Текст книги "Удивительная история одной феи"

Автор книги: Вупи Голдберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 17

Время летит незаметно – и вот уже наступают последние выходные перед концертом.

Выступать будут девочки из всех трех групп – младшей, средней и старшей, поэтому в субботу в школу за костюмами приходят все, от дошкольниц до четвероклассниц. Один из залов превращается в костюмерную. Мама вызвалась помогать с нарядами (поэтому жираф у нас шоколадно-коричневый с блестящими золотыми пятнами, а у слона на голове замысловатая шляпа). Еще несколько задерганных женщин – мамы других девочек – подбирают детям костюмы по размеру из тех, что висят на вешалке. Они же чинят костюмы, когда детишки их рвут – а случается это примерно через две минуты после примерки.

– Кошки, держите хвосты повыше! – кричит одна из мам. – На них нельзя наступать!

Ее окружает толпа бесхвостых кошек, размахивающих оторванными хвостами, требующими починки. В конце концов учитель средней группы объявляет, что их кошки будут бесхвостой породы.

В другом конце комнаты сражается со своим кабаньим костюмом девочка в диадеме. Ей предстоит напялить на себя большую ушастую и клыкастую кабанью морду из папье-маше. Интересно, бывают диадемы кабаньего размера? Я улыбаюсь и машу девочке. Она отвечает мне мрачным взглядом.

Эпата, Бренда, Террела и тройняшки получают свои лохматые костюмы чудовищ. Живьем костюмы похожи на мохнатые виноградины еще больше, чем на картинке. Джерзи Мэй ужасно расстроена. Она тихонько подходит к вешалке с моим костюмом и осторожно проводит пальцем по ряду блесток.

– Хочешь померить? – спрашиваю я и помогаю ей нарядиться феей. – Ваш «Балет чудовищ» на самом деле очень славный.

Пока я говорю, Джерзи Мэй любуется своим отражением в зеркале.

– Хорошо хоть, меня в моем костюме просто не видно, – говорит она.

Мама носится туда-сюда, как сумасшедшая, закалывает и подшивает. Встав на колени, она пришивает жирафу хвост, и тут в комнату входят мистер Лестер и мисс Деббэ. Мистер Лестер подводит мисс Деббэ к маме и трогает ее за плечо.

– Мама, познакомься, это Иоланда Джонсон. Она нам очень помогла – сшила несколько новых костюмов и переделала старые.

Мисс Деббэ протягивает руку, и глаза у мамы становятся совершенно круглые. Я даже успеваю испугаться, что мама эту руку поцелует, как целовали руку королю в старом мультике. Но мама овладевает собой и просто пожимает руку мисс Деббэ.

– Костюмы – о, они просто очаровательны! – говорит мисс Деббэ. – У вас настоящий талант.

При этих словах мама едва не падает в обморок.

– Мисс Джонсон занимается шитьем на заказ, – говорит мистер Лестер.

– О, в самом деле? – говорит мисс Деббэ. – В таком случае пришлите мне, пожалуйста, ваши визитки. Я хочу рассказать о вас своим знакомым.

Мисс Деббэ выплывает из комнаты. Мистер Лестер идет следом. На пороге он оборачивается и подмигивает мне.

Мама впервые в жизни теряет дар речи.

Концерт назначен на следующую субботу. На вечер пятницы назначена генеральная репетиция в большом зале. Он очень похож на настоящий театр. С одной стороны в зале сцена с большим красно-черным занавесом, а для зрителей расставлено множество стульев. У стены стоит стремянка, и какой-то рабочий возится с прожектором.

– Дохлый номер, – сообщает он мисс Деббэ, которая стоит неподалеку. – Цепь не работает.

– Но прожектор непременно нужен нам для концерта! – говорит мисс Деббэ. – Непременно!

– Не беспокойтесь, прожектор будет, – отвечает рабочий. Какая-то девочка в кошачьем костюме гонится за подружкой, а потом тузит ее, едва не сшибая при этом лестницу.

– Я приду потом, когда здесь не будет этих… м-милых девочек, – говорит рабочий.

В это же время мистер Лестер пытается собрать девочек из старшей группы. Два других учителя управляются с малышами.

– Чудовища, станьте вот здесь! Звери – сюда! Капельки – отойдите к стене!

Мистер Лестер велит нам тихо – на слове «тихо»он делает особый упор, – ждать в студии, пока он не придет за нами. Мы встанем за кулисами и будем ждать до тех пор, пока зрители не закончат аплодировать предыдущим танцорам, а потом выйдем и исполним свои номера.

– Тебя это не касается, Алекс, – предупреждает он. – Ты выходишь сразу после антракта, а чудовища будут стоять за кулисами и ждать, пока ты не закончишь танцевать.

– Тишина! – мисс Деббэ постукивает тростью, призывая нас к вниманию. – Начинаем генеральную репетицию!

Мы садимся и смотрим, как танцуют малыши. Завтра ведь мы их танцы не увидим.

Я сижу в третьем ряду, между Брендой и Эпатой. Девочки из младшей группы наряжены желтыми цветочками. Учительница танцует вместе с ними, но один из цветочков все равно покидает сцену прямо посередине танца, а еще один садится прямо посреди сцены и начинает рыдать. Третья девочка принимается во весь голос распевать «Плыви, плыви на лодочке». Когда мы смеемся, она чувствует себя польщенной и начинает петь еще громче. Учительница улыбается так, словно она счастлива видеть, как малыши портят весь танец. Наконец является мистер Лестер. Он берет певицу и плаксу в охапку и уносит со сцены.

Несколько девочек из средней группы танцуют танец принцесс. У них пышные розовые платьица и короны.

– Ну вот, почему у всех костюмы красивые, а у нас… – шепчет у меня за спиной Джерзи Мэй.

– Может, на следующий год тебе достанется роль принцессы, – успокаивающе говорит Джессика.

– Принцессы-шминцессы, тоже мне! – говорит Джоанна. – Почему нельзя станцевать со скейтбордом?

Мы смотрим танец принцесс, потом танец бесхвостых кошек. Когда они уходят со сцены, мистер Лестер выводит старшую группу из зала и ведет через холл.

– Звери и капельки, вы оставайтесь здесь, – говорит он. – Александрина и чудовища – за мной.

Мы вновь входим в зал, но уже через боковую дверь, откуда зрители не могут нас видеть. Я слышу, как малыши плюхаются на стулья, чтобы посмотреть наш номер.

– Чудовища, ждите за кулисами – посмотрите на танец Александрины оттуда. За несколько секунд до его окончания приготовьтесь выходить. Александрина, иди, становись в центр сцены. Занавес сейчас откроется. Когда будешь готова, посмотришь на меня, и я включу музыку.

Я иду в центр огромной пустой сцены. Я раскидываю руки, как положено в начале танца. Поскрипывают веревки – открывается занавес. У меня начинает сосать в животе.

Вдруг передо мной оказывается полный зал детей. Тысячи, миллионы девочек! Танец вылетает у меня из головы. Что я тут делаю? Я не помню, с чего мне начинать! Я даже свое имя не могу вспомнить!

–  Псст! – шепчет мне Бренда. – Белье!

Я смотрю в зал и выбираю девочку в первом ряду. Я представляю себе, что вместо желтого костюма цветка на ней нижнее белье. Девочка становится не такой уж страшной. Я воображаю, что все дети, ряд за рядом, вдруг оказываются в смешном нижнем белье.

Шассе налево! Мой танец начинается с шассе налево! Я киваю мистеру Лестеру, и он включает музыку.

Танец проходит без сучка, без задоринки. Закончив его, я делаю реверанс, как меня научил мистер Лестер, а потом иду за кулисы и оттуда смотрю, как танцуют чудовища. Даже у Джерзи Мэй все получается хорошо.

Когда они возвращаются за кулисы, Эпата бросается мне на шею.

– Ты здорово танцевала, Фея Драже! – говорит она.

– И вы здорово, чудовища! – отвечаю я.

За кулисы является мисс Деббэ. Она целует меня в обе щеки.

–  Fantastique!Теперь видишь? Потенциал есть у всех! Это совсем не трудно, правда?

Мы переглядываемся с Эпатой, Террелой и Брендой.

– Это совсем не трудно, неправда, – говорю я.

– Теперь я совершенно спокоен за завтрашнее выступление, – говорит мистер Лестер. – Для того мы и устраиваем генеральные репетиции – чтобы обойтись без неожиданностей в день концерта.

Но без неожиданностей не обходится.

Глава 18

– Ну, мама, ну скорее, – говорю я. Мама уже сто лет возится с моими волосами. – Нам надо быть к семи!

– Знаю, знаю, феечка моя, – говорит она, вставляя мне в волосы еще один сверкающий белый цветочек. – Я уже почти закончила.

Еще три заколки, и мама отступает на шаг назад, полюбоваться своей работой. Потом она поворачивает меня к зеркалу.

– Ну как, здорово?

Лиф белого платья сверкает новыми блестками, которые нашила на него мама. С пояса спадают бесчисленные слои воздушной ткани. Волосы убраны в пучок и украшены цветами, которые при каждом моем движении сверкают и блестят.

– Да, мэм. Это здорово, – говорю я.

– Нервничаешь? – спрашивает мама.

– Да ну, чего мне нервничать, – говорю я. И правда, зачем я буду нервничать, если у меня наготове замечательный трюк с нижним бельем.

– Вот и правильно, детка, – говорит мама. – Ты так много репетировала, что и во сне могла бы танцевать.

Так оно и есть – прошлой ночью мне все время снилось, что я танцую Фею Драже. И без единой ошибки. Все будет отлично.

– Идем, Александрина. Надо еще поймать такси, – говорит мама.

– Какое такси? – спрашиваю я. Она открывает дверь.

– Звезды балета не ходятв театр пешком, – говорит она. На улице она машет рукой, и перед нами тут же останавливается такси.

Я еду в такси впервые в жизни. Мы с мамой сидим на заднем сиденье. Мы лавируем между машинами и в мгновение ока оказываемся у школы. Мама расплачивается с водителем, а потом обнимает меня.

– Ни пуха, ни пера, детка. Сломай ногу! – говорит она.

– Что-о? – кричу я. Хорошенькое дело – и это она говорит собственной дочери, которая вот-вот выйдет на сцену!

Мама смеется.

– Так принято говорить в театре. Артисты верят, что желать удачи – плохая примета, и вместо этого говорят «сломай ногу».

– А-а, – отвечаю я.

Но по ступенькам все равно поднимаюсь очень осторожно.

Мама заходит в зрительный зал, а я отправляюсь в комнату, где собирается вся старшая группа. Мистер Лестер помечает мое имя в списке. Чудовища уже тут, в полном составе. Эпата машет мне рукой и улыбается – ее лицо видно в дырку мохнатого фиолетового костюма. У нее даже щеки фиолетовые!

– Раз уж я должна быть фиолетовой, так целиком, – говорит Эпата. – Пришлось взять мамины тени для век.

– Сколько еще до начала? – спрашиваю я.

– Минут двадцать около танцевать будут малыши если, – говорит Бренда.

Я нервничаю, и потому даже не пытаюсь расшифровать ее слова. Вместо этого я смотрю на Террелу.

– Если малыши будут танцевать около двадцати минут, нам начинать в восемь, – говорит она.

Еще целый час.

– А вам страшно? – спрашиваю я.

– Не-а, – говорит Эпата.

Бренда поднимает брови. Эпата постукивает по полу ногой, словно отбивает морзянку.

– Ну, если только немножко, – признается она.

Вскоре мы слышим взрыв аплодисментов – видимо, концерт начинается. Из-за двери доносится музыка, под которую должны танцевать цветочки.

– Давайте потихоньку выйдем и посмотрим, сколько там народу, – говорит Эпата.

Мы с Брендой и Террелой идем за ней по коридору. Дверь в большой зал приоткрыта. Эпата сует туда свой нос.

–  Мама миа! – говорит она. – Их там столько!

Я тоже заглядываю внутрь. В зале яблоку негде упасть. Нет ни одного свободного стула, у задней стены и в проходах тоже стоят люди. Кое-кто даже сидит прямо на полу перед сценой. Мы слышим разговор двух мам:

– Я насчитала больше двухсот человек – правда, замечательно? – говорит одна из них.

Мы молча возвращаемся в комнату.

– Я и не знала, что их будет так много, – говорит Террела.

Осознав масштабы бедствия, я понимаю, что не прочь подождать своего выхода подольше. А лучше – целую вечность.

Но не успеваем мы оглянуться, как наступает антракт. Приходит мистер Лестер и выводит нас с чудовищами в коридор.

– Вы все отлично справитесь, девочки, – убеждает нас он. Я сглатываю слюну. Может, сейчас случится пожарная тревога, и тогда концерт придется прервать. Или на крышу упадет НЛО. Или…

– Вперед, Александрина! – говорит мистер Лестер. Я не могу пошевелиться. Он берет меня за плечи и подталкивает к сцене. Я вижу, как чудовища выстраиваются за кулисами.

Я вытягиваю руки. Помнить о нижнем белье. Белье, белье, белье!

Поскрипывают веревки. Занавес открывается. Прямо в лицо мне ударяет яркий свет. Да, рабочий починил прожекторы, но они меня совершенно ослепляют. Я ничего не могу разглядеть в зале.

Звучат аплодисменты. Это мне. В животе у меня что-то сжимается и разжимается. В голове пусто. Я не помню ничего – только нижнее белье.

Как представить себе людей в нижнем белье, если я их вообще не вижу? Я щурюсь в попытке хоть что-нибудь разглядеть, но вижу лишь темные пятна посреди неистового сияния, заливающего сцену. На меня накатывает ужас.

Я стою на месте, вытянув руки. Аплодисменты утихают, зрители ждут.

Я стою.

Стою.

Мистер Лестер ждет моего сигнала, чтобы включить музыку.

Мне никогда не вспомнить правильные движения. Я так и простою здесь всю жизнь под взглядами зрителей. Струйки пота бегут у меня по вискам.

И вдруг я краем глаза замечаю какое-то движение. Сбоку движется что-то фиолетовое.

На сцену выходит Эпата. Она становится слева от меня, в точности так же, как на репетиции.

Выходят Террела и Бренда. Они становятся справа.

Выходят даже тройняшки и выстраиваются позади.

Эпата кивает мистеру Лестеру. У него несколько ошеломленный вид, но он все же включает музыку.

– Давай, подруга! – говорит Эпата.

С первыми звуками музыки я вспоминаю весь танец. Мы делаем шассе налево и шассе направо. Мы танцуем так же, как танцевали на репетиции в ресторане. Мне даже чудится запах лазаньи.

Зная, что за спиной у меня мои подруги, я прыгаю, словно газель, и даже делаю тур за туром, как настоящая балерина. Тройняшки танцуют вместе с нами, хотя один раз Джерзи Мэй все же ошибается и поворачивает налево, а не направо. Но это мелочи.

Мы делаем последнее па, и зал взрывается аплодисментами. Мы выстраиваемся в ряд и все вместе делаем реверанс.

–  Спасибо! – шепчу я подругам, уходя со сцены. Эпата подмигивает. Чудовища выстраиваются, готовясь танцевать собственный танец.

Когда концерт заканчивается, мы пробираемся сквозь толпу друзей и родственников обратно в гримерную. По пути я слышу, как одна очень хорошо одетая женщина говорит своему спутнику:

– Танец Феи Драже – о-о, просто прелесть! Но что это за сиреневые штуки были?

– Это драже, – уверенно отвечает мужчина.

Эпата пихает меня в бок.

В гримерную входит мама, а с ней бабушка и отец Террелы, родители Эпаты, мама Бренды и родители тройняшек. Они обнимают нас всех по очереди и говорят, как прекрасно мы выступили.

Когда мы уже надеваем куртки, появляется мистер Лестер.

– Танец прошел не совсем по плану, но вы все сделали замечательно, девочки! Так это подруги научили тебя танцевать, Александрина?

– Мы не просто подруги, – говорит Эпата. – Мы – сестры!

– Мы – сестры-феи! – говорит Террела. Она цепляется мизинцем за мизинец Эпаты, та – за мизинец Бренды, Бренда – за мизинец Джоанны, Джоанна – за Джерзи Мэй, та – за Джессику, а Джессика – за мой мизинец.

– Орден Феи Драже! – говорит Эпата.

– Орден Феи Драже! – повторяем мы хором.

А потом мы вместе с родителями выходим в ночную прохладу и идем к ресторану «Белла Италия», где нас дожидаются шесть огромных кругов пиццы.

Глава 19

Наступает восьмое сентября – мой день рождения. Мы отмечаем его на катке «Челси-Пирс». Наконец-то я скольжу по настоящему льду. У моих коньков словно выросли крылья – я снова и снова облетаю каток по кругу.

– Класс! – говорит Джоанна. – Тебе надо научиться на скейтборде!

Мама строго на нее смотрит.

– Ей не надоучиться на скейтборде.

Бренда кивает. Я слышу слова Бренды:

– Кататься на льду безопаснее, потому что трение ниже. Упав, человек просто скользит и не травмирует кожу. Хотя я только что читала про то, как зашивают раны.

– Что она сказала? – удивленно переспрашивает мама.

Я во все глаза смотрю на Бренду.

– Ты говорила задом наперед или по-человечески?

Бренда глядит на меня как на идиотку.

– Наперед задом.

Поверить не могу – я научилась понимать Бренду! Я улыбаюсь так широко, что даже щеки начинают болеть.

Со времени концерта многое успело произойти. Миссис Дакет похвасталась перед подругами новыми шляпками, а те рассказали своим подругам. Мама открыла собственный шляпный магазин по соседству с парикмахерской тети Джеки. Магазин называется «Короны Иоланды – все для королевы города». Спрос на шляпки такой, что мама не успевает их шить.

Еще она получает заказы на костюмы от друзей мисс Деббэ, а значит, мы можем никуда не уезжать. Я этому очень рада.

Мама улыбается, а я осматриваю каток. Тройняшки встали на коньки впервые в жизни. Джоанна учится быстро, а Джерзи Мэй и Джессика все еще цепляются друг за друга. Эпата – прирожденный конькобежец, да и у Террелы неплохо получается – наверное, ролики помогли.

Я останавливаюсь у бортика передохнуть. Подходит мама.

– Ты выглядишь такой счастливой, – говорит она.

– Мне так хорошо! – улыбаюсь я в ответ.

– Александрина, я помню наш уговор. Если ты хочешь бросить балет и заняться коньками – пожалуйста.

Я смотрю на подруг. Джоанна пытается сделать тур. Бренда ее подбадривает (задом наперед, конечно). Террела пытается помочь Джерзи Мэй и Джессике, которые упали друг на друга. Эпата катится к нам с мамой.

– А можно заниматься и коньками, и балетомсразу? – спрашиваю я.

– Я думаю, это можно устроить, – говорит мама. Какое-то мгновение она смотрит куда-то в пространство, а потом хлопает по бортику катка.

– Как же я раньше не подумала! – говорит она. – Ты ведь можешь стать фигуристкой! Тогда ты будешь кататься на коньках и носить красивые костюмы!Я даже уже знаю, какой костюм я тебе сошью для первых соревнований. Так и вижу его – мерцающая голубая ткань… молнии… перья? Да, перья будут символизировать птичий полет…

Эпата в ужасе округляет глаза. Я смеюсь. Все-таки прогресс.

Я беру Эпату за руку и тащу прочь.

– Давай вокруг катка! – говорю я.

И мы катимся по льду, оставляя за собой двойной след.

Балетный словарь Александрины

Гран батман– широкий взмах ногой. Если на занятии у станка передо мной поставить девочку в диадеме, я сделаю супергран батман.

Гран жете– большой прыжок по залу. Я хорошо делаю гран жете, если только не теряю при этом пачку.

Держать точку– пристально смотреть на какой-нибудь предмет (например, на банку маринованных грибов), чтобы не закружилась голова во время туров.

Первая позиция– пятки вместе, носки (или, как сказала бы Бренда, фаланги пальцев) врозь.

Плие– приседания. Когда мы делаем деми плие,то приседаем наполовину, а гран плие– это глубокое приседание. Когда мисс Деббэ не видит, Эпата вдобавок слегка подпрыгивает и машет руками.

Релеве– подъем на пальцы. Когда Террела делает релеве, она становится ростом почти как мы. (Но если мы тоже делаем в этот момент релеве, увы – она так и остается коротышкой.)

Станок– перекладина, за которую нужно держаться, чтобы не упасть, когда делаешь упражнения вроде плие.

Тур шене– обороты, делая которые балерина движется по прямой или по кругу. Ну, если только она танцует лучше меня. Если вы будете делать тур шене как я, то после нескольких оборотов врежетесь в стену.

Шассе– особый шаг, когда одна нога догоняет другую. С виду похоже на бег вприпрыжку, но «вприпрыжку» в балете не говорят – несолидно.