Текст книги "Удивительная история одной феи"

Автор книги: Вупи Голдберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 11

После занятий мама встречает меня с тремя сумками тканей в руках. Она в приподнятом настроении – наконец-то отыскался заказчик, которому нужны броские наряды. Заказчиком этим оказался мужчина, который переодевается женщиной и поет в театре. Прежде маме не доводилось шить на мужчин, но это ее ничуть не беспокоит.

– Если у заказчика есть деньги и ему нужна одежда, я все сделаю, будь он хоть мужчиной, хоть женщиной, хоть крокодилом зеленым! – говорит она, шагая по Сто двадцать пятой улице мимо театра «Аполло». – К тому же этот парень прекрасно понимает, что такое сценический замысел.

Мы останавливаемся и покупаем пиццу, чтобы отпраздновать мамин заказ. Посыпая свой кусок красным перцем, мама что-то мурлычет себе под нос, и я не могу заставить себя рассказать о том, что намерена стать феей-дезертиром. Лучше подожду.

После обеда мама уходит в студию. Она поет во весь голос, а на заднем фоне я слышу стук швейной машинки. Расскажу завтра.

Я включаю свой маленький телевизор и как всегда щелкаю канал за каналом. Баскетбольный матч, глупый мультик, телевикторина… ого, снова «Балет на грани фола».

По сцене скачет человек в трико, я узнаю в нем звезду мыльной оперы. Дама, с которой он танцует, явно нервничает. Интересно, сколько раз он успел наступить ей на ногу? Я уже собираюсь переключить канал, как вдруг вижу знакомое лицо. Камера приближается к женщине со светло-коричневой кожей, короткими темными волосами и ясными зелеными глазами…

Я не верю сама себе – это же Фиби Фитц, моя любимая чемпионка по бегу на коньках! И она исполняет балетный танец! Вместе с партнером она кружится, кружится, кружится на месте – и, похоже, получает от этого удовольствие. Зрители ее обожают.

Когда они заканчивают танец, мужчина в смокинге берет у нее интервью.

– Вы прекрасно справились, Фиби! Но ведь балет и конькобежный спорт – это совсем разные вещи, не так ли?

– Они похожи куда больше, чем кажется. Балет – это равновесие, ритм и умение попасть в такт. Чтобы танцевать в балете, нужна сила и скорость. Я подумываю отправить на занятия балетом всех своих учеников.

Я выключаю телевизор и сижу на краю кровати, пытаясь привести в порядок свои мысли.

Ну что ж, ладно. Если Фиби Фитц считает, что мне следует заниматься балетом – буду заниматься. Я не сдамся. И я выложусь до последней капли, но станцую Фею Драже так хорошо, как только смогу.

Но мне понадобится помощь.

Глава 12

В субботу я прихожу на занятия пораньше. Террела поставила ногу на мусорный бачок и делает растяжку. Эпата лежит на скамье, любуясь блестящими розовыми наклейками в форме сердечек, которыми она украсила свои ногти. Бренда штудирует очередной томище по анатомии.

Я иду прямо к ним. Эпата садится. Террела опускает ногу. Бренда закладывает страницу пальцем и закрывает книжку.

Я делаю глубокий вдох.

– Извините, что наорала на вас. Я была ужас как зла. Моя мама вовсе не встречается с мистером Лестером. И мне вовсе не нужна эта роль. Но мне все равно придется ее исполнять, а у меня получается просто ужасно.

Террела кивает.

– Это да, ужасно. Не обижайся.

Эпата ерзает на скамейке.

– Мы тоже зря на тебя разозлились. Ты получила роль по-честному,никто не подыгрывал. Мистер Лестер не стал бы мошенничать.

Я продолжаю.

– Вы танцуете лучше всех в классе.

Эпата надувает щеки и слегка улыбается.

– Я – нет, – говорит Бренда. – У Джоанны получается лучше.

– Но ты все равно хорошо танцуешь, – быстро говорю я. – И еще ты умная. А мне нужна ваша помощь. Помогите мне выучить танец и не провалить весь концерт! Пожалуйста!

С минуту они молчат. Сердце гулко колотится у меня в груди.

– Ну… – говорит Эпата и смотрит на Террелу и Бренду. Те кивают.

– Нам надо будет репетировать между занятиями, – говорит Эпата. – Где ты живешь?

Я говорю свой адрес.

– А, так это совсем рядом с моим домом, – говорит она. – И Террела живет на нашей улице, только чуть дальше. У нас в ресторане есть большая кладовая, мы можем репетировать там. Приходите все завтра после обеда, о'кей?

Холодный ком у меня в желудке тает.

– Спасибо! – говорю я.

На следующий день мама провожает меня до ресторана «Белла Италия», который принадлежит семье Эпаты. Мы с Эпатой входим, идем мимо столиков, где сидят посетители, пересекаем шумную кухню и попадаем в заднюю комнату. По одной стене тянутся полки, на которых стоят огромные консервные банки с томатным соусом и ящики с макаронами. Нос мне щекочет доносящийся с кухни запах теплой лазаньи и чесночного хлеба.

Террела является с магнитофоном и CD-диском.

– Тройняшки сказали, что у их отца есть запись танца Феи Драже, и одолжили мне ее на время, – объясняет она.

Бренда приносит стопку книг. На этот раз книги посвящены не кровеносным сосудам и костям, а балету.

Террела призывает нас к вниманию.

– У Александрины три проблемы. У нее не получаются туры. Она не умеет танцевать с душой и чувством. И…

Я перебиваю ее:

– Какие тут душа и чувство, когда я не могу запомнить движения!

– Вот именно, – продолжает Террела. – Она не может запомнить движения.

–  Мучос проблемас, – говорит мне Эпата. – У тебя куча проблем, подруга.

Как будто я сама этого не знаю.

– Ну, и как мы их станем исправлять? – спрашиваю я у Террелы, стараясь не раскисать.

– Я выучила все движения, пока их показывал тебе мистер Лестер, – говорит Террела, – и тебе их помогу выучить. Эпата поможет тебе танцевать с чувством – она танцует очень экспрессивно. А Бренда разберется, почему у тебя никак не выходят туры.

Я хлопаю глазами. Сейчас Террела похожа на главнокомандующего, который разворачивает войска перед боем. Мне начинает казаться, что все не так уж плохо.

– Начинай ты, Бренда, – говорит Террела.

Бренда выглядывает из-за книги, в которую уже успела погрузиться.

– Так, – говорит она, – туры. Посмотрю я а, шене тур один сделай, Алекс.

Кажется, она хочет, чтобы я сделала один тур шене. Я становлюсь в позицию, раскидываю руки, ступаю наискосок, поворачиваюсь и оказываюсь в нескольких футах от места, где начинала оборот.

Бренда прищуривается и снова сверяется с книгой.

– Порядке в все тебя у техникой с, деле самом на… – начинает она, но тут ее перебивает Террела.

– Бренда, говори по-человечески, чтобы она тебя понимала. У нас и так проблем хватает.

Бренда вздыхает так, словно после пяти минут нормального разговора все ее умственное развитие пойдет под откос.

– Ладно уж. С техникой у тебя все в порядке. Внимательнее следи за руками. Надо, чтобы они помогали тебе делать оборот.

Как приятно понимать Бренду – для разнообразия. Я пробую еще раз.

– А ты точку держишь? – спрашивает она.

– Не могу, – отвечаю я. – Я не успеваю ее найти.

– Ну, ты же не можешь держать вместо точки целую стену. Надо очень тщательно сконцентрироватьсяна чем-нибудь маленьком. На какой-нибудь небольшой вещи, вроде… – Она оглядывается по сторонам, берет ярко-красную банку маринованных грибов и держит ее перед собой. – Вот, гляди на грибы. Или нет, гляди только на один гриб, – и она показывает на гриб, прижавшийся к стенке банки.

Я концентрируюсь.

– А теперь медленно сделай тур, – продолжает Бренда. – И смотри на гриб столько, сколько сможешь.

Я смотрю на гриб изо всех сил. Я поворачиваюсь и в последний момент делаю оборот головой и снова впиваюсь взглядом в банку.

– Теперь быстрее, – говорит Бренда.

Я поворачиваюсь еще раз, два, три и все это время пристально смотрю на банку. Я налетаю на стоящий в углу ящик с макаронами, но не из-за головокружения, а просто потому, что не смотрю, куда двигаюсь.

– Голова кружится? – спрашивает Бренда. Я прислушиваюсь к себе и покачиваю головой, чтобы проверить.

– Нет! Не кружится!

Мы тренируемся до тех пор, пока я не выучиваюсь делать тур, не налетая при этом на макаронные ящики.

–  Брава, белисима! – восклицает Эпата, подходит ко мне и шлепает ладонью о мою ладонь. – Отлично, Бренда! – и она шлепает о ладонь Бренды. Бренда скромно улыбается.

– С одной проблемой справились, – говорит Террела. – Остались еще две.

Глава 13

Мы приходим в ресторан почти каждый день. Иногда за мной заходит Террела с кем-нибудь из братьев, а иногда меня отводит мама. Как-то раз на улице какой-то мужчина спросил нас, как пройти к театру «Аполло». Я успеваю ответить ему прежде, чем мама открывает рот.

– Да ты становишься настоящей нью-йоркской девчонкой, – говорит мне потом она. Я чувствую, что она мною гордится.

В кладовой ресторана Террела разучивает со мной танец. Я запоминаю небольшой кусочек, а Террела заставляет меня повторять его снова и снова. Потом мы добавляем этот кусочек к уже выученному и снова репетируем.

Туры я отрабатываю с Брендой. Она каждый день меняет продукты, которые использует вместо точки для оборота.

– Нам же не нужно, чтобы ты могла делать тур, только когда увидишь маринованный гриб, – объясняет она. Поэтому я верчусь с вермишелью, кручусь с капрезе и делаю туры под тортеллини.

Когда я осваиваю движения, Эпата учит меня вкладывать в них что-то свое. У нее любое шассе превращается в шассе с чувством. Я пытаюсь ей подражать.

– Не повторяй за мной, – говорит она. – Делай по-своему.Найди свой образ Феи Драже!

Интересно, а что это вообщеза фея такая? Наверное, она вроде зубной феи. Я закрываю глаза и представляю, что я и есть Фея Драже. Я красивая до невозможности.

Я живу в замке. Я кладу под полушки спящим детям конфеты. А может, за мной следом летает зубная фея, которая собирает выпавшие зубы, застрявшие в ирисках.

– Ага, начинаешь соображать, – удовлетворенно говорит Эпата. – Ты теперь не просто выполняешь заученные движения, ты танцуешь.

Эпата, Бренда и Террела танцуют со мной. Эпата становится слева от меня, Террела и Бренда – справа. Когда мы танцуем вместе, я совершенно спокойна и совсем не путаюсь. На самом деле… этого не может быть, но… мне весело!

Мистер Лестер подбадривает меня.

– У тебя прекрасно получается, Александрии! – восклицает он, когда я танцую. Я, конечно, забываю иногда движения, но Террела следит за мной со своего места и подсказывает или показывает, куда надо двигаться.

Эпата, Бренда, Террела и я все время торчим в ресторане. У Эпаты замечательные родители. Они не заглядывают в кладовую каждые две минуты, как некоторые, нет – они оставляют нас в покое. Закончив репетицию, мы забираемся в какую-нибудь из задних комнаток. Нонна – низенькая полная итальянка, Эпатина бабушка, одетая в неизменное черное платье, белый передник и черные чулки до колен, – приносит нам большие тарелки спагетти.

– Это куда лучше пуэрториканской еды, – говорит она, бросая через всю комнату взгляды на Абуэлу, вторую бабушку Эпаты.

– Ммм-гммм, – отвечает Эпата.

Высокая элегантная Абуэла, пуэрториканская бабушка Эпаты, готовит нам флан – политые карамелью холмики заварного крема.

– Это куда лучше итальянских макарон, – говорит она, подмигивая нам.

– А то! – отвечает Эпата. Остальные улыбаются и знай подчищают тарелки.

Иногда приходят тройняшки – репетировать с Эпатой, Брендой и Террелой «Балет чудовищ». Отзанимавшись, они остаются поглядеть на мой танец. Они начинают выучивать его, даже Джерзи Мэй все запоминает.

Иногда, когда в ресторане нет клиентов, официанты приходят поглядеть, как мы танцуем. Но если я замечаю, что на меня смотрят, у меня сразу начинает щекотать в животе, я замираю на месте и не могу вспомнить ни единого движения.

После того как это происходит в третий раз, Террела вздыхает:

– Кажется, у нас появилась четвертая проблема, – говорит она. – Боязнь сцены. – Она глядит на Бренду.

– Думаю уже я, – говорит Бренда.

***

На следующий день мы встречаемся в школе «Щелкунчик», Бренда и Террела улыбаются.

– Нижнее белье! – говорит Бренда.

– Чего? – говорит Эпата.

– Это поможет Алекс, – говорит Террела.

– Я и так ношунижнее белье, – защищаюсь я.

Они садятся на скамью рядом с нами.

– Алекс, тебе нужно думать про нижнее белье, – говорит Террела.

Бренда держит в руках книгу, озаглавленную «Как избавиться от боязни сцены».

Эпата свистит.

–  Ун либро пара тодо.Ты, подруга, найдешь книгу на любой случай.

Бренда открывает книгу, сует ее мне под нос и тычет пальцем в текст. Я читаю вслух: «Один из способов избавиться от боязни сцены заключается в том, чтобы представить себе, будто все зрители одеты в нижнее белье. Невозможно бояться человека, на котором нет ничего, кроме нижнего белья».

– Это они не видели полосатую комбинацию бабушки Нонны, – говорит Эпата. – Ужас что такое!

Но я должна признать, что фокус с нижним бельем сработал.

В следующий раз, когда официанты снова приходят поглядеть на нас, я представляю себе, что старый толстый Альфредо стоит перед нами в длинных красных трусах. Усатого Фабио, который вечно флиртует с посетительницами, я одеваю в блестящие розовые «боксеры» в сердечках.

Прием работает! Я танцую с трудом, потому что хохочу во все горло, но помню все движения до единого.

– Белье, – говорю я девочкам. Они смотрят на Альфреда и Фабио, и мы закатываемся в смехе.

–  Рагацэ пацэ– чокнутые девицы. Вечно хохочут попусту, – разводит руками Фабио.

Отряхивая муку с рук, входит мама Эпаты. На ней фартук с ярко-зелеными попугаями, а волнистые темные волосы схвачены блестящей розово-оранжево-зеленой заколкой. Сразу видно, откуда у Эпаты такой вкус.

– Девочки, в следующую пятницу у нас проверка, и нам нужно хорошенько прибраться в этой комнате, – говорит она. – Уж извините, но на следующей неделе вам придется репетировать где-нибудь еще.

– У меня нельзя, – говорит Террела. – Братья нам проходу не дадут.

У нее пятеро старших братьев, так что понятно, где она так научилась командовать.

– Меня у заниматься можно, – говорит Бренда.

– У нее дома? – спрашиваю я.

Эпата кивает.

– У нее квартира небольшая, но мы можем танцевать без размаха.

Перед рестораном мы прощаемся. Мама позволяет мне ходить от Эпаты домой в одиночку, потому что отсюда до нашего дома всего один квартал. Воздух свеж и прозрачен, вечернее небо окрашено в оранжевые тона. Под ногами похрустывают груды опавших листьев. За столиком ресторана негритянской кухни едят жареного цыпленка и вафли. В Эппл-Крик никто не жарит цыплят и не печет вафель, это точно.

Уличный шум, который поначалу будил меня ночами и не давал покоя днем, теперь кажется приятным. Вокруг полно людей, и все идут по делам. Я прохожу мимо стариков, которые всегда играют на углу в шашки. Один из них улыбается мне и дотрагивается до шляпы. Я машу в ответ.

Я поднимаюсь по скрипучей лестнице к нашей двери. Я давно уже не боюсь этого скрипа. Но то, что я вижу, открыв дверь, сразу меня путает. Гора коробок, с которыми мы переезжали.

Глава 14

Услышав, что входная дверь открылась, мама выходит из своей комнаты. Глаза у нее припухли. Она следит за моим взглядом и видит, что он упирается в коробки, громоздящиеся у стены гостиной.

– Я думаю, что нам лучше вернуться в Джорджию, Александрина.

– То есть как это вернуться? – спрашиваю я. – Мы всего два месяца как переехали!

Но я прекрасно знаю, что костюмы для того певца так и остались единственным заказом, который получила мама. Она ходила в кучу разных театров и всяких там варьете, но так и не нашла работу. Она говорит, что тут нужны знакомства – то есть люди, которые порекомендуют тебя своим друзьям.

– Нельзя так просто сдаваться! – говорю я. – Ты же не дала мне бросить балет! Ты говорила, что у нас теперь масса возможностей!

Мама садится на диван и похлопывает по подушкам рядом с собой. Я тоже сажусь. Когда мы только переехали, я и подумать не могла, что это место станет для меня родным. Но ведь это в самом деле мой дом. Диван прекрасно встал под окнами. На стене висит отпечаток ладошки на глине – моя детсадовская поделка. И даже к своей кошмарной балетной комнате я в конце концов привыкла.

– Я не хочу обманывать тебя, Александрина. Я думала, что все отлично спланировала, но не учла того, что в Нью-Йорке жизнь очень дорогая. И кроме того, я надеялась, что у меня быстро появятся заказы.

Она отводит волосы с моих глаз.

– Но все получилось иначе. И я не знаю, что тут можно поделать.

– Но, мама… разве ты не можешь найти какую-нибудь другую работу, временную? Осталось всего две недели до нашего концерта – мы ведь не уедем до концерта, правда?

– Если нам придется уезжать, я хочу, чтобы ты вернулась домой до начала учебного года. Ты же знаешь, мой магазин в Эппл-Крик так никто и не купил. Я могу снова заниматься свадебными платьями. – При этих словах ее взгляд становится потухшим. – Но зато ты снова будешь со своими подругами. Здорово, правда?

Я вспоминаю Кейшу и других своих подруг в Эппл-Крик. Да, я немного по ним скучаю, но все это было так давно!

Потом я вспоминаю об Эпате, которая говорит на трех языках сразу. О Терреле, которая так лихо нами командует. О Бренде, которая может отыскать в книжках все, что угодно. И о том, как они помогают мне учить мой номер.

– Мама, ну пожалуйста, давай останемся! Пожалуйста!

Мама смотрит на меня и молчит.

– Хорошо. Мы останемся до твоего концерта. А потом, если ничего не изменится…

Она не договаривает, но я и без того все прекрасно понимаю. Я запихиваю коробки обратно в кладовку и яростно утрамбовываю их ногой.

Глава 15

Днем в субботу старший брат Террелы, Чен, ведет нас в парк. У Чена есть старые ролики, которые годятся Терреле, если она напихает ваты в носки. И я пообещала научить ее кататься. Чен сидит на скамейке со своими друзьями, а я показываю Терреле, как правильно шнуровать ботинки. Она столько муштровала меня с моим балетным номером, что мне приятно показать: я тоже могу кое-чему ее научить.

Террела встает. Правый ролик тут же едет направо, а левый – налево. Я хватаю Террелу и не даю ей шлепнуться оземь – хорошо еще, что у брата нашелся старый шлем.

– Кажется, я понимаю, как ты себя чувствовала, когда у тебя не получался танец, – часто дыша, говорит Террела после пятого по счету падения.

Когда она устает, наступает моя очередь. Я шнурую коньки. Они мне как раз по ноге. Террела сидит на скамейке, а я ношусь туда-сюда по дорожке. На другой стороне улицы я вижу пожилую даму в огромной шляпе, украшенной перьями.

– Гляди, это та леди, которая иногда забирает тебя из школы? – спрашиваю я Террелу.

Та кивает.

– Да, это моя бабушка. Наверное, из церкви идет.

– Ну и шляпа у нее, – говорю я.

– У них в церкви все дамы носят большие шляпы, – отвечает Террела. – И называют их «короны». Они там даже соревнуются, у кого шляпа лучше. У бабушки их уже штук двадцать, а она все равно каждый раз перед службой покупает новую.

У меня в голове начинает складываться какая-то картинка, но пока еще не хватает нескольких кусочков мозаики.

– А где она покупает шляпы? – спрашиваю я.

– Она ходила в какой-то магазин, он назывался «Короны от Эммы», но эта самая Эмма вышла на пенсию и уехала во Флориду. Бабушка говорит, в округе не осталось ни одного приличного шляпного магазина.

Картинка наконец складывается целиком.

– Давай в понедельник встретимся не у Бренды, а у меня, – говорю я. – И пусть за тобой зайдет твоя бабушка.

– Зачем? – спрашивает Террела.

– А вот увидишь.

Глава 16

В понедельник днем мама уходит в магазин, чтобы купить нам чего-нибудь пожевать после репетиции. Дождавшись ее ухода, я выношу все ее готовые шляпки из студии в гостиную и развешиваю по болванкам. Как будто в комнате стоят смешные дамы без лиц.

– Зачем ты взяла мои шляпки? – спрашивает мама, закрывая дверь и ставя на пол пакет.

Ответ приходит сам собой.

– Нам нужны зрители – ну, чтобы чувствовать себя как на настоящем представлении.

– Ладно, только смотрите не уроните болванки, – говорит мама.

Девочки приходят все вместе. Я знакомлю их с мамой.

– Ого! Вы прямо как модель, – говорит Эпата. – Здоровский костюм!

Еще бы не здоровский – это тот самый «Айсберг». Девочки обходят маму вокруг и восхищаются блестящей тканью.

– Вот бы моей маме такой, – говорит Бренда.

Мама отмахивается от их комплиментов, но я вижу, что она польщена.

– Можно, я посмотрю как вы репетируете? – спрашивает она у меня.

От этой мысли мне становится не по себе. Да и не хочу я представлять маму в нижнем белье.

– Нет, – говорю я, – пусть это лучше будет сюрприз.

Мы репетируем мой танец, потом заодно «Танец чудовищ», а потом пьем сок с печеньем. Эпата спрашивает, нельзя ли посмотреть мамину студию.

– Конечно, можно, – говорю я.

Мы идем в студию, и Эпата направляется прямиком к вешалке с костюмами.

– О-о, – говорит она, – о-о-о!

Эпата без раздумий останавливается у оранжевого платья с перьями и у шляпки в том же духе.

– Вот это мой стиль!

Мама улыбается.

– Давай-ка поглядим, – говорит она, снимает платье с вешалки, ставит Эпату у зеркала и прикладывает к ней платье. – Да, это и правда твой стиль.

Бренда с интересом рассматривает ящички с блестками.

– А те шляпки в гостиной вы сами сшили? – спрашивает Террела.

– Да, – отвечает мама. – Обычно я шью платья и костюмы, но шляпки тоже люблю.

Террела широко мне улыбается.

– Теперь понятно, почему ты так хотела репетировать дома, – шепчет она.

Эпата зовет меня полюбоваться ее нарядом. Через несколько минут все мы уже расхаживаем по комнате, переодевшись в мамины костюмы и шляпки. Мама даже ухитряется уговорить Бренду померить черно-белое платье с большим треугольным воротником.

– Переодевания эти бы одобрил Винчи да Леонардо что, сомневаюсь я то-что, – говорит Бренда.

–  Чтоона говорит? – шепотом спрашивает мама у Террелы.

– Сомневается, что Леонардо да Винчи одобрил бы эти переодевания, – отвечает Террела.

– Бренда, твой Леонардо помер миллион лет назад, – говорит Эпата. – Не бойся, мы тебя не выдадим.

Раздается звонок в дверь.

– Кто там? – спрашивает мама по домофону.

– Махалайя Дакет, бабушка Террелы, – доносится из потрескивающего динамика.

Мама нажимает кнопку и впускает бабушку.

Открывается дверь и входит миссис Дакет. Она невысокая и темнокожая, совсем как Террела. Зубы у нее тоже кривые, как у Террелы. Она идет прямиком к болванкам со шляпками и двигается в точности как Террела. Она совсем как Террела, только размером побольше.

– Господи, боже мой, – говорит она. – Откуда у вас эти чудные шляпки?

– Их шьет моя мама, – говорю я. – И продает!

Миссис Дакет ходит от одной болванки к другой, снимает шляпки и берет их в руки. Мы молча наблюдаем за ней. Мама слегка ошеломлена и, похоже, не вполне понимает, что происходит.

– Можно, я примерю вот эту? – спрашивает миссис Дакет.

– Э-э… да, конечно, – отвечает мама. – Я принесу вам зеркало.

Миссис Дакет меряет розовую шляпку с вуалью и большой искусственной гортензией на макушке. Потом черную с позвякивающими серебряными сеточками. Потом оранжевую с фиолетовым, ту самую, что похожа на страусиную попу.

– Я возьму их все, – говорит она.

– Что? – удивленно спрашивает мама.

– Все три, – говорит миссис Дакет. – У нас в церкви носят именно такие дивные шляпки. Но эти – просто уникальные. Сколько с меня?

Мама молчит. Наверное, она никогда не думала о том, какую цену назначить за свои шляпки.

Миссис Дакет открывает сумочку, вытаскивает оттуда пачку банкнот и протягивает маме.

– Этого достаточно?

У мамы глаза становятся круглыми. Она кивает.

– Я зайду за шляпками завтра, – говорит миссис Дакет. – А вы можете сшить еще? В этом случае я приведу с собой подруг. Но только вот что, – она наклоняется к маме, – возьмите с них вдвое больше. Ваши шляпки того стоят.

Она подмигивает маме, легко поворачивается и выходит.

Мама обнимает Террелу.

– Кажется, твоя бабушка только что спасла нас!

Потом она смотрит на меня.

– Значит, шляпки были нужны не только как зрители, да?

– Да, мэм, – улыбаюсь я. Мама меня крепко обнимает и кружит в воздухе.

Раздается звонок. Это возвращается миссис Дакет.

– Вы что-нибудь забыли? – спрашивает мама.

– Да, – отвечает миссис Дакет, берет за руку Террелу и ведет к двери.