Текст книги "Мажор (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

  Две недели, две недели – ля-ля-ля! А я схожу с ума! Достали нас уже на второй день, точнее на первый, но тогда мы просто тупо сидели в прострации и шизели... А тут вроде осознано шли. Представляете, выходит дяденька и начинает пичкать вас информацией о том, как должно перекосить лицо в том или ином случае. А попытка научить нас управлять эмоциями? Представляете, говорит:

  – Я сейчас расскажу анекдот, а вы должны сдержать эмоции...

  И начинает:

  – Поженились зайчик и белочка. Год живут вместе, два, три, а детишек у них нету. Пошли к доктору. Доктор взял анализы, провел тесты и говорит: "К сожалению, хочу вас расстроить. Но детишек у вас нету не потому, что вы зайчик и белочка, а потому что... Вы мальчик и мальчик!"

  Он видимо рассчитывал, что мы будем судорожно прятать улыбки. Не тут-то было, парни хором начали ржать. Нас понять можно, тема больная... Если у соседей и были женщины, то мы до них добраться не могли. И хотя до такого, как в анекдоте, конечно бы не дошло, но мысли молодых и здоровых парней были повернуты в одну сторону.

  Короче вынос мозга! И вот, на второй день, все началось по новой. Спасение пришло как всегда неожиданно, в лице любимого командира. Через два часа, когда половина народа спала с открытыми глазами, заявился Рогожин. Постоял, посмотрел, плюнул и спас нас – заявив, что все должно быть в меру.

  С этого момента стало полегче, два часа с особистами, час с Рогожиным. Хотя, тот тоже начал чудить... Ну, это мы так думали, со временем же стало понятно, что командир, как всегда, прав!

  И начал он с того, что стал отучать нас от того, что до этого с таким трудом вбивал в наши бедовые головы – от рефлексов. Естественно, что это было, как и всегда, – больно. Чертовски больно.

  Дав в руки шест, сказал:

  – Защищайся!

  Пару ударов я отбил. А что? Считай тот же автомат, только подлиннее... Ух, ты-ж! Больно! Конец шеста прилетел в печень. Еще пару атак – отбил! И в печень! Да что такое!

  – Следующий!

  И в печень, и еще разок... А ведь мы уже давно не лохи?! И все равно, раз за разом – в печень, в печень.

  – Ну и что, красавцы, кто объяснит мне, почему бравые парни, весьма лихо владеющие рукопашным боем, раз за разом получают в одно и то же место! А ведь вашим владением автоматом, я почти горжусь!

  Мы униженно молчали. А чего тут скажешь? Один черт, чтоб ни замутил: сперва побьет, потом объяснит. Кстати, ответственно заявляю – так доходит лучше!

  – Ну? Есть мысли? Нет? Так и думал! Ох-хо-хох... Вы ведь вполне адекватно реагируете на атаки, ставите блоки, но у шеста нет приклада! У вас рефлекс, справа вас защищает приклад автомата! А взяв в руки другое оружие, вы действуете по старым навыкам. Будем учиться: переключаться...

  Хрясь в печень! Хрясь... Вот и перестал тупо подставлять несуществующий приклад – прогрессируем. Верно сказано: самый короткий путь для знаний – через печень...

  И если командира мы все же радовали своими успехами, то особистов нет! И тут Рогожин применил подлый прием! Сидя с нами и слушая лекцию, матюгнулся и куда-то ушел. Вернулся через два часа вместе с Васильевым и заявил:

  – Значит так, те, кто сдаст зачет... – выдержав театральную паузу продолжил: – Вот мы тут с товарищем майором проработали вопрос... Короче, по пять прыжков обещаем!

  – О-о-о!

  Надо ли говорить, что таких прилежных учеников, как мы, вы не сыщите нигде! Пять прыжков, целых пять! Вам не понять изголодавшуюся душу десантника, оторванного от неба!

  ***

  – Руслан, – выйдя на улицу, майор Васильев покачал головой, – это ведь плановые прыжки?

  – Ну да! А что? – Рогожин пожал плечами.

  – Что ты будешь делать с теми, кто не сдаст? Прыгать то надо, как бы навык не потеряли?

  – Они все сдадут!

  – Ой, не смеши меня! Все!?

  – Не понять тебе, Витя, десантника! Не понять... Вот увидишь: все сдадут, тем более, что могут, им только стимул нужен! А хочешь, поспорим?

  – Давай!

  ***

  И мы сдали! Все! Ну, еще бы! На кону такое! Как мы только не издевались над собой, но сдали. Правда, тут опять Рогожин поучаствовал со своим трансом... Хотя ладно это все лирика. Здравствуй небо!

  Ветер бьет в лицо; восторг вырывается криком наслаждения; надо мной крыло парашюта – я лечу-у-у! Рядом в воздухе парят фигурки моих друзей; слышится радостный мат – я лечу-у-у!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

  И вот пришел август. Вроде все как всегда: не прекращающиеся тренировки, время от времени ползанье по лесам и охота, но это довольно редко. Слишком мы увлеклись в прошлом, и началось не здоровое шевеление. Кто это тут не дает заработать, местным и не только, авторитетным начальникам? Мы ж не разбирались, чьи это караваны!

  Майор Васильев даже организовал нам прикрытие. Мы три дня ответственно "светились", а в это время спецназ из соседнего региона вырезал караван: качественно и подчистую. Так что, пойди теперь разберись!

  Но не это главное, почему я остановился на августе. А произошло вот что...

  Вы конечно помните тот жуткий для нас день, когда погибли наши ребята? Мы тогда освобождали из плена американских журналистов. И вот у этой истории случилось продолжение.

  Журналистка эта, акула пера чертова, накропала там у себя репортажик – весьма гнусный. О зверствах русских военных!? Вот тварь! Бандиты чуть не жертвами в нем стали. Хорошо хоть у нее ни одной фотки не было, мы всю аппаратуру поломали напрочь, чтоб не сфоткала чего лишнего – нам реклама не нужна. Естественно свалили все на террористов, я же уже говорил, что мы загадочные... А то вообще бы хана! Если бы она чего там на камеру сняла – живопИсь...

  И произошел взбрык политики. Президент наш шибко обиделся на такую неблагодарность. Тут вон, материалов на этих бандитов – три раза расстрелять всех... А тут еще америкосы со своими ракетами, нервы треплют.

  Ну, и мы стали героями, прям все, погибших тоже не забыли. Нам всем с барского плеча дали: "Медаль за Отвагу". Рогожину тоже (я в шоке!), хорошо хоть капитана дали. Вот ведь! Могли бы хоть погибшим парням расщедриться на орден. Себя то, небось, не обидели! Обидно!

  Вот только это все была официальная версия событий. Но была и другая: собранная по кусочкам и домысленная нашим маленьким коллективом. По нашей версии произошло следующее:

  Как водится в России, большие штабные начальники доложили наверх. Самому. О блестяще проведенной операции, разработанной и осуществленной под чутким руководством. У победы, как известно много отцов – это поражение всегда сирота. А тут такое дело: заложников спасли, террористов кучу настреляли. Плюс вертолетами накрыли еще человек сорок. Все это спланировали, реализовали – награды давай... Там, только ленивый не подсуетился и не хапнул бонусов. Награды, звания...

  И тут какая-то фифа! С разоблачениями! Нет, конечно, если бы начали искать виновных, то проблем нет, вот он старлей Рогожин. Это при раздаче наград про него забыли, а если виноватого искать... И наши продажные борзописцы, всегда готовые вылить на родную армию ведерко помоев, расстарались бы. Чего уж там, Запад просто так денег не дает, – надо отрабатывать. Вот только: там в этих ЦРУ и Ми-6 не учли, в России: главное не деньги, главное лапа волосатая. А тут, не просто на кого-то со связями наезд, а на эти самые волосатые руки. Да не на одну, а на целое стадо. Шерстяное. Награды получены, чины обмыты. Тут виноватых искать не будешь, либо все в шоколаде, либо в... Хм... Вот и расстарались.

  Попытавшимся вякать писакам – дали по рукам. Хотя, у меня стойкое ощущение, что не только по рукам. Уж больно рьяно, эти самые писаки, начали защищать родную армию. Неспроста... Вылезло такое количество материалов: на Аслана – на пять пожизненных, да и на каждого убитого боевика что-то, да нашлось. Вот интересно: это ведь, не за день собрали? Там такие ужасти многолетней давности. Хранилось ведь где-то?.. Паскудство, да?

  Ну и как подозреваю, все это президенту на стол. Вот пожалте, доказательства вины бандитов, вот общественное мнение в стране, вот американцы со своими ракетами. Провокация, политический вес зарабатывают, нашу армию грязью поливают, честнейших генералов сместить хотят. И вот еще... у нас же потери, парни кровь проливали, героизм проявляли...

  А президента у нас, слава Богу, не Бориской зовут. Вот тут нам и выписали ништяков, обидно-о-о.

  Приехал какой-то генерал и решил устроить торжественное вручение: с барабанами и журналистами. Но наткнулся на майора Васильева со товарищи, которые, вместо двух недель, прописались у нас – пичкая разной премудростью. Так что, вручали нам награды в тихой "семейной" обстановке...

  Зайдя в палатку, я швырнул коробочку на кровать и выматерился. Сперва эта тварь не благодарная в душу плюнула, теперь наши... еще бы через год вспомнили. У парней было похожее настроение.

  – Отставить, – Иванов стоял в проеме палатки и зло смотрел на нас, – чего скалитесь черти, не сметь боевые награды хаять. Да обидно, но разве вы их не заслужили. Кровушки мало пролили, своей и чужой, не все шаркунам штабным награды получать. Пусть не вовремя, пусть политика, но ведь заслужили.

  – Не за награды воюем, – вылез вперед Вовка-Балагур, – оно конечно не плохо, но паскудно как-то.

  – Тьфу ты, балаболка. Скажи еще, Родине долг отдаешь, – прапор хитро подмигнул, – чай, теперь, не просто так девкам про геройство свое заливать будешь, аргументировано. И серьезно так:

  – Это память ваша, парни, память. За друзей, погибших, за кровь пролитую. Понимаете?

  Мы поняли, и прониклись. Больше я свою медальку не швырял. А через два дня нам пришлось перебазироваться – засветились!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

  Кстати: место, куда нас перевели, было куда более приятное, например: здесь мы жили в нормальной казарме, а не в палатках. Хотя во всем есть свои плюсы и минусы, но лично для меня: теплый сортир и душевая – дорогого стоят! Не то чтоб мы слишком часто расслаблялись, но одна только мысль о горячем душе порой способна согреть! Но прежде чем добраться до нового места службы: со мной произошло событие, на первый взгляд, не слишком важное, и по большей части глупое! Но, как оказалось, имеющее весьма важные последствия... Ведь сохранение моей жизни – это важно? Но об этом позже, а пока...

  В этом городе мы должны были пробыть совсем немного. Сегодня днем приехали и завтра, в обед, на самолет и дальше! Естественно, упускать такую возможность развеяться никто не хотел, в том числе и капитан Рогожин. Поэтому, наклевывался большой заплыв – по бабам! Рогожин успел окрутить симпатичную прапорщицу – с местного аэродрома и собирался провести ночь в ее объятьях. (Вот дает мужик: за двадцать минут уболтал.) Ну, а мы рванули в город. Саня, правда, гордо отказался. Вот ведь железный человек: уважаю.

  Одевшись в "гражданку" (футболка и джинсы), мы с Балагуром отправились на охоту. Остальные наши мужики не стали заморачиваться и, скинувшись, рванули к более доступному женскому контингенту... Но нам, с Вовкой, хотелось найти чего-нибудь самим. И мы отправились искать, одиноких красавиц, в парк. Балагур очень быстро потерялся – присев на уши какой-то мимо проходящей цыпочке, а я, чтоб не мешать, пошел дальше...

  Сегодня явно не мой день. А может, мой не слишком презентабельный вид – тому виной? Не знаю. Почти отчаявшись, заметил, в глубине парка, сидящую на скамейке одинокую девушку. Темные волосы, белая коротенькая маечка и такая же коротенькая юбочка, обнажающая красивые загорелые ноги. Присев рядом, спросил:

  – Кого грустим? Зачем ждем?

  Девушка удивленно посмотрела на меня, а потом грустно призналась:

  – Мне парень изменил, с подругой!

  – Такой красавице? Не может быть! – делаю удивленное лицо.

  – Может, может! Сволочь!

  – Кто? – опешил я.

  – Да Олег! Кто же еще? Представляешь... – и девушка начала рассказывать мне, какой ее парень негодяй. Потом начала плакать...

  Я растерялся, не понимая – а что же делать? Попытался убедить ее, что не все так плохо, что она наверняка найдет хорошего парня... Но – добился лишь того, что поток слез только увеличился. Ну и как тут быть? Вдруг повернувшись ко мне, красавица сказала:

  – Я должна ему отомстить!

  – Как?

  – Очень просто! Я тоже ему изменю! С тобой!

  – Что? Не то чтоб, я был против. Но как-то неожиданно!?

  Приблизившись ко мне вплотную, так что я почувствовал тугую грудь, прижимающуюся ко мне, прошептала:

  – Тут рядом, есть полянка, там нам никто не помешает! Согласен?

  Я только кивнул – соглашаясь. Голова как в тумане, дыхание перехватило, ничего не соображаю... Короче, накрыло конкретно, и все о чем я в тот момент мог думать – это как бы поскорее задрать это коротенькую юбчонку и стянуть вниз трусики. А уж то, что творилось в штанах! Как говорится: ломом не перешибешь!

  Ухватив меня за руку, потащила куда-то сквозь кусты и через пять минут мы вышли на небольшую, симпатичную полянку. Я тут же прижал красотку к дереву, шаря руками по ее молодому, загорелому телу. Залез под маечку и сжал упругую грудь, девушка тихонько пискнула. Странная она какая-то...

  – Эй, урод, убери руки от моей телки!

  Оттолкнув меня, помятая девица бросилась к одному из трех здоровенных лбов:

  – Олежа, я невиновата, он меня заставил!

  – Конечно, родная, сейчас мы с ним разберемся! – произнес, обнимая девушку Олег, и задвинув ее за спину, произнес: – Что, козел!? Ты попал...

  И дальше в том же духе. Вот интересно: это развод или мне просто не повезло? Не могу же я кричать, что это она меня сюда притащила, чтоб наставить ему, Олегу, рога!? А вот если развод, то совесть моя чиста! Набью им морды и пойду!

  – Обидел девушку!? Теперь придется за это заплатить! – говоря, приближается ко мне вместе со своими прихлебателями. Вот и ножи достали!

  – Спокойно парни! Мы же можем договориться... – развожу руками.

  – Договориться? Ты мою девушку пытался изнасиловать!.. Так что с тебя причитается, иначе... Видишь сколько свидетелей! Только ты уж не обессудь – видок у тебя будет!

  Я ухмыльнулся:

  – Грубо работаете, парни! Валите-ка лучше отсюда, пока я вам ваши ножички в зад не забил!

  – Ах ты, сука! – Олег бросился на меня, целя ножом в живот.

  Правой перехватываю запястье, протягиваю и коротко, и сильно бью другой рукой в локоть. Слышится хруст! Смещаюсь к левому противнику и бью в колено, выбивая его из сустава. Правый: не успевает ничего сообразить и все еще удивленно смотрит на то место где я стоял. Поэтому, просто перехватываю руку и бью в плечо, выбивая сустав. А вот не надо – людей грабить!

  Сзади повеяло холодом... Разворачиваясь, отпрыгиваю назад и запинаюсь об одного из валяющихся на земле грабителей. Ноги заплелись. И в этот момент девушка, о которой я совершенно забыл, с диким, надсадным криком полоснула меня ножом по животу. Чисто рефлекторно я втянул живот в себя. Это привело к тому, что рассеченными оказались лишь мышцы, и то, не на всю глубину. Перекатившись, поднялся. Разгневанная фурия, выкрикивая оскорбления, снова бросилась на меня. Млять! Да что за фигня? То трахнуть просит, то зарезать пытается?! Больно-то как!

  Прижимая рукой, окровавленный живот и кривясь от скручивающей меня боли, я нанес удар: чувствуя, как под моими сжатыми пальцами ломается тонкий красивый нос, как ослепительно белые зубы крошатся – вместе с челюстью. Хотелось ударить еще, сломать что-нибудь этой твари: сперва завлекшей в западню, а теперь еще и подрезавшую меня. Но я сдержался. С трудом, но сдержался. Вместо этого – пнул по разу нападавших парней, ломая ребра. Ничего, может, поумнеют. Стянув футболку, кое-как перетянул себе пузо. И, сняв с одного из нападавших куртку, побрел...

  Не так-то просто добраться раненному до своих. Тем более что наша доблестная и неподкупная не дремлет. Но навыки отвода глаз и здесь не подвели. Хорошо, что Рогожин этому умению уделил внимание, а то с невидимостью я бы не справился. Одно: заставить взгляд человека соскользнуть в сторону, тем более что он тебя не высматривает, совсем другое: заставить видеть пустое место... Доковылял!

  Перепуганный Саня рванул за Степанычем, у которого и здесь были свои знакомые. Прапор меня и подлатал.

  – Везунчик ты, Егорка, считай – царапина. Через недельку будешь как новенький. Ну, а теперь рассказывай...

  Для меня все закончилось благополучно, даже Рогожин почти не ругался. Пришел, послушал рассказ, хмыкнул, дал мне в ухо и на этом успокоился. Ну как успокоился? Без серьезного разговора не обошлось! Правда, чуть позже, когда слегка оклемался...

  ***

  В комнате, которая являлась кабинетом Рогожина, собрались трое: он сам, майор Васильев и прапорщик Иванов. Нежилой вид говорил о том, что хозяин в помещении появился совсем недавно, что соответствовало истине, так как вселение произошло всего день назад. За одной из стенок, была маленькая спальня, такая же необжитая и неуютная, а за другой непосредственно жилое помещение для бойцов – казарма. Но самое главное стол и стулья присутствовали, можно сесть и выпить немного пивка.

  Кругом одни стрессы. Но вот сесть и хорошенько полечить нервы народным способом, то есть водкой, не было времени. Хотя желание созрело давно! Но хотя бы так, а то и с катушек слететь не долго. А заодно можно порешать возникшие вопросы.

  – Вот скажи мне, Руслан, зачем Мажор поперся за этой девкой? – Васильев, покачав головой, открыл бутылку и начал наливать напиток в граненый, двухсот граммовый стакан.

  – Петрович, тебе не кажется что этот вопрос... э-э-э... несколько... – пытаясь подобрать нужное слово, Степаныч с задумчивым видом уставился в потолок.

  – Тупой! – закончил Рогожин. – И не смотри на меня так. Мы пиво пьем или гадаем: почему это боец, почти год не видевший бабу, на предложение потрахаться, согласился?

  – Руслан, твой боец покалечил гражданских! Это дело такое, можно и загреметь!

  – Мой! Вот именно мой! А, значит, и отвечать мне! Хочешь мне что-то предъявить? – капитан с ледяным спокойствием уставился в глаза майора.

  Отхлебнув из стакана и усмехнувшись, Васильев продолжил:

  – Тебе нет! А Милославский покалечил гражданских...

  – Бандитов, он покалечил! Бандитов! И говорить здесь не о чем!

  – Ну, тут еще надо разобраться: как там все было. Может он и правда девку изнасиловать пытался, а ему помещали!

  Взрыкнув, Рогожин потянулся через стол и, схватив майора за грудки, прорычал:

  – Ты что несешь!

  – Руслан! – во весь голос гаркнул прапорщик. – Отпусти! Он шутит!

  Казалось, что этот вскрик, не возымел никакого действия, но вот капитан отцепил руки от ворота и сел на свой стул. А Степаныч, повернувшись к Васильеву сказал:

  – Ты, Витя, говори да не заговаривайся. Егор парень нормальный, за ним даже в его прежние времена такого не водилось. А теперь и подавно...

  – Все равно, – потирая шею, не согласился Васильев, – надо разобраться... А то устроили вольницу, хочу – бью, хочу – калечу. И вы тоже хороши: в самолет закинули и сдернули, а если он убил кого-нибудь? Что тогда?

  – Сказал же, все живы, значит живы! А переломы зарастут, глядишь, умнее станут! – отмел все возражение капитан. – А вот в причинах того что его смогли подрезать надо разобраться!

  – Вот мы и разберемся! Насколько он виноват! Все выясним, а там посмотрим! Конечно, в дисбат я его отправлять не буду, но...

  – Ах, ты, сученок! – начал заводиться Рогожин. – Вот ты чего удумал! – встав, уперся руками в стол и, нависнув над майором, прошипел: – Это теперь ты будешь решать, что делать и кому за что отвечать? Хрен тебе! Я сказал: правильно поступил, значит правильно! И не тебе права качать!

  – Я старше по званию и я буду решать...

  – Удавлю...

  – А ну хватит! – прапорщик вклинился между, сверлящими друг друга взглядом, офицеров. – Достали! Ты гляди, удумали, письками мериться! Руслан, ну этот молодой идиот, а ты то куда?

  Майор, будучи старше капитана почти на десять лет, возмутился:

  – Степаныч, я вообще-то постарше капитана буду!

  А вот Рогожин среагировал весьма странно:

  – Степаныч, ты за языком следи!

  – И не подумаю, – неожиданно взвился Иванов. – Вы меня достали! Ты, Руслан, своей скрытностью, а ты, Витюша, своим гонором! Командовать все пытаешься, думаешь выслужиться. А вот хрен тебе! Здесь один командир! А ты или помогай или вали домой...

  – Не вам решать! – опять ощетинился Васильев. – У меня свое начальство! А вот вы голубчики совсем распустились, если субординацию забыли. Я вообще-то старше вас по званию.

  – Видишь, Руслан, – Степаныч покачал головой и присел на краешек кровати, – все из-за твоей скрытности! Объяснил бы по-человечески товарищу майору, – ехидным голосом почти пропел он, – глядишь, он и не пытался бы главного из себя корчить.

  Потом тяжело вздохнув и добавив трагизма в голос, продолжил:

  – Ну, вот ты бы сейчас, убил бы дурака, со злости. А потом что? Нет, я понимаю, что от трупа бы мы избавились! Но ведь потом бы ходили, спрашивали: "А где майор?". А мы не сном ни духом, еще бы в дезертиры записали! Неудобно, как то! Он же не дезертир, а просто дурак!

  – Это ты точно подметил. Дурак и есть! А убить? Это вряд ли, я то не дурак!

  Майор аж закашлялся, с подозрением смотря на них. И тут Степаныч вместе с Рогожиным начали смеяться. Васильев сперва дулся, но тоже начал подхохатывать. Напряжение слегка спало и мужчины уже не смотрели друг на друга: волками.

  Когда все более-менее успокоились, майор все же поинтересовался:

  – Руслан, ты что, правда, мог бы убить меня, а потом спрятать труп?

  – Не говори ерунды! Конечно, нет! Дал бы в морду и все!

  Тут Васильев облегченно вздохнул, но рано.

  – Конечно, если бы ты случайно склеил ласты, то, конечно, пришлось бы утилизировать.

  – Утилизировать? – что-то не понравилось майору это заявление.

  – Ну да. Самовозгорание, отдал бы приказ твоему амулету и все – пых, и хрен какая экспертиза разберется.

  – Амулету?! – Васильев прижал руку к груди. – Разве такое возможно?

  – А ты что думал, тебе дали такую игрушку и никакого контроля? У некоторых бывает, крышу сносит, вот чтоб не бегать за ними и сделали систему самоуничтожения, вместе с носителем! Или ты не знал? Должны были предупредить!

  – Предупредили, – майор неожиданно побледнел, – но еще я знаю, что даже мои начальники не могут сделать этого. Нужно... – глаза у Васильева стали большими-большими как у анимешки в японском мультике.

  – Вот именно! – довольный Степаныч, откинулся на спинку стула. – А товарищу капитану нужно просто приказать! Теперь до тебя дошло, перед кем ты права качаешь?

  – Простите, я...

  – Витя! – Рогожин вытянул вперед руку, останавливая Васильева. – Успокойся! Ты меня, конечно, достал, но убивать? В конце концов, мы ведь были друзьями, это не моя вина, что тебе моча в голову ударила. А я, знаешь ли, не привык друзей убивать только за то, что у них временное помутнение, – и, прикрыв глаза, спросил: – Надеюсь, ты понимаешь, почему я тебе раньше этого не рассказывал? Да и не сказал бы никогда, если бы ты не начал по больному бить – по моим парням! А этого делать не надо!

  Потом встав, начал ходить по комнате от одной стены до другой. Степаныч и все еще смущенный майор следили за ним взглядами. В конце концов, придя к какому-то решению, сказал:

  – А давайте еще по пиву. И Витя нам расскажет, чего это он, вдруг, из адекватного человека превратился в идиота!

  – Руслан!

  – Надо, Витя, надо! Я ведь вижу, что-то тебя гложет, а сказать не хочешь. И дуреть начал, неспроста. Говори, может, сможем помочь?!

  – Мне теперь уже ничего не поможет! Только хуже сделаю...

  – А ты попробуй, – глотнув холодного пивка, Степаныч был расположен, к решению мировых проблем – местного значения. – Одна голова хорошо, а моя вообще сегодня в ударе! – и радостно хохотнул. – Давай!

  – А черт с ним, слушайте. Может и правда, чего изобретем!

  И как будто, враз постаревший, Васильев начал свой рассказ, и чем больше он рассказывал, тем больше мрачнели его собеседники, стискивая кулаки, и бросая, многозначительные, взгляды друг на друга.

  – Дочка моя – Оленька, заболела. Рак у нее. Где мы только не были, к кому только не обращались, все без толку. Угасала прямо на глазах. Сказали, полгода осталось – не больше, – всхлипнул безутешный отец. – А тут вызывает меня к себе Зайцев, генерал-лейтенант Зайцев... Вызывает и говорит: "Есть способ вылечить твою дочку! Только цена велика!" Я-то конечно сперва о деньгах подумал и готов был последнее отдать, но все оказалось намного сложнее. Ну да вы знаете... А я-то вообще был готов на все! Дочку сразу забрали и увезли. Через месяц письмо пришло, написала, что ей намного лучше, – по щекам майора бежали слезы. – Я тогда еще активней за учебу взялся, меня учили обращаться с амулетом, историю преподавали, и вообще рассказывали, что к чему. Вы тогда еще в учебке были, ну, а я в своей. Отучился, сдал зачеты, и почти сразу к вам. Только перед отправкой, дал мне Зайцев установку. Чтоб я вас со всех сторон обложил, а если надо, то и устроил что-нибудь – подставу грамотную. Чтоб значит, когда дело дошло до того, кому достанется группа или большая ее часть – вопрос решился в пользу нашей конторы. Очень ему хотелось получить к себе "Наделенных силой". Таких бойцов нет не у кого! А у него бы были. Мужики, я честно не знаю, что он там еще замутил, чтоб отжать вас... Только вот этот случай с Милославским нельзя было упускать!

  – Ты уже доложил, о произошедшем? – поинтересовался Рогожин.

  – Нет. Не успел. Хотел первичную работу провести, если бы я взял Мажора за мягкое место, можно было бы докладывать. А так!.. – Васильев махнул рукой. – Теперь, когда вы все знаете, ничего не получится. Надеюсь, что хоть дочку успеют вылечить! Главное время потянуть!

  – Зачем? – не понял Степаныч.

  – Что, зачем?

  – Время тянуть? При чем здесь твоя дочь? Ну, провалил задание начальства, так оно и было невыполнимо! Еще и с душком! За такое можно и схлопотать.

  – Так ведь...

  То, что совместными усилиями Рогожина и Иванова удалось вытянуть из Васильева, было настолько диким: в их понимании, что мужчины просто выпали в осадок. Шокировало же их то, что Васильев был абсолютно уверен в том, что теперь его дочь умрет, потому что лечить ее перестанут. Фактически она являлась заложницей. Но если ему помогут то, есть надежда потянуть время...

  – Стоп! – капитан поднял руку, останавливая речь майора. И посмотрев на Степаныча продолжил: – Что скажешь?

  – А что говорить? Может, лучше помянем?

  Васильев вздрогнул и втянул голову в плечи, теряя последнюю надежду на помощь...

  – Да уж... – Рогожин вышел в соседнюю комнату и вернулся с жестяной флягой: – Стаканы освободите!

  Прапорщик с энтузиазмом, в пару глотков, освободил тару, посмотрел с сомнение на майора и освободил его стакан, тем же незамысловатым способом. Рогожин плеснул из фляги в стаканы грамм по пятьдесят спирта, взял свой и толкнул речь:

  – Ну, за упокой души генерал-лейтенанта Зайцева, чтоб ему в аду кочегар расторопный попался! – и вместе с прапорщиком "замахнули", крякнув от удовольствия, после чего с ожидание уставились на майора, а тот, большими глазами, смотрел на разошедшихся сослуживцев.

  – Мужики, вы что охренели? Это же не шушера местная... – только договорить ему не удалось. Степаныч содрогаясь от смеха, громко хлопал себя по коленям.

  – Руслан, ты понял?.. Он решил, что мы этого Зайчика мочить будем... Ой, не могу... – похоже было, что спирт удачно лег на удобренную пивом почву!

  – Действительно, Витя, ты это... – пытающийся держать серьезное лицо капитан погрозил пальцем: – Не говори ерунды, его без нас шлепнут. Хотя... – лицо стало задумчивым и слегка мечтательным, – сперва попытают, наверное? Давненько такой хрени не было! Ты за беспокойное посмертие то – выпей! Выпей, не стесняйся.

  Чисто автоматически, ничего не понимающий майор, влил в себя содержимое стакана и, выпучив глаза, закашлялся.

  Каково же было его удивление, когда он понял причину такого поведения сослуживцев. Оказалось, что за попытку провернуть с его помощью свои дела, генералу, скорее всего, просто дали бы по шапке и объяснили где его место. А вот за попытку создания вассала, уже могли грохнуть, чтоб другим неповадно было. Но взятие заложника... Это верный путь к смерти через пытки, еще и в присутствии других членов Организации. По той же причине! Ибо, если причина вербовки была понятна и правильна, то все остальное... Тут ведь как в банке, дают кредит, а потом отрабатываешь с процентами! Только в залоге твоя жизнь, а не твоих близких!

  – Понимаешь, Витя, – слегка расслабившийся от выпитого прапорщик приступил к разъяснениям. – Зачем, твой начальник это все замутил, мы можем только догадываться. Но могу предположить, что когда он протянул свои загребущие лапки...

  – Степаныч! У него нет допуска!

  – Руслан, может, хватит играть в секретность? Видишь, к чему это привело? Если бы Зайцеву объяснили, что к чему, может, он бы и не маялся ерундой! И у Вити таких проблем бы не было!

  – А если бы не лез, куда не нужно, тоже! Он же не в детском саду!

  – Руслан, ты пойми, если Витя будет понимать, что делает, то пользы будет значительно больше! Может ему выделенный допуск дать? А? Ну ты же можешь!

  – Угу... Под мою ответственность! А он, между прочим, только что сдал своего шефа! Почему я должен ему верить?

  – Руслан, а у него выбор был?

  – Нет!

  – Вот! И о какой преданности можно говорить: если его, по сути, на коротком поводке держали? Вот представь, что кто-то твою дочь в заложники взял! И обратиться не к кому?

  – Руслан, – Васильев, быстро поняв, что сейчас решается вопрос о его дальнейшей судьбе, прижав руки к груди, сказал, – ты же меня не первый год знаешь! Если бы не дочка, я бы никогда!

  – А... Отстаньте! – махнув рукой продолжил: – Шучу я. Но учти, если что, я тебя из-под земли достану... Степаныч, валяй, рассказывай...

  – Начну с главного! Раз твоей дочери лучше стало, то лечат ее не в нашем мире, и можешь быть уверен, будут лечить. Тебя конечно, если накосячишь, могут и того... Но вот ее не тронут. Теперь о наболевшем! Руслан, а может еще по пятьдесят грамм? Ну, дык пиво же кончилось! От это дело! Ага... О чем это я? А? Ага! Ну, так вот. Ты ведь тоже думаешь, что парней готовят для армии? Вот, вот... А это очень вкусный кусочек. Твой генерал наверняка пытался урвать себе кого-нибудь, что-то такое проскакивало... не он один. Но вот только всем сказали: "Самим мало!". Это, кстати, касается только посвященных, остальным то дела нет – подумаешь: еще один армейский спецназ! Сколько их на просторах нашей Родины? А вот Зайцева, похоже, заусило. И Мажора того же, обязательно бы посадили. А там дело техники... Что значит, зачем? Ты знаешь, что, например, отводить глаза можно научить людей с очень маленьким уровнем силы? И другие вкусные плюшки! Тут ведь главное методика... Короче закружилась голова у человека! Но все это прелюдия к моральному падению! Эх, как завернул! Кстати, может за скорейшее выздоровление Егорки, а то лежит один как перст? Ух, хорошо! Ни че! Оклемается! А ведь ты, гад такой, на парня напраслину возводил! Что? Стыдно тебе? Ну, тогда ладно! Ты главное, Витя, пробей, что и как! Ищут или нет. Может надо чего замутить? Ну, за удачное разрешение проблем? Обязательно надо! Эх, хорошо! Да. О деле. Ну, ты сам понимаешь, что нужен был человек посвященный, желательно в хороших отношениях с нами... А тут ты со своими проблемами... А чтоб ты нам не признался, кто его знает? Генерал тебя и запугал! Вот сука! Руслан, давай помянем? Чтоб уголек возле котла не переводился... Эх! Хорошо пошла родимая! Кстати, Руслан, надо бы сообщить про генерала! А когда ты успел? Ув-в-важ-ж-жаю...