Текст книги "Дамона Кинг (СИ)"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Вольфганг Хольбайн
Дамона Кинг

КНИГА 1. АКТЕР КУКОЛЬНОГО ТЕАТРА

Глава 1

По улице проехала машина. Узкий пучок света от фары слабо отразился на сырой кирпичной стене, скользнул, как невидимая ощупывающая рука по черному углу двери и потом исчез.

Сэм Корвейн оставался неподвижно сидеть на корточках позади своего укрытия, пока шум мотора не утих в ночи. Его сердце колотилось ненамного быстрее, чем в тот момент, когда он поднялся из-за барьера позади мусорного контейнера и сваленного в кучу картона и, сгорбившись, скользнул в дверь. Он не боялся, но вел себя с осторожностью, усилившейся благодаря его работе, которой он зарабатывал себе на пропитание. Почти инстинктивно он стал реагировать на каждое, совсем ничтожное изменение, подозрительный шум и на любое движение. Он сжался напротив стены, недоверчиво осматривая улицу снизу вверх и ощупывая тонкими пальцами дверную ручку.

Он замерз.

Погода была прохладной для этого времени года, а полчаса назад внезапный ливень промочил его и Торнхилла до костей, Его руки слегка тряслись, когда он ощупывал гладкую дверную ручку и узкую щель автоматического замка с секретом.

– Ты разобрался? – спросил из-за его спины Торнхилл. Его голос заметно дрожал, а дыхание было прерывистым. Корвейн подавил усмешку. Торнхилл хороший человек, по крайней мере в будущем мог стать тем, кого бы Корвейн опасался – но это было его первое большое дело. До сих пор он держался с помощью сигаретных автоматов и случайной работы на мойке автомобилей. Ничего удивительного, что он нервничал.

Корвейн кивнул, еще раз быстро посмотрев направо и налево, и вынул из кармана связку отмычек и ключей. Они были одни и он был спокоен. Три ночи он занимался тем, что зондировал окрестности. Склад был расположен в старой индустриальной части Лондона. Безотрадная, почти пустынная местность, в которой можно было заблудиться при наступлении темноты. И ближайший полицейский патруль мог добраться сюда не меньше, чем за час. За это время они с добычей будут далеко.

Торнхилл тревожно шевельнулся. Грубые каблуки его ботинок тихо щелкнули по голому кирпичу. Этот звук смешался с еле слышным завыванием ветра. Сумеречный свет, ветхость и отбросы подумал Корвейн, создавали вокруг чуть ли не зловещую атмосферу. Он отбросил эти мысли, собрав на лбу сердитые морщинки, встал на колени и включил фонарик. Батарейки уже был и плохие, но тусклого желтого света хватило для того, чтобы выбрать нужную отмычку. Он сунул ее в замок, потом повернул два раза направо и налево и, наконец, довольно усмехнулся. Раздался еле слышный металлический щелчок. Корвейн отступил назад и с театральным жестом открыл дверь кончиками пальцев.

– Пожалуйста, входите, мастер. Открыто.

Торнхилл засмеялся, но как-то неестественно и с большим напряжением. Сгорбившись, он прошмыгнул мимо Корвейна и исчез в здании.

Корвейн последний раз недоверчиво огляделся, потом тоже скользнул в дверь и закрыл ее за собой.

Внутри было абсолютно темно. Взломщик стоял с закрытыми глазами, пытаясь отделить посторонние звуки от биения собственного сердца. Откуда-то донесся слабый монотонный скрип – ставень или кусок незакрепленного кровельного железа, дрожащего от ветра. Корвейн знал звуки пустого помещения. Дом, который стоит пустым, не молчит, наоборот – каждый дом имеет свой собственный голос, очень характерный.

– О’кей, – сказал он громче, чем надо. – Ты можешь зажечь свет.

Справа, оттуда где стоял Торнхилл, послышался слабый шорох, потом на голый пол упал кружок света от карманного фонарика. Недалеко маслянисто поблескивала лужа. Ящики и картонки – в основном разорванные и пустые – стояли в ужасном беспорядке одни на других, а на полу лежал почти сантиметровый слой пыли. Корвейн удовлетворенно кивнул. До сих пор то, что сказал его осведомитель, подтверждалось.

– Посмотри-ка налево от меня, – сказал он. – Где-то там должна быть лестница.

Торнхилл безмолвно повиновался. Пучок света скользнул дальше по ящикам, пробежал по куче мусора почти метровой высоты и наконец остановился на тонком плетении металлической лестницы. От нее по пыли шел широкий растоптанный след – доказательство того, что по крайней мере часть помещения была жилой.

– Хорошо. Идем.

Торнхилл заколебался. Корвейн обернулся, но увидел только черный расплывчатый силуэт своего напарника, который смутно вырисовывался позади фонарика.

– Что, боишься? – спросил он.

Торнхилл издал странный, полуприглушенный звук. «Страх». – констатировал Корвейн. Но в первый раз это было естественно.

– Не боюсь, – сказал наконец Торнхилл жалобно.

Корвейн ухмыльнулся в темноте.

– Немного тревожно, да? – спросил он. – Ничего не поделаешь. Это пройдет, кроме того, твой небольшой страх будет хорошо оплачен. Теперь пойдем. Посвети мне.

Он повернулся и решительно пошел к лестнице, не ожидая Торнхилла. Когда-то и Корвейн имел такие же полные брюки, как сейчас Торнхилл. Юноша был еще наполовину ребенком. Он должен быть терпеливым.

Торнхилл добрался до лестницы и положил руку на перила, посмотрев наверх. Тусклого луча карманного фонарика не хватало на то, чтобы осветить всю лестницу и верхняя часть терялась, и можно было рассмотреть только слабую тень в темноте. Корвейн подождал, пока Торнхилл приблизится к нему, ободряюще подтолкнул его в бок и стал подниматься по лестнице. Тонкая металлическая конструкция трепетала под его весом, а его ноги вызывали странно звонкое эхо в огромном пустом помещении.

– Ты уверен, что здесь что-нибудь есть? – нервно спросил Торнхилл.

Корвейн спокойно покачал головой.

– Ничуть. Я буду уверен тогда, когда монеты будут в моих руках. Но до сих пор все было верно. И почему Вархам должен нас обманывать? В конце концов он получит свои пять процентов только тогда, когда мы что-нибудь найдем. А если нет, – добавил он почти угрожающе, – то заработает кучу неприятностей. И он это знает.

Корвейн добрался до верхнего конца лестницы, встал перед гладко свежеокрашенной несгораемой дверью. Замок казался новым и очень прочным, но для такого профессионала, как Корвейн, не представлял серьезного препятствия. Он осмотрел дверь, немного повозившись около замка, и потом осторожно открыл ее.

Помещение за дверью было таким же темным, как и большой зал. Корвейн недоверчиво всмотрелся внутрь, потом требовательно протянул руку и раздраженно зашикал, когда Торнхилл недостаточно быстро дал ему фонарь.

– Тише! – прошипел он, когда луч света скользнул по стене. – Ни звука, стой рядом со мной и вообще ничего не трогай. Где-то здесь должна быть сигнализация.

Он осторожно шагнул в помещение, повернулся вокруг и начал шарить лучом по стенам. Помещение было без окон и едва ли больше кладовки. Вторая, узкая и крепкая на вид железная дверь вела глубоко внутрь здания. Корвейн некоторое время молча оглядывался, потом показал на тонкий, едва видный, образованный из тонких линий прямоугольник рядом с дверью.

– Там.

Он вернул Торнхиллу фонарик, расстегнул свою куртку и достал целый набор инструментов – щипцы, скальпель, моток тонкой серебряной проволоки и измерительный прибор в черном кожаном футляре. Затем ощупал пальцами правильный угол, отыскал замок и открыл его. За ним появился серый, по-видимому, новый металлический ящик.

– А вот и она, – удовлетворенно сказал он.

Торнхилл покачал головой.

– Чепуха. Сигнализация устроена так, чтобы сигналить, когда кто-то подходит к двери снаружи;

Корвейн усмехнулся.

– Не совсем. Обычно подключают дверь, через которую мы вошли. Но мастер, вероятно, не успел. Со следующей недели здесь будет крепость. К сожалению, слишком поздно.

Его палец скользнул к коммутатору сигнального устройства с хирургической чуткостью, нашел замок и разомкнул его. Затем на свет божий вылезла целая куча проводов, транзисторов и маленьких блестящих пластинок.

– Ты с этим справишься?

Корвейн оскалился.

– Детская игрушка. Это не сигнализация, это шутка. С таким же успехом он мог бы повесить табличку «Вход запрещен».

Торнхилл осторожно захихикал, но предостерегающий взгляд Корвейна успокоил его. Неподвижно и не издавая ни малейшего звука он ждал целую вечность, пока Корвейн не отошел от коробки и внятно вздохнул.

– Закончил?

Корвейн кивнул.

– Да. Но надо еще все собрать.

Он взял свою отмычку, закрыл оба запасных входа и поискал на ощупь вдоль стены, пока не нашел выключатель. Под потолком загорелась небольшая лампочка, разливая сумеречный свет.

Торнхилл привыкал к свету, пока его взгляд не упал на соседнее помещение.

Помещение это было битком набито манекенами. Должно быть, сотни, если не тысячи – мужчины, женщины, дети, которые стояли длинными рядами друг за другом или были свалены друг на друга. В одном углу стоял стеллаж с запасными частями: отвинчивающиеся головы, руки и ноги, которые казалось застыли в вечном оцепенении. Торнхилл содрогнулся. Он увидел зловещую усмешку в глазах Корвейна, но его это не беспокоило.

Корвейн сделал головой извиняющее движение и закрыл за собой дверь.

– Там внутри наши милочки, – сказал он возбужденно. – Надо их только взять.

Торнхилл не ответил. Он прислушивался к звукам в помещении. В нем росло предчувствие чего-то недоброго. С каждым моментом становясь все сильнее, оно сразу подорвало его уверенность в том, что эти бледные фигуры в рост человека только безжизненные искусственные куклы. Лампочка под потолком едва светила и все, что было позади первого рада неподвижно стоявших манекенов, казалось, находилось за занавесом из колеблющихся теней. Лампочка слегка покачивалась на одной проволоке, как будто ее колыхал ветер, и тени раскачивались вместе с ней, создавая впечатление неопределенного, может быть, только воображаемые движения. Торнхиллу казалось, будто бледные руки манекенов ловили его.

Корвейн нажал на ручку стеклянной двери конторы. Она была не заперта. Владелец этого склада всецело полагался на свою нефункционирующую сигнализацию.

Корвейн молча показал на низкий сейф в углу.

– Смотри, – сказал он торжествующе. – Точно, как сказал Вархам. Будем надеяться, что он полон.

– Полон? – с сомнением проговорил Торнхилл. Он затворил за собой дверь и прислонился к холодному гладкому стеклу. Внезапно он ощутил сумасшедшее чувство, что манекены следят за ними через стекло. Он почти чувствовал взгляды их неподвижных нарисованных глаз, но устоял перед искушением повернуться.

– Как ты думаешь, зачем этой лавочке нужны деньги? – спросил он не столько от любопытства, сколько из-за неожиданно появившейся потребности что-нибудь сказать, все равно что, только не молчать!

Корвейн встал на колени перед сейфом. Некоторое время он разглядывал древний замок, потом снова полез в свою куртку и достал новый набор поблескивающих инструментов.

– Зачем? – повторил Корвейн, не гладя на Торнхилла. – Как ты думаешь, зачем парню велели установить такую дорогую сигнализацию? Эти фигуры, там внутри, стоят денег.

– Эти резиновые малютки?

Корвейн язвительно засмеялся.

– Три-четыре фунта стерлингов за штуку, – сказал он. – Этого достаточно?

Торнхилл изумленно повернулся. Толпа неподвижно стоявших кукол выглядела все также жутко, как прежде, но он неожиданно посмотрел на нее другими глазами. Там стояло состояние!

– Ну что ж, – сказал Корвейн. – Эта малютка задержит меня не больше, чем на десяток минут.

Торнхилл немного поглядел на Корвейна, потом вышел из конторки, вопреки гадкому чувству, которое все еще сидело в нем. Он попытался призвать себя к порядку. Эти куклы здесь были только манекенами, не больше. Но нормальная логика не помогла ему в этой ситуации.

Он пошарил в карманах, достал сигареты и коробок спичек. Дрожащими руками зажег спичку. Огонь в мутной темноте светился очень ярко. Торнхилл закурил, поднял спичку к лицу, чтобы задуть огонек, и остановился. Что-то в застывшем облике кукол привлекло его внимание. Но он не мог сказать, что.

Он поднес спичку ближе и подошел. Маленькое желтое пламя отбрасывало дрожащие световые блики на правильные формы женского лица и наполняло темные глаза призрачной жизнью. Торнхилл вздрогнул. Спичка догорела и обожгла ему пальцы, но он этого не заметил. Отбросив спичку, пошарил в кармане куртки и вытащил фонарь.

Куклы были изумительно искусно оформлены, определил он. Кто бы ни моделировал и раскрашивал это женское лицо, он постарался на славу. Торнхилл не разбирался в манекенах, но он был уверен, что никогда не видел столь четко выполненной работы. Он осторожно вытянул руку и потрогал голову куклы. Материал, из которого она была сделана, чрезвычайно белый, был на ощупь грубым и холодным, хотя в нем присутствовало что-то от живого и мягкого.

Вероятно, это был новый материал, близкий по консистенции с человеческой кожей. Торнхилл потрогал волосы куклы – это были не обычные, похожие на солому искусственные жгуты, а настоящие волосы, даже не парик – он остановил пальцы на затылке, а потом скользнул по плечам дивной формы и бегло ощупал основание груди. Нужно было совсем немного добавить, чтобы представить себе живую, молодую женщину. Нужно было закрыть глаза и…

Торнхилл сильно испугался и так стремительно отдернул руку, как будто обжегся. Он смущенно усмехнулся. Если бы Корвейн увидел его таким, он бы вконец осрамился. Торнхилл поспешно обернулся, сделал по проходу два шага назад и посмотрел на Корвейна, который все еще сидел на корточках у сейфа, работая над замком. Десяти минут все-таки не хватило.

Торнхилл затянулся сигаретой и скучно посмотрел на носки своих ботинок. Лампочка все еще покачивалась над его головой и стоявшие плечом к плечу куклы отбрасывали при-чудливые тени на грязный пол. Там были силуэты голов, широких массивных плеч, рук, вытянутых с согнутыми пальцами, напоминающими когти, которые, казалось, хотели сомкнуться на горле.

Вдруг он почувствовал мгновенное скользящее движение и испустил приглушенный вопль. Он отскочил, ударился о какую-то куклу и, задыхаясь, простонал.

Из конторки послышался шум, потом в дверях показался Корвейн.

– Что случилось? – выдохнул он.

– Я… мне… – Торнхилл с большим трудом подбирал слова и шаг за шагом отступал к выходу. – Одна из кукол двигается, – проговорил он сдавленным голосом.

Корвейн на мгновение оцепенел. На его лице отразилось сначала удивление, потом бешенство и, наконец, открытая насмешка.

– Ага! – сказал он.

– Ты считаешь меня чокнутым или что-то в этом роде! – прошипел Торнхилл. – Но я видел это!

Корвейн ухмыльнулся.

– Ну что ж, если какая-нибудь из них шевельнется, то спроси ее, не поможет ли она мне разобраться с сейфом. – Улыбка вдруг исчезла с его лица. – Ну что, взял себя в руки? Я буду готов через две минуты.

Он повернулся и тяжело шагнул назад к сейфу.

Торнхилл посмотрел ему вслед глазами, полными страха. Его сердце учащенно билось, а в ушах шумело.

Черт побери, не сошел же он с ума!

Он сжал кулаки, закрыл глаза и сосчитал до десяти. Более неуверенным Торнхилл еще никогда не был.

Он бросил полный тоски взгляд на стеклянную комнату, в которой Корвейн стоял на коленях перед сейфом, потом решительно повернулся и вошел в глубь зала. Он прошел мимо бесконечного ряда кукол к задней части зала. Рядом с полками, высотой до потолка, стоял накрытый клеенкой стол, на котором лежала наполовину готовая кукла в причудливой позе. Она лежала так, словно только что напряглась, а до этого лежала вытянувшись. Глаза ее были закрыты.

Торнхилл нерешительно подошел к ней, им снова овладело плохое предостерегающее чувство, но любопытство его оказалось сильнее.

Вид манекена заставил его содрогнуться.

Это была женщина – вернее, эта фигура должна была быть женщиной. Правая сторона ее, которую он видел, была почти готова, но левая половина тела – еще не обработана. Угловатая, необработанная пластиковая заготовка, которая только смутно напоминала человеческое тело. Туловище было грязным от проступающей коричневой краски с белыми пятнами, неготовая рука висела, как беспомощно скрюченная лапа.

Зрелище было ужасным. В Торнхилле что-то судорожно сжалось, когда его взгляд снова упал на куклу. На правой, готовой, половине – тонкое, милое женское лицо с темно-коричневым глазом и полным чувственным ртом.

Но только половина.

Левая часть лица была отвратительной гримасой – угловатая, с неправильной формой, коричневыми пятнами, обтрепанной дырой, сделанной для глаза, и колеблющимся, злорадно искаженным ртом в жуткой гримасе, словно лицо женщины было залито кислотой или обгорело, а потом зажило отвратительной паутиной шрамов…

С другого конца помещения раздался резкий крик.

Торнхилл оцепенел.

Крик повторился, на этот раз резкий и нечеловеческий. Звякнуло стекло, потом что-то с грохотом упало, как человеческое тело.

– Торнхилл! Торнхилл, на помощь! – Это был голос Корвейна.

Снова раздался этот резкий нечеловеческий крик, глухой шум борьбы и снова зазвенело разбитое стекло. Он повернулся, мощным движением выпрыгнул через дверь и помчался вперед. Наконец Торнхилл очнулся от своего оцепенения.

Он наткнулся на куклу, запутался в неподвижных манекенах, он попытался выпутаться, но его одежда каким-то образом закрутилась у манекенов между пальцами. Он с силой вырвался, отшвырнул две-три фигуры, которые стояли у него на пути, и в слепой ярости ударил в искусственное лицо. Затем неуверенно двинулся дальше и снова наткнулся на куклу. Торнхилла охватила паника. Острая боль пронзила его запястье. Манекен опрокинулся, в своем падении повалил еще штук пять ближайших фигур и раскололся, треснувшись о твердый бетонный пол. Голова у него откололась, прокатилась метра три вперед и наконец остановилась. Нарисованные глаза вылупились на Торнхилла в бессильном бешенстве.

Юный взломщик с усилием оторвал взгляд от страшной головы и, пошатываясь, пошел дальше. Крики Корвейна и шум борьбы смолкли, но неожиданно наступившая тишина показалась ему еще страшнее, чем шум. Торнхилл огляделся расширенными от ужаса глазами, а потом начал медленно двигаться к стеклянной перегородке в конце зала. Инстинктивно он сделал большой круг, обойдя сломанную фигуру с отбитой головой.

Когда он приблизился к конторке, под его ногами хрустнуло стекло. Он остановился, сжал кулаки и с усилием выдохнул. Что-то предостерегало его от того, чтобы входить в конторку. Ему казалось, что он найдет там что-то ужасное, невообразимое.

Но он сумел овладеть собой и шаг за шагом пошел дальше.

– Сэм?!

Его голос пусто прогремел в этом широком и высоком зале. Он чуть не испугался своего крика. Но ответа не получил.

Он протянул руку к двери, помедлил и, наконец, решительным рывком нажал на ручку двери. Когда он распахнул дверь разбитое оконное стекло выпало из рамы. Осколки упали на пол и, треснув, развалились на мелкие осколки. А один длинный, остроугольный осколок поранил его руку, оставив после себя громадную, кровавую полосу на коже. Но едва ли Торнхилл это заметил. Он смотрел как прикованный на Корвейна.

Взломщик все еще стоял на коленях перед сейфом, дверца которого была открыта. Толстые пачки банкнот заполняли сейф.

Перед ним стояла кукла. Она была обнаженная, как и все другие, однако отличалась от них. Кукла стояла, наклонившись вперед, и с опущенной головой и злорадной усмешкой на нарисованных губах. Ее руки были вытянуты, они лежали как смертельные стальные зажимы на горле Корвейна.

Глава 2

Майкл нажал на нижнюю кнопку распределительного щита, подождал, пока дверцы лифта закрылись, и с преувеличенным стоном застыл против облицованной деревом стены.

– Готово, – буркнул он. – Окончательно.

– Да? – Дамона нахмурила брови. – Как я должна понимать твои слова, Великий Маэстро?

Майкл коротко усмехнулся, но тут же без перехода стал серьезным.

– Во всех отношениях, любимая, – сказал он, кивнув головой. – Во всех отношениях. Переговоры начнутся, поскольку ты или я для этого необходимы, – он выделил последние слова, но Дамона сделала вид, будто не заметила этого, и Майкл после едва заметной паузы продолжил: – Кроме того, у меня расшатались нервы и они расшатываются все больше и больше, когда я знаю, о чем ты думаешь.

Дамона вздохнула. Кабина лифта остановилась на первом этаже. Она казалась королевой, когда быстрыми шагами пересекала приемную. Лишь когда они перешли заполненную автомобилями Кинд-Род и сели рядом в плоский красный «порше», Майкл заговорил снова:

– В последнее время ты редко появляешься, – сказал он укоризненно, – по крайней мере, если подумать, что фирма принадлежит тебе.

Дамона усмехнулась, откинулась на мягкие подушки и автоматически нащупала предохранительный ремень.

– Возможно, – согласилась она. – Ноу меня сейчас очень много забот.

– Да? – Майкл включил мотор, торопливо выжидая свободное место в автомобильном потоке. – Ты считаешь важным все, кроме меня?

Дамона слегка рассердилась, но в то же время она чувствовала себя виноватой. В сущности, Майкл был полностью прав. Это также имело значение. Уже в течение месяца он нес все тяготы управления Кинг-концерном, и эта задача явно истощала его силы. Он выглядел бледным и усталым. Под глазами у него лежали глубокие темные круги, а руки нервно играли рулем.

– Я серьезно обдумаю эту проблему, – сказала Дамона через некоторое время. – Не должны ли мы оба отдать в чьи-нибудь руки управление концерном. По крайней мере, на некоторое время.

– Отдать?

– Ну, передать полномочия, если тебе больше нравится это слово. Ромао Тоцци готов к этому. Так для всех будет лучше.

Майкл выругался, дал газ и заставил «порше» проскользнуть в последний момент перед желтым светом.

– А мы закапываемся в Кинг-крепости и ждем следующего ледникового периода, не так ли? – несколько насмешливо спросил он.

Дамона раздраженно покачала головой.

– Едва ли. Но мы, наконец, должны что-то предпринять против Зарангара и его людей. Я очень жалею, что сидела и ждала его следующего удара. Парень с каждым днем становится опасней.

– Ты думаешь?

– Я знаю это, – подтвердила Дамона. – Это затишье в последнее время…

– Затишье? – вопросительно повторил Майкл.

– Это затишье, – подтвердила Дамона. – Мне оно не нравится. Я считаю, он готовит сокрушительный удар. А все, что он делал до этого, служило только для того, чтобы держать нас в напряжении и отвлекать наше внимание.

Майкл задумчиво кивнул.

– Я уже вижу перед собой крупные заголовки, – сказал он едва слышно. – Крылатый гангстер захватил Лондон. Ангел-убийца овладел Букингемским дворцом и похитил королеву.

Дамона вздохнула.

– Я ошибаюсь, – проговорила она, – или в самом деле ты не принимаешь меня всерьез?

– Да нет же. Ты действительно думаешь, будто бы я хотел тебя разыграть? – усмехнулся Майкл.

– Как ты смотришь на то, чтобы обсуждать эту проблему дальше за бутылкой хорошего вина и едой у Луиджи?

– Это не плохо. Но я все же хотела бы съездить сначала в город.

– Сейчас?

– А почему нет? Поищи где-нибудь стоянку и приготовь свою чековую книжку. Я хочу устроить оргию покупок.

– С моей чековой книжкой?

– Ну конечно, – невозмутимо сказала Дамона. – Неужели ты думаешь о моей? Для чего я ежедневно плачу тебе зарплату, если не могу таким образом возвратить свои деньги назад?

Майкл хотел что-то сказать, но потом решил, что не стоит и только пожал плечами и сбросил газ, чтобы высмотреть стоянку. Одинокое дождевое облако закрыло небо и через секунду его тень упала на улицу.

Они припарковались, и Майкл поспешил, совсем как старый джентльмен, обойти вокруг машины и придержал перед Дамоной дверь. Внезапный порыв холодного ветра заставил его вздрогнуть от холода и они поспешили оставить тротуар и найти защиту за барьером теплого воздуха большого универмага. В магазине было немного посетителей: это был магазин с повышенными ценами, а экономический кризис, под которым изнывала страна, прошел незаметно мимо таких предприятий-львов.

Дамона шагнула к двухметровой доске с планом, точно указывающим красными метками отделы и показывающим направление движения эскалаторов.

– Туда, наверх, любимый.

Майкл закатил глаза в притворном ужасе.

– Нет, – тяжело выдохнул он. – Только не это. Ты действительно хочешь накупить драгоценностей для своего удовольствия? Это тебя успокоит?

– Ты думаешь? – Дамона уже поднялась наверх, приглашая его свободным жестом руки. – У меня обычно для этого никогда не хватало времени. Но теперь ты зарабатываешь много денег и я могу их тратить.

– Эта шутка уже в первый раз мне не понравилась, – проворчал Майкл, поспешно следуя за Дамоной вверх по эскалатору. Дамона остановилась в конце лестницы и повернула направо, куда указывала скромно нарисованная большая черная стрелка. Там были отделы часов и украшений. Но она пошла не туда, а в другой отдел.

– О, нет… – простонал Майкл. – Только не меха. Нет, Дамона…

– Но ведь зима на носу, – запротестовала она.

– Потом зайдешь сюда.

Дамона не обратила внимания на это замечание, как будто его не было.

– Скоро зима, – настаивала она. – А мне аб-со-лют-но нечего носить. – Она показала на группу манекенов, укутанных в дорогие меховые пальто и куртки. – Смотри-ка, какое прелестное маленькое нутриевое пальто. Тебе нравится?

– Нутрия? – проворчал Майкл. – Ее цену пишут с тремя нолями, а может быть даже с четырьмя. Но это всего лишь крыса! Дамона, ты ведь не захочешь носить крысиную шкуру, а?

Дамона долго обдумывала, потом кивнула.

– Да, ты, пожалуй, прав. Оцелот выглядит лучше, – она хотела еще что-то сказать, но неожиданно повернулась и подошла к другой фигуре.

– Это кролик, – сказал Майкл. – Он тоже красивый. И совсем недорогой.

Дамона покачала головой.

– Меня интересует не куртка, – сказала она, став вдруг необычно серьезной. – Посмотри на манекен.

Майкл послушался, но не смог найти ничего особенного. Это была очень точно изготовленная кукла, которая, вероятно, была не очень-то дешевой, но этого можно было ожидать в магазине этой категории.

– Я не вижу…

– Не видишь? – Дамона осторожно протянула руку и дотронулась до искусственного лица кончиками пальцев. – Теплая, – проговорила она.

– Что?

– Она теплая. Температура тела, я бы сказала. – повторила Дамона.

– Не совсем, – проговорил сзади чей-то голос. – Чтобы быть точным, тридцать градусов по Цельсию.

Дамона вздрогнула и испуганно повернулась, внезапно осознав свою ошибку. Позади нее стоял маленький человечек. Дамона разглядела через край затемненных золотых очков его лицо.

– Мисс Кинг, если не ошибаюсь?

Дамона автоматически кивнула.

– Мое имя Хирлет. Джефферсон Т. Хирлет, мисс Кинг. Извините, если я вам помешал. Но я заметил у вас интерес к нашему новому манекену.

– Это… э-э-э, ничего, – смущенно проговорила Дамона. – Но откуда вы знаете мое имя?

Хирлет засмеялся. У него была странная манера смеяться, отметила Дамона. Холодно. Да, холодно и как-то фальшиво. Казалось, это было профессиональной работой лица, натренированного за десятилетия и не имеющего ничего общего со смехом.

– Но помилуйте, мисс Кинг. Я руковожу работой этого магазина вот уже двадцать лет и знание определенных слоев населения является моей задачей.

– Вы имеете в виду потенциальных покупателей? – грубо спросил Майкл.

Дамона бросила на него предостерегающий взгляд, но Майкл игнорировал его. Ему не понравился этот Хирлет.

Но если любой управляющий воспринял грубость Майкла как хамство, то Хирлет принял это как само собой разумеющееся.

– Вы интересуетесь наукой? – спросил он.

– Интересуемся, это слишком громко сказано, – уклончиво ответила Дамона. – Она только привлекает наше внимание.

– Это меня радует. – Хирлет прошел мимо Дамоны, коснулся рукой фигуры и провел почти нежным движением кончиков пальцев по лицу, как бы лаская поверхность манекена. – Она наша гордость. Наша настоящая гордость. Мы первый магазин в Лондоне, который их имеет. Чудесны, вы не находите?

Дамона кивнула.

– Как вы их делаете? – Она хотела узнать это на ощупь, но не поняла. – Это настоящая кожа?

Хирлет кивнул. В его глазах сверкнула гордость владельца.

– Новый вид пластика, – объяснил он. – А тепло объясняется незаметно проложенным кабелем, с помощью которого вся фигура подключена к электрической сети и обогревается.

– А зачем это нужно? – спросил Майкл.

На лице Хирлета появилось оскорбленное выражение. Как будто Майкл сказал кощунство или что-то в этом духе.

– Конечно, это не имеет никакой практической пользы, – сказал он повышенным тоном. – Но они красиво выгладят. С расстояния в пять шагов вы не отличите их от живого человека. Они живые, мистер Гюнтер. Действительно живые.

Майкл, не соглашаясь, покачал головой и потрогал кончиками пальцев тонкое кукольное лицо фигуры. Против своего желания оно околдовало его. Манекен не был сверхкрасивым, но это сглаживалось за счет правдоподобия.

– Это удивительно, – сказал он. – Но, наверное, и страшно дорого.

– Еще бы, – отозвался Хирлет. – Вы бы удивились, если бы я назвал их цену. Они примерно на двадцать процентов дороже обычных манекенов. Но нам это окупается, так как за их счет мы больше продаем.

– Откуда они у вас? – спросила Дамона. Звук ее голоса привлек внимание Майкла. Взгляд Дамоны был неподвижен и направлен на куклу. Она выглядела нервной и напряженной, хотя старалась сделать вид, что ничего не случилось.

Хирлет засмеялся.

– Я очень сожалею, мисс Кинг, но этого я вам сказать не могу.

– Вы боитесь, что мы откроем конкурирующее предприятие? – язвительно спросил Майкл.

Хирлет нервно поправил очки.

– Нет, конечно, мистер Гюнтер, – сказал он поспешно. – Я должен посовещаться с моим поставщиком, я пообещал ему, что буду хранить его адрес в тайне. Но если вы действительно так сильно этим заинтересовались, я могу попросить их вступить с вами в контакт. Я уверен, что он свяжется с вами.

Майкл хотел махнуть на это рукой, но Дамона оказалась быстрее.

– Сделайте это, мистер Хирлет, – сказала она, не отрывая взгляда от фигуры. – Это было бы очень мило с вашей стороны.

– Да неужели! – Теперь Хирлет засмеялся с типичной английской невозмутимостью. – Это доставит мне удовольствие. Вы еще остаетесь в Лондоне?

– До конца недели. Но Центральное правление концерна передаст мне сообщение. – Она с явным усилием оторвала свой взгляд от фигуры манекена, еще раз поблагодарив Хирле-та, и пошла быстрым щагом к экскалатору. Майкл посмотрел на Хирлета, пожал плечами и поспешил за ней.

– Что с тобой случилось? – спросил он, догнав ее. – Сначала тебе всей этой ерунды мало, а теперь ты почти убегаешь.

Дамона раздраженно отмахнулась.

– Потом.

Она вступила на эскалатор, положив руку на перила, и стала сбегать по ступенькам, как будто она не могла больше оставаться в этом магазине.

Она заговорила, лишь оказавшись в автомобиле.

– Эта кукла, – пробормотала она. – Я должна через нее выяснить больше. – Мы не едем в отель.