Текст книги "Журнал «Вокруг Света» № 1 за 2005 года (2772)"

Автор книги: Вокруг Света Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Из протоколов инквизиции епископа Памье Жака Фурнье

Гильем Белибаст, осужденный еретик; сожжен в августе 1321 года: «Когда дух выходит из своей оболочки, то есть из мертвого тела, то в испуге и растерянности он начинает метаться. Духи носятся так быстро, что если, к примеру, дух отлетает от тела в Валенсии, а должен соединиться с другим телом в графстве Фуа, и если будет сильный дождь, так едва ли и три капли дождя на него успеют упасть. С такого разгону мятущийся от страха дух кидается в первую свободную дыру, какую найдет, иначе говоря – во чрево любого только что зачавшего животного, чей детеныш еще не имеет души, – будь то животное сукой, крольчихой или кобылой; а то – и в женскую утробу».

Арнаут Скир, доносчик: «Как-то был злой человек и убийца. Когда он умер, его дух вошел в тело быка. У быка был жестокий хозяин, который плохо его кормил и больно колол большим стрекалом. А дух этого быка помнил, что он был человеком. Когда бык умер, дух вошел в тело коня. Тем конем владел один важный сеньор, который его хорошо кормил. Как-то ночью на этого сеньора напали его враги. Он сел на коня и поскакал по горам, где было полно острых камней. В какой-то момент конь застрял копытом промеж двух камней. Он тащил его что есть сил, так что потерял свою подкову, которая там так осталась. Потом сеньор продолжал скакать еще часть ночи. А дух коня все еще помнил, что некогда он помещался в человеческом теле. Когда конь умер, его дух вошел в тело бабы на сносях и воплотился в дитя, которое баба носила в животе. Когда этот ребенок стал взрослым, он дошел до понимания добра [то есть веры катаров]. Потом сделался „законченным“. Однажды вместе со своим товарищем он оказался в том самом месте, где конь потерял подкову. Тогда этот человек, чей дух раньше был в коне, и говорит своему товарищу: „Когда я был конем, однажды ночью я потерял подкову, застрявшую между двух камней, а потом целую ночь скакал раскованный“. Тогда вдвоем они принялись шарить в камнях, нашли подкову и взяли ее с собой».

Крестовый поход в действии

Кастр, сентябрь 1209 года

«К графу [Симону де Монфору] подвели двух еретиков. Один из них был в той секте „законченным“. А другой – вроде как новообращенный и ученик первого. Посовещавшись, граф пожелал, чтобы сожгли обоих. Но тот второй еретик, что, видать, был учеником другого, со страху принялся каяться и обещал отречься от ереси и во всем повиноваться римской церкви. Из-за этого среди наших вышел большой спор. Были такие, кто говорил, что раз тот готов исполнить, чего ему сказано, то и нечего его казнить. Другие, напротив, доказывали, что он заслуживает смерти, ибо ясно, что он был еретиком; а что до его обещаний, то они, очевидно, продиктованы скорее страхом смерти, нежели любовью к христианской религии. И чем же кончилось? Граф согласился, что его следует сжечь, рассудив так: если тот раскаялся взаправду, то тогда огонь послужит искуплению его грехов; если же он солгал, то и будет наказан за свое вероломство».

Такая рассудительность графа подчеркивает не только его рвение в «богоугодном деле», она отчасти обнажает и его происхождение. Ведь для того чтобы сеньору средней руки, каким был Симон де Монфор, обзавестись княжеством, по тем временам требовались немалые усилия и немыслимые таланты. Ведь счастье, как известно, само плывет в руки лишь отпрыскам могущественных домов. О том же, как оно досталось Симону де Монфору, стоит сказать отдельно. В конце лета 1209 года глава крестового похода папский легат Арно Амори тщетно искал того, кто бы не погнушался завоеванными землями виконтов Безье и Каркасона. Герцог Бургундский, граф Неверский, граф де Сен-Поль один за другим отклоняли предложенную честь. «Им не было дела до шкуры, содранной с другого. Не находилось никого, кто не счел бы бесчестием принять эту землю», – говорится в «Песне об Альбигойском походе».

Папский легат Арно Амори сам вознаградил себя при первой возможности. Дальше – больше. Став архиепископом Нарбоннским, он немедленно заявил претензию и на одноименное герцогство. Причем ни он, ни тогда еще здравствующий Симон де Монфор не имели на него ни малейшего права. Герцогство Нарбоннское принадлежало графу Раймону VI Тулузскому. В час дележа добычи два вождя крестоносцев – Арно Амори и Симон де Монфор – не сумели договориться. Последний стал действовать силой оружия, в то время как папский легат Арно Амори, и он же архиепископ Нарбоннский, обрушил на него церковные кары. Так крестовый поход легко перетек в конфронтацию крестоносцев между собой. Сам вдохновитель военной интервенции в Лангедок Папа Римский Иннокентий III писал Симону де Монфору буквально следующее: «Через гонцов возлюбленного сына нашего во Христе славного короля Арагона Педро нам стало известно, что оружие, предназначенное для борьбы с одними еретиками, ты обратил против католиков. Крестоносное воинство ты употребил на то, чтобы проливать кровь праведных и обижать невинных. К великому ущербу арагонского короля ты захватил земли его вассалов, а именно графа Фуа, графа Комменжа и Гастона Беарнского, хотя никаких еретиков там не было и подозрение в ереси население тамошних краев не запятнало… от 17 января 1213 года». В один прекрасный момент Папа Иннокентий III попытался было объявить крестовый поход оконченным, но вождь крестоносцев не хотел отказаться от выгод завоеваний. Остановить его смогла только смерть.

25 июня 1218 года камень из катапульты, установленной на стене осажденной Тулузы, разнес голову Симона де Монфора. «Глаза, мозг, зубы, лоб и челюсти разлетелись в разные стороны». Рассказ об этом происшествии неизвестный составитель «Песни об Альбигойском походе» завершает так: «Если небесное спасение достигается путем убийства женщин и детей, то тогда Симон де Монфор теперь на небесах». Сын убитого Монфора не смог продолжать борьбы на равных и отказался от прав в пользу французского короля. С этого момента южане стали проигрывать. Теперь, по прошествии многих веков, крестовые походы в Лангедок выглядят безнравственно. Мы ждем от крестоносцев бескорыстия, а оно не входило в их планы. Поиски собственной выгоды были неотъемлемой составляющей самой сути крестовых походов, которые сформировались на Западе в XII веке. В позднее Средневековье углубление религиозного чувства приблизит конец подобных кампаний.

Из «Альбигойской истории» Петра из Во-де-Сенре

Брам, март 1210 года «Они [крестоносцы] добрались до одного замка, который назывался Брам. Найдя замок готовым к обороне, они обложили его и взяли приступом за три дня безо всяких осадных машин. Людям из замка, которых было больше ста, они выкололи глаза и отрезали носы, оставив одному из них один глаз, чтоб тот отвел остальных в [замок] Кабаре для ума наших врагов».

Минерв, июль 1210 года «Аббат [папский легат Арно] приказал, чтобы сеньор замка и все, кто в замке был, хотя бы даже еретики, если они желают примириться с церковью и подчиниться ей, были отпущены живыми; а замок останется графу [Симону де Монфору]. Даже „законченные люди“, коих там было превеликое множество, могли бы быть отпущены, если хотят обратиться в католическую веру. Услышав такое, один благородный рыцарь, католик с головы до ног, де Мальвуазен понял, что еретики, для уничтожения которых крестоносцы пришли, могут быть отпущены на свободу. Испугавшись, как бы страх не заставил их выполнить то, что от них требовали наши, – ибо еретики, почитай, уже были в наших руках, – он воспротивился аббату и сказал в лицо, что наши на такое ни за что не согласятся. Аббат ему в ответ: „Не бойся, тех, кто захочет обратиться, я думаю, найдется очень немного“.

Лавор, май 1211 года «Вскоре из замка [Лавор] вывели сказанного Аймерика, который был сеньором Монреаля, и человек восемьдесят других рыцарей. Благородный граф [Симон де Монфор] предложил их всех повесить. Но когда вешали Аймерика, самого главного среди них, виселица обрушилась, так как из-за чрезмерной спешки ее плохо вкопали в землю. Граф, видя, какая отсюда может выйти заминка, велел перебить остальных. Крестоносцы набросились на них с превеликой охотой и, не сходя с места, перебили всех так быстро, как только у них получилось. Хозяйку замка, которая приходилась Аймерику сестрой и была наихудшей еретичкой, бросили в колодец и по воле графа забросали камнями. Несметное число еретиков наши крестоносцы сожгли с большой радостью».

Новые лики церкви

С ересью катаров сопряжена, наверное, самая значительная новация в истории монашества со времен его распространения на Западе, а именно – создание нищенствующих орденов. Один из хронистов пишет: «Нужно было, чтобы в нашей стране имелись ереси, дабы этот край и весь мир узрели славу и пользу братьев-проповедников». Нищенствующая братия не просто походила на «добрых людей», а фактически перенимала пастырский опыт еретических сект. Говоря без обиняков, она балансировала на грани между впадением в ересь и возвратом к первоначальной христианской бедности с самоизоляцией от мира зла. Только так могла быть услышана проповедь нищенствующих братьев. Святой Доминик, основатель ордена братьев-проповедников, или иначе доминиканцев, начал действовать в Лангедоке. Именно под Тулузой были устроены первые доминиканские монастыри.

«Где не действует благословение, подействует палка», – будто бы говорил святой Доминик. Святая инквизиция – другой оригинальный продукт той среды и эпохи. Она развилась в чрезвычайный церковный трибунал по делам о ереси. Чтобы этого достигнуть, то есть изъять предмет из компетенции традиционного суда епископа, в 1233 году Папа Римский Григорий IX доверил розыск еретиков доминиканцам. Даже по прошествии стольких веков нельзя не сочувствовать людям, угодившим в лапы инквизиции. Но как ни страшно такое сказать, она явилась для христианской церкви чем-то вроде требования времени. Старый епископский суд был всем хорош, но для решения новой задачи он не годился. В гуманном и благородном судебном поединке состязающихся сторон ереси было не одолеть. Поиск новых форм увенчался изобретением тайного следствия и тайного судопроизводства, налаженной системы доносов, расставленных подследственным ловушек, провокаций, пытки как средства исторгнуть признание и имена соучастников в преступлении против веры.

Чтобы лишить силы и уничтожить конкурирующую Церковь, требовалось найти и уничтожить ее главарей. Но еще важнее было их запугать и терроризировать, насадить новую религиозную атмосферу – взаимное недоверие и доносительство. Для раскаявшихся еретиков наказанием было временное или пожизненное заключение в крепости, покаянные паломничества или же ношение особого знака – желтого креста. Стоит заметить, что инквизиция обрекала на смерть немногих. Никакого сравнения со страшными временами альбигойских походов! Сжечь побольше норовили лишь светские власти, поскольку им переходило имущество жертв. Около 1255 года тулузский инквизитор, доминиканский монах Рено Шартрский в отчаянии обращается к Альфонсу де Пуатье по поводу самовольно сожженных еретиков, кому суд инквизиции назначил наказанием тюремный застенок. И это лишь один пример.

Кажется, никакая другая ересь Средних веков не стала причиной столь значительного развития церковных институтов. Никакой еретической секте не были знакомы такая приспособляемость и динамизм. Церковь же выигрывала тем, что обнаруживала способность и волю к масштабным переменам, даже если многим авторитетным людям церковной епархии таковые представлялись весьма рискованными. Учреждение той же инквизиции, скандально нарушавшей каноническую форму церковного суда, многими католическими прелатами было встречено прохладно или неодобрительно. Ересь прошла – инквизиция осталась. Что же касается катаров, то повлиять на облик католической Европы они так и не смогли. Зато усилия по их изоляции и истреблению имели без преувеличения масштабные последствия: несмотря на то что крестовый поход в целом был архаической затеей, он стал своего рода рубежом мировоззренческих эпох и предопределил путь в новую религиозную жизнь позднего Средневековья.

Из посланий Папы Иннокентия III

Папскому легату Арно, архиепископу Нарбоннскому, 18 января 1213 года «Приведя крестоносцев в землю графа Тулузского, вы захватили не только те места, которые населяли еретики. Ваши загребущие руки дотянулись и до тех краев, где ереси не было в помине… Идя против справедливости, вы так беззастенчиво и нагло присваиваете чужое, что упомянутому графу только и осталось, что замок Монтобан да город Тулуза».

Хроника альбигойского похода

1095 год

18—25 ноября, Клермонский церковный собор, положивший начало практике крестовых походов

1145 год

Проповедь Бернара Клервоского в Тулузе и Альби; появление названия «альбигойские еретики»

1184 год

Октябрь, декреталия Папы Луция III, утвержденная в качестве постановления Веронского церковного собора и ставшая началом создания инквизиции

1204 год

28 мая, обращение Папы Иннокентия III к французскому королю Филиппу Августу с просьбой о военном вмешательстве в Окситании

31 мая, Арно Амори, аббат монастыря Сито, монахи монастыря Фонфруад Пейре де Кастельноу и Рауль назначены специальными поверенными Папы Римского в Окситании – его легатами

1207 год

Май, отлучение, наложенное папским легатом Пейре де Кастельноу на Раймона VI, графа Тулузского

1208 год

15 января, убийство легата Пейре де Кастельноу в Сен-Жиле

10 марта, Иннокентий III объявляет организатором преступления графа Раймона Тулузского и вновь просит о вмешательстве французского короля Филиппа Августа

1209 год

8 июня, покаяние Раймона VI, графа Тулузского, в Сен-Жиле

22 июля, взятие крестоносцами города Безье

1—15 августа, осада и взятие Каркасона. Симон де Монфор принимает власть над землями дома Транкавелей, виконтов Безье и Каркасона Сентябрь, новое отлучение Раймона VI

10 ноября, смерть 15-летнего виконта Раймона Роджьера, заключенного в одной из башен Каркасонской крепости

1210 год

В марте были искалечены крестоносцами сто пленников замка Брам

17 июня – 22 июля, осада и взятие Минерва; сожжение ста сорока человек Август – 11 ноября, осада и взятиеТерма

1211 год

Апрель, Раймон Роджьер, граф Фуа, в сражении при Монже истребляет от полутора до пяти тысяч немецких и фламандских крестоносцев

1 апреля – 5 мая, осада и взятие Лавора. Казнь восьмидесяти пленных рыцарей, сожжение четырехсот еретиков. Владелица замка Лавор брошена в ко лодец и засыпана камнями

1213 год

Январь, Папа Иннокентий III пытается объявить крестовый поход оконченным. Церковный собор в Лаворе, провоцируя продолжение борьбы, фактически отказывает графу Раймону Тулузскому в возможности примирения

12 сентября – битва при Мюре, решающая победа крестоносцев. Гибель выступившего на стороне графа Тулузского короля Арагона Педро II

1215 год

1 июня, наследник французского престола принц Людовик и Симон де Монфор торжественно вступают в Тулузу

11—30 ноября, Четвертый Латеранский собор провозглашает Симона де Монфора графом Тулузским

1216 год

Май – 28 августа, осада и взятие Бокера Раймоном VII

1218 год

25 июня, при осаде Тулузы Симон де Монфор убит камнем, брошенным из катапульты. Его сын Амори становится во главе крестоносцев

1224 год

Февраль, граф Амори передает свои права новому французскому королю Людовику VIII

1226 год

Сентябрь – октябрь, королевский крестовый поход. Взятие крестоносцами Безье, Каркасона, Памье, Альби, Родеза и других городов

8 ноября, французский король Людовик VIII внезапно умирает от дизентерии

1229 год

Январь и апрель, договоры в Мо и Париже. Создание в Нижнем Лангедоке двух королевских сенешальств с центрами в Бокере и Каркасоне. Дочь и наследница графа Раймона VII Тулузского Жанна должна выйти замуж за Альфонса де Пуатье, брата нового французского короля Людовика IX

1233 год

Папа Римский Григорий IX вручает розыск еретиков ордену доминиканцев. Фактическое создание инквизиции

1240 год

7 августа – 11 октября, неудачная осада Каркасона Раймоном Транкавелем

1242 год

28 мая, убийство инквизиторов в Авиньоне в ходе военной вылазки из замка Монсегюр

1244 год

16 марта, падение Монсегюра («синагоги Сатаны») и сожжение двухсот еретиков

1249 год

27 сентября, кончина Раймона VII, последнего графа Тулузского из дома де Сен-Жиль

1255 год

Весна, взятие последнего оплота открытого военного сопротивления еретиков – замка Керибюс в горах Корбьер

1271 год

21 и 22 августа, кончина бездетных Альфонса де Пуатье и его жены Жанны. Верхний Лангедок переходит во владение французской короны по праву наследования

Дмитрий Тушинский

Ноев ковчег для Черного континента

Несколько миллионов лет назад на том краю Африканского материка, что встречает восход солнца, взорвался вулкан, оставив после себя огромную, заполненную кипящей лавой воронку. Много времени прошло, пока утих гнев подземного огня, крутые склоны и плоское дно кратера поросли лесом да саванной и стали для тысяч животных надежным, уютным домом, известным теперь всему миру как заповедник Нгоронгоро.

В давно потухшую вулканическую впадину Нгоронгоро можно попасть по единственной грунтовой дороге, проложенной по восточному склону кратера. Серпантин этой горной трассы проходит через влажный, окутанный густым туманом тропический лес, где глаз, запутавшись в зелени многоярусных джунглей, не сразу различает отдельные породы деревьев – серебристые стволы кассипурей, плоские кроны альбиций, невысокие крупнолистные кротоны, унизанные пучками мхов и орхидей. По мере подъема лес редеет, расступаясь в стороны лужайками, поросшими сочной травой, которая привлекает местных обитателей – зебр, буйволов, антилоп.

С гребня кратера в ясные дни видна практически вся грандиозная чаша Нгоронгоро. Лежащая на плато, поднятом на высоту около 2 400 м, она предстает огромной округлой впадиной, диаметр которой почти 20 км. Постепенно вырастая из тумана, колоссальной дугой уходит к горизонту стена кратера, противоположный край которой едва различим в утренней мгле. На 600 м возвышаются над дном этой чаши крутые, почти отвесные сухие склоны, поросшие колючим кустарником и канделябровыми молочаями. Дно поначалу кажется плоской зеленой равниной и, лишь приглядевшись, начинаешь замечать темно-зеленые пятна лесных островков акации, невысокие холмы и белесоватую поверхность вьющейся речушки и мелководных илистых озер.

Люди появились в этих местах относительно недавно. Труднодоступная, изолированная от окружающей местности чаша кратера долгое время оставалась в безраздельном владении диких животных, которые заселили саванны, леса, озера и болота кратера, найдя здесь привольные пастбища, обильную охоту и безопасное пристанище.

В 1891 году в Нгоронгоро сумел проникнуть первый европейский исследователь – немец Бауман. Однако вплоть до середины XX века в этом отдаленном районе Восточной Африки смогли побывать лишь несколько зоологов. Статус самостоятельной охраняемой территории Нгоронгоро получил в 1959 году, когда он был выделен из национального парка Серенгети. Необходимость принятия срочных мер по защите диких животных Нгоронгоро, ставших объектом промысла браконьеров, была очевидна. Напоминанием о тех годах, когда решалась судьба Нгоронгоро, служит небольшой скромный памятник, установленный на гребне кратера, неподалеку от дороги. На пирамидке, сложенной из гранитных камней, табличка с надписью: «Михаэль Гржимек. 12.4.1934 – 10.1.1959. Он отдал все, что имел, даже свою жизнь, за то, чтобы сохранить диких животных Африки». Самолет Михаэля Гржимека разбился здесь, в Нгоронгоро, заповеднике, созданном во многом усилиями этого немецкого натуралиста и усилиями его отца.

Сегодня Нгоронгоро – это более 800 тыс. гектаров охраняемых территорий, в состав которых помимо самого кратера входят окрестности обширного вулканического плато, на котором расположен заповедник. Примыкающие к Нгоронгоро охраняемые пространства представляют собой травянистые саванны на востоке и крупные, уже не действующие вулканы на западе – Олмоти, Олдеани, Эмпакаи. На территории площадью более 250 км2 обитает 30 000 диких животных, представляющих едва ли не всю фауну Африки.

Даже с гребня кратера можно различить, как на днище чаши пасутся стада зебр, газелей, антилоп. В озерах и болотах любят коротать жаркие дни бегемоты, буйволы и носороги, приходят искупаться слоны. Водоемы, леса и саванны заповедника населяют тысячи птиц – фламинго, цапли, журавли, марабу, дрофы, ткачики. Обилие дичи привлекает многочисленных хищников, в основном львов, гиен и лис, но нередко встречаются также леопарды, шакалы и гепарды.

Отличительной уникальной особенностью Нгоронгоро является настоящий калейдоскоп африканских ландшафтов, которые со всей полнотой (за исключением пустынь) представлены в этом заповеднике. Здесь на сравнительно небольшой территории можно увидеть всю Африку в миниатюре, Африку, спрятавшуюся в чреве древнего вулкана, который, подобно Ноеву ковчегу, укрыл обитателей Черного континента от бурных волн современной цивилизации.

Дмитрий Иванов