Текст книги "Звезда экрана"

Автор книги: Владислав Картавцев

Соавторы: Ольга Трофимова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Ничего себе я поспал! – Степан неловко поднялся с кресла и сделал несколько шагов по кабинету. Мышцы ног были деревянными – точно так же, как и мышцы спины. Все-таки спать в кресле совсем неудобно, и с возрастом это понимаешь все сильней. Со Степаном давно такого не было – чтобы вот так отрубиться посреди рабочего дня! Что лишний раз свидетельствовало о том, что он находится совершенно не в лучшей физической и психологической форме.

И странно – за все время его сна (а спал он довольно долго – час с лишним) не было ни одного входящего звонка – ни по рабочему, ни по мобильнику. Что само по себе было уже чудом. Степан вытащил из кармана смартфон:

– Вот я так и знал! – тот был отключен. Судя по всему, села батарейка – и это при том, что производитель гарантировал бесперебойную работу на одной зарядке аккумулятора чуть ли не неделю, а хватало максимум на полдня! Да еще и отключалось это новое чудо техники без предупреждения, а просто ставило перед фактом, типа: «Я выключаюсь, а вы – как хотите!»

Степан вытащил из стола зарядное устройство, подсоединил телефон к розетке и уставился на все еще черный монитор. Отхлебнул из кружки остывшего чая, закинул в рот пару печенюшек, прожевал, почти не чувствуя вкуса, помассировал лицо и попытался сосредоточиться.

Этому мешали две вещи – во-первых, совершенно отчетливое желание все бросить и уехать куда-нибудь подальше, а во-вторых – совершенно отчетливое нежелание делать сегодня хоть что-нибудь еще (если, конечно, чувства и ощущения можно назвать вещами). Но как бы то ни было – они набросились на Степана с двух сторон, и теперь имели все шансы одолеть его и свести его намерение изучить бухгалтерский отчет к нулю.

– Ну, раз так, значит – так тому и быть! – Степан решительно выключил компьютер, надел пальто и двинулся к выходу. – Сегодня, пожалуй, я имею право немного полениться! Поеду к себе, поваляюсь на диване с книжкой!

– Позвони Артему – пускай ждет меня в машине! – бросил он помощнице, а сам пошел не как обычно в сторону лифта (его кабинет находился на последнем этаже восьмиэтажного офисного здания, которое тоже принадлежало его семье), а по направлению к лестнице.

Отчего-то ему вдруг захотелось резво сбежать вниз – почувствовать себя неразумным мальчишкой, перепрыгивающим через три ступени, а иногда даже и через пять. И он не стал противиться этому зову, а лишь ускорил шаги и, пользуясь тем, что лестница была пожарной, и на ней почти никогда никого не было, ринулся вниз с сумасшедшей скоростью, путаясь в длиннополом пальто и рискуя поскользнуться в своих дорогущих туфлях со скользкой кожаной подошвой и сломать себе ногу.

Но бог миловал, и Степан, запыхавшись (зато жутко довольный), уже буквально через минуту выбежал из подъезда, сопровождаемый удивленным взглядом охранника, бдительно стоявшего на посту и наблюдающего за всем, что происходит во внутреннем дворе.

А еще через несколько мгновений к нему подрулил «Мерседес», дверцы машины распахнулись, Степан сел, и автомобиль тронулся на улицу Кирочную, где у него была шикарная двухэтажная квартира, в которой после побега Веры до сих пор не было ни одной женщины (не считая мамы Степана Галины Французовны и его домработницы Зои).

Степан вошел в квартиру и включил свет. Разделся и двинулся на кухню, по пути включив огромную телевизионную панель на стене.

Ее он повесил совсем недавно – причем исключительно на всякий случай, но надо же – пристрастился и теперь смотрел каждый вечер. Как назло, опять крутили «Корт, как судьба» с Верой в главной роли. Хотя, почему, как назло – самый прайм-тайм, самое время для сериала!

Сегодня действо разворачивалось где-то на Гавайских островах, куда по сценарию Вера была приглашена для съемки в рекламе, после того, как выиграла крупный турнир из серии «Большого шлема».

Ну, понятно, что выиграла не она – а ее телевизионная героиня, и все действия проходили исключительно в павильонах Мосфильма, а потом встраивались в натурную картинку, но все равно – ощущение присутствия было полным, и ни у кого не вызывало никакого сомнения, что это именно Гавайи, и что океан самый что ни на есть настоящий – так же, как и эти томные мулатки, волны, чайки и быстроходный катер на подводных крыльях на заднем плане.

А впереди всего этого рая – Вера в блестящем платье, окруженная толпой «журналистов» и массовкой, идущая под ручку с главным местным распорядителем и по совместительству ее потенциальным «бойфрендом» – богатым банкиром с внешностью плейбоя.

И как же без крупных планов, которые настолько приковывают внимание, что невозможно от них оторваться? Высоковский, действительно, знал свое дело, и от серии к серии всячески старался подчеркнуть выгодные стороны своей главной героини – и делал это так успешно, что Степан, в очередной раз засмотревшись на телевизионную Веру, вдруг поймал себя на мысли, что готов по-настоящему убить «ряженого банкира» – только лишь за то, что он смеет прикасаться к его невесте!

«Его невесте!», – эта мысль снова выплыла из ниоткуда (как всегда!) и опять раскорячилась во все стороны, заслоняя собой все остальные. Под ее воздействием Степану неожиданно стало казаться, что Вера с экрана обращается к нему в беззвучной мольбе. Мало того, он даже разобрал слова: «Степа, ну что же ты ждешь, почему не приходишь за мной?»

– Позади раздался стук! Здравствуй, милый, это глюк! – Степан сильно замотал головой, прогоняя наваждение. – Так недолго и совсем крышей поехать! Все, никаких на сегодня сериалов, но просто поужинать и немного поваляться в ванной. Но сначала кофе, мне нужен большой стаканчик – да так, чтобы голова прояснилось.

– И еще! – голос Степана, который до этого говорил попеременно то с телевизором, то сам с собой, окреп, и в нем зазвенели привычные металлические ноты. – Пора завязывать со всей этой бодягой и отправляться в Москву. И я даже знаю, куда!

Глава четвертая. Снова разное и скачет, как мартышка

Самолет приземлился в Шарм Эль Шейхе точно по расписанию. Ну, может, с опозданием в два часа – что для чартера совершенно нормально.

Пьяный Аполлинарий и не менее пьяная Жанна, которые умудрились напиться еще до отлета в Шереметьево (пили исключительно «Мартини», поскольку более крепкие напитки там не продавались) загрузились вместе со всеми в туристический автобус, где моментально принялись громко обсуждать раскинувшиеся вдоль всей дороги следования до отеля помойки, канавы и мусорные кучи.

Как следствие, своими разговорами они уже через несколько минут привели в ярость местного гида-сопровождающего, который принялся им не менее ретиво доказывать, что и у них в Москве помоек хватает, и здесь по сравнению с Россией – чистота, как после генеральной уборки.

Вот только зря он это сделал – принимая во внимание, что почти все туристы были русскими. Теперь уже на гида накинулся весь автобус, и основным тезисом выступающих ораторов был такой: «Да ты посмотри на себя, образина! Куда ты лезешь сравнивать свои помойки с российскими?» – единственно, что аргументы звучали иногда немного мягче.

И вскоре все как-то забыли, с чего, собственно, все началось, и кто виновник возникшей свары. Зато Аполлинарий с Жанной веселились от души – вывести гида из себя, что может быть слаще? Да еще если пьяный, и хочется с кем-нибудь погавкаться всласть!

Зато когда прибыли в отель, гид отыгрался на всех по полной. Их группу заселяли в течение пяти часов, да и то – после того, как обалдевшие туристы ринулись на поиски главного менеджера и подняли на уши московские туристические бюро.

Закончилось все тем, что появился суровый мужчина в строгом костюме, внимательно выслушал все, что ему сбивчиво пытались объяснить обиженные русские, потом подозвал к себе распорядителя отеля и пару минут говорил ему что-то – в результате чего все вокруг начали бегать, как испуганные тараканы, и туристам моментально были оформлены номера.

А окончательно протрезвевшие к тому времени Аполлинарий с Жанной добрались-таки до вожделенной кровати, на которую и завались, не теряя ни минуты – конечно, предварительно освежившись и хлопнув еще по рюмочке из привезенного с собой.

Стоит заметить, что в этот раз Аполлинарий проявил себя с много лучше, чем во время своей позорной командировки с Полиной на Тайвань.

Но тогда он пал откровенной жертвой афродизиаков, и обвинять его в недостатке мужской силы мы, конечно, не имеем никакого права. Зато в этот раз (и это даже несмотря на ударные дозы алкоголя, которые, как известно, снижают потенцию) он набросился на Жанну, как лев, которая не стала разочаровывать своего попутчика и проявила себя во всей красе – а в постельных сценах она была по-настоящему искушенной.

В итоге через полчаса они возлежали рядом, утомленные и очень довольные, и Аполлинарий первый раз за несколько месяцев почувствовал себя полноценным мужчиной, что для него было сейчас крайне важно. Отдых только начинался, рядом с ним была женщина, приятная во всех отношениях – чего еще можно было желать на ближайшую неделю?

Тем более, родительских денег хватало, отель работал по программе «Все включено», и даже травмированные мышцы болели уже не так сильно, как прежде. Единственно, что в море было прохладно, зато все бассейны были к услугам окружающих, так же как и кофе и виски в ближайших барах.

* * *

Прежде, чем рвануть в Москву к Вере, Степан должен был позаботиться о том, чтобы его приезд не стал аналогом Ледового побоища – когда незадачливого мужа, только что застигнутого в постели с любовницей, изгоняют из семейного рая посредством сковородки и скалки.

А памятуя о том, с какими обстоятельствами было связано бегство Веры из Питера, от такой расправы Степана мог не спасти даже его статус и положение. Т. е., конечно, бить не будут, но посмотрят осуждающе, подожмут губы и напряженно замолчат, прозрачно намекая, что, дескать: «Уходи, откуда явился!»

Следовательно, чтобы избежать такого развития событий, нужно были привезти Вере короткометражный фильм, который Тимофей подготовил для Степана. Если кто уже позабыл, – так звали начальника службы безопасности семьи Надомниковых, и ему было поручено расхлебывать ту кашу, что заварила приснопамятная Алла Нимфоманская.

В принципе, дело не стоило и выеденного яйца – как и предполагал изначально Тимофей, незадачливых тележурналистов удалось найти достаточно быстро. Он тщательно просмотрел видеозапись с камер наружного наблюдения итальянского ресторана и пришел к выводу, что ребята имеют непосредственное отношение к настоящей телевизионной журналистике – уж больно они споро работали, и больно хорошее оборудование у них было.

Как и положено любому уважающему себя начальнику службы безопасности семьи олигарха, у Тимофея было громадное количество связей среди местных масс-медиа.

В числе прочих там были и начальники (начальницы) отделов по работе с персоналом, и директора, и их помощники, и даже любовницы директоров, которые были занесены в специальную оперативную картотеку, и именно ею и воспользовался Тимофей для получения первоначальной информации.

Пришлось немного покопаться, привлечь людей со стороны и затратить на поиск нужных фигурантов пару дней, но человек – не иголка в стоге сена, и затеряться совсем у него шансов почти нет. Так случилось и с этими – нашлись, как миленькие, и сразу запели без промедления, стоило на них лишь чуть-чуть надавить.

Само собой, вся картина выглядела именно так, как и предполагалось в самом начале. А когда мальчикам объявили, на кого, собственно, те подняли руку (скорее всего, они и сами уже догадывались и теперь только делали вид, что ничего не знают), они тут же выложили все, что знают, чего не знают, и какие файлы на руках у них имеются.

Понятно, что горе-операторы не стали уничтожать исходники (как делают любые нормальные профессионалы), и теперь предъявили материал, из которого и был слеплен пресловутый ролик. А немного позже (по просьбе Тимофея) смонтировали и еще один клип, на котором все подробно описали в деталях и выложили все видеодоказательства произошедшего.

Тимофей по личному распоряжению Степана не стал применять к незадачливым тележурналистам никаких санкций, хотя и предлагал варианты – как ему и положено.

Мальчикам было только сказано, что теперь они лично должны семье Надомниковых по гроб жизни, и к ним в любое время могут прийти люди и предложить отработать долг. И пусть не думают, что пожелание этих людей они смогут проигнорировать. Кстати, и девушке, которая сдуру тоже участвовала в этой неумной постановке, было сказано то же самое – но только немного мягче. Впрочем, смысл слов от этого не поменялся.

В принципе, можно было бы на этом и закончить, но уязвленное самолюбие Степана настоятельно требовало от него преподать Алле Нимфоманской достойный урок – чтобы и думать забыла, как лезть в его личные дела и строить каверзы. Тем более такого калибра, как она умудрилась учинить с Верой.

По его распоряжению (и по договоренности с отцом) Аллу начали вести в Германии. Вести – с точки зрения профессионалов, которые отслеживают каждый шаг подопечной, находят ее слабые места и уязвимые точки, а потом пытаются через них воздействовать.

В Германии Алла вела образ жизни гораздо менее вызывающий, чем в Питере. Оно и понятно – все ж, заграница, и нужно соответствовать образу приличной немецкой фрау, а то бойфренд не позовет замуж. Вместо разухабистого веселья, которым Алла грешила на родине, там она целыми днями пропадала в художественных галереях, училась живописи и графике. Ходила в библиотеки (кто бы мог подумать!), в бассейн, на фитнес – причем все это тихо и незаметно, и ничем не выделяясь из толпы.

Приставленные к ней топтуны (который, конечно, делали свою работу совсем не задаром) докладывали, что ее занятия по сути одинаковы изо дня в день, и Алла прикладывает все силы, чтобы полностью влиться в немецкое общество, и чтобы никто не заподозрил в ней русскую.

В этом ей очень помогал превосходный немецкий, которым она овладела еще в питерской языковой спецшколе – а теперь только совершенствовала. Говорила она уже почти совсем без акцента – так что все условия стать примерной фрау из образцового немецкого семейства были почти выполнены. Тем более – что сама Алла была совсем не нищей, и родители у нее были очень обеспеченные.

В один прекрасный день Тимофей прибыл домой к Степану и обрисовал ему сложившуюся ситуацию. В принципе, если жажда крови наследника еще не сошла на нет, то можно подловить Аллу где-нибудь на стороне, подпоить и подложить ей араба в постель, после чего заснять на видео.

А уж с видео сделать все, что Степан пожелает. Для начала пригрозить Алле, что если она не запишет ролик и не расскажет, как все было в тот вечер в ресторане на самом деле, то тогда ее любовные похождения с арабом передадут немцу – и прощай свадебка и статус благочестивой немецкой жены.

Но можно и попроще – например, с Аллой познакомится дружелюбная и очень непосредственная девушка из местных, которая войдет к ней в доверие и выпытает все, что необходимо. На это потребуется время – но если Степан никуда не торопится, то ему это обойдется значительно дешевле.

Степан думал недолго. Он был слишком зол на Аллу, чтобы просто так спустить ей с рук, все что произошло. И он дал отмашку на первый жесткий вариант, который и был вскоре приведен в исполнение.

Чего-чего, а специалистов по грязной работе у Тимофея хватало. В итоге через две недели Аллу подпоили прямо в бассейне, завели ее в сауну и быстренько сняли на видео в объятиях местного спасателя из Камеруна, которому было только за счастье пообниматься с такой красивой белой фройляйн.

Провокация была состряпана что надо! Алла узнала о том, что она прочно сидит на крючке, лишь только после того, как ей позвонили прямо домой и предложили встретиться, чтобы обсудить некоторые щепетильные подробности ее личной жизни.

Конечно, первой ее реакцией было обратиться в местную полицию, но Аллу уговорили этого не делать, просто переслав на ее почтовый ящик соответствующую фотографию, от которой у нее буквально волосы встали дыбом.

Причем она совершенно не понимала, где с ней подобное могло произойти. В итоге Алла примчалась на встречу, как миленькая, и, переговорив с доброжелательного вида девушкой, безупречно изъяснявшейся по-немецки и понимающей все тонкости и нюансы немецкого брачного законодательства, немедленно согласилась выложить все и покаяться прямо в камеру.

А ровно через день у Степана на столе в офисе лежала еще одна флешка с записью выступления Аллы Нимфоманской, где она единственно что – так это не рвала на себе одежду зубами, но почти рыдала и надрывным голосом наговаривала в камеру, как она наняла знакомых ей телевизионщиков устроить небольшую шутку со Степаном и его новой девушкой. А теперь она просит прощения и умоляет не передавать видео с похотливым спасателем ее будущему мужу.

Степан был доволен. Он положил флешку в сейф – теперь она была его надежной гарантией от возможных дальнейших каверз со стороны Аллы, которая, считай, полностью нейтрализована. Его жажда мести была полностью удовлетворена, кроме того, если возникнет такая необходимость, всегда можно предъявить собранные доказательства Вере.

– Но это если возникнет такая необходимость! – так думал Степан еще пару месяцев назад, и вот, кажется, необходимость пришла.

* * *

– Ир, привет! – Верин голос в трубке выдавал сквозившее в нем нетерпение, – ну, что, вы готовы?

– Спрашиваешь! – Ирка, как всегда, принялась говорить без промедления, – ты точно сегодня будешь? Смотри, а то у нас к тебе такое количество вопросов, что мама не горюй!

– Буду, буду, можешь в этом не сомневаться! Я уже сплю и вижу, чтобы с вами пересечься, у меня ведь, считай, первый выходной за несколько месяцев!

– О’кей, тогда – как договорились! Ты будешь одна или на машине? Или, может, с МЧ? У тебя уже появился новый МЧ? – голос Ирки звучал въедливо, и Вера не могла понять, спрашивает она ее серьезно или же шутит. Ведь Ирка точно знала, что Вера ни с кем не встречается, тогда какой смысл ей интересоваться?

– Ты, что издеваешься? Какой МЧ? Это только у вас, у свободных женщин, могут быть МЧ, а мне недосуг! – Вера постаралась придать голосу такие же строгие интонации, как и у Высоковского.

Она не знала, насколько хорошо у нее получилось, но Ирка на том конце провода громко заржала, а потом быстро сменила тему. Но сомнений никаких не оставалось – этот вопрос ее очень волнует. – Может быть, она хочет предложить мне варианты? – от неожиданной мысли Вера даже стала немного подергиваться.

Образ красивого МЧ, чем-то отдаленно напоминающего Степана, встал у нее перед глазами, по телу прошло томление, зародившееся где-то внизу живота, а потом распространившееся вплоть до кончиков ушей – которые от такого напора внезапно заалели и стали горячими, словно свежеприготовленные гречишные блины.

Одновременно с этим возникло и чувство опасности – нет, ей сейчас никак нельзя расслабляться и подпускать к себе левых МЧ. Сейчас у нее самый ответственный момент – близятся новогодние праздники, и, как сказал режиссер, времени на личную жизнь не будет совсем.

Зато впереди долгожданный отдых и вот тогда, может быть, она рванет куда-нибудь на тропический остров (или же, напротив, на Камчатку) и постарается там оттянуться – только не как знаменитая Вера Штольц, а как обычная девушка (инкогнито и вдалеке от навязчивых журналистов и видеокамер).

Ирка между тем продолжала тараторить что-то свое в трубку, но Вера ее почти не слушала. И даже не ответила на пару Иркиных вопросов, погрузившись в задумчивость. В итоге они еще раз обговорили время и место и быстро распрощались.

– Кстати, об инкогнито! – Вера попыталась сосредоточиться на возникшем у нее сильном беспокойстве, которое овладело ею в момент, когда Ирка упомянула об МЧ. – А ведь мне еще нужно доехать до кафешки, где я встречаюсь с девчонками. И без машины это будет несколько проблематично! Мало того – боюсь, я туда просто не попаду.

– Так, вариантов ровно два: первый – взять такси! Легко и непринужденно. Второй – метро! Еще более легко и еще более непринужденно! Нет – метро отпадает. Туда мне соваться нельзя, причем даже в парике. Боюсь, узнают, и тогда точно – прощай спокойный вечер. Вызову такси, да и все дела! Но вот насчет парика и очков, и вообще – об изменении внешности следует подумать. Без этого никак нельзя. Только брюнетка поможет мне остаться неузнанной и спокойно поболтать! – и Вера бросилась к шкафу, где у нее на всякий случай (Высоковский подсказал идею) было припасено с десяток париков различного окраса – как он говорил, для вынужденной маскировки.

* * *

– Так брать с собой научно-познавательный фильм или же нет? – Степан задумчиво смотрел на сумку с вещами, с которой он намеревался ехать в Москву. Речь, конечно, шла о признательных показаниях Аллы Нимфоманской и ее подельников.

Если бы два месяца назад Степану задали подобный вопрос, он бы очень удивился, ведь тогда никаких сомнений, что ему нужно добиться правды и обелить свое имя (по крайней мере, в собственных глазах) у него не было.

Но время – странная штука, оно лечит, оно поглощает и скрывает неприятное, словно зыбучие пески, оно затушевывает эмоции или так переделывает их, что они превращаются в нечто более удобоваримое для нашего самосознания. Вот так случилось и со Степаном – с момента появления у него заветной записи он уже считал себя полностью оправданным в глазах Веры, забывая, что она-то как раз пока ничего не знает.

В общем, психология – вещь достаточно сложная, и иногда, казалось бы, логичные поступки на самом деле выглядят с нашей точки зрения, как что-то лишнее, и очень часто мы впоследствии жалеем, что не предприняли того-то, но, наоборот, совершили вот это.

– Возьму на всякий случай, не пригодится, так и ладно! Места много все равно не занимает! – Степана можно понять: как человек чрезвычайно богатый, он терпеть не мог оправдываться, и давно уже не попадал в ситуации, которые требовали бы от него оправданий.

У богатых – совершенно особенное отношение и к жизни, и к окружающим, они считают, что всегда и во всем правы, и даже представить себе, что им придется переступить через свою гордость, для них все равно, что броситься с размаху головой в ледяную прорубь. И уже только одно то, что Степан (после всего, что между ними произошло) решил сам поехать к Вере и прихватить с собой видеооправдание, можно было справедливо считать подвигом – и это без всякого преувеличения.

С другой стороны, даже богатые и очень богатые люди зачастую сталкиваются с проблемой – какое принять решение в той или иной ситуации. И стараются понять, что будет правильным, а что нет. Вот эзотерики, например, уверены: можно использовать потусторонние силы, чтобы узнать правильный путь. Но что взять с этих шарлатанов, которые только и делают, что пудрят нормальным людям мозги?

Не знаем, что там было у Степана с эзотерикой, но как только он принял решение ехать в Москву, так сразу почувствовал, что у него словно распрямляется спина, и он снова обретает прежнюю уверенность и твердость. Это был верный знак, который нельзя было игнорировать. Поэтому сейчас Степан и стоял над сумкой с вещами, прикидывая, все ли он взял, и что еще ему может понадобиться в столице.

Адрес новой московской квартиры Веры у него был при себе – Тимофей уже давно все вызнал и сообщал Степану – так, на всякий случай, вдруг пригодится.

– Так, теперь вот еще что! Как ты думаешь, Степа, нужно ли сообщить папе и маме, что ты рванул за своей бывшей девушкой, ныне суперкинозведой, с которой ты даже и переспать-то не успел? Типа, я поехал попросить прощения и все такое? «Сынок, а как же охрана? Ты что, один собираешься и без машины?» Ладно, предки перебьются – позвоню в офис, отдам необходимые распоряжения и в путь! Если что, труба всегда включена (за исключением тем случаев, когда выключена!) и всегда при мне.

Степан выглянул в окно – снаружи было жутко темно и жутко холодно.

– Хорошо, что не пешком до вокзала шлепать, довезут! – он подхватил сумку, кинул ее через плечо, и уже через две минуты его персональный «Геленваген» рванул к вокзалу, увозя хозяина в Москву.

По дороге Степаном вдруг овладело смутное беспокойство. Он попросил водителя немного притормозить, потом решительно набрал номер Тимофея, сообщил ему, что уезжает и велел подослать двух человек из службы личных телохранителей прямо к поезду – ничего страшного, прокатятся вместе с ним.

В конце концов, лишняя охрана не помешает, и родители, если что, будут спокойны. Было девять часов утра субботы – и аккурат именно сегодня Вера получила свой долгожданный выходной и собиралась на встречу с Иркой и Леной. А Степан готовился загрузиться на десятичасовой «Сапсан», чтобы уже к двум быть в Москве, а потом (часикам к четырем, полпятого) у Веры.

* * *

– Так, волосы блондинки – сразу в утиль! Я и сама блондинка, так какой смысл для маскировки надевать такой же цвет? – Вера попеременно выкладывала парики из шкафа и сортировала их по яркости и по длине волос.

– Что у нас имеется в наличии? Один – чистая брюнетка восточного типа с прямыми волосами почти до талии. Интересно, подойдет он мне или нет? – Вера водрузила на голову вышеозначенный парик и быстро скинула его на кровать. – Нет – совсем не то, сразу видно, что волосы не свои! – даже невооруженному взгляду было понятно, что цвет кожи совсем не подходит, типаж лица не соответствует, словом – фейк, бросающийся в глаза за версту.

– Теперь рыженькая с короткими волосами! – Ага – а вот этот, по-моему, очень, очень даже и ничего, вот только как мою шевелюру-то под него убрать, и не упрею ли я в нем? C другой стороны, парик фирменный, с гарантией! – Вера быстро спрятала свои волосы под искусственные и стала крутиться перед зеркалом, пытаясь рассмотреть, как все это выглядит под разным углом зрения.

Все было даже лучше, чем она могла себе представить! Из зеркала на нее смотрела почти незнакомая ей самой девушка с короткими рыжими волосами, длинной изящной шеей и задумчивыми зелеными глазами, которые очень даже шли под цвет ее новых волос. Или это волосы шли под цвет глаз – в данном конкретном случае это было совсем неважно!

– Теперь очки, например, вот эти! Нет – и что я только думаю? – Вера посмотрела на солнцезащитные очки PRADA в руке с огромными ультрамодными линзами и прыснула со смеха. – Вот ведь дура! На улице, считай, света нет вообще – а я собираюсь смешить народ, как будто на Гавайях во время съемки сериала! Сейчас можно одевать только обычные – но, правда, без диоптрий.

– А что – такие у меня тоже есть: Высоковский в свое время очень упирал на то, что актриса должна постоянно тренировать разные образы, и поэтому у нее всегда должен быть под рукой соответственный реквизит!

Вера быстро открыла еще один шкафчик и вынула оттуда несколько футляров с очками – с различными оправами и неискажающими стеклами, которые были специально для нее привезены все с той же киностудии.

– Попробуем превратиться в библиотекаря! – она попеременно стала водружать очки на нос и строить рожи в зеркале, то высовывая язык, то оттопыривая уши, то гримасничая, подобно развеселой мартышке. Получалось не очень смешно – но неважно! Все равно Вера чувствовала себя отлично, а вечером у нее будет долгожданная встреча с подружками! В итоге она выбрала тяжелые роговые очки («Точно, семидесятых годов!»), которые совместно с париком делали ее совершенно неузнаваемой.

– Пускай теперь кто-нибудь попробует пристать ко мне в таком виде! Мне и самой страшно от себя! – и было отчего. Очки, словно адское зеркало, притягивали к себе все внимание, и за ними лицо Веры было почти не видно. – А вот я нарочно возьму и пойду в таком виде – сделаю всем козью морду!

Вера скинула парик и запихала остальные искусственные волосы в шкаф:

– Так, лицо готово, наведу тени погуще, побольше косметики, плюс очечки – так вообще никто не узнает! Господи, как страшно-то! Но ничего – для тренировки полезно!

– Теперь нужно еще подготовить гардеробчик. Желательно одеться попроще – на что есть две причины. Первая – как-то совсем не хочется, чтобы Ирка скрипела зубами от зависти, а Ленка угрюмо молчала весь вечер. Причина вторая – лишних денег в такси не возьмут, и желания ограбить не возникнет!

– Посмотрим, что у нас здесь есть? – Вера перешла к громадному одежному шкафу, доверху набитыми брендованными и очень дорогими шмотками, опустошила одну из полок и достала из самого дальнего угла средних размеров пакет, который и кинула на стоящий рядом диван. Потом вернула вещи обратно и захлопнула шкаф.

Теперь все ее внимание было обращено именно к этому пакету.

– А вот и воспоминания старины глубокой! – она развернула мятую юбку-карандаш болотной расцветки и несколько таких же мятых пестрых блузок и наморщилась, как от зубной боли. – И вот в этом я ходила на работу? Какой кошмар! – удивляться было от чего – и юбка, и блузка были, действительно, ужасными – и выходить в таких вещах в общество было просто неприлично.

Когда-то она купила все это убожество по настоянию Аполлинария, который буквально был помешан на ревности и прилагал максимум усилий, чтобы Вера выглядела как можно невзрачней. То время было для нее настоящим адом – и теперь она с содроганием вспоминала, из какой клоаки она выбралась. А чтобы помнить лучше, она и забрала вот именно этот комплектик с собой – как говорится, чтобы видеть разницу.

– Ну, что – слабо вот так пойти? – спросила Вера у своего отражения в зеркале, – а мне – нет! – она вдруг отчетливо представила, как надевает все это убожество и идет на встречу с подружками, которые, наверняка, будут расфуфырены по полной программе – чтобы не ударить в грязь лицом перед новоявленной кинодивой. – Ирка-то точно придет, как на смотрины к олигарху! Лена, конечно, может одеться и попроще – но как настроение будет, а вдруг тоже захочет сверкнуть?

Вера вдруг погрустнела:

– Вот так-то, дорогая! Тебе бы почаще следовало доставать вот этот пакетик и подольше смотреть на него. Чтобы явственно видеть десять отличий – кем ты была, и кто ты сейчас. А давай-ка оденемся – чтобы еще более освежить память! – и она быстро сбросила с себя халатик, натянула шерстяные колготки подстать сезону, потом пресловутую юбку и одну из блузок – желтенького цвета с немыслимым рисунком, при взгляде на который по ее телу пробежала крупная дрожь.

– Опять окунуться в нищету, что может быть лучше, а Верочка? – она придирчиво осмотрела себя и вдруг слезы водопадом брызнули у нее из глаз.