Текст книги "Берсерки. Воины-медведи Древнего Севера"

Автор книги: Вольфганг Акунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

ПРИЛОЖЕНИЕ 7

СОВРЕМЕННЫЕ ОДИНИСТЫ

О БОГЕ БЕРСЕРКОВ ОДИНЕ

ОДИН [132]132
  Odin


[Закрыть](ВОДАН [133]133
  Wodan


[Закрыть], ВОДЕН [134]134
  Woden


[Закрыть], ВОД [135]135
  Wod


[Закрыть], ВОДЕ [136]136
  Wode


[Закрыть], ВОТАН [137]137
  Wotan


[Закрыть], ВУОТАН [138]138
  Wrotan


[Закрыть], ВОДАНС ^[139] 139
  Wodans


[Закрыть], ВОДАНАЗ [140]140
  Wodanaz


[Закрыть])

В сумраке утра проносится призрак Одина —

Там, где кончается свет

Северный ветер, Одину вослед,

На побережьях Лохлина

Гонит туманы морей по земле,

Свищет по вереску…Тень исполина

Вдруг вырастает во мгле —

Правит коня на прибрежья Лохлина…

Конь по холодным туманам идет,

Тонет, плывет и ушами прядет,

Белым дыханием по ветру пышет,

Вереска свист завывающий слышит,

Голову тянет к нему… А взмахнет

Ветер морской – и в туманах Лохлина

Шлем золоченый блеснет!

Утром проносится призрак Одина…

И. А. Бунин.

В сумраке утра проносится призрак Одина

ГЛАВА 10 КНИГИ СОВРЕМЕННЫХ ИСПОВЕДНИКОВ ВЕРЫ

В ДРЕВНИХ СЕВЕРНЫХ (НОРДИЧЕСКИХ) БОГОВ

«НАША ВЕРА» (OUR TROTH) [141]141
  Перевод – Tradis, редакция – Sigwaldr.


[Закрыть]

(Браги): Почему ты отнял у него победу, если считал его отважнейшим?

(Один): Для тех, что не ведают: серый волк раззевает пасть на жилище богов.

(Неизвестный скальд, «Речи Эйрика», перевод с английского) [142]142
  Смысл приведенного в качестве эпиграфа к данной главе диалога между светлыми богами-асами Браги и Одином заключается в следующем: гибель в земных боях самых отважных и доблестных воинов необходима Одину и другим асам для того, чтобы взять их в небесный чертог – Вальхаллу – и составить из них «замогильное войско» героев-эйнхериев, которому предстоит в день Гибели (Сумерек) богов – Рагнарек – сразиться с силами преисподней, напавшими на твердыню асов, во главе с чудовищным волком Фенриром, скованным до поры до времени магическими цепями, но вырвавшимся на свободу, чтобы пожрать Одина (а также солнце и луну) и быть, в свою очередь, убитым Видаром.


[Закрыть]

Корни имени Один (Водан) – протогерманское *Wodanaz (Воданаз),которое может означать «Яростный/Неистовый», «Безумный» («Одержимы!), или «Вдохновенный». Один – все это, и более: его существование – это дикий wod (вдохновение/неистовство/священное безумие/ярость), который мчится потоком сквозь разум и тело, чтобы проявиться в скальдическом вдохновении, реве шторма, и пенно-яростном безумии воинов-берсерков.

Из всех богов и богинь, Один – тот, кто лучше всего известен нам, ибо его дары скальдам и сказителям саг в древнейшие дни оказались вознаграждены сторицей. Он – добытчик, хранитель и даритель меда, «взмешивающий wod» Одрэрир. Мед этот он разделяет с теми людьми, которых желает благословить, чтобы они могли говорить и писать с мастерством, подобным его собственному. Он многогранен, пожалуй, более других божеств: до нас дошло больше его имен и проявлений, чем у остальных. Он – бог битвы и королевской власти. Как предводитель Дикой Охоты (нем.: Wuetendes Неег. – В.А.),он наводит страх на германские земли, но крестьяне оставляют свой последний сноп, чтобы Один и его орда духов сделали их поля плодородными. Он – отец многих человеческих детей и предатель своих избранных героев, он восседает в величии над мирами на своем престоле Хлидскьяльв, и странствует по мирам в облике старого бродяги. Хотя каждый из богов и богинь владеют собственной магией, он наиболее известен как чародей, добывший руны, и отец гальдра.

Один чаще всего появляется как высокий, одноглазый человек с длинной седой бородой, закутанный в иссиня-черный плащ, в широкополой шляпе или капюшоне, надвинутом на лицо [143]143
  Эти черты божественного мага, или шамана, Одина явно угадываются в облике чародея-воителя Гэндальфа в эпопее Д. Р. Толки(е)на «Властелин Колец».


[Закрыть]. «Сага о Вельсунгах» описывает его как босоногого и носящего холщовые штаны. Иногда также Одина видят в полном вооружении, в кольчуге, шлеме, со щитом и копьем (однако не с мечом). Все, что относится к его священным атрибутам, говорит нам о его сущности. Темно-синий плащ, который Один носит, – цвета смерти и немертвых, этот оттенок наши предшественники называли «хельски-синим», «синим, как Хель» (Гелла, богиня преисподней у древних норманнов, впоследствии вошедшей в свиту Воланда в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». – В.А.).В исландских сагах человек надевал синий плащ, когда был готов к убийству, и «Сага о Тидреке» сообщает нам, что носить синий цвет было признаком «холодного сердца и мрачной натуры». А еще синий – это цвет бесконечных глубин ночного неба – царства божественной мудрости – и его способности скрываться и показываться по собственному выбору. Такова же роль шляпы или капюшона: и лицо Одина, и то, что он видит глазом, лежащем в источнике Мимира, всегда наполовину скрыты от человечества, его темная сторона равно сочетается со светлой. Кроме того, он появляется по-разному в разные времена, некоторые из верных видели оба его глаза в своих медитациях, и некоторые изображения, как считается, принадлежащие ему, например лица-маски на обратной стороне некоторых фибул с воронами вендельской эпохи, так же имеют два глаза.

Хотя Снорри Стурлуссон, знакомый с дуальными моделями и христианства, и классической мифологии, старательно представляет Одина главой пантеона (и величественным правителем Асгарда), сохранившиеся свидетельства показывают, что этот бог не был любим большинством людей. В отличие от имен асов «Тор» или «Фрейр», имя «Один» редко использовалось как часть человеческого имени: есть только одно позднее упоминание женщины по имени Одиндис в X столетии на шведском руническом камне из Вестманланда и сравнительно редкое датское имя Одинкаур (которое означает либо «Локон Одина» – в этом случае, вероятно, имя культовое, связанное с упоминанием длинных волос короля или иного человека, связанного со священным, либо «отданный Одину»). Последнее имя сохранилось и в христианский период, так звали как минимум двух епископов королевской крови. «Одинофобия» – не редкость даже сегодня, и этому есть причины. Многие призывают Одина для помощи в том или ином деле, и славят его как благосклонного учителя и шамана, которым он является в некоторых своих аспектах, но те, кто делает это без полной преданности ему, должны быть очень осторожны. Из всех богов и богинь Один, кажется, наиболее скор в требовании оплаты за свои дары, и часто он берет много больше, чем ему собирались отдать. Один из подобных случаев – рассказ о том, как мать конунга Викара призвала Одина помочь сварить пиво. Бог помог ей, запросив взамен то, что «находится между поясом и нею». Недоумевая, зачем он захотел ее платье, она согласилась – лишь потом узнав, что она была беременна, и что речь шла о ее еще не рожденном сыне, который по желанию Одина, был посвящен ему, а позже принесен богу в жертву.

Один может обмануть того, кто имеет дело с ним, но он часто беспощаден с теми, кто истинно ему предан и любит его более других. Он – грозный бог, разжигатель распри, и как показывают многие саги (и вероятно, наиболее зримо – «Сага о Вельсунгах»), он хорошо известен тяжелыми испытаниями, которым он подвергает своих избранных, вплоть до их гибели. В исландской литературе его герои относятся обычно к типу, известному как «темные герои» – опасные, беспокойные, раздражительные люди большой силы и трудного нрава, такие как Старкад или Эгиль Скаллагримссон. Один сам нечасто выступает как бог социального порядка, если вообще не противоположен ему. Его любимая династия, Вельсунги, включала стоящих вне закона, оборотней, людей, вступающих в инцест; сам он говорит о себе в «Речах Высокого»: «Клятву Один дал на кольце; не коварна ли клятва? Напиток достал он обманом у Сутгунга Гуннлед на горе…» Из всех богов Один, кажется, тот, кто чаще всего бывает в Мидгарде (срединном мире, населенном смертными людьми. – В.А.)и кто вызывает наибольший страх у людей. Он выковывает своих избранных жестко и приводит их к смерти в свое время – не потому что ему нравятся их мучения, но потому что он постоянно собирает силы для Последней Битвы, Рагнарека, чтобы новый мир смог родиться после гибели прежнего. Он сам некогда подвергся многим великим испытаниям, чтобы обрести мудрость, которая сделает это возможным: девять ночей провисел, пронзенный, чтобы обрести руны, отдал свой глаз в источник Мимира как плату за глоток воды из него.

Несмотря на это, Один не всегда темен в делах или сердце. Одно из его имен – Оски (Oski), от слова «желание» (вероятно, связанное с англо-саксонским традиционным именем Вуск-фреа, Wusc-frea, «Желанная Фрейя» или «Желанный для Фрейн»?), показывает его исполняющим желания. Он часто является дать совет и помощь своим избранным, как Сигурду Вельсунгу и Хрольву Жердинке, к примеру. В более светлом настроении он пришел к конунгу Хейдреку в образе знакомого тому человека и вызвал конунга на состязание в загадках, он также явился Олаву Толстому (Olafr inn digri, также известный как Святой Олав) как старый рассказчик, предложивший свое благословение, что конунг-христианин отверг, попытавшись запустить в бога молитвенником. «Песнь о Харбарде» рисует его разыгрывающим Тора, когда он является неузнанным перед другим богом как старый перевозчик, представившийся: «Я зовусь Харбардом, редко скрываю я имя» (и это сказано богом, с более чем сотней известных имен!), и поддразнивает своего сына, пока Тор не становится готовым схватиться за свой Молот Мьелльнир («Молниеносный». – В. А.).

Один более чем просто «любит немного выпить». «Речи Гримнира» сообщают нам, что он живет на одном только вине, а в «Речах Высокого» он рассказывает, возможно с некоторым сожалением, про выпитые им три котла меда поэзии: «Я был пьян, был сверхпьян, у мудрого Фьялара». В своей статье «6minnis hegri» Урсула Дронк (Ursula Dronke) даже приводит аргументы, что ритуальное чрезмерное питие, до тошноты, было одиническим действием, которое делало или не делало приятнее следующее утро молодых танов (вождей), что пытались выиграть нечто вроде «Приза За Умение-Пить-И-Блевать Во Славу Эгиля Скаллагримссона…»

Приключения Одина с женщинами также хорошо известны: он не только прародитель многих династий от человеческих женщин, но также соблазнил дев-йотунов (инеистых исполинов), как например Гуннлед, и имеет, по меньшей мере, двух возлюбленных в Асгарде – Фригг и Фрейю. В «Речах Высокого» он хвалится своими заклятиями, помогающими завоевывать благосклонность женщин, а в «Песне о Харбарде» он противопоставляет свои многочисленные подвиги в спальне рассказам Тора о битвах с турсами.

Среди прочего, Один – учитель всех существ, обитающих во всех трех мирах скандинавской мифологии. В «Речах Сигридривы» рассказывают, как Один соскоблил руны (с деревянных – обычно буковых – палочек [144]144
  Еще и поныне в немецком языке слово «буква» обозначается словом «бухштабе» (Buchstabe), означающим буквально «буковая палочка» (на буковых палочках или дощечках древние германцы вырезали руны, после чего разбрасывали эти «буквицы» на земле или ткани и толковали их). До сих пор немецкий глагол «лезен» (lesen) означает и «читать» и «подбирать», «собирать». Связь с буком прослеживается, кстати, и в нашем русском слове «буква», и в немецком слове «бух» (книга), и в имеющем то же самое значение английском слове «бук», и т. д.


[Закрыть]или дощечек, на которых руны были вырезаны. – В.А.)в «священный мед» и разослал их по всем путям, так что «у асов одни, другие у альвов, у ванов мудрых, у сынов человечьих». Скальд Тьдольв из Хвинира называл его hapta snytrir – «делающий богов мудрыми» в «Хаустленг», и то же делает Водан (англосаксонский аналог норманнского Одина и В(у)отана континентальных древних германцев. – В.А.)для людей. Хотя это никоим образом не правило и становится менее распространенным в последние несколько лет, чем когда Трот развивался. Многие верные, чья жизнь отдана учебе и преподаванию, находят путь к Водану.

Одина также называют Фарматюр (Farmatyr), «Бог Ноши». Это имя может быть прочитано несколькими способами, возможно, подобно римскому Меркурию (которому он соответствует в Interpretatio Romana, он также играл роль бога торговли, как и греческий Гермес; в то же время и Гермес, и Меркурий, так же, как и Один, были посредниками между посюсторонним и потусторонним миром и проводниками душ умерших в потусторонний мир – на это указывает эпитет Гермеса «Психопомп»). Возможно, это было намеком на загруженные добычей ладьи викингов, чьи набеги Один благословлял, может так же идти речь о его возвращении из Ётунхейма (Йотунгейма – обители «инеистых исполинов». – В.А.),«нагруженного» медом, приводящим дух в движение, или это может быть связано с его ролью перевозчика мертвых, как показано в отрывке «О смерти Синфьетли». В современной практике, однако, считается, что Один, как Фарматюр – бог, подходящий для обращения в случае, когда надо отыскать вещи, для нахождения трудные: не только редкие или неиздававшиеся книги, но и ритуальные предметы всех видов.

Первоначальным обликом Одина был облик бога смерти: не хранитель царства Хель, но Выбирающий Мертвых, ведущий души из мира в мир, и выносящий силу и мудрость умерших из темных царств в светлые земли, расположенные над ними. Руна *ansuz (Ас) наиболее тесно связана с Одином: древнеисландская руническая поэма особо упоминает, что руна – имя этого бога. Слово *ansuz могло сперва относиться к умершим предкам, чья сила еще помогала живым, согласно Иордану, готы называли духов предков «anses», которое христианский летописец интерпретировал как «полубоги». Как предводитель неупокоенных мертвых и вождь Дикой Охоты, Один был известен по всем германским землям с древних времен, возможно даже, что с времен древнейших. Несмотря на то, что северных мифов, повествующих об Охоте (Дикой Охоте), не существует, имя Охотника – Водан или Оден (или в древней форме – Вод (Wod)) – встречается от Скандинавии до Швеции. Стремительный поток могущества мертвых над опустевшими зимними полями поднимает все силы, что были поглощены землей в конце сезона урожая: Последний сноп оставляют для них, чтобы их благословление вновь сделало земли плодородными.

Как бог, который вступает в царство смерти и приносит оттуда силу, Один становится богом магии и скальдического искусства (которое, само по себе, является частью магии гальдра): они из земель мертвых, что учат возрождению и где бушует wod.Как рассказывает эддическая поэма «Речи Высокого», он получил руны в ходе шаманской смерти-инициации. Повешенный и пронзенный собственным копьем Гунгниром одновременно, качаясь на Древе-Виселице (Иггдрассиле, являющемся одновременно и его волшебным, скачущим между мирами, восьминогим конем Слейпниром. – В.А.),растущем между мирами (а точнее говоря – соединяющем все три мира, прорастая через них. – В.А.),Один погрузился, мертвый, в поиски двадцати четырех паттернов (праформул, или, если быть точнее – первоформ, архетипов – В.А.),что лежали в корнях миров – формы и звуки мощи, с шторой все вещи были сотворены. Как маг, он призывает мертвых и далее, чтобы получить от них знания и услышать мудрость их предсказаний.

Как тот, кто путешествует между мирами жизни и смерти, Один становится королем и богом-предком, поскольку сила короля в Скандинавии и саксонской Англии была связана с курганами его прародителей, на которых правитель излагал свои мысли и законы, и со священной мудростью тех, кто в них покоился. Один был прародителем многих родов, особенно в англосаксонской Англии, где почти все королевские генеалогии возводили к нему, он был (вместе с Фрейром, о чем сказано далее) тем, кто помогает начать разговор между королем, лежащим под курганом, и правителем, что стоит на его вершине.

В течение Железного века, когда происходила миграция германских народов, возрастала роль Одина как бога битв, в этом качестве он был избран покровителем многих германских племен, таких как лангобарды, алеманы (аламанны) и херуски. Из поздних северных источников и упоминаний классической поры следует, что место Одина как бога битв и, соответственно, покровителя племени было связано не с его силой как воина, но с его ролью Избирающего Убитых: бог, определяющий потери был, безусловно, и тем, кто управлял исходом сражения, и потому Валфедр (Valfodr, Отец Павших) стал Сигфедром (Sigfoedr, Отец Победы). В поздних северных источниках, таких как «Прядь о Стюрбьерне», войско было отдано Одину броском копья над ним со словами «Один владеет всеми вами!» (или: «Вы все во власти Одина!» – более частая форма перевода слов Эйрика Победоносного: «Отдаю вас всех Одину!»). Многочисленные клады оружия и число неприятелей, плененных и принесенных в жертву в Железном веке, также свидетельствуют о подобном посвящении: каждый выживший в битве с проигравшей стороны был уже отмечен как принадлежащий богу («посвященный» ему и тем самым обреченный быть принесенным ему в жертву. – В.А.).

Один не был единственным богом викингов даже для тех, кто отправлялся осваивать или завоевывать новые земли на юге. Но его присутствие было, несомненно, ощутимым среди них. Знамя Ворона (боевой стяг норманнов с изображением черного ворона Одина. – В.А.)было изготовлено в Дании в 878 г., как описано в «Англо-саксонской хронике»: «боевой стяг… который они называли Ворон». Ecomium Emmae Reginae рассказывает, что у данов был флаг из белого шелка, в центре которого ворон указывал время для войн. Согласно «Саге об Оркнейцах», у ярла Сигурда с Оркнейских островов было знамя с вороном (сотканное его матерью), которое давало победу тому, перед кем его несли, но смерть тому, кто его нес – вероятно как знак жертвы Одину. Турвилль-Петре (Gabriel Turville-Petre) полагает, что этот бог был личным покровителем многих королей Норвегии, таких как Харальд Харфагри (Haraldr inn harfagri, Хральд Прекрасноволосый) или Эйрик Блодокс (Eirikr blodoex, Эйрик Кровавая Секира). Хотя есть немного указаний на культ Одина в Исландии, где Тор и Фрейр были любимыми божествами, Один не был там столь популярен. Его почитание в этих краях, однако, кажется было ограничено несколькими личностями – скальдами, такими как Эгиль Скаллагримссон, и своенравными искателями приключений наподобие Вига-Глума – которые не только подходили ему по своей природе, но и происходили из семей, в которых существовала традиция почитания Одина. И даже в таких семьях посвящение Одину никоим образом не было правилом: брат и дядя Эгиля, оба носившие имя Торольв, не разделяли мудрости или угрюмого нрава одинистов, имевшихся в их семье – Квельдульва (Вечернего Волка. – В.А.)Скалла-Грима и Эгиля.

Хотя Один – бог битв, его трудно увидеть сражающимся лично. Он выбирает убитых бойцов (для своего «замогильного войска» эйнхериев. – В.А.),но редко в действительности убивает воинов: его решения достаточно, чтобы определить их судьбу. На данное обстоятельство указывает то, что Один сам не носит меча [145]145
  Во многих позднейших произведениях – главным образом, стихотворных (например, в посвященных Одину стихотворениях И. А. Бунина), как и на иллюстрациях, это обстоятельство игнорируется, и Один представлен вооруженным как раз мечом!!!


[Закрыть]: хотя он дает мечи и иное вооружение своим героям и, кажется, носит броню и шлем, его единственным оружием является копье Гунгнир (Gungnir, Потрясатель). Копье – знак его могущества, используемый для освящения – но не так, как Молот Тора (Мьелльнир. – В.А.).Освящение Молотом – благословение того человека, кого Тор благословляет им в мире людей – Мидгарде, а освящение копьем судьбы, кто бы ни отправил его в полет, – означает уничтожение освященного копьем Одина в Мидгарде, чтобы Один мог получить освященного (в качестве «замогильного дружинника»-эйнхерия. – В.А.)в собственных палатах (Вальгалле. – В.А).Хотя на большинстве рисунков Гунгнир изображается как копье ближнего боя, все упоминания о его использовании или, точнее, о Воданическом использовании любого копья, говорят нам, что это копье используется в качестве метательного оружия. Многие наконечники копий с руническими надписями эпохи Великого переселения народов также очень узкие у черенка, что свидетельствует об их боевом использовании скорее для метания, чем в ближнем бою. Это так же верно и в отношении древка копья из Крагегуля (Kragehul, Дания, V.), толкование надписи на котором является спорным, но, во всяком случае, свидетельствует о ритуальном посвящении его жертв Одину.

Один известен как правитель Валхаллы – Чертога Павших, где избранные эйнхерии (einheijar – одинокие/единственные воины) сражаются днем и пируют каждую ночь, готовясь к Рагнареку. Хотя Снорри (Стурлуссон. – В.А.)представляет Валхаллу как Северные Небеса, доступные только избранным, убитым в бою, по контрасту с Хель, куда попадают все, встретившие иной конец, эта точка зрения представляется, при ближайшем рассмотрении, достаточно поздней; развитие веры в Валхаллу обсуждается далее в главе «Душа, Смерть и Возрождение».

Неотделима от веры в Валхаллу и вера в валькирий (walcyriges, valkyrjar) – женщин, что выбирают убитых для Водана и подносят питье богу и героям в Валхалле. В раннем Асатру (вере в светлых богов-асов. – В.А.)слово «валькирия» использовалось для обозначения женщины, подносившей питьевой рог во время ритуала, это было также почетное именование сильной женщины или же, иначе, технический духовный термин для обозначения прекрасной женственной сущности, которая защищает, учит и вдохновляет высшую часть души…Читая об их бытии, которое лучше всего подтверждено старинными источниками, можно прийти к выводу что они, по-видимому, являются частями самости (сущности. – В.А.)Одина, посылаемыми вдаль в женственной форме. Сам бог называет себя Валькъесанди (Valkjoesandi, Посылающий Валькирий), мужское отражение женственных валькирий, и имена валькирий – Гендуль (Goendul вероятно связанное с gandr – магический посох или жезл) зеркально хейти Одина Гендлир (Goendlir). Имена валькирий Хер-фьетур (Herfjoetur, боевые оковы) и Хлекк (Hloekk, путы) похоже, произошли от умения Одина накладывать боевые оковы, Скегуль (Skoegul, Кричащая) может быть связано с хейти Одина Видхримнир (Vidhrimnir, Тот, кто кричит про-тив/Кричащий обратное). Валькирии часто действуют как посланницы Водана и, как отражено у Вагнера, олицетворяют его волю. «Речи Хакона» Эйвинда Погубителя скальдов (Eyvindr Finnsson skaldaspillir) рисуют Одина посылающим Гендуль и Скегуль выбрать Хакона Доброго в битве и принести его обратно в Валхаллу, в «Саге о Вельсунгах» бог посылает валькирию с яблоком плодородия для одного из его героев (в «Саге о Вельсунгах» гл. 1, яблоко предназначалось Рери сыну Сиги).

Наиболее известные животные Одина – вороны и волки, описанные в северной литературе как те, кто кормится «ячменем Игга» – телами убитых в бою. Его два ворона, Хугин (Hugin, Погруженный в размышления/Размышляющий или Дерзский/Отважный) и Мунин (Munin, Помнящий/ Внимательный или Желающий), летают повсюду каждый день, принося ему новости со всех миров. Имена воронов часто некорректно переводят как «Мысль» и «Память», но в действительности это прилагательные. Древние германцы и, в частности, норманны, считали, что увидеть перед собой двух летящих воронов – знак великой благосклонности Одина, особенно перед битвой. Когда Хакон, ярл Хладира, насильно крещенный, сумел освободиться и пробивался домой, «он совершил большое жертвоприношение. Тут прилетели два ворона и стали громко каркать. Ярл решил, что, значит, Один принял жертвоприношение и будет помогать ему в бою». («Круг Земной», «Сага об Олаве сыне Трюггви», разд. 27). Ворон также связан с Одином благодаря своей связи с виселицами, а именно: «Невозможно… однозначно определить, стал ли ворон сперва ассоциироваться с Одином как птица виселиц или птица битв, германская практика жертвоприношений через повешение пленных после боя могла на практике сделать различия между двумя источниками питания ворона бессмысленными» [Гранди, «Ворон в культе Одина» (Grundy, «The Raven in the Cult of Odinn») – неопубликованный раздел диссертации].

Волки Одина зовутся Гери (Geri) и Фреки (Freki), оба имени означают «Жадный/Прожорливый». В своем описании Валхаллы «Речи Гримнира», сообщают нам, что «Гери и Фреки кормит воинственный Ратей Отец; но вкушает он сам только вино, доспехами блещущий». В северной (нордической, т. е. древней скандинавской и исландской. – В.А.)и англосаксонской поэзии выражение «насыщение волков» было обычным обозначением убийства человека, но здесь образ великого вождя, кормящего собак в своих палатах, – двойной, показывающий Одина как блистательного правителя Дома Богов и как темного правителя, восседающего среди поля боя, усеянного телами убитых. Волки демонстрируют свирепую сторону боевой мощи Одина. Его воинами были берсерки и оборотни, часто именуемые ulfhednar (волчья шкура [146]146
  Собственно: «волчья голова».


[Закрыть]) из-за использования ими волчьих шкур для перехода в данное состояние духа, в этот wod. Самое известное изображение такого воина – на одной из матриц для изготовления накладок на шлем из Торслунда (Torslund, Швеция). На матрице изображен человек в волчьей шкуре, держащий копье перед одноглазым вооруженным плясуном (танцором), который носит шлем с рогами, заканчивающимися птичьими головами. Аналогичные фигуры также появляются на пластинах с ножен меча из Гутенштайна (Gutenstein, Нижняя Австрия) и в могиле из Кунгсенгена (Kungsangen, Швеция ок. 800 г.).

Помимо воронов и волков, у Одина есть также восьминогий конь по имени Слейпнир (Sleipnir, Скользящий), на котором он путешествует по мирам. Конь изображен на Готландских резных камнях Ардре VIII (Ardre VIII) и Алског Тьенвиде I (Alskog Tjangvide I). Было много рассуждений о значении ног Слейпнира. Самая простая причина – что восемь ног на рунических камнях были способом показать скорость лошади и только позже стали специфической особенностью коня Одина. Однако в «Мифах и религии Севера» (Myth and Religion of the North) Турвилль-Петре сообщает нам, что «видения, предвещающие смерть, часто появляющиеся верхом на серых…(и) изуродованных лошадях с различным числом ног, широко известны как предвещение зла» (стр. 57). X.R Эллис-Дэвидсон (H. R. Ellis-Davidson) утверждает, что возможна связь между восьминогим Слейпниром и погребальной процессией с четырьмя людьми, несущими гроб, она также упоминает про азиатскую шаманку и ее восьминогую лошадь («Боги и мифы Северной Европы», стр. 142–143). Восемь ног Слейпнира также могут быть отражением восьми миров, окружающих Мидгард.

Один появляется лично как змея и орел, принимая обе формы во время поиска меда поэзии, два его хейти (heiti, замены имени, эпитеты. – В.А.),Офнир (Ofnir, «Свивающий» либо «Открывающий» либо «Подстрекатель») и Свафнир (Svdfnir, «Усыпитель») также содержались в списке имен змей, что подгрызают корни Мирового древа (приближая Сумерки Богов – Рагнарек. – В.А.).

Особенностью культа Одина давних времен было особое значение, придававшееся в нем человеческим жертвоприношениям. Хотя Один был не единственным божеством, которому отдавались людские жизни, именно в его культе это было принято в наибольшей степени…Тем не менее был и другой способ принесения Одину «человеческой жертвы»: посвящение своей собственной жизни Одину, посвященный таким образом известен как feigr (обреченный) – готовый и желающий в равной степени жить или умереть для бога. Лучше всего об этом сказал Сигмунд Вельсунг, после того, как появившийся на поле боя Один сломал (ударом своего копья Гунгнира. – В.А.)меч, некогда данный им же герою. Когда супруга Сигмунда Хьердис (Йордис) нашла его раненого на поле, она спросила, можно ли ему помочь, он же ответил: «Многие живы, когда мала надежда; но меня оставила удача (heill, что также можно перевести как «благо» или «благодать». – В.А.),так что не желаю я, чтобы меня лечили. Один не хочет, чтоб я обнажал меч снова, раз теперь разбил его. Я сражался, пока он желал этого». Эмблема, называемая валькнут – «узел избранников (Одина. – В.А.)», – состоящая из трех переплетенных треугольников, прочно связана с одиническим жертвоприношением и/или смертью в битве, по крайней мере, в этом контексте она появляется на покрытых резными руническими надписями Готландских камнях.

Хотя еще ведутся академические дискуссии о том, что этот знак мог означать в прежние времена, язычники сегодня считают, что валькнут – знак тех, кто отдает (посвящает. – В.А.)себя Одину и носить его должны только те, кто желает пасть по его выбору. Древненордическая реконструированная форма *valknutr – «узел избранных (убитых. – В.А.)»– основывается на современном норвежском названии valknut, используемом для обозначения вышитого или тканого узора.

У Одина есть два брата, с которыми создавал мир, их имена Вили (Vili) и Be (Ve) (прозаическая Эдда) [147]147
  «Младшая Эдда» Снорри Стурлуссона.


[Закрыть]или Хенир (Hcenir) и Лодур (Lodurr) («Прорицание вельвы»). Хенир появляется как брат Одина в других мифах, к примеру, как один из заложников, отданных Ванам, Лодур часто интерпретируется как Локи, в связи с мифами, в которых Один, Хенир и Локи вместе путешествуют по мирам. Vili и Уё означают «Волю» и «Святилище», они часто рассматриваются как ипостаси самого Одина. Де Фрис (De Vries) указывал, что в традиционных германских генеалогиях младшее поколение имеет три аллитерирующих имени, и потому триада Один-Вили-Ве (Odin – Vili – Ve) возвращает нас назад к протонордическому языку (Primitive Norse), еще перед потерей начального «W» перед «о» и заменой «w» на «V», которое является одним из признаков перехода от протонордического к древненордическому языку (Old Norse) («История древнегерманской религии» II, стр. 281 (Altgermanische Religionsgeschichte II, р. 281).

Священные места, посвящаемые Одину в древности, включали горы, поля, озера, потоки и, наконец, болота и могилы. Он сам часто представляется богом ветра, особенно штормового ветра, богом бурь, но столь же присущ ему водный аспект: в рассказе о смерти Синфьетли он является тем, кто правит кораблем (ладьей) мертвых в темных водах, и в «Песне о Харбарде» он также предстает перевозчиком (неким аналогом античного Харона, или древнего славяно-руского Кия. – В. А).

Камни, которые можно связать с этим богом в наши дни, – это метеориты и ляпис-лазурь. Поскольку ясень использовался для древок копий, он, как кажется, может быть деревом Одина, тис также видится его деревом из-за его тесной связи с магией (особенно с рунической магией) и смертью. Упоминания, датируемые XIX в., говорят о красных мухоморах как о порождении пены, капающей с губ Слейпнира, но похоже, это порождение немецкого романтизма. Также весьма сомнительно, чтобы красные мухоморы или любая другая психотропная субстанция использовалась для возникновения состояния берсерка, хотя мухоморы имеют долгую историю использования в шаманизме. (Красный мухомор ядовит, если не приготовить его надлежащим образом – не пытайтесь проделать это дома) [148]148
  Существует мнение, что не только берсерки-варульвы-ульфхедины-свинфюлькинги-бьорнульвы и др. «люди-звери» эпохи викингов, но и древние арии приходили в священное бешенство-«ву(о)т», после употребления мухомора (впоследствии, после переселения ариев со своей северной «гиперборейской» прародины в Элам (древнее название Эламского нагорья) и на полуостров Индостан (где мухоморы не произрастали) на «златоцветную хаому (у индоариев – сому)», т. е. эфедру.


[Закрыть]. Европейскую мандрагору (не путать с американской мандрагорой или подофилом («майским яблоком») тоже можно счесть подходящей для работы с Одином, так же как боярышник и полынь (чернобыльник).

Напиток, связанный с Одином, – мед, благодаря очевидной связи меда и скальдического искусства. Упоминание в «Речах Гримнира», в качестве напитка бога-шамана, «вина» могло особо подчеркивать выдающийся статус Одина. Поскольку виноградное вино считалось у норманнов редким напитком, привозимым в Скандинавию из южных стран, в которых произрастала виноградная лоза, это слово могло использоваться для любого вида сброженного плодовоягодного напитка. Особенно в поэтическом использовании оно могло быть эпитетом хмельных напитков вообще. Так в наше время (современные поклонники веры в Одина и других асов. – В.А.)находят, что аквавит (скандинавская и северогерманская водка, которую гонят из ржи и картофеля. – В.А.)является вполне подходящим напитком для возлияний Одину.