Текст книги "Мичуринское учение и религия"

Автор книги: Всеволод Каганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Атеистический характер мичуринского решения проблемы взаимоотношений между организмом и средой

Проблема взаимоотношений организмов с окружающей их средой – центральная проблема биологии. Решение ее дает ответ на вопрос: что лежит в основе развития организмов? чем обусловливается происходящий в природе эволюционный процесс? Признание взаимной связи между организмом и окружающей средой означает признание того факта, что развитие органического мира происходит в силу естественных факторов, а не в результате действия каких бы то ни было сверхъестественных, таинственных сил. Понятно поэтому, что по вопросу о взаимоотношениях организма и среды на протяжении всей истории развития биологии шла ожесточенная борьба между учеными-материалистами и учеными-идеалистами.

Первые всегда признавали наличие взаимосвязи между организмом и средой и старались объяснить ее природу, вторые отрицали ее, отстаивая догматы религии. Пожалуй, наиболее резко против материалистического решения этого вопроса биологии выступали вейсманисты-морганисты.

Основой основ научной материалистической теории развития органической природы является положение о возможности и необходимости наследования свойств, признаков, приобретаемых организмом в течение его жизни под влиянием изменений условий существования. Вейсманизм-морганизм чисто догматически, умозрительно, бездоказательно отвергает это положение как якобы «теоретически немыслимое».

Материалистическому положению о наследовании приобретаемых признаков вейсманизм-морганизм противопоставил свою собственную, насквозь идеалистическую и метафизическую «хромозомную теорию наследственности». В основе этой теории лежит измышление А. Вейсмана о существовании в теле организма некоего особого, независимого от этого тела и от внешней среды «наследственного вещества» и о вечности, неизменности и бессмертии этого вещества. Мистическое «наследственное вещество», по мысли вейсманистов-морганистов, содержит в себе множество «зачатков» («генов»), из которых каждый якобы предопределяет то или иное качество будущего организма, его строение, признаки, свойства и т. д.

«Наследственное вещество», по словам Вейсмана, никогда не зарождается вновь и не развивается. Оно всегда тождественно самому себе, находится в «самом себе равном», то-есть абсолютно неизменном, состоянии, настолько неизменном, что даже не подвергается обмену веществ. Оно существует вечно и лишь беспрерывно растет, размножается и в неизменном виде передается по наследству из поколения в поколение. Подчеркивая полную изолированность «наследственного вещества» от живого тела, его клеток и от окружающих условий внешней среды, а также его бессмертность, Вейсман ясно показывает, что он прочно стоит на религиозно-идеалистической точке зрения «сотворения» и «вечности» жизни.

Наделив выдуманное им особое «наследственное вещество» свойством вечного, непрерывного существования, не знающего развития, новообразований, каких бы то ни было зависимых от тела и от внешней среды изменений, Вейсман и его последователи отрицают и развитие всей якобы предопределяемой этим мифическим «наследственным веществом» живой природы.

Появление у растений и животных новых признаков, свойств, склонностей вейсманисты-морганисты считают делом «случая», который невозможно воспроизвести, предусмотреть и предсказать. Подобно преформистам XVIII века они сводят развитие к различным комбинациям неизменных «зачатков», наследственных признаков.

Поэтому-то научное изучение закономерных биологических явлений они подменяют чисто умозрительными вычислениями бессвязных, случайных комбинаций и перекомбинаций зачатков наследственных признаков («генов»). Религиозный смысл подобного подхода к изучению явлений природы откровенно раскрыл идеалист Пирсон, который писал: «Мысль и цели бога... могут быть открыты только статистическим изучением естественных явлений... применение результатов этих исследований есть религиозная обязанность человека». Эту «религиозную обязанность» и выполняют вейсманисты-морганисты, оспаривая познаваемость явлений, законов наследственности и ее изменчивости и подменяя научное познание этих явлений своими умозрительными и необоснованными «теориями». Таким путем они протаскивают бога в науку. Вейсман сам подчеркивал, что его взгляды и выводы не ведут и не могут вести к материализму, но вполне совместимы с религией. А современный физик-идеалист Шредингер, одобрительно отзываясь о биологах вейсманистско-моргановского толка, говорит, что они пытаются «одним ударом доказать и существование бога и бессмертие души».

Таким образом, несовместимая с материалистической идеей развития живой природы вейсманистско-моргановская теория наследственности вполне совместима с религиозно-идеалистическими догмами о «божественном творении», «бессмертии души», о постоянстве и неизменности видов растений и животных. С точки зрения вейсманизма-морганизма организм и среда не связаны между собой неразрывно, закономерно, а лишь случайно сосуществуют друг с другом и не зависят друг от друга. Под влиянием религии и вейсманизма-морганизма в биологии очень долго господствовало глубоко ошибочное мнение, будто бы организмы изменяются «самопроизвольно» («спонтанно»), по «неизвестным причинам», а не под влиянием окружающих условий существования.

Отрывая тело организма от условий его жизни и будучи поэтому не в состоянии ответить на вопрос, из какого материала оно себя строит, воспроизводит и чем обусловлены качественные изменения наследственности организма, морганисты и поныне упорно продолжают отстаивать давно устаревшую идею о том, что-де эти изменения всегда, при всех условиях носят неопределенный, случайный характер. Продолжают отстаивать, несмотря на то, что эта отжившая свой век идея, обрекающая теорию и практику на пассивность и бессилие перед явлениями природы, уже давно опровергнута мичуринским учением. При этом они обычно ссылаются на Дарвина. Действительно, идею о неопределенном, случайном характере наследственной изменчивости впервые сформулировал Дарвин. Этот вывод он сделал, исходя из предположения, что определяющая роль в происхождении наследственной изменчивости принадлежит «природе организма», а не внешней среде. Но хорошо известно, что уже вскоре после выхода в свет «Происхождения видов» Дарвин признал это предположение противоречащим накопленным им самим объективным фактам и поэтому глубоко ошибочным. Это со всей очевидностью явствует из его писем к Гуккеру, М. Вагнеру, Неймару, Гексли. В этих письмах Дарвин отмечал, что зашел слишком далеко в своей склонности не придавать должного значения условиям жизни. Последующая работа Дарвина вынуждала его придавать все большее и большее значение прямому действию условий внешней среды на развитие организмов. Со свойственной ему прямотой и научной добросовестностью он признавал, что допустил величайшую ошибку, не придав достаточного значения прямому действию окружающей среды, то-есть пище, климату и т. д. независимо от естественного отбора. А к концу своей жизни, в 1877 году, он писал:

«В настоящее время не может, быть никакого сомнения в том, что виды могут сильно изменяться под прямым действием окружающей среды. Некоторым извинением для меня в том, что прежде, в моем «Происхождении видов», я не настаивал более твердо на этом пункте, может служить то, что большая часть самых убедительных фактов была установлена после выхода его в свет»[11]11
  Ч. Дарвин, Письма, т. III, стр. 232.


[Закрыть]. Известно также энергичное выражение Дарвина: «Кой чёрт изменяет формы, если это не внешняя среда» и т. д.

Таким образом, основная посылка для вывода о неопределенном, случайном характере наследственной изменчивости отпала, а вместе с нею отпадает и сам вывод. Вот эти-то факты и игнорируют те биологи, которые ссылаются на Дарвина для обоснования своих ошибочных воззрений в вопросе о характере наследственной изменчивости. С тех пор накопилось множество фактов, свидетельствующих о преобразующей роли условий внешней среды в происхождении и развитии биологических видов.

Биологи-материалисты и до Мичурина вели активную борьбу с идеалистическим решением вопроса о взаимоотношениях организма и среды. Важнейшее положение о единстве организма и среды было сформулировано впервые великим русским естествоиспытателем и мыслителем-материалистом И. М. Сеченовым. Понятие о живом организме, говорил Сеченов, «к сожалению, у многих до сих пор извращено, и потому я считаю не лишним сказать об этом несколько слов. Вы, вероятно, когда-нибудь слышали или читали, что под организмом разумеется такое тело, которое внутри себя заключает условия для существования в той форме, в какой оно существует. Эта мысль ложная и вредная, потому что ведет к огромным ошибкам. Организм без внешней среды, поддерживающей его существование, невозможен, поэтому в научное определение организма должна входить и среда, влияющая на него»[12]12
  Журнал «Медицинский вестник» № 25, 1861.


[Закрыть].

Это положение Сеченова вошло в физиологическое учение И. П. Павлова и в биологическое учение И. В. Мичурина. Если бы организм не входил в соответствующие и определенные соотношения со средой, указывал Павлов, то он не мог бы и существовать. О том, какое важное значение Павлов придавал правильному пониманию бесконечно сложных взаимоотношений организма с окружающим миром, можно судить уже по одному тому, что основной задачей, окончательной целью, пределом физиологии он считал выражение этих взаимоотношений в виде точной научной формулы.

Однако окончательно несостоятельная теоретически и чрезвычайно вредная для практики «теория» вейсманистов-морганистов была разбита только И. В. Мичуриным и его единомышленниками.

Говоря – о единстве организма и среды, Сеченов оставил в стороне вопрос о том, какие именно материальные факторы внешней среды в единстве с живым телом составляют организм. Далее Сеченов, говоря об определяющей роли внешней среды в наследственной изменчивости организмов, оставил в стороне вопрос о том, соответствует ли эта изменчивость воздействиям условий среды, или она носит неопределенный, случайный характер. А между тем именно в эти два вопроса упиралось решение не только самой проблемы взаимоотношений между организмом и средой, но и неразрывно связанных с ней проблем наследственности, приспособления, целесообразности, видообразования в живой природе и других. Эти пробелы в решении проблемы взаимоотношений между организмом и средой впервые восполнило только мичуринское учение. И здесь, как и во многих других случаях, наряду с экспериментальными исследованиями Мичурина и его последователей, важную роль сыграло то, что мичуринское учение опирается на такую могущественную философско-теоретическую основу, как диалектический материализм.

Марксизм-ленинизм с особенной силой подчеркивает определяющую роль окружающих условий в происхождении и развитии любого явления природы и общества. Ввиду исключительно важного значения понятия «условия» для научного объяснения и обоснования каждого явления природы и общества, естественно, очень важно знать, что именно подразумевается под этим понятием.

Опираясь на положение диалектического материализма и обобщая практический опыт сельского хозяйства, мичуринское учение показало, что условия жизни растений и животных – это не случайное сочетание явлений, не любое стечение обстоятельств, не вся внешняя среда вообще. Наоборот, это – вполне определенная для каждого вида живых существ совокупность факторов внешней среды, соответствующая исторически сложившимся потребностям организмов. Под «условиями жизни» мичуринское учение подразумевает только те факторы окружающей внешней среды, которые в единстве с телом обусловливают и беспрерывно воспроизводят жизненный процесс обмена веществ (условия питания, дыхания, температуры, освещения, влажности и т. д.). Например, необходимыми условиями жизни зеленых растений, по определению В. Р. Вильямса, являются: свет, как первичный материал; тепло, как рабочая энергия; пища, как подсобный материал для создания органических веществ, и, наконец, вода. При этом ни одно из перечисленных условий жизни зеленых растений не может быть заменено никакими другими условиями внешней среды.

«Условия существования», в отличие от «среды обитания», от всей окружающей среды вообще,– это не нечто внешнее по отношению к организму, а его необходимая составная часть. Точно так же и организм – это не просто та или иная форма живого тела, а воплощение неразрывной связи, единства тела с необходимыми условиями его жизни, существования. «...Организм каждого сеянца гибрида, – писал Мичурин, -есть сумма, а слагаемые ее – признаки растений-производителей, их родичей и плюс влияние внешних факторов окружающей среды. Все эти условия бесконечно и постоянно меняются, и от скрещивания хотя бы одних и тех же пар растений-производителей не только в разное время получаются разные формы гибридов, но и отдельные семечки из одного и того же плода дают гибриды, совершенно разные по своим свойствам»[13]13
  И. В. Мичурин, Итоги шестидесятилетних работ, стр. 29—30. Изд-во Академии наук СССР, 1950.


[Закрыть].

Глубочайший смысл этого положения И. В. Мичурина Т. Д. Лысенко раскрыл в общеизвестной формуле, согласно которой в организме, в диалектическом единстве живого тела и условий его жизни «формой нужно считать тело, а условия жизни тела – содержанием».

Таким образом, мичуринское учение, опираясь на положения диалектического материализма о всеобщей связи и взаимной обусловленности явлений в природе, довело до конца начатое Сеченовым разоблачение абсолютной несостоятельности представления об организме, как о таком теле, которое внутри себя заключает условия для существования в той форме, в какой оно существует.

Мичуринское учение опровергло лженаучное измышление о существовании особого, независимого от тела и от внешней среды «вещества наследственности» и об его абсолютной неизменности. Наследственностью, то-есть свойством требовать определенных условий для своего развития, как доказало мичуринское учение, обладают все клетки, любая частица живого организма.

Наследственные свойства отдельных участков, органов, клеток, частиц живого тела и всего организма в целом, как и все на свете, в процессе развития претерпевают изменения, которые всегда закономерно обусловливаются изменениями условий существования, типа обмена веществ.

Мичуринское учение экспериментально подтвердило правильность положения Энгельса о том, что сущность жизни состоит в обмене веществ между организмом и внешней средой. Каждое живое тело получает из окружающей среды необходимые для его существования вещества и заключенную в них энергию и усваивает (ассимилирует) их, уподобляет их своим частицам, тогда как более старые частицы тела разлагаются и выделяются вовне (диссимилируются). Если организм изолировать от необходимых для его существовании и развития условий внешней среды, то он перестает быть живым организмом, становится трупом.

Условия внешней среды являются источником всех тех материалов, веществ, из которых организмы сами себя создают, строят и беспрерывно воспроизводят, а также той энергии, которая необходима для поддержания непрерывного процесса жизнедеятельности организмов. Из почвы растения получают необходимые для их питания воду и минеральные соли. Окружающая атмосфера содержит необходимые растениям кислород и углекислый газ. Солнце – источник тепла и света, без которых организмы также не могут жить.

В процессе обмена веществ беспрерывно изменяются не только организмы, но и окружающая их внешняя среда. Живая природа играет важную роль в общем круговороте веществ и энергии в природе. Достаточно сказать, что большая часть химических элементов, известных в настоящее время, входит в состав живых тел.

Жизнедеятельность организмов оказывает существенное влияние на химический состав окружающей среды – атмосферы, почвы и т. д. Например, все наличное количество свободного кислорода на земле – продукт жизнедеятельности зеленых растений. Двумя основными факторами, обусловливающими характер почвы, являются растительные формации, развивающиеся на ее поверхности, и биологические процессы, совершающиеся в ее недрах.

Постоянный, беспрерывный обмен веществ между организмом и внешней средой – необходимое условие существования живых тел с самого начала появления жизни на Земле.

Живое возникло из неживого, возникло не случайно, а закономерно, как качественно новая, более сложная и высокая форма движения материи. Живое и теперь своими корнями уходит в неживое, строит и воспроизводит себя из неживого.

Опираясь на диалектический материализм, мичуринское учение экспериментально доказало тот факт, что абсолютного тождества, как такового, в живой природе не существует. В каждом живом организме, как и в каждой составляющей его части, истинное, конкретное тождество, любая одинаковость всегда содержит в себе различие, изменение. Всем известно, что в мире нет двух таких предметов, явлений, которые были бы абсолютно одинаковыми. Одно из них всегда чем-нибудь да отличается от другого. Точно так же и каждый организм, каждая составляющая его часть в каждое мгновение своей жизни тождественны с собою и тем не менее отличаются от самих себя благодаря беспрерывно происходящим в них процессам обмена веществ – молекулярным изменениям (то-есть изменениям частичек веществ, составляющих живое тело), которые и представляют собой жизнь. Об этом со всей очевидностью свидетельствуют наиболее общие результаты этих процессов жизнедеятельности, которые выступают вовне в виде общеизвестных фаз (стадий) индивидуального развития организмов (внутриутробная, зародышевая жизнь, детство, юность, половая зрелость, процесс размножения, старость, смерть). Об этом особенно наглядно свидетельствуют также и новейшие данные о тех изменениях, которые претерпевают вещества, входящие в состав живого тела, в частности белки.

До недавнего времени в биологии и в биологической химии господствовало представление о тканевых белках, как о постоянной, очень устойчивой (стабильной), всегда тождественной самой себе системе структурных материалов. С этой точки зрения выходило, что обмен тканевых белков сводится к ограниченному по величине и скорости возмещению потерь, обусловленных «изнашиванием» некоторых частей белков тканей. Неоспоримым, «классическим», считалось сравнение живого организма с двигателем внутреннего сгорания. Это сравнение рисовало картину непрерывного притока «топлива» в устойчивую, неизменную систему и выведения этого «топлива» из нее в виде «шлака», отбросов. Таким образом получалось, что изменения претерпевают только вещества, поступающие в организм извне, а вещества, составляющие ткани тела, от рождения остаются неизмененными.

Однако исследования обмена веществ при помощи новейшего метода меченых атомов выявили необычайную динамичность, изменчивость химического состава белков тканей и всех других составных частей организмов – животных, растений, микробов. Оказалось, что в живом организме составные части белков непрерывно и с громадной скоростью расщепляются, превращаются одни в другие и заменяются новыми одноименными составными частями внутреннего (тканевого) или внешнего (пищевого) происхождения.

В этот процесс беспрерывного самообновления тканевых белков в организме вовлекаются и химически «недеятельные» (инертные) вещества, содержащиеся во внутренней среде организма, – вода, углекислота, сероводород и другие. Обновляются даже внеклеточные белки (например, белки сухожилий), несущие в организме чисто механические, опорные функции.

Изучение обмена веществ при помощи меченых атомов исключительно наглядно и убедительно подчеркнуло диалектическое единство строения живого организма и процессов обмена веществ, а также отсутствие в организме каких бы то ни было составных частей, которые не участвовали бы в беспрерывном процессе обмена веществ.

Установление факта быстрого и непрерывного обновления тканей и органов породило новое представление о биологической системе – организме, как об едином, обширном цикле неразрывно связанных между собой химических реакций. Это представление об единой, чрезвычайно динамической, изменчивой, беспрерывно обновляющейся системе полностью опрокинуло старые взгляды на организм, как на двигатель внутреннего сгорания, и на обмен веществ, как на приток топлива и выведение его в виде шлака. В свете новых данных не только топливо, но и материалы, составляющие организм, находятся в состоянии непрерывного движения, изменения, в «текучем состоянии», как образно и метко выражаются современные биохимики.

Каждый организм развивается по внутренним законам своего развития, соответственно специфическим особенностям его тела, его наследственности. Однако из этого вовсе не следует, что определяющую роль в процессе развития организма играет тело. Наоборот, мичуринское учение неопровержимо доказало – и это вполне соответствует точке зрения диалектического материализма, – что определяющую роль в процессе развития организма играют условия существования (содержание), а не тело (форма). А отсюда следует, что качественные изменения природы организмов зависят не только от особенностей их тела, но и прежде всего от качества условий жизни, воздействующих на это тело.

Следовательно, управляя условиями жизни, можно вынуждать каждую форму растения или животного изменяться в сторону, желательную человеку, то-есть, другими словами, управлять природой организмов, всем процессом формообразования в живой природе.

* * * * *

Громадной заслугой мичуринского учения является то, что оно доказало реальную возможность изменять наследственность организмов адэкватно, то-есть в полном соответствии с эффектом воздействия условий жизни.

Каждому понятно, что признание и доказательство этой возможности является самой главной, исходной предпосылкой науки об управлении природой организмов. На основании случайной изменчивости построить такую науку невозможно. Планомерно выводить новые сорта растений и породы животных возможно только на основе закономерной, адэкватной изменчивости, когда исследователь непоколебимо убежден в том, что, создавая соответствующие условия, «мы в состоянии вызвать такие движения, которые вовсе не встречаются в природе... по крайней мере не встречаются в таком виде» и «можем придать этим движениям определенные заранее направление и размеры»[14]14
  Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 182.


[Закрыть]. Только при таком условии селекционер может действовать, как говорил Мичурин, не наугад, а с более или менее верным расчетом на получение в сеянцах желаемых комбинаций свойств и качеств. Именно это и доказало экспериментально мичуринское учение.

Исходя из того, что главную, определяющую роль во взаимоотношениях между организмом и средой играют условия существования организмов, что образование нового сорта растения на 9/10 зависит от условий внешней среды и всего лишь на 1/10 – от свойств исходных родительских пар, И. В. Мичурин блестяще решил многие задачи первостепенной теоретической и практической важности, считавшиеся до него неразрешимыми. Мичурин решал эти задачи при помощи разработанных им методов акклиматизации, половой и вегетативной гибридизации, рационального, биологически обоснованного подбора родительских пар для скрещивания, выращивания сеянцев, отбора наилучших экземпляров гибридного потомства и целесообразного воспитания их соответствующими условиями жизни. Таким путем Мичурин добивался нужных изменений в строении гибридов, определенной направленности процесса формирования наследственных свойств гибридного потомства и планомерного создания растений с новой наследственностью, новых видов растений, соответствующих практическим потребностям человека и условиям данной местности.

Используя разработанный им метод акклиматизации, И. В. Мичурин осуществил осеверение (то-есть продвижение в северные районы) целого ряда плодово-ягодных культур. Так, путем постепенного переноса семян из южных районов (Ростов-на-Дону) в сравнительно суровые условия Тамбовской области он вывел холодостойкий сорт абрикос «северный», приспособленный к климатическим условиям средней полосы России.

Распространение мичуринского винограда достигло Ленинградской области. Все дальше и дальше на север продвигаются границы произрастания пшеницы, кукурузы и т. д.

Значительно более эффективным, по сравнению с акклиматизацией, способом выведения новых сортов растений является разработанный Мичуриным метод гибридизации – половой и вегетативной.

Основная идея мичуринского метода гибридизации состоит в сочетании вкусовых и иных желательных свойств южных сортов с выносливостью морозоустойчивых форм, произрастающих в суровых климатических условиях. Таким способом путем скрещивания вишни «плодородная Мичурина» с сибирской дикой вишней были получены два новых, необычайно морозоустойчивых сорта вишен – «премьерша» и «монголка». Из гибридных семян, полученных в результате скрещивания южной груши «бере рояль» с дикой уссурийской грушей, был выведен новый сорт груши – «бере зимняя Мичурина». Эта груша унаследовала от южного отца превосходные вкусовые и некоторые другие свойства, а от уссурийской матери – холодостойкость и урожайность.

Путем гибридизации Мичуриным были выведены и многие другие ценные сорта плодовых и ягодных растений.

Мичурин широко применял также разработанный им метод отдаленной гибридизации. Путем скрещивания растений разных видов и даже родов были получены такие известные сорта, как «церападус» – результат скрещивания степной вишни «идеал» (мать) и японской черемухи (отец), мичуринская десертная рябина – результат скрещивания рябины с мушмулой – и многие другие. Мичуринский метод гибридизации является весьма эффективным и получает все большее и большее распространение в практике социалистического сельского хозяйства.

Посев гибридными семенами – мощное средство повышения урожайности сельскохозяйственных культур, в частности кукурузы. Не случайно в постановлении январского (1955 года) Пленума ЦК КПСС «Об увеличении производства продуктов животноводства» говорится:

«Учитывая, что посевы кукурузы гибридными семенами являются мощным средством повышения урожайности, организовать производство этих семян с тем, чтобы в ближайшие два-три года перейти на посев только гибридными семенами».

Исследования советских биологов показали, что применение мичуринского метода гибридизации дает возможность выведения совершенно новых видов сельскохозяйственных растений, ценных и выгодных для современных условий производства.

На основе разработанных Мичуриным принципов отдаленной гибридизации академиком Н. В. Цициным выведен ряд озимых и яровых пшенично-пырейных гибридов, сочетающих в себе качества культурной пшеницы со стойкостью дикого растения – пырея, ведущего суровый образ жизни и способного противостоять любым невзгодам внешней среды. Эти гибриды отличаются высокой урожайностью (до 70 и более центнеров зерна с гектара), зерно у них крупное и обладает хорошими хлебопекарными свойствами, стебли пшенично-пырейных гибридов стоят ровно, не полегают, что делает их особенно ценными для механизированного социалистического сельского хозяйства. В настоящее время пшенично-пырейные гибриды сеют уже в 11 областях СССР, где они занимают около 200 тысяч гектаров посевной площади.

Советскими биологами-мичуринцами получена и такая пшеница, жизнь которой после уборки зерна не прекращается. Эти новые сорта пшеницы в один сезон дают хороший урожай зерна и дополнительно к нему полноценный урожай сена или зеленой массы. Как после уборки на зерно, так и после дополнительной уборки на сено пшеница этих сортов вновь хорошо отрастает и до выпадения снега может быть использована в качестве подножного корма скоту.

Применение принципов мичуринского учения в сельскохозяйственной науке и практике дает возможность успешно и уверенно достигать результатов, о которых другие направления в биологии не могли и мечтать.

Мичурин планомерно создавал новые хозяйственно полезные растительные формы, нужные человеку. Когда при выведении какого-нибудь сорта плодово-ягодного растения оно уклонялось в сторону от намеченного для него плана, Мичурин путем соответствующего воспитания гибридов придавал этому сорту недостающие, но желательные свойства. Таким путем Мичурин вывел, например, сорт яблок, названный им «бельфлер-китайкой». Вот как сам Мичурин описывает путь получения этого нового сорта яблок: «...От скрещивания перворазрядного американского зимнего сорта Бельфлер желтый с нашей садовой китайкой произошел новый с прекрасными вкусовыми качествами крупных плодов сорт, названный мною Бельфлер-китайка. Первые плоды его созрели во второй половине августа и сохранились в свежем состоянии лишь до половины сентября. Такое раннее созревание являлось, конечно, большим недостатком нового сорта, и его требовалось устранить. Для этого было применено... повторное влияние материнского сорта прививкой нескольких черенков американского [сорта] Бельфлера [желтого] в крону дерева нового гибридного сорта. Со следующего же плодоношения созревание плодов начало постепенно становиться более поздним, пока не достигло в зимней лежке января»[15]15
  И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 531.


[Закрыть].

Наиболее эффективным и практически важным способом воспитания гибридов является разработанный Мичуриным метод «ментора». Мичурин показал, что путем применения менторов – привоев и подвоев – при взаимном изменении их можно получить совершенно новые сорта растений. Этот способ выведения новых сортов растений называется вегетативной гибридизацией. Прививкой в крону выводимого молодого сорта черенков других сортов, обладающих свойствами, недостающими у молодого сорта, Мичурин добивался того, что выводимый новый сорт растения приобретал намеченные для него по плану новые хозяйственно полезные свойства и утрачивал свойства, не желательные для селекционера. Таким путем великий преобразователь природы вывел новые сорта растений, плоды которых обладают целостной совокупностью желательных свойств, например способностью к длительной зимней лежке, тонким ароматом, отличным вкусом и т. д.

Одним из самых замечательных достижений Мичурина в этой области было выведение им знаменитого сорта яблони «ренет бергамотный» – яблони, воспитанной на корнях груши. Плоды этой яблони по форме напоминают грушу, а по вкусу яблоко.

Переделывая природу растений в соответствии со своими замыслами, И. В. Мичурин на протяжении своей жизни вывел более 300 новых продуктивных сортов плодово-ягодных растений. Из них подавляющее большинство получено при советской власти. Так, за один только 1932 год Мичурин получил 120 новых сортов растений, многие из которых имеют важное значение для социалистического народного хозяйства и должны смело войти в мировой ассортимент плодоводства. Отмечая этот факт, Мичурин с чувством гордости советского патриота писал, что за один только год при советской власти он получил столько новых сортов, сколько получил их прежде, при царском самодержавии, за 40 лет.