Текст книги "Возвышение Сталина. Оборона Царицына"

Автор книги: Владислав Гончаров

Соавторы: Владимир Меликов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Тов. Ворошилов предложил Артему (Сергееву) проследовать к станции Зверево и попытаться навести там порядок. Начальник штаба 5-й армии Руднев получил приказ взять в свои руки все движение на станции Лихая. Сам тов. Ворошилов с Пархоменко, Щаденко, Куликом, Михайловским и др. некоторое время задерживался в районе Каменской. Здесь они организовали оборону по фронту от Каменской и к югу от станции, постепенно проталкивая к Лихой эшелон за эшелоном. Основная задача заключалась в том, чтобы не дать противнику осуществить его намерения – наброситься с запада на растянувшиеся к Лихой эшелоны 5-й армии и их захватить. Здесь тов. Ворошилов оставался до тех пор, пока все эшелоны 5-й армии не проследовали к Лихой, а затем он выехал на станцию Лихая. В своей автобиографии тов. Ворошилов пишет:

«На станции Лихая произошло большое сражение. Наши отряды в панике бежали в направлении на Белую, встретив восставших казаков и их пули» [31]31
  «Энциклопедический словарь Гранат». Т. 41, с. 96.


[Закрыть].

Несмотря на все усилия в период с 4 по 6 мая 1918 года боевых соратников тов. Ворошилова – Руднева, Пархоменко, Артема, Щаденко, Кулика, Михайловского, Алябьева и других, – в районе Лихая, Зверево продолжал царить невероятный хаос. Да и трудновато было установить здесь порядок, так как район Лихой находился под сильнейшим обстрелом германской артиллерии и бомбардировался с воздуха. Горели эшелоны, взрывались летучки с огнеприпасами. Обитатели эшелонов бросали вагоны и в панике разбегались кто куда. Германо-гайдамацкие отряды продолжали вести наступление на станцию Лихая.

На станции Лихая тов. Ворошилов стремился установить хотя бы какой-нибудь порядок. Он выдвинул отряд к западу от Лихой, стараясь пропустить возможно больше эшелонов на станцию Белая Калитва.

«На самой станции, – пишут участники, – оставаться было почти невозможно. К вечеру нам все же удалось много эшелонов продвинуть вперед. Чуть забрезжил рассвет. Началась канонада. В наш вагон попал снаряд, кому-то оторвало голову. Обстрел усилился. Часов в 8 утра стало известно, что наши бросают позиции и что по пятам их к станции продвигается противник. К полудню положение создалось невообразимое. Мчались группами, в одиночку кавалеристы, пехота, артиллерия, на ходу рубились постромки, бросались орудия, пулеметы. Трудно было установить, кто же бегущие».

Командир отряда 5-й армии Локотош вспоминает:

«Подходя к Лихой, мы увидели облако дыма и услышали гул артиллерийской и пулеметной канонады… При приближении к станции мне представилась потрясающая картина: эшелоны горят, кругом рвутся снаряды, на платформах взрываются орудия, слышны стоны раненых, крики бегущих. Я увидел Руднева, Ворошилова, Артема. Они тверды и спокойны. Я получил приказ от них принять меры к борьбе с паникой, но немного мне удалось сделать».

Наступили самые критические минуты в жизни 5-й армии и тех отрядов, которые присоединились в районе Лихой к тов. Ворошилову. Надо было буквально из огня, хаоса и разрушения вырвать эшелоны бойцов и их семьи. Выставленные тов. Ворошиловым отряды к западу от Лихой не могли продолжительно сдерживать напор германских полков, которым было хорошо известно, что быстрое занятие Лихой передаст в их руки значительную добычу [32]32
  Командование белоказаков умышленно распространяло слухи, что эшелоны везут из Украины и Донбасса огромное количество мануфактуры, обуви, табака, сахара. В действительности они имели много военного имущества, оружия, боеприпасов; вопрос же с продовольствием в эшелонах стоял очень остро в силу крайне урезанного пайка. (Прим. авт.)


[Закрыть]. Оккупационные войска торопились, причем с севера от Каменской им усиленно помогали белоказаки, также жаждавшие богатой наживы и отмщения за разгром их в районе Гундоровской.

Враги с бешеной энергией стремились к району Лихой. Тов. Ворошилов вместе со своими боевыми соратниками – Рудневым, Пархоменко, Щаденко и другими – оставался на станции Лихая до последнего момента. Положение еще более усложнялось тем обстоятельством, что разведка в сторону от Лихой, на Белую Калитву, сообщила, что железнодорожный мост в районе Белая Калитва взорван и что для его восстановления нужно не менее 3–4 дней. Тов. Ворошилов продолжал руководить эвакуацией и проталкиванием эшелонов. И лишь тогда, когда германские и гайдамацкие войска подошли к станции Лихая вплотную, тов. Ворошилов отдал приказ взрывать и поджигать оставшиеся вагоны, чтобы врагу остались лишь обломки. Когда все это под непрерывным огнем противника было выполнено, тов. Ворошилов со своими боевыми соратниками сели на коней и двинулись в сторону эшелонов, уходивших на Белую Калитву.

«По дороге, – пишет Локотош, – тов. Ворошилов подбирал пулеметы. В это время его настиг (всегда нюхом его отыскивающий) Пархоменко. Последний тоже мне говорил, что, когда все побежало, смешалось, его забеспокоила мысль – что с Климом, и он пустился на поиски его, сдерживая по дороге бегущих и заставляя подбирать оружие».

Гундоровская, Каменская и Лихая отняли очень много сил и энергии у тов. Ворошилова, непрестанно находившегося в тесном непосредственном общении с войсками и командирами. Метод непосредственного руководства боем, личного общения с бойцами есть то замечательное качество тов. Ворошилова, которое хорошо известно всем, кому приходилось работать с ним на фронте. Это качество он пронес через всю свою боевую, оперативно-тактическую и политическую деятельность за годы Гражданской войны.

В Лихой немецкие интервенты захватили лишь небольшое количество вагонов, не успевших проскочить из района Зверева; в их руки перешли разрушенная, горящая станция и десятки горящих и обуглившихся вагонов на исковерканных железнодорожных путях. От станции Лихая до Белой Калитвы ворошиловские эшелоны к северу от железной дороги прикрывали отряды тов. Щаденко, а с юга – Луганский отряд. Разрушенный белогвардейцами железнодорожный мост через Сев. Донец в районе станции Белая Калитва пришлось заменить временной переправой. После огромного напряжения была сооружена обходная насыпь «Гибзаг», по которой и проложили новую линию. К 7 мая ворошиловские эшелоны растянулись от Белой Калитвы до разъезда Жирново.

К этому времени Таганрогский и Ростовский округа были заняты кайзеровскими оккупационными войсками.

Часть вторая. Операции группы войск тов. Ворошилова
(Действия 1-го отряда луганских рабочих в районе
Ворожбы – март 1918 года)

Глава VI. Белая Калитва, Морозовская, Суровикино

Войска 5-й армии и примкнувшие к ним эшелоны 3-й Украинской армии вступили в бурлящий контрреволюционный, белоказачий Дон, который необходимо было пересечь с запада на восток по железной дороге на расстоянии до 400 км, двигаясь очень медленно, отдельными эшелонами по 3–5 км в день – из-за непрерывных боев в окружении врага, который стремился не дать красным эшелонам возможность проскользнуть к Царицыну.

Как только эшелоны 5-й армии тов. Ворошилова перешли железнодорожный мост через реку Северный Донец, перед командованием армии встал немаловажный вопрос: будут ли германские войска продолжать свое преследование к востоку от Донца или же они пока ограничатся оккупацией Донбасса? Большинство руководящих товарищей, находившихся с эшелонами, утверждало, что германцы будут вести преследование не только до Нижне-Чирской на Дону, где была белоказачья резиденция генерала Мамонтова, но пойдут и дальше, к Волге.

Несмотря на бои с германскими отрядами в районе Белой Калитвы, о чем мы коротко скажем ниже, тов. Ворошилов твердо был убежден, что теперь армии придется иметь дело главным образом с белоказачьей контрреволюцией, ибо оккупанты от линии Донца на восток не пойдут. Оккупационными войсками занята огромная территория, которая требует длительного освоения; кайзеровский империализм в мае вступил в самые кризисные и решительные бои с державами Антанты на франко-британском фронте и стремился быстро перебросить все возможное в Германию и на французский (Западный) фронт; да, кроме того, надо было прокормить 300-тысячную оккупационную австро-германскую армию.

Немцы на первое время были вполне уверены, что белоказачество Дона (Краснов, Денисов, Мамонтов, Фицхелауров, Быкадоров, Гусельщиков, Попов и др.) при их всемерной поддержке оружием, инструктажем и т. д. самостоятельно сумеет продержаться до тех пор, пока германские армии не окончат успешно боев на французском фронте и не реализуют захваченных богатств на Украине, в Крыму и в Донбассе. Тов. Ворошилов не исключал возможности, что немцы, как и под Гундоровской, Лихой и Белой Калитвой, будут помогать белоказакам эпизодическим введением в бой той или другой своей войсковой части. Но общего германского наступления в Донской области до Нижне-Чирской ожидать не следует. Как увидим ниже, этот прогноз тов. Ворошилова оказался верным.

Указав общую перспективу борьбы на территории Донской области, тов. Ворошилов столкнулся с новым, весьма серьезным противодействием, которое срывало все дело похода в целом. Не успели эшелоны собраться в районе станции Белая Калитва, как в среде руководящих работников, находившихся в этих эшелонах, появились паникерско-оппортунистические планы и, по существу, вредительские варианты организации похода через Донскую область. Паникеры говорили, что эшелоны громоздки, движение их будет крайне медленным, кроме того, они будут требовать много лишних усилий, труда, лишений и постоянно связывать в действиях. Приводились примеры, что разрушенный железнодорожный мост через Северный Донец потребовал нескольких дней для его исправления и что впереди таких мостов много, так же как станций и водокачек, которые белоказаки будут беспощадно разрушать. Движение, таким образом, будет часто застопориваться, а поэтому, мол, не лучше ли бросить эшелоны, организовать крепкие боевые отряды и с ними отходить на Царицын? Это заманчивое предложение, шедшее по линии наименьшего сопротивления, по существу, в корне разрушало организацию ворошиловского похода, оно фактически отдавало сотню паровозов и тысячи вагонов с ценнейшим грузом врагу.

Тов. Ворошилов решительно восстал против этих новых планов и вариантов, грозивших срывом всего похода. Он призывал вооружиться стойкостью, выдержкой, непреклонной волей, верить в успех похода и не щадить свою жизнь, но спасти эшелоны со всем их имуществом и обитателями. Он не скрывал, что поход сопряжен с величайшими трудностями, с ожесточенной борьбой, что за каждый шаг, за каждый километр продвижения придется отважно биться с дико-зверской донской контрреволюцией. Разрушенный белыми мост в районе станции Белая Калитва и начавшиеся беспрерывные атаки белоказаков на эшелоны ясно говорили, что весь путь до Царицына будет проходить в таких же условиях.

Начиная с 7 мая, со всех сторон на ворошиловские эшелоны наступали вражеские отряды. Фактически до 10 мая 1918 года шли упорные, ожесточенные бои с германскими полками и белодонскими отрядами в районе Белой Калитвы и к востоку от нее. Германская пехота под прикрытием броневиков и бронепоезда двинулась с запада от Лихой на Белую Калитву; белодонские казачьи отряды Фицхелаурова, Быкадорова и других – с севера и юга на участке железной дороги Белая Калитва, разъезд Жирное. Тов. Ворошилов организует решительное контрнаступление; он обрушивает свои удары отрядами Питомина, богураевцев, луганчан и др. на германцев и отбрасывает их к Лихой. Под мощным ударом красных отряды полковника Быкадорова (3500 бойцов, 8 орудий и 20 пулеметов), неся потери, в панике бегут на юг, от Белой Калитвы к станице Екатерининской. Богураевцы отбрасывают белых далеко на север от Усть-Белокалитвенской.

Белоказачьему командованию после боев в районе Белая Калитва было ясно, что на восток, к Морозовской, Чиру, Царицыну двигается грозная монолитная сила, которую эпизодическими наскоками не возьмешь, что необходимо ударить сомкнутой, крепко организованной компактной массой. Были посланы гонцы к Денисову и Мамонтову с донесениями и за инструкциями и директивами. Ответ последовал лаконический: всеми силами и мерами замедлить темп движения красных эшелонов, разрушать железнодорожные пути и станции, чтобы выиграть время, пока донское воинство не сорганизуется настолько, чтобы дать серьезное сражение где-то до линии Дона (станция Чир, Нижне-Чирская). Директивы гласили, что белоказачье командование не позволит красным эшелонам пересечь «великую казачью реку Дон».

Эти директивы ставили целью не только захват богатого имущества красных эшелонов. Белоказакам важно было разгромить живую революционную силу эшелонов, которая будет на своем дальнейшем пути, как и прежде, собирать и сплачивать вокруг себя бедняцко-середняцкую часть «иногородних» (безземельных крестьян) и малоимущую часть казачества. Эти эшелоны тов. Ворошилова своим походом по Донской области символизировали борьбу за мир, за землю, за Советы. Вокруг этих эшелонов разгоралась по всему «Всевеликому войску Донскому» ожесточенная классовая борьба среди казачества; безземельные крестьяне, «иногородние», переставали платить арендную плату, они повсеместно восставали против сословных привилегий казачества. С каждым часом борьба становилась ожесточенней.

Надо иметь в виду, что до станции Морозовской, кроме эшелонов 5-й армии, двигался еще ряд эшелонов 3-й Украинской армии, которые также успели проскочить за Лихую и затем на Белую Калитву. Шахтерские отряды и красные партизанские отряды из местного крестьянства во главе с тов. Щаденко после боев в начале мая также влились в 5-ю армию тов. Ворошилова. Боевая обстановка настоятельно требовала все эти отряды объединить вокруг 5-й армии для того, чтобы действовать по единому плану похода. Но для этого необходимо было упорно работать с бойцами и добиться, чтобы эшелоны 5-й армии как можно скорее стали образцом безупречной дисциплины и высокой организованности, тогда к нам, говорил тов. Ворошилов, все пойдут, мало того, будут проситься в 5-ю армию.

11 мая красные боевые арьергарды, которые прикрывали эшелоны, по приказанию тов. Ворошилова снялись и двинулись от Сев. Донца за эшелонами к Морозовской.

Ворошилов и Руднев разработали план движения к Царицыну и охраны 80 эшелонов. В этих эшелонах находились до 50 000 рабочих с Украины и Донбасса, которые взяли свои семьи, чтобы не оставить их на растерзание озверелым классовым врагам. Эту массу людей надо было не только охранять от непрерывных налетов белых, но и дать ей питание и воду. Эшелоны с арьергардами растянулись от Белой Калитвы до Морозовской (до 75 км). Передвижение эшелонов на восток к Царицыну шло очень медленно. Луганский отряд и отряд тов. Питомина из одесских, черноморских моряков и грузчиков находились распоряжением тов. Ворошилова и Руднева в арьергарде и прикрывали все движение эшелонов. Эти отряды имели броневые платформы с артиллерией. По обе стороны растянувшихся кишкой эшелонов, в небольшом удалении от железнодорожной колеи нес охрану и двигался на восток целый ряд небольших, хорошо вооруженных отрядов. Впереди всех 80 эшелонов в виде авангарда двигался рабочий отряд с бронепоездом и бронеплатформами с орудийными установками.

Во второй половине мая предстояла весьма сложная в тех условиях операция, а именно: надо было взять на строгий учет все эшелоны и все их содержимое, чтобы обеспечить строгий контроль над расходованием снаряжения, вооружения, продовольствия, огнеприпасов и пр. Необходимо было организовать политическую и культурно-пропагандистскую массовую работу для того, чтобы добиться политической сознательности и стойкости в борьбе как бойцов-рабочих, так и их семей.

Уже после сосредоточения в районе станции Белая Калитва, во время движения к станции Жирново и Ковылкино в штаб 5-й армии стали поступать донесения и жалобы, что в эшелонах 3-й армии с прямого попустительства одного из их руководителей, Вишневского (эсер), творится дезорганизаторская работа, разрушается дисциплина и анархически настроенные лица начинают брать верх. Их агитация была несложной, а именно: не допустить объединения отрядов и не дать возможности восторжествовать ворошиловской идее учета и контроля над расходованием имущества 80 эшелонов. Провокаторы распускали слухи, что ворошиловская армия, как наиболее сильная и дружная, стремится путем «учета и контроля» забрать все имущество в свои руки, с тем чтобы расходовать его по своему усмотрению. «Никакой реорганизации, оставить так, как есть», – твердили пробравшиеся в эшелоны преступные элементы и провокаторы, работавшие на дело белоказачьей контрреволюции.

Участники этого похода в своих воспоминаниях пишут:

«Уже подойдя к Морозовской, мы установили, что отдельные авантюристические элементы собираются демагогически использовать намечающиеся нами мероприятия по реорганизации. Один из подобных „заправил”, так называемый командир 3-й армии Вишневский, был нами арестован. Тогда к нам явилась делегация с требованием его освобождения и с угрозами. Было ясно, что нам необходимо выбрать одно из двух: либо мы уступим, выпустив Вишневского, и тогда будем находиться под постоянной угрозой всяких демагогов и опасности дезорганизации всех неустойчивых „партизанских” отрядов, либо теперь же решимся заставить их подчиниться нам. Мы избрали последнее. Мы понимали, что в таких случаях решимость может оказать свое действие».

Тов. Ворошилов приказал объявить делегации, что Вишневский освобожден не будет и в случае дальнейшего неподчинения отряда он будет немедленно разоружен, причем было сказано, что броневые силы и бойцы готовы каждую минуту приступить к усмирению бунтовщиков, дезорганизаторов похода в столь трудной боевой обстановке. Это решение тов. Ворошилова и твердое указание немедленно приступить к учету всего имущества всех эшелонов, к установлению строгого контроля надо всем имело огромное дисциплинирующее значение. До учета и контроля, организованных тов. Ворошиловым, каждый считал, что эшелоны любого отряда и все, находящееся в них, – собственность данного отряда. После общего учета все прониклись сознанием, что все имущество, заключавшееся в 3000 вагонах и более чем в 100 паровозах, принадлежит всему советскому народу и от спасения людей будет зависеть спасение имущества огромной оборонной ценности.

Учет и контроль заняли несколько дней напряженной работы под руководством комиссии: Руднева, Магидова и Круссера. Несмотря на агитацию затесавшихся в эшелоны темных элементов и бандитов, которые грозили убить членов комиссии и не дать им возможность произвести учет, комиссии все же удалось справиться с этой трудной задачей. В дальнейшем уголовный элемент был выловлен и расстрелян.

Сейчас же после окончания работы по учету запасов в эшелонах были выделены товарищи, которые должны были строго следить за внутренним порядком эшелонов и организовать их обслуживание, так как движение становилось с каждым километром все труднее: начиная с Белой Калитвы и на восток, к станциям Морозовская, Суровикино, Чир, белоказаки не оставляли в сохранности ни одной станции и водокачки, взрывали железнодорожные мосты, железнодорожные стрелки, разбирали на несколько километров железнодорожный путь, впрягали волов, гнули ими рельсы и увозили их с собой далеко в балки.

Пришлось организовать постоянный специальный железнодорожный отряд; на отряд возлагались все работы по восстановлению железнодорожного пути. Несмотря на полное взаимодействие и взаимоподдержку боевого и железнодорожного отрядов, движение не превышало 4–5 км в сутки, а отдельные эшелоны продвигались на восток, от Лихой к Царицыну, по 2–3 км в сутки.

Участники похода рассказывают, что рабочие постепенно настолько пообжились в эшелонах, что чувствовали себя, как дома. У эшелонов можно было наблюдать детишек, игравших в наступление, употреблявших коробки из-под консервов вместо снарядов. Женщины стирали и сушили белье. В отдельных теплушках стояли кровати, небольшие, простые домашние зеркала, шумел самовар. Вблизи на разведенных кострах жарилось, варилось, и если эшелон начинал двигаться, то варившие на кострах протестовали и требовали подождать. Пролетавшие аэропланы уже не производили впечатления, и детвора выбегала на них смотреть. Во время пути до Царицына в некоторых эшелонах появились даже новорожденные.

На протяжении всего пути от Лихой до линии Дона испытывался острый недостаток в воде и топливе, которые требовались в огромном количестве для снабжения эшелонов и паровозов. Из этого трудного положения организаторы похода выходили с честью. Под топливо брали все, что только можно, так как лесов в полосе движения эшелонов почти не было. Все водокачки и колодцы вблизи железнодорожного пути белоказаки разрушали и засыпали. Воду для самих бойцов, женщин и детей, а также для питания паровозов приходилось доставать из ближайших речек и родников. Для этого под охраной вооруженной силы организовывали живую цепь, конвейер из мужчин, женщин и подростков, и по этой цепи, длиной в 2–3 км, ведрами передавали воду, которой и наполняли баки эшелонов и котлы паровозов.

В условиях гигантских трудностей похода и по мере приближения эшелонов к значительным очагам контрреволюционного казачества (Нижне-Чирская, Кобылянская, Пятиизбянская и др.) заметно остывал энтузиазм у ряда руководителей всего похода. Эшелоны проделали от Белой Калитвы до Морозовской 75 км трудного пути. До Царицына оставалось еще 180 км. В Морозовской опять, как и в Белой Калитве, появились новые планы и варианты – с той лишь разницей, что создатели их с еще большей настойчивостью пытались сорвать поход. Ряд товарищей рассказывают, что почти все активные работники определенно требовали оставить эшелоны и идти походным путем на Царицын. Троцкист Богуславский и целый ряд других представителей Морозовского ревкома требовали остаться в Морозовской, укрепиться и не двигаться дальше. Троцкисты пытались на совещании в Морозовской «убедить» товарищей Ворошилова, Руднева, Щаденко и других, что ввиду того, что все станции и мосты до Царицына взорваны, эшелонам придется передвигаться несколько месяцев.

Но тов. Ворошилов со всей большевистской страстностью и убежденностью разоблачил преступность, никчемность и паникерство всех этих «новых проектов». Он говорил, что ни за что не оставит врагу имущества большой боевой ценности и не допустит раздельного, «обходного» от железной дороги движения по белоказачьим станицам огромной армии с женщинами и детьми, которые явно не вынесут этого тяжкого похода и, не дойдя до Царицына, станут жертвой преступного прожектерства некоторых паникерски настроенных «руководителей», потерявших способность сопротивления трудностям похода. Тов. Ворошилов неустанно требовал от руководителей отрядов воспитания бойцов на бесстрашном преодолении трудностей. Как и всегда, тов. Ворошилова на совещании в Морозовской поддержали Руднев, Пархоменко, Щаденко, Кулик и др.

В районе Морозовской было завершено объединение отрядов 5-й и 3-й армий. Отряды из крестьянской и шахтерской бедноты Донской области, боровшейся под руководством тов. Щаденко, которые влились в армию тов. Ворошилова, насчитывали до 12 500 бойцов, 2 дивизиона тяжелых гаубиц и 4 батареи 3-дюймовых полевых пушек.

На объединенном партийном совещании большевиков в станице Морозовская, где присутствовали представители от Морозовского и Донецкого округов и большевики 5-й и 3-й Украинских армий, был принят целый ряд важных решений в связи с дальнейшим движением эшелонов к Царицыну. Было решено, что все красные отряды, двигающиеся на Царицын, объединяются под руководством тов. Ворошилова. Так как в ряде районов Донской области сформировались и продолжали формироваться местные отряды добровольцев-красногвардейцев (как, например, успешные крупные формирования тов. Щаденко в Скасырской, о которых он докладывал на этом партийном совещании), то было решено, что тов. Ворошилов также возглавит все эти формирования. В связи с этим была избрана чрезвычайная пятерка под председательством тов. Ворошилова, которая и должна была постепенно вывести из глубины ряда округов Донской области сформировавшиеся красногвардейские отряды для пополнения красных отрядов в эшелонах 5-й и 3-й армий.

На этом же совещании тов. Ворошилов приказал своему начальнику штаба тов. Рудневу выдать Морозовскому ревкому 10 000 винтовок, 400 снарядов, пулеметы и большое количество патронов. Он потребовал, чтобы морозовские войска под командованием Мухаперца двинулись в район станиц Милютинская и Усть-Березовская с задачей разгромить формировавшиеся в этих районах белогвардейские шайки.

Дальше события развернулись следующим образом. Командованию 5-й и 3-й армий было чрезвычайно важно знать, что же делается в самом Царицыне. Какова вооруженная сила Царицына? Могут ли красные отряды Царицына выйти навстречу эшелонам объединенных 5-й и 3-й армий? Насколько сильны белогвардейские отряды, оперирующие между линией Дона и Волгой, и насколько крепка советская власть в Царицыне?

Для выяснения всех этих вопросов, по предложению тов. Ворошилова, в Царицын была направлена по железной дороге под охраной вооруженной силы авторитетная делегация под председательством тов. Артема (Сергеева). После ряда боев, понеся потери в личном составе, делегация во главе с Артемом все же пробралась с бронеплощадкой и ремонтными поездами в Царицын. На другой день делегация и присоединившийся к ней уполномоченный ЦК РКП(б) на Северном Кавказе тов. Орджоникидзе сумели вызвать по сохранившейся телеграфной линии станцию Морозовская и попросили тов. Ворошилова приехать на станцию Чир. Командование 5-й армии, учитывая, что станции Суровикино и Чир не заняты противником, решило отправить в Царицын санитарный поезд с больными и тяжело раненными, которые очень просили как можно скорее переправить их для лечения в условиях городских больниц.

От Морозовской до Царицына – день езды. Имевшиеся разведывательные данные говорили, что впереди железнодорожный путь не настолько занят белоказачьими отрядами, чтобы санитарному поезду с больными и ранеными нельзя было проскочить этот участок. Кроме того, казалось, что тяжело раненых и беспомощных людей, а также их жен и детей белоказаки трогать не будут. Но все же на всякий случай санитарному поезду дали небольшую охрану.

«К общему ликованию изнуренных раненых, – пишут участники этой поездки, – наш поезд пошел полным ходом к Царицыну. С эшелоном мы проходили по километру в день, редко-редко удавалось нам одолеть два километра. Полтора месяца мы были совершенно оторваны от внешнего мира. Поэтому равномерное, быстрое постукивание нашего поезда подействовало на нас лучше всяких лекарств. Мы радовались и ликовали, ведь до Царицына остался всего один день езды».

Вечером 22 мая санитарный поезд благополучно прибыл на станцию Суровикино. В нем было до 600 человек. Помощник начальника станции Суровикино Чиликин оказался белогвардейским агентом-предателем. За ночь он отвел в тупик санпоезд и угнал паровоз, сообщив через свою агентуру в штаб белоказаков полковника Попова о том, что можно с рассвета действовать, что охрана поезда небольшая и район Суровикино быстро перейдет в руки белых. И действительно, на станции Суровикино поезд простоял всю ночь, а на рассвете раненые и больные услыхали ружейные, пулеметные и артиллерийские выстрелы. Это наступали белоказачьи полки под командованием Попова. Среди обитателей санитарного поезда прошел слух, что к станции подошел казачий отряд с целью ее атаки, что паровоза у поезда нет, его куда-то угнали и что санитарный поезд за ночь загнан в железнодорожный станционный тупик с явным намерением передать поезд в руки белоказачьих отрядов. Дальше предоставим слово очевидцам этих событий, которые дают наглядное представление об ожесточенности борьбы на территории Донской области.

«Через пару часов наступающие начали вести артиллерийский обстрел. Снаряды падали вокруг поезда. У нас был какой-нибудь десяток винтовок, и мы были отрезаны от своих. Раненые в панике стали вылезать из вагонов, тут же падали. Часть расползлась по степи. Но скрыться было некуда. Каждый разрывавшийся снаряд вызывал новый прилив паники. Везде раздавались душераздирающие крики и стоны».

Небольшой красный отряд под командованием красных казаков-героев, товарищей Сысоева Михея Ивановича и Варламова Иосифа Кондратьевича, находившийся в районе станции Суровикино, геройски отбивал атаки озверелых белоказачьих шаек. Но силы были неравны. В бою погибли Сысоев и Варламов, а также 12 героев-бойцов; 18 красных партизан Суровикинского отряда были тяжело ранены. Белые ворвались на станцию и свирепо расправились с ранеными санитарного поезда.

В этот момент к станции Суровикино подъезжал паровоз с прицепленной бронелетучкой, в которой находились товарищи Ворошилов, Руднев и Пархоменко. Они ехали из Морозовской по вызову Артема и Орджоникидзе на станцию Чир, где предполагали установить план для дальнейших действий. Но за одни сутки обстановка резко изменилась, и станции Суровикино и Чир были захвачены белоказачьими отрядами. Тов. Артему и Орджоникидзе пришлось уехать обратно в Царицын. Им стало ясно, что теперь эшелоны 5-й и 3-й армий совершенно отрезаны. Тов. Ворошилов и Пархоменко, не подозревая опасности, оказались в районе станции Суровикино как раз тогда, когда шла не поддающаяся описанию расправа белоказаков с больными и ранеными санитарного поезда. Очевидцы рассказывают:

«И вдруг со стороны Облиевской появился наш паровоз. С ним был один только пустой вагон. В нашем примитивном броневике ехали Ворошилов и Пархоменко. Но наш поезд был в тупике, и прицепить его было нельзя. Пархоменко ранило в плечо. Начали втаскивать раненых в вагон, поместили туда несколько семей. Люди ползли, цеплялись за колеса, за рессоры, лезли на буфера, на тендер. Надо было торопиться. Успеют взорвать враги путь – погибнут наш броневик и наш Ворошилов. Поднялась стрельба снарядами по эшелону. Бронелетучка, обвешанная людьми, отошла от станции под градом пуль. Нас несколько человек уцепились за рессоры. Потом четырех из нас перебросили к котлу. Во время дороги двоих убило. Паровоз № 585 был весь изрешечен пулями. Вокруг рвались снаряды».

Тов. Ворошилову удалось прорваться со станции Суровикино и тем самым вырвать из лап смерти ту часть больных и раненых и их семей, что успела погрузиться на бронелетучку и в вагон, в котором приехал тов. Ворошилов. Вернувшись к своим отрядам, которые уже находились в районе Облиевской, тов. Ворошилов немедленно повел наступление на станцию Суровикино, чтобы спасти оставшихся раненых. После ожесточенных кровопролитных боев к 27 мая белые были разбиты и их остатки были выбиты из района станции Суровикино, которая перешла в руки красных отрядов тов. Ворошилова.

Перед красными отрядами предстала ужасающая картина белоказачьего изуверства. Из всего состава санитарного поезда в живых остались несколько десятков человек, остальные, более 500 человек, были замучены, зарублены и подвешены к потолкам вагонов вниз головой. Так отомстила белоказачья контрреволюция за продолжающееся продвижение красных эшелонов на восток. Не имея сил остановить их в открытом бою, она выместила свою злобу на больных и раненых, совершенно беззащитных людях и зверски истребила их.