Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №03 за 1997 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Русская бедуинка Изабелла Иберхарт
Соль и песок – повсюду. Плотное марево дрожит над раскаленным песком, и солнце превратилось в размытый оранжевый круг на блеклом, линялом небосклоне. Наша экспедиция движется по пескам медленно – как и все, кто пускается в путь по пустыне. Плавно переваливаясь, укачивая ездока, верблюды опускают свои плоские, мягкие ступни на чистые, лишенные острых камней твердые островки грунта в этом зыбком море постоянно движущихся песчинок. Песок и соль. Шотт-эль-Джерид. Бескрайнее бело-желтое море в таком же бесконечном океане Сахары. Меланхолично жуя полупрозрачные финики, борясь с дремотой, я вспоминаю необыкновенную историю, имеющую непосредственное отношение к этим негостеприимным местам...
Трудно, ох, как трудно представить себе в этой сорокаградусной африканской жаре зимний Петербург 70-х годов прошлого века! Именно тогда все и началось. Известный генерал, давно живший в северной столице, Карловиц фон Мердер, пригласил нового воспитателя для своих детей. Звали его Александром Трофимовским. Это был энциклопедически образованный молодой человек, владевший тремя иностранными языками, не чуждый социалистических идей, в прошлом – священник. Дети в нем души не чаяли. Жена генерала Наталья увлеклась «Сашенькой». Увлечение переросло в роман. И молодая генеральша тайком покидает дом стареющего вояки. В Швейцарию! С детьми!
Вскоре генерал умер. Натали оформляет с Трофимовским законный брак. У нее рождаются еще двое детей. Младшую девочку называют Изабеллой.
Детство ее прошло в Женеве, в поместье «Вилла нова», утопающем в экзотической зелени. По сути то была огромная жилая оранжерея... Может, именно здесь девочка прониклась духом дальних странствий? Но не только аромат цветков тропических лиан впитала юная Изабелла. От отца она унаследована теорию равенства полов и свободных нравов, еще в детстве отличалась гордым и независимым характером. Лет двадцати от роду девушка отправляется с семьей в Алжир, бывший тогда французской колонией, и надолго оседает в одном из приморских городов. После смерти родителей она принимает девичью фамилию матери – Эберхарт. Сестры и братья разъезжаются кто куда. Изабелла остается одна. И тут полностью раскрывается ее независимый характер. Изабелла осваивает арабский язык, обучается езде на лошадях, да не на простых, а на быстрых арабских скакунах. Она не появляется в богатых европейских салонах (в колониальном Алжире у власти фактически стояли несколько знатных белых семей). Изабелла принимает ислам и, сказав «адье» соседям и знакомым, удаляется в Богом забытый оазис Эль-Уэд.
Да, социалистические идеи явно повлияли на мировоззрение девушки. Но в соединении с мусульманской религией они дали какие-то небывалые, особые плоды. Жизнь гордых и независимых бедуинов кажется ей прообразом идеальной жизни, Изабелла становится кочевницей. Сахарской амазонкой с миловидным русским лицом и белой кожей.
Из дневника Изабеллы Эберхарт:
«Теперь я одна на земле ислама, в пустыне, вдали от цивилизации, от ее лицемерных комедий, я свободна, и, мне хорошо».
...Дюны, желтые дюны до горизонта. Только изредка над песком и щебнем встают пыльные зеленые холмики. Это кроны пальм, и не поймешь сразу – мираж это или настоящий оазис. Кроны деревьев, прячущихся по низинам от раскаленного дыхания пустыни, настойчиво тянутся к водоносным слоям и по капле вытягивают из сухой почвы ее последнюю влагу.
Изабелле нравится жить рядом с пальмами, на этих прохладных островках среди огнедышащей Сахары. Она всерьез увлекается литературным трудом и старательно описывает красоты местной природы и особенности жизни кочевников-бедуинов. Она одевается попеременно то в жизнерадостные белые накидки, то в суровые черные покрывала, становясь поочередно то просто европейской женщиной, бежавшей от земной суеты, то бедуином Махмудом, наравне с мужчинами кочующим под открытым небом с горстью фиников – единственной пищей на несколько дней пути.
Из дневника Изабеллы Эберхарт:
«Эта трудная жизнь в пустыне формирует во мне человека действия, спартанский образ жизни помогает мне выжить».
И происходит невероятное. Закрытое сахарское сообщество, святая святых ислама, открывает двери европейской женщине! Ее часто видят верхом на арабском скакуне и за кальяном в мавританских кофейнях. Мусульманские проповедники единогласно избирают ее в полузакрытое братство Кадырийя. Тайные секты, атмосфера мистики, посвящение в секретные доктрины ислама, курящиеся благовония, зыбкая грань между реальностью и миражом...
Тайны уединенной жизни обитателей Сахары не раскрыты до сих пор. Туареги, берберы и иные обитатели пустыни весьма неохотно пускают к себе посторонних, и поныне замкнутая общность пастухов-номадов Сахары остается одной из самых закрытых на Земле. (То, что показывают туристам в Тунисе – псевдопещеры мнимых троглодитов, – жалкое подобие жилищ настоящих пещерных жителей, обитавших в великой пустыне еще во времена Геродота.)
Из дневника Изабеллы Эберхарт:
«Мокрые спины танцоров, узкое помещение в чаду кифа – наркотического растения, широко открытые глаза людей, введенных в состояние транса, эротические движения тел, глухая дробь барабанов перемежаются со звоном серебряных украшений...»
Такая жизнь просто не могла не изобиловать опасностями. В 1901 году фанатик из числа сектантов-соперников нападает на девушку и наносит ей саблей тяжелые ранения. Поправившись, она... защищает в суде обидчика и настраивает судей против себя. В результате сектант отправляется на каторгу, а Изабеллу выдворяют из Африки.
Она оказывается в Марселе, этом перекрестке средиземноморского мира, и неудивительно, что именно там встречает своего старого друга – Слимана, с которым познакомилась в странствиях по Сахаре. Она выходит за него замуж. И снова в Алжир, теперь уже на законных основаниях вместе с мужем. Амазонка становится семейной дамой. И – журналисткой! В местных газетах появляются ее репортажи и очерки из сахарской «глубинки». К сожалению, они не дошли до наших дней. Но зато сохранились другие произведения нашей соотечественницы – ее повести, новеллы и даже романы, где герои оказываются на перепутье двух миров – Востока и Запада. Они немного наивные, как и она сама, ее герои, они честные и справедливые, и они не жильцы в мире, где правят совсем другие законы...
Ее новеллы (мы надеемся, что найдем все же возможность познакомить с ними наших читателей) несут ощущение какого-то душевного надлома, почти все они кончаются трагически. Может, Изабелла чувствовала и свой близкий конец?
Смерть ее была нелепа и... невероятна, как и вся жизнь русской бедуинки. В 1904 году невиданной силы ливни обрушились на оазис Айн-Сайфа, где в то время жила Изабелла. Мощные потоки мутной воды, сметая все на своем пути, в мгновение ока уничтожили глиняные хижины, превратив в грязное месиво когда-то процветающий оазис. В живых не осталось никого. Изабелле было тогда двадцать семь лет.
«Загадкой святой Руси», перекинувшей мостик к мусульманскому братству», называли эту девушку в Северной Африке. В последние годы в странах Магриба возродился интерес к жизни и творчеству Изабеллы Эберхарт. Вышла ее биография, несколько томиков произведений нашей соотечественницы, писавшей на французском, быстро разошлись с прилавков книжных магазинов. У нас же она по-прежнему никому не известна...
...Наш небольшой караван, пройдя по «стране жажды и страха», подошел к границам песка и соли. Дальше идти было нельзя – острые осколки кварцитов могли серьезно покалечить ступни верблюдов. Мы спешились и, пошатываясь, какое-то время привыкали к земной тверди. Справа от нас несколько туарегов, укутанных в синие одежды, седлали верблюдов для дальнего перехода. У одного висел на поясе меч с рукоятью в виде буквы «Т» – в честь царицы Танит, покровительницы их матриархальных традиций. Жен-шины и сейчас главенствуют в их обществе, и сами выбирают себе мужей – этот обычай у этнографов называется полиандрией. Изабелла знала об этом и старалась хоть немного пожить жизнью этих людей, к которым она стремилась весь свой короткий век.
Николай Непомнящий
Принцесса Сиама
Уважаемая редакция!
С большим интересом прочел, опубликованную в №8 вашего журнала, статью Валериана Скворцова. («Охотники за головой», 1996 г. – Прим. ред.)
В развитие одного из абзацев этой статьи, где речь идет о принце Чакрибоке и его русской жене, предлагаю вашему вниманию мой материал о принцессе Сиама, основанный на документальной книге о ней.
Материал был опубликован летом этого года в одной из русскоязычных газет Чикаго.
С уважением, Илья Куксин, Чикаго, США
В своей лучшей книге – знаменитой «Повести о жизни» – Константин Паустовский рассказал красочную легенду о киевской гимназистке Весницкой, ставшей королевой Сиама.
Паустовский писал, что в начале нашего века в Англии – не то в Кембридже, не то в Оксфорде, учился один из сыновей короля Сиама. Он плохо переносил морские путешествия и ездил домой через Европу, Россию и Индию. В одной из таких поездок он простудился, схватил воспаление легких и лечился в Киеве. Там он познакомился с прелестной гимназисткой Весницкой, и любовь, как говорится, вспыхнула с первого взгляда. Принц вылечился, покинул Киев, затем вернулся туда инкогнито и уговорил Весницкую выйти за него замуж. Она согласилась, и принц увез ее в Сиам. Через некоторое время король умер, и принц занял престол, а его жена стала королевой этого экзотического государства. Но родственники короля, и особенно его придворные, невзлюбили королеву-иностранку и отравили ее. Опечаленный король воздвиг великолепный памятник на могиле возлюбленной. Паустовский даже описывает этот памятник: «Высокий слон из черного мрамора с золотой короной на голове стоял, печально опустив хобот, в густой траве, доходившей ему до колен».
Каково же было мое удивление, когда я увидел изданную в 1955 году в Таиланде, так теперь называется Сиам, документальную книгу о Весницкой и истории ее жизни. Книга написана на основе ее писем, дневника и воспоминаний родственников, бесед с ее внучкой – дочерью единственного сына Весницкой. В качестве второго автора выступает тетя этой внучки – сестра ее матери.
И конечно, подлинная история Весницкой здорово отличается от той красивой легенды, которую так талантливо изложил Паустовский. Разумеется, написал он ее по слухам, ибо ни тогда, ни потом в России не была известна ее подлинная история.
Да, действительно, в Киеве в начале нашего века жила и училась в известной Фундуклеевской женской гимназии прелестная гимназистка Катя Весницкая. В возрасте 16 лет после смерти матери она с братом уехала в Петербург, где они жили у дальних родственников. Брат поступил в военное училище, а Катя – на курсы сестер милосердия при одном из военных госпиталей. Именно в Петербурге, а не в Киеве, она познакомилась со своим будущим первым мужем сиамским принцем. Этому знакомству предшествовала интересная история.
Последний император Российской империи Николай II в то время, когда он был еще только наследником престола, совершил длительное путешествие по ряду стран Азии и Дальнего Востока. Посетил он и Сиам, где его приняли по-королевски. Растроганный пышным и в то же время необычайно сердечным приемом, Николай предложил королю Сиама послать своего младшего сына на учебу в Россию. Король согласился, и за несколько лет до появления Кати в Петербурге младший сын короля Сиама принц Чакрабонгзе стал учиться в самом привилегированном военном учебном заведении России – Пажеском корпусе. Для поступления в корпус требовался предварительный высочайший царский приказ о зачислении в пажи. Звание пажа было занесено в Россию еще при Петре I, и в это понятие входило прежде всего благородное происхождение. Поэтому зачисление в пажи рассматривалось тогда как большая честь, на которую имели право только сыновья полных генералов и сыновья или внуки старинных княжеских родов. Принц полностью подходил под эти требования, а тут еще и «удостоение» самого Николая II, ставшего к тому времени императором.
Принц окончил Пажеский корпус, был произведен в офицеры и стал служить в гусарском полку. Затем он ненадолго съездил домой и вернулся в Россию продолжать свое военное образование уже в академии. Знатное происхождение, гусарский мундир, внешность принца сделали его желанным гостем в самых модных великосветских салонах Петербурга. Но ему быстро надоели пышные и чопорные гостиные, и он часто стал посещать простой дом Храповицких, где отдыхал от надоевших официальных приемов при дворе и салонных вечеров петербургской знати. Здесь же, в непринужденной обстановке танцевала и веселилась нетитулованная молодежь – юноши и девушки, как теперь бы сказали, среднего класса. И вот в начале 1905 года на одном из таких вечеров принц увидел Катю и немедленно попросил хозяйку дома представить его. Паустовский был прав – любовь вспыхнула; с первого взгляда. Он узнал, что она уже закончила курсы и проходит практику в одном из госпиталей на Фонтанке, и с тех пор стал почти ежедневно, то сам, то в сопровождении пышной свиты, появляться в госпитале, вызывая необычайный ажиотаж среди однокурсниц Кати и персонала. Катя на первых порах довольно прохладно отнеслась к этому пылкому воздыхателю. Она стремилась побыстрее попасть на практику и, успешно окончив курс, получила назначение в санитарный поезд, который доставлял раненых с театра военных действий в Манчжурии до озера Байкал. Екатерина Ивановна Весницкая оказалась хорошей и старательной сестрой милосердия и была удостоена редких для женщины наград – Георгиевского креста и нескольких медалей. Принц же буквально забрасывал ее письмами, умоляя стать его женой. Еще в Петербурге Катя сказала, что ей как-то необычно выговаривать его довольно сложное для русского уха имя и спросила, не обидится ли принц, если она будет называть его Леком, что означало на; тайском языке «мой маленький». Принц с радостью согласился и с тех пор подписывал свои письма так.
Тронутая таким глубоким проявлением чувств, Катя в одном из ответных писем дала согласие после окончания войны стать его женой. Получив это письмо, принц тут же устроил пирушку для своих однокашников по академии. Но возникло препятствие религиозного характера. Лек был буддист, а Катя верующая христианка. Она хотела венчаться только в церкви. Лек заявил, что он согласен перейти в любую религию – хоть в мусульманство, лишь бы Катя стала его женой. Поразмыслив, они решили венчаться в православном храме, но каждый оставался в своей религии. В России это сделать было невозможно, и венчание произошло в православном соборе Константинополя. После этого молодые отправились в свадебное путешествие. Перед отъездом из России Николай II произвел принца в полковники того гусарского полка, в котором он прежде служил, и наградил его высшей наградой Российской империи – орденом Андрея Первозванного.
Сохранились дневниковые записи и письма Кати, в которых она описывала свои впечатления от этого путешествия. Она была просто очарована экзотикой таких городов, как Константинополь, Каир, и сетовала: что будет делать в Сиаме, где нет православной церкви?
По приезде в Сиам принцу и новоявленной принцессе были оказаны соответствующие церемониалу почести. Сам Лек был произведен в генерал-майоры и назначен начальником военного училища. Молодым был предоставлен в распоряжение отдельный дворец рядом с дворцом короля. Но отец принца и особенно его мать, надо прямо сказать, брак сына не одобряли. Королеве в невестке не нравилось все: и то, что она медленно, по ее мнению, овладевала местным языком, и то, как она одевалась. Так что отношения были сугубо официальными и встречались они только на дворцовых церемониях, где появление принца и принцессы было обязательным. Но вот однажды королева, по собственной инициативе, решила сломать официальный лед в их отношениях. Она не призвала к себе невестку, а сама пошла к ней и в долгой и откровенной беседе убедилась, что ее сын влюбился неслучайно и был без ума от этой иностранки. Да и Катя сама, по просьбе королевы, стала и одеваться, и даже причесываться так, как того требовали таиландские обычаи. Окончательно их примирило рождение внука. В марте 1908 года Катя благополучно родила сына, которого назвали Чула. Не говоря уже о счастливых родителях, король и королева были очень рады первому внуку.
В 1910 году король внезапно умирает, и престол занимает старший брат Лека. Он сразу же производит младшего брата в чин генерал-лейтенанта и назначает его начальником генерального штаба. Чула уже немного подрос, и Катя уговорила мужа поехать в Европу. Длинное железнодорожное путешествие – и вот через Китай они попадают в Россию и, наконец, в Петербург – город, где они познакомились. Но тут-то возникла первая трещина, которая затем и разломала этот казалось бы, нерушимый союз. Катя не могла быть официально принята при русском дворе, так как, по существующим тогда обычаям, она, как женщина некоролевского происхождения, считалась – морганатической женой. Поэтому все официальные визиты Лек делал один. Правда, когда они посетили знаменитый Мариинский балет и министр двора от имени Николая II преподнес Леку бриллианты к ордену Андрея Первозванного, что считалось чрезвычайно высокой честью, дворцовый комендант Воейков, бывший однополчанин Лека, пригласил их на прием в свой дворец. Теперь они посещали многочисленные приемы вдвоем. Затем они поехали в Берлин, посетили еще ряд стран Европы и вернулись в Сиам перед началом первой мировой войны. Незадолго до возвращения Катя первый и последний раз после своего замужества посетила Киев и с грустью прошлась по улицам своей юности.
В Сиаме трещина в отношениях с мужем стала расширяться. Катя почувствовала охлаждение мужа, и дворцовые сплетники донесли ей, что Лек познакомился со знатной тайкой и их отношения довольно близкие. Катя немедленно потребовала развода. Лек умолял ее простить его, уверял, что это минутное увлечение, но Катя стояла на своем. Долгие уговоры, подарки, награждение высшим сиамским орденом не сломили упорства Кати, и было, наконец, оформлено свидетельство о разводе. Кате положили довольно приличное содержание, и в начале 20-х годов она уезжает в Китай. Там тогда жил ее брат Иван, бывший белый офицер. Последний раз она посетила Таиланд, когда в 1925 году умер Лек. Она приняла участие в официальной церемонии кремации и похорон. Еще до этого она уговорила Лека, который сам получил образование в Европе, дать европейское образование их сыну. И его отдали в закрытый пансион в Англии.
В Китае Катя знакомится с американцем Гарри Стоуном, и вскоре становится его женой. Вместе они направляются в Англию, и ее сын Чула узнает, что у него появился отчим. Мать рассказала ему, что перед Англией они посетили Портленд в США, где у Стоуна был дом и жил его взрослый сын от первого брака.
Кате Америка не понравилась, и они вместе с Хином (так ее сын стал называть отчима; Хин – камень по-тайски) поселились во Франции. На этом настояла Катя. Париж был близко к Лондону, и ее сын мог проводить каникулы у них, тем более что с отчимом у него установились хорошие и доверительные отношения. Кроме того, под Парижем жила вдова ее брата с детьми. Чула продолжал свое образование в Англии и в 1939 году женился на англичанке.
После начала второй мировой войны японцы захватили Таиланд и создали там марионеточное правительство, которое объявило войну США и Англии.
Положение Чулы в Англии становится несколько двусмысленным: как гражданин враждебной страны он должен быть интернирован, но, как англичанин по воспитанию и образованию, он отмежевался от марионеточного правительства своей страны и вместе со своим двоюродным братом решил вступить в британскую армию. Власти долго не знали, что же с ними делать, но затем приняли их служить в береговую охрану. После оккупации Франции Чула настоял, чтобы мать с отчимом переехали в Америку. Там Катя и прожила всю войну.
Хин умер, и после войны она окончательно поселяется под Парижем. В январе 1960 года в возрасте 72 лет Катя скончалась, и ее похоронили на небольшом православном кладбище под Парижем. Так закончилась эта романтическая история. И на ее могиле стоит простая и скромная плита, а слон с короной – это только легенда, которую слышал и описал Паустовский.
Все имена собственные приводим в написании автора. – Прим.ред.
