Текст книги "Урок первый. Как не привлекать внимание (СИ)"

Автор книги: Владислава Ланде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

Уроки выживания выходят боком! Все, да наоборот. Скрывалась несколько лет и плевать все на меня хотели, а тут, как на зло, зверушки магические на пару с лордами Тьмы активизировались! Куда бежать? Где прятаться? С защитой Темнейшего освещаю мостовые на три метра вперед! Сбегала, ища свободу. Только нашла, как ее пытаются отнять...

Ланде Владислава

Ланде Владислава

Урок первый. Как не привлекать внимание

За окном нещадно слепило солнце. Проказливые лучики норовили утонуть в разметавшихся по простыни волосах, напоминающих умирающие отблески перерождающейся ночи Затмения.

Демон досматривал последние отголоски снов, в которых опять плясала среброголовая искусительница – вот она бежит по темному коридору, сжимая в руках здоровенный том изуродованной огнем книги; вот спускается по лестнице зажиточного домишки, одетая в легкое домашнее платье, что делало ее безумно уютной и домашней... Картина поддается легкому помутнению и с легкой улыбкой в глазах цвета входящей в силу бури, девушка протягивает изящную кисть и одними губами произносит:

– Поторопись...

****

Я резко подрываюсь на кровати. В висках только одна мысль: «проспала»! Тьма дери чертовы гулянки перед учебной неделей и Лисино «на пару часиков». В голове отбивают ритм вчерашние девы-плясуньи, с их танцем на столах. И что, спрашивается, такую не самую разумную меня потянуло в этом балагане участвовать? И главное, все как положено: песни, пляски, вино, пролитое на пол, ручьем. И ладно то вино, разбавленное, да и с острым послевкусием подмешанной дуравушки, но чтобы вот так отбросить все принципы и пуститься в пляс... Короче, было стыдно. И очень.

На второй половине кровати, сажень в длину, да и в ширину тоже, глухо замычали.

– А ну-ка, просыпайся, бесстыдница!

Я живо сдернула покрывало и отобрала подушку, у пытавшейся прикрыться девушки. Повеяло перегаром. Н-да, пили мы вроде одинаково, значит, требуется антипохмельное зелье, и срочно.

– Как же плохо-о, отстань, – заныла рыжеволосая, пытаясь заползти под простыню.

– Вставай немедленно, – строго сказала я, сваливаясь, иначе и не скажешь, с такого уютного и теплого ложа. – Нечего было вторую бутыль у достопочтенных троллей выпрашивать.

– Вторую бутыль чего? – со смешком донеслось мне в спину.

Вот же нахалка! Не вина уж точно...

Наскоро умывшись и причесавшись, я вбежала обратно в комнату, напяливая академскую форму.

Форма у нас была что ни на есть примечательная – черные штаны, черные рубашки в комплекте, черная же куртка, и сапожки, конечно же, черные. Отличали нас от душегубов всяких лишь по паутине серебра на подвеске. Забудешь надеть – пришибет еще люд честной. Так и бродили наши адепты тенями по академии. А что? Удобно. Никаких тебе пятен не видно (бытовую магию у нас преподавали только на первом курсе и то – не всегда), да и стройнит к тому же.

– Риса-а, – жалобным голоском пропела девушка за спиной, – вот, возьми.

В протянутой руке был зажат заветный бутылек с такой нужной мне сейчас жидкостью. Надо же, а ведь он был последний, точно помню, что недавно приготовленный душистый взвар сейчас покоился в котелке на чердаке, который день. Остудили, называется. За такое самопожертвование не то что простить эту лицедейку готова была, а расцеловать в обе щеки.

Благодарно улыбнувшись, я выхватила бутылек и уже на ходу выпивая, потрусила в столовую. Есть хотелось ужасно.

Переход с правого корпуса до столовой занял достаточно немного времени. И все лишь потому, что соседствующие здания соединялись коридорами на первом этаже – всего то и оставалось, пробежать по переходу. Не требовалось выходить в непогоду, которая набирала обороты – осень в империи не то, что без бабьего лета, своей минусовой температурой и промозглым ветром она яростно соперничала с зимой.

Вот и сейчас в занавешенные темными портьерами витражные окна бился ветерок, желая растрепать волосы и пробраться своим холодом до костей. Толкнув заветную дверь, я оказалась в пьянящих ароматах помещения.

Народу было еще предостаточно – значит, времени до первых лекций было навалом. Я расслабленно подошла к раздаче, выбрав любимую молочную кашу с ягодным сиропом, схватила наливное яблочко, душистый мятный чай и засеменила по ромбовидному помещению к дальним столам, за которыми обычно рассаживалась моя группа.

Да, места были строго разделены – целители всегда сидели в углу справа, у стены с витражными оконцами, чьи разноцветные мозаичьи блики красиво отсвечивали на их белых мантиях; некроманты в противоположной стороне – где не имелось ни единого солнечного лучика, если освещение и проявлялось, то только холодными магическими шарами, вспыхивающими над столиками по желанию закутанных в серую мантию студентов; и наш закуток, к которому я почти дошла, находящийся между двумя переходами (из общежития в учебную часть) – факультет стихийников, где, не смотря на мрачность и несуразность одежды, было живо, где стоял гомон, крики, иногда даже вспыхивали ссоры и поединки. Я улыбнулась, кивая знакомым с младших курсов, пробираясь к столу со своей группой.

Грохнув подносом об стол, я привлекла внимание лишь сидящей напротив моего обычного места Рэсс. Коротко стриженная белобрысая макушка склонилась над очередной книгой, не забывая при этом усиленно доедать свой завтрак.

– Риана? – карие глаза с ярко выраженным удивлением уставились на меня, будто видя впервые.

– Привет, Рэсс, – я лишь ухмыльнулась, принимая ее взгляд. Наша староста часто одаривала такими взглядами всех, кто отвлекал ее от чтения. – Что такого интересного произошло?

Я кивнула на другую сторону длиннющего дубового стола, за которым о чем то спорили двое наших одногруппников.

– Я тебе говорю! – стукнул по столу взъерошенный Томас, сверкая вертикальными зрачками. Эк, как его развезло то, обращения только здесь не хватало.

– Да не может этого быть! Да только месяц учебы прошел, – сложил руки на груди второй спорщик, Иван, отчего швы на спине подозрительно затрещали – берендею и так самого большого размера рубашку выделили, так еще и эту порвет, последнюю.

– У моего брата приятель в канцелярии работает – точно позавчера о новом приказе слышал! – вторил ему волк.

Рэсс с не меньшим моему удивлением воззрилась на парней, нахмурилась, явно в голове что-то прикидывая, и выдала:

– А, так у нас ректор уволился, в отпуск вроде умотал. На год.

Больше меня удивить, как казалось, было нечем, пока староста не почесала за ухом и не добавила к имеющимся уже новостям:

– Вместе с нашим куратором.... Говорят, медовый месяц. К нам замену пришлют от имперской коллегии.

Я открывала и закрывала рот, со стороны, наверное, напоминая рыбу, выброшенную на берег рыбу.

Глупо уставившись на опять ушедшую в книгу девушку, я пыталась осмыслить и принять изменения в педагогическом составе. Но ведь и правда, учебный год только начался... Да и что могло связывать нашу немолодую кураторшу с еще более немолодым ректором?!

Тем временем, спор набирал новые обороты, вокруг нашего стола образовался небольшой круг из заинтересовавшихся лиц, разговоры в столовой сошлись на нет, все вслушивались в разгорающуюся дискуссию.

– Вот увидишь, скоро нам объявят такую занятную новость, – с победоносным выражением лица пророкотал Томас, усаживаясь обратно за стол.

По залу пробежались первые неуверенные шепотки. Со всех сторон на наших спорщиков стреляли недоуменные взгляды, студенты освободили пространство вокруг нашего стола, новость передавалась из уст в уста. Я лишь печально покачала головой. Ну вот, теперь все тумаки и насмешки неминуемо достанутся нам, в случае опровержения вгоняющей в ужас новости.

Раздался первый звон колокола, оповещающий о пред учебном времени – оставался небольшой отрезок, чтобы добраться до аудитории и приготовиться к лекции.

Первым занятием в первый день учебной недели была медитация.

Схватив яблоко и бросив печальный взгляд на нетронутую кашу, я поторопилась к выходу, потянув за собой увлекшуюся Рэсс.

Мы быстро преодолели переход, войдя в учебный корпус. Свернули направо, по направлению к крылу залов для физических нагрузок. Та часть нашей группы, что в столовой не присутствовала, состоящая в основном из девушек, притаптывала в нетерпении у дверей.

Мы с преподавателем – достопочтенной госпожой Тур – подошли практически одновременно, из разных сторон коридора.

– Приветствую, – тепло улыбнулась нам дама, по правилам заходящая в зал первая.

Туго затянутая в черную короткую курточку спина скрылась в проеме, разрешая нам войти и занять свои места. Что мы, собственно, и проделали.

Я разместилась в дальней стороне помещения, за спинами своих сокурсников, по привычке сразу скрещивая ноги перед собой. Медитация у нас была в два занятия, до самого обеда, времени достаточно для отточки некоторых навыков.

Это занятие мне всегда давалось легко, и так как проходило оно у нас на каждом курсе, привыкшая к моим успехам госпожа Тур всегда ставила мне автоматы, не мешая заниматься на ее занятиях всем, лишь не медитацией.

Одногруппники настраивались на потоки, расслаблялись. Кто-то разваливался на полу, подложив под голову студенческую суму, кто-то сидел, скрестив ноги, как я – кому как удобнее, лишь бы чувствовали вокруг себя силовые потоки. Принцип был прост – видеть и взаимодействовать. В этом, последнем, году мы должны были научиться перестраивать зрение за доли секунд, настраиваясь на потоки своей стихии – они были везде. Я научилась делать это еще на третьем курсе, чему немало поспособствовала Лиса – учитель из нее был прекрасный, учитывая то, что с духом у нас была особая связь.

На протяжении всего занятия я выстраивала в голове схемы, которые мы, на пару с Лисс, выкрали из закрытой части библиотеки на прошлой неделе. Воспроизводя по памяти заинтересовавшие меня охранные заклятия, мне уже не терпелось побыстрее оказаться в комнате, чтобы открыть заныканный под кроватью потрепанный жизнью томик.

Часы медитации пролетели незаметно, я строила схемы и планировала попробовать наложить их на дверь комнаты в общежитии. Когда раздался звон колокола, я уже в нетерпении ерзала на месте, время от времени удостаиваясь ехидного взгляда преподавательницы. Хорошая она все-таки, добрая, отзывчивая. Зеленоватые волосы заплетены в две разлетающиеся от ее порывистых движений косицы. Сразу видно – дриада, благородная дева леса.

Преподавательница отпустила нас легким движением руки и мягкой улыбкой. Студенты (лишь немногочисленная часть нашей группы – многие любили вместо таких неважных занятий поспать, после бурно проведенных выходных) сонными мухами поднимались с мест, подтягивались, когда я уже выходила за дверь.

Быстро преодолев по связующим коридорам путь до комнаты, я нарочито громко хлопнула дверью.

– Ты не поверишь! – возопила я, спихивая с кровати нежившуюся на ней лисицу.

– Зачем же так громко...

Не обратив внимание на плачевное состояние подруги, я начала пересказывать ей животрепещущую новость, попутно доставая заветный том.

– Мне она никогда не нравилась – кураторша ваша, – повела носом Лиса, – добилась-таки своего! Скользкая бабища...

– Меня больше интересует наша практика.

Я с диким упоением перелистывала заветные страницы, проводя пальцами по выведенным на пожелтевшем пергаменте схемам и уточнениям к ним.

– Да брось, подумаешь куратора заменят... Помнишь сколько слухов ходило в прошлом году, что нам всех преподавателей заменят? Вот это да, страшно, а куратор то... будет у вас практика, даже не сомневайся.

– Естественно будет, только Грымза нас в деревни на окраину Империи отправить хотела, для усиления, так сказать, границ.

– Ну этот препод не такой деспод будет, думаю...

Я не ответила, углубляясь в линии заклятий. Целый час обеденного перерыва пролетел за минуту.

– А ты говорила, что у нас не получится!

Я с улыбкой рассматривала только что нанесенное на дверь плетение. И правда, получилось! Все линии четко сложились на дверном косяке, оплетая дерево и въедаясь в него.

– Вошло, как по маслу, – Лиса огладила дверь с той стороны, прищуриваясь.

– И правда, только проверить бы...

Я закрыла дверь, прикладывая к ней руку, прошептала заветные слова – небольшие искорки прошли по плетениям, активируя доступ.

– Ой, Риса! – рыжая башка прошла сквозь полированную поверхность,– нам бы сверху замаскировать.

Точно. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь любопытный рассмотрел запрещенные плетения. Я призадумалась. Чтобы такое наложить, полностью перекрыв линии? Протиснувшаяся в комнату лисица уперла кулак в подбородок, изображая бурную умственную деятельность.

– Может просто перекроем обычными охранками с маячками? – предложила я, ничего путного не приходило в голову.

– Ну-у, – дух почесала в голове, – может, конечно, сработать, только представь, сколько потребуется энергии на такое количество охранок.

Я прикинула – половина доступного резерва уйдет точно.

– А что если не сверху наложить, я вплести пустые потоки, меняя внешний вид схемы? – озарило меня.

– Пустые? А и правда!

Лисица подпрыгнула и хлопнула в ладоши. Я поняла, что идея полностью одобрена и принялась за ее осуществление, пока подруга мячиком прыгала вокруг.

– Ты гений! Это столько смех можно испоганить... в смысле, замаскировать, – исправилась девушка, поймав мой взгляд.

– Ну, мага высокого уровня это не обманет, конечно, но на первый взгляд и правда будет казаться охранками, – я отошла, рассматривая завершенную работу.

От собственной важности на душе разродился теплый цветок. Я переглянулась с Лисс, рассмеявшись такому же виду подруги.

Два дня пролетели незаметно. Мы полностью изучили украденный том, переписав пару важных плетений, попутно я ходила на занятия. Никаких изменений в плане учебы не происходило, лишь как-то потерянно выглядели преподаватели, не удручая нас проверками наших знаний, меланхолично проводя лекции.

К ночи среды мы с Лисс собрались на дело. В смысле, книгу вернуть в библиотеку, пока пропажу не заметили. Хотя, по рассказам лисицы, там просто огромный закрытый отдел, что даже к весне не заметили бы исчезнувшей книги. В прочем, это не важно. Нам нужен был новый источник знаний.

Вывалившись в окно, я по дуге обошла корпус, направившись в восточное крыло учебной части. Снежная лисица, слишком светящаяся в свете луны, семенила в кустах у самой стены, что, в прочем, не мешало ее шерстке все же переливаться мягким лунным светом. Нет, чтобы в человеческом пойти! Свободы ей не хватает, знаете ли.

Мы почти дошли до заветного окна, когда я почувствовала на себе взгляд. Резко прильнув к стволу рядом растущего дуба, я оглядела небольшой парк, раскинувшейся по всему периметру академии. Малая его часть, доступная моему взору, была пуста. Неприятные ощущения чужого присутствия прошли, и я решила списать произошедшее на нервы. Все-таки надо будет выспаться как-нибудь.

Лисица притаилась под заветным окном, кончик хвоста нервно подрагивал из-под куста.

"Что так долго?!" – возмущенно воскликнула дух, стоило мне встретиться с ней глазами. Я пожала плечами, решив не нарушать тишину лунной ночи.

Привычно расплетая охранки на оконной раме, я заметила уже перекинувшуюся Лисс, нетерпеливо дергающую себя за кончик рыжей косы.

Закончив и держа в руке вязь из натянутых потоков, я протянула ей том, прислонилась боком к стене, ожидая, пока подруга вернет на место фолиант. Девушка подпрыгнула и провалилась сквозь стекло, не издав ни единого звука.

Я приготовилась вернуть на место потоки, как только покажется рыжая голова.

Вдруг неприятное чувство чужого присутствия вернулось. Я резко разжала пальцы и послала импульс лисице, успев заметить удивленные желтые глаза.

В следующую секунду произошло два странных происшествия: я резко развернулась, и рука, затянутая в черную перчатку, намеревающаяся схватить меня за плечо, была заломана, а я оказалась за широкой спиной, дрогнувшей от смешка. Миг, и меня воздушной подушкой припечатывает к стене, раздается хруст и резкая боль в левой кисти. Мужчина разворачивается, капюшон его мантии не дает возможности увидеть и запомнить – кому я буду мстить. Успеваю лишь прикрыть туманом свое лицо и активировать печать на перенос.

– Немыслимо! Так глупо попасться!

Дух бушевала. О нет, она была в ярости.

Из угла в угол металась то снежная лисица, то рыжеволосая девушка. Я наблюдала за ее нервными движениями, свесив ноги с кровати и легонько поглаживая опухающую кисть.

Удар был ощутимым и довольно болезненным – на перелом, конечно, не похоже, но вот ушиб был конкретный. Рука до локтя налилась синевой.

Лиса который час ругала себя за неосторожность, наворачивая круги по помещению. Мне это уже поднадоело, я дико хотела поспать оставшееся до занятий время, тем более, мне не нравилась не унимающаяся боль.

– Должно было уже регенерировать, почему это не происходит?! – девушка подскочила ко мне, со всех сторон осмотрела конечность. – Нужно к целителям.

– С ума сошла? Там он будет меня искать в первую очередь. Характерный хруст не только я слышала.

– Да сдалась ты ему, мало у нас, что ли, студентов травмируются?

– Студентов с заблокированным вмешательством в ауру точно толпы там отираются, – съязвила я в ответ на колкость.

Лиса бросила раскаянный взгляд и бухнулась в кресло.

– Прости, не подумала о защите.

Я лишь кивнула, откидываясь на подушки и закрывая глаза.

На следующий день нам был представлен новый ректор. Слухи оказались правдой, тумаков мы явно избежали.

Всю академию собрали на втором северном полигоне – территорией для отработки воздушников. Поверхность земли видимо специально для такого случая разравняли – вокруг на целых сто метров радовала глаз короткостриженая зеленая травка, это в наши то холода! Полукругом кураторы построили своих адептов, человек пятьсот для справочки. Нашей группой в дни затишья командовала госпожа Тур – она из тех малочисленных преподавателей, у которой не было кураторства. Нам такой расклад нравился и менять что-либо мы не особо хотели, но кто же будет нас спрашивать?

На своеобразную сцену пред очами студентов выплыл наш сгорбленный декан, которого мы видели лишь на праздниках открывающим и закрывающим учебный год.

Осунувшиеся плечи дрогнули, старик склонил голову в причитающемся приветствии. Мы ответили кивками.

– Дорогие наши студенты! Спешу огорчить вас печальной новостью, которая расстроила ...

Декан разразился никому ненужными заунывными речами. То тут, то там послышались тягостные вздохи. Ну да, все надеялись его узреть лишь через 9 месяцев, а тут такой обломище. Пока студенты считали минуты, лишь бы не слышать монотонный голос старика, я шарила глазами по стенам академии. А что? Хоть какое то занятие, не налюбовалась еще на черные глыбы...

По разумению судьбы, развернут наш полукруг именно к восточному крылу учебной части. Неожиданно для себя, я заметила тень, поддернутую белесой дымкой. Отвод глаз... Интересно!

Тень отделилась от окна, под которым я вчера получила не самую удачную травму в своей жизни, и я узнала широкую спину. Это он! Тот коз... мужчина, что запалил меня. Теневой силуэт развернулся и направился в нашу сторону...

– ... и позвольте вам представить вашего нового ректора! – закончил декан свою речь, плеснув рукой в сторону.

Тень уже был на полпути, но резко затормозил и обернулся. В последний момент, перед тем, как он растворился в воздухе, мне показалось, что он обернулся и посмотрел прямо на меня.

– ...и я надеюсь, что мы с вами сработаемся! – пророкотал в моей голове голос нового ректора, предшествуя яркой вспышке.

Нас сразу же отпустили по аудиториям, как только последние отблески огня феерического ректорского ухода погасли перед лицом декана. Дедок смешно вылупил глаза и встряхнул головой, прежде чем дать знак кураторам.

В общем, никакой замены для госпожи Тур не объявили, что нас несказанно порадовало.

Единственной переменой в учебном плане были замены по профильным предметам – "Заклятия: наложение и развеивание" и "Стихийная суть" – их вели бывший ректор и куратор. Сейчас нам добавили часы медитации, из которой уже практически состояла наша учебная неделя. Это дало небольшой бонус половине нашей группы – буйные головушки прогульщиков могли больше отдыхать от занятий и заниматься своими весьма важными делами.

Следующие пару дней я ходила по Академии, постоянно оглядываясь. Неприятное чувство чужого присутствия взвинчивало мои нервы до предела. К выходным я дала себе зарок игнорировать подобную игру воображения – сил оставалось только на это. Рука все так же болела, синева расползлась до предплечья. Лисс пыталась запихнуть меня хотя бы в целительские аудитории, чтобы воззвать к милостыни старшекурсников, но мне дико не хотелось этого делать. Тем более, у меня имелось подозрение, что они ничем мне не помогут.

Уже за квартал чувствовался привычный аромат свежих булочек с пряностями. Спеша по мощёной улице в лавку мастера Ррута, я невольно начала улыбаться. Этот уважаемый мной и всем городом, в общем, за свои чудеснейшие изделия мужчина стоял на пороге и зазывающе махал рукой.

– Ну, Ри, что ж долго-то так? Я заждался уж! – огромные усы Ррута скрывали ехидную улыбку, но я уже привыкла к лже-суровому начальнику.

– Простите, мистер Ррут, задержали в Академии, – грустно произнеся, склоняю виновато голову, скрывая радость, промелькнувшую на лице.

Как же я скучала по этим лукавым глазам!

– Проходи, чего ж встала-то? Чай, простудишься. Лето летом, а вона как ветер деревья колышет!

Открыв большую дубовую дверь, мужчина подтолкнул меня вперёд и зашёл следом, придерживая колокольчик. Видимо, младший Ррут уже спал, а будить малыша родитель не желал.

– Что натворила-то опять, Ришка?

Достав из-за прилавка накрытый стакан молока, тарелочку с булочкой и небольшой свёрток, мастер взвалил все на ближайший столик и, кивнув на съестное, шепнул:

– Сядь, поешь, после поболтаем.

– Сожгла гардины в зале медитации, – ответив на ранее заданный вопрос, я нацелила своё внимание на угощение. Ррут терпеливо ждал, с укором поглядывая на трясущиеся после перенапряжения руки, затянутые в черные перчатки. Сильно большой выброс энергии получился, сама не ожидала.

Быстренько умяв булочку и запив её молоком, я потянулась к свёртку, но замерла, услышав предостерегающее:

– Окутанное Тьмой, Ри, – резко отдёрнув руку, в ужасе смотрю на мастера. Тот, сгорбившись, устало потёр лицо руками, после взглянул на меня. Выглядел он непривычно – будто постарел на несколько десятков лет. – Не бойся, там печать.

Продолжаю неверяще смотреть на Ррута, прижимая руки к груди, чтобы не тянулись куда не следует.

– Завтра к полуночи заберут, не волнуйся. Только лучше бы Ильяс к тому моменту спал.

– Завтра? Кто?

Уже зная, что отдавать это нечто с печатью придется мне, так как мастер уезжал каждые выходные по неотложным делам в соседний город, меня интересовало лишь – кому понадобилось передавать этот свёрток через владельца неприметной лавки с окраины города?

– Эх, Риана, некий лорд должен объявиться здесь к полуночи и забрать эту беду из нашего дома, это всё, что мне известно.

Некоторое время мне потребовалось для восприятия данной информации, но, всё же справившись с накатившим волнами чувством откровенного страха, я порывисто накрыла лежащую на столе руку мастера и так же на уровне шёпота, чтобы маленький не проснулся и не услышал, попыталась поддержать ставшего близким мне человека:

– Дядя Валем, – в неформальной обстановке я называла его именно так, – неужели вы думаете, что студентка Академии Заклятий не справится с таким простым заданием, как передать обычный свёрток какому-то там лорду? – стараясь, чтобы улыбка не казалась жалкой, я воодушевленно продолжила. – Я думала, вы во мне не сомневаетесь!

Глаза Валема заблестели вновь и страх частично ушел из них, что не могло не радовать – небольшая, но победа!

– Какая ты, Рин, всё-таки...

– Самая лучшая? – поднимаясь из-за стола, с улыбкой пробормотала я. Забрав стакан и тарелочку с собой, прошла к ширме, за которой скрывалась кухня. – Дядя, так Ильюшу вы вновь оставляете?

– Да, Риа, как же не оставить, с такими-то новостями в "Первой молнии"!

"Молния" – название газеты, распространяемой по всей Империи, а не только в Лисетте, нашем достаточно большом портовом городе.

В последнее время, как гласят вышедшие за два месяца выпуски газеты, довольно-таки опасно переправляться через мост, соединяющий два города: наш – Лисетту, и соседствующий – Ливеа. Пишут, зверь появился, ранее в наших лесах незамеченный. Что-то вроде волкодлака, только наносит неизменно один единственный удар – в грудь. И как только дядя всё ещё продолжает ездить в Ливеа, раз там стало так опасно?

– Может, сегодня вам не следует никуда ехать? – попыталась все же облагоразумить мастера, уже зная ответ на заданный вопрос.

Этот величественный мужчина, бывший воин, служивший Светлой страже самого Инриса, столицы нашей империи и после тяжелого ранения получивший отставку. Мне даже трудно представить, каким ударом увольнение стало для него – человека, посвятившего года безопасности и охране мирного, а частями и не очень, населения Империи. Хотя, именно здесь дядя встретил свою госпожу Ррут, что подарила ему счастье и маленького Ильяса. Сердце с горечью трепыхнулось. Историю потери госпожи Ррут я не знала. Валем не распространялся, ему даже думать об этом больно было, а Ильяс тогда был еще слишком мал. Прошло около десяти лет, но я всё же иногда замечала грусть и тоску в глазах бывшего стража, когда тот, устроившись на диване рядом с сыном, рассказывал ему сказки и истории своих сражений в прилежащих к Инрису лесах, где водилось достаточное количество нечисти.

Тяжелый вздох с той стороны ниши и мастер всё же прошёл на кухню, где я уже просушивала полотенчиком чистую посуду.

– Нет, Ришка, не обсуждается, сама знаешь.

Теперь вздыхать пришлось мне. Знаю... Только то, что каждые первые выходные каждого месяца дядя ездит в Ливеа. На тему надобности данного занятия он не распространяется.

Молчание затянулось, я всё так же натирала тарелочку. Мастер стоял недалеко и наблюдал за издевательством над подарком мастера-стекольщика Ареда. В свое время Аред подарил целый сервиз дяде. Но так как раньше сервиз хранился в специально для этого дела поставленном шкафчике, а позже пару тарелочек и кружечек было оттуда утащено особо шустрыми клиентами, сервиз значительно поредел и оттого ныне оберегался Ррутом значительно более трепетно.

– Ладно, Ри, пора мне, ночь тепла, а вот днём жарко будет, хотелось бы уже на месте быть.

Выбежав в зал следом за вышедшим мужчиной, я сделала серьезное лицо, готовая внимать указания на ближайшие два дня.

Их не последовало. То есть, совсем.

Смотрю с недоумением на дядю, он с затаённой в карих глазах печалью на меня. Последовал очередной вздох, и сам по себе немаленький мужчина резко опустился на стул за стойкой. Слава Светлой, мебель в нашей лавке вся была сделана на совесть, обычный стул с любой таверны приморского района развалился бы в ту же секунду.

– Не хочу ничего говорить, Ришка, наговорился сегодня уж. А как вести дела в лавке и сама знаешь, – посидев еще немного, мастер поднялся, взял дорожную сумку и взглянул на меня. – Будь осторожнее, Риана, я не могу остаться, но ты-то здесь, значит – всё будет хорошо. Только пусть Ильяс спит, – короткий взгляд на дверь, ведущую на верхние жилые этажи. – К полночи завтрашнего дня, Риа.

Покивав на все слова мастера, подошла и обняла Ррука.

– Пусть свет Луны и Солнца сопутствует вам... – прошептала ритуальные слова ежемесячных наших прощаний. Хоть и ненадолго, но всё же мы переживали друг за друга сильнее всего именно в эти дни.

Больше ничего не сказав, мастер Ррут вышел из лавки, придержав серебряный колокольчик.

Следующий день я провела с Ильясом. Сын Ррука пошёл явно по стопам отца и уже готовил превосходно, в свои-то двенадцать лет. Хотя, когда с детства занимаешься любимым делом, почему бы не научиться? А для него оно являлось явно любимым, с каким благоговением он украшает булочки с ежевикой глазурью! Готовка вообще была его страстью, они с отцом часто спорили за изменения в приготовлении каких-либо мучных изделий – мастер не любил новое и предпочитал рецепты, передаваемые в их семье из поколения в поколение. Но взгляды отца маленький Ррук, к сожалению родителя, не разделял.

– Ты скоро? – спросила у брата, когда тот отошёл помыть руки, чтобы после резво упаковать угощения в милые коробочки с именным знаком лавки.

– Пару минут.

Улыбнувшись, вышла обратно к госпоже Грут, почтенной гномке, нашей постоянной покупательнице, и предложила ещё чаю. Та с радостью покивала и начала заново историю о расширении их с мужем таверны. Это ж как у гномов, счастье в доме – иди, делись, чтобы завидовали, горе – молчи, аки злорадствовать будут.

Вообще местное население знало, что мастера Ррука не бывает по последним выходным каждого месяца, но таких рьяных любителей выпечки даже это не останавливало. Тем не менее, уже наслышанные о кулинарных талантах Ильяса, покупатели заходили даже в отсутствие дяди именно за превосходными булочками, что пёк мальчик. А список булочных изделий все рос, от пристрастия Ильяса к экспериментам с начинками, добавками и, собственно, украшениями. Даже такие незначительные детали, как глазурь разного оттенка вызывала у определённых личностей состояние восторга.

– Ришка, чего-то не забегала ты давненько. Буррак все спрашивает о тебе, да спрашивает... – лукаво пропела гномка, резко сменив тему.

Оторвавшись от изучения плетения на собственных пальцах, подняла взгляд на госпожу Грут и не сразу сообразила, о чём мне говорят. Поняв, что гномка говорила о своём старшем сыне, что помогает им в таверне, невольно улыбнулась. Буррак был очень милым мальчишкой, на вид немногим младше меня – точного возраста я не знала, да и спрашивать про возраст у нас принято не было – не тактично.

– Так занята в Академии была, госпожа Грут, учеба то началась. У мастера только по выходным работать теперь буду.

Гномка улыбнулась, явно вспоминая свои учебные года – в их общине образование было важной составляющей – каждый уважающий себя гном считал целью жизни обучиться и открыть своё дело, хоть в любом из королевств, хоть в империи, главное – своё!

– Эх, Ришка, а жизнь-то устраивать личную кто будет? Вон столько красавцев заглядывается, а ты все нос воротишь!

Это она мне так на своего старшенького сейчас намекнула? У нас, конечно, распространены межрасовые браки, да и ничего плохого я про Буррака сказать не могла, но все же...

– Госпожа Грут! – уже немного грубоватый голосок Ильяса – всё же мальчишки взрослеют у нас рано! – послышался от кухни, и я поторопилась встать, чтобы помочь донести свёртки с угощениями для семьи Грут. – Всё как просили.