Текст книги "Прокачаться до сотки 2 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Захват стратегических точек? – чешет затылок Молот. – Боюсь, не удержим.

– Да нафига она нам? – отмахиваюсь. – Просто расхерачим, – и смачно, до хруста костяшек, разминаю пальцы.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сижу и пялюсь на Лизкины сиськи, не той Лизки, что Лиса, а той, что Мальвина. Вот уже и народ собравшийся за столом в местной резиденции, (это я так эту пещеру с большим столом обозвал), на меня недоумённо поглядывать начал. А Молот так вообще хмурится и поглядывает на меня недобрым взглядом. Видать хочет сказать пару ласковых.

Мальвина же цветом лица, как красная свёкла, пытается прикрыть свой вырез на груди руками, ибо края курточки не сходятся, да и пуговки там нет, хвала Локи. Изи вообще закрылась крыльями и злобно сверкает на меня глазками, потому что на неё я тоже пялился.

– Кхе-кхе, Мажор, – прочистив горло, Молот не выдерживает. – Вот не будь ты моим другом, я бы уже решил, что ты запал на мою девушку.

– Что? – у меня аж глаз дёргаться начал от такого наезда. – Обалдел, что ли? Подруга друга это святое!

– Ага, вот ты нашёл, что Молоту брякнуть, – скалится Балагур, – у него как раз друг девушку и обрюхатил.

Хряпс! Вот, кстати, что интересно, даже если по башке дать, то берет с головы не слетает, даже если бьёт злой Молот, и со всей дури, так что Балагур даже лбом приложился об стол.

Вован обиделся не на шутку. Оно и понятно, он, конечно, ляпнул не подумав, но отвесить леща это одно, а засандалить со всего маха, так что аж «фейсом об тейбл» приложиться. Это другое.

Так что Молот, схватил ответку, прямо в лоб локтем. Вот хорошо, что никого посторонних не позвали на совет. Опозорились бы. Растащили этих двух буянов понятное дело быстро. Ну как растащили…

Парни было бросились их хватать, но я так шваркнул кулаком по столу, что аж посуда подскочила.

– Отставить! – рявкнув во всё горло, с удовольствием отмечаю, что все замерли, даже Молот с Балагуром, перестали барахтаться на полу. – А ну встали! – пинком отправляю к стене лавку, с правой стороны стола, на которой кое-кто ещё сидел, я-то как большой босс уселся на торце.

На пол шваркнулись Пума, Лиса, Лида и Хаски. Девчонки благоразумно не полезли к дерущимся. Вообще, это не справедливо… да. Поэтому со всё-той же зверской рожей пнул левую лавку, а вот нечего было зевать! Так что на этот раз брякнулись Мальвина, Семён, Изи и Вера.

– А ну к стене! Строиться! Все! Я сказал все! Бегом. Жён и подруг подхватили и к стенке.

Эх… Вот что гнев начальственный делает. Молот с Балагуром уже забыли, что только что пытались отбуцкать друг друга. Во всей этой кутерьме, мне только Веру жалко. Девочка молча помогала во всём, при этом без всяких там стонов. Вот молодец.

Остальные тоже успели уже отметиться. Лида вон Лаки выговаривала, за то, что он явился в разодранных штанах. Дескать, ну разве так можно, лезть в драку по поводу и без. Лаки-то что, стоит и радостно скалится. У него всё ещё эйфория, что супруга жива.

Хаски, вообще на нас злится, что её с собой не взяли. Вся такая не довольная из себя. И Лиса туда же, недовольна, что Пьеро загнал вместе с Тихоней к порталу. Прям анархия. Ну ничего. Сейчас всех вылечу.

Смотрю на построившийся у стеночки народ и закипаю:

– Молот, ты совсем охренел? Балагур, конечно, ещё тот придурок, но он за свои косяки всегда понимает. Ты что творишь?

– А чего он тебя с тем уродом сравнивает? – насупился Олежка.

– То есть ты за меня обиделся? И поэтому чуть друга не прибил?

– Да у меня «Суровый воспитатель» сработал, так что не прибил бы, – бурчит Молот.

– Ху, есть «Суровый воспитатель»?

Скидывает мне описание. Читаю. А что неплохо… Совсем неплохо, хочу себе такое! Вот сейчас и получим. Сделав быстрый шаг, пробиваю Молоту в пузо.

Внимание! Вы изучили новое умение «Суровый воспитатель».

Да тут и так всё понятно, хотите кому-то вправить мозги, но при этом не желаете оппоненту зла? Проведите стимуляцию мыслительных процессов, непрямым массажем внутренних органов. Боль 100%, урон 0%. Дебаф «Скрючивание» 50% болевых ощущений. Время действия зависит от силы наказания от 5 до 30 секунд.

Дополнительный эффект «Боль души». Вы понимаете необходимость жёстких мер, но при этом не испытываете радости от этого. Боль 50%.

Выдохнув чтоб унять собственную боль, продолжаю, не глядя на скривившегося Молота. Вот кто другой, вообще бы руку сломал об его пресс, а я ничего так, нормально втащил.

– Балагур, может, расскажешь всем присутствующим, почему ты такой дурак?

Вован разводит в сторону руками и виновато хлопает глазками. В углу тихонько скульнул Пушок.

– Думаешь, ему стыдно? – обращаюсь к лохматому за ответом, но тот только громко фыркает.

– Стесняюсь спросить, – подаёт голос Степаныч. – Накосячили, эти двое, а к стенке поставили всех. Между прочим, кое-кто вон даже был сбит на пол, выбиванием лавочки из-под пятой точки. И мне всё-таки интересно, что ты там придумал пока на девуль пялился?

– С чего ты взял, что придумал? – чешу затылок.

– Так у тебя на лице был написан мыслительный процесс. Ты если тупо на сиськи пялишься, взгляд совсем другой.

– Ну да, кое-что придумал, – самодовольно улыбаюсь. – И на этот гениальный план меня натолкнули именно прелести наших локисс. Потому и залип. А не потому, что Молот подумал.

– Я не думал! – возмущается Олежка.

– А зря, – вздыхаю, – думать вообще полезно.

– Так может, хватит стоять у холодной стены, как перед расстрелом? – интересуется Степаныч. Народ одобрительно шумит. Дескать, разобрались и можно посидеть.

– Ладно, – киваю, – сесть могут все, кроме Степаныча, ты у меня сейчас пистон будешь получать.

– Ну, прям вылитый Руслан, – Дед смахивает невидимую слезинку с глаза.

– Не паясничай, – взрываюсь, – ты зачем об кузнеца лопату сломал?

– Так, а чего, он за каждый топор по чёрному бриллианту запросил? – возмущается Степаныч.

– Сколько? – у меня аж челюсть отвисла. – Он что с дуба рухнул?

– А черенок от лопаты, как раз дубовый был, – тут же признался Степаныч.

– И что? Получил скидку?

– Нет, – разводит руками с виноватым выражением лица.

– Это бесполезно, – подаёт голос Молот. – Наш кузнец не просто так здесь оказался, он же жадный. Иначе, зачем бы ему было тащиться в песочницу?

– Ага, – поддерживает товарища Балагур, – я ему тоже в своё время втащил, а потом мне втащил Молот.

– Так из-за твоей выходки привлекательность города упала! – возмущается Олежа.

– Так стоп, – поднимаю руку. – Привлекательность? И что с ней сейчас? После того как Дед почудил?

– А-а-а, так тут всё нормально, – отмахивается Молот, – на нуле. Она после атаки посредников упала, дальше некуда. Но вообще Степаныч не мой подчинённый, поэтому у него, наверняка, только личные отношения испортились.

– Ясно, – киваю. – То есть вы этому жадному упырю, так и платили? По чёрному бриллианту, за топор?

– Ну мы топоры не заказывали, – мотает башкой. – Так что чуть дешевле, но цены он ломит немилосердные. Хотя тут всё так дорого, это ещё с Посредников пошло.

– Хм… Кажется, придётся самому поторговаться, – тру подбородок.

– Бесполезно, – кривится Олег. – У нас из-за этого жадины казна почти пустая. Ещё и шантажировал, что уйдёт, если заказы давать не будем.

– Ну и пусть бы валил.

– В город где нет кузнеца, не придёт бронник, – Олежка с грустью проводит ладонью по столу, – а нам нужна хорошая броня.

– Да уж, – чешу затылок, – вот так и уходят деньги налогоплательщиков к одному особо жадному типу. Причём с попустительства власти.

– У нас нет налогов, – гордо заявляет Балагур.

– Вообще-то есть, – усмехается Молот. – Норма, которую сдают жители при выработке в шахте, это и есть налог.

– Серьёзно? – Вован, аж рот раскрыл от удивления.

– Стоп, – мне в голову приходит интересная мысль.

– Олежа, а какую норму, сдаёт кузнец?

– Никакую, – удивляется уже Молот, – он же в шахте не работает.

– Так-так, – потираю ладони, – Степаныч, проводи-ка меня до этого жадного человека. Я ему сейчас расскажу, сколько он задолжал…

Приободрившийся прапор рванул к выходу, я за ним. Но восстановление правильного денежно-вещевого баланса пришлось отложить, так как со своего места взвыл Балагур:

– Э-э-э! Вы куда? А как же план? Я прям мечтаю узнать, что за гениальные идеи приходят в голову, если пялиться на сиськи!

– Так, стоп, – торможу, – точно. Кузнец подождёт, а вот к плану надо готовиться сейчас.

– Ну не томи, – Балагур в предвкушении потирает руки, при этом пихая Молота в бок.

Вот в этом весь Балагур. Сперва, накосячит, получит за это в лоб, и тут же забывает о том, за что и кто ему выписал. Да и Молот не лучше, тоже вон подталкивает Вована и хитро подмигивает. Вот такие у меня друзья.

Подрались и уже забыли об этом. И поверьте, когда они схватятся в следующий раз, это будет новый повод, а о сегодняшнем даже не вспомнят. Вот люблю я этих придурков.

Бухаюсь на своё место во главе стола. Вообще раньше тут сидел Молот, но он быстро свалил с него, заявив, что это теперь мои проблемы, а не его. Он и пост главы города хотел на меня спихнуть, наивный.

– Так, я вот чего подумал. Вы не смогли башню захватить, потому что, не могли близко подобраться. И я подумал, а что будет, если все бандиты сбегутся посмотреть на красоток в бикини? Прикиньте, Мальвина и Хаски, трясут своим богатством! Изи мы не берём, у неё крылья. Сразу спалимся. К ним можно ещё Лису добавить, у неё тоже вроде есть чем потрясти. Типа: «Ой, мы заблудились, не подскажете дорогу?» – самодовольно откидываюсь на стуле. – И самое главное, у них есть «перо ангела», так что никакой опасности, для них нет.

– Хм… – чешет затылок Балагур, – не знаю, как бандиты, а я бы посмотрел.

– Кто бы сомневался, – хмыкает Хельга-Хаски и, обернувшись к мужу, поинтересовалась: – Дорогой, ты же не против, если я, ради дела, мужиков позавлекаю?

– Да пусть слюной подавятся от зависти, – самодовольно улыбается Хан и чуть приподнявшись, протягивает руку Молоту, тот с такой же улыбкой хлопает по ладони.

– А что такое бикини? – крутит головой Мальвина.

– О-о-о… – закатив глазки, Балагур вскакивает на ноги, и начинает показывать на себе размеры того, что должно быть в районе груди и какие верёвочки должны быть внизу.

– Я это не надену! – с ужасом во взгляде сообщает локисса.

– Надо, – с самым серьёзным видом рудит воздух ладонью Вован, – это же ради бедных, томящихся в неволе на рудниках созданий. Стонущих под жутким гнётом, страдающих от боли и издевательств. И всё почему? Потому что наша Мальвина, видишь ли, не наденет!

– Но это вульгарно!

– Нормально, – подаёт голос Пума. – Меня возмущает другое, почему это меня опрокидывают? Я, конечно, понимаю, что у меня нет такого вымени, как у этих, – слегка хлопает себя по груди. – Но прошу заметить, тоже кое-что есть, не плоскодонка. Но самое главное, пока все будут пялиться, на Мальвину и Хельгу, я смогу с собой целый арсенал протащить…

– А про меня, что все забыли? – возмущается Лиса.

– Не-а, – хмыкает Пума. – Но согласись, что на фони этих двух, других просто не заметят. Тут даже на Хельгу могут не особо смотреть, хотя она и тебе, и мне фору даст, Мальвина всех завлечёт.

– Но я не хочу-у-у! – воет Мальвина.

– Надо, – чуть припечатывает ладонью об стол Молот.

– Глядишь, захлебнутся слюной, и драться не придётся, – ржёт Балагур.

В общем, Мальвина согласилась… Ой, да ладно, согласилась она. Вот мне, кажется, она для приличия только ломалась. Ибо как только Молот, это дело одобрил, так вытьё прекратилось, и глазки заблестели в предвкушении развлечения. Вот ведь безбашенная девка!

С одной стороны – косячница, но с другой, чтобы она не отчебучила, отвлечение внимания гарантировано. Что не говори, а деваха идеально вписывается в наш коллектив. Так что фиг я её Локи отдам, повоспитываю понятное дело, не без этого… Пусть старается, доказывая свою полезность.

Ух… А девчули наши-то, как оживились, принялись фасончики бикини обсуждать. Да из чего делать, как шить? Вот тут Лида порадовала, оказывается, умеет кроить и что там ещё? В общем, справятся.

А я пойду пока, кузнеца местного попытаю, на тему скидок. Вот только разведчиков пошлю:

– Лаки, Балагур, сгоняйте тихонько к башне, посмотрите, что там творится? Сколько народу?

– Так зачем бегать? – удивляется Балагур. – Сейчас Баламута зашлю, посмотрит, а потом через Молотова Битка всё передаст.

– Кого? – удивляюсь.

Балагур вытягивает руку и в воздухе появляется, мини-портал из которого вываливается его коршун, и тут же устраивается у него на руке, радостно клекоча. Сказать что у нас, тех, кто недавно прибыл на Эдем, отвалились челюсти, это ничего не сказать. Мы жёстко офигели.

– Погоди, откуда? – первым приходит в себя Хан.

– В смысле? – хлопает глазами Балагур. – А вы что своих не выпустили ещё?

– Что значит, не выпустили? – прижимаю руку к татуировке на груди. – Балагур, а ну быстро инструкцию.

Ох, ты ж, больно! Не так, как явление Пушка народу, но весьма не сладко и не только мне. Потому что парни бросились вызывать своих коршунов. Несмотря на боль, это был радостный момент, встреча с друзьями. А больше всех под впечатлением был Степаныч, если мы своих пернатых Хранителей один раз видели, в том подземном городе, когда они провожали в последний путь своего брата, то для него это в новинку.

Так что бедлам приключился знатный. Все орут, девчонки визжат от восторга, испачканные в крови коршуны, то летают, то скачут, то клекочут, то что-то пытаются бубнить. Но неожиданно, мой Босяк, сидящий на плече, перестаёт тереться об щёку, и что-то выкрикивает на своём, на птичьем. И пернатые тут же устремляются к столу, чтоб рассесться там в кружок.

Босяк вальяжно взмахнув крылышками, приземляется в середине, и, выпятив гордо грудь, что-то там клекочет. Затем недоумённо озирается и, обернувшись ко мне, обиженно произносит, тоненьким голоском:

– Где наши братья?

– Ты о чём? – не понимаю.

– Где Шёпот и Лекарь?

И тут до меня дошло:

– Ты про Хранителей Тихони и Пьеро? – малыш с достоинством кивает. – Так парни на задании, вернутся, встретитесь.

Пернатый детский сад грустно вздыхает, явно недовольные задержкой, и тут из угла раздаётся:

– Рраф!

– Друг! – Босяк подскакивает на месте и, быстро перебирая лапками, бросается к краю стола, как результат, срывается вниз, но быстро вспоминает, что птица, так что на каменный пол не падает.

Я думал, бедлам был до этого. Нет, всё только началось. Босяк, со всего своего «птичьего полёта» врезается в морду Пуха и, обхватив его крыльями, что-то взахлёб клекочет.

Пушистик, аккуратно убирает его лапой с морды, и счастливо повизгивая, и виляя хвостом, принимается вылизывать своего напарника по сидению на моей груди, в виде татуировок.

Кажется, эти два обормота успели крепко подружиться, за время совместного «проживания». А дальше началось светопреставление… Из категории, твой друг – мой друг. Ага. Пернатая мелочь, рванула знакомиться с новым членом команды.

И всё бы ничего. Подумаешь, собака играет с птенцами… Действительно, что здесь такого? Да как вам сказать, вы когда-нибудь видели, как огромный чёрный пёс, играет в догонялки с коршунами? Кто сказал, что это игра в одни ворота? Что значит, как догнать птицу, если она летает под потолком?

У нас етить-колотить такая собачка, что любую птичку загоняет и сама удерёт.

– Летающий Пух, – чешет затылок Балагур, задрав голову вверх, под своды главной пещеры.

– Вот теперь понятно, что значит «пёс-крылан», – с удовольствием наблюдаю, как крепко вцепившийся в шерсть на загривке Пуха, Босяк что-то клекочет, размахивая крыльями. Видимо, учит моего Пушистика правильно летать.

– И берет ему к лицу, – шмыгает носиком Вера.

– Скорее к морде лица, – поправляет Балагур.

Да. Вот такие последствия лечения и применения артефакта. Оказывается у Пушка нашего, теперь есть крылья. И в этом присутствует логика.

У нас парашюты, у него крылья, с чёрными же перьями. Странно. Сам меховой, а крылья перьевые. Но это ещё не всё. В момент перехода во вторую ипостась, на голове Пуха, появился голубой берет, а надпись сменилась на новую.

Пёс-гвардеец Пух.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Вон, вон он, – толкает под руку Степаныч, – стоит морда буржуйская.

– Дед, так ведь кузнец, это пролетариат, – смеюсь, а сам присматриваюсь к высокому, почти с меня ростом, мужчине. Плечи широченные, сам лохматый, руки в саже и стоит, задрав голову, пялится на летунов.

– Молот, – чуть сдвинувшись, пихаю друга в бок, отвлекая от созерцания полётов под каменным сводом, братьев наших меньших. – Скажи, а у нас в казне много чёрных брюликов?

– Да откуда, – на лице здоровяка удивление. – Штук десять, может, осталось и всё. Не так часто они попадаются. За всё время, что мы здесь, четыре штуки всего добыли. Народу то, почти не осталось, добывать некому. Да Утёс вот успел накопить пятнадцать.

– То есть вы девять штук кузнецу сбагрили?

– Ага…

– Олежа, а ты в курсе, что на чёрном рынке, за пределами этого мира, даже за самый маленький чёрный бриллиант с Эдема, можно выручить сумму эквивалентную примерно миллиону долларов.

– Сколько? – хрюкнул Балагур. – Это что получается, я тут бегал с беспонтовым кинжалом, стоимостью в пол ляма баксов? Степаныч, пошли, добьём этого упыря лопатой.

– Стоять! – шиплю сквозь зубы. – Обалдел, что ли? Это же храм, нас Локи потом таких звездюлей выпишет, за то, что мы ему карму портим…

– Но нельзя же такой беспредел безнаказанным оставлять, – чуть не плачет Степаныч.

– Балагур, а принеси-ка мне тот свой беспонтовый кинжал.

Вован вернулся через пять минут, вместе со своим прежним оружием, которое с удовольствием, буквально несколько часов назад, заменил на иридиевый нож, который я привёз.

Свиснув, подзываю Пушка, хватит ему летать. Пёс тут же ловко спикировал на землю, и радостно виляя хвостом, бросился ко мне, обниматься. Нет, он-то хотел лизаться, но я был против, чтоб это чудище меня слюнявило. Так что просто обнял этого обалдуя за шею, уворачиваясь от языка и прошептал:

– Всё, хватит играться. Пошли, займёмся делом.

Крылья Пуха, втянулись в спину, голубой берет истаял словно дым и вот передо мной обычная собака. Это в том случае, если словосочетание «обычная собака» применимо, к этому монстрику.

– Я устал, – на плечо, бухнулся Босяк. – Спать… – последнее слово, он произнёс исчезая. И вот вся мелюзга начинает пропадать, остаются только Биток молота и Баламут Балагура.

– Так я не понял, – озираюсь, – а кто на разведку полетит? А? Доигрались!

– Я!

– Нет, я!

Наперебой гомонят оставшиеся коршуны. А Молот поясняет, как будто угадав мои мысли:

– Ваши маленькие ещё, им надо подрасти, адаптироваться. Наши же ещё пару часов могут полетать.

– Ясно, – краем глаза отмечаю, что после прекращения полётов, гомонящий народ начинает расходиться с площади и кузнец в том числе, – отправляете разведку, а мы с Пухом пойдём поторгуемся. Уверен, даже у него получится лучше, чем у вас. Надо же девять брюликов, – бурчу на ходу, – и этот с лопатой, туда же… А ещё прапор…

Сказать, что у меня был план, как получить оружие и не разориться, наверняка сказать нельзя. У меня есть только намётки плана, всё будет зависеть, от того, как поведёт себя кузнец. Но мне, кажется, он меня не разочарует… Слишком жаден.

– Приветствую вас, уважаемый, – войдя в дверь кузни, удивлённо замечаю, что здесь не жарко.

Первой мыслью было то, что я ошибся помещением. Сами посудите, это же кузница, тут должно быть жарко. Но окинув взглядом помещение, понял, в чём причина. Горн стоял холодный.

– И вам не хворать, – отвечает через плечо мужчина, перебирающий какие-то железки у стены. – А так вы один из этих, – окинув меня взглядом, морщится и непроизвольно тянется к пояснице.

– Из кого из этих? – изображаю удивление.

– Не прикидывайтесь, – зло щерится, – я не слепой. Если пришли требовать скидки, то учтите, после того, что сделал ваш друг, цена только выросла. И заставить вы меня не сможете, это город-храм, – нехорошо улыбается.

– Ну вот, сразу друг, – развожу руками, – и вообще это была его личная инициатива. Поверьте, я очень осуждаю такие методы ведения переговоров, ведь правда, Пух?

– Рраф! – пёс даже пол скребанул лапой, дескать, осуждает, прям, сил нет. И продолжил обнюхивать, углы к кузне, наверное, проверяет, нет ли тут зайцев.

Кузнец на всякий случай сдвинулся в сторону, чтоб между ним и Пушистиком была наковальня. Боится что ли? Странно, как можно бояться этого милого монстрика?

– Э-э-э… А вы бы не могли попросить своего пса, чтоб он перестал грызть клещи. Мне ими ещё работать. И они денег стоят.

– Пух, фу, брось каку! – мохнатое недоразумение тут же распахнуло пасть, из которой вывалились, изрядно пожёванные металлические клещи, и принялся лапой задвигать их себе за спину. При этом выглядел он крайне расстроенно. Ну ещё бы, и это не заяц…

– Он их сломал! – возмущается кузнец.

– Рраф!

– Я заплачу, – успокаивающе киваю. – Пух, если ты ещё что-нибудь тут куснёшь без разрешения, останешься сегодня без шашлыка. Да-да вот без той вкусняшки, которой тут так вкусно пахнет.

Да я жестокий хозяин, точно вам говорю, вы бы видели взгляд Пушка, когда он притащил пожёванную железку и бросив возле моих ног, тоскливо скульнув. Но я был не умолим. Нечего его баловать!

– И так, уважаемый, – развожу руками, – раз мы договорились насчёт топоров, то может…

– Ничего подобного, я же сказал, из-за нападения вашего друга, прошу заметить, немотивированного, цена на топоры выросла. К восьми бриллиантам вам придётся добавить ещё два, – и задрал нос, демонстрируя непоколебимость.

– Рраф? – Пушок прекратил изображать из себя жертву произвола и уставился немигающим взором на кузнеца.

– Э-э-э… Чего это он на меня так странно смотрит? – делает пару шагов назад.

– Пух, угомонись, – тереблю пса, между ушей. – Видишь, дядя шутит.

– Я не шучу, вам не запугать меня, – возмущается этот странный человек, который считает, что Пуху есть дело, до того храм тут или просто город. Покусает и сделает вид, что это не он.

– Пух, выйди, посторожи дверь.

– Рраф! – намекнув кузнецу, что он ещё может вернуться, пёс скрывается за дверью.

– А вот это правильно, – мужик тут же снова расправляет плечи и гордо надувает грудь. – Вы слышали мои условия. И если бы ваш друг не напал на меня, то цена была бы восемь бриллиантов, за восемь топоров, а теперь десять. И цену я не скину.

Десять. Он сказал десять? То ли здесь все про всё знают, то ли у нас тут кто-то в доле с кузнецом. Иначе, почему не одиннадцать? Ладно. С этим мы разберёмся потом. А пока начнём торговаться.

– Как скажете, уважаемый, – тепло улыбаюсь, – десять так десять, думаю, вы обязательно найдёте покупателя на свой товар.

– То есть? – хлопает на меня своими гляделками.

– А то, что у нас нет, такого количества камешков, а значит, и покупать мы ничего не будем.

– Как это нету? – удивляется. – Все же знают, что есть!

– Кто все? – на этот раз удивляюсь уже я.

– Все это все, весь город. Любого спросите, и вам скажут, сколько в казне бриллиантов.

– Что? – гневно сжимаю кулаки. – А мне сказали, что всего пять! Ну, Молот, кинуть нас с парнями решил! Ну, мы с ним разберёмся, ух, мы ему… – с удовольствием замечаю, как в глазах кузнеца разгорается алчный огонь. – Но всё равно, – выдохнув, опускаю руки, – десять брюликов это много. Мои друзья не пойдут на такие траты. Да и не хочется мне спорить, убеждать кого-то, не настолько и нужны эти топоры. Обойдёмся. Хотя-я-я…

– Что хотя?

– Если бы мне это было интересно-о-о…

Ну же давай, соображай, неужели Эдем настолько неразвитая планета, что они до откатов не додумались? Давай, дядя, соображай. И он сообразил.

– А вы знаете, я вот думаю, что мне бы хватило и восьми, – кивает кузнец, – если бы мне их вручил, такой заслуживающий уважения человек как вы. Лично вручил, – и многозначительно подвигал бровями.

– О да, – соглашаюсь, – я постараюсь, убедить всех, что без топоров нам никак. Но при этом, надеюсь, что у них будет модификатор хотя бы триста процентов. Иначе сами понимаете.

– Конечно, я использую лучшую руду, так что возможно некоторые экземпляры смогут достигнуть и большего показателя. Смею заверить, я профессионал. Но оплата вперёд.

Торгаш ты, а не профессионал, дядя. Но по понятным причинам вслух я этого не сказал. А произнёс совсем другое.

– И так, раз мы достигли, взаимопонимания, – озираюсь на дверь, изображая осторожность. – Не купите ли у меня вот эту вещичку, – протягиваю ему кинжал Балагура, при этом говорю очень тихим шёпотом.

Кузнец берет в руки кинжал, сделанный им же самим, и бегло осмотрев его, так же шёпотом интересуется:

– Откуда он у вас?

– Да так, – снова оглядываюсь на дверь, – с трупа «Посредника» снял.

– Трофей это святое, – всё так же шёпотом, произносит этот торгаш.

А по глазам вижу, что он поверил. Поверил в мою подлость. Не зря, ох, не зря я из него откат выбивал. Фиг, бы он просто так купился. Ведь он узнал оружие, не мог не узнать. Ну а теперь не подведи меня, дядя. И он не подвёл.

– Неплохое оружие, – подкидывает лезвие в руке, – правда баланс хромает, кромка слабая, вот видите щербинки, рукоять плохо обмотана. Надо переделывать. Но так как мы друзья, готов дать вам за него, пять брусков меди.

– Да вы что? – возмущаюсь. – Это прекрасный кинжал, острый, надёжный, вы посмотрите на узор на лезвие, это лучшая сталь. Да такой, как минимум, сто штук стоит!

– Открою вам секрет, – шепчет кузнец, – в Большом мире за него можно выручить десять-пятнадцать брусков. Ну или около трёх серебряных монет. Но мы же не в Большом мире, мы в Песочнице. Но ради нашей дружбы, готов дать семь, но это моё последнее слово.

– Тогда я его лучше в Большом мире и продам, – тяну руку к оружию.

– Будете таскаться с ним, рискуя? – ехидно так смотрит на меня.

– Рискуя чем? – выпятив челюсть, кладу руку на рукоять ножа на своём поясе.

– Потерять. Конечно, же потерять, – поспешно поправляется кузнец, поняв что слегка перегнул палку.

– Типа медь я не потеряю, – усмехаюсь.

– А я вам, серебром заплачу, – очень тихим голосом, делает деловое предложение: – Две серебряных монеты.

– Хм… – делаю вид, что сомневаюсь, – значит, говорите, кинжал стоит три монеты, а вы мне дадите две? – чешу затылок.

– Верно, – радостно кивает.

– Замётано, – протягиваю руку, – несите серебро.

А в душе пели песни соловьи. Ну ещё бы, так умыть Степаныча, и лопата не понадобилась…

Вернулся кузнец довольно скоро. Показав мне две серебряных монеты, тут же сжал их в кулаке, не позволяя забрать:

– Мы ещё не рассчитались за испорченный инструмент.

– И сколько вы хотите? – недобро щурюсь, так как по глазам вижу, хочет он две серебряные монеты.

Даю слово, если он так и заявит, я на сдачу возьму его зубы. Чисто из принципа. Но видимо, что-то такое прочитав в моём взгляде, мужик заявил:

– Серебряная монета.

– Что? Возмущаюсь, вы хотите сказать, что прекрасный кинжал стоит всего три монеты, а жалкие клещи аж монету? – изображаю крайнюю степень возмущения.

Верите, нет, мне плевать, на эти серебрухи, но дело в том, что пока оплата не совершена, сделка не состоялась. Даже если я отдам обе монеты за эти долбанные клещи. И можно было бы просто согласиться на его условия, но где гарантия, что он не заподозрит подвох. Нет, он должен верить в мою жадность.

– Нет, конечно, – ехидная улыбка, появляется на губах оппонента, – это особый инструмент, из особого сплава, так что стоят они десять серебряных.

Вот ведь… нехороший человек, врёт и не краснеет. Даже если бы я не умел отличать ложь и то не поверил бы. Особый сплав! Ещё бы сказал, особо прочный. То-то его Пушок понадкусывал…

В общем, через десяток минут сошлись на четвертном. Так что в руки мне попала, одна серебряная монетка и кучка медных.

Рассчитались, свершилось. Можно приступать к операции «Укрощение жадины».

Вернувшись в общий зал, где творилось форменное светопреставление, отозвал братву свою в сторону, посоветоваться. Да и собственно, чего путаться под ногами у девчонок, которые, всё время куда-то носились и что-то шили.

При этом тут ещё и Балагуровы близняшки присутствовали и парочка шикарнейших блондинок – Света и Тигра. Девчонки всё что-то обсуждали, обмерялись, потом снова спорили. Хм… А вот размерчики то со всех снимают. Кажется, я новую моду ввёл на Эдеме.

Ну а что? Когда это девушки отказывались оголиться? Нет, не в смысле раздеться, а именно оголиться. Показать себя во всей красе! Хотя, не могу исключать, что в тех мирах откуда они родом такое тоже носят. Ай, пофиг, пора свой план излагать.

– У меня шок, – Степаныч театрально схватился за сердце. – Нет серьёзно, это же надо было додуматься, дать себя надуть, для того чтоб надуть, другого. Гениально.

– Вот зря ты, Дед, ёрничаешь, – чешет затылок Молот, – как по мне, так может выгореть. И это действительно гениально.

– А я серьёзно, – хмыкает Степаныч, – давай собирай руду, зови Седого и пошли. И вообще у меня шок. Или я уже говорил?

Собрав всё необходимое, и переговорив с Седым, направились к кузнецу. К слову, стоит отметить, что главный жрец храма Локи сразу понял, что от него требуется, но решил уточнить:

– Если вы хотите от меня помощи, как от жреца, то и вести я себя буду как жрец. То есть если начнёте творить беспредел, поддержки не ждите.

– Замётано, – киваю.

Так что к жадине кузнецу, мы завалились организованной толпой. Пошли все, кроме девочек. Даже Семёна за собой потащили, как главного знатока местных реалий. Что уж говорить, очень полезный человек, точнее локис. Он мне успел много интересного поведать, пока собирались.

Я даже слегка планы поменял. А причина была в чёрных бриллиантах. Захотелось мне узнать, а так ли они дороги в этом мире, как и во внешнем, за пределами Эдема. А то может, зря я кузнеца в жадности заподозрил?

Нет, не зря. Мало того, что это одна из главных ценностей которую уносят отсюда те, кто смог достичь сотого уровня, так он ещё и для алхимиков ценен и для магов, да и в оружейном деле может пригодиться. Как, впрочем, и прочие драгоценные камни.

И цены на эти брюлики варьируются от десяти до ста тысяч золотых. В одном золотом, между прочим, сто серебряных монет. И это меня удивило. Видел я эти серебрухи, у самого в кармане один есть. Неужели тут такое соотношение цены серебра и золота? Или тут золотые монеты размером с ладонь?

Оказалось, нет. На Эдеме нет такого понятия как подделка денег. От слова совсем. Нет, подделать то можно, заплатить такими деньгами нельзя.

Представьте, отчеканил, кто-то монету. Ну, отчеканил и отчеканил. Но вот стоит ему ей заплатить кому-то, как тут же появится «Полевой» ангел и даст по башке. В прямом смысле этого слова. Причём не только тому, кто изготовил и пытался сбыть, но и тому, кто это надоумил.