. На ТНТ меня всё равно не пустят. Но интересно. Как это – воплотить привидение…
‒ Надо отдать что-то взамен. Со мною это произошло в больнице, лет было как тебе. Мне должны были вырезать аппендицит, под наркозом я лежал… и мнилось, что ко мне пришёл белый мальчик и предложил научить кое-чему… Я согласился. Он попросил мою почку, я снова согласился. Это легко соглашаться, когда ты в бреду лежишь на операционном столе. Когда я пришёл в себя, мне сказали, что аппендикс у меня был в порядке, а вот при вскрытии обнаружили рак почки и тут же вырезали её. Тогда, чтобы аппендикс достать, полностью вскрывали, не как сейчас. С мною много чего происходило в те дни… Я до операции был шарлатаном, советских кретинов легко обманывать, главное – ментам и кагэбэшникам не попадаться. А теперь… сам видел.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
