Текст книги "О монархии: вообще и перспективах монархического “ренессанса” России, в частности"

Автор книги: (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

5. Монархия монархии рознь

Теперь продолжим рассмотрение варианта реализации русских сказок и осуществления того, о чем в стихотворении-молитве просила Марина Цветаева в третий день Пасхи 1917 г. более чем за год до убийства части царской семьи в Екатеринбурге.

Газета “Дуэль” № 33 (124) на стр. 7 под заголовком “По совету мудрых” сообщает следующее:

«ИОРДАНСКИЕ ЧИНОВНИКИ были в шоке, когда, пытаясь пресечь работу незваного “телерепортера”, вдруг увидели, что “мудрый старичок”, бравший интервью у инвесторов, в одно мгновенье превратился в главу Хашимитского Королевства. Иорданский монарх, загримировавшись под арабского старца, облаченного в национальную одежду, с телерепортером и без охраны приехал на такси в свободную торговую зону города Зарка. В качестве “тележурналиста” он проработал несколько часов и успел побеседовать со многими инвесторами, выслушивая их жалобы на бюрократические препятствия, которые нужно преодолевать, чтобы получить у чиновников необходимые документы. Подводя итоги краткого визита король Иордании Абдалла II пообещал, что лично будет заниматься проблемами, связанными с реформой и проведением в жизнь принятых законов в области инвестиций. Местные наблюдатели отмечают, что, следуя традиции отца, молодой иорданский монарх после вступления в должность в феврале этого года периодически наносит неожиданные и незапланированные визиты на различные объекты, предприятия и учреждения. Как правило, после таких посещений ситуация резко меняется в лучшую сторону, как это было после знакомства Абдаллы II с работой государственного госпиталя «Аль-Башир», на персонал которого было много жалоб и нареканий со стороны населения».

Реально в условиях толпо-“элитаризма”, когда большинство населения без любви относится к другим людям, действия главы государства в духе Гарун ар-Рашида оказываются управленчески более эффективными, нежели официальные плановые посещения и беседы с заранее назначенными чиновниками и подготовленными ими представителями простонародья. Вот что пишет в своих воспоминаниях жандармский генерал А.Спиридович, о событиях 8 января 1905 г. при дворе:

«Министр внутренних дел поехал с докладом к его величеству, пригласив с собою и директора департамента полиции Лопухина для доклада государю на случай, если бы возник вопрос об объявлении города на военном положении. Министр не считал себя достаточно компетентным в этом вопросе. Вопрос этот, однако, не обсуждался.

Вот, что записал после этого доклада государь в своем дневнике:

“Со вчерашнего дня в Петербурге забастовали все заводы и фабрики. Из окрестностей вызваны войска для усиления гарнизона. Рабочие до сих пор вели себя спокойно. Количество их определяется в сто двадцать тысяч. Во главе союза стоит какой-то священник-социалист Гапон. Мирский приезжал с докладом о принятых мерах.”

Очевидно государю не доложили правды, надо полагать, потому, что и сам министр не уяснил её себе, не знал её» (А.Спиридович. “Записки жандарма”, Москва, “Художественная литература”, 1991 г.; репринтное воспроизведение издания 1930 г., Москва, “Пролетарий”. с. 174).

Тем не менее после расстрела людей в день кровавого воскресенья, спустя десять дней Николай II принял “депутацию рабочих”. К этому времени Фулон [40][40]
  Градоначальник Петербурга до событий 9 января 1905 г.


[Закрыть] и Святополк-Мирский [41][41]
  Министр внутренних дел до событий 9 января 1905 г.


[Закрыть] были отстранены от должностей, а генерал-губернатором Петербурга был назначен Трепов. Святополк-Мирский слыл в те годы либералом и гуманистом, а Трепов остался в учебниках истории как жестокий усмиритель революции. Но встреча депутации рабочих с царем была организована по его инициативе, возможно, что он надеялся, что ему не придется быть жестоким усмирителем, перед необходимостью чего поставили его гуманисты и либералы. В примечании 69 во втором томе воспоминаний С.Ю.Витте, тогдашнего главы кабинета министров, редакторы издания сообщают об этом приеме следующее:

«Депутация “представителей петербургских рабочих” в количестве 34 человек была принята Николаем II в Царском Селе 19 января 1905 г. Состав депутации был специально подобран полицией. В газете “Голос труда” приведены любопытные подробности отправки некоторых “депутатов” к царю. «В квартире конторщика одной из петербургских фабрик Х., пившего чай со своими родителями, раздался сильный звонок, испугавший стариков. Х. бежит, отворяет дверь и, отворив, тоже пугается, – перед ним вырастают: помощник пристава, жандармский офицер, два городовых и дворник. – “Вы г. Х.?” – “Я”… – “Дворник, это г. Х.?” – “Точно так-с!” – “Прошу одеться и следовать за нами.” – “За что? Помилуйте!? Вот вам Бог…” – “Поторопитесь”.

Х. посадили в карету и в сопровождении жандарма доставили к комендантскому подъезду Зимнего дворца. Его “повели какими-то ходами, заставили подниматься по каким-то лестницам. Жандарм все время подгонял его словами: “Проходите, поторопитесь”, пока они не вошли в залу, где стоял Трепов и еще какие-то особы. Жандарм назвал фамилию приведенного. “Обыскать!” – скомандовал Трепов. Несчастного обыскали. “Раздеть!” – продолжал командовать полномочный генерал-губернатор (Трепов: – наша вставка). Х. раздели. “Наденьте на него это платье”, – издевался он дальше. После этого Х. доставили в царский павильон Царскосельского вокзала. В сопровождении сыщиков “депутатов” повели в вагон. «В купе вагона размещалось по два депутата, при каждом сыщик. В купе он увидел мастера с одного из соседних заводов; обрадованный, что встретил знакомое лицо, обратился было к нему, но тотчас же был остановлен вскочившими сыщиками, в один голос объявившими: “Здесь не полагается разговаривать!” Пришлось покориться. Таким образом были доставлены в одну из зал Царскосельского дворца рабочие “депутаты”, которым было запрещено переговариваться» (“Голос труда” № 2, 1905 г.; статья “Единение царя с народом”)

В прочитанной по бумажке речи царь заявил депутатам, что ему известно, что жизнь рабочего «не легка» и что «многое надо улучшить и упорядочить». Однако «мятежною толпою заявлять мне о своих нуждах преступно». – «Я верю в честные чувства рабочих людей и в непоколебимую преданность их мне, – заявил в заключение Николай II, – а потому прощаю им вину их» [42][42]
  Более полный текст приводит А.Спиридович в “Записках жандарма”, с. 177: «Знаю, что нелегка жизнь рабочих, многое надо улучшить и упорядочить, но имейте терпение. Вы сами по совести понимаете, что следует быть справедливым и к вашим хозяевам и считаться с условиями нашей промышленности. Но мятежною толпою заявлять мне о своих нуждах преступно… Я верю в честные чувства рабочих людей и в непоколебимую преданность их мне и потому прощаю им вину их.» То есть речь в духе Зубатовских устремлений, но Зубатов, обретший некоторый авторитет и уважение в рабочей среде, уже уволен и сослан; осуществлять политику в соответствии со сказанным Николаем II – некому…


[Закрыть] (ЦГИАМ, ф. 540, оп. 1, д. 739, л. 45 об. – 46).

Царский прием рабочие Петербурга назвали “подлой комедией во дворце”.»

Текст этого примечания составлен в советскую эпоху, и его следует прокомментировать в связи с прочими известными фактами. Прежде всего следует обратить внимание, что численность делегации определилась вместимостью пассажирских вагонов (от двух до четырех осей). В неё попала по всей видимости “рабочая аристократия”: из двух названных – один конторщик, другой мастер; скорее всего и остальные были подобраны так, что им было что терять кроме “цепей”, поэтому они молчали как бессловесный скот.

Хотя необходимо признать, что меры безопасности: подбор делегации, личный досмотр и т.п. были необходимы в той обстановке. Но все же они были проведены казенно-механически, а не по человечески душевно. Разговор по душам царя даже с подобранными представителями рабочих не планировался организаторами этой встречи и вряд ли состоялся при внешнем соблюдении всех приличий и простоты Николая II, в общении с прибывшими.

Говорить о том, что Николай II лицемерил, оснований нет. Но трудно ожидать, что после того как человека бесцеремонно вырвали из семейного круга, он способен к открытому и осмысленному разговору со светским первоиерархом. Также встают вопросы о том, что и как высшие сановники империи доложили царю о событиях 9 января в Петербурге. Не исключено, что до 9 января ему не докладывали о росте классовой напряженности в Петербурге ничего, а после расстрела – поставили перед свершившимся фактом, а свою нераспорядительность и трусость скрыли, но изобразили события, как организованный бунт, который администрации столицы вынуждено пришлось подавить силой оружия. О том, как сами же сформировали “депутацию” рабочих 19 января, также вряд ли доложили. В общем же старая русская пословица о монархии права: Жалует царь, да не жалует царев псарь… или пИсарь? И это приводит к вопросу: кто управляет государством: государь (царь или и.о.царя) или свора писарей?

Если бы сценарий верноподданного шествия не был изменен на заседании в Министерстве внутренних дел 8 января, если бы С.Ю.Витте вечером 8 или утром 9 января принял своевременно меры и шествие было допущено к Зимнему дворцу, то “депутацию” рабочих можно было набрать там же на глазах у всех на Дворцовой площади. И встреча выборных от рабочих с царем состоялась бы без предшествующего расстрела веры народа в способность режима созидательно разрешать противоречия общественной жизни. Но после расстрела встреча царя с ряжеными из народа уже не имела смысла и была воспринята в народе как цинизм антинародной по сути власти, олицетворяемой царём.

В общем-то сценарий драмы 9 января 1905 г. примитивен, хотя и с далеко идущими последствиями. На памятнике Николаю I у Мариинского дворца в Санкт-Петербурге есть барельеф, изображающий усмирение холерного бунта, прослышав о начале которого на Сенной площади, Николай I прискакал туда лично на какой-то извозчичьей пролетке и своим царским словом утихомирил толпу. Возможно, что общественное настроение в 1905 г. несло на себе печать полувекового терроризма в отношении русских царей, и потому выход Николая II к толпе, в которой скрывались вооруженные провокаторы, был действительно нецелесообразен.

Но для тогдашнего режима выход верноподданной в своём большинстве толпы на Дворцовую площадь реальной опасности не представлял, хотя отдельные эксцессы и могли иметь место, как во всяком массовом уличном мероприятии. Для устойчивости режима и разрядки общественной напряженности было бы лучше, если бы войска пропустили шествие к Зимнему дворцу, рекомендовали избрать выборных и отвезли бы их в Петергоф к Николаю II.

Но есть еще один вариант “монархии”, осуществление которого возможно после смены соотношения эталонных частот биологического и социального времени. Если цесаревич выжил, вошел в простонародье и прожил жизнь простого человека, передав государевы тайны своим детям, то ничто не мешает их употребить во благо России и без восстановления монархического правления де-юре на основе коллективной общественной инициативы людей, стремящихся к возобновлению Богодержавия, поскольку предназначение каждого человека – быть наместником Божиим на Земле. И к каждому человеку дoлжно относиться как к наместнику на Земле Царя Небесного. И здравствующие ныне потомки цесаревича Алексея Николаевича и прочие живущие ныне Романовы – одни из многих. Но в Богодержавии никто из них не может быть господином другим людям, дабы осуществилось то, что было сказано почти две тысячи лет тому назад:

«…между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих».

А то попривыкли:

· если царь инкогнито, то «пшел прочь, старик…»;

· а если “старик” преобразился в одно мгновение в главу государства, и тут же из толпы возник спецназ охраны, то «не велите казнить, Ваше Величество!!! Бес попутал, не признали, много тут всяких ходит… за всеми не уследишь. Вы бы заранее послали сказать, что прибыть изволите, мы бы, холопы Ваши верные, для Вас, Ваше Величество, расстарались бы всё в лучшем виде…»

Не тошно ли холопствовать и превозноситься в самомнении?

9 – 25 августа 1999 г.

Уточнения 16 апреля 2000 г.