355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вячеслав Ларин » Былина железных душ » Текст книги (страница 1)
Былина железных душ
  • Текст добавлен: 15 сентября 2020, 12:30

Текст книги "Былина железных душ"


Автор книги: Вячеслав Ларин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Зачин

Сказ долгий я сейчас поведу, многое поведаю о древних временах и далёких землях. А более всего расскажу о лесистом крае, который с седой давности лет назывался Древогорье. Назывался он так неспроста, ибо было там много лесов, что росли вблизи разных гор. И в дни давние, когда нынешний мир был молод и юн, когда таково было и Древогорье, вот тогда-то и происходили великие события. Но, как уже поняли слушатели верные, я не буду утомлять их слух долгими рассказами об одном только Древогорье, иначе и не начал бы этот сказ.

Ведь в Древогорье жили разные племена и даже целые народы, в том числе и Земнородные сыновья. Ну вот, теперь придётся сказывать и о Земнородных сынах, хозяевах тогдашней природы, хотя хотелось бы уже поскорее начать свой сказ. Земнородные дети были сыновьям и и дочерями Земли сырой и огнистого Солнца, и от родителей им были дарованы чудесные дары… Хотя, стойте, больше вам знать о Земнородных детях ничего не надо. Пока. Ведь так вы сразу узнаете всё интересное и наверняка заткнёте уши от моей повести, потому я расскажу о них как-нибудь потом, при случае, а такой случай, уж поверьте мне на слово, будет.

И вот, наконец, я поведу речь о тех самых древних временах. Времена те были на самом деле не столь древними, как, наверное, многим показалось. Тогда уже произошли многие великие свершения и наступила та славная пора, когда не было ни великих войн, ни общей угрозы. И люди жили тогда почти безбедно, считай что, не заботясь о защите своих княжеств и домов. Ведь они думали, что им ничего не угрожает. Хотя жили тогда не одни только люди. На просторах Древогорья обитали упомянутые уже Земнородные дети, великаны-асилки, карлы, берегины и даже поганые змеища.

Берегины были многочисленным народом, встарь прибывшим в лесистое Древогорье из заморских земель. Как сказывают старцы мудрые и как поют вещие сказители, берегины появились в благословенной земле, в беловодном Буяре. Но из-за козней они покинули этот край и, скитаясь по разным землям и оседая в некоторых, многие из них, преодолев долгий путь сквозь туманы Великих Морей, в итоге достигли Древогорья. Берегинами, кстати, их кличут за то, что они всегда селятся около рек или бурных стремнин, потому, как говаривают те, кто встречал их, даже в их голосах порою проскальзывает пение ручьёв.

Карлы же исстари жили в заснеженном Засеверье. Там они работали в горах, углубляясь всё глубже и глубже в недра той земли, ища самоцветные каменья и радуясь их сверканью как своему счастью. Оттого они, наверное, и стали коренасты, что долго ползали в рудниках, годами не показываясь на белый свет. Так бы и нынче ковырялись они в своих копях, но вскоре на их землю на ладьях пеногрудых приплыли скитальцы-берегины и в итоге карлы уплыли вместе с ними в Древогорье, опасаясь распоясавшихся асилков и змеищ.

Асилки были могучими исполинами выше леса стоячего, порой ходили они вровень с горами, но то было давно, и такими высокими и сильными были лишь самые первые асилки, но даже их потомки были велики и внушали страх и бывалым воинам. С такими соседями и жили славные люди Заповедья. Они были потомками древних арихейцев, властителем над которыми встарь был великий государь Керн. Теперь его имя осталось лишь в памяти старых сказителей и преданиях седых о былинном прошлом. Но когда-то государство Керна – Арих – было одним из самых грозных и могущественных. После того как пала его столица – Белогаст – люди Ариха бежали. Кому-то удалось увести народ в Смарагдовые горы – там люди стали звать себя горцами, позабыв о былом величии. Кто-то прошёл через степи южные, выйдя к огромному озеру, чьи берега были не населены (Это озеро уцелевшие назвали Озеро Тихих Вод). Остальные арихейцы, что выжили в ужасной битве за столицу, последовали в укромные долины, названные ими Заповедным Краем, или Заповедьем. Там возникло несколько княжеств, в которых потомки арихейцев стали жить и процветать.

А теперь, если вас не утомил мой зачин сбивчивый, пришло время для самой повести.

Глава 1. Пир во гриднице

Жил-был во славной земле, во Заповедном Крае, витязь Беленир. Отец его, доблестный Кресибор, погиб в давней морской битве и его он толком не знал, а мать умерла три года тому назад, и о ней удалец очень печалился. Братьев и сестёр у Беленира не было, были лишь братья по оружию – друзья и соратники. Что важно, сам Беленир был статен и высок ростом и жил на свете уже как двадцать лет и семь город отроду, и был храбр и могуч – воистину достойный витязь! Но не в этом была ему похвала от князя, а в том, что был он духом крепок, и его мудрое слово часто помогало самому князю в важных делах. Хотя и силы было достаточно у Беленира, хоть не так, как у некоторых из его соратников, ибо иные из дружины князя могли на своей спине удержать даже коня богатырского.

И по взору лазоревых очей Беленира люди, как смерды, так и князья, могли сказать, что этот человек умудрен годами, пусть ещё и недолгой своей жизни. Но сам Беленир, слушая про себя хвалу, лишь нахмуривал свои брови и не вникал в эти разговоры.

Однажды князь, имя которого, кстати, было Митрапирн, созвал всех своих воинов с их женами, богатырей, верных советников, даже старост деревенских и селян с поселянками, дабы устроить почестный пир во славу древнего праздника Изобилия. Когда все эти люди прибыли в княжьи чертоги, Митрапирн наконец закатил во гриднице своей высокой долгожданное пиршество. Среди пришедших, конечно же, оказался и Беленир. На пир наш витязь явился в сапогах червленых, расписанных красивыми узорами, в новых штанах, в кольчуге серебристой и в злачёном шеломе с заострённым верхом да с расписным наносником и золотыми ободками для глаза. Не только Беленир – все витязи приходили в броне, показывая тем самым своё богатство и удаль, и лишь за столами по старому обычаю снимали шлемы и вкушали трапезу с непокрытой головой.

Гридница же, в которой должен был отгреметь народный пир, была просторной: она простиралась на первом этаже чертога и занимала его считай что полностью. На двадцать саженей она протягивалась в длину и в высоту доходила до двух. Всего в ней стояло три дубовых стола, стеленных белой, серебристой и золотистой скатертями, и один сосновый, за которым восседал сам Митрапирн. Скатерть на сосновом столе была изукрашена самыми разными узорами красного и золотого цвета, вышитыми самой княгиней и её служанками. И князь удалый, гордо восседая на своём деревянном престоле с дивной резьбою да посматривая на эту скатерть своими изумрудными очами, молча сравнивал её с другими. «И вровень они ей не годятся!» – думал он про себя, хмуря густые седые брови, в которых кое-где всё еще виднелись русые волосы. Да и не только княжеская скатерть была хороша – сам Митрапирн был одет богаче всех. На плечах у него было княжье корзно, на которое спускались кудреватые седые волосы. Опоясан славный правитель был широким золотистым кушаком, а грудь его защищала злачёная бронь. Около него сидела княгиня-жена, холодная как зима, пусть поблекшая от годов, но не растерявшая величия и гордости. Она была чем-то даже похожа на самого князя: нос её был не длинен и не короток, но в самую меру, и словно бы выточен из камня; щёки её, хотя и пронизанные морщинами, всё ещё сохраняли бледно-розовый оттенок, да и очи её пепельные были живы как никогда. Одета княгиня была ничуть не хуже своего славного мужа, но если князь был весь злачёный, как солнце, то княгиня, напротив, серебрилась, словно месяц в своём новом дивном платье. А сын Митрапирна, многосмелый княжич Хедор, сидевший около отца, напротив, роскоши гнушался и был одет как самый обычный воин. И лишь по виду его гордого лица можно было сказать, что он сын своего отца. Волосы его были цвета каштана, брови были потемнее и слегка прикрывали зелёные очи, глубокие как омут, а русая борода спускалась чуть ли не до самой грудины. Однако было видно, что княжич ещё молод и неопытен. Время его подвигов ещё не пришло.

И хмельноё мёд тёк рекою, и пир шёл горою. Витязям подавали напитки крепкие; осушали они кружки пива хмельного да звонкие чары со старым вином; иные черпали ковшами мёду из скобкарей, проливая его на усы, а кто и на бороду. Брага-напиток был в изобилии, и жареные кабаны, пойманные князем и его дружиной на охоте, лежали на столах, а столы тихо потрескивали от их тяжести. Также были тут гуси лакомые, вкусные куры и окуни крутогорбые, жареные. Заедали всё это красной малиной, сладкой клубникой, кислой черникой, морковью, репой и другими плодами здешней земли. Также на столах лежали яблоки наливные, синие сливы, груши, вишни и иные дары древ. И сколько ни съедали люди, всё вновь пополнялось ловкими слугами.

Между тем воины пели песни ратные, мерились силою, пили из рогов турьих сладкопенное вино и пиво, и радость была на их лицах. Селяне же, угрюмо посматривая на витязей, пытались съесть как можно больше и не меньше того унести домой. Они напихивали целые мешки яств, чтобы опустошить их по дороге или в своей избе. Пиво и брагу эти крестьяне не пили, предпочитая им вино, потому что оно было дорого, а нынче его разливали бесплатно. Но никто не обращал внимания на селян, и напитки хмельные лились на столы с той же силой – люди веселились, а собаки под столами обгладывали то, что им доставалось и неприветливо рычали в сторону своих сородичей, боясь, что те отнимут у них кости или куски мяса. По счастью еды было столь много, что даже все псы наелись досыта. Также на пированье проводились состязания в метании копья и стрельбе из луки, в них принимали участие все, кто этого не гнушался. Даже один деревенский староста, с трудом натянув лук, попал почти в цель. Тем временем чудным звуком, нежным, словно утренний бриз на синем море, звучали по очереди яровчатые гусли, цевницы и арфы, ибо Митрапирн пригласил в свой чертог музыкантов, среди которых были и берегины, и те, ударив по струнам вещим, заиграли дивно-волшебную музыку.

Беленир на этом пиру был очень весел, пусть и пил мёд и пиво в меру. Ведь ему было приятно общество друзей, в числе которых был и Хедор, Митрапирнов сын, и не менее приятна хорошая музыка. Да и воздух сей гридницы словно поднимал веселье.

И сквозь окна в чертог князя пробивался лучистыми струями свет солнца. Но вскоре свет этот стал тускнеть, затем небо за окном заалело, будто золото, раскалённое докрасна, и в гридницу пробился напоследок один лучик и исчез. Смерклось. За окном застрекотали сверчки.

Но почестен пир продолжился при свете огней. Веселье шло дальше, воины продолжали устраивать поединки друг с другом, но не кровавые, а дружеские, шуточные. Когда же поединки утихли, сам князь Митрапирн затянул протяжную песнь под звучание гусель яровчатых и его и без того длинное лицо с острой седой бородкой заметно вытянулось. Брови его нахмурились, а глаза в свете огней загорелись как прекрасные малахиты. Такую песнь пел Митрапирн:

В тёмный час, когда темень всюду

И нет просвета в небе чёрном,

Когда солнце дикие тучи крадут

От взора ясного, от всех существ,

Могучий Стриор, гордый владыка,

Под небесами почерневшими немо стоит.

Смотрит он вдаль, мудро взирает

На горы, на реки, на леса и поля.

И борода его рыжая дико колышется,

Длинная, по колено ему, лик его страшен:

Брови косматы растут буйно и сильно,

Глаза словно кладешь золота яркого,

Пылают они, лик украшая,

Одежда его подобна кольчуге,

Копья серебряные, колья могучие,

На поясе его висят, пестро сверкая.

Князь закончил, все, заслушавшись, молчали ещё некоторое время, пока тишину не огласили ободрения Хедора, а затем и радостные возгласы всего чертога. В песне речь шла о Стриоре, могучем властителе ветров и буранов, который являлся перед людьми в облике сердитого и грозного рыжебородого богатыря.

Вскоре пир вернулся на круги своя, и вновь зазвучал его медленный шум. Выслушав песнь князя, Беленир собирался уже уйти и отправиться в свой терем светлый: его уже начал одолевать сон, и он думал только о том, как бы поскорее добраться до кровати. Но вдруг в дверь гридницы постучал кто-то, вернув Беленира из царства полусна. Да так постучал, что двери зашатались. Полупьяные и уже совсем одолённые мёдом и брагой витязи вскочили со своих мест. Некоторые попадали на пол, другие даже не смогли встать. Сам Митрапирн обнажил свой меч и приготовился к битве, подумав, что так ломиться сюда может только враг. Никто не решался подойти к вратам, и тут заслышался звук рога удивительной мелодичности, какого не помнили даже старейшие этого края. Словно гул из бездны годов заголосил этот горн. И, хотя все по-прежнему страшились неведомого гостя, звук рога был благороден и притягателен. Митрапирн, так и не поняв, зачем кто-то воспользовался горном после того, как уже постучал в дверь, спросил, решив, соблюсти обычай старины:

– Кто ты, могучий человек, пришедший на пир ко мне, князю Митрапирну? Ежели ты старец, будь нам советником мудрым, если молодец, стань моим дружинником, если же ты девица красная, златокудрая, то входи и поведай нам о себе! – не стоит удивляться: в те времена Земнородные дочери не уступали в силе многим витязям.

Не дождавшись ответа, князь приказал Белениру пойти посмотреть, кто это там ломится. Витязь чуть не окостенел от такого приказа. Ведь времена те были пусть и не грозными и ужасными, но всё же невесть кто мог быть за этой дверью. Однако Беленир всё равно – делать нечего – встал со своего стула и, подойдя к дверям тесовым, снял запор и отворил их настежь.

Тут же увидел он перед собой, за порогом, низкого деда с длинной бородою цвета колосистой ржи, испещрённой седыми волосами, но оттого не потерявшей своего золотого оттенка. И очи старика, освещенные огнями чертога, сверкали, словно блещущая в вышине молния. Одет дед был в рубаху серую, подпоясанную серебристым кушаком, сиявшим словно звезда небесная, а на ногах у него были лапти лыковые. И взгляд его был суров и заключал в себе море мудрости.

– Кто ты? – удивленно вымолвил Беленир, забыв об учтивости, да и вряд ли при виде такого необычного старца у него могло слететь с уст что-то более учтивое.

– Я тот, у кого много имен, а вы, люди, прозываете меня Всеведом за мои познания да Солнцедедом за мою золотоволосую бороду! – надменно ответил старик, проходя в чертог, и отголоски его громового голоса повторились в конце гридни. – Правда, вы уже совсем и позабыли меня, ведь несколько сотен лет не выходил я из Стоячего леса, ибо познавал там мудрость тишины, беседовал с природой и пытался постичь языки зверей лесных.

– И зачем явился ты сюда, на наш пир? – продолжал спрашивать Беленир.

– Пришёл я неспроста, ибо песни похвалебные затмились плачами да хулами, ибо лежит слава в тени ужаса, ибо стоном горьким стонет сыра-земля да гнутся дубы кроковистые от тоски и печали. Ведь зловоние распространилось уже и в Заповедном Крае, смрад окутал деревни и поля: коварный змей ползет в ваши земли, вознамерился их подчинить, местный люд в полон взять, – и старик ненадолго замолчал, а в гриднице все так и ахнули. – И ползет змеище, приговаривая, как сожрет всех князей Заповедья и всех витязей сильномогучих да овцами закусит! О том мне от птиц ведомо! Готовься, княже Митрапирн, к походу ратному, к боевым подвигам.

– Кто ты, старец древний? – изумился Митрапирн. – Откуда ты, такой умный, явился в мои светлокняжьи хоромы?

– Я уже рек вам свое имя! – грозно отвечал старик. – Я тот, кого вы прозываете Всеведом, а истинное моё имя на моём родном древнем языке вам знать ни к чему. Серебристым кушаком я подпоясан, лаптями обут, земли я сын и ветра внук, солнце светозарное – отец мой. Земнородный я сын, борода длинна до пола увита – вот, кто я. Пришел я из Стоячего Леса, что в Заповедном Краю. Там я рожден с бородою, ветром взлелеян с усами да солнцем согрет с седыми волосами.

– Но добры ли твои помыслы? – задал вопрос Беленир, увидев, что князь до того удивлён, что не может вымолвить ни слова. – И что это за змей лукавый сбирается взять людей в полон?

И Всевед молвил:

– Добр я или зол – решайте сами, ибо сотворён я премудрым, появился знающим, и о зле да о добре не больно думаю, так что им не служу и не служил никогда. Но служу я мудрости превеликой, оттого вы, люди, и звали меня Всеведом с усами в локоть, с бородою в три локтя, с очами огненными, в серую рубаху одет. Таков я, витязь, знай. А прежде, чем про змея коварного спросить, усадите меня за стол дубовый, подайте мне жареного баранчика, накормите да попотчуйте, браги хмельной и пива пьянящего, вина зеленого и мёда крепкого налейте мне да не скупитесь. Затем я и расскажу вам о змее коварном. С дороги во мне голод дюжий пробудился.

Беленир удивился словам деда, но все таки велел усадить старца за стол да к тому же не за дубовый, а за сосновый, рядом с князем, и распорядился, чтоб подали ему баранчика жареного, оленину да гусей и вепря, а также зеленого вина и мёда крепкого и все остального, чего он ни желал. И всё уплёл голодный старик, бороду в пиве вымочил, усами губы утёр, носом в стакане с мёдом поводил.

Пир тем временем продолжался, все уже забыли и про деда, и про страшную весть, начали есть, пить, веселиться. Было ли это желанием гостя, его колдовством, было неведомо, но пока он ел и пил, тревога и страх почти всех оставили. Гусляры заиграли на гуслях яровчатых, и зазвучала, освежая мысли пирующих, сладкая музыка, звонкая и текущая со струн как ручей гремячий с голых камней. На улице, тем временем, стало еще темнее прежнего, но Беленир, не смотря на это, уже нисколечко не хотел спать – уж очень поразил его дед и к тому же он хотел узнать, что за подлый змей собрался захватить его родную землю.

Окончив ужин, Всевед встал из-за стола и благодатно изрек:

– Спасибо за сытную еду, славно же я поел – давно так не уписывал жирного вепря. Наверное, так я не ел с тех времен, как могучий Дед взял в жены себе прекрасную Денницу Солнцеву Сестрицу, вот тогда была свадьба так свадьба, кушанье так кушанье, правда потом всё испоганил коварный леший да и матох с ним! Отвлекся я что-то.

– Поведай же нам, старик-старинушка, о змее, что вознамерился пленить наш народ! – воскликнул Беленир, выйдя из терпения, но на этот раз он не забыл об учтивости.

На это старик седобрадый сказал:

– Где это так принято испрашивать путника о том, что творится в мире, не выпарив его в бане? Наверное, только дикари из южных гор способны принимать человек, затем спрашивать его и по своему глупому обычаю ещё и угощать его ударами дубины. Так со мной дела не ведут! Был я как-то в гостях у дикаря, да той дубиною его и пришиб.

– Ты что серьёзно в баню собрался? – спросил Беленир, думаю, что гость шутит.

– Да, хочу попариться, – отвечал дед. – Бороду вымыть.

– Собирайся тогда, пойдем! – изронил витязь, но голос его звучал твёрдо и настойчиво.

– Что, вздумал меня затащить в свою баню? – воскликнул Всевед недовольно. – Чтобы меня там банник какой за ногу тяпнул? Да к тому же я хочу, наверное, и на пир посмотреть, и с витязями поговорить, да и на князя поглядеть. Неси баню сюда!

– Баню? – усмехнулся Беленир. – Может бочку?

– Ладно, давай бочку, – согласился дед.

Беленир повернулся к мужикам знакомым и сказал им:

– Несите сюда бочку да поскорее и про воду не забудьте!

– Водицу погорячее сделайте! – заметил Всевед.

– Кипятка налейте! – пошутил Беленир. – Очистим старика от грязи, а заодно и от кожи!

Князь Митрапирн всё время слышал дедовые речи и дивился его обычаям, но, желая отдохнуть, не стал ему возражать, ибо понял, что Всеведа не переспоришь, потому общение с ним оставил Белениру.

Вскоре мужики принесли для Всеведа огромную бочку и наполнили её чистою водою. Нежданный гость вначале отпил из нее зачем-то – наверно, чтобы узнать, какова вода. Затем уже он снял кушак, сбросил с себя серую рубаху и прямо в лаптях прыгнул в бочку.

– Горяча! Хороша! Чиста! – приговаривал он, парясь, а весь народ в гриднице тем временем над ним посмеивался.

Вымывшись, Всевед выпрыгнул из бочки, обтерся, выжал бороду и довольно присел на скамье. Однако Беленир догадался, что все эти дурачества – вовсе не от старчества, а дед не так прост, как желает показаться, пусть и непредсказуем будто ветер. Витязь с грозным видом вновь подошёл к нему и сказал:

– Расскажи же нам об ужасном змее, наконец! – голос его был громок и пронесся по гриднице, словно гром по воздуху.

Беленир вышел из себя не просто так, а потому, что всякие змеища были очень опасны и порой уничтожали целые государства, а значит дед тянул с рассказом в деле необычайной важности. Да и наглость Всеведа тоже могла разозлить. Но после сказанных слов Беленир сдержался и ничего более не вымолвил, а только подумал: «Нет, наверное, никакого змея. Дед просто поесть да помыться пришёл, а нас в дураках решил оставить!».

– Рассказать, значит! – посмеиваясь себе в бороду, изрек старец. – Нет уж! Где это видано, чтобы после бани неодетого толком деда заставляли что-то говорить. На мне одни только лапти да какое-то дрянное полотенце. Оденьте меня, как подобает, в княжьи одёжи, тогда и расскажу вам о том змее лютом!

Князь Митрапирн, услышав просьбу Всеведа, хлопнул в ладоши и молвил громко:

– Принесите для моего славного гостя мои наилучшие одёжи. И дайте почтенному старцу кубок вкусного вина да похолоднее, чтоб сошёл с него банный жар, а то глядите какой он красный.

Тут же слуги князя принесли одежды и с уважением вручили их древнему деду. Тот радостно улыбнулся и не спеша стал наряжаться. Видно было, что он всем доволен. Нарядившись, наконец, в украшенные золотом и серебром одежды, перекинув через плечо плащ расписной, обув на ноги сапоги червленые да подпоясавшись кушаком с драгоценными каменьями, Всевед изрёк:

– Знатное одеяние, давненько я в таком не хаживал! – и он заносчиво прошёлся мимо княжьего стола, приблизившись к Митрапирну. – Исполнили вы мои желания, ведь с дороги я хотел наесться-напиться, в бане выпариться и нарядиться в новую одёжу. Так уж и быть, молвлю я вам о коварном змее, что собирается полонить ваш народ.

– Наконец-то! – воскликнул Беленир от нетерпения. – Говори же поскорее, какая напасть ждёт нас.

– Хорошо! – возгласил старик, поглаживая окладистую бороду и отпивая вина, которое ему принесли. – Я, как ни как дедушка золотая головушка, серебряная бородушка, а иначе – Всевед, нынче в одёжу знатную одет, в сапоги красивые влез, корзном плечо покрыто! А про тебя, князь светлый, могу сказать, что ты свое обещание исполнил.

– Какое такое обещание? – удивился князь.

– Я уже был в твоем чертоге, – держал ответ улыбчиво Всевед. – Несколько веков провел я в отшельничестве в Стоячем лесу, изучая языки птиц и зверей. И недавно понадобилась мне трава колдовская, что растет за Легкотечной рекой.

– Зачем она тебе понадобилась? – спросил Беленир. – И как это связано с каким-то обещанием?

– Затем и понадобилась, чтобы изготовить зелье, крайне нужное для моих дел! – продолжал Всевед. – Именно за ней я отправился на юг и по пути зашел в этот чертог. Быть может, князь Митрапирн, помнишь ты неприметного странника, укутанного в плащ, который попросил крышу над головой во время дождя. В тот день ты принимал гостей с севера, каких-то князей или княжичей и сказал во всеуслышанье, что всякому гостю здесь будет оказан поистине царский прием! Вот теперь слово ты сдержал. Действительно, по-царски меня здесь приняли.

– Так что со змеем? – задал вопрос Митрапирн. – Помню я какого-то странника в своих чертогах в день приема князя Вадира, но это не столь важно. Расскажи же, что тебе известно о чудище проклятом!

– Слушайте же мой рассказ! – воскликнул тогда Всевед. Тут все глаза в гриднице устремились на деда и всякие голоса смолкли, и сам князь, нахмурившись, с ожиданием стал взирать на мудрого старика. Гость же помолчал немного и продолжил:

– Перешел я Легкотечную реку и там в долине нашел то, что искал. Вдоволь сорвал я там колдовской травы для своего снадобья, как вдруг вдали услышал я приглушенный рёв неистовый силы. Меня то не обрадовало, а потом и вовсе донесся до меня от птиц слух, что пробудился под горами стылыми лютый змей именем Идогурн, и именно его голос, донёсшийся из глубин, я и слышал. От этого рева и бежало прочь зверье и птица, разнося слух о приближающейся напасти. Идогурн выполз из гор и направляется сюда!

– Всего лишь слух! – воскликнул кто-то в гриднице. – Да еще и от птиц! – и многие оттого засмеялись.

– И я так сперва подумал, – согласился Всевед, – подумал я, что слух этот пущен просто да пусто и потому пошёл я проведать, правда ли пробудился змей огнедышащий, и дошел до самых гор! И увидели мои глаза как из пещеры валит дым, предвещающий рождение жестокого пламени! Но не успел я отыскать той пещеры, как прилетел ко мне ворон и сказал, что чуть не задохнулся от дыма, что исходил от той пещеры и посоветовал уходить. Я внял его совету, и опосля ворон добавил, что до этого видел, как сам Кощевит из Черного Крома заходил в пещеру дабы пробудить проклятое змеечудище! И вскоре оно явится сюда, но не просто сжечь всё дотла, а взять в плен людей, чтобы те трудились на него и добывали ему богатства – так сказал мне каркун. Готовьтесь к бою со змеем. В Заповедный Край он может нагрянуть скоро, если будет оченно быстр, и тогда травы пожухнут от горя и почва побагровеет от крови. Но давным-давно его крыло было повреждено, потому он, скорее всего, не полетил, а поползет. Даже его искалеченное крыло вернулось в прежнюю форму – после столь долгой спячки он не станет тратить силы на полет, поэтому у нас в запасе может быть примерно полгода, ибо к югу от вас в Заповедье есть еще княжества, а в них он может веселиться весьма долго. К тому же я их предупредил об этой беде, а значит они будут готовы. И всё же лучше окончите пир и отходите от вино и пива. Таков мой совет.

Тут со стороны витязей и всех пирующих донеслись неодобрительные криви и возгласы. Некоторые даже захотели прогнать Всеведа, но князь светлый всех утихомирил и, выпив чару, решил вместе с Белениром послушать совет вековечного старца. Всевед продолжал:

– Так вот! Лучше всем разойтись по домам и скорее уходить на север, иначе змей лютый может застать всех врасплох. Более того, известно мне, что Кощевит сговорился с асилками, которые также могут напасть на Заповедье! Но пока главной заботой является Идогурн. Потому есть у меня к тебе, княже Митрапирн, еще один совет: отправь нескольких воинов в путь, дабы нашли они богатырского коня, такого, какого нет в твоих стойлах – разумного и мудрого и до того сильного, что побивал он прежде целые полки! Сей конь ретивый поможет в битве со змеем: он может дать совет дельный, а может и своим копытом пособить. Не стоит смеяться! Ведь именно сидя на этом встарь удальцы былинные били коварных змеев.

– Ты что, старик, с ума сошёл? – возмутился князь Митрапирн, грозно нахмурив густые седые брови. – Неужели ты думаешь, я из ума выжил? На нас ползет ужасный Идогурн, а ты хочешь искать какого-то коня!

– Пойми, княже, это не какой-то конь, он не простой: мудрости ему и у меня не занимать! – ответствовал старик, важно крутя свои длиннющие седые усы. – Он много знает про разных змеечудищ, знает их слабые места, ведь на нем богатыри этих змиев и убивали! Он всё смотрел да запоминал. Моих знаний о змеях мало! – но Митрапирн на эти слова лишь улыбнулся, потому Всевед, поняв, отчего весело князю, заявил:

– Если ты, Митрапирн, подумал, что я выжил из ума, выставив себя глупее какого-то коня, то ты понял всё неправильно. Конь этот знает всё о змиях, а я о них знаю мало, но всё равно я мудрее его! Я умнее коня! Хотя и конь сей тоже умён и мудр…

– Мудрый конь! – рассмеялся Митрапирн, думая, что дед совершенно спятил.

– Да! – изронил старец. – Мудрый конь. Он так стар и мудр, что, говорят, у него даже борода седая есть – не иначе как от долгих лет выросла!

– Но как мы спросим что-либо у коня? – поинтересовался Беленир, вмешавшись в беседу князя и деда, видя, что она заходит в тупик. – Неужто ты говоришь на языке коней? – толпа в зале засмеялась, слушая эти речи, хотя Беленир не хотел её смешить, а задал совершенно серьёзный вопрос. Старик же, насупив брови, обвёл всех в гриднице своим прозорливым взглядом и сердито шмыгнул носом.

– Что-то мне подсказывает, что ты, старикашка, умеешь ржать как конь! – добавил, посмеиваясь, кто-то из толпы, и в чертоге вновь поднялся хохот.

– Нет, я не говорю на языке коней и ржать как конь не умею – природа меня таким даром обделила, но тот конь говорит на языке людей! – пробурчал старец, глянув в сторону князя невесть отчего загадочным взглядом.

– Всё, что ты говоришь, так удивительно, что сойдет за правду! – молвил Митрапирн, разрываясь от сомнений. – Думается мне, ты говоришь правду, иначе не стал бы стоять здесь после того, как над тобой посмеялся весь чертог. Но поверить тебе трудно!

– Да, это так! – рёк мудрец. – Но у меня нет времени говорить боле о коне. Надо решить, кто пойдет в поход, дабы отыскать сего богатырского скакуна. Если есть добровольцы, пусть поднимут руки, – в чертоге воцарилась тишина никто не решался. Беленир колебался, ибо, с одной стороны, давно мечтал о подвигах, а с другой, не хотел искать каких-то коней. Рука его не поднималась. Но вдруг тогда, когда наш витязь уже поднял руку, князь Митрапирн воскликнул:

– Сундучок золота и ларец серебра каждому, кто отправится в это путешествие!

Услыхав такие речи, Беленир, понимая, что золото ему не повредит, стал держать руку увереннее. Выступили также ещё двое витязей. Один был невысокий, но широкий в плечах, в доспехе кожаном, на ногах у него были простые башмаки, штаны были старые, затертые. За спиной у него был топор боевой, сам он был прост собой и только стальное лезвие его топора, нынче убранное в чехол, блистало ярче серебра. А в карих, словно осенние деревья, очах того воина сверкала доблесть дюжая. И прямой нос удальца, словно бы выточенный из гранита и его длинные русые волосы, спускавшиеся до плеч, почти неухоженные, говорили о его неприхотливости, что и было нужно в этом нелёгком походе.

Второй воин, напротив, был высок и богат своей одеждой и доспехами. Грудь его защищала серебристая как лунный месяц кольчуга, звенящая, словно тысяча маленьких колокольчиков. На шее у этого воина была гривна золотая, изображавшая змея, на руках – налокотники, украшенные замысловатыми узорами. В ножнах у него лежал длинный стальной меч: крыж этого меч был покрыт серебром, на яблоке переплетался, точно дубовые корни, дивный узор, а черен был обвит кожей. Подпоясан витязь был красивейшим ремнем с узористой медной бляшкой, а рядом с ним лежал его новый дорожный плащ. И зелёные как изумруд глаза этого воина были спокойны и неколебимы. Видно было, что он суров и силён. И его волосы светло-русые были не столь длинные, как у первого воина и были хорошо убраны. Очевидно, этот человек любил свою внешность.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю