Текст книги "Пит Мелларк: есть доброволец! (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Фавик (Мартин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

====== 1. ======

Обращение автора:

Перед вами не просто фанфик, а начало цикла драбблов «Пит Мелларк» по мотивам первой книги Сьюзан Коллинз «Голодные игры». Это AU. Питнисс. Как только действие фанфика заканчивается, ищите ссылку на продолжение, следующий фанфик цикла. Читайте на здоровье, уважаемый читатель! Добро пожаловать в мир Голодных игр и любви Пита Мелларка!

Предупреждение: Я имел наглость подвергнуть цикл Сьюзан Коллинз полной переработке. Чтобы поярче показать характеры Китнисс и Пита. ООС не будет, будет временной сдвиг: события происходят значительно раньше, чем в книге. Революция начинается прямо во время 74-х Голодных игр. Которые будут происходить по-другому.

На осень 2016 года цикл находится в состоянии «продолжение следует».

Изменения: Питу и Китнисс по восемнадцать лет. Брат у Пита только один. Китнисс догадывалась, что Пит в нее влюблён, ещё в школе. Но однажды она устроила Питу экзамен. В лесу. А вот прошёл испытание Пит или нет, об этом в фанфике и рассказано.

POV Пита

Завтра жатва. Последняя. Ведь мне уже восемнадцать. Какое мне до этого дело! Не до того, ведь моя жизнь потеряла смысл и летит под откос. Так что-то, что завтра назовут мое имя, меня совершенно не пугает, ведь и так в пору в петлю лезть.

Почему? Проклятый вопрос: конечно, из-за девушки, в которую я влюблен, без памяти, без надежды (была надежда – и нет ее больше!!!) и нет мне спасения. Потому что я трус!!! Пит Мелларк – жалкий трус и полное ничтожество, достойный презрения.

Девушку эту зовут Китнисс Эвердин, мы одногодки, ей тоже восемнадцать. И она мне не пара. Нет, врешь, Мелларк, это ты ей не пара, ты ее не достоин. Вот Гейл Хоторн, ее товарищ по охоте, вот он не трус, трусливый охотник, смешно даже, вот трус – сын пекаря, звучит. Хотя, звучит как-то слишком жалко. Лучше – отважный пекарь. Но я не такой. Я даже признаться Китнисс в своей любви не смел долгие годы, хотя мы учились в одном классе, я сидел через парту, но ни одного раза не посмел заговорить с этой замечательной девчонкой. Нет, Мелларк, трус для Китнисс Эвердин не пара!

Китнисс Эвердин – в некотором смысле, маленькая легенда дистрикта 12. Она – нелегальная охотница, браконьер, они вместе с Гейлом Хоторном решились на то, на что никто не решается. Выйти за пределы дистрикта, ведь это запрещено законами. А Китнисс Эвердин наплевать на законы и на запреты. И Гейлу Хоторну тоже.

Но одно дело выйти и пройти десяток шагов в незнакомом месте, лесу, полным диких зверей. Китнисс и Гейл рискуют своими жизнями каждый день: была бы в лесах полная безопасность: Капитолий не ставил бы электрический забор и разрешил бы смельчаками пойти туда и принести ягод или подстрелить дичь, рацион то питания у нас, прямо говоря, нищенский.

А Китнисс родилась в бедной шахтерской семье, в нищем районе, презрительно именуемом «Шлак», где только всякие отбросы и живут. Но только там могут рождаться такие отчаянные и такие неповторимые личности как Китнисс. Ее отец погиб на шахте: взрыв газа метана и десятки трупов. После чего семья Китнисс должна была умереть с голода, хотя ее мать из уважаемой семьи аптекарей, я знал мистера Ноа, старого аптекаря, дедушку Китнисс. Но, увы, мама Китнисс деловой хватки не имеет нисколечки, могла бы прокормить семью, помогая людям, как знахарка, но, видимо, не судьба.

Когда мне было одиннадцать, вот тогда-то отец Китнисс и погиб, как-то утром я вышел на улицу и увидел Китнисс. Умирающую от голода! Я тогда ей помог, дал две буханки, случайно подгоревшего хлеба. Что такого я сделал? Был бы на моем месте отец или мой старший брат Бред, помогли бы умиравшей с голода девочке. Чай, не звери какие-то или миротворцы! Так что, ничего выдающегося я не сделал!

Китнисс после этого стала ходить в лес и научилась стрелять из лука, слышал я, будто ее еще отец этому учил, я не знаю, но к шестнадцати она мастерски выучилась этому смертельно опасному ремеслу. Потому, что за браконьерство по закону полагается виселица, в этом все и дело.

Лет в тринадцать-четырнадцать я впервые увидел Китнисс вне школы, она пришла к нам в пекарню. Не покупать, а продавать! Мясо, свежайшую, качественейшую дичь. Мой отец быстро и высоко оценил эту девочку. Праздничные пироги с такой начинкой отрывали с руками, такой товар на вес золота.

Вот только не один папа это оценил, но и глава миротворцев Крей. Однажды, когда Китнисс и Гейлу было пятнадцать лет, их арестовали на черном рынке, называемым «Котел» и посадили в тюрьму. Они сидели там дня три. А потом по дистрикту поползи слух, что с ними говорил Крей и предложил покровительство и сотрудничество. Что двум детям, на шее у которых несколько человек, оставалось – только согласиться. Миротворцы теперь их «охраняли» и покупали у них дичь, деньгами не обижали, а то еще сбегут в лес.

Вот у Китнисс и Гейла шальные деньги и стали водиться, весь дистрикт с радостью покупал у них подстреленную дичь. Часть отдавали за наличные подороже миротворцам, ну и отцу моему тоже отличной дичи перепадало, ещё – городскому мяснику, а остальное они несли в «Котёл» и продавали за копейки старой Сей. Сволочами Китнисс и Гейл после начала «сотрудничества» с нашими миротворцами не стали.

Я молча любил эту девчонку. Любил, а признаться в этом не смел. Потому, что я – робкий по своей натуре. Школу мы окончили. Видеться стали реже. Она дружила со своим напарником Гейлом, я с дочкой портного Делли, но я мечтал только о Китнисс, а смахивающая немножко на дикую кошку, Китнисс на мальчиков не обращала вообще никакого внимания, Да и в этом году мало, что переменилось. Охотиться каждый день. Рискует жизнью.

Думаю, и Гейл Хоторн к ней тоже не подкатывал, хотя мог бы, в отличие от меня, девчонки его любят, на шею сами вешаются, а что дивиться-то? Браконьер!!! Крутейший парень во всем дистрикте, три дня в шахте, четыре дня в лесу. Китнисс такая, невероятная девушка с луком, попробуй Хоторн ее в лесу, не спросясь, «пошупать»? Убьет из лука наповал не задумываясь. Китнисс что индейку убить, что человека? Как в такую девчонку не встрескаться???

Эх, был у меня один единственный шанс завоевать сердце Китнисс, но я сам отрекся от своей любви. Ни Китнисс, ни даже я, в этом не виноваты. Дело было так:

В прошлом году, осенью поздней, как-то утром, часов в восемь приходит к нам в пекарню Китнисс. Мокрая, замерзшая, жутко уставшая. Но в глазах горит огонь.

– Пит. Привет. Твой отец дома?

– Вышел, скоро придет. Китнисс, ты с охоты?

Она на меня смотрит, мол, «чего, не видно, тогда чего вопросы дурацкие задаешь!!!».

Пока папа не вернулся, Китнисс рассказала, что к чему, я же ее чаем с малиной напоил, вижу же: зуб на зуб не попадает, но держится – Китнисс не девчонка, а кремень.

– Я всю ночь в лесу охотилась. На оленя. Его подстрелить трудно. Крайне осторожный.

– Китнисс, неужели ты оленя подстрелила?

– Угу

– Одна???

– Так Гейл в шахте. Я сама. Но тяжелый он, Пит, не смогла я донести.

– Помощь нужна???

– Угу

Тут и предок мой, знатый пекарь Генри Мелларк, пожаловал, он Китнисс обожает. Услышал папа про оленя, нахмурился:

– Как его в дистрикт принести? Схватят ведь миротворцы, сама знаешь – виселица за это положена.

– Так миротворцам и несу. Крей заказал.

Папа посветлел весь:

 – Бери Пита, он у меня сильный парень, сильнее Бреда будет, хоть и младше брата на три года. Где олень лежит?

– Миль пять или шесть.

– Далеко ты забралась, храбрая ты, Китнисс, – говорит папа, качая головой.

– Жизнь заставила, – говорит Китнисс и ко мне поворачивается, – Пошли, Пит, время дорого. Волки могут оленя учуять. У нас меньше получаса.

И повела меня в лес. Практически бегом.

Бегает Китнисс Эвердин очень быстро. И с дыхания не сбивается. Мы впервые в жизни остались одни, в лесу. Я понял: это миг удачи, такого шанса мне не представиться никогда. Китнисс не орёт, но говорит с тихим бешенством:

– Пит, быстрее беги! И тише, ради Бога, ты в лесу, черт, тебя побери, тут бегать надо тихо, Смерть рядом. Шевелись. Ну, что ты топаешь, как слон!

С меня пот градом, задыхаюсь, но мчусь за Китнисс не станавливаясь: я влюблен в эту девушку c пяти лет, мне сейчас в грязь лицом перед ней никак нельзя ударить, опозорюсь – все, кранты мне, Китнисс Эвердин слабака никогда не полюбит. Это последний шанс Пита Мелларка. Поэтому я стараюсь не как могу, а как не могу. Надо – делаю!!!

Бегу быстро, бегу тихо, стараюсь не шуметь, что я лесу первый раз в жизни, это значение не имеет, но вроде ничего, Китнисс на меня больше не шипит, понимает, я стараюсь выше сил. Выжимаю из себя всё.

Прибежали. Вот олень. Это что такая маленькая девушка завалила такую тушу? Нормально, ну я взял оленя, на спину взвалил и понёс:

– Не тяжело?

«Интересный вопрос, но кого это сейчас интересует? Выбор Китнисс Эвердин на кону, а ты про килограммы спрашиваешь?», а вслух отвечаю:

– Нет, нормально.

Но Китнисс, к сожалению, оказалась права: есть тут волки и оленины они не меньше миротворцев наших хотят, благо, что эти волки, что те – волки. Вернусь я сегодня живым домой или не вернусь, кого это вообще интересует то? Кому я нужен? Но, я несу оленя, подстреленного Китнисс Эвердин и я должен донести его. Это не обсуждается.

Я тащу оленя, а Китнисс начинает отстреливаться от волков. Я только слышу волчьи вопли. Китнисс бьет с лету одного, второго. Хотя, я это не вижу, я несу чертового оленя, он весит килограммов 80, никак не меньше, упитанный. Хриплю, дышу, как паровоз, но иду вперед и стараюсь идти: 1. Тихо, 2. Быстро. Китнисс меня прикрывает. Что может быть надежней?

Час проходит или больше, и мы целые и невредимые добираемся до границы дистрикта 12. Я мокрый, как будто в лесу попал под ливень или в одежде сиганул в озеро, дотаскиваю оленя к миротворческому штабу и прислоняюсь без сил к ближайшей стене. Мне надо отдохнуть. Ну, чуть-чуть. Чёрт, я всё-таки справился!!!

Китнисс на меня уже не ругается, она с интересом на меня смотрит: я привлёк внимание Китнисс Эвердин. Внимательно так смотрит, думает небось: «А сын пекаря, оказывается не такой уж и дурень, выносливый».

Уже около пекарни Китнисс Эвердин меня целует, по-дружески, в левую щеку, потом замирает и глядит мне в глаза, а я гляжу на нее, потом я осмелел и аккуратно и нежно беру ее за плечи, Китнисс не сопротивляется, даже не шевелиться, а смотрит своими темно-серыми глазищами на меня. «Ну, что, Мелларк, была, не была», я целую Китнисс в губы. Она немного трусит, но потом отдается на волю чувств. Я думаю, у Китнисс ещё не было ничего с парнем. Она очень стеснительна и пуглива для охотницы! Которая, только что валила волков, не кроликов, волков!!! Она не отталкивает меня, поцелуй длится довольно долго.

Я отстраняюсь, гляжу на нее. Как она смущена? Китнисс не целовалась с парнем? Не может быть? Хотя бы с Гейлом Хоторном? Китнисс вся пунцовая. Я тоже начинаю краснеть и чувствую себя не в своей тарелке. «Ну и ну, Мелларк, ты только что поцеловал Китнисс Эвердин. Сбылась моя мечта».

– Спасибо, – говорит мне Китнисс и уходит.

А я ночь не могу спать, какое там, Китнисс позволила себя поцеловать. Вообще не сплю эту ночь.

А через неделю происходит крушение моих надежд. О моей любви узнают мои отец и мать. Отец молчит, а вот мать в бешенстве:

 – Пит, она – преступница, браконьер, ее могут в любую минуту арестовать и повесить на центральной площади! Ходить в лес строжайше запрещено, за это отрезают язык. Чем ты думал, Пит, чем?

– Но я люблю ее, мама.

Мама не кричит на меня, но втолковывает неразумному сыну очевидные истины:

– Она – достойная девушка, но представь, Пит, ты женишься на ней, она станет твоей женой и к нам в дистрикт назначают нового главу миротворцев. Который будет, не как Крей, «добреньким», а строгим, как в дистрикте 11. Китнисс арестовывают за браконьерство и незаконное пересечение границ дистрикта, это тяжелое преступление, Пит, за это вешают. Твою жену казнят, а тебе как пособника избивают плетью на площади. А что будет с отцом и со мной, мы твои родители, Пит, нас также строго накажут. Плетьми, Пит! А твой старший брат? Бред собирается жениться, о брате хотя бы подумал.

Всё, это конец. Мама права. Она – умная женщина. Семья – это всё, что у меня есть, подставлять семью у меня нет права. Только самого себя.

Мне приходиться демонстрировать показную холодность Китнисс, что я ее не люблю. Это безумного тяжело. Я всерьез думаю о самоубийстве: врать Китнисс – самое ужасное, что можно себе представить. Я своими руками убиваю свою любовь, и значит, убиваю себя.

Китнисс по-прежнему ходит на охоту с Гейлом, но мне кажется, она не видит в Гейле больше, чем лучшего друга. Не любит. Я ее отверг и она замкнулась. Не верит никому. Я в аду буду гореть за это!!!

Самое тяжелое, это когда Китнисс приходит продать что-то из дичи моему отцу, она иногда со мной заговаривает, а у меня сердце готово разорваться на части. А чего-то отвечаю, а сам проклинаю сам себя: «Ты – жалкий трус, Пит Мелларк, мерзкая, трусливая, лживая тварь, а не человек». Поэтому я охраню Китнисс Эвердин от такого подонка, как Пит Мелларк. Китнисс достойна лучшего.

Завтра, а нет, сегодня уже, жатва, последняя в моей никчемной жизни. Жизни труса.

Мне абсолютно на всё наплевать, пришел, одетый в лучшую одежду и встал в группе старших юношей. Я как в забытьи. Моя жизнь без Китнисс, от которой я отказался сам, потеряла смысл. Я уже не человек. Я мертвец. Видимость парня 18-ти лет.

– Как всегда, дамы вперёд. Трибут от дистрикта 12 на ежегодных 74-х Голодных играх – Китнисс Эвердин.

Китнисс, одетая в зеленое платье идет к сцене, а моем мозгу идет отчаянная борьба:

« Она умрет и как после этого буду жить я? Женюсь на Делли, не любя ее, это жестоко, слишком жестоко. Папа поступил так, я знаю, но кому стало от этого лучше? Выиграет Голодные игры, она может, она не девушка, она – победительница волков, я видел как они падают, визжа от стрелы Китнисс Эвердин замертво, она может!!! А что я, проживу остаток жизни, зная, что она – Победительница Голодных игр, а я – жалкий трус??? Она тогда на меня, если и посмотрит, то с презрением. А кому нужен я? Отцу? Переживёт. Матери? Смешно. Брату Бреду? Погорюет и забудет. Делли? Она-то, как раз поймёт!......».

На сцене распорядительница в клоунском наряде залезает в шар, чтобы вытянуть имя мальчика (или юноши):

 – Трибут от дистрикта 12 на ежегодных 74-х Голодных играх – Патрик Мартин.

Кто это? Не слышал никогда, а вот выходит из группы 12-летний маленький черноволосый мальчуган, он плачет.

«Ну, что, Патрик Мартин, ты не умрешь, есть другая идея», успеваю подумать:

– Есть доброволец, – я ору во всю глотку, чтобы меня точно услышали. Когда-то мне рассказывал отец, последним добровольцем в дистрикте 12, был парень, вызвавшийся на 4-х играх, он пошёл вместо младшего брата. Значит, я буду первым, кто пойдёт умирать за свою любимую девушку. Ведь всегда кому-то надо быть первым.

Все смотрят на меня, кто с изумлением, кто с ужасом, некоторые с уважением, когда я иду к сцене. «Нет, ты всё же не трус, Пит Мелларк, не трус». Но мне интересен только один взгляд, взгляд темно-серых глаз со сцены, Китнисс Эвердин смотрит на меня, смотрит, открыв рот. Она догадалась. Отлично.

Я на сцене, все смотрят на меня, на меня и на Китнисс, мы стоим вместе, и Китнисс протягивает мне руку. Ледяную как ее родной лес в настоящую стужу.

– Ты вызвался добровольцем, ты брат этого мальчика? – спрашивает меня распорядительница.

– Нет, – я скромен, сомнения меня еще не покинули, умирать-то страшно.

 – Но почему? – недоумевает эта женщина.

И вот я решаюсь:

– Я люблю Китнисс Эвердин, я вызвался добровольцем, чтобы помочь ей победить, – рука Китнисс как тиски сжимает мою. А у нее сильная для девушки рука. Тяжелая рука девушки-браконьера. Но мне всё равно: «Ну что, удивил и тебя тоже, Китнисс? Привыкай».

И тут все присутствующие поднимают вверх руки с тремя пальцами. Они приветствуют девушку, которую боятся даже волки.

И того юношу, имя которому, Пит Мелларк, и которого больше никогда не назовут словом «трус».