Текст книги "На мопедах по Африке"

Автор книги: Вольфганг Шрадер

Соавторы: Рюдигер Кёниг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Солнце постепенно скрывается за пеленой тумана. Незадолго до того, как мы добрались до очередной хижины (на высоте 4700 метров), начинается дождь. Термометр показывает один градус выше нуля.

В хижине царит та напряженная атмосфера, которая знакома каждому участнику спортивных соревнований, – лихорадка перед стартом. Уже в 17 часов все лежат на твердых деревянных нарах. За стеной ревет и стонет буря и, как бешеная, рвет с крыши легкие металлические листы. Керосиновая лампа мрачно чадит, а печка давно уже прекратила свою безнадежную борьбу с холодом. Медленно тянется время. Каждый раз, когда мы собираемся уснуть, кто-нибудь рывком открывает дверь и смотрит, какая погода. 20 часов. Метель не утихает. Подъем невозможен. На столе в хижине лежит журнал-дневник восхождений, и нам попадается на глаза запись: "Из-за снежной бури четыре дня проторчали в хижине, а потом из-за недостатка продуктов спустились".

22 часа. Снежная буря. Совместными усилиями нам едва удается снова закрыть дверь. Снежная буря на экваторе! Снежная буря в нескольких километрах от манго и пальм. 24 часа.

– Тише! – протестуют остальные. – Довольно комментариев!

Около двух часов проводник поддается настояниям одного из швейцарцев, и мы поднимаемся. Шарим в темноте в поисках одежды. Питание, фотоаппараты и защитные очки еще с вечера заботливо упакованы так, чтобы они были под рукой. Шерстяные вещи мы из-за холода надели еще накануне.

Выходим. Перед нами волшебная картина. Буря утихла. Взошла луна, и в ее свете на Мавензи сверкает снег. Угрожающим чудовищем встает перед нами Кибо. Каким маленьким и ничтожным кажется здесь человек! Беседуя, мы непроизвольно понижаем голос до шепота. Сначала идем по небольшой долине. Швейцарцы торопят проводника. Наша группа растянулась в длинную колонну. Проходит час, и нас окутывают облака, приглушающие всякий звук. Навстречу движется какая-то фигура. Это жена швейцарского врача. У нее нет больше сил подниматься, и она возвращается. Немного позже мы слышим крики о помощи. Проводник и муж бросаются назад, чтобы проводить заблудившуюся женщину в хижину. Дальше идем сами. "В конце долины поверните налево и идите далее по следам ног". Нам вспоминаются путевые заметки членов альпинистского клуба. Но где же все-таки долина? Ориентироваться в тумане почти невозможно. Каменные глыбы заставляют нас петлять. Подъем становится подозрительно крутым. Назад! Наконец мы достигаем уступа.

Вчера дорога выглядела очень несложной. Через бинокль мы просматривали тропу до самого края кратера, но теперь снег занес все вехи.

Ждем. Холод медленно проникает сквозь обувь и одежду. Проходит час, может быть, два. Мы теряем чувство времени. Тесно прижавшись друг к другу, стоим на узкой площадке. Скорей бы взошло солнце. Тогда мы увидим окрестности.

– Внимание, там кто-то идет...

Четыре пары глаз напряженно впиваются в темноту.

– Алло, алло...

Туман на мгновение редеет. В нескольких метрах от нас появляются швейцарец и проводник. Идем дальше со скоростью улитки. Теперь каждый из нас чувствует высоту. Через каждые три-четыре шага приходится останавливаться. Кровь бешено стучит в висках. Пытаемся устроить привал в небольшой пещере в скалах, но вскоре холод гонит нас дальше.

Первые лучи восходящего солнца застают нас в почти отвесном овраге, которому, кажется, никогда не будет конца. Зато теперь мы ясно видим перед собой цель. Там, где гора как бы упирается в небо, стоит гигантский деревянный крест. Пик Гильмана. Проходят еще два часа. И вот мы на вершине. Стоим на краю кратера и смотрим на лежащее под нами море тумана и причудливые контуры ледника.

Насколько древней является сама гора, настолько же молода история восхождений на нее. Еще около ста лет назад рассказы о таинственной белой горе в Африке пытались отнести к области легенд. Лишь в конце прошлого столетия Пуртшеллер первый взошел на ее вершину.

К нашей радости примешивается капля горечи. Самая высокая точка горы, так называемая Крыша Африки, небольшой холмик среди громадного ледяного поля, всего на несколько метров выше нас, но снег мешает нам на него подняться. При первом же шаге мы проваливаемся по колено. Когда же один из нас пытается пройти по небольшому гребню горного хребта, начинается обвал, и мы возвращаемся.

В хижине вносим в дневник запись о восхождении. Еще один групповой снимок – и мы начинаем спуск. Камни вырываются у нас из-под ног и с грохотом катятся в долину. Далеко под нами сверкают на солнце крыши двух ближайших хижин.

В былые времена носильщики встречали победителей-альпинистов венками. Но с тех пор как вершина Кибо стала слишком модной среди туристов, цветов не хватает. Теперь в награду за подъем выдают по кружке ананасного компота.

Спускаемся вниз гигантскими шагами. Носильщики и проводники смеются и поют. Если гости довольны, будут хорошие чаевые.

Навстречу нам поднимаются новые партии. Обмениваемся приветствиями: "От всего сердца желаем удачи". Хижины переполнены. Здесь туристы со всех концов света. Слышны обрывки фраз на английском, французском, немецком языках.

В последний день идет сильный дождь, луга превращаются в озера, дороги – в быстрые ручьи. Но к вечеру опять выглядывает солнце.

За пять дней мы прошли пешком почти 100 километров. В отеле "Кибо" наше небольшое общество распадается.

В холле распорядитель без передышки приветствует прибывающих и уезжающих гостей: "Отдых, которым вы один раз в жизни должны насладиться". Приток богатых иностранцев не прекращается. Мимо нас проносятся чернокожие мальчишки с большими заокеанскими чемоданами. Белый человек приказывает, и бизнес процветает, в бизнес превратилась и сияющая в лучах солнца гора. Но в джунглях уже гремят барабаны, и всем бизнесам, и большим и малым, скоро придет конец.

НАПЕРЕГОНКИ С ДОЖДЕМ

До сих пор время не играло в нашем путешествии большой роли. Приблизительный календарный план, которого мы старались придерживаться, допускал известные нарушения. Они вызывались неприятностями с пограничной полицией, частыми задержками из-за ремонта машин и плохим состоянием дорог. Зато теперь в Танганьике нам пришлось рассчитывать каждый час. Близился период дождей. А что это значит в тропиках, мы узнали при спуске с Килиманджаро. Долгие часы брели мы по скользкой дороге сквозь лес дождя трудно выбрать для этого более удачное название. Вокруг была сплошная стена падающей воды. Когда же это повторилось и в следующие дни, мы поняли, что надо спешить.

Ежедневно с точностью часового механизма разыгрывалось одно и то же. С утра ярко светило солнце. Около 11 часов показывались первые облака. Через два часа небо полностью затягивалось, и яркие вспышки молний придавали окрестностям призрачный вид. В 14 часов падали первые капли дождя, который немедленно переходил в ливень. Через несколько часов дождь внезапно прекращался, тучи рассеивались и под горячими лучами солнца над зарослями поднимались облака пара.

Итак, мы спешим. Нам надо срочно подготовиться к следующему этапу путешествия, пока дожди не размыли дороги. Мы решаем пересечь Танганьику, чтобы добраться до западного берега озера Виктория. Карты дорог не предвещают ничего приятного. Кратчайший путь лежит через степи Серенгети крупнейшего африканского заповедника, но воспользоваться этой дорогой мы не можем. Во-первых, такая поездка разрешается только в закрытых машинах, во-вторых, некоторые участки дороги уже скрылись на полметра под водой. Есть и другая возможность достигнуть цели: это африканская магистраль "Восток Запад", проходящая вдоль северной границы Родезии. Но и от нее приходится отказаться. Нас не устраивает крюк почти в 2 тысячи километров, не говоря уже о том, что, двигаясь в этом направлении, мы все больше углублялись бы в район, где уже наступил период дождей.

– Попытайтесь проехать по дороге от Итиги до Таборы. – Сторож бензоколонки – африканец тычет пальцем в тонкую линию на специальной карте.

"Незапущенная, сухая дорога" – значится в путеводителе.

– Если ничего не случится, вы через два дня минуете зону сильных дождей. Тогда считайте, что вам повезло.

– А если нам не повезет и мы задержимся?

– Тогда вы засядете там до конца сезона дождей. По такой грязи не могут пройти даже вездеходы с четырьмя ведущими колесами.

Мы раздумываем и делаем подсчеты. Послушавшись совета сторожа, мы можем сэкономить время. Все другие решения обойдутся нам минимум в три-четыре недели. Кроме, того, у нас появляется желание рискнуть; ведь до сих пор не было еще такой дороги, которая оказалась бы непроходимой для наших мопедов.

– А как обстоит дело с горючим и продуктами?

У нас есть уже горький опыт, и в таких делах мы стали предельно осторожны.

– На расстоянии ближайших четырех сотен километров вы не встретите ни одной бензоколонки, ненамного лучше и с продуктами.

Выход у нас один: приходится снова осматривать содержимое вещевых мешков и опять кое-что выбрасывать, чтобы освободить место для горючего и консервов. Мы начинаем энергично упаковывать все необходимое. Мешки заполняются галетами, консервированным мясом, орехами, сардинами. К багажникам прикрепляем ремнями еще четыре большие канистры на пять литров горючего каждая.

Когда мы отъезжаем от бензоколонки, на небе показываются первые штормовые облака. Наше настроение падает. Оно не улучшается и при виде стоящего на краю дороги вездехода. Его водитель делает отчаянные усилия, чтобы заткнуть деревянной пробкой отверстие в картере мотора, из которого бежит тоненькая струйка масла.

Пока дорога выглядит вполне сносной. На указатели с надписями "Грязный участок дороги" или "Очень трудный участок" мы смотрим сквозь пальцы.

"НАСТОЯЩИМ ВЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ..."

[Фото: 30.jpg]

"Настоящим вы предупреждены" – написано большими буквами на щите по-английски. Но прежде чем мы успеваем затормозить, мопеды уже прочно сидят в грязи.

Мы еще успеваем пройти несколько сот метров, когда начинается дождь. Беда в том, что мы находимся как раз на дне небольшой лощины. Листья ближайших кустов покрыты красно-коричневой грязью. Это свидетельствует о том, что во время последнего дождя лощина была полна водой.

В нескольких километрах от нас высится холм. Кажется, он пригоден для привала.

– Вперед, полный газ, мы должны добраться до него, прежде чем начнется всемирный потоп.

Мы понимаем друг друга без лишних слов. На карту вновь поставлено все. Это состязание в скорости с дождем. И мы сломя голову несемся через воронки и пни.

Раздается короткий, сухой треск. Мопед Рюдигера бросает из стороны в сторону, потом он останавливается с заклиненным задним колесом.

– Прокол?

Мы поднимаем машину на подставку, но воздух в камере есть. Зато само колесо свободно болтается в раме. Сломалась ось! Никогда еще мы так быстро не снимали колесо и не разбирали ступицы. Вот где оправдала себя тщательная подготовка к путешествию. Пока один достает из ящика запасные части, второй отделяет сломанную ось и извлекает из подшипника испорченные шарики.

– Не бросай! Пусть их обследуют дома. Кроме того, нам нужны экспонаты для будущего музея, посвященного нашему путешествию.

Из последних сил – скорее скользя, чем катясь на колесах – добираемся до несколько более сухого места и останавливаемся под деревом на вполне заслуженный отдых.

К нам присоединяются несколько африканцев. Они показывают свое оружие: полуметровые ножи – панча, которыми они прорубают себе дорогу в джунглях, луки и стрелы. Наконечники стрел кованые и имеют обратную насечку. Этим оружием убивают преимущественно небольших зверей, но некоторые племена выходят даже на львов с одними копьями.

Сезон дождей наступил всего неделю назад, а край уже словно преобразился. Еще на севере Кении нам попадались высохшие пастбища. Едва мы съезжали с дороги, как за нами поднимались столбы пыли. Зато сейчас вокруг сочная зелень. Кукуруза и бананы стоят в полный рост. Мы часто встречаем крестьян, которые несут на базар корзины со свежими бананами и манго. И как это здесь принято, весь груз укреплен у них на голове.

Крепкая и еще недавно сносная глиняная дорога превратилась в опасную горку для катания, но мы едем дальше. До намеченного места отдыха осталось еще 50 километров, и мы должны их проехать. Шоссе вьется между кустарниками. "Шоссе" – это, конечно, не то название для просеки в девственном лесу, неровности которой милостиво покрыты громадными лужами. Внезапно перед нами небольшая заводь. На другом берегу в доброй сотне метров есть, кажется, продолжение дороги. Густая поросль не дает возможности для объезда, и мы с дерзкой самоуверенностью въезжаем в воду. Раздается короткое шипение. Оно свидетельствует о том, что мопеды погрузились по самые выхлопные трубы. Позади громко булькают сгоревшие газы. Колеса глубоко уходят в грязь, и скорость заметно снижается. Да, вода это не воздух. По обе стороны от нас расходятся большие мутные волны. Мы немножечко гордимся тем, что разыгрываем роль "маленьких капитанов", зато поперечная канава причиняет нам много неприятностей. Приходится чуть ли не нырять, чтобы поднять со дна упавшую машину. Наконец мы выезжаем на твердую почву.

Но вскоре перед нами новый враг. Красно-коричневая мягкая глина переходит в черную вязкую грязь. Местные жители называют ее гумбо. Колеса устало делают еще несколько оборотов и с жалобным скрипом останавливаются. Предохранительные щитки забиты грязью. Пролив немало пота и используя инструменты, которые созданы изобретателями совсем для иных целей, мы выскребаем грязь. Но уже через 500 метров нам приходится снова браться за отвертку и гаечный ключ.

Пытаемся проехать часть пути по железнодорожной насыпи, но и здесь повелитель дождей приложил свою руку. Уже через 100 метров мы вынуждены съехать вниз, увлекая за собой несколько тонн песка и гравия. Неподалеку кто-то разбивал лагерь. Между пустыми консервными банками и бутылками из-под виски обнаруживаем рекламные брошюры французского туристского клуба. Они расхваливают Танганьику – страну солнца и отдыха. Текст заканчивается словами: "Желаем хорошего путешествия".

Конечная цель еще далеко, а колеса уже вновь буксуют. Решаем не испытывать судьбу – утро вечера мудренее. Небольшой холмик, словно островок, торчит минимум на полметра из воды. Здесь мы и разбиваем палатку. Мопеды для безопасности привязываем к дереву. С неба нам мигают четыре худосочные тусклые звездочки. Это Южный Крест, тот самый Южный Крест, который испокон веков был для европейцев воплощением чего-то далекого и романтического. Но нам не до романтики. Засыпая, ругаем влажный луг, давший нам на эту ночь пристанище, все африканские дороги вместе взятые и особенно топи Танганьики. Позже добавляем несколько крепких слов в адрес диких зверей, оглушительный концерт которых не дает нам покоя.

К ЗАПАДНОМУ БЕРЕГУ ОЗЕРА ВИКТОРИЯ

[Фото: 31.jpg]

Утром нас ждет новый сюрприз. Вязкая грязь на предохранительных щитках за ночь затвердела как цемент. Не помогают больше ни тряпки, ни отвертки.

– Дай мне, пожалуйста, топор и зубило.

Вольфганг высоко засучивает рукава и за час заканчивает работу: он выбивает окаменевшую грязь и снимает боковую обшивку. Колеса вертятся снова. Увы, мы еще не знаем, что в результате пострадает стабильность мопедов и что по этой причине у нас будет много неприятностей в Центральной Африке.

Первое время мы без задержки двигаемся вперед. Часто встречаем постройки термитов. Высокие, больше трех метров, они своими башенками и валами напоминают обветшалые средневековые замки.

Дорогу пересекают узкие ручейки, через которые мы нередко сами строим мостики из валяющихся вокруг бревен и досок. Сооружения эти неизменно обваливаются, едва мы перетаскиваем по ним второй мопед. Долгое время нас сопровождают следы шин. Потом они остаются позади. Нам становится немного не по себе. Только эти следы и придавали нам мужество. "Где проехал автомобиль, – думали мы, – там пройдут и наши машины". Потом выясняется, что речь шла всего обо одном грузовике, который на полпути повернул назад. Его водитель сделал не совсем правильные выводы о состоянии дороги.

Мы надеялись, что все трудности уже позади, но перед нами новое препятствие: поперек дороги установлен деревянный барьер, и возле него стоит сторож. Его физиономия подчеркивает то, что написано рядом на большом щите: "Дорога закрыта". Уговорить сторожа стоит столько же труда, сколько уже затрачено нами на весь предыдущий путь. Наконец нам удается убедить этого человека в возможностях мопедов. Мы должны признать: власти правы, что закрыли эту трассу. Но мопед – почти ручная тележка. Его можно в случае нужды положить на плечи или перевезти на связанном на скорую руку плоту. Другое дело грузовые машины, которые могут сделать дорогу навсегда непроходимой.

В 50 километрах от Таборы – конечного пункта заболоченного участка вновь появляются следы шин, которые приводят нас к цели. Мы снимаем комнату в первом же отеле, который встретился нам на главной улице, и, не перекусив, не умывшись и почти не раздевшись, падаем на кровати. Нам хочется только спать, спать и спать.

Маленькие города Восточной Африки все на одно лицо: ухоженные усадьбы африканцев, где в любое время года созревают фрукты, вокруг чистые магазины, крепкие каменные дома, много парков, цветочных клумб и лужаек. В воскресенье вечером все встречаются на базарной площади или за городом на какой-нибудь ферме и танцуют под хриплую ритмически резкую народную музыку. Мы долго смотрим на это непринужденное веселье.

Здесь же в Таборе стоит дом Ливингстона [41] – одного из первых белых, который пришел во Внутреннюю Африку не с захватническими целями. Всего в нескольких милях отсюда экспедиция Стэнли после многомесячных скитаний по бездорожным зарослям случайно обнаружила пропавшего без вести путешественника. Не прошло и 85 лет, как в Европу проникли первые сведения о Внутренней Африке. В одной из дипломатических миссий нам показали документы, свидетельствующие о свободной торговле рабами. И не какие-нибудь пожелтевшие столетней давности пергаменты, а официальные бумаги, датированные 1911 годом.

Танганьика испокон веков была центром торговли. В связи с этим она часто становилась объектом экспансионистских устремлений иностранных держав. В 1506 году португальцам удалось подчинить себе часть страны – расположенное у побережья государство Килва, но уже в XVII столетии они были изгнаны оттуда оманскими арабами. К этому времени арабы – торговцы слоновой костью и работорговцы основали в Таборе свой опорный пункт. В 1885 году кайзер взял "под защиту" "Договоры о протекторате", заключенные Германским восточноафриканским обществом. В 1888 году было разгромлено восстание местных жителей против немецких колонизаторов и Танганьика официально стала немецкой колонией [42]. Во время первой мировой войны ее захватили Англия, Португалия и Бельгия, и вплоть до 1945 года, пока она числилась подопечной территорией Лиги наций [43], в ее парламенте не было ни одного африканца.

Лишь в 1960 году "Национальный союз африканцев Танганьики" под руководством доктора Дж. Ньерере и профсоюзы добились новых выборов в парламент, в который было избрано большинство африканцев. И, наконец, в декабре 1961 года Танганьика получила независимость [44].

Повсюду в стране мы видели стремление к прогрессу и экономическому развитию, которое приходится завоевывать в жестоких схватках со старыми колониальными державами. А меньше чем в 200 километрах западнее озера Виктория, в молодой Республике Конго бушует борьба за свободу и независимость.

ПОЕЗДКА В НЕИЗВЕСТНОЕ

Еще дважды испытываем мы тропическую грозу, пока не оставляем область дождей. Через день мы у суданской границы. Позади – Восточная Африка с ее горами и болотами. Впереди – джунгли Центральной Африки.

Все географические карты единогласно утверждают, что между Суданом и его западным соседом Центральной Африкой (Центральноафриканская Республика) никаких путей сообщения нет. Вблизи экватора связь между Востоком и Западом осуществлялась раньше через Бельгийское Конго. Французы были мало заинтересованы в том, чтобы вкладывать деньги в дорожное строительство своей колонии Убанги-Шари: в экономическом отношении она не представляла для них интереса. В момент нашего пребывания в Африке о проезде через Конго нечего было и думать, хотя мы имели соответствующую визу. Основательное изменение маршрута означало бы крюк в несколько тысяч километров. Поэтому нам пришлось на несколько дней задержаться в суданском городе Джуба и получить там необходимую информацию. Не может же прекратиться на долгие месяцы транзитное сообщение на такой важной дороге! В Судане магистральное шоссе с водостойким полотном проложено до пограничного пункта Ли-Юбу. По другую сторону границы на картах отмечена штрихом грунтовая дорога, которая идет в глубь страны на 120 километров.

Сведения об отсутствующем участке пути неутешительны: устроители ежегодного трансафриканского ралли после осмотра этого района решили, что имеющаяся тропинка не вполне приемлема для соревнований. Поэтому в 1961 году целью гонок был избран город Банги.

Как-то вечером Рюдигер возвращается на нашу стоянку в сильном волнении:

– Я разговаривал с суданским шофером. Он уверял меня в том, что в пограничном районе есть дорога. Всего две недели назад он ездил туда на своей машине. В настоящее время там нет дождей.

На следующий день, прежде чем отпраздновать с большой помпой наш отъезд, мы просим еще раз описать нам сомнительную дорогу и нарисовать схему маршрута на клочке газеты. Из соседнего суданского клуба приносят бутылки с ледяной водой. Каждый турист выкладывает к трапезе что-нибудь из своих припасов, и мы долго сидим перед нашими палатками, наслаждаясь ясной ночью. Все присутствующие – товарищи по несчастью и вынуждены торчать здесь уже больше недели. Некоторые уже долгое время томятся в ожидании запасных частей, которые не выдает таможня. У двух швейцарцев неприятности с полицией: они приехали без необходимых документов. Шоферы другой машины засели безнадежно: песок, который попал в коробку передач, полностью вывел ее из строя.

Мы первые, чья невольная задержка подходит к концу. На следующее утро, сопровождаемые многими добрыми пожеланиями, мы заводим мопеды.

Начало нового этапа всегда сопряжено с особыми трудностями. За время стоянки у нас выработался определенный режим дня. Мы знали, где приобрести продукты питания и питьевую воду, палатка стояла на удобной площадке. В пути же мы вновь вынуждены каждый вечер искать место для ночлега. Все время приходится расспрашивать о бензоколонках и населенных пунктах. Раньше у нас была определенная цель: город или деревня, до которых мы должны были добраться. Теперь же мы едем просто на запад, едем на авось. Единственной отправной точкой служит узкий клочок газеты с несколькими штрихами и названиями трех населенных пунктов. Мало того, этот клочок находится в прямом противоречии с официальными сведениями и данными наших карт.

Как людям осторожным, нам следовало хотя бы погадать. Правда, пуговицы на сорочке Рюдигера ясно ответили "да", но через несколько дней, когда мы уже находились в пути, вдруг выяснилось, что у него не хватало верхней пуговицы. Увы, возвращаться было поздно.

Формальности на суданской границе быстро улажены. Обязанности таможенного чиновника в Ли-Юбу исполняет главный врач районной больницы. Ранее нас заверили, что в случае нужды он поможет. Но мы приезжаем накануне окончания рамадана – месяца поста, а врач – верующий мусульманин. Многонедельный пост так ослабил этого достойного человека, что от него нельзя ожидать какой-либо помощи. Особенно трудно достать питьевую воду, а горючее мы получаем только благодаря письменному распоряжению, да и то из государственных фондов. Поскольку нам не удается ничего узнать о стране, куда мы собираемся ехать, мы из осторожности захватываем с собой еще несколько канистр. Эта мера оправдывает себя уже на следующий день.

Позади остаются последние дома. Через два километра мы видим на доске надпись: "Центральноафриканская Республика". На мачте полицейского участка развевается сине-бело-зелено-золотой флаг с красной поперечной полосой.

– Бонжур, мсье.

Африканский чиновник предлагает нам стулья. Мы заполняем две анкеты. После записи номеров мопедов все формальности окончены. Никто не интересуется нашими паспортами. С души сваливается тяжелый камень, так как нам не удалось получить визы, несмотря на все усилия, ни перед началом путешествия, ни в пути.

ЭТО ТУПИК...

[Фото: 32.jpg]

На ветхой деревянной доске надпись: "До Бангасу 525 км" – полтысячи километров до ближайшего населенного пункта! Темнокожий чиновник показывает нам дорогу, собственно дикие джунгли. Вначале мы решаем, что он шутит. Но когда убеждаемся в обратном, наши лица заметно бледнеют.

– Можем сразу брать мопеды на плечи и тащить их сквозь джунгли.

Дело действительно дрянь.

– Но не может же дорога заканчиваться в кустарнике. Где-то должны быть пути сообщения между Восточной и Западной Африкой.

– Они и есть, но на тысячу километров южнее, в Конго. А там сейчас происходит такое...

– Но не может же мир быть вот так заколочен досками...

– Однако это так.

– Мы должны ехать дальше, поймите, мы не можем оставаться в этой дыре.

Пограничный чиновник – наш собеседник – беспомощно пожимает плечами. Надо полагать, что он уже привык к таким разговорам. Наше настроение соответствует нашему положению, а оно далеко не радужное. Кажется, будто Центральная Африка, сердце континента, страна, которая до сих пор менее всех остальных соприкасалась с цивилизацией, герметически закрылась для всех посторонних.

Мы еще раз критически изучаем положение. Но, кроме пешеходной тропинки, иного пути на запад нет.

В Африке, разумеется, нельзя мыслить европейскими масштабами, особенно когда речь идет о путях сообщения. Но хуже этой тропы нет. Для ее описания в нашем языке просто не хватает выражений. Поэтому мы даже не пытаемся описывать эту последующую тысячу километров – африканская действительность превосходит самые смелые представления европейцев.

И все-таки мы рады уже тому, что двигаемся вперед. Долина изрезана небольшими складками. Независимо от состояния почвы, от больших подъемов и спусков, дорога севернее берега Убанги идет по прямой линии и вполне годится для вьючных животных. Но не для моторизованного транспорта. Дюжины рукавов стремительной реки мы переходим по неотесанным бревнам. Ручьи помельче форсируем вброд. Здесь надо постоянно быть начеку: хотя крокодилы на земле выглядят неуклюжими, нападают они молниеносно. При очередном подъеме необходимая скорость падает процентов на двадцать. С трудом выталкиваем машины из низины. Несколько километров едем спокойно, затем вновь следует крутой спуск, за ним подъем... И вся история повторяется сначала.

Вдоль дороги растут высокие покрытые густой листвой деревья. Ветви и верхушки лесных гигантов зачастую обвиты лианами и образуют настоящий тоннель. Изредка сквозь чащу пробивается солнечный луч и бросает на дорогу яркое пятно. Постоянная смена солнечного света и глубокой тени невероятно затрудняет наблюдение за дорогой. Рябит в глазах, мысли в голове мешаются, путаешь, где у тебя правая рука, а где левая. Хочешь включить сцепление, но попадаешь на ручной тормоз и от неожиданного толчка "покидаешь" машину несколько необычным образом.

Иной раз вполне приличная дорога вдруг превращается в широкое ложе ручья, которое заполнено камнями величиной с голову. Прежде чем мы успеваем остановить мопеды, раздается треск. Вечерами устраняем поломки. После того как мы преодолели большой горный хребет, долина постепенно понижается. Ручьи, которые до сих пор текли в северо-восточном направлении к Нилу, теперь стремятся на юг; мы пересекли водораздел между Средиземным морем и Атлантикой, между Нилом и Конго.

Движение на трассе несколько иное, чем в крупных городах. Ураган вырвал с корнем дерево; его верхушка лежит поперек дороги. Совместными усилиями перетаскиваем мопеды через новое препятствие. Будь на нашем месте шофер легковой или грузовой машины, ему пришлось бы превратиться в лесоруба и основательно потрудиться над стволом более метра толщиной. Но по этой дороге давно никто не ездил: засохшие листья на ветвях упавшего дерева доказывают, что оно лежит здесь отнюдь не со вчерашнего дня. Как долго тащимся мы через джунгли, переплываем на шатких челнах ручьи и потоки, проводим ночи в кустарниках с натянутыми между мопедами москитными сетками – дни или недели? Путешествие через заросли – это уже само по себе нечто такое, когда часы и дни перестают играть какую-нибудь роль. Каждый миг приносит что-то новое, каждый день интересен. В девственном лесу никто не спрашивает нас о наших планах, и тем не менее мы стараемся их придерживаться, хотя понятия о спешке и о сроках здесь незнакомы.

ЭКСКУРСИЯ В ПЕРВОБЫТНОЕ ОБЩЕСТВО

[Фото: 33.jpg]

Путешествовать по Африке – это почти то же, что читать учебник по истории, иллюстрацией к которому является сама жизнь, подлинная и непосредственная. До сего времени мы встречали лишь каменных свидетелей давно ушедшего мира. Пирамиды и храмы, клинопись и иероглифы повествовали о богатстве и высоком уровне культуры более 3 тысяч лет назад.

Зато теперь, проезжая по Центральной Африке, мы знакомимся со всей историей развития человечества, начиная от первобытного общества и кончая вполне современным политическим строем. И это куда интереснее бесконечной смены королевских династий. Джунгли раскрывают перед нами свои тайники и заставляют примириться и с состоянием дорог и со всеми неприятностями, которые встречаются нам на пути. Здесь мы видим, как живут люди, потерявшие всякую связь с внешним миром, живут так же, как они жили во времена фараонов.

Представления об Африке, почерпнутые из книг, далеко не всегда соответствуют действительности. Развитие этого континента протекает весьма бурно, опережая ту информацию, которую мы получили к началу нашего путешествия.

Достаточно сказать, что только в 1960 году 17 африканских государств получили независимость. Наука и техника уже вытесняют культ жертвоприношений и суеверия. Возникли новые авиалинии, и при их помощи стало возможным за несколько часов добраться до самых отдаленных и труднодоступных пунктов.

Но в джунглях Центральной Африки время как будто остановилось. Примитивными остаются не только орудия труда местного населения – насмешка над нашим веком техники, – но и племенной строй. Брак и семья в тех формах, какие существуют у нас, многим племенам вообще неизвестны. Вождь является главой рода, ему подчиняются беспрекословно. Его дом просторнее, чем у других, татуировка – живописнее.