Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №03 за 2010 год"

Где дух поэта обитает

Садовый дом на Ильме герцог Карл Август подарил писателю в 1776 году. В 1782-м Гёте перебрался в более просторное жилище в центре Веймара

80 из 82 лет своей жизни Гёте провел в родной Германии. Именно эта, как он выразился, «некрасивая страна» питала его фантазию. Многое ли сохранилось в Германии из того, что в свое время вдохновляло Гёте?

Впервые оказавшись за пределами отечества, в благословенной Италии , Гёте писал матери: «Мне кажется, будто я вернулся домой из Гренландии , с охоты на китов». Незатейливость пейзажей, известная суровость и однообразие архитектуры немецких городов резко контрастировали с роскошной итальянской природой, богатством форм Рима и Неаполя. И все же Гёте не изменил Германии , да и по ней перемещался в весьма ограниченных пределах. Если взять карту и начертить на ней маршруты писателя, то их не слишком густая паутина покроет только центральную часть страны. Иоганн Вольфганг фон Гёте родился во Франкфурте-на-Майне, учился в Лейпциге, посещал рейнские города: Дюссельдорф, Майнц и Кёльн, любил бывать в Фульде, известной своими старинными храмами. В качестве министра Веймарского двора не раз приезжал с дипломатическими миссиями в Берлин и Потсдам, где «видал старого Фрица (Фридриха Великого) среди его драных занавесей, попугаев и псов». При этом Гёте ни разу не удосужился посетить главные немецкие города того времени – Гамбург и Мюнхен. В 1775 году писатель принял приглашение юного Карла Августа, будущего герцога Саксен-Веймар-Эйзенахского, и поселился в крошечном Веймаре, где и прожил до конца жизни – без малого 57 лет. Последние тридцать из них он почти никуда не ездил, не считая соседних Йены и Эйзенаха.

Если в произведениях другого великого немца – Вагнера – мы вряд ли найдем отголоски реальной жизни, окружавшей композитора, то Гёте помогало превращать прозу жизни в великую поэзию не только воображение, но и наблюдательность (глаза он, кстати, считал наиважнейшим органом восприятия). Так отправимся же в Германию в поисках картин, нашедших отражение в произведениях классика.

Франкфурт: мир детства

«28 августа 1749 года, в полдень, с двенадцатым ударом колокола, я появился на свет во Франкфурте-на-Майне» («Поэзия и правда»)

Пассажира, прилетевшего во франкфуртский мегааэропорт, Гёте встречает буквально в нескольких метрах от будки пограничника: внушительных размеров гипсовый поэт вальяжно развалился в «Гёте-баре» посреди пьющих и жующих граждан.

Электричка, соединяющая аэропорт с городом, пересекает Майн, в котором наш герой купался мальчишкой. Наша цель – Старый город.  Франкфурт середины XVIII века был соразмерен человеку и легко обегаем детскими ногами. Как и полагается приличному городу, он был обнесен стеной, ворота на ночь запирались, а утром сторож забирал ключ у бургомистра, отпирал их и впускал в город собравшийся народ. На кольях еще красовались головы казненных преступников. Так что мир «Фауста» – не романтическая реминисценция, навеянная «стариной глубокой», а мир, в котором рос Гёте.

Его дед по отцовской линии начинал как портной, выбился в трактирщики и оставил семейству 17 кошелей, набитых золотыми монетами, а также дом в переулке Гроссер-Хиршграбен с большим винным подвалом. Другой дед был юристом, имперским советником, как и отец поэта. Сегодня винный подвал – единственная относительно аутентичная часть дома Гёте, превращенного в музей. Доверчивому посетителю покажут и комнату, где он родился, и каморку на третьем этаже, в которой никому не известный начинающий поэт делал первые наброски к «Фаусту». Увы... все, что мы видим, не более чем мастерски сделанная реконструкция. Оригинальный дом, как и весь центр города, включая храмы и Римскую площадь с ее готическим колодцем и знаменитой ратушей, был разбомблен дотла.

Вокруг Франкфурта: сады любви

В современном Франкфурте имеются, конечно, все обычные средства общественного транспорта: автобусы, городская электричка и метро (S-Bahn и U-Bahn), да и на такси поездка из одного конца города в другой стоит не более 15 евро. Но для любителя долгих пеших прогулок нет ничего лучше, как, вооружившись картой «Франкфуртские маршруты Гёте», отправиться бродить по городу. Стартовав на Ратушной площади и перейдя по одному из мостов через Майн, вы, оставив за спиной ультрасовременный Сити, минут через двадцать доберетесь до старинного предместья Гербермюле, которое даже сегодня, несмотря на обилие новостроек, не утратило идиллического духа.

Гёте любил гулять здесь в юности, да и потом часто сюда возвращался. На одном из холмов стоит миниатюрный деревянный домик с мансардой  окруженный садом. Некогда он принадлежал семейству Виллемеров. С банкиром Якобом Виллемером Гёте познакомился уже в зрелые годы, а с женой Якоба, бывшей танцовщицей Марианной, у поэта даже возник платонический роман. С ним связана одна из самых известных литературных мистификаций. Влюбленные шлют друг другу письма – конечно же, в стихах. (Вот он, оплодотворяющий гений Гёте, о котором пишет его замечательный биограф Ричард Фриденталь: удивительная способность заставлять других перенимать свой образ мыслей и даже язык.) Марианна пишет так, что «князь поэтов» включает ее стихи в свой «Западно-восточный диван». Не признайся фрау Виллемер (Зулейка) позже в своем авторстве, ее произведения так бы и вошли в литературу как принадлежащие Гёте.

Продолжив путь вдоль Майна, мы через час с небольшим окажемся в живописном городке Оффенбахе. Здесь 25-летний Гёте провел лето со своей невестой, юной Лили Шёнеман, так и не ставшей его женой. Почитатели поэта совершают паломничество к так называемому «храму Лили» в парке, где некогда гуляли влюбленные. Храм – это бывший купальный павильон, построенный на берегу Майна гораздо позже, что ни в малой степени не смущает тех, кто сюда приходит. В Оффенбахе еще силен дух старого респектабельного курорта (отсюда рукой подать до Висбадена, куда приезжала на лето российская императорская семья). Все здесь старорежимно и мило.

Лейпциг: годы учения

«А Лейпциг – маленький Париж. На здешних всех налет особый, из тысячи нас отличишь» («Фауст»)

Сегодня 400 километров, отделяющих Франкфурт, крупнейший город земли Гессен , от саксонского Лейпцига, можно преодолеть на автомобиле или на поезде часа за четыре. Юный Гёте добирался пять дней в  скрипучем родительском экипаже. Скверные немецкие дороги (на тот момент вследствие раздробленности страны худшие во всей Европе – ситуация улучшилась лишь при Бисмарке, а автобаны начали строить уже при Гитлере) измучили путника, а помогая вытянуть карету из грязи, он чуть не надорвался. Правда, на заброшенном карьере в окрестностях Гарца ему посчастливилось увидеть привидений, о чем поэт сообщил в письме домашним: «Лукавые огоньки не сидели тихо, а как будто подпрыгивали. Что это было – пандемониум или дети света – я не знаю».

Веймарский дом Гёте напоминал музей еще при жизни поэта: помимо многочисленных произведений искусства, там были специальный «зал майолики» и «коллекционная комната»

Из готического тесного Франкфурта Гёте впервые попал в современный город: с променадами, парками, аллеями, уличным освещением и канализацией. Со множеством книжных магазинов, издательств и со знаменитым университетом, в те времена вторым по значению в Центральной Европе после Пражского. Преподаватели и студенты делились на «землячества» (или «нации»): «мейсенское» – в него входили студенты из самой Саксонии и соседней Тюрингии , «польское» – для выходцев из Силезии, Богемии и Моравии, «баварско-франконское» – для тех, кто приехал из южной части Германии. Местную элиту составляли университетские профессора: солдаты городской гвардии обязаны были при встрече салютовать любому, кто одет в профессорскую мантию. Жители Лейпцига называли свой город «маленьким Парижем». Гёте в «Фаусте» тоже пользуется этим сравнением – видимо, потому, что в большом Париже он так и не побывал. Современный же Лейпциг правильнее сравнивать с Минском, чем с Парижем: почти полностью разбомбленный город во времена ГДР застроили блочными уродами.

Инго Шульце, современный немецкий прозаик, написавший о крушении ГДР прекрасный роман «Новые жизни», назвал центры Лейпцига и Дрездена «картонным диснейлендом». То же можно сказать о «Кабачке Ауэрбаха» в самом центре Лейпцига. Модное заведение, расположенное в подвальном этаже ультрасовременного торгового центра, не имеет ни малейшего отношения к смрадной студенческой пивной, куда, путешествуя, попадают Фауст и Мефистофель (оба ныне выступают в качестве бронзовых зазывал перед входом в заведение).

Итак, Гёте приехал в Лейпциг учиться: единственный отпрыск уважаемой бюргерской семьи должен был, как отец, стать юристом. Он, правда, уже пишет стихи, которые нравятся девушкам. Но кто их в этом возрасте не пишет? Город просто наводнен юными гениями. Гёте посещает литературные собрания, запоем читает Лафонтена и с куда меньшей охотой – юридические трактаты, увлекается театром и «без ума от всех на свете девушек». Достаточно было кому-то из приятелей обмолвиться, что у него есть незамужняя сестра, – и все, Гёте умирал от любви. Психоаналитики склонны считать все эти влюбленности, на которые поэт постоянно намекает в письмах, платоническими, если они вообще не были плодом юношеского воображения. Как бы то ни было, портреты двух лейпцигских возлюбленных поэта– Анны Катарины (Кетхен) Шёнкопф, хорошенькой дочки хозяина гостиницы, где квартировал Гёте, и Фридерики Эзер, дочки художника, у которого Иоганн брал уроки рисования, украшают постамент здешнего памятника классику. Он установлен в 1902 году напротив того самого торгового центра, который накрыл собою «Кабачок Ауэрбаха».

Анна Элизабет Шёнеман

«Она была первой, кого я глубоко и истинно любил. Могу сказать, что она же была и по следней», – писал впоследствии Гёте о своей франкфуртской невесте Лили – так ее звали близкие. В 1775 году молодые были помолвлены, однако жених побаивался связать себя узами брака с этой слишком уж светской девушкой. В конце концов он воспользовался предложением приятелей отправиться в путешествие, по возвращении из которого обнаружил, что и Лили сильно к нему поостыла. Анна Шёнеман вдохновила Гёте на создание «Стеллы», «Парка Лили» и других произведений

Фридерика Брион

Эту пасторскую дочь с длинными светлыми косами Гёте повстречал в Страсбурге, где он заканчивал свое образование. Поэт влюбился и посвятил Фридерике замечательные стихи. Считается, что именно она стала прототипом Гретхен в «Фаусте». Отец был решительно против того, чтобы сын связал свою судьбу с полукрестьянкой. Гёте вынужден был подчиниться. Фридерика тяжело переживала разрыв, замуж она так и не вышла Фото: AKG/EAST NEWS

Шарлотта Буфф

Несчастливой влюбленности в вецларскую Лотту мы обязаны рождением «Страданий юного Вертера». Свое чувство к девушке Гёте описывал как «тяжелое опьянение». «Бывали ли вы пьяны? Вы свое опьянение изгоняли сном, я свое опьянение – на бумаге» Фото: AKG/EAST NEWS 

Шарлотта фон Штайн

В эту блестяще образованную светскую баронессу Гёте был безумно влюблен, однако роман между ними был, скорее всего, платоническим. Шарлотта привила франкфуртскому бюргеру утонченный вкус и светские манеры. Умерла она в возрасте 75 лет, повелев перед смертью, чтобы похоронная процессия с ее гробом проследовала на кладбище не прямым путем – мимо дома поэта, а в обход, дабы мысль о смерти не вывела старого Гёте из душевного равновесия

Кристиана Вульпиус

Вернувшись в Веймар после двадцатимесячного путешествия по Италии, Гёте решил по-новому обустроить свою жизнь. В частности, завел себе «маленькую подругу» – пышущую здоровьем, веселую простую девушку Кристиану , которую мать поэта любовно называла сыновним «постельным золотком». После двадцати лет совместной жизни Гёте в конце концов женился на своей Кристиане Фото: AKG/EAST NEWS 

Марианна Виллемер

В юности – актриса и танцовщица, эта очаровательная, остроумная, веселая женщина не могла не привлечь внимание Гёте. Любовная переписка с ней легла в основу стихотворного сборника «Западно-восточный диван». Мужу Зулейки – под этим именем Марианна выведена в книге, – франкфуртскому банкиру Виллемеру льстило, что великий Гёте увлечен его женой, и он не препятствовал этому в общем-то невинному роману Фото: AKG/EAST NEWS 

Ульрика фон Леветцов

Последняя большая страсть Гёте. Несколько лет подряд он встречал этого «очаровательного ребенка» на курорте в Мариенбаде, пока ребенок не превратился в девушку. Семидесятичетырехлетний вдовец был очарован и надумал жениться. Роль свата взял на себя сам герцог Карл Август. Семейство фон Леветцов все же отказало поэту, сославшись на молодость 19-летней Ульрики. Гёте страдал: «Она не знает, как я люблю ее и как занята ею душа моя»

Лотта в Вецларе

«Исполинские горы обступали меня, пропасти открывались подо мною, потоки свергались вниз, у ног моих бежали реки, и слышны были голоса лесов и гор!» («Страдания юного Вертера»)

Удивительно, но факт – более ста лет, с 1689 года и вплоть до роспуска Священной Римской империи германской нации в 1806-м, крошечный городок Вецлар был ее судебной столицей: здесь, в здании размером с небольшую гимназию, размещалась высшая имперская судебная палата. К местному суду стараниями родителя в мае 1772 года был приписан и молодой практикант Гёте – это была последняя попытка отца сделать из сына респектабельного адвоката: из Лейпцига новоиспеченный юрист привез множество литературных набросков и какую-то редкую болезнь, о которой до сих пор спорят исследователи – не то сифилис, не то депрессия, но никак не глубокие познания в юриспруденции.   Вецлар и его окрестности – и сегодня благословенный уголок Германии. Здесь, кстати, любят селиться бывшие «русские немцы». Если позволяет время, то из Франкфурта сюда лучше добираться не по автобану, а по старинной дороге, петляющей меж цветочных плантаций. Бросив денежку в стоящий на обочине ящик, можно нарвать букет гладиолусов или георгин. Вецлар – идеальное место для тех, кто горит желанием увидеть Германию такой, какой ее видел Гёте. Исторический центр города сохранился почти полностью: позднеготический собор, рыночная площадь, где и сегодня крестьяне торгуют медом и колбасой, главная улица с многочисленными булочными, здание суда (там музей), постоялый двор (там пивная) и дом, где жил Гёте (в нем среди прочих обитает человек с фамилией Кулибаба, и из его окон над тихим немецким городком разносится голос Аллы Пугачевой).

Парк в романтическом (английском) стиле при герцогском летнем дворце Бельведер – любимое место прогулок Гёте в Веймаре

Во времена Гёте на сенном рынке Вецлара был трактир «У кронпринца», где собирался литературный кружок «Союз рыцарей», состоявший в основном из молодых судебных чиновников. Гёте представил высокому собранию наброски своей драмы «Гёц фон Берлихинген» и был принят в сей «тайный союз» под именем Гёц Прямодушный. Здесь он познакомился с молчаливым и стеснительным молодым человеком по имени Карл Вильгельм Ерузалем, которому суждено было сыграть значительную роль в литературной судьбе поэта.

Была весна, все цвело, и Гёте, конечно же, влюбился. На этот раз объектом его обожания стала дочь чиновника Хайнриха Буффа Шарлотта (Лоттхен ) – милая, непосредственная, жизнерадостная особа, после смерти матери взявшая на себя все заботы о двенадцати младших братьях и сестрах. Трудно сказать, кто больше интересовал всегда тянувшегося к детям Гёте – Лотта или ее подопечные. Роман с Лоттхен длился все лето, наполненное прогулками и веселыми играми с детворой в старом доме. Конец ему положил законный жених девушки, сдержанно, но строго отчитавший соперника. Оставив возлюбленной по обыкновению избыточноэмоциональное письмо («Прощай, Лотта! Лотта, прощай!»), ясным осенним утром Гёте покинул Вецлар, не пробыв в нем и пяти месяцев. Отцовская мечта о карьере юриста для сына была окончательно похоронена.

А через месяц вернувшийся в отчий дом поэт (Шарлотта к тому времени была уже забыта, ее место в сердце Гёте заняла Максимилиана фон Ларош) получает известие, что Ерузалем, молчаливый юноша из «Союза рыцарей», застрелился. Вроде бы от несчастной любви. Ему было всего 25 лет. Образы двух возлюбленных (от первой литературной Лотте досталось имя, платье с розовыми бантами и чадолюбие, от второй – черные глаза и порывистость) и смерть полузнакомого человека причудливым образом сплелись, и родились «Страдания юного Вертера». Сегодня в дом на площади Шиллерплац, где застрелился несчастный Ерузалем, водят туристов. Главная же вецларская достопримечательность, «дом Лотты», стоит в некотором отдалении от центра. Это еще один шедевр искусства реставрации: старинное здание восстановлено тщательно и любовно, невозможно поверить, что во время войны оно было полностью уничтожено. В доме нет электричества, чтобы все было как при Гёте. В витринах выставлены реликвии: полуистлевший кисейный мешочек, в котором Лоттхен, по преданию, хранила письма Гёте, ее локон, первые издания «Страданий юного Вертера» на всех европейских языках. Роман был выпущен в виде двух небольших анонимных брошюр осенью 1774 года. К тому времени 25-летний Гёте успел насочинять немало – два поэтических цикла, несколько драм, множество эссе – и уже начал работать над «Фаустом». Но «Вертер» стал, по сути, его дебютом. И мгновенно завоевал неслыханную популярность. Сейчас бы его назвали «бестселлером», однако это слишком слабый термин – книга на протяжении десятилетий оставалась самой читаемой и издаваемой в Европе. Эпоха ждала своего героя. А получила сразу двух: Вертера и его создателя. Молодые люди почти что поголовно стали одеваться «`a la Werther» (желтые панталоны, желтый жилет, синий камзол), а по континенту прокатилась волна самоубийств (феномен, сегодня называемый в психологии медийно обусловленным подражательным суицидом, или эффектом Вертера).

Гёте к своему большому неудовольствию так до конца жизни и оставался заложником «пены своих юных дней» – автором в первую очередь Вертера и лишь во вторую – «Фауста» и других своих классических книг.  О «Вертере» с Гёте говорил и Наполеон во время их знаменитой встречи в 1808 году на Эрфуртском конгрессе: эта книга некогда лежала под подушкой и у будущего императора.

Веймар: большие дела в маленьком городе

«Герцогство Веймарское – не такая уж дурная арена, чтобы испытать, насколько мне к лицу роль мирового значения» (из письма)

Веймар... Солнечное сплетение Германии, гремучая смесь эпох. На горе – превращенный в музей лагерь уничтожения Бухенвальд. Под горой – идиллическая долина Ильма. На центральной площади напротив друг друга – дом Кранахов и старинная гостиница «Черный слон», в которой останавливался Гитлер, в связи с чем к ней приделали балкон, чтобы фюрер мог обращаться к народу. В главном соборе города – знаменитый алтарь, шедевр двух великих Лукасов Кранахов, отца и сына. Напротив театра, где была провозглашена Веймарская республика, – музей Баухауса. В Веймаре подолгу жили два великих композитора: Лист и Вагнер, вторая жена которого была дочкой венгерского виртуоза. Сегодня их праправнучка Ника Вагнер ежегодно проводит в городе культурный фестиваль.

Гёте часто бывал в «Кабачке Ауэрбаха» в годы учебы в Лейпциге и очень хвалил местные вина. При нем тут висели две картины с изображением легендарного чернокнижника Иоганна Фауста: на одной он был среди студентов, на другой – верхом на винной бочке (по преданию, он выехал на ней именно из этого заведения)

Веймар второй половины XVIII века представлял собой, как писал Гёте, «какое-то недоразумение, а не город: не то деревня, не то резиденция». По немощеным улицам разгуливали куры, в центре высились мрачные развалины сгоревшего, да так и не отстроенного – за отсутствием средств – княжеского дворца. Помои выливали из домов прямо на улицу, на радость многочисленным свиньям. 6000 жителей насчитывал тогда городок на Ильме (да и теперь его население лишь в десять раз превышает тогдашнее), а все княжество – от силы 100 000. Спрашивается: зачем уже всемирно знаменитый писатель в ноябре 1775 года поселился в этом захолустье?

Юный Карл Август, будущий герцог Саксонский, Веймарский и Эйзенахский, познакомился с Гёте, совершая свое первое самостоятельное путешествие по Европе. Он специально заехал во Франкфурт, чтобы встретиться с автором «Страданий юного Вертера». Карл Август был в восторге от Гёте, а тот – от герцога. Каждый вспоминал потом, что увидел в другом родственную душу.  Гёте уже тогда ощущал себя мессией, спасителем не только немецкой, но и всей европейской культуры – невероятный успех его первого романа давал к тому некоторые основания. Тусклая франкфуртская жизнь не могла не тяготить молодого человека. А Карл Август мечтал превратить свое маленькое герцогство в центр Европы.

Неуемное честолюбие соединило этих людей. 26-летний Гёте был на восемь лет старше юного Карла Августа, и он был гением. Наследник веймарского престола смотрел на поэта восхищенными глазами. Став герцогом, первое, что он сделал, – отправил карету, запряженную лучшими, какие нашлись в его бедной конюшне, лошадьми, во Франкфурт, за Гёте. Тот не заставил себя долго упрашивать. Так началась «веймарская эпоха» поэта. Когда в 1775 году Гёте прибыл на новое место жительства, в Германии была осуждена – правда, обошлось без сожжения – последняя ведьма, а в год его смерти, 1832-й, по Европе уже катились первые локомотивы.

Поначалу Гёте и его высокородный друг вели разгульную жизнь: пили сутки напролет, к вящему ужасу крестьян устраивали по ночам скачки, завернувшись, как всадники апокалипсиса, в белые простыни, купались нагишом в Ильме. Начальник придворной канцелярии писал свой невесте: «В Веймаре творится бог весть что! Герцог везде таскается с Гёте – все больше по пивным и по девкам».

За долгие годы жизни в Веймаре Гёте поочередно примерял на себя роли государственного деятеля и отшельника. Одно время он занимал пост министра и проявил себя как весьма деятельный администратор. Когда удалялся от дел, занимался садоводством, руководил театром, искал серебро в окрестных горах, директорствовал в библиотеке и принимал участие в военных походах. Карл Август платил Гёте жалованье и предоставлял заниматься тем, чем тот пожелает: лучшего для поэта нельзя и придумать.

В Дорнбургском замке, господствующем над долиной реки Зале, Гёте провел лето 1828 года

Прогулку по гётевскому Веймару следует начать с так называемого «садового дома на Ильме». Довольно невзрачное, но уютное деревянное строение на восточном берегу реки Карл Август подарил другу сразу по прибытии того в Веймар. Не знаю, есть ли в Германии место более красивое, чем парк, окружающий дом поэта. Спасибо княгине Веймарской, Марии, дочери российского императора Павла I, которая уберегла Ильмский парк от излишнего «окультуривания». Прогуливаясь однажды по берегу Ильма, поэт повстречал Кристиану Вульпиус, работницу фабрики искусственных цветов. Эта простолюдинка к ужасу веймарского общества стала, правда, спустя двадцать лет после знакомства, его женой и родила ему единственного сына Августа.

Перейдя по деревянному мостику Ильм, миновав Музей пчел, Музей Листа и дом, где жила одна из многочисленных подруг Гёте – Шарлотта фон Штайн, вы окажетесь на площади Фрауенплан. Здесь находится главная веймарская достопримечательность – дом, в котором Гёте прожил последние пятьдесят лет своей жизни. Добротный каменный особняк поэт перестроил в итальянском стиле, добавив к нему изящное крыльцо с широкой лестницей. Но внутри здание осталось типично бюргерским: с не слишком уютными парадными и тесноватыми жилыми комнатами. Кабинет Гёте – небольшой, с низким потолком, обставлен подчеркнуто просто. Высокие напольные часы – подарок кайзера – не проходили по высоте, и в потолке над ними пришлось сделать небольшую выемку.

В соседней комнате стоит кресло с вышитой крестиком подушкой. В нем 22 марта 1832 года Гёте скончался. Перед смертью он якобы произнес классическое «Больше света». Однако те, кто был с ним рядом в последние минуты, вспоминают другое. По одной версии он обратился к невестке: «Девочка моя, дай мне лапку!», по другой – потребовал горшок, ближе всего к упомянутому классическому восклицанию просьба распахнуть ставни.

После смерти хозяина дом на площади Фрауенплан стал национальной святыней и был превращен в музей. Дурная живопись в соседстве с оригиналами Кранаха, майолика, скульптура, зеркала и мебель разных эпох, археологические находки и образцы минералов, гербарии и засушенные ящерицы – нельзя поручиться, что при виде всего этого у вас не возникнут сомнения относительно душевного здоровья гения нации. Гёте собирал буквально все: дом-музей насчитывает около 180 000 единиц  хранения. Чтобы разместить все эти экспонаты, во времена ГДР к особняку было пристроено гигантское здание – Музей Гёте (ныне закрытый, поскольку его концепция пересматривается). Приписывать Гёте «синдром Плюшкина», впрочем, не стоит. Друг поэта Гердер говорил, что у Гёте «воробьиная натура»: тут поклевал чуть-чуть философии, там – немного естественных наук... Труды Гёте в области ботаники, горного дела, анатомии, особенно его «учение о цвете», конечно, ничего кроме улыбки у специалистов вызвать не могут, и тем не менее его способность интересоваться всем на свете, постоянно меняться («сбрасывать, – как он сам говорил, – старую кожу») поразительны: «Все, все заключал я в свое трепетное сердце, чувствовал себя словно божеством посреди этого буйного изобилия, и величественные образы бескрайнего мира жили во мне, одушевляя собой все».

Гарц: лысая гора

Природу, которую так любил Гёте, в Германии берегут и охраняют, и все же индустриализация берет свое. Чтобы полюбоваться пейзажами, которые вдохновляли поэта, лучше всего отправиться в горы. На Кикельхане – самой высокой из гор Тюрингского леса – стоит охотничий домик. Здесь родилось одно из прекраснейших стихотворений поэта – «Горные вершины», которое он записал прямо на стене. Сейчас с Кикельхана, к сожалению, открывается вид не столько на «долины, полные свежей мглой», сколько на промзону городка Ильменау.

А вот в Гарце наступление цивилизации не так заметно. В разные годы поэт совершил три больших путешествия по Гарцу, в том числе и как министр по вопросам горного дела. Здесь подъем в горы – это еще и путешествие во времени. В тихих горных деревеньках Сант-Андреасберг или Лаутерберг ничто не напоминает о нашей бурной эпохе. А в пряничносредневековом Госларе попадаешь и вовсе в век XV. Проехав еще немного, следует оставить машину и совершить восхождение на Брокен – Лысую гору, ту самую, на которую гётевский Мефистофель в Вальпургиеву ночь приводит Фауста. Заблудиться невозможно – везде стоят указатели с буквой G.

На голой вершине Брокена, окруженной серыми валунами, стоит удивительная тишина, слышно только, как ветер колышет жесткую траву. Но раз в год, в Вальпургиеву ночь (с 30 апреля на 1 мая), здесь происходит настоящий туристический шабаш с лазерным шоу и другими дьявольскими придумками нашего века.

Можно сколько угодно бродить по дорогам Гёте и почти ничего о нем не узнать, потому что дух поэта обитает прежде всего в текстах. Запаситесь книгами великого немца, в первую очередь автобиографической трилогией «Годы учения Вильгельма Мейстера» и «Избирательным сродством», и тогда старые стены, музейные реликвии, природа его родных мест расскажут вам удивительно много.

Рядом, но врозь

Знаменитый веймарский памятник Гёте и Шиллеру сильно способствовал распространению мифа о тесной дружбе и душевной близости двух германских гениев. Шиллер переехал в Веймар в 1787 году, однако через два года получил место профессора в Йене. Отношения поэтов в тот период были довольно прохладными. Веймарский небожитель называл Шиллера молодым дикарем, а тот Гёте – удачливым и недалеким бонвиваном. Сблизились поэты в июле 1794-го. Оба присутствовали на заседании «Общества исследователей природы», после которого проговорили допоздна. Месяц спустя Шиллер послал Гёте письмо: «Все то, о чем  прежде я не мог составить суждения, вдруг прояснило мне созерцание Вашего Духа (только так я могу описать то всеобъемлющее впечатление, которое произвели на меня Ваши идеи)». Гёте ответил Шиллеру, назвав его послание «лучшим подарком ко дню рождения». До возвращения Шиллера в Веймар в 1799 году поэты активно обменивались письмами. Дружеской эту переписку не назовешь, на мир и искусство они смотрят по-разному, но каждый преисполнен уважения к другому. Шиллеру, во всяком случае, удалось убедить Гёте отвлечься от натуралистических штудий и возобновить работу над «Фаустом». Только после того как Шиллера не стало, Гёте осознал, сколь много для него значили отношения с великим романтиком. Какое-то время он даже хранил в кабинете череп поэта, а в завещании просил похоронить себя рядом с Шиллером. Недавно выяснилось, что «реликвия», которой Гёте посвятил стихотворение «При созерцании черепа Шиллера», никакого отношения к Шиллеру не имеет. Поэт был похоронен на Веймарском городском кладбище, однако в 1826 году его останки решили торжественно перезахоронить в княжеской усыпальнице. Идентифицировать их было трудно, и в результате, как уже в наше время показал анализ ДНК, ни череп, ни кости, приписывавшиеся Шиллеру, к нему отношения не имеют. В итоге гроб поэта было решено оставить пустым.

Вечный покой?

У Гёте были странные отношения со смертью и жизнью вечной. Он не хотел мириться с первой, но и не мог уверовать во вторую. В разные времена поэт называл себя то «язычником, поклоняющимся силам природы», а то и вовсе атеистом. Не может быть, чтобы его, олимпийца, ждал тот же конец, что и любого смертного! В нежелании мириться с такой несправедливостью, по мнению некоторых исследователей, и кроется причина невероятного подъема духовных и физических сил Гёте в глубокой старости: задумав в 74 года жениться на 19-летней Ульрике фон Леветцов, поэт спрашивал мариенбадского врача, не повредит ли его здоровью выполнение супружеских обязанностей.

Завершая наше путешествие, вернемся в Веймар, как неизменно возвращался в него Гёте (от Брокена это чуть больше 170 километров, дватри часа на машине), и отправимся на старое кладбище. В подземной усыпальнице княжеской семьи стоят металлические саркофаги Карла Августа и его потомков, здесь же дубовый гроб, на котором начертано – Goethe. Рядом с одним великим немцем покоится другой – Фридрих Шиллер. Сюда приходит всякий, кто по тем или иным причинам оказывается в Веймаре. Не всегда даже зная зачем. Ноги сами несут.